Софи Анри
Король Ардена

Аврора испытующе посмотрела на него.

– Почему?

Он покрутил перстень, камень в котором красиво переливался синим светом в такт мерцанию камня в кольце Авроры. Словно два сердца, бьющиеся в унисон.

– Все то время я видел тебя во снах. Я не помнил твоего имени, не знал, кто мы друг другу, но каждый раз ты звала меня, умоляла вернуться. Поэтому я был уверен, что ты ждешь меня. – Рэндалл наконец-то оторвал взгляд от перстня и посмотрел Авроре прямо в глаза. – Я знал, что даже смерть бессильна перед нашими чувствами.

Аврора скользнула рукой по обивке дивана, явно собираясь коснуться ладони Рэндалла, но остановилась на полпути. Рэндалл неотрывно наблюдал за этим, желая сократить расстояние между их пальцами, но слова Алистера набатом стучали в голове.

– Ты сказал, что память вернулась к тебе постепенно. Каким было первое воспоминание?

Аврора вела себя скованно. Как будто боролась с теми же демонами, что и сам Рэндалл.

– Я соврал на Совете, – признался он. – Все воспоминания вернулись разом, как только я надел перстень.

Аврора изменилась в лице и дрожащим пальцем погладила камень на своем кольце.

– Когда это случилось? – Ее голос охрип от волнения.

– Три месяца назад. На протяжении двух лет я не мог вспомнить даже собственного имени, и это приносило мне едва ли не физическую муку. Но как только я вернул кольцо, вспомнил почти все. А оставшиеся воспоминания вернулись, стоило мне ступить на земли Ардена.

– Поразительно, – прошептала Аврора. – Получается, твои воспоминания были заточены в камне души? Неужели легенды правдивы? – Ее голос полнился изумлением и благоговением.

Рэндалл прочистил горло и заговорил еще тише:

– Да, но, думаю, дело не только в камнях. Накануне нападения пиратов на остров я увидел сон. В нем снова была ты. Все эти годы ты была моим спасением и проклятием, Аврора. Я умирал от беспомощности, когда видел тебя и не мог коснуться.

Признания давались ему с трудом, но каждое слово приносило сладкую боль, словно из сердца вынимали занозы. Аврора не перебивала его и молча слушала, затаив дыхание.

– Но в ту ночь сон отличался. – Рэндалл слегка улыбнулся. – Сначала я увидел наше прошлое. Ты носила под сердцем ребенка, и мы были так счастливы.

Аврора тихонько всхлипнула, но Рэндалл продолжал наблюдать за пляской огня в камине. Он знал, что если увидит ее слезы, то не сможет больше сдерживать себя. Поэтому продолжал изливать душу:

– Я мечтал, чтобы этот сон не заканчивался, но ему на смену пришла темнота. А потом… потом я очутился в замке, в нашей комнате. Я увидел тебя. Ты плакала, спрашивала, почему я так долго не возвращаюсь. То видение отличалось от предыдущих снов. Словно все происходило наяву. Мне казалось, я схожу с ума.

– Я видела тот же сон, – произнесла Аврора, борясь со слезами. – Ты был как настоящий. Я даже чувствовала твой запах. Но как такое возможно?

– Однажды в Маритасе – это город, где я жил последний год, – я повстречал странного старика. Он говорил безумные вещи, но сейчас я склонен ему верить.

– Что же он сказал?

Рэндалл не смог пересилить себя и наконец-то повернулся к Авроре. Ее толстая коса была перекинута через плечо и, огибая контуры пышной груди, спускалась до самой талии. Даже спустя годы Рэндалл помнил, насколько ее волосы мягкие и шелковистые, как приятно ему было распускать косу и погружаться пальцами в густые пряди. Тяжело сглотнув, он прикрыл глаза.

– Он сказал, что моя душа неполноценна. Разорвана на части. И та, кого я зову своей душой, бережет мои воспоминания. Он сказал, что если я не отыщу свою душу, то мы оба погибнем. – Рэндалл открыл глаза, встретившись с пронзительным взглядом синих глаз. – Это ты спасла меня, а не камень. Ты помогла мне вернуться, даже находясь за тысячи верст.

