Софи Тенолд
Хороший актёр. Мы сильнее
Пролог
Грозовые тучи заполонили небо. Природный мрак развеивался светом от огромного, яркого центра, где проходил финал конкурса. Лил сильный дождь. Тяжёлые, жёсткие и ледяные капли шумно падали на мокрый асфальт. Дул ветер. Был косохлест. Вода попадала в глаза и ослепляла прохожих.
Парень стремительно шёл вперёд, опустив голову. Он грубо толкал плечами каждого в толпе, кто мешал ему. Мешали все! Он мечтал свалить из этого места. Чтобы он видел его только в кошмарных снах. Центр оставался позади.
Холод морозил руки. Капли стекали с волос, лица, одежды… Открыть глаза было нереально. Блондин ощущал себя кинутым псом, на которого вылили ведро воды. Люди громко разговаривали. Хотелось вырубить им всем звук. Чтобы осталась тишина. Отовсюду слышались слова: конкурс, победа, ставка. А у него в голове было лишь одно: «только не оборачивайся. Не смей». Он находился в потоке бурных эмоций, и внутри него бушевал ураган, способный разрушить всё вокруг.
– Поаккуратней, придурок! – гневно кинули ему вслед.
– Иди нахрен! – рявкнул он.
Злость, страх, отчаяние. Всё перемешивалось в нём. Он испытывал тысячи эмоций, неугасающих. А пламенеющих, разгорающихся! Он сжимал кулаки. На шее было непривычно пусто. Он не ощущал холодка железа и чувствовал себя голым! Неполноценным.
«Не оборачивайся. Не оборачивайся.»
Он лузер! Дал слабину. Обернулся. И встретился взглядом с ней… Ноги моментально пристыли к асфальту. Он не смог сдвинуться с места, хотя бесконечный поток людей толкал его дальше. Он стойко стоял, как мощная статуя, наблюдая за тем, как она приближалась.
Глаза девушки выражали боль огромного масштаба и светлую, наивную надежду, которая морально убивала блондина. Но он не отступится. Он воплотит задуманное, несмотря ни на что. Несмотря ни на кого!
Девушка остановилась перед ним, пытаясь восстановить дыхание. Она промокла насквозь в своём тонком платье. Замёрзла. По-дурацки обнимала себя, растирала плечи. Но она была полна решимости. Без него никуда бы не ушла.
Парень терпеливо вздохнул, наделяя девушку самым холодным, равнодушным взглядом в своём арсенале. Он не хотел её слушать. Гораздо лучше было бы её просто послать. Но он просто стоял, цинично наблюдая за тем, как она унижалась перед ним.
– Поговори со мной! – сорвался её голос.
– Я всё сказал внутри. – коротко произнёс он и вытер мокрое лицо.
– Это неправда. – нахмурилась она. – Что произошло?
– Ничего.
– Произошло! – перебила и ударила его по плечу. – Скажи мне! Ты опять убегаешь!
Он молчал. И не уходил. Этот удар ощущался самым болезненным, самым неприятным в его жизни. Как и слова. Опять убегаешь… Будто он был трусом! Но он смотрел на девушку свысока и не двигался. Казалось, они смотрели друг на друга вечность. Никто не уступал другому.
– Чарли, нам пора возвращаться. – надломленным, высоким голосом произнесла девушка и нежно взяла его ладонь. Она повернулась в сторону центра.
– Повернись и послушай меня. – холодно и резко сказал Чарльз.
Он брезгливо высвободил свою руку. А Эшли проигнорировала его жест и сделала то, что он просил. Как будто бы так у неё появлялся шанс всё исправить… Но его не было. Она ничего не решала. Пора было заканчивать этот спектакль. Чарльз громко сглотнул и вздёрнул подбородок. Ему было безразлично…
Эшли шмыгнула носом. Губы дрогнули. Её слёзы смешивались с каплями дождя. А он даже не делал вид, что ему жаль. Хотя его моментально бросило в жар. И резко в холод. Ему стало хреново. Катастрофически плохо. Её слёзы были пыткой! Адом! Чарльз не дышал. Так было безопаснее. Для него. Он не впускал и не выпускал воздух в лишний раз, перекрывая эмоциям путь на волю.
