Софи Вебер
Обещанная ему
Глава 5
Виктория
– Ничего, – отвечаю, опустив взгляд на идеальную поверхность стола.
– Ничего? – Ахмед приподнимает одну бровь. – Спрашивай, пока есть возможность, я ведь не всегда такой разговорчивый, как ты успела заметить.
Открыв рот, хочу спросить, что будет дальше, каковы планы моего пребывания здесь, но как раз в этот момент в комнату входит несколько девушек. В руках одной поднос с тарелками, у другой чашки и чайник. Они аккуратно раскладывают все на стол, а когда заканчивают, передо мной стоит тот стейк, что жарил Марко и салат, что крошила я.
– Вика, – задумавшись, не сразу замечаю, что девушки уже ушли, а мы остаемся наедине. – Если я говорю молчать, ты молчишь, если прошу говорить, говоришь, помнишь? Начни, пожалуйста, – притворно ласковым тоном, произносит мужчина.
Киваю, не зная, какие вопросы задавать. Спросить, что дальше буду здесь делать? Сомнения на счет того, что мне скажут, растут внутри с каждой секундой.
– Кем вы работаете?
– Не те ты вопросы задаешь, Вика, – прожевав кусок мяса, отвечает мужчина.
– Других у меня нет, – пожав плечами, следую его примеру и приступаю к еде.
Беру в руки вилку и нож, тщательно нарезаю стейк и запихиваю кусочек в рот. Вкусно, нежно и ароматно. Марко действительно хорошо готовит.
– Ты работала? – интересуется Ахмед.
– Да. Продавцом в магазине неподалеку. Через день приходила на смену. Платили не то, чтобы много, но нормально.
– И куда ты тратила деньги? – он осматривает меня с головы до ног, а после переводит взгляд на мое лицо. – По тебе не скажешь, что ты хорошо одета.
Мне стыдно за свой скромный наряд, но ничего лучше у меня нету. Я никогда не одевалась в брендовых магазинах, не носила наряды от известных модельеров. Всё, что у меня в гардеробе, куплено на распродажах или в небольших магазинчиках у дома. И эти вещи уже давно потеряли свой товарный вид.
– Я отдавала все отцу, у нас были проблемы с деньгами.
Ахмед усмехается и кивает так, будто ему все понятно. Создается ощущение, что он совершенно точно знает об отце больше меня.
– А знаешь, почему у вас были проблемы с деньгами?
Мотаю головой. Еще год назад у отца был бизнес, причем он приносил немалый доход, но буквально полгода назад и я, и мама, узнали, что у отца нет денег, а его компания почти на грани банкротства. Мы узнали это, когда маме потребовалась дорогостоящая операция, а мы просто не смогли ее проплатить. Я и денег тогда не успела собрать, хотя мы обратились в фонды помощи, везде, куда можно было. Собрали тридцать процентов от суммы и узнали, что мама умерла.
– Байрамов игрок, Вика. Он проиграл бизнес, дом, так что ему пришлось переехать в тот барак, в котором вы жили последнее время, а еще деньги… три миллиона долларов это основной его долг, есть и меньше, но другим людям.
– И как он будет их возвращать?
– Я не знаю. Мне вот ты досталась, может другим сына продаст?
Я нервно дергаюсь и поднимаю голову, смотря на Ахмеда. Он невозмутимо продолжает есть, медленно нарезает мясо, аккуратно накалывает его на вилку и отправляет в рот, тщательно пережевывая. Ахмед вынуждает меня задуматься о долгах отца. В том, что он отдаст кому-нибудь Стаса, я сомневаюсь. Сын – самое дорогое, что у него есть, его кровь, плоть. Это я никто в их семье, поэтому меня так легко было отдать, забыв о существовании.
– То есть ты отдавала заработанные деньги отцу. А подрабатывать не пробовала?
