Софи Тенолд
Хороший актёр. Мы сильнее
Чарльз почувствовал, что силы на исходе. Он направился к базе соперников, но боли в голове не дали далеко пробежать. Он упал. Блондин сделал глубокие вдох и выдох:
– Спасибо, ангелочек, что сидишь в защите. – еле слышно произнёс Чарльз, приоткрывая ворот куртки.
Алекс громко стал подбадривать своего капитана. Его команда подхватила эту волну; они стали кричать его имя. Чарльз поднялся и побежал к базе соперников. Он не заметил, как из-за преграды выскочила Эшли и выстрелила ему в грудь. Прямо в сердце.
Прогудела финальная сирена.
Девушка сразу скинула с себя защитную маску и сбросила оружие. Она громко крикнула «7:2». Стала прыгать от счастья и хлопать в ладоши. Чарльз высвободился из маски и посмотрел на Эшли. Странно, он не почувствовал гнева, разочарования, раздражения. Он молчаливо наблюдал за ней. На лице сама собой появилась улыбка с двумя ямочками на щеках.
Остальные ребята выбежали к ним на поле. Крики и довольные возгласы стали громче. Буйные медведи полностью оправдывали своё название. Они возликовали и начали подбрасывать Эшли. Алекс налетел на Чарльза и по-товарищески обнял его за плечи.
– Не злись только. – подбадривающе сказал Алекс.
– Ага. В любом случае, это было эпично. – заверила Моника и убежала к Эшли.
– Всё равно медведи мухлевали постоянно. – учтиво заметил Джо.
– Да. А Джонс просто повезло. – активно закивал головой Алекс. – Она почти всю игру АФК просидела.
– Эшли только командовала всеми. – вставила своё слово Элла и коснулась плеча Чарльза.
– Она же блондинка. Ей тупо повезло. – согласился Зак.
А Чарльз ничего не слышал. Только смотрел на победные танцы Эшли, на её наивно-счастливую улыбку, будто выиграла «Оскар». Он наконец-то отвлёкся от девушки и обратил внимание на свою команду. Он улыбнулся, нахмурив брови, и пошёл сдавать оружие.
– Ты с нами не согласен? – подоспел Алекс. Остальные в ожидании посмотрели на капитана.
Молчание.
– Наоборот. Эшли даже винтовку держать не умеет. – ответил Чарльз, и его товарищ громко рассмеялся.
– Девушки. – подвёл итог Александр.
Чарльзу было плевать, что они думали. Было плевать на счёт 7:2. Он глупо улыбался, и, быть может, впервые не боялся причины подобного настроения.
[1]Давным-давно я возвёл стену
Стена настолько большая, что я чувствую себя маленьким
Я не создан для любви
Просто плохо стало
I look around and
Sin city’s cold and empty
No one’s around to judge me
I can’t see clearly when you’re gone[1]
“Blinding lights” The Weeknd
После пейнтбола Паркер заболела. Чарльз вообще был удивлён, как она согласилась поехать туда. Но зато на следующий день она не пошла в боулинг. Во всём нужно было искать плюсы, верно? И парень эти плюсы находил, а ещё находил, что Мейсон вёл себя странно. Когда Одри не было, он подбивал клинья к Эшли, но как только она появлялась, то всё своё внимание уделял ей. Интересно, брюнетка была в курсе, что ей пользовались, что она была утешительным призом?
Рэй, Моника и Эшли приехали на место встречи последними. Пока Мейсон, Джо и Чарльз их дожидались, барабанщик все уши прожужжал о его необъятной любви к боулингу и о не менее большом потенциале. Чарльз рассматривал здание. Это была двухэтажная постройка, в форме полукруга. На входе в неоновых тонах горела вывеска, на которой был нарисован шар для боулинга. Всё здание окружали искусственные газоны, сейчас покрытые тонким слоем снега, по которым ходить строго запрещалось. Когда до Джо наконец дошло, что никто его не слушал он занял свой рот едой. И был доволен ничуть не меньше.
Когда вся компания оказалась в сборе. Они зашли внутрь. На входе их поприветствовала девушка-администратор и проводила их до гардероба.
Чарльз услышал музыку отчётливее, когда вошёл в главный зал. Он и Джо, заметив барную стойку, сразу отправились к ней заказывать напитки. Девушки и Рэй присели на диванчики, пока Мейсон оплачивал дорожки и выбирал специальную обувь.
