Содзи Симада
Дерево-людоед с Темного холма
6
Выйдя на вершину холма – там, где за потемневшей от времени стеной и огромным камфорным деревом заканчивался склон, – мы наконец оказались на ровной площадке.
Именно там, чуть правее от каменной стены и камфорного лавра, когда-то находилась школа Пэйна, о которой пока не знали ни я, ни Митараи. Марико, вероятно, могла когда-то о ней слышать, но все сведения о Темном холме, известные нам на тот момент, мы почерпнули из ее короткого рассказа. А она, в свою очередь, вряд ли многое узнала от Таку Фудзинами.
Площадка оказалась довольно большой: кроме дома в европейском стиле и каменной стены, укрытых ветвями камфорного дерева, там разместились заброшенная общественная баня, современный многоквартирный дом и даже парковка, окруженная унылой растительностью.
На крыше дома в европейском стиле, разумеется, никого не было. С момента страшного происшествия минуло всего два дня, но вокруг дома Фудзинами было на удивление тихо – ни следа зевак, полиции или прессы.
Здание в европейском стиле было окружено невысокой оградой из красного кирпича и живой изгородью. Один раз обойдя вокруг дома, видного со склона холма, мы убедились в том, что живая изгородь защищала дом и сад от посторонних взглядов. Ведущая к дому дорога, должно быть, была специально проложена по земле, принадлежащей семье Фудзинами.
Со стороны главного входа путь преграждали черные кованые ворота с украшением в виде львиной морды. Только оттуда можно было разглядеть сад и само здание. Сад был весьма причудливым, и почва в нем блестела, словно обсыпанная серебряной пудрой. Меня это заинтересовало, но Митараи, казалось, внимательно изучал само здание в европейском стиле.
Это было трехэтажное здание с синей шиферной крышей. Как это часто бывает в европейских постройках, прямо под крышей были установлены панорамные окна, поэтому на третьем этаже, судя по всему, располагалась мансарда.
– Если он сидел на крыше лицом в ту сторону, значит, смотрел на лавр, – бормотал Митараи, держась за металлическую дверь.
От его слов я вздрогнул, вспомнив о страшной причине нашего визита.
– Но что вообще можно увидеть, сидя там? Вот бы подняться и сесть, как труп тогда… – продолжил Митараи, нисколько не заботясь о приличиях; зато стыдно стало мне. – Оттуда виден только камфорный лавр. За ним ничего не разглядеть – мешают толстые ветки. Очевидно, он и вправду забрался туда, чтобы увидеть дерево. Но почему господин Фудзинами поднялся на крышу в такую ненастную ночь? Мори-сан, у вас есть идеи?
– Ну, я не… – Марико покачала головой.
– Не было ли у него странностей?
– Он был необычным человеком, но точно не сумасшедшим!
– Ага, – Митараи кивнул. – Зачем же такой обыкновенный человек в ненастную ночь забрался на крышу, откуда видны только ветви камфорного дерева? Что ж, хорошо, стоит мне добраться до причастных к этому людей, и мы узнаем правду! – заключил он, подошел к железным воротам и остановился перед ними. – Мори-сан, единственный член этой семьи, с которым вы познакомились, – это супруга Таку Фудзинами?
– Да… – На мгновение застыв, женщина осторожно кивнула.
– Знаете ли вы кого-то еще из причастных к произошедшему?
– Нет, не знаю.
Митараи, задумавшись, сделал шаг в сторону.
– Неужели мне нужно снова встретиться с госпожой Фудзинами? – робко спросила женщина.
– Боюсь, у нас нет выбора. Мы здесь никого не знаем, и в полиции Йокогамы у нас знакомых нет.
– Да… – Марико угрюмо кивнула.
– Будет достаточно, если вы представите нас хотя бы одному человеку; мы сделаем все остальное. Как зовут жену господина Фудзинами?
– Кажется, Икуко-сан.
– Икуко Фудзинами? Понятно. Их квартира там, верно? – Митараи оглянулся и указал на пятиэтажный дом, возвышавшийся за зданием заброшенной бани.
– Да, там, – шепотом ответила Марико.
Многоквартирный дом выглядел очень современным благодаря открытым верандам.
– Давайте сперва немного пройдемся, – предложил мой друг и окинул взглядом окрестности.
Чуть южнее ограды дома Фудзинами, на крыше которого обнаружили мертвеца, находилась общественная баня с высоким дымоходом. В отличие от здания в европейском стиле баня не была обнесена забором. Казалось, ее возвели прямо на цементном квадрате фундамента.
С обеих сторон по краям двускатной крыши, обычной для зданий бань, были помещены фигуры сятихоко[30] – совсем как на крыше замка, – но само здание выглядело абсолютно заброшенным. Когда-то выкрашенные в белый цвет стены были покрыты надписями и граффити, а пропускавшие в помещение солнечный свет высокие окошки были разбиты. Может быть, местные ребятишки соревновались в меткости, бросая в них камни?
Над главным входом, наглухо заколоченным досками, было написано: «Бани Фудзидана-ю». Подойдя к западной двери, мы обнаружили, что она сломана, и при желании сквозь щель можно было легко протиснуться внутрь.
Обширное пространство с полом, выложенным белой плиткой, производило странное впечатление. Краска на стене, где была нарисована гора Фудзи, стала неразличимой из-за разъевшей ее красно-черной ржавчины. Мне, как художнику, было больно на это смотреть. Живописец вложил душу и время своей жизни в это изображение – лишь для того, чтобы оно так бесславно пропало.