– Мне было некогда, нужно было смотреть за домом, готовить еду, все-таки два мужчины нуждались в нормальном питании и…
– Понятно, – он прерывает меня взмахом руки. – Ты была личной домработницей там, – он улыбается. – Рабыня в собственном доме.
От его определения “рабыня” вздрагиваю всем телом. Он прав. Точно так же я думала этим утром. Аппетит куда-то пропадает, несмотря на то, что все довольно вкусно.
– Так ты больше ничего не хочешь спросить? – интересуется Ахмед после ужина.
Пожимаю плечами и беру со стола чашку с чаем. Я хочу спросить, зачем я этому мужчине, но в последний момент передумываю и отпиваю горячий напиток.
– Хорошо, если у тебя нет вопросов, я расскажу немного сам. Мне тридцать пять лет, жены и детей нет и не было, занимаюсь перевозками, это то, что тебе можно знать, – он буквально подчеркивает слово “можно”. – Что касается твоего пребывания здесь и вообще всего… – он останавливается на пару минут. – Не могу сказать, зачем ты здесь и что будешь делать. Я подумаю об этом на досуге, но пока ты остаешься. На неопределенный срок.
– Я буду сидеть в доме? – аккуратно спрашиваю.
– Нет, – отрицает он. – Ты сможешь выходить на территорию, но за ее пределы только с водителем. Завтра представлю тебе его. С отцом, а тем более братом тебе видеться запрещено. По крайней мере пока. Дальше посмотрим.
– То есть… то есть… – я запинаюсь, не зная, как подобрать слова. – Верно ли я поняла, что вы не определились с тем, для чего я тут?
– Вика, – он кладет руки на стол, складывая их одна на другую. – Мне буквально впихнули тебя за три миллиона. Дай мне хотя бы свыкнуться с этой мыслью, – он усмехается. – И еще… постарайся себя вести так, чтобы я не пожалел о таком бартере, иначе Байрамов со своим щенком тут же получат тебя обратно, а я постараюсь выбить деньги.
– Хорошо, – киваю, складывая руки на коленях.
– Идем, покажу тебе твою спальню.
Мужчина поднимается, отодвигает стул и встает из-за стола. Я поспешно следую за ним, делая то же самое. Ахмед ведет меня на второй этаж и сворачивает в один из коридоров, останавливается перед второй дверью и толкает ее, пропуская меня вперед.
Первое, что бросается в глаза, непривычно большая кровать в центре, шкаф-купе с зеркалом по всему периметру, и мягкий ворсистый ковер. Такие, пожалуй, расположены по всему дому, потому что я уже видела их в гостиной и даже на кухне, когда мы с Марко готовили.
– Это твоя комната. Завтрак в девять, постарайся спуститься к нему. Об остальном ты узнаешь завтра.
Возможности что-то ответить мужчина меня лишает, плотно закрывая за собой дверь. Я не слышу щелчка замка, а это означает, что меня не запирают. Видимо, владелец дома уверен в том, что я не сбегу. И он прав. Уходить мне некуда, даже если бы и удалось покинуть охраняемую территорию.
Глава 6
Виктория
Заснуть получается не сразу. Я бесцельно ворочаюсь в кровати и пытаюсь уснуть, но сон настигает меня только под утро, потому что едва глаза закрываются, приходится просыпаться из-за яркого света, заливающего комнату. Первые секунды я осматриваюсь, а потом вспоминаю, что ушла из дома с незнакомым мужчиной. Позволяю себе полежать несколько минут, после встаю, чтобы принять душ и одеться. Как мне и было сказано, выхожу к завтраку ровно в девять. Надеваю джинсы и тоненький гольфик, что взяла с собой, и спускаюсь вниз.
Едва захожу в гостиную, натыкаюсь на мужчину. Он сидит на кожаном диване, закинув ногу на ногу. Его голова запрокинута на спинку, а руки раскинуты в стороны. Он одет в строгий черный костюм, лакированные туфли, темные носки и белоснежную рубашку с острым воротником. За осмотром даже замечаю аккуратно сложенный носовой платочек в кармане.