Внутри помещение не казалось таким большим, как выглядело снаружи. Сюда вмещалось только четыре дорожки для боулинга. На потолке, как и на стенах, горела неоново-фиолетовая подсветка. Возле каждой дорожки стояли два красных диванчика и кресло. Посредине уголка для отдыха был маленький полупрозрачный черный столик, куда ставили напитки.
Игровую атмосферу создавали музыка, запах резины и попкорна.
Вскоре все организационные моменты разрешились, и вся компания, предвкушая долгожданную игру, собрались вместе и опустошили свои стаканы или рюмки.
– Мы можем играть? – спросила Моника и направилась выбирать шары.
– Ну, в принципе, да. – пожал плечами Мейсон.
Джо резко поднялся и выставил руки вперёд, останавливая девушку:
– Так же неинтересно. Где азарт? Интрига? Борьба? Давайте поделимся на команды?
Чарльз усмехнулся и сделал глоток бренди. Мейсон уловил жест блондина и захлопал в ладоши. Все посмотрела на него.
– Делимся на три команды.
Моника и Эшли схватились за руки и рассмеялись. Джо подошёл к Чарльзу и наклонился к нему:
– Мы всех раскатаем. – тихо сказал шатен и выпрямился, в ожидании, когда Чарльз поднимется с кресла.
– Иронично. – усмехнулся Чарльз и ударил кулаком о кулак Джо.
Рэй и Мейсон о чем-то заговорили, пока остальные выжидающе на них смотрели.
– Это нечестно. – заявил лидер группы. – Джонатан и Чарльз выиграют нас в боулинг с закрытыми глазами.
– Нас всё устраивает. – улыбнулась Моника.
– Нас тоже. – ответил Чарльз.
Джо долго смотрел на дорожки и шары, сбивающие кегли, а затем тяжело выдохнул, прощаясь с лёгкой победой:
– Если мы будем играть так, то в итоге, Моника и Эшли будут общаться только между собой. Мейсон и Рэй в сухую продуют, а мы с Чарльзом умрём со скуки. Короче, мы всё-таки вместе сюда пришли. Так, давайте распределимся так, чтобы мы друг с другом взаимодействовали?
После его слов повисла неловкая пауза. Мейсон решил играть с Джо. Моника и Рэй без слов встали друг с другом. Чарльз посмотрел на Эшли и медленно, неуклюже поправил чёлку:
– Чёрт. – усмехнулся он.
Эшли подошла к Чарльзу и хитро улыбнулась:
– До этого мы всегда были против друг друга…
– Будет весело. – почесал затылок Чарльз и улыбнулся.
Моника и Джо переглянулись, обменявшись многозначительными взглядами, и в молчании, которое прерывала музыка, растворились её слова: «Ты это видишь?».
– Будет весело смотреть остальным, как из-за тебя мы проиграем. – добавил Чарльз и сел на кресло. – Ну что вы тормозите? Джо, Мейсон идите уже. Не надорвитесь только.
Все в молчаливой иронии проследили за Чарльзом и пожали плечами. Эшли недовольно скрестила руки на груди и села рядом с ним, пока Мейсон и Джо ушли на дорожку. Рэй и Моника остались на диванчике напротив.
– Вообще-то, я никогда не проигрываю.
– Почти. – добавил Чарльз и сделал глоток бренди.
– И что? Я проигрываю куда реже, чем ты. – нашлась она.
Только сейчас Чарльз посмотрел на девушку и довольно скептично выгнул бровь:
– Ангелочек просто не умеет проигрывать. – приторно напел мелодию Чарльз и хитро взглянул на девушку в ожидании её ответа.
Но Эшли серьёзно смотрела на Чарльза. В её глазах не было азарта и желания поспорить. Она без слов встала и пошла к Мейсону и Джо. Что было не так? Раньше они всегда так пререкались. И ничего. А теперь что? Он громко поставил пустой стакан на столик, что Рэй и Моника, до этого полностью увлечённые разговором друг с другом, обратили на него внимание. Как только Джо сбил все кегли, Эшли обрадовалась и прикрыла рот ладошкой от восторга. Чарльз буравил её взглядом и злился.