– Я тоже видела сны, – прошептала Аврора, – сны о твоем прошлом. Как наяву видела твою маму, дедушку и тетушку Айлин. Видела то, чего ты никогда не рассказывал мне. Мне было страшно, и я думала, что схожу с ума. Но потом Закария поведал, что мы по-настоящему соединили наши души Ритуалом древней магии на крови. И что часть твоей души всегда будет жить во мне, и я должна смириться с этим.

Аврора уставилась на длинный тонкий шрам на ладони. Рэндалл накрыл ее руку так, чтобы их оставшиеся от ритуала шрамы соприкоснулись. В эту секунду от места старого пореза по всему телу пронеслась волна трепетного тепла, и он не смог сдержать судорожного вздоха. Тихий стон сорвался и с губ Авроры.

– Душа моя, – промолвил Рэндалл, глядя ей в глаза. – Ритуал, кольца… я не знаю, как они связаны. Но это стало для нас и спасением, и проклятием.

Он прижался лбом к ее лбу, а пальцы свободной руки запустил в косу – не смог побороть соблазна. Его голос дрожал и срывался. Тело Авроры тряслось, будто она сидела не в теплой комнате, а стояла посреди заснеженного Древнего леса Колдхейма.

– Как бы страшно это ни звучало, мы не можем жить друг без друга. Мы должны быть вместе. И я сделаю все, чтобы никто больше нас не разлучил. Осталось потерпеть. Совсем немного.

Рэндалл не понимал, кого хочет убедить: себя или Аврору. Ее дыхание опаляло его губы, и эта пытка становилась невыносимой. Он судорожно прижался ртом к ее лбу, чтобы не поцеловать так, как делал это долгими жаркими ночами в далеком прошлом.

– Я должен уйти. Нам пока нельзя оставаться наедине. – Слова острым лезвием прошлись по его горлу.

Аврора тихо всхлипнула и кивнула. Она все понимала, но, как и Рэндаллу, это приносило ей нестерпимую боль.

Он еще раз поцеловал ее, теперь уже в макушку, и направился к двери. К ногам будто привязали булыжники – настолько тяжело давался каждый шаг.

Рэндалл невольно вспомнил, как четыре года назад не желал покидать покои невесты. Тогда он еще не был влюблен в Аврору, но какая-то неведомая сила тянула его к ней. То было не простое вожделение, какое Рэндалл испытывал к другим девушкам. А более сильное, необъяснимое чувство, с которым он так яростно боролся.

У двери Рэндалл замер.

– Аврора, ты помнишь ночь нашей помолвки?

– Да.

Рэндалл медленно обернулся к ней.

– Я никогда не говорил тебе. Но в ту ночь я не хотел уходить.

Во взгляде Авроры он видел все. Боль от разлуки, страх за совместное будущее, сожаления о прошлом и любовь, исцеляющую их раны.

– В ту ночь… – Аврора запнулась. Так сильно она не нервничала даже в минуту их первой близости. – В ту ночь я безумно желала, чтобы ты остался. И ненавидела тебя за то, что ушел.

На мгновение Рэндаллу показалось, что даже пламя в камине замерло. Оглушительная тишина обрушилась на них с мощностью урагана. А уже в следующее мгновение он стоял в центре комнаты, прижимая Аврору к себе до боли в ребрах, и целовал так неистово, что от нехватки воздуха кружилась голова. Животный голод завладел им, и он больше не мог его сдерживать. Рэндалл знал, что совершает непозволительную ошибку, но сейчас не было ничего более правильного. Скользить ладонями по тонкому стану, ласкать языком горячий рот, прижиматься торсом к мягкой груди, чувствовать биение ее сердца.

– Аврора… Боже, Аврора.

С каждой секундой внутри Рэндалла разрастался пожар и жгучей болью стремился к низу живота. Аврора с жадностью отвечала на поцелуи, поочередно втягивая в рот его губы, и Рэндалл чуть ли не рычал от удовольствия. Они неуклюже передвигались по комнате, пытаясь добраться до кровати.

Рэндалл на секунду прервал поцелуй, чем заслужил недовольный возглас. Увидев, какое мучительно дальнее расстояние разделяет их от заветной двери спальни, он толкнул Аврору к столу, за которым они недавно ужинали. До помутнения в рассудке ему хотелось ощутить ладонями бархатную кожу жены. Он рывком сдернул ее халат и не смог подавить разочарованный стон. Под халатом скрывалась сорочка до пят с длинными рукавами. Аврора нетерпеливо стянула ее через голову, обнажив свое умопомрачительное тело и прекратив муки Рэндалла.