– Доброе утро.
Я не сразу понимаю, что мужчина уже поднял голову и смотрит на меня. Перевожу взгляд на его лицо и киваю, произнося:
– Доброе.
– Идем.
Он плавно поднимается с дивана и направляется ко мне. Огибает небольшой журнальный столик и подходит ближе. Движением руки пропускает меня вперед и следует сзади. Я кожей чувствую его близкое присутствие и уверенные медленные шаги, хотя он передвигается так, что это едва слышно.
Мы, как и вчера, садимся за стол, ждем, пока нам принесут завтрак, и в полнейшем молчании приступаем к его поглощению. Мои руки нервно подрагивают, от чего вилки стучат о тарелку. У меня никак не получается успокоиться, я нахожусь здесь со вчерашнего дня, но никакой ясности относительно моего положения нет. Я все еще не знаю, как буду отрабатывать три миллиона долларов и что именно вздбередет в голову этому богатому мужчине.
Я всю ночь ворочалась. Думала. Было страшно представить, что именно он может потребовать в обмен на такие огромные деньги.
– Ешь, Вика, – спокойно говорит Ахмед, замечая, что я едва ковыряю вилкой еду. – Тебе предстоит сегодня много дел, – замечает он, заставляя меня замереть и уставится на него. – После завтрака я представлю тебе водителя. Он отвезет тебя вначале в больницу, а после по магазинам. Ты должна выглядеть подобающе. Красивая одежда, обувь, дорогое белье, ни в чем себе не отказывай и не думай о деньгах, у тебя будет карта.
– Я не понимаю, – растерянно произношу.
– Тебе и не нужно, – произносит он. – Достаточно того, что я говорю тебе сделать это.
– Хорошо, – соглашаюсь. – Какие указания будут потом?
– Спа-салон, салон красоты, ты записана везде. Не думаю, что тебе хватит сегодняшнего дня, поэтому часть процедур, при необходимости, перенесется на завтра.
– Но, – я замолкаю, вспоминая, что не должна перечить.
– Слушаю, Вика. Есть возражения?
– Нет, но… я хотела бы знать, зачем это?
– Ты живешь в моем доме, Вика. Я не знаю, как твой отец, а я просто не могу позволить тебе ходить в обносках. Ты должна соответствовать мне, уметь поддержать разговор. Ко мне часто приходят гости, и я не намерен прятать тебя в комнате, закрывая ту на ключ. Ты должна будешь присутствовать среди нас, говорить с гостями, возможно даже быть частью развлекательной программы, – он отправляет кусок омлета в рот и тщательно его пережевывает.
– Что значит частью развлекательной программы? Мне придется петь, танцевать, жонглировать ножами? – не сдерживаюсь от язвительного тона.
– Ничего из этого, достаточно одного твоего присутствия.
Я лишь киваю и с трудом заканчиваю свой завтрак. На ближайшую неделю моя жизнь предрешена, я буду заниматься с репетитором, который научит меня красиво говорить, одеваться, посещу больницу, а еще полностью изменю свою внешность. Как к этому относиться? Я пока не знаю, но все это однозначно гораздо лучше того, что могло быть. По крайней мере, по пути сюда я перечислила в голове все возможные варианты и ничто из того, что назвал мужчина, им не соответствует.
Единственное, что меня пугает: неизвестность. Я не знаю, зачем все это. И мне было бы гораздо проще и спокойнее, если бы Ахмед просто закрыл меня в комнате и не выпускал оттуда, чем приглашал бы на ужины и приемы. Это пугает до ужаса, потому что это означает, что меня будут знать, как его спутницу, возможно, девушку, или даже жену.