После вечеринки взаимоотношения Чарльза и Эшли изменились. Настолько кардинально, что глазами это было заметить невозможно, но всем нутром, всем сердцем ощущалось странное негативно-положительное чувство, похожее на отстранённое стеснение с неопределённым ожиданием чего-то друг от друга. Внешне ничего не различалось… Но как там говорилось? Зорко одно лишь сердце – самого главного глазами не увидишь. Был бы он лет на десять младше, обязательно поставил бы такой статус.
Наступила очередь Чарльза и Эшли. Парень первый бросил тяжелый шар. Страйк. Эшли не издала ни звука. Чарльз покосился на блондинку и заметил, что та жевала волосы. Он понял, что девушка даже не видела его триумфа; он обнадёженно хмыкнул. Он отошёл подальше, будто бы они не были в одной команде. Будто они вообще незнакомы. Эшли взяла розовый шар и стала прицеливаться. Но после броска шар сразу укатился в правый желоб. Она рассердилась, но извинилась перед Чарльзом.
– Давай я помогу тебе. – спокойно предложил Чарльз и пошёл к стойке с шарами. Он взял точно такой же розовый шар и отложил его. – Ты с ума сошла? Он весит семь килограммов. Могла же надорваться.
Эшли ничего не ответила, но подошла поближе к парню.
– На. Возьми этот. – он протянул ей средний по весу шар и принялся объяснять, как правильно делать бросок.
Эшли повторила движение за ним несколько раз. А затем выпустила из рук шар. Она выбила три кегли и от приятного удивления прикрыла рот рукой, посмотрев на Чарльза как ребёнок, восторженно глядящий на родителей, когда надул огромный мыльный пузырь.
После этого игра начала набирать темп. Команды сменялись. Всего было десять фреймов. На столе появлялось всё больше и больше алкоголя. Эмоции становились ярче. Все смеялись и следили за прогрессом друг друга. И уже каждая пара хотела выиграть. На третьем фрейме Эшли удалось выбить страйк. На радостях, Чарльз и Эшли обнялись, но быстро неловко отступили друг от друга. Из колонок, что стояли у бара, доносилась знакомая мелодия. Она словно сглаживала все неровности, пробуждая дружеский дух соперничества.
I said, ooh, I’m blinded by the lights
No, I can’t sleep until I feel your touch[2]
Под вечер Чарльз становился всё более молчаливым. Он вставлял редкие язвительные фразы, иногда подсказывал Эшли и этим ограничивался. Моника несколько раз спросила у него, что случилось, но Чарльз грубо отмахнулся. В последнем заходе, Рэй и Моника совсем уже потеряли надежду. Мейсон и Джо жадно выпивали свои напитки, проиграв Чарльзу и Эшли всего в два очка.
– Ты какой-то странный. У тебя всё хорошо? – спросила Эшли, проницательно вглядываясь в лицо блондина.
– Да. Просто плохо стало. – безразлично ответил Чарльз. – Из-за аварии и всего такого.
Девушка нахмурила брови и преувеличено закивала, дав понять, что из Чарльза актёр никудышный, и ему она не поверила. Но, как всегда, не стала ничего выпытывать, как это любила делать Франц. Девушки стали собираться. Они могли остаться, но у них была запланирована ночёвка, на которую они почему-то очень спешили. Как у них вообще темы не заканчивались? Мало того, что в универе постоянно вместе были, сегодня весь вечер говорили, так ещё и устраивали ночёвку. К тому же Джонс сплетни не переваривала. О чём вообще можно было общаться?
Эшли и Моника ушли. Парни решили выпить. Чарльз не заметил, как они все разговорились между собой. Сам он почувствовал себя свободнее. Мейсон и Джо, азартные и весёлые, пошли играть, как только на табло засветилось название их команды. Чарльз наблюдал за игрой. Джо выбирал шар для Мейсона и объяснял, как лучше целиться. На что Мейсон кивал и задавал ещё больше вопросов. Без Эшли Орлы не были одним целым, но без неё они были свободнее. Что бы ни говорил Рэй, Мейсон переставал выделываться, Джо контролировать ментальное состояние группы, а сам Чарльз нервничать. Да! Она заставляла его нервничать. Постоянно! То Джонс попадёт в неприятности, то сама их создаст. Но самое ужасное было, когда из-за неё он начинал чувствовать себя неуверенным, глупым и слабым подростком. В последнее время именно это состояние в нём превалировало.