– Я так скучал, любимая.

Он уткнулся носом во впадину у ключицы, вдыхая такой родной аромат, и начал безостановочно целовать молочно-белую кожу на плече. Он прижимал Аврору к себе так крепко, что ей наверняка причинял неудобство ремень, упиравшийся в мягкий живот. Другой ладонью он блуждал по ее телу, наслаждаясь женственными изгибами.

Аврора цеплялась за его плечи и льнула к нему так, что даже через рубашку Рэндалл чувствовал ее твердые соски и едва ли не сходил с ума. Она прикусила мочку его уха и что-то неразборчиво прошептала.

– Что ты говоришь? – хрипло спросил он, пытаясь сохранить остатки рассудка.

Аврора слегка отстранилась и начала расстегивать ремень на его брюках.

– Без тебя я была словно мертва. – Ее голос был полон отчаянного желания вперемешку с горечью. – Я часто видела подобное во сне, но каждый раз просыпалась в холодной постели и задыхалась от безысходности… – Железная бляшка громко лязгнула, кожаный ремень со свистом выскочил из петель и упал на пол. – Докажи мне, что это не сон, Рэй. Я хочу почувствовать тебя каждой клеточкой тела. Хочу тебя… всего тебя без остатка.

Эти слова растворили последние крохи его терпения в шипящей лаве страсти. Рэндалл подхватил Аврору под ягодицы и усадил на стол. Она тут же запустила руку под ткань его штанов, и он начал толкаться бедрами в ее прохладную ладонь. Рэндалл в нетерпении расплел косу и намотал волосы на кулак, оттягивая ее голову так, чтоб открыть белоснежную шею. В ответ на это Аврора издала настолько сладостный стон, что Рэндалл едва сдержался, чтобы не излиться прямо ей в руку. Он размашисто лизнул кожу у нее на горле и нежно укусил. Аврора всхлипнула. Рэндалл немного отстранился и увидел слезы на ее щеках.

– Что такое? Я сделал тебе больно? – встревоженно спросил он, на мгновение остановившись.

Аврора покачала головой и улыбнулась.

– Ты все тот же, Рэй.

В ответ на его недоумение она прошептала, касаясь губами его губ:

– Ты все так же обожаешь кусаться, и даже твоя грубость всегда полна трепета и нежности… Я готова была хранить тебе верность десятилетиями, лишь бы снова ощутить все это.

Аврора затянула его в глубокий долгий поцелуй. Она обняла его за шею руками и обвила ногами талию, так что теперь он терся об ее лоно через ткань брюк. Их поцелуи говорили о чувствах громче любых слов. Рэндалла переполняли эмоции. Его душа, искалеченная годами рабства, разлукой с Авророй и сыном, скорбью по Анне, как осиротевшее дитя тянулась к душе Авроры – такой же израненной и жаждущей его тепла.

Рэндалл спустился губами к ее подбородку и начал прокладывать путь к груди по солоноватой от пота коже. Когда он достиг цели, Аврора запрокинула голову и с громким стоном прижала его ближе к себе, чтобы он не прекращал ласкать ее. Она задвигала бедрами сильнее, и Рэндалл готов был рассыпаться в труху от подступающего блаженства. Он провел рукой по внутренней стороне ее бедра и, почувствовав, как сильно Аврора желает его, издал гортанный стон, заглушивший ее стоны. Рэндалл на мгновение прервал ласки, пристально посмотрел ей в глаза и вошел в нее до предела. В тот же миг ослепительная вспышка удовольствия пронзила его, заставляя содрогнуться всем телом.

– Черт… – прерывисто прошептал он и попытался совладать с собой.

– Что случилось? – спросила Аврора и заерзала на столе, требуя продолжения.

Рэндалл сжал ее талию, приказывая остановиться.

– Постой… я… мне надо… – Слова давались ему с трудом, а тело все еще мелко подрагивало от испытанного яркого блаженства.

– Ты что… все? – жалобно проскулила Аврора, словно готова была вот-вот расплакаться.