Стараюсь отогнать от себя подобные мысли. Ну какая жена, в самом деле? Я ведь совершенно не подхожу этому мужчине. Простушка, не знающая ни как правильно разговаривать, ни как себя вести, ну куда я бизнесмену, у которого есть свободные три миллиона, чтобы купить ненужную ему вещь, пусть даже этой вещью оказывается человек.
– Меня не будет дома до вечера. В обед тебя отвезут в ресторан, чтобы ты могла поесть, но ближе к семи я жду тебя на ужин с отчетом того, что ты уже успела сделать, – он берет со стола салфетку, вытирает уголки рта и, скомкав ее, бросает на стол.
Я следую его примеру: заканчиваю завтрак, вытираюсь, но бросаю салфетку просто в тарелку, не позволяя себе поступить с таким же налетом небрежности, как это сделал хозяин дома.
– Следуй за мной, – Ахмед провожает меня на улицу, останавливается в нескольких шагах от черного внедорожника, из которого незамедлительно показывается коренастый мужчина.
– Доброе утро, Ахмед Ибрагимович, – мужчина чуть кланяется и становится напротив своего хозяина.
– Доброе, Руслан. Маршрут с утра ты получил, – коротко говорит он. – Постарайся максимально в короткие сроки справиться, но Виктория уже предупреждена о возможном переносе на завтра. С остальными познакомишь ее позже.
– С остальными? – вырывается у меня.
– Со стилистами, визажистами и парикмахерами, – уточняет Руслан вместо Ахмеда. – Программа сегодняшняя насыщенная, прошу вас, – мужчина открывает передо мной дверь заднего сидения и ждет, пока я сяду.
Ахмеду же, кажется, совершенно наплевать и как только он передает меня в руки этому мужчине, его перестает интересовать моя дальнейшая судьба. Он уверенными шагами направляется к внедорожнику, стоящему у ворот. По пути извлекает из кармана телефон и что-то нажимает на экране, а после, не глядя, садится на заднее сидение автомобиля.
Я же несколько минут смотрю в ту сторону и отворачиваюсь только когда ворота открываются и внедорожник, внутри которого находится мужчина, покидает периметр территории. Вздохнув, думаю о том, что я могла бы сбежать. Если быстро добраться до ворот, можно скрыться за ними, другой вопрос, зачем и что мне это даст?
Я даже представила, как быстро его охрана вернет меня обратно. Конечно, существовал и другой, оптимистичный прогноз.
Мне как-то удастся сбежать.
Что потом? Как быстро меня найдет Стас? Или же быстрее будут таки парни Ахмеда? Понимая, что выбора у меня совершенно нет, сажусь на заднее сидение внедорожника, крепко сцепляю руки на коленях и жду, когда водитель займет свое место впереди и мы тронемся. Почему-то внутри поселяется ощущение, что все это только начало и впереди меня ждут немалые испытания.
Глава 7
Весь день я чувствую себя куклой, которую прихорашивают для какой-то игры. В салоне красоты мне выравнивают цвет волос, проводят какие-то процедуры по уходу, от чего мои локоны становятся мягкими и подозрительно прямыми, а еще делают стрижку.
Несколько часов я лежу на кушетке с закрытыми глазами, пока мастер колдует над моими ресницами и лицом.
Когда же меня поворачивают, наконец, к зеркалу, я едва узнаю себя. Нет, я все та же, но… ухоженная. Моя кожа на лице стала намного светлее, русые волосы перекрасили в блонд. И если раньше я боялась экспериментировать с этим, то сейчас внезапно осознаю, сколько потеряла, не сделав этого раньше.
Я с удивлением рассматриваю голубые глаза, которые благодаря подкрученным и накрашенным ресницам и оформленным бровям, сейчас кажутся больше. Перевожу взгляд на пухлые губы, покрытые блеском и скулы, выделенные румянцем. Я впервые смотрю на себя другими глазами. И вроде бы понимаю, что ничего особенного со мной не сделали. По крайней мере, тонны косметики на мне точно нет, но я выгляжу так, будто сошла с обложек журналов.