Тусклый луч света упал на пол, подсветив белую плитку. Как я и думал, она была усеяна бесчисленными отпечатками детской обуви. Пол местами потемнел от пыли и грязи, повсюду были разбросаны осколки плитки и деревянные щепки. По полу бежали трещины, через которые пробивались трава и сорняки. Посеребрение сошло с выстроенных в ряд кранов, оголив их латунные части, кое-где побелевшие от времени. Через треснувшее дно купели также обильно прорастали сорняки.
– Прямо древнеримские руины, – пробормотал Митараи. – Похоже, здесь была своя маленькая империя…
Стоило нам выйти на улицу, как ветер ударил мне в лицо. По левую руку высился огромный дымоход. Мы подошли к трубе вплотную, и Митараи какое-то время смотрел наверх.
У основания дымоход был таким широким, что даже втроем, взявшись за руки, мы не смогли бы его обхватить, а его верхушка терялась высоко в небе. Огромный столб перед нами очень напоминал трубу крематория.
Рядом с трубой стоял сарай. Дверь была незаперта, и Митараи, взявшись за ручку, легко открыл ее.
– Ого, тут много дров и угля! Странно, обычно бани отапливали мазутом…
Мой друг подошел к металлической двери печи и заглянул внутрь. Я тоже было хотел посмотреть, но остановился. Мы собирались нанести визит семье Фудзинами, так что лучше было остаться чистыми.
Участок между баней Фудзидана-ю и оградой участка дома Фудзинами не был заасфальтирован – дорожку насыпали мелким гравием. Его, казалось, нанесли сюда случайно, с большой стоянки за зданием бани. На парковке, окруженной низенькими деревьями, похожими на камфорные лавры, стояло много автомобилей, припаркованных по долгосрочному контракту. Мое внимание привлек один из них – красный «Порше 994». Казалось, эту парковку построили прямо за заметной с темного склона каменной стеной, увитой плющом.
Обойдя всю вершину холма, мы обнаружили, что площадка имеет довольно интересную форму. Большой участок земли, включающий резиденцию Фудзинами и пятиэтажный жилой дом Фудзинами Хэйм, по форме был максимально приближен к треугольнику, а не к трапеции, как я думал ранее. На этом странном участке когда-то стоял стекольный завод. Затем его сменила школа для иностранцев, а теперь – парковка. Однажды я слышал от товарища, учившегося на архитектурном факультете моего университета, что, с точки зрения геологии, треугольник – зловещая форма.
Гуляя по окрестностям и вдыхая терпкий запах растений, я не мог забыть об этих словах, хотя, возможно, дело было в погоде после страшного тайфуна или в том, что неподалеку при таинственных обстоятельствах обнаружили тело погибшего мужчины.
На Темном холме царила странная необъяснимая атмосфера – казалось, сам воздух на нем был другим. Возможно, из-за того, что мы не встретили ни одного человека. Или из-за непрестанного гула ветра в кронах деревьев.
– Парковка прямо посреди леса – приятное место, – вдруг произнес Митараи, идя по усыпанному гравием пустырю. – Кстати, Темный холм Кураями в Йокогаме, вместе с лесом Судзуга-мори и равниной Кодзукаппара[31], в эпоху Эдо был известным местом публичных казней. Никто точно не знает, сколько преступников было обезглавлено здесь сто с лишним лет назад. Тут должно бродить множество злых духов, лишившихся голов. – От этих слов мне стало жутко. – В период открытия границ в эпоху Мэйдзи на этом темном склоне иностранцы сделали больше фотографий казненных, чем даже в Судзуга-мори.
– Прекрати, пожалуйста. Мне не по себе, – попросил я.
Митараи усмехнулся и замолчал.
– Пусть тебе это не нравится, но я чувствую, что произошедшее абсолютно точно связано с историей этой местности. Исиока-кун, мы будет изучать историю! – сказал он, спрятав руки в карманы. – Дом Фудзинами и баня Фудзидана-ю очень старые. Общественная баня буквально превратилась в руины. Говорят, что дом, на крыше которого обнаружили тело, был построен еще до войны, а камфорный лавр рос на холме со времени основания японского государства! Стоя на этом месте, можно ощутить течение времени… Исиока-кун, время – это ключ к разгадке любой тайны. Каждый божий день мы вынуждены страдать, не понимая, где найти ответы на вопросы, всплывающие на поверхность, подобно волдырям на коже. Но все наши действия – не более чем мазь, снимающая симптомы. А мы сами – всего лишь пятнышко на кончике мизинца огромного гиганта истории! Сущность любой тайны в том, что ее невозможно разгадать, не вступив в лабиринт пространства-времени – только тогда наши самоотверженные усилия будут отмечены одной из морщинок, тонкой линией годичных колец, отпечатком ископаемого наутилуса в мраморе… Все мы – словно прозрачные пузырьки, плавающие в потоках воды… В любом случае этот многоквартирный дом Фудзинами Хэйм выглядит совершенно новым. Будем надеяться, что хозяйка согласится с нами поговорить. Мори-сан, вы не знаете, сколько у Таку Фудзинами братьев и сестер и каковы были их отношения с родителями?
– Да, кажется, он говорил, что у него есть брат… Мы всего пару раз говорили с ним о его семье.
– Что ж, значит, об этом нам ничего точно не известно. А еще он сначала живет в Синагаве, а потом вдруг переезжает в Йокогаму. И на месте его дома располагался сначала стекольный завод, а затем – фамильный особняк. Но на самом деле, оказывается, здесь построен новый многоквартирный дом.
– Ну…
– Скажем так, впредь будем делать выводы, только собрав показания всех вовлеченных сторон! – заявил идущий впереди Митараи и решительно направился к главному входу дома Фудзинами Хэйм.
7
Зайдя через парадный вход в лобби, мы поискали среди почтовых ящиков, висящих в ряд у дальней стены, фамилию Фудзинами. На ящике номер 401 было написано: «Таку Фудзинами» – должно