Софья Самокиш
Под крылом дракона
– Сетаро! – воскликнула она, и тут же разрушительная сила землетрясения волной прошла от Сенеренталь к защитной сетке. Воздух дрогнул, и совместная магия предназначенных пылающими кусочками, похожими на искры костра, разлетелась по кустам.
– Тарья, мы ведь ни на миг не теряли связи! – воскликнула Эвелис, складывая обратно крылья, вывернувшиеся под напором стихии.
– Я и не говорила, что мы потеряли связь, – ответила ясновидящая, – защита была сделана хорошо. Но удар Сенери оказался очень сильным, чего я, признаться, не ожидала. Думаю, на выпускном экзамене тебе поставят высшую оценку, – сказала она Сенеренталь и тут же вновь обратилась к сестрам по магии: – А вам – нет, если будете так же долго соединять стихии!
– Я уже выпустилась в прошлом году! – сдержанно улыбнулась Олоримэ.
***
Эвелис обогнула облако и ушла в пике, сложив крылья. Потом распахнула их во весь размах, чтобы парить, не шевеля ни единым перышком. «Одна из самых великих радостей в жизни – это летать!» – в который раз подумала она.
Три оставшиеся декадона лета промелькнули быстро. Казалось, ещё недавно жара томилась даже в самой глухой чаще Танмере, и вот уже утро встречает сырой прохладой и ветром, несущим запах опадающих листьев.
Несколько дней назад Тарья отбыла в Фиалик, сопровождая туда Амаира, который вобрал в себя, кажется, все возможные способности и волшебные дары. Эвелис качнула головой, вспомнив странного эльфа. Не хотела бы она оказаться на его месте! Не просто же так его везут в столицу – исследовать невероятные магические силы.
– Наслаждаешься прекрасным утром? – раздался голос над головой, и из-за облака вынырнула Сенеренталь. Сделав пару сильных взмахов, она поравнялась с подругой и так же распахнула крылья, подстраиваясь под её скорость.
– Да, – просто кивнула Эвелис, не отрывая взгляда от начинающих желтеть лесов. В её карих глазах плескалось искреннее удовольствие от прогулки.
Улицы Гиджиля, раскинувшиеся под ними, уже покрылись ярким ковром из опавших листьев, шелестящих под каждой длинной юбкой.
– Мне нравится, когда начинается осень, – без всякого перехода сказала Сенеренталь и поправила съехавший рукав длинного голубого платья. Летняя пора прошла, жаркие дни и ночи миновали, и поэтому любимая лёгкая туника эльфийки была убрана в шкаф, уступив место более плотным одеждам. Эвелис усмехнулась, взглянув на подругу. Сама она круглый год оставалась верна идее о первостепенности удобства и теперь была в темно-зеленых штанах и простой серой рубашке. Впрочем, Сенеренталь, кажется, не страдала от отсутствия удобства в платье с широким подолом. Как и Олоримэ. «Каждому своё!» – пожала плечами Эвелис.
Сенеренталь села на медленно проплывающее рядом облако. Белоснежные хлопья немного примялись, принимая эльфийку. Эвелис улыбнулась и опустилась рядом.
– В городе скоро начнутся праздничные мероприятия ко дню пророка Хаква. Жаль, мы уже завтра уедем в школу, – сказала Эвелис и откинулась на облако, распластав свои сиреневые крылья.
Сенеренталь промолчала, подобрала подол платья и сложила руки на коленях. Она посмотрела на восток и подставила лицо ярким лучам восходящего солнца.
– Хочешь перед отъездом наведаться к Старленам? – вдруг спросила Эвелис. – Тебе ведь тоже дороги Олоримэ и Ксион!
– Когда? – улыбнулась Сенеренталь.
– Сейчас! – воскликнула Эвелис и спрыгнула с облака.
***
Сенеренталь молча летела рядом с подругой. Предложение зайти в гости к Старленам обрадовало её, девушка и правда была рада провести день перед отъездом в Фиела-тону с Олоримэ и её старшим братом Ксионом.