Следующим этапом становится посещение бутика одежды. Я надеялась, что здесь меня предоставят самой себе, но этого не происходит. Водитель останавливается у огромного торгового центра и передает меня в руки молодой женщине лет тридцати. Она оценивающе осматривает меня, хмыкает и велит следовать за ней.
Мы входим в магазин, куда раньше сама я бы ни за что не зашла, потому что денег на это все не было даже когда бизнес отца процветал. Женщина проходит между стеллажами, берет в руки вешалки с одеждой, рассматривает ее и, утвердительно кивнув, протягивает мне. Я не перечу, лишь иду в примерочную и примеряю все по очереди. Что-то она оставляет, что-то решительно отправляет на свое обычное место.
В бутике мы проводим несколько часов. После следует магазин обуви.
– На каблуках ходишь? – спрашивает Алла Павловна, представившаяся едва мы вышли из магазина.
– Нет, – мотаю головой и морщусь, представив, что мне придется носить каблуки.
– Придется научиться, – коротко сообщает она. – Я выберу и удобную обувь, но она не ко всем нарядам подойдет. Будешь учиться ходить дома.
Я лишь киваю, а сама думаю о том, что было бы неплохо поговорить с Ахмедом и поинтересоваться, за что мне все это. Почему я должна учиться ходить на каблуках, почти до неузнаваемости менять свою внешность и одеваться так, будто хоть завтра мне предстоит отправиться на какой-то светский раут. Для чего это все? Зачем тратить деньги на ту, что купил за три миллиона?
Когда мучительно долгий шоппинг, наконец, заканчивается, я хочу одного: попасть домой и лечь на кровать, потому что жутко устала. Увы, моим мечтам не суждено сбыться, потому что после к вечеру мы подъезжаем к клинике, где, как оказывается, меня уже ждут на осмотр.
Я не сразу понимаю, что приводят меня к гинекологу. И только когда тучная женщина просит раздеваться и готовиться к осмотру, я опускаю глаза и тихим голосом произношу:
– У меня еще не было мужчин.
Она удивленно смотрит на меня, кивает и просит садится на кушетку, что я незамедлительно делаю.
– Когда были последние месячные? – интересуется она.
– Неделю назад.
Она задает еще несколько вопросов, записывает ответы в какую-то анкету, после чего протягивает мне несколько листочков и просит сдать анализы. Мне ничего не говорят. Ни слова о том, зачем все это и к чему. Неужели господин Ахмед хотел убедиться в том, что его купленная игрушка не имеет никаких болезней?
О том, что это касалось только гинекологической сферы, я стараюсь не думать, потому что это может означать только одно: я приглянулась ему и теперь вынуждена буду разделять с ним постель.
Сдав все анализы, я думаю, что мне снова предстоит отправиться на прием к той же женщине, но Руслан говорит, что последовало указание от Ахмеда и теперь нам нужно ехать домой. Я лишь пожимаю плечами. Если он сказал, что мы должны приехать, значит, именно это я и должна сделать.
Сажусь в машину, чуть отодвигаю ворох пакетов, расположенных на заднем сидении и жду, пока мы отправимся домой. Перспектива отдохнуть не дает мне покоя, а еще не понимаю, почему вдруг мой прием прервали, ведь гинеколог сказала, чтобы я пришла к ней после сдачи анализов.
Решаю ничего не спрашивать у Руслана, потому что он наверняка ничего не скажет. Молча еду в место своего заключения и, едва машина останавливается на дорожке, открываю дверь и выхожу наружу. Я ожидаю увидеть Ахмеда, но его нет. Вместо этого меня проводят внутрь дома и показывают, куда идти.
Мужчина ждет меня в кабинете. Он что-то пьет из стакана и просматривает бумаги, я же в нерешительности останавливаюсь у двери и жду, когда он посмотрит на меня, но он, кажется, даже не слышал, что я зашла.