– Я всё сказал внутри. – твёрдо сказал он. – Это месть Мейсону. А на тебя мне плевать. Я тебя просто использовал. – усмехнулся он.
– Лжёшь. – воспротивилась Эшли. Случайный прохожий толкнул её, и она чуть не потеряла равновесия. – Я знаю тебя. И знаю, что ты не притворялся.
Чарльз прыснул. Она так уверенно говорила это… Если Эшли знала его настоящим, почему сейчас она ревела? Разве она не понимала, какой он был бесчестный и подлый, на самом деле? Ветер подул ещё сильнее. Как она вообще за ним побежала? В одном платье. Ещё и перед самым выходом на сцену. Хватило же ума! Дура.
– Ты правильная до мозга костей, несамостоятельная и наивная девочка. С тобой скучно. – сделал паузу он. – Такие как я с такими как ты не встречаются.
Эшли обдумывала его слова. А затем кивнула. Она согласилась…
– Не жуй волосы. Меня это бесит. – закатил глаза Чарльз.
– Чарли, прошу. – сбивчиво произносила она. – Умоляю. Останься. Пожалуйста, останься. – молила Эшли. Она схватилась за куртку парня и потянула на себя.
Он прикусил щёку и отвёл глаза вниз, двигаясь по инерции. Её ладони дрожали.
– Не унижайся. – заносчиво бросил он и небрежно отцепил от себя её руки.
Эшли неуклюже попятилась назад. Она не контролировала ситуацию. От неё ничего не зависело. Он не зависел… И только теперь она осознала это. Чарльз ушёл бы. Точно бросил бы её.
– Я уйду с тобой!
– Нет! – грозно сказал он. – Вали обратно! – широко махнул рукой Чарльз.
Эшли закрыла глаза и взяла подвеску.
– Ты меня не любишь? – безнадёжно спросила она.
Чарльз посмотрел на сжатый кулак девушки. Эшли, точно как он раньше, хваталась за крыло, как за спасательный круг. Его привычка… Прямой вопрос застопорил парня. Интонация Эшли застопорила. Как будто от его ответа зависела вся её жизнь.
Глупость и бред. Его рот дёрнулся в ухмылке.
– Нет. – коротко ответил он. Чарльз посмотрел вокруг. – Иди обратно. Здесь холодно.
С этими словами он оставил её одну. Чарльз нерасторопно развернулся и пошёл в обратную сторону от центра, ощущая её взгляд на себе. Он сунул руки в карманы, идя максимально вальяжно, пока не стал уверен, что девушка потеряла его из виду.
Он обернулся и прикусил щёку. Эшли не было видно.
Чарльз сокрушённо пнул лужу, обрызгав прохожих, и широкими шагами пошёл дальше. Дождь барабанил по голове, и вместе с этим в неё вбивались тупые мысли. Перед ним до сих пор оставался туманный образ Эшли. Её большие, разочарованные и несчастные глаза. Мокрые волосы, руки, покрытые мурашками от холода. Он не мог избавиться от него. Куда бы не посмотрел, как бы сильно не жмурился… Образ мелькал перед ним.
Он постепенно останавливался, пока и вовсе не стал преградой для уходящих людей. Важнейший момент выбора… Чарльз грузно поднял голову в небо и процедил:
– Пошла она к чёрту!
Слепой дождь
Long ago, I built a wall
A wall so big that I feel small
Wasn't made to fall in love[1]
“I wasn’t made to fall in love” – Miko
Спокойствие. Тишина. Уединение.
Для Чарльза Кинга эти слова были синонимами одиночества, хоть он и не помнил, когда в последний раз привязывался к людям. Всегда казалось, что быть одновременно со всеми и одновременно ни с кем – идеальная стратегия. Каждую неделю у него появлялись новые знакомые, что список контактов приходилось листать до боли в пальце. Всегда в толпе, в центре внимания. Чувствовал себя уверенным, всесильным, бесстрашным.
Но в больнице скрываться от действительности не получалось. Мысли поглощали его, вбивались в голову, как гвозди тяжёлым, мощным, молотком. И чем усерднее становились его попытки выжить из головы весь навязчивый бред, тем сильнее она болела, ослабляя его.