Рэндалл чувствовал жар ее тела, ловил губами каждый прерывистый вздох и видел в ее глазах неистовое желание, распалившее его с новой силой. Он сжал ее горло и властно поцеловал, проникая языком в рот.

– Нет, душа моя. – Он толкнулся в нее так резко, что она отъехала назад по гладкой поверхности стола. – Я только начал.

Рэндалл снова притянул ее к себе, схватив за бедра, и начал двигаться с исступленной силой. Аврора в пылу страсти царапала его ягодицы, но когда она потянулась к рубашке в попытке снять, Рэндалл перехватил ее запястья и уложил Аврору на стол, заведя руки ей за голову. Она подозрительно нахмурилась, но Рэндалл не дал ей возможности задать вопрос, который читался в ее взгляде. Он прижался к ее губам в новом жадном поцелуе. Он не хотел, чтобы Аврора увидела телесные доказательства его рабского прошлого. Только не сейчас. Рэндалл ни на секунду не сбавлял темп, но с каждым его толчком их близость становилась все безумней и неистовей. Сотни ночей он изнывал от тоски по ней, а теперь не мог насытиться сладостью ее груди, бархатом ее кожи, мелодией ее стонов.

– Моя… только моя, – шептал он, одурманенный страстью. – А я твой, только твой.

Аврора извивалась под ним, желая прижаться к его телу. Рэндалл сжалился и отпустил ее руки. Обвив его плечи руками, она с жадностью целовала шею и кусала мочку уха. От их дикой, необузданной близости стол шатался и жалобно скрипел – все громче и громче с каждым толчком. Опасаясь, что стол вот-вот развалится, Рэндалл подхватил Аврору на руки и стал насаживать на себя. Она сжималась вокруг него все теснее, что предвещало ее скорое освобождение.

Однако Рэндалл хотел, чтобы ее ощущения были особенно яркими, и поэтому прошел к дивану и усадил ее на подлокотник. Одной рукой продолжал прижимать ее к себе за талию, а большим пальцем левой руки ласкал чувствительную точку. Аврора выгнула спину – так красиво и грациозно, словно дикая кошка. Рэндалл чуть не зарычал от возбуждения и накрыл ртом твердый сосок.

Несколько глубоких толчков, и тело Авроры затряслось от наслаждения. Ее громкий стон наверняка разнесся по всему этажу, но Рэндалла это не волновало. Он достиг пика вместе с ней и застонал бы так же громко, если бы не покрывал жадными поцелуями ее грудь. Вспотевшая и усталая, Аврора опустила голову ему на плечо и крепко обняла. Ее тело время от времени вздрагивало, и Рэндалл каждый раз нежно поглаживал ее спину. Когда ему удалось перевести дыхание, он натянул штаны и, подхватив обессиленную Аврору на руки, понес ее в спальню.

– Тебе нужно поспать, – прошептал Рэндалл и накрыл ее одеялом. Его самого одолевала усталость, и он боялся, что до своих покоев доберется разве что ползком.

– Прошу, останься, – прошептала Аврора уже в полудреме.

– Не могу…

Рэндаллу было горько от собственных слов. Сколько еще испытаний и потерь они должны пережить, чтобы быть вместе?

– Пожалуйста. Я не хочу проснуться утром и обнаружить, что тебя снова нет рядом. Я не хочу оставаться одна.

Рэндалл проглотил ком в горле. Он не мог отказать своей любимой девочке. Не тогда, когда ее голос был пропитан обжигающей болью. И если она просит его остаться, то плевать на всех.

Он залез к ней под одеяло прямо в одежде и прижал к себе. Аврора обняла его за талию и положила голову на грудь. Она всегда любила засыпать в таком положении, и от трепетной нежности у Рэндалла защемило в груди.

– Обещай, что, когда я проснусь, ты будешь рядом, – едва разборчиво пролепетала Аврора, проваливаясь в сон.

Рэндалл покрепче обнял ее и поцеловал в макушку.

– Обещаю.

Глава 5

По телу Авроры разливалась приятная усталость. Каждое мгновение их с Рэндаллом близости отпечаталось в памяти яркими красками, въелось под кожу неутолимой жаждой и пленило сердце сладкой истомой. Как давно ей не было хорошо! Вчера они оба так устали, что даже не нашли сил дойти до умывальни и привести себя в порядок.