Чарльз потянулся в карман за пачкой сигарет. Он неторопливо закурил, блаженно втягивая струи дыма. Мимолетно он улыбнулся, глядя на то, как горячо и дружно радуются парни каждой упавшей кегле. Рэй сел на диванчик рядом с Чарльзом и посмотрел на него. Шатен лучезарно улыбнулся и помотал головой, предаваясь своим мыслям и потягивая стакан виски. Ни тот, ни другой друг на друга не смотрели, а лишь из-за спин Джо и Мейсона наблюдали, как катились шары для боулинга.
– И давно тебе так плохо? – спросил Рэй, поворачиваясь к Чарльзу и откладывая недопитый стакан.
Блондин равнодушно произнёс:
– Часа два.
Чарльз сделал долгую затяжку и прикрыл глаза. Рэй хмыкнул и ненадолго отвернулся от собеседника. Блондин высчитывал ровно сорок четыре секунды. Именно столько всегда требовалось Рэю, чтобы продолжить разговоры, зашедшие в тупик. Сорок одна. Сорок две. Сорок три.
– Я удивлён, что Джо ещё не проел тебе мозг своими расспросами. Обычно у него нюх на такое. – неторопливо говорил он. Чарльз старательно игнорировал друга, прекрасно понимая, к чему тот клонил. А Рэй не спешил. Был расслаблен. – Мне иногда кажется, что у него в голове или ещё где-то лампочка загорается. Типа «пожар». Только в его случае, это «новые сплетни». Или что-то подобное.
Чарльз бросил взгляд на шатена. Его поразило, что Рэй озвучил то, о чём всегда думал он сам. Такая схожесть в мыслях позабавила блондина. Нет. Даже не позабавила, а заставила задуматься. Он хотел вычеркнуть из своей жизни Орлов, и, вероятно, с Мейсоном и Джо проблем не возникло бы. Но Рэй? Они были почти как братья, в детстве их отличие было лишь в том, что из Людей Икс Чарльз всегда хотел быть Росомахой, а Рэй Зверем.
– Ты когда собираешься признаваться ей?
Чарльз недовольно взглянул на друга и без энтузиазма ответил:
– Никогда. – снова затяжка.
Рэй сочувственно выгнул бровь, а затем рассмеялся:
– Стоп. Ты что, боишься?
В этот момент к ним подошли Мейсон и Джо и жестом пригласили на дорожку, хотя их победные улыбки и высоко вздёрнутые носы демонстрировали полную уверенность в победе.
– Не зря боишься. Мы вас уделаем. – проговорил напоследок Мейсон и уселся на место Чарльза, когда тот направился за Рэем.
Чарльз взял самый тяжелый шар, сделал несколько шагов и выпустил его из рук. Шар покатился сразу в левый желоб. Он раздраженно посмотрел на несбитые кегли и вытянулся:
– Идиотизм.
Ход перешёл к Рэю. И тот, мягко выпустив из рук желтый шар, пронаблюдал, как тот сбивает 7 кегль. Шатен поднялся и похлопал в ладоши, словно от чего-то отряхиваясь.
– Со стороны, умный парень. Даже советы хорошие даёшь. Вот только проблема в том, что мало быть теоретиком. В жизни практика нужна. – остановился Рэй, а Чарльз прошёл мимо него к шарам. – Сам мне говорил. Лучше признаться и жалеть, что отвергли, чем жалеть, что не признался. А теперь пасуешь. – приблизился он к блондину, а тот направился к дорожке. Прекрасно делал вид, что ничего не слышит. – Вы ради друг друга расшибиться готовы, а ты боишься более смелый шаг сделать. Впервые за десять лет ты стал идти на уступки, извиняться, прислушиваться…
– Бессмысленно что-либо делать. – только сказал Чарльз и бросил шар.
Все кегли рухнули.
– Что за пессимизм? Если о себе не думаешь, подумай об Эшли. Хотела бы она знать правду?
– Да ничего у нас с ней не выйдет! – вскипел Чарльз и повернулся к другу. – Она сказала, что никогда меня не простит! – Чарльз вытянулся во весь рост и посмотрел на Рэя свысока.
