Софья Александровна Воскресеньевна
Люди в белых рубашках
– Не смей ко мне идти! Или хуже будет!
То, что я удивился, ничего не сказать. Поразился и задумался. Почему бабулечка так говорит?
Плачущей она, между словом, не выглядела. Странно. Мне так в окне привиделось или что? Хотя, не стала бы бабуся кричать не идти к ней, если, по существу, ничего бы не произошло.
Стоял я, задумавшись, а бабулечка вновь наклонилась за цветочками. Сильный ветер как подул! Что-то беленькое за бабушкой развиваться начало. Не придал я этому значения сначала, а потом пригляделся: девочка-призрак силком держала мою бабушку и наклоняла ее, что та цветы ей собирала. У бабушки они из рук валились, но девочка все давила и давила на старушку. Она кряхтела и потом обливалась, еще надрывисто дышала. Вот почему мне показалось, что она плачет.
Только вот, стало мне не понятно, что эта малявка с моей бабусей делает. А она давила на нее, что силы в детском тельце было. Да какое злое у нее лицо было! Я не мог понять, почему она так зла? За бабулю так сильно боялся в этот момент… Но подойти к ней не мог, она сама мне это как предупреждение крикнула, да и страшно мне было к ней подходить, после того как я девочку заметил.
Я стоял, скрестив руки на груди, уже достаточное время. Не знаю сколько точно времени прошло, но по ощущениям больше двадцати минут. Бабуля все собирала цветы… Девочка стояла на ней. Да, уже стояла! Бабуля все сильнее кряхтела. Не знал я, чем помочь. Девочка-призрак все на меня глядела. Я не понимал, что происходит. Руки, ноги, рот меня не слушались! Я не мог ничего предпринять. Это меня до ужаса пугало. Тревога, о которой я ранее упоминал, начала все сильнее расходиться по телу. Сердце стучало как бешенное и кровь гоняло с невообразимой скорость. Честно, совершенно не понятно, что происходить. Неизвестность эта пугала так сильно, что я не мог справиться со своими собственными мыслями.
– А нечего, мальчик, говорит, что я не опасна! – прошептала девочка возле моего уха!
Я испугался и отскочил на пару метров от нее.
«Чудовище.»– первая мысль, проскочившая в моей голове.
Правда, истинное чудище стояло передо мной. Бледная кожа, даже не бледная, а белая, сверкала на лучах солнца. Глаза ее щурились от света, я не мог разгладиться зрачков, хотя, думаю, они тоже побелели. Волосы темные, на удивление. Они развивались по ветру. Только, ясное дело, все были грязные и запутавшиеся. Рубашонка девочки-призрака сверкала. Это сияние ослепляло. Мне страшно было рассматривать ее всю. Кто знает, что она собирается делать.