Аврора окончательно проснулась, но не торопилась открывать глаза, чтобы продлить хрупкое счастье. Она не знала, сколько придется ждать до официального расторжения брака с Уиллом, и это невероятно мучило ее. Аврора стала шарить рукой по простыне в поисках крепкого плеча, чтобы забыться в спасительных объятиях, но кровать оказалась пуста. Сердце сковала тупая боль.

«Он ведь обещал быть рядом, когда я проснусь…»

Аврора открыла глаза и выдохнула с облегчением, осознав, что Рэндалл не ушел. Он стоял к ней спиной и смотрел в окно, сквозь которое проникали первые проблески рассвета. Аврора лениво потянулась и уже хотела снова закрыть глаза, чтобы подремать еще пару минут, но ее взгляд случайно скользнул по спине Рэндалла.

Сонливость пропала без следа.

Даже в полутьме комнаты было видно, что его бледную кожу испещряли десятки шрамов в виде длинных багровых борозд. Некоторые казались особенно велики, будто кожа в этих местах когда-то гноилась и отваливалась кусками.

От осознания того, откуда взялись эти шрамы, у Авроры запершило в горле.

Его били плетьми… Рэндалла, ее надменного, гордого южного принца, хлестали как дворовый скот.

– Рэй… – рвано вздохнув, прошептала она.

Рэндалл резко обернулся, и ей открылся вид на грудь и живот, покрытые шрамами от порезов и колющих ранений.

В скольких битвах он участвовал? Сколько раз подвергался смертельной опасности? Сколько унижений и горестей пережил?

Теперь Аврора понимала, почему прошлой ночью он не позволил ей снять рубашку. Ему было стыдно показывать телесные доказательства того, что он был рабом.

Она встретилась взглядом с прозрачно-серыми глазами, в которых отчетливо читались смущение и горечь. Рэндалл направился к креслу, на спинке которого висела его рубашка, но Аврора вскочила с кровати и преградила ему путь.

– Что они с тобой сделали?

Она несмело коснулась длинного шрама, пересекавшего его живот. Рэндалл напряг мышцы торса и, казалось, даже перестал дышать. Его руки сжались в кулаки.

– Это всего лишь шрамы, – делано-небрежным тоном отрезал он, но Аврора видела в его взгляде безмолвную борьбу, видела, как он старательно прячет клеймо на запястьях.

Она медленно обошла его по кругу и встала за спиной. Вблизи шрамы выглядели еще ужаснее. Аврора протянула руку, но пальцы предательски дрогнули в сантиметре от самого уродливого из них. Рэндалл словно почувствовал это, и с его губ сорвался судорожный вздох. Это стало для нее последней каплей. Она обвила его торс и прижалась губами к красной борозде. Из ее глаз хлынули слезы. Плечи Рэндалла вздрогнули, а потом он накрыл ее запястье ладонью.

– Я проклинаю каждого, кто сотворил такое с тобой. Пусть отсохнут их руки и ослепнут от боли глаза, – прошептала Аврора с лютой, почти первобытной ненавистью. – Пусть Единый поразит их самыми ужасными муками. – Страшные слова сопровождались нежными, ласковыми поцелуями, очерчивающими каждый его шрам.

– Одного из них я убил лично… – Голос Рэндалла дрожал. Когда Аврора намеренно провела кончиком языка по шраму возле лопатки, он тихо простонал. – Я перерезал ему горло, а потом смотрел прямо в глаза, пока те не закрылись навсегда, – продолжал он говорить тихо и сбивчиво. – Тогда я впервые испытал удовольствие от того, что забрал чужую жизнь. Я упивался его смертью…

Аврора прекратила поцелуи, но не отстранилась.

– Это ужасно – получать удовольствие от убийства… Они сломали меня. Это куда хуже шрамов.

Аврора прочувствовала всю его боль и вину, которую он возложил на свои собственные плечи. Она поцеловала один из шрамов с особой нежностью, а потом развернула его к себе лицом.

– Они не сломили тебя, Рэй. – Она коснулась ладонью его щеки. – Ты убил вовсе не человека, а чудовище, которое разрушило жизни десятков, а то и сотен людей. Я бы многое отдала, чтобы воочию увидеть его предсмертную агонию и насладиться этим зрелищем!