Наконец, он отрывает взгляд от бумаг и впивается им в меня. Осматривает работу нанятых им людей, останавливается на лице, спускается взглядом ниже и оценивает одежду. Удовлетворительно кивнув, произносит:
– Хорошая работа.
Я лишь выдавливаю из себя улыбку и сцепляю руки впереди себя, чтобы не было заметно, как они дрожат, а я нервничаю.
– Как тебе понравилась работа персонала? – внезапно интересуется он. – Все в порядке?
– Да, отлично, – киваю.
– Ты была на приеме у врача, верно?
– Да, но…
– Но что?
– Мне предстояло посетить врача второй раз, но Руслан сказал, что вы срочно хотите меня видеть.
– Все верно, – Ахмед утвердительно кивает и берет со стола стакан. Отпивает, не разрывая зрительного контакта со мной. – Я узнал кое-что, Вика… – он замолкает на несколько секунд. – Узнал и понял, что не зря заплатил три миллиона.
Глава 8
– Видишь ли, Вика…
Ахмед поднимается с кресла и ровными шагами направляется ко мне. Останавливается в полуметре, поравнявшись со мной и произносит:
– Я узнал, что твой братец, – он усмехается, – помешан на тебе. Буквально. За столом я пропустил то, что ты должна была стать его женой, не придал этому значения, а вот сейчас… сейчас я понимаю, кого именно заполучил себе.
– У вас со Стасом какие-то разногласия?
– Нет, – они лишь легко качает головой. – Он любит нагадить там, где его не просят. И мне очень не нравится то, что Стас вставляет палки мне в колеса.
– Я как-то могу это изменить?
– Не можешь, но я уверен, что пока ты со мной, Байрам совершит множество ошибок и проколется. Ты очень хорошо выглядишь, Вика, – неожиданно делает комплимент. – Сейчас ты достойна быть рядом со мной в качестве спутницы. Через несколько дней мне придется поехать к другу. Он устраивает небольшой вечер для самых близких, и я хочу, чтобы ты пошла туда со мной. Надеюсь, стилист выбрала тебе подходящую одежду?
Я лишь киваю, понимая, что из всего купленного мной я запомнила только то, что на мне, да и то лишь потому, что видела свое отражение в зеркале. Остальную одежду я даже не видела, но почему-то уверена, что стилист выбрала все, что нужно.
– Завтра тебе нужно будет завершить прием у доктора и… – на несколько минут он замолкает. – В общем, можешь быть свободна. Ужин в семь.
– Мне нужно помочь Марко? – уточняю.
– Нет, он справится сам.
Я лишь киваю, решая даже не спрашивать, что же я буду делать оставшееся до сна время. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но мужчина останавливает меня фразой:
– Тебе понравилось все, что купила? Как мастера, с которыми ты работала? Вежливы?
– Да, спасибо, – отвечаю, немного сбиваясь, потому что не понимаю, что нужно этому мужчине.
Он вгоняет меня в краску своими вопросами и еще этот взгляд… словно он хищник, а я добыча.
Его добыча.
– Хорошо, – он кивает и возвращается за стол.
Садится за документы и что-то просматривает, перебирает лист за листом, и я невольно засматриваюсь на плавные движения его рук.
– Подойди, – просит он, и я не смею не подчиниться.
Раз уж осталась стоят, а не ушла, когда он меня отпустил, шагаю к столу и останавливаюсь всего в паре сантиметров от мужчины.
– Смотри, – он протягивает мне несколько бумаг и первые пару мгновений я не могу сконцентрироваться и понять, что там написано.
– Это… – я замолкаю, не в силах понять. – Что это?
– Перевод со счета твоей матери, Вика. Сделан как раз перед ее операцией. Не узнаешь фамилию?
Я всматриваюсь в цифры и понимаю, что это имя мне ни о чем не говорит.
– Кто такой Николай Багиров?
– Ты не помнишь? – он удивленно вскидывает бровь. – А так? – мужчина тянется к ящику стола и извлекает оттуда фотографию, протягивая ее мне.
Я узнаю его сразу. Этот мужчина неоднократно приходил к нам. Я не знала, чем они с отцом занимались за закрытой дверью его кабинета в том, богатом доме. И только сейчас я понимаю, что они играли. И отец проигрывал, судя по переводу.
– Это правда? – роняю каким-то безжизненным голосом.
– Я не подделываю документы, Вика, это то, что я нашел, пока копал на Байрамова, подумал, тебе будет интересно узнать это.
– Нет, – я отбрасываю от себя фотографию, не желая верить в то, что случилось.
– Да. Прекрати строить из себя глупую, Вика. Деньги никуда не пропадали с ваших счетов. Байрамов перевел их другому в качестве долга. Уже тогда он по-крупному влип, а после стало еще хуже. Сейчас у него ничего нет. Ни копейки. Только дом, который никому не нужен и долги. С одним долгом он рассчитался тобой, с другими… – он замолкает. – Я не знаю, как он будет рассчитываться, но Стас явно не станет помогать папаше, да и он давно отошел от дел, связавшись с моими конкурентами и копая под меня.
– Я не понимаю, – мотаю головой, не в силах поверить в реальность происходящего.
– Чего ты не понимаешь? – он усмехается. – Твоя мать ведь болела, правда?
– Да.
– И у вас были деньги на ее лечение, – уточняет он и, дождавшись моего кивка, продолжает, – и они пропали со счетов, из-за чего лечение затянулось и не дало эффекта.
Я лишь киваю, прекрасно зная все это. Только вот тогда я верила отцу. Верила в то, что деньги со счетов пропали из-за происков мошенников. А сейчас… сейчас осознание, что их взял именно отец, а не кто-то другой, больно бьет по сознанию. Я вспоминаю, как бегала по банкам, спрашивала, узнавала, куда делись деньги, ведь ни я, ни мать никуда их не переводили, но консультанты лишь разводили руками и говорили, что ничего не могут поделать, они были переведены третьему лицу. Я и тогда знала это имя и фамилию, но они ни о чем мне не говорили.
– Я не искал это специально. Нашел несколько недель назад, когда пробивал о твоем отце все. Решил, что тебе будет полезно узнать и выбросить из головы мысли о его светлом образе. Как и будущие попытки вернуться к нему, – замечает он.
– Почему вы решили, что будут попытки? – осторожно спрашиваю. – Я не…
– Ты бы захотела, Вика. Рано или поздно. Это неизменно. Жизнь со мной не равно той жизни, что была у тебя раньше. И ты бы захотела обратно, но назад дороги нет. Ты сама пошла со мной, попросила забрать тебя в ту же минуту, и я сделал это.
От его слов у меня по телу прокатывается волна мурашек. Холодком спина покрывается. Жизнь с ним не равна той, что была у меня? Я и представить не могла, что захочу вернуться. Уж точно не к отцу и Байраму, который готов на все, чтобы сделать меня своей.
– Зачем я вам? – хмуро спрашиваю. – Вы отдали за меня три миллиона долларов. Зачем?
– Мне нужен наследник, Вика. Сын.
Я сглатываю. Ничего абсолютно не понимаю.
– И… вы заплатили, чтобы я родила ребенка?
– Поначалу нет, – уклончиво отвечает он. – А сейчас понимаю, что ты идеальная кандидатка, здоровая, сильная, красивая, – он перечисляет мои достоинства, как продавец на рынке. – Ты родишь мне сына.
– Но… – в горле мгновенно пересыхает. – Я не могу, я не…
– Я знаю, что ты невинна, Вика, но это быстро решаемо.
– И что? Мы, вы, я… мы просто сделаем ребенка? Как обычные люди?
– Не совсем. Мы сделаем ЭКО. Я не могу полагаться на случай. Мне нужен именно сын. И ты родишь его мне.