…Ксион появился в жизни Сенери совершенно неожиданно. Десять лет назад, когда отец-ясновидящий был во дворце в столице, Сенеренталь решилась воплотить одну свою безумную затею: в одиночку попробовать подняться в небо.
Хотя крылья раскрывались у новорожденных эльфов уже на пятом декадоне, до четырнадцати лет они считались неокрепшими, и летать эльфийским подросткам не разрешалось. После четырнадцати первые пробы пера начинались под присмотром взрослых. Но Сенери за несколько декадонов до своего четырнадцатилетия поняла, что ждать больше не может, и, не добившись разрешения родителей, не нашла ничего лучше, как попробовать взлететь самостоятельно.
Она упала с большой высоты с неподвижными крыльями, которые свело судорогой от большой нагрузки, и неизвестно, что было бы с ней, если бы по лесной дорожке мимо не проходил Ксион. Будучи целителем, он мастерски срастил сломанные кости девочки, снял спазм с крыльев и проводил до дома. Так завязалось знакомство Сенеренталь с семьей Старлен. Со своей сестрой Олоримэ Ксион познакомил её чуть позже.
Чем больше Сенери общалась с Ксионом, тем больше находила в нем сходства с неким идеалом спутника жизни, который был сформирован в её сознании с детства. Но разве могла она говорить о чувствах, ещё не получив своего покровителя? Ведь невозможно по-настоящему полюбить до тех пор, пока не произойдет благословение стихии и эльф не раскроет свою магию. Она хорошо помнила давний разговор с отцом, когда впервые спросила, что меняется после получения покровителя.
– У нас есть не только физическая оболочка, но и искра Создателя – наша собственная магия. Но здесь, на Тоукси, сама по себе она не имеет выхода. Для того чтобы раскрыться, ей нужна помощь высшей стихии. Получив эту помощь на Лиоле, наша искра, или же, по-другому, душа, просыпается и начинает жить полной жизнью. Именно после этого возможно найти свою любовь, потому что любовь – это действие души. У нашедшей друг друга пары объединяются их магические составляющие. И тогда успехи в развитии магии одного становятся достоянием и второго. Поэтому выбор спутника жизни очень важен и труден. А как ты можешь выбрать, если тебе пока нечем выбирать?
– Значит, есть какое-то предопределение? Предназначенная каждому пара? – спросила тогда Сенеренталь.
– Нет, это было бы слишком просто, – с доброй усмешкой ответил Ирелант. – В том-то и дело, что единственно правильного варианта нет. Есть варианты, при которых будет очень тяжело, есть варианты, способные привести к гибели. И всё это может произойти, если слушать голос тела, а не высших стихий. А чтобы слышать голос высших стихий, надо, чтобы твоя магия была раскрыта!
Помня об этом, Сенеренталь сомневалась, может ли она говорить о том, что испытывает что-то серьезное к Ксиону, и поэтому просто ждала, когда настанет её срок получения покровителя.
Срок пришел очень скоро. Через несколько дней после наступления четырнадцатилетия городской ясновидящий сообщил, что ей пора отправляться на Лиол. А когда Сенери очнулась в пещере у Солнечного камня, то обнаружила рядом с собой Эвелис.
Девушки вернулись вместе, и до момента, когда они отбыли в школу, у них было всего пятьдесят дней. Сенеренталь видела Ксиона несколько раз и ничего не успела понять. Потом они увиделись в Фиела-тоне, потому что он сопровождал сестру. Именно он пошел её утешать, когда Сенери выскочила из холла после внезапно открывшейся предназначенной дружбы у Эвелис, Тарьи и Олоримэ.
—…Это ничего не меняет, Сенери! – крикнул Ксион, догнав Сенеренталь в школьном саду.
«Да что он может знать!» – с обидой подумала эльфийка. Единственный родной человек вне семьи! Не сестра, не брат – существа, с которыми надо находить общий язык, потому что они связаны с тобой кровно. А чужая девушка, которая стала родной. И которая теперь обрела более близких друзей, чем Сенеренталь!
– Она больше не может… – тихо начала она.
– Быть только твоим другом? – подсказал Ксион.