Мейсон и Джо, сидевшие на диване и разговаривавшие, с интересом посмотрели на спорящих, но не стали вмешиваться. Рэй улыбнулся им и снова посмотрел на друга, выдержав его злой взгляд. Чарльз выдохнул и опустил голову:
– Я обещал никому не рассказывать про ночь в доме Одри. Но я нарушил своё слово. Я хотел, чтобы вы знали. Чтобы Энви знал. На следующий день Джонс. Эшли, – исправился он. – Сказала, что никогда не простит мне этот поступок. – договорил он и посмотрел на Рэя. У того на лице было написано, что он не видел в этом проблемы. – У тебя и у меня совершенно разные ситуации. – грубо сказал Чарльз. – Мне не нужны твои советы. Я делаю всё правильно.
Рэй даже на секунду не разозлился. Он посмотрел на Чарльза и шумно выдохнул, поднимая руки (сдаваясь):
– Хорошо. – Рэй отошёл от Чарльза. – Я хотел сказать тебе «спасибо», что ты подтолкнул меня, когда я в этом нуждался. Теперь я не могу вспомнить свою жизнь до появления в ней Моники. Я счастлив. – он направился к барной стойке, а Чарльз пошёл за ним. – Кстати, ты знал, что двадцатого декабря Эшли попала в больницу? – сменил тему Рэй.
Чарльз остановился. Он нахмурился. Если это была шутка, то максимально идиотская.
– Привезли без сознания. Передозировка наркотиками. – спокойно рассказывал Рэй, а у Чарльза, казалось, была тахикардия. Сердце застучало с бешеной скоростью. Парень ощутил, что всё тело покрылось холодным потом. Он прикусил щёку. – Оказалось, она была на ужине в загородном поместье Ли. Знала, что в еде метамфетамин, и всё равно ела. Выудила у него признание, баночку с наркотиком, представляешь? Если бы не она, Джошуа бы до сих пор не посадили. И всё ради того, чтобы отомстить за человека, которого она никогда не простит и который ей не приятен?
[1] Я оглядываюсь по сторонам
Город Греха пуст и холоден
Рядом нет никого, кто осудил бы меня
Я ослеп, когда ты ушла
[2] “Blinding lights” – The Weeknd
Шутка?
You know I give a fuck about you everyday Guess it's time that I tell you the truth If I share my toys, will you let me stay? Don't want to leave this play date with you.[1]
“Play date” Melanie Martinez
Эшли сидела в танцевальном зале и наблюдала, как одногруппники отрабатывали выученные комбинации для мюзикла. С каждым занятием танцы преображались. Становились чётче, ярче – достойнее. Она обняла свои колени. Вроде бы смотрела на друзей, но взгляд был расфокусирован. Мыслями она была далека от реальности.
С боулинга пролетела неделя. Но «пролететь» было сказано слишком громко и неправдиво. Понедельник, как и вторник, среда, четверг, пятница, тянулся до невозможности долго-долго. На парах было привычно, но перерывы и репетиции Орлов были неловкими, неуютными. В начале учебного года Эшли чувствовала себя гораздо более расслабленной, чем теперь. Что оставалось стабильным, так это причина такого явления. Но если раньше эта причина нервировала колкостью и недовольствами, теперь он нервировал своим игнорированием. С парнями Чарльз вёл себя открыто, но при ней менялся в лице и обращался к ней только по делу. На её вопросы он отвечал: «Всё как обычно». Эшли интересовалась у Рэя, а тот советовал спросить у Чарльза – отсылал её туда, откуда она начала.
Но девушка не переживала. Она была даже рада такому раскладу. После Нового Года она ощущала, как в ней пробуждались чувства к Чарльзу. Они только зарождались, не были сильными. Эшли их не боялась. Она могла их контролировать. Чувство влюблённости всегда стимулировало работать её лучше. Так зачем нужно было его глушить? К тому же они сами потихоньку угасали…
На вечеринке Одри Эшли показалось, словно Чарльз тоже был неравнодушен. Она так отчётливо запомнила, как он смотрел на неё. Этот взгляд нельзя был спутать ни с каким другим. Его голубые глаза с фиолетовыми и белыми бликами выражали светлую решительность и усиливающуюся привязанность.
Конец.