Вздох облегчения сотряс грудь Рэндалла, и он притянул Аврору ближе к себе. Она приподнялась на носочки и поцеловала его, а он только крепче обнял ее. Аврора почувствовала жар его кожи на своей и вдруг осознала, что до сих пор обнажена. Это пробудило желание, которое дремало в ней все годы разлуки, а теперь полыхало безудержным пламенем всякий раз, стоило Рэндаллу оказаться рядом.

Он прикасался к ее телу с невероятным трепетом. Даже самые драгоценные шелка не сравнились бы с нежностью, которую дарили его огрубелые за время рабства мозолистые ладони. Аврора отвечала ему такими же ласками, пока они медленно продвигались к кровати. Не хотели торопиться, как прошлым вечером. Напротив, они оба желали продлить сладостную прелюдию. Оказавшись рядом с постелью, Аврора легла поперек нее и потянула Рэндалла за собой.

– Нам нужно закрыть двери на засов, – сквозь поцелуи прошептала она, когда Рэндалл навис сверху, удерживая часть веса на локте. – Кто-то из служанок может войти.

– Я уже позаботился об этом, пока ты спала. – Рэндалл медленно провел костяшками пальцев по изгибу ее талии. – До сих пор не могу до конца поверить, что это не сон, а ты настоящая.

Аврора положила руку ему на грудь и медленно скользнула ладонью вниз. Рэндалл сильно похудел, но его тело все равно сохранило в себе былую силу, и подушечками пальцев она отчетливо ощущала рельеф каждой мышцы.

– Вчера ты доказал мне, что реален. Сегодня настал мой черед… – Она не сдержала громкого стона, когда Рэндалл обхватил губами ее грудь.

– И как же ты докажешь это?

Рэндалл отстранился, тяжело дыша, и, когда Аврора стремительно спустилась к поясу брюк, напрягся всем телом. Она нахально улыбалась, щекоча его поджарый живот, а потом намеренно замедлилась и начала пальцами очерчивать дорожку жестких волос, стремившейся от пупка под брюки. Аврора задержалась на завязках штанов, которые он не успел затянуть после похода в умывальню.

– Докажу излюбленным способом.

Глаза Рэндалла полыхали страстью и желанием, а его взгляд возвращал ее к жизни. Аврора широко улыбнулась и, приподнявшись на локтях, приблизилась к уху Рэндалла.

– Как насчет плевка в лицо, который ты припоминал мне сотни раз?

Лицо Рэндалла вытянулось в изумлении, а потом он засмеялся тихим, грудным смехом. Аврора и сама не заметила, как рассмеялась в ответ. В груди теплились счастье и спокойствие, которых она не испытывала уже так давно.

– Моя дикарка, – прошептал Рэндалл и прильнул к ее губам в чувственном, страстном поцелуе.

* * *

После близости, наполненной нежностью и трепетом, они лежали в обнимку под одеялом и разговаривали, пока солнце не поднялось высоко над Мглистыми горами, видневшимися на горизонте. Сперва Аврора поведала о том, как дались ей годы разлуки. Рассказала о Райнере и Рэне.

Узнав, что Анна перед смертью назвала сына в его честь, Рэндалл не смог сдержать слез.

– Мне так жаль, – шептала Аврора и гладила его по волосам, пока он беззвучно плакал, уткнувшись ей в грудь. – Мне очень ее не хватает.

Потом Рэндалл поделился своей историей. Первый год рабства он описывал обрывочно и сухо, словно пересказывал сводку из исторического справочника. Аврора понимала его нежелание углубляться в темные воспоминания. Единственный, о ком Рэндалл говорил с большой охотой и теплотой, – это его товарищ со странным именем Ахига, которому тоже удалось выбраться из проклятого места и вернуться к семье.

Год жизни на острове Имфиа, судя по историям Рэндалла, был намного спокойнее и проще. И хотя там он много работал, ел сытно да и спал на удобной чистой постели. В усадьбе Маттео его жизнь не подвергалась опасности и к нему относились с уважением и добротой. С особым трепетом Рэндалл говорил о пожилой служанке по имени Наила и о своем ученике Микаэле.

Аврора слушала его внимательно, не перебивая, но стоило Рэндаллу упомянуть дочку хозяина усадьбы, Сесиль, и по ее лицу пробежала тень недовольства.