– Я думала, что это у нас двоих откроется предназначенная дружба, когда мы вернемся с Лиола! – вздохнула Сенеренталь. – А теперь им она будет ближе, чем мне. Ты не знаешь, что она для меня значит! Ты не знаешь, как мы понимали друг друга!
– Да знаю я, – вздохнул Ксион. – Разве я мог упустить из жизни моей кхэль такой важный момент, как её лучшая подруга?
– Что? – рассеянно переспросила Сенеренталь. Потом, осознав услышанное, уставилась на Ксиона, но тут же отвела взгляд, опасаясь, что он увидит в её глазах не радость, а совсем другое чувство. «Ксион любит Эвелис! Она его кхэль!» – эта мысль гулким эхом отдавалась в опустевшем сознании.
– Она тебе не рассказывала? – удивленно проговорил эльф.
Девушка покачала головой, по-прежнему не глядя на него.
– Давно ли вы открыли друг другу свои чувства? – обронила она.
– Нет. Спустя несколько декадонов после вашего возвращения с Лиола.
…Вот так в один день Сенеренталь рассталась сразу с двумя детскими мечтами. За девять лет школы всё выровнялось и забылось. Видно, тогда она и правда плохо слушала голос стихии внутри себя и вообразила то, чего на самом деле не было. Теперь она смотрела на кхэлина подруги как на собственного брата, без всякой зависти любуясь их нежной влюбленностью. А Эвелис и Ксион подходили друг другу идеально.
ГЛАВА 2
Неожиданные гости
Олоримэ осторожно отвела толстую ветвь старого дуба и вышла на поляну. Оглядевшись, она расправила плечи и задела правым крылом с интересом наблюдавшую за ней белку. Животные в лесах Танмере вели себя как ручные, но только с эльфами; представителей других рас они пугались и прятались.
– Прости, – вздохнула эльфийка на возмущенный беличий писк и вопросила в темные кусты за спиной: – Вы идёте?
Позавтракав у Старленов, эльфы решили прогуляться по окрестностям Гиджиля и лишь теперь, когда стемнело, повернули назад.
– Здесь мы расстанемся, – обратилась Сенеренталь к друзьям. – Я пойду домой. Сегодня отец возвращается из столицы.
Дом Старленов был в другой стороне, а Эвелис ещё не собиралась оставлять Ксиона, поэтому дальше Сенери должна была идти одна. Попрощавшись, она раскрыла крылья и взмыла в небо.
Олоримэ прошла в центр поляны, подняла голову и залюбовалась тёмно-синим небом, богато усыпанным звездами. Слева висела молочно-белая круглая луна, неожиданно огромная – видно, сейчас она находилась к Тоукси ближе, чем обычно. Её яркий свет позволял эльфам без труда видеть свой путь в лесу.
Девушка с трудом оторвалась от любования небом и оглянулась на Ксиона и Эвелис.
– Помню, ты как-то пожалела, что не художник, – поймав её взгляд, сказал Ксион. – Сейчас снова жалеешь?
Олоримэ улыбнулась брату:
– Я не думала, что ты запомнишь тот разговор…
Ксион и Эвелис тихо засмеялись, стараясь не нарушить шумом очарование ночи. Но вдруг что-то насторожило всех троих.
– Да? – полувопросительно прошептала Эвелис, чтобы убедиться, что тревогу ощущает не только она. Её крылья взволнованно подрагивали, чувствуя, что в лесу появилось что-то чужеродное.
Олоримэ остановилась и замерла, потом обернулась к Ксиону:
– Не кажется ли вам странным отсутствие звуков вокруг нас?
Сверчки затихли, обиженная белка, по-прежнему сидевшая на дереве, вдруг сорвалась и сиганула в чащу. Эвелис раскрыла крылья. Остальные последовали её примеру.
Бесшумными тенями они поднялись под самые ветви деревьев, которые начинались в этой части леса очень высоко, и полетели, внимательно вслушиваясь и вглядываясь в лесные заросли. Вдруг неподалеку тихо-тихо хрустнула ветка – в обычной суете леса на это можно было бы не обратить внимания, – а потом кусты колыхнулись совсем рядом.
Ксион, молниеносно очутившись в районе шорохов, с помощью своей стихии создал невидимую сетку. Всё дальнейшее произошло в мгновение ока. Из кустов терновника выбежали трое. Отвлекшись на защиту от огненной волны, которую направила на незнакомцев Олоримэ, один из них попался в волшебную сетку. Тогда Ксион вынырнул из тени и выставил перед собой огненный шар. Его сестра встала позади, тоже держа свою магию наготове, а с левой стороны, окруженная голубыми пятнами стихии Воздуха, вышла Эвелис.
Трое незнакомцев были в плащах с капюшонами, натянутыми едва ли не до подбородков. Попавшийся в сеть применил магию, пытаясь освободиться, однако Ксион вовремя успел отразить его заклинание, и пленник не смог вырваться. Но из-за движения с его головы слетел капюшон, открыв лицо иноземца, оказавшегося юношей. Он тут же тряхнул головой, и лицо снова оказалось скрыто, на этот раз длинными волосами, но Олоримэ успела рассмотреть блеклые серые глаза, прямой нос, словно размытые очертания губ. Нескольких мгновений хватило, чтобы девушка вспомнила, кому принадлежит эта невыразительная внешность. Эвелис, уловив в мыслях догадку своей предназначенной, махнула рукой, срывая ветром капюшоны с остальных незнакомцев.
Луна высветила бледное лицо довольно молодого мужчины с твердыми и немного грубоватыми, на взгляд эльфов, чертами. Встрепанные темные волосы, щетина и широкие плечи придавали ему сходство с гномом, только рост был чересчур велик. Третьей путешественницей оказалась русоволосая женщина с синими глазами, подобными зеркалам – посторонний не мог увидеть в них ничего, кроме отражения внешнего мира. Несмотря на то, что в такой обстановке нельзя было сохранять спокойствие, ни одна черта её лица не выдавала напряжения.
Ксион, тоже узнав пришедших, убрал сетку, сдерживавшую юношу. «Перед нами – его величество Стефан, император Феррии, императрица Виорена и наследный принц Эарлан… – мысленно констатировала Эвелис. – Если нас, конечно, не держат за идиотов и не обманывают мороком». Олоримэ недоверчиво взглянула на сестру по магии: «Проверь, ты лучше меня это умеешь». Эвелис незаметно пустила свою стихию, дав ей задание снять маскирующие чары. Однако импульс вернулся, ничего не обнаружив.
– Ваше величество, простите за неучтивый прием… – медленно сказал Ксион. – Мы совсем не ожидали обнаружить здесь вас.
***
«Элиор, как ты посмел скрыть от меня такую информацию?» – это мысленно, да и, наверное, вслух, возопила Тарья в своей комнате во дворце Повелителя. Услышав в своих мыслях её возглас, Олоримэ и Эвелис устремились сознаниями к своей далекой подруге и спустя мгновение взглянули на мир её глазами.
…Тарья тряхнула головой и выжидающе посмотрела на Элиора. Эвелис и Олоримэ несколько раз встречались с кхэлином своей предназначенной, но никогда прежде им не доводилось видеть его полураздетым.
– Ну вот, ты видишь сама ответ на свой вопрос, – улыбнулся ясновидящий, отстраняясь от Тарьи и ища в темноте тунику. Эльфийка вздохнула и прикрыла глаза, не давая предназначенным лицезреть Элиора, пока тот одевался.
– Ты прекрасно знаешь, что я могу хранить секреты даже от них! – тихо сказала она.
– Прости, Тарья, но Лаким и так смотрит сквозь пальцы на мою слабость рассказывать тебе обо всем. Не просто так каждый в совете имеет свои обязанности. Внешняя политика – это моя работа, – он наклонился и бережно поцеловал эльфийку. – Однако теперь у меня нет выхода. Терпение, о лучезарные! Я сейчас всё расскажу!
Эвелис и Олоримэ тоже закрыли глаза, и в их сознание потекла информация.
***
Это случилось около декадона назад. Повелитель и Дорелея в пятом часу после рассвета находились в рабочей комнате Лакима, слушая Элиора и двух других ясновидящих из совета.
– Значит, горные ведьмы по-прежнему ведут себя тихо? – переспросил Лаким.