После этого большую часть времени он проводил с парнями. Её не замечал, а если начинал разговор, то с грубости. Вскоре девушка, походу, осознала причину такой перемены. Пока у Чарльза не были налажены отношения с Орлами, Эшли была единственной компанией парню. Поэтому ей казалось, что к ней он относился по-особенному. И как только всё пришло в норму, Эшли перестала интересовать Чарльза. Звучало логично. Значит, так и было.
Примирительный марафон завершал Рэй, выбрав каток. Всю дорогу до него Моника рассказывала про своё детство, проведенное в секции по фигурному катанию. Она так оживлённо говорила об этом, что Эшли казалось, подруга не выдержит, наденет коньки и до торгового центра доедет уже в них. А блондинка поймала себя на мысли, что в последний раз стояла на коньках в Чикаго до того, как поехала учиться в Лос-Анджелес.
Орлы выбрали каток в торговом центре. Весь первый этаж был адаптирован под него. На входе стоял красивый аквариум с необычными рыбками, камнями и замком. Атмосфера Рождества и Нового года не переставала витать в воздухе. В центре катка стояла большая ёлка, украшенная яркими шарами, гирляндами. На льду было немного народу – человек восемь. Одна влюблённая парочка, не выпускающая друг друга из рук. Семья. Мама каталась с телефоном в руках и снимала, как сын и её муж играли в хоккей. И небольшая компания друзей – наперегонки нарезали круги. Из колонок доносилась знакомая мелодия и поднимала настроение.
Last Christmas I gave you my heart, But the very next day, you gave me away[2]
Студенты выбирали для себя коньки и примеряли их, уточняя размер. Эшли с большими усилиями старалась зашнуровываться. Она уже натёрла ладони, но ноги до сих пор были плохо зафиксированы. Чем дольше она возилась с коньками, тем сильнее было её стремление пройти это испытание самой. Победить эти дурацкий коньки! Моника самая первая вышла на лёд. Мейсон остановился перед Эшли и предложил свою помощь, но она молча помотала головой. Она знала, что если откроет рот, то ничего хорошего не скажет. Эшли снова нагнулась и, пыхтя, принялась завязывать непослушные шнурки. Чарльз подсел к блондинке.
– Эшли, у меня есть один вопрос к тебе.
– Какой? – девушка выпрямилась. Давно она не слышала своего имени от него.
Эшли вся покраснела за время, пока зашнуровывала коньки. Чарльз молчал, пристально глядя ей в глаза.
– Какой? – повторила она.
Чарльз промолчал. Он взъерошил свои волосы, изобразил ухмылку, больше похожую на гримасу, встал на ноги. Эшли увидела, как сильно парень сжимал кулаки. После он собрался с духом:
– Ещё долго копаться будешь?
Девушка скептически выгнула бровь, восприняв эти слова как издёвку. Она оставила этот вопрос без ответа и проследила, как Чарльз импульсивно топнул ногой и скрылся за дверью.
Эшли вышла на лёд самая последняя, тихо подпевая знакомым мотивам. Когда ей было семь лет, отец учил её кататься. Но будучи ещё совсем маленькой, Эшли боялась даже просто стоять без опоры. Тогда папа начинал петь и веселить её. Он всегда говорил, что страх уходит, стоит сконцентрироваться на положительных эмоциях. По его словам, ничто так быстро не могло привести в равновесие, как пару добрых песен.
As long as you love me so
Let it snow, let it snow, let it snow[3]
– Певица, смотри! – громко сказала Моника и сделала двойной сальхов.
Эшли улыбнулась, заразившись настроением подруги, и подъехала к ней. Моника уже успела несколько раз упасть, скрутить трюки и вспомнить прыжки. Блондинка же старалась вспомнить, как кататься спиной вперёд. Со временем девушка освоилась и уже не думала о технике, а просто наслаждалась.
– Кстати, с кем ты, в итоге, Новый Год праздновала? – спросила Моника.
– С Кингом. – не задумываясь ответила Эшли.
Моника вздёрнула брови и упала. Эшли вздрогнула от неожиданности и улыбнулась, протягивая руку. Франц вскочила на ноги и хитро прищурилась. Она уточнила, точно ли Кинга звали Чарльзом, а не Стивом, Джорджем или каким-нибудь Бальтазаром. И когда убедилась в том, что Эшли говорила именно о том самом гитаристе из Орлов, Моника рассмеялась.