Чарльз с презренным смирением сознавал, что проигрывал. Одиночество, которое прежде он отрицал, теперь крепче въедалось в рёбра. Даже в семнадцать лет, когда Чарльз жил на улице, подобное чувство не коснулось его. Пожалуй, дело было в том, что тогда рядом не было человека, которым он желал быть спасённым, а теперь был. И чем ближе она становилась, тем дальше она казалась.
Двадцать третьего декабря прошлого года, увидев Эшли, Чарльз уже был готов выписываться из больницы. Вмиг почувствовал себя здоровым. И если вначале он думал, что такая реакция была вызвана тем, что ему не хотелось находиться одному, то потом такой вариант отпал, стоило в его палате появиться Орлам, отцу, Паркер.
Двадцать пятого декабря прошлого года, как только дверь палаты закралась за Эшли, Чарльз потянулся за пакетиком, подаренным девушкой на Рождество. В нём лежали стеклянный снежный шар и письмо. Он не смог сдержать ухмылку. Она ведь могла отправить сообщение в инстаграмме…
Но он прочитал письмо.
Потом ещё раз.
Спустя две недели Чарльз снова сидел, держа в руках это письмо, но уже не в больнице, а у себя в квартире. Казалось, он выучил все слова наизусть. И странно, ничего лучше он не читал. Это было самое романтичное письмо из всех, что ему когда-либо дарили. А ведь он был королём школы… Ему уже было пора ехать, но встреча с девушкой пугала его, приклеивала к полу, привязывала к ногам гири, не позволяя сдвинуться с места.
Он резко смял письмо и отбросил от себя, встав из-за стола. Но затем наклонился и поднял смятую бумагу. Он развернул листок и предпринял попытки расправить его. Бессмысленно. Чарльз оставил письмо на столе, глянув на него в последний раз.
«Дорогой Чарльз Габриэль Кинг,
Только идиоты празднуют Рождество в больнице.
С любовью,
Ангелочек»
Во время дороги мысли были об одном: как сильно он не желал в свой выходной день видеться с Мейсоном, Рэем и Джо. Они были ему противны. Омерзительны. Чарльз был готов уйти из группы, сменить круг общения, лишь бы не разговаривать, не быть приятелями с ними. Так почему же он ехал туда? Разумеется, Кинг ни на секунду не поверил в слова солистки Орлов. Она сказала, что парни поспорили согласиться он или нет – провести с ними свободное время. Так странно. Раньше Чарльзу казалось, что ангелочек врать не умела. Но теперь ему думалось, что он просто знал её. Знал её и чувствовал.
Эшли всегда была честной. И если она соврала ему, значит, для неё это было важно. Разве он мог обидеть его ангелочка?
Чарльз резко затормозил, чуть не проехав на красный. Он инстинктивно прикоснулся к своему шраму у виска и попытался восстановить дыхание. Он прикусил щёку и тяжело выдохнул. Выходило хреново. Отец сразу сказал, за руль не садиться в ближайший месяц. После аварии было опасно. Перед глазами снова всплывал образ огромного грузовика, а в груди начинало колоть. От страха.
Но он не мог.
Лишь три вещи заставляли расслабиться, ощутить кайф, одурманивающий и одновременно ясный. Музыка. Сигареты. Дорога. От первой сейчас тошнило. Курить он намеривался бросить. Оставалась дорога…
Загорелся зелёный. Машина тронулась.
Эшли всегда была честной. И если она соврала ему, значит, для неё это было важно. Разве он мог обидеть ангелочка? Любую мог (неспециально, но без зазрения совести). А её никак. Она ведь верила в него, даже когда самому хотелось сдаться. Она верила ему. Чарльз не знал, как отблагодарить Эшли, поэтому решил начать с простого «не расстраивать её».
План «не расстраивать её» начинался со страшного квеста «Дом призраков», на которой собрались идти Орлы и Моника. Чарльз вначале подумал, что это шутка. Но когда на неделе все стали выбирать дату, он убедился в обратном.
Чарльз припарковался и взглянул на гаснущий карпьютер. 06:40. Он опаздывал на десять минут. И его это дико раздражало. Он хлопнул дверью. Фактически, до старта квеста оставалось ещё двадцать минут, но Орлы договаривались встретиться в половину.
Стоило ему появиться внутри, как парни и Моника замолчали. Они изучали его. Выглядели так, словно видели его впервые, хотя ещё днём они вместе сидели на парах. Джо протянул руку, и Мейсон молча вложил ему несколько купюр. «Я же говорил,» – тихо и победно сказал барабанщик.