– Да. Никакой агрессии на нашей границе, – ответила эльфийка, сидевшая справа от Повелителя. – В пограничном городе усилена защита, однако нападений со стороны гор не было.
– Мне не нравится, что они словно вымерли, – тихо сказала Дорелея. – Такое затишье бывает только перед бурей.
– А что происходит у волшебников в Феррии? – спросил Повелитель про своих давних союзников и ближайших соседей. – Они ответили?
– Нет, Лаким, – лицо Элиора помрачнело. – Император на связь не выходит. Императрица тоже. Удалось связаться только с их советником, который говорит, что он на время поставлен главным во дворце.
– Ты полагаешь, что-то не так? – взволнованно подалась вперед Дорелея.
– Я не стал своевольничать, но если вы согласны со мной, то я сейчас же выясню обстановку, – проговорил Элиор.
– Да, я даю тебе такие полномочия, – кивнул Повелитель, внимательно посмотрев на супругу. Ясновидящие удалились.
Вести пришли через полтора часа. И они были невероятными.
– Лаким, у них готовится революция! – Элиор ворвался в кабинет и сразу приступил к изложению дела. – Горстка сумасшедших чародеев смогла завоевать внимание всей Феррии и убедить волшебников в том, что император им больше ни к чему. Они предложили заменить его властью всего народа, представителями которого будут, разумеется, они сами. Все земли принадлежат всем, все между собой равны, а золото и магию – всем в равной мере… Просто вечное блаженство на Тоукси решили устроить!
Повелитель выпрямился, прижавшись спиной к спинке кресла. Руки его судорожно вцепились в подлокотники, и он тихо попросил:
– Пожалуйста, передай нам все подробно.
Под этой просьбой подразумевалось обращение к способности Элиора как ясновидящего передавать информацию в виде образов любому живущему, позволяющему вторжение в свое сознание. Дорелея глубоко вздохнула, получая неутешительные новости, и перевела взгляд на своего кхэлина, которому Элиор так же быстро передал произошедшее.
– Значит, власть народа… – задумчиво повторил Лаким. – Всё принадлежит всем в равной степени…
– Лаким! – Дорелея пристально посмотрела в глаза кхэлину. – Мы никогда не вмешивались в дела других народов, когда внутри их государств происходили неурядицы, но теперь это затронет всю Тоукси.
– Я думаю, что мы не слишком поторопимся, если начнём действовать сейчас же, – Повелитель с грустью кивнул головой. – Волшебники без морали и законов представляют опасность. Они могут ввергнуть страну в хаос и уничтожить этот народ как нацию, оставив одни лишь телесные оболочки с элементарными потребностями.
– Они считают, – Дорелея вопросительно посмотрела на ясновидящего, – что магия должна принадлежать всем и в равной мере вне зависимости от того, сколько сделал каждый для развития своих сил?
– Именно так, – Элиор, немного успокоившись, занял свое место за столом. – А это нарушает сам закон естества магии. И, чтобы доказать, что магия не является ни светлой, ни темной, а просто равнодушна к происходящему, мятежники решили убить императорскую семью!
Лицо Дорелеи изменилось. С кхэлином у них был абсолютно одинаковый взгляд на произошедшее.
– Да… Всё правильно, – продолжил Повелитель, задумчиво проводя рукой по ручке кресла. – Ведь император всегда считался наместником неба. Представители императорской семьи могут подчинять себе самую сильную магию, просить о помощи высшие стихии и получать их ответ. И убить императора – значит лишить страну защиты. Значит оскорбить магию, убив её посредника. Но отступники хотят доказать, что ничего не изменится и кары не последует. Они хотят убедить народ, что правящая семья ничем не отличается от остальных волшебников, что магией, заключенной в артефакты, которые находятся во дворце, может владеть каждый. Они утверждают, что нет ни высших, ни низших стихий, а есть лишь одна – нейтральная, и ей совершенно всё равно, используют её для светлых дел или для темных. Они утверждают, что нет никого, кто отслеживает поступки живущих; а если магические силы слабеют, то можно прийти в хранилище, где лежат все изъятые из дворца артефакты, и взять столько волшебной энергии, сколько тебе необходимо.