– А что?
– Да так. Просто. – весело проговорила Моника.
Что она задумала? Эшли видела, подруга явно не договаривала, но что именно?
С самого начала их компания негласно разделилась на две группы: парни и девушки. Хоть Моника и разрывалась между Эшли и Рэем, никого из Орлов это не побуждало объединиться. Блондинка при каждой возможности наблюдала за Чарльзом, а когда её внимание приковывало нечто иное, она чувствовала на себе его взгляд. Это напоминало сцену из фильма «Знакомьтесь, Джо Блэк», когда герои Бреда Питта и Клэр Форлани оборачивались, глядя вслед друг другу, но не решались что-то сказать. А что если не отводить взгляд?
Девушка наблюдала за Чарльзом. Парни познакомились с компанией друзей, и теперь они вместе играли в догонялки. Блондин ускорялся, резко менял направление, перепрыгивал с ноги на ногу. Он коснулся плеча незнакомого парня и остановился, поймав взгляд Эшли. Его азартная улыбка спала с лица, и он медленно выпрямился во весь рост.
Не отводи взгляд. Не отводи. Ты проиграешь, если отведёшь.
Эшли отвернулась. Мейсон энергично двинул в плечо Чарльза, и тот упал. Проиграла… Она коснулась своих щёк. Горячие, как будто пылали.
– Вы случайно не ссорились с Кингом? – проницательно заметила Моника, в который раз уловив переглядки между ними. – Вы последнюю неделю вообще не разговаривали.
Эшли формально ответила и ускорилась, оставив подругу позади.
Ей нравилось чувствовать лёгкий ветерок, который освежал её лицо. Она ощущала себя почти невесомой, когда отдавала свою энергию в толчок ногой и начинала нестись ещё быстрее. Люди вокруг проносились мимо лишь яркими пятнами. Непрошенные мысли сами отступали. Словно нечто огромное, тянувшее её назад, отпускало.
Девушка мчалась вперёд, уже не глядя под ноги. Ошибка. Эшли поздно заметила небольшую впадину на льду и в попытках её объехать потеряла равновесие. Её ноги разъехались в разные стороны, и она упала на копчик в позу лягушки. Резкая боль в коленных суставах вызвала вскрик у девушки. От удара стало трудно дышать, а в глазах накопились слёзы. В детстве такое положение было самым удобным, а теперь Эшли чудилось, что все кости были вывернуты не в ту сторону.
– Эшли, очень больно? – обеспокоенно спросила Моника, первая подъехав к подруге.
Блондинка отрицательно помотала головой. Рэй взял девушку под мышки и осторожно поднял. Эшли втянула воздух сквозь зубы.
– Дорогая, ты на такой скорости влетела. Может в медпункт тебя отвести? – спросил Джонатан, заметив, как Эшли жмурилась от боли.
– Всё хорошо. – натянула улыбку она.
Вокруг неё столпилась вся группа. Джонс становилось неловко от такого повышенного внимания, притом, что боль уже утихала. Каждый уже успел упасть несколько раз. Почему именно сейчас все решили помочь?
– Что за детский сад? – надменно спросил Чарльз. – Ну упала. Встала. В следующий раз будет смотреть под ноги.
– Тебе чувство заботы вообще знакомо? – вмешался Мейсон.
Только недавно Эшли подумала о том, как мирно проходил марафон, и вот, в последний день обязательно нужно было испортить настроение друг другу. Из-за такой мелочи вырастал конфликт. По глазам Чарльза и Мейсона было видно, что оба были настроены на продолжение спора. Не хватало им здесь ещё поссориться, хуже того – подраться.
– Какое чувство заботы? Моника уже раз десять навернулась, никто кроме Рэя слова не сказал. А здесь прям прицепились. Не ваши проблемы, что Джонс кататься не умеет.
– Друг, ты что так завёлся? – примирительно похлопал по плечу Чарльза Джонатан.
– Это я кататься не умею? – включилась Эшли. – Сам за всё время ни одного круга не проехал. – нахмурилась она.
– А ты прям считала за мной, ангелочек.
Моника и Рэй переглянулись между собой. Всё возвращалось на круги своя. Мейсон продолжал злиться, а Джонатан уплетал корн-дог.