– Кинг опоздал? – лучезарно улыбнулся Рэй. – В последний раз такое было в началке.
– Мы уже думали ты не придёшь. – с разочарованием от потери нескольких долларов сказал Мейсон.
Чарльз заносчиво хмыкнул и обвёл помещение взглядом. Он заметил Эшли в углу. Она разговаривала с какой-то незнакомкой, а, когда увидела блондина, только помахала ему. Он поправил свои волосы и сел на свободное кресло рядом с Моникой и Джо. В воздухе ощущалось такое показушное спокойствие. Быть может, Франц, без умолку болтавшую о своих каникулах в Марселе, всё устраивало.
– Это кто? – спросил Чарльз у Джо, глядя на двух невысоких блондинок.
– Это Кэндис. Осенью они с Эшли были на одном кастинге. – пояснил Джо. – Она, кстати, очень расстроилась, когда тебя не увидела здесь.
– Эшли? – приятно удивился Чарльз и поправил волосы.
– Кэндис. – усмехнулся Джо.
Чарльз кивнул, разглядывая Эшли. Пришёл он сюда только из-за неё, а она мило болтала со своей подругой. Даже не думала заканчивать. А где та самая неразговорчивая и чересчур серьёзная студентка-отличница?
– В Новый Год мы ужинали с бабушкой и дедушкой. И Рэю предложили попробовать андуйет, хотя я предупреждала его, что ему не понравится. – громко смеялась Моника под ухом Чарльза.
– Этот запах до сих пор снится мне в кошмарах. Почему ты сразу мне не сказала, что это колбаса с потрохами? Жуть. – скривился от воспоминаний Рэй.
– А ты, голубоглазка, с кем Новый Год отпраздновал? – спросила Моника, обращаясь к Чарльзу.
– С Э…
– Говорят, с кем Новый Год встретишь, с тем его и проведёшь. – дополнила Моника.
– Я один. – быстро ответил Чарльз, и сам удивился этому. – Не праздную ни Рождество, ни Новый Год.
Джо проницательно смотрел в лицо блондина, и тому казалось, что у него на лбу была бегущая строка, выдававшая его ложь «Он лжёт. Он лжёт». Чарльз протёр свой лоб и отвернулся от шатена. Моника назвала его скучным, занудным, неинтересным, ментально старым… И наговорила ещё миллион слов. А сам он был готов встать и биться головой о стену. Почему он просто не сказал, что Новый Год отметил с Эшли? Он же не верил во все эти дурацкие приметы. Так чего он побоялся? Что за бред? А Эшли? Чарльз надеялся, что девушка не слышала их разговор, а то она бы точно придумала, как над ним посмеяться.
В комнату вошёл пожилой человек во фраке с ужасно бледной кожей, словно мертвец. Началось… Наконец, Эшли вернулась к компании, а Кэндис скрылась за одной из дверей.
– Добро пожаловать в поместье рода Квинси. Вам предстоит разгадать тайну этого дома. Пора разделиться на три группы, – прохрипел старик. – И лишь одна уйдёт отсюда живой.
Команды разделились. Моника и Рэй, Мейсон и Эшли, Джо и Чарльз. Джо навалился на Чарльза, обхватив рукой его плечо, блондин посмотрел на него и ухмыльнулся. Тот уже уплетал за обе щеки печенье в виде черепов.
– Мы выберемся первыми. – донеслись обрывки разговора Мейсона и Эшли.
– Я и Джо обойдём вас. – встрял Чарльз и спрятал руки в карман.
Эти слова произвели превосходный эффект на Эшли. Она медленно подошла к Чарльзу и азартно улыбнулась.
– Я бы не был так самоуверен. – в ухо сказал Джо.
– Спорим, мы окажемся быстрее. – скрестила руки на груди она и приблизилась к Чарльзу так, что их носки на обуви соприкоснулись.
– На желание. – поддержал её идею Чарльз, смотря на неё свысока.
Они протянули друг другу руки, не разрывая зрительного контакта.
– Джо, разруби. – попросил Чарльз.
Каждому дали чёрные повязки на глаза и повели по длинным, путаным коридорам. Его и Джо остановили. Дверь захлопнулась. Заиграла органная музыка. Парни сняли повязки. По всей видимости, они оказались в столовой. На длинном столе стояли множество приборов, старый букет алых роз, красные свечи – единственный источник света. Стены были чёрные, а на них латинские надписи искусственной кровью. В маленькую тёмную комнату помещались небольшой полуразбитый буфет и книжный шкаф. В углу лежал «труп» дворецкого. Джо сразу плюхнулся рядом с ним и рукой манекена обнял себя за плечи.
– Кинг, сфоткай меня.
Чарльз издал смешок и сделал фото.
В столовой было две двери. Обе оказались запертыми, одна на замок, а другая открывалась с помощью кода. Чарльз стал искать подсказки. Сразу отыскал первый код, благодаря которому он смог открыть ящик.
Спустя пятнадцать минут блондин пришёл в тупик. Он не мог разобраться с шифром и начинал злиться. А мысль, что Эшли могла его опередить злила ещё больше.
– Интересно, Мейс подкатит к Эшли. – спросил Джо, продолжая сидеть в углу комнаты.
Чарльз нахмурил брови и повернулся к товарищу. Он смял в руке шифр и сразу расслабил кулак.
– Ты нихрена не помогаешь.
– Мне лень, – расслабленно ответил Джо. – Вся эта заумная хрень не для меня.
Чарльз проигнорировал его слова и продолжил разгадывать квест дальше. В момент замигал свет, и Джо заорал, как резаный. Он резко поднялся и в мгновенье преодолел расстояние между ним и блондином. Он спрятался за его спину и со всей силы сжал его плечи, отчего Чарльз поморщился.
– Меня кто-то за ногу схватил. – сбивчиво дышал шатен.
– У меня чуть барабанные перепонки не лопнули. – проворчал Чарльз и потряс плечами. – Барабанщик из тебя что надо.
После этого в Джо появилась неимоверная тяга к свободе. Он стал тыкать различные кнопки и перебирать книги, иногда дёргаясь от громких звуков. Чарльз вдруг почувствовал головокружение и пошатнулся. Шатен вовремя подставил своё плечо и сочувственно взглянул на парня. Он осторожно посадил его на стул и стал махать найденным листом бумаги, создавая ветерок, чтобы хоть как-то помочь. Последствие аварии… Чарльз пришёл в себя и, делая вид, что ничего не случилось, продолжил искать подсказки. Джо всё равно видел каким вялым стал его друг, но решил, что лучше будет оставить его в покое, и принялся перебирать бумаги дальше.
Для Чарльза квест не был страшным. И если бы не болтливость Джо, блондин бы точно умер со скуки.
Чарльз подошёл к картине и заметил в ажурной раме скрытый рычаг. Он уверенно дёрнул его. Сработал сложный механизм, и он оказался в другой комнате. Джо остался в предыдущей. Блондин предположил, что в середине квеста произошла смена команд.
Чарльз заметил движение в конце комнаты и понял, что он не один. Странно. Значит, кто-то прошёл первую часть квеста быстрее него. Он оказался в гостиной. В ней было два бордовых дивана, два кресла того же цвета. На одном из них сидел человек с мешком на голове. Руки были привязаны к ручкам кресла, а ноги к деревянным ножкам.
– Развяжи меня, – нервно приказала Эшли.
Чарльз не смог сдержать улыбку и рассмеялся.
– Кинг! – крикнула Эшли.
– Секунду, ангелочек. Я должен это сфотографировать.
– Телефоны вообще-то нужно было сдать. – раздраженно заметила Эшли.
– Ну я же не идиот. – усмехнулся он и прошёл к девушке.
Он быстро развязал её, несколько раз предложив ей остаться связанной, заявив, что так он сможет выиграть.
Несмотря на то, что они оказались в одной команде, они продолжили соревноваться. Каждый находил подсказки и ответы по очереди. Чарльз иногда наблюдал за девушкой. Эшли каждый раз вздрагивала, когда слышала резкий звук, или когда из стен появлялись чьи-то руки.
Из магнитофона доносились жуткие детские песни пятидесятых годов. Многие вещи были разбросаны на полу, а с потолка свисали чёрные пакеты, будто в них были мертвые тела. Посреди комнаты стоял камин. Блондин на полу нашёл уродливую маску, напоминающую китайского дракона. Какая же тупая идея пришла ему в голову. Он надел маску на себя и подкрался к Эшли сзади. Он громко прорычал.
Эшли быстро развернулась и завизжала. Замигал свет. Она со всей силы оттолкнула парня, что тот пошатнулся, споткнулся и упал. Она начала сбивчиво дышать, забиваясь в угол. Девушка опёрлась о стены и сжалась в комок, закрывая лицо руками.
Чарльз моментально сбросил маску и подбежал к ней. Он сел рядом на корточки и взял её за плечи.
– Эй, это я, Эшли. Это шутка. Прости. Спокойно. Прошу.
Эшли трясущимися руками провела по своим волосам. Чарльз поднялся и подал ей руку, но она отмахнулась и встала сама. Остальное время они молча разгадывали квест. Какой он придурок…
Хотя. Кто знал, что она так отреагирует? Чарльз виноват, что она такая трусиха? Нет. Пусть обижается. Но он смотрел, как девушка временами пугалась и обнимала себя. Ему почему-то хотелось быть рядом с ней и держать за руку, каждый раз, когда она вздрагивала.
Эшли и Чарльз единственные справились с испытаниями и выиграли. Им даже удалось поставить рекорд по времени прохождения. Что касается остальных, Моника и Джо не успели, а Мейсон и Рэй даже не стали проходить до конца, а просто сдались. Несмотря на то, что по началу все сомневались насчёт квеста, после него ещё часа три они обсуждали прохождение. Моника даже сказала, что у Рэя на голове появился седой волос. Неловкости и скепсиса осталось меньше между собой. Чарльз почувствовал, что Орлы уже не были ему противны.
Джо предложил устроить марафон мероприятий, чтобы каждый из Орлов выбирал место. Квест предложила Эшли, а на следующий день интерактив был за Мейсоном.
Субботним вечером мисс Истерика, Одри Паркер, встречала группу у себя дома, где во всю уже играла музыка, танцевали и пили студенты. Вечеринка. Некоторые парни и девушки ходили с подносом и предлагали алкоголь в ярких бумажных стаканчиках. Для разогрева Орлы выпили по стаканчику и поплелись на танцпол. Многие, увидев группу, последовали их примеру, чтобы совершенно «случайно» столкнуться с ними и пообщаться.
За всю вечеринку Чарльз познакомился с несколькими девушками, но никого не посчитал стоящей. Все они были красивы, с интересом слушали его. Раньше с одной из них он точно бы поехал к себе. Но теперь ему этого было недостаточно. Ему хотелось поспорить, повеселиться, но они тупо соглашались со всеми его словами и возражали всем его безумным идеям. После пятой девушки Чарльз сдался и пошёл на танцпол к Джо.
Во всём доме горела неоновая фиолетовая, розовая, синяя подсветка. Народу было очень много. Около тридцати человек танцевали, не замечая ничего вокруг, кроме своих компаньонов. Музыка играла разная. Диджей создавал ремиксы и разогревал толпу. В самом начале Чарльз, Эшли, Рэй, Джо, Мейсон, Одри и Моника танцевали вместе. Но спустя время каждый разбрёлся по разным местам. Спустя два часа Чарльз приземлился на диван в углу гостиной и прикрыл глаза, запрокинув голову на спинку мебели. В его организме процент алкоголя превышал процент воды раз в пять. Ну, по крайней мере, так себя ощущал блондин.
Началась песня Селены Гомес.
It’s been said and done
Every beautiful thought’s been already sung
And I guess right now, here’s another one
Чарльз вяло повернул голову налево и заметил Эшли. Она точно так же на другом конце комнаты полулежа сидела на диване с прикрытыми глазами и напевала песню. Чарльз вспомнил, что эта была её любимая. Парень смотрел на неё и не мог перестать этого делать. На ней было легкое белое платьишко на бретельках. Её хрупкие плечи были открыты, как и её ключицы. Её пальцы мягко отбивали ритм. Эшли в такт покачивала головой. На её лице появилась спокойная полуулыбка.
Видимо, она почувствовала, что за ней наблюдают – она открыла глаза и медленно повернула голову на парня. Чарльз, вероятно, должен был отвести взгляд, но он не хотел. Он видел только её. Её одну. Ангелочка. Они смотрели друг на друга. Чарльз не понял, в какой момент его мозг отключился, а ноги перестали слушаться. Он встал и стремительно пошёл в сторону Эшли. Девушка, словно тоже ничего не замечая, направилась к нему. Они резко остановились друг перед другом.
I, I love you like a love song, baby
Чарльз импульсивно прикоснулся ладонями к щекам Эшли и потянул к себе.
I, I love you like a love song, baby
Он впился в неё губами. Всё вокруг превратилось в яркие пятна, не более.
I, I love you like a love song, baby
Чарльз целовал девушку и не мог оторваться. Плевать, если кто-то увидит.
And I keep hitting repeat-peat-peat-peat-peat-peat
Плевать. Эшли подалась ещё больше вперёд.
Они отстранились друг от друга. Оба были будто в трансе. Никто не отводил взгляда. Чарльз спрятал руки в карманы, но не стал выпрямляться, чтобы не увеличивать расстояния между их лицами. Они стояли и молчали. Чарльз пронизывающе смотрел на блондинку. Сердце бешено стучало. Он безнадёжно старался убедить себя в том, что это всего лишь перепитый алкоголь. Чарльз снова потянулся к Эшли.
– Чарли, – окликнул его знакомый писклявый голос.
Настроение блондина резко переменилось. Он недовольно повернулся к Одри и процедил:
– Паркер. – он снова обернулся на Эшли, но той уже и след простыл. – Иди к чёрту. – рявкнул он на брюнетку и прошёл мимо неё, нарочно задев плечом.
Какого чёрта она его искала? У неё же там с Мейсоном всё хорошо складывалось. Какого чёрта Мейсон рассчитывал на что-то с Эшли? Ему нужно было срочно выпить. Но он не успел дойти до холодильника, его остановили знакомые. Ему пришлось пообщаться в компании третьекурсников. Но справедливости ради, с ними было интересно, да ещё они помогли ему остыть.
Чарльз поднялся на второй этаж. Он хотел выйти на балкон, но тот оказался уже занят. Он пригляделся и удивился.
Со спины Чарльз не сразу понял, что там стояла Эшли. Девушка опёрлась на ограждение и смотрела на звёзды. Поверх платья она надела легкую кофту, но Чарльз сомневался, что она как-то спасала от мороза. В руках Эшли держала сигарету и редкий раз делала затяжку. Чарльз подошёл к ней и повторил её позу. Он тысячу раз успел подумать, что это плохая идея, но всё равно остался. Почему-то он вспомнил, что именно в этом доме они с Эшли в первый раз поцеловались. Он прикусил щёку и поправил волосы.
– С каких пор куришь? – он хотел добавить любимое прозвище, но остановился.
– С недавних. – безучастно ответила Эшли. Он изучал её лицо, и не видел никакого намёка на то, что произошло – словно их поцелуя вовсе не было. Но это было! – И не курю я. Только в экстренных случаях. – закончила она.
Чарльз улыбнулся, а на его щеках появились ямочки. Он опустил голову.
– Экстренных? – ухмыльнулся Чарльз. – И что случилось?
– Слепой дождь. – заявила Эшли безрадостным тоном. – Будешь? – протянула пачку сигарет. Old Gold с арахисом. Его любимые… Интересно, этот вкус она выбрала случайно?
Чарльзу было непривычно смотреть на такую картину. Он зажал зубами одну сигарету, и Эшли зажгла её.
На следующий день Чарльз пожалел о выпитом алкоголе. Большую часть вчерашней вечеринки он забыл напрочь. Но один момент так и не выходил у него из головы.
К часу дня он нашёл силы подняться с постели, принять душ, приготовить завтрак. Для идиллии не хватало прогуляться с собакой. Сколько Чарльз себя помнил, он всегда мечтал о большом псе: о гордом, грозном добермане. А Кэтти всегда хотела пушистую, добрую самоедскую лайку. Но отец всегда был против. Блондин говорил, что как только съедет, купит себе чёрного щенка-добермана и назовёт его Геральтом. И была бы у него и у Геральта мужская берлога. Вот только берлога появилась, а Геральт нет.
В дверной звонок позвонили. Чарльз на ходу надевал футболку, думая, кто бы это мог быть. Посмотрев в глазок, он уже разозлился. Руки напряглись, а взгляд стал холодным, леденящим.
Помяни заразу…
– Добрый день, сынок. – поздоровался мужчина.
– Здравствуйте, Кинг Дакота. Или лучше полностью к вам обращаться, Дакота Карсон Рамрес Кинг?
Чарльз прошёл в гостиную. За ним следовал статный мужчина в дорогом классическом костюме. Свысока, с приличным равнодушием, изучал убранства. Он был представителем людей «высшего класса». Именно таким, что работал ради денег, а деньги нужны были ему не для утоления потребностей, а для того, чтобы они были. К праздникам в роде Рождества или Пасхи он был бесстрастен, зато взлёты на фондовой бирже он праздновал исключительно. Он был владельцем конгломерата – характер был соответствующий. Отец был принципиальный, хладнокровный, властный, настойчивый. В голосе отчётливо слышалась сталь, а во взгляде виднелся лёд. Обездвиживающий и пугающий. Какой по наследству передался и Чарльзу, что в себе он крайне ненавидел.
– Ты праздновал? – спросил он, войдя в гостиную. Он увидел ёлку, украшенную большими красными, белыми шарами и рождественскими тростями. Чарльз бросил на неё взгляд и не ответил. – Зачем?
– Не ваше дело.
– Вижу здесь была приложена женская рука. Кто она? – спросил он и вальяжно сел за стол, словно находился в своём офисе. Он понял, что Чарльз не собирался отвечать. И по нему было видно, что холодность сына не сильно его расстраивала. – Ты пропустил приём у врача. – сдержанно сказал отец.
– Слишком поздно вы решили стать заботливым папой. Я ухожу. – безразлично произнёс Чарльз и поднялся со стула. Этим жестом выпроваживая отца.
– У меня остался только ты, Чарльз. И я не прощу себе, если с тобой что-то случится. – последовал к выходу он.
Его голос прозвучал слишком ровным, слишком сдержанным, слишком бесчувственным, для таких слов.
Эта фраза вмиг разозлила Чарльза. Услышав это подростком, он простил бы всё. Всё. Вот только он повзрослел. И человек, стоявший перед ним, которого когда-то он называл папой, теперь был для него никем. Пустым местом. Тогда какое право он имел говорить ему такое? Кулаки сами собой крепко сжимались, а брови сводились к переносице.
Нет. Перед ним он не потеряет самообладания. Дакота этого не достоин. Уже на пороге, перед тем как захлопнуть дверь, Чарльз сказал:
– Не знаю, с чего вы решили, что я у вас остался. Меня вы потеряли гораздо раньше Кэтти. – он прикрыл дверь, но снова открыл её. – С сегодняшнего дня прошу вас не заявляться в мою квартиру без предупреждения.
***
Через неделю Орлы в компании других студентов поехали за город на пейнтбол. Идея была Чарльза. На квесте блондин отдал победу Эшли, чтобы та перестала на него обижаться. И в этот день он намеривался отыграться.
В свою команду он взял Джо, Монику, Эллу, Зака и Алекса. Название появилось само собой – Смертоносные гадюки. Парни и Моника взревели, уже предвкушая лёгкую победу. И только Элла недовольно кривила губы.
Прогудела сирена.
Команда Чарльза сразу перешла в наступление. Их задачей было захватить базу прежде, чем это попытаются сделать противники. Чарльз и Зак сразу же вывели из игры Магнолию и Рэя. Гадюки победно стукнулись оружием и побежали дальше. Чарльз сильно запарился. Появилось лёгкое головокружение. После первого триумфа они больше не могли попасть в цель. А Буйные медведи напротив. Эшли выбила сразу двух: Монику и Эллу. А Мейсон избавился от Алекса.
Алекс долго возмущался, а Чарльз смотрел ему вслед и мысленно прощался с сильным союзником. По всей территории ходили шум и гам. Выбывшие продолжали болеть за свои команды и предупреждать об опасности. Чарльз и Зак стали несокрушимым дуэтом. Капитан давал указания, а другой с хмурым лицом выполнял их, делая всё превосходно.
Через двадцать пять минут на поле остались только Эшли и Чарльз. И только сейчас начиналась настоящая война. Гадюки уже вовсю праздновали победу, а медведи не переставали поддерживать своего капитана.