– Создатель, как же это? – прошептала Дорелея, в ужасе качая головой. – Ведь император Феррии действительно единственный волшебник, который имеет связь с высшими стихиями! И магия действительно не может быть использована во зло! Если это, конечно, не низшая стихия.
– Одно из двух! – наклонил голову Элиор, внимательно выслушав слова Повелителя и Хранительницы трона. – Они или и правда не верят в это и считают, что останутся безнаказанными за подобное святотатство в отношении магии… Или же действительно, – это слово он произнес, точь-в-точь копируя тон Дорелеи, – хотят ввергнуть страну в хаос. Незаметно для самих волшебников перевести их на использование темной магии. Потому что никакая светлая стихия, данная Создателем в качестве покровителя, не станет помогать в темных делах. А если не помогают светлые силы, куда пойдут за помощью?..
– Стефан ещё жив? – спросил Лаким, прервав ясновидящего. – Или ты снова ждал моего указания, чтобы выяснить это?
Элиор помедлил с ответом и машинально обвел взглядом комнату. Совсем некстати ему попался на глаза кодекс Танмере, подписанный самим Повелителем, что ещё больше смутило эльфа. Он хорошо помнил о том, какие действия ясновидящих находятся под официальным запретом: взлом чужого сознания, управление другим существом и слежка. Любой предмет, принадлежащий кому-то из живых, содержит в себе его отпечаток. А любой ясновидящий может по этому отпечатку увидеть обладателя и окружающую его в данный момент обстановку.
Смущение главного ясновидящего не ускользнуло от внимания Повелителя и, несмотря на серьезность разговора, даже вызвало у него подобие улыбки. Элиор вздохнул и вытащил из кармана лоскуток черного бархата.
– Отрезано от плаща императора Стефана в последнее посещение им нашей страны, если ты помнишь, – сообщил он. Лаким одобрительно кивнул. Эльф сдержанно улыбнулся.
– Где они? – спросил Повелитель.
– В тесной комнате со скудной обстановкой. Судя по всему, их там держат в некотором подобии заключения, – Элиор снова стал серьезным. – Кормят, непочтительного отношения не выказывают, кандалов не надевают. Однако везде стоят блокаторы магии. Из помещения никуда не выпускают. Признаков слез и истерик не видно, из чего могу предположить, что пока ничего страшного не произошло.
– Что ты ещё узнал из мыслей этих доморощенных революционеров? – мрачно поинтересовался Повелитель.
– Скоро планируют перевезти всю семью в другой город, подальше от столицы, где и приведут в исполнение приговор, вынесенный императорской фамилии новым правительством, – ровно, не повышая тона, проговорил Элиор. Лаким медленно выдохнул, не выказывая никаких эмоций по этому поводу.
– Мы можем их перехватить? – резко спросила Дорелея.
– Сколько отправить эльфов? – произнес в ответ Элиор.
– Я не ошибся, поставив тебя во главе совета, – поднимаясь из-за стола, сказал Повелитель.
***
– Эвелис, что у вас там происходит? – спросил Ксион, возвращая кхэль и сестру из воспоминаний главного ясновидящего.
– В Феррии произошла революция, – выныривая из чужих мыслей, ответила эльфийка. – Императора и его семью хотели убить.
– Откуда вы знаете? – осторожно поинтересовался Стефан. – Вы состоите на службе у Повелителя?
– Нет, – покачала головой Эвелис, снова прислушиваясь к голосам в сознании.
«Потрясающе… У наших соседей бардак на бардаке и бардаком погоняет, а ты держал меня в неведении!» – продолжала возмущаться Тарья.
– Что значит – нет? – тихо переспросил волшебник. – Но тогда откуда? Простые жители Танмере не могут знать об этом!
Положение дел императору не нравилось. Он устало посмотрел на жену, встретил её ободряющий взгляд и снова уставился на эльфов. Как быстро меняется ситуация!