– Предлагаю пари, – хитро улыбнулся блондин, а Джонатан уже отряхивал руки, готовый «разрубить». – Кто быстрее проедет один круг – тот победил. Если проигрываешь ты, покупаешь мне бутылку хорошего бренди…
– А если проигрываешь ты, месяц ходишь, не выпрямляя волосы. – подхватила девушка и протянула руку.
– Что за детский сад? – парировал Мейсон.
Чарльз взял Эшли за руку, притянул к себе и заговорщицки сказал так, чтобы слышала только она:
– Я знаю, как ты играешь. Так что есть ещё одно условие. Кто жульничает, тот автоматически проигрывает. Джо, разруби. – громко произнёс последнюю фразу Чарльз.
– Стой, нет. Так нечестно. – старалась вырвать руку Эшли, но Чарльз не выпускал её ладонь.
Джонатан с неподдельным интересом разрубил их спор и сделал ставку. Остальные подхватили идею. Эшли и Чарльз приготовились на старт. Блондин из чувства благородства предложил дать фору в три секунды, но девушка лишь отмахнулась, чем вызвала смех у соперника.
Началось. Стоило Монике крикнуть «марш», как Чарльз оказался впереди. Эшли часто переступала с ноги на ногу. На несколько секунд она поравнялась с парнем, но её сил не хватало, чтобы обогнать его. Девушка работала руками. Её пресс напрягся. Она смотрела лишь вперед. Взгляд стал чересчур серьёзным. Словно мотивацией был не дружеский спор, а победа на международных соревнованиях. Чтож, месяц молодой версии Тома Хидлстона того стоил.
Рывок. Первый поворот.
Ещё.
Недостаточно. Она позади. Эшли злилась. В голове появлялось множество идей, чтобы сжульничать. Но все они были ни к чему из-за условия Чарльза. Предусмотрительный лис! Эшли то отставала, то нагоняла. Ей нельзя было проигрывать!
– Ангелочек, это вся твоя скорость? Я люблю Bertoux бренди – бери его.
Эмоции переполняли Эшли. Она ничего не ответила. Из груди вырвался тяжелый стон. Ну же!
Впереди каталась семья. Чарльзу пришлось притормозить и объехать их. Эшли удалось выиграть время. Она лидировала. Блондинка хмыкнула и приложила ещё больше усилий. Ноги начинало сводить, а руки ужасно болели. До финиша не больше десяти метров…
Ещё чуть-чуть…
Сзади её схватили за руку.
Эшли по инерции резко развернулась, а Чарльз, не рассчитав скорость, врезался в неё. Он упал на спину, обхватив её талию, а она на него. Оба не сразу открыли глаза. Чарльз от боли, а Эшли от страха. Девушка тяжело дышала, а парень, наоборот, не делал ни вдоха. Она представила, как больно было Чарльзу и зажмурилась. Эшли медленно открыла глаза и стала глупо улыбаться. Смотрела в его голубые угрюмые глаза и смеялась. Блондин наблюдал за её реакцией. Наконец перестал морщиться от неприятных ощущений в спине и сам широко улыбнулся. На его щеках появились милые ямочки.
– 8:2. В мою пользу. – гордо сказала она. – Не устал проигрывать мне?
Чарльз молчал. Он убрал руки с талии девушки и закрыл своё лицо. Он почесал глаза, не переставая улыбаться. Потом взял её ладони в свои и вполголоса сказал:
– Тебе я готов проигрывать сколько угодно, только стань моей.
Эшли замерла. Перед ней был точно Чарльз Кинг? Она почувствовала, как в животе всё сжалось в одну точку. Сердце готово было выскочить из груди. Она бросила взгляд на их руки. Эшли хотела утвердительно покачать головой, как вместо этого произнесла:
– Забавно. – нервно хихикнула она. – А ты хорош. Я почти поверила. – неловко слезла с парня Эшли.
Чарльз усмехнулся и поднялся вслед за ней. Он что-то пробормотал и направился в сторону Орлов. Эшли осталась на месте. Щёки были красные. Она смотрела на свои ладони и сжимала их. Что это только что было?
Оставшиеся полчаса она пропустила мимо себя. Парни играли в хоккей, а Моника и Эшли медленно катались рядом, наблюдая за тем, как быстро перемещалась шайба. Всё было нормально. Ничего сверхъестественного. Наверное.