– Что я вижу, душа моя? – Он приподнялся на локте и другой рукой заправил прядь волос ей за ухо. – Ты ревнуешь?

– Ты был лишен памяти и мог… заинтересоваться другой, пусть даже на время. – Аврора судорожно вздохнула и попыталась придать голосу нарочитой бодрости. – Я не сержусь, правда. Ты здоровый мужчина, и тебе нужно было… Да и девушки на том острове наверняка проходу не давали такому статному красавцу.

Аврора поджала губы. Несмотря на свои слова, она чувствовала, как сердце сжимается в тиски от одной лишь мысли, что его губы и руки могли касаться кого-то, кроме нее. За годы разлуки ее ревнивая натура никуда не исчезла. Ей было стыдно, но она ничего не могла с собой поделать.

Взгляд Рэндалла посуровел.

– Аврора. – Он склонился так, что она сумела разглядеть голубоватые крапинки в его прозрачно-серых глазах. – Даже когда я не помнил собственного имени, ты каждую ночь приходила ко мне во снах. Каждую ночь мучила меня ослепляющей красотой, упоительной нежностью, жадной страстью… Ты въелась мне под кожу, пленила сердце, и я даже думать не мог ни о ком, кроме тебя. Я мог бы забыться в объятиях любой девушки, но не хотел. Знал, что где-то меня ждет моя душа, и хранил ей верность. Знал, что в ином случае предам самого себя.

На глаза Авроры навернулись слезы.

– Я люблю тебя, Рэй. – Она обняла его, запустив пальцы в волосы и взъерошивая их.

– А я тебя. – Рэндалл лукаво улыбнулся. – И больше не ревнуй.

– Постараюсь, но ничего не могу обещать.

Аврора уже собиралась поцеловать его, но ее прервал тихий стук в дверь.

Они оба встрепенулись. Их не должны были видеть вместе, особенно в спальне… Особенно обнаженными.

– Иди в умывальню! – шепотом скомандовала Аврора, готовая расплакаться от несправедливости ситуации. Ей претила мысль, что они должны прятаться, словно преступники. Рэндалл был, есть и всегда будет ее единственным мужем, частичкой ее души.

Рэндалл стиснул челюсть до скрежета в зубах и, подобрав с пола штаны, скрылся за дверью умывальной комнаты. Ему тоже было тяжело от сложившихся обстоятельств.

Аврора быстро накинула халат на голое тело и поплотнее запахнулась. Наверняка кто-то из прислуги принес завтрак. На ходу заплетая волосы в косу, она села в кресло у окна и приказала войти. Когда дверь отворилась, Аврора так и замерла с косой в руке, растерянно хлопая ресницами.

– Уилл?! – с удивлением промолвила она и поправила ворот халата, чтобы полностью скрыть обнаженную шею. – Что ты здесь делаешь?

Уилл выглядел ужасно. Его одежда была грязной, измятой и местами мокрой, а волосы взъерошены так, будто на него напала стая птиц, собиравшаяся свить гнездо на голове. В белокурых локонах даже торчало несколько веточек и травинок.

Внезапная догадка осенила Аврору.

– Ты что, ночевал на кладбище? – Она только сейчас заметила, как сильно он дрожал. Она мигом вскочила с кресла, схватила с кровати одеяло и, приблизившись, накинула на его трясущиеся плечи. – Уилл, ты же мог заболеть! – Аврора на миг позабыла, что еще вчера этот человек очернил ее перед всем Советом Ардена и мог разлучить с Райнером, если бы Рэндалл не вернулся.

– Я пришел поговорить, Аврора. – Голос Уилла был охрипшим, а глаза опухшими и покрасневшими.

Она отступила на шаг и снова поправила ворот халата.

– О чем?

Не глядя на нее, Уилл опустился в кресло, в котором минуту назад сидела сама Аврора.

– Прости меня… – Уилл поставил локти на колени и спрятал в ладонях лицо. – Вчера я поступил как последний мерзавец, бросил тень на твою репутацию и чуть не навлек на тебя беду… Ты столько сделала для нас с Рэном, а я…

Аврора тяжело вздохнула и опустилась на край кровати. Бросив мимолетный взгляд на дверь умывальни, она повернулась к Уиллу.