«Значит, твой отряд не успел, раз ты так же, как и все мы, удивлен их присутствием в окрестностях Гиджиля?» – спросила кхэлина Тарья. «Пойдем со мной, – Элиор тем временем облачился в тунику и был готов выйти из комнаты. – Я уже передаю случившееся Лакиму. Думаю, у него не будет другого выхода, кроме как попросить твоих предназначенных сопроводить их величеств в Фиела-тону!»
«Куда?!» – мысленно воскликнула Эвелис. Впрочем, идти Тарье и Элиору никуда не пришлось, так как дверь комнаты отворилась и на пороге показался сам Лаким.
Олоримэ и Эвелис вздрогнули, глядя вместе с Тарьей на вошедшего Повелителя.
– Ты уже отозвал отряд из Феррии? – спросил он Элиора.
Тот с улыбкой развел руками. Очевидно было, что в спасательном отряде уже нет необходимости, раз императорская семья сумела выбраться самостоятельно. Поэтому глава совета сразу мысленно связался с ясновидящим, находившимся среди эльфов, посланных на помощь феррийцам, и отдал приказ возвращаться в столицу.
– Тогда нам ничего не остается делать, как попросить, Тарья, твоих предназначенных отвести наших гостей в Фиела-тону! – донеслось до эльфиек.
Эвелис чуть не подпрыгнула от удивления: Элиор, конечно, ясновидящий, но предсказывать решения Повелителя! А впрочем, что ещё остается делать? До Фиалика далеко, а до Фиела-тоны два часа пути, если лететь на единорогах, или шесть часов верхом по земле. Не оставлять же волшебников бродить по Танмере без присмотра!
– Что там у вас? – наконец не выдержал Ксион.
– Повелитель решил помочь беглецам, – озвучила услышанное Эвелис и повернулась к императору. – Ваше величество, мы отведем вас в Фиела-тону.
– Да кто вы такие и что происходит? – Стефан не повысил голос, но по тону было слышно, что он едва сдерживал гнев и нетерпение, за которыми стояли страх и дикая усталость.
– Да, хотелось бы знать более подробно, – тихо сказал Ксион, переводя взгляд с одной эльфийки на другую.
– Дело в том, что Повелитель хотел спасти вас и послал своих эльфов, чтобы помочь вам бежать, – спокойно передала Эвелис слова Тарьи. – Но так как вы справились с этим сами, а в столицу вам сейчас идти небезопасно, самое лучшее место для укрытия – то, о котором никто вне Танмере не знает. И даже вы, несмотря на долгие годы союзничества. Это школа. Ближайшая отсюда – Фиела-тона. Куда мы сейчас сопроводим вас по решению Повелителя.
Император стиснул зубы, но ничего не сказал, лишь пронзительно посмотрел на эльфийку. Тарья, сосредоточенно прислушивавшаяся к разговору, быстро сказала: «Сестры, объясните императору, откуда у вас эта информация!» Эвелис вздохнула и согласно кивнула. Потом виновато улыбнулась и произнесла, обращаясь к гостям:
– Простите меня, ваше величество. Мы сами весьма взволнованы. Сейчас я объясню, в чем дело.
***
– Что ж, на неопределенный срок это ваши покои, – развел руками магистр Дорел, проводив гостей в отдаленные комнаты.
Император Стефан, императрица Виорена и их сын, появившиеся сегодня утром в сопровождении двух недавних выпускников школы, не стали для эльфа неожиданностью. Весть от Элиора пришла посреди ночи, и за шесть часов, на протяжении которых гости добирались до Фиела-тоны, главный магистр успел подготовить покои.
– Мы вам безмерно благодарны за ваше гостеприимство, – искренно улыбнувшись, произнесла Виорена. Стефан с благодарностью кивнул Дорелу:
– Невозможно чувствовать себя на своем месте, находясь в бегах, бросив свой народ, но я не думаю, что мы могли бы иметь лучшие условия в подобной ситуации!
Эльф вздохнул и покачал головой:
– Ваше величество, вы ничего не могли сделать. А мы никогда не отказывались помогать вам. Пожалуйста, располагайтесь. Еду вам будут подавать в соседнюю комнату. Несмотря на то, что эта часть школы находится в отдалении от ученических комнат, вам лучше не покидать покои надолго. Незачем кому-то ещё знать о том, что вы здесь. В Танмере официально ещё не передавали вести о проблемах Феррии. А портреты правителей союзных государств висят на обозрение всех учеников в главном холле, поэтому узнать вас им не составит труда.
Стефан кивнул и вернулся к своим мыслям. Сегодняшняя ночь вылилась ему в несколько седых прядей на голове. Сначала переход через границу, потом блуждание по лесу и пренеприятнейшая встреча с каким-то странным существом, которое, очевидно, желало сделать их своим ужином. И наконец эти эльфийки, едва не доведшие его до безумия. Предназначенная дружба… Император усмехнулся. Кто бы мог подумать, что она может принимать такие обороты – три девушки слышат мысли друг друга! Одна из них очень кстати оказалась возлюбленной того самого Элиора – главы совета Повелителя. Который тут же, пользуясь случаем, передал Стефану привет и предложение укрыться в Фиела-тоне. Волшебник с удивлением и восхищением вспомнил полные достоинства движения молодых эльфов. Им было не больше тридцати лет, среди жителей Танмере они считались младенцами, но дух великой древней расы чувствовался даже в этих желторотых птенцах.
Одна из них, по имени Эвелис, объяснив ситуацию, исчезла в темноте леса и через пять минут привела трех лошадей и двух лемостер6.
– Ты остаешься? – спросила тогда вторая эльфийка.
Та кивнула. Эльфы быстро попрощались. Эвелис снова скрылась в лесу, почтительно поклонившись императору и его семье. Двое же других взяли себе лемостер, оставляя волшебникам златогривых скакунов, правильно предположив, что лемостерами в качестве ездовых животных в Феррии не пользуются и вряд ли гостям будет удобно на них путешествовать. Путь по земле оказался более долгим, чем был бы в небе, но выбора не было, ведь передвигаться на крылатых животных могли только эльфы.
…– Они учились здесь? – спросил Стефан.
– Да. Ксион и Олоримэ закончили обучение в прошлом году. А Эвелис сегодня вечером должна прибыть сюда для прохождения последнего курса и экзаменов через несколько декадонов.
– Но почему она не поехала с нами ночью? – недоуменно взглянул на магистра император.
– У неё есть ещё друзья, которые также сегодня возвращаются в Фиела-тону. Наверняка они собирались ехать вместе. А ей было бы тяжело придумывать объяснение, почему она решила отправиться в школу одна посреди ночи. Нам ни к чему сейчас домыслы, пусть даже среди молодых эльфов в самой глуши Танмере, – произнес Дорел.
– Простите мне мою наглость, магистр… – вздохнув, сказал Стефан. – Но у нас есть ещё одна нерешенная проблема. Мы бы не отправились к эльфам, если бы у нас не было одного дела, которое можно решить только здесь. Могу ли я поговорить с Повелителем?
– Я сейчас принесу связной медальон из хранилища, подам сигнал Элиору, а он позовет Повелителя.
Магистр поклонился и вышел, плотно притворив дверь. Виорена присела на обитый бархатом диванчик и вздохнула.
– Нам повезло, – тихо сказала она. – Я и в лучшем случае не могла себе вообразить такого поворота.
Принц, все это время молчавший и стоявший у входа в комнату, медленно прошел вглубь помещения и сел рядом с матерью. Император молча рассматривал в окно открывающуюся местность.
– Тебя не оскорбляет тот факт, что Повелитель эльфов скрывал от тебя и от твоего отца существование Фиела-тоны и ей подобных мест? – спросил юный чародей.
Стефан повернулся и внимательно посмотрел на сына:
– Я поступил бы так же.
– Но это значит, что он тебе не доверяет! Почему же ты так легко доверяешь ему наши жизни? – нахмурившись, произнес Эарлан.
– Нет. Мне он доверяет. Но, как ты уже убедился, императорский дворец и сам император не неприкосновенны. Что бы произошло, если бы мы не смогли устроить побег? Быть может, они бы выпытали у нас важные сведения! Как бы они использовали знание о Фиела-тоне, если бы я владел им? Здесь сотни детей, ещё не обученных волшебству, они почти беззащитны! Я бы поступил так же.