– Зачем ты это сделал? Даже если бы твои обвинения были правдивы, я ведь тебе безразлична.

Уилл опустил руки, но головы так и не поднял.

– Я сделал это не из-за тебя. Просто был настолько зол и обижен, что не задумывался над своими действиями.

– Из-за кого тогда?

Уилл наконец-то посмотрел ей в лицо. В его зеленых глазах не осталось и крупицы былого света. Лишь тьма и боль.

– Ты знала, что Анна любила Тристана?

Вопрос Уилла выбил почву у нее из-под ног. Аврора сухо сглотнула и снова оглянулась на дверь умывальни. Теперь все встало на места. Уилл пытался насолить не ей, а своему брату. Вот только от его обвинений Тристан никак бы не пострадал. Его репутация уже была втоптана в грязь.

– Да, знала. Но, Уилл… – Аврора постаралась придать голосу мягкости, хотя минутное сочувствие уже сменилось негодованием и обидой. – То была первая девичья влюбленность. Она выбрала тебя.

– Это ничего не значит…

– Еще как значит! Ты ведь знаешь, одно слово Анны – и Рэндалл бы расторг вашу помолвку хоть накануне свадьбы. Ради любимой сестры он пошел бы даже на это. И с ее любовью к Тристану смирился бы. Анна все это прекрасно понимала, но вышла за тебя! Потому что к тебе она испытывала совсем иную любовь, более осознанную и глубокую. Поверь, она куда важнее, чем мимолетная вспышка страсти.

Аврора перевела дыхание.

Уилла ее слова будто бы не убедили.

– Я нашел ее старый дневник… – Он запустил пятерню в растрепанные волосы и еще сильнее разлохматил их. – Она писала о Тристане. Много писала. Даже накануне свадьбы терзалась от чувств к нему. Последние два с половиной года я чувствовал себя ужасно. Все меня бросили. Любимый брат погиб. – На этих словах Уилл горько усмехнулся. – Жена ушла вслед за ним. Мой мир рушился на части. Я с трудом переносил все это, теша себя счастливыми воспоминаниями об Анне. А потом вдруг узнал, что ее любовь была ложью… что она предала меня. И с кем? С моим старшим братом!

Глаза Уилла налились кровью, и Аврора напряглась от волнения. Находиться с ним в одной комнате становилось все невыносимее. Уилл же не замечал ее настороженности и тревоги и продолжал изливать душу:

– Щемящая тоска в сердце сменилась лютой злобой. Я ненавидел весь мир, а когда услышал от Оливии, что ты провела ночь в одних покоях с Тристаном… – Уилл выплюнул имя брата с омерзением и гневом. – Я потерял голову. Будто разумом управлял не я, а кто-то другой. Я часто испытываю чувства, которых боюсь сам. Поэтому напиваюсь до беспамятства, чтобы заглушить обиду, боль и ярость. – Уилл порывисто вздохнул и замолчал.

Аврора не знала, как реагировать на его исповедь. Она с опаской поглядывала то на Уилла, который нервно ковырял заусенцы возле ногтей, то на дверь, за которой прятался Рэндалл и наверняка все слышал. Она уже хотела заговорить, но Уилл перебил ее:

– Ты не представляешь, Аврора, каково это, когда ты наяву слышишь голоса, которые шепчут тебе, что ты никчемный слабак, которого все бросили…

Авроре стало не по себе от тона, каким были произнесены эти слова. Будто с ней говорил живой мертвец.

– Тебе не кажется, что все дело в том, что ты постоянно находишься во хмелю? Николас всегда сетует, что ты истощил годовые запасы вина в Вайтхолле. – Подобные обвинения она могла бы бросить в шутку Тристану, но сейчас ей было вовсе не до смеха.

Уилл нахмурился.

– Нет, Аврора, как раз во хмелю я от этих голосов и прячусь… Но в тот день мне не хотелось прятаться. Я был зол и на Тристана, и на тебя. Из всех мужчин ты тоже выбрала его. – В голосе Уилла чувствовался холод.

– У меня с ним ничего не было! – отчеканила Аврора.

– Знаю, – сухо отозвался Уилл. – Но как вы оказались в одной кровати? Хотя бы сейчас не отрицай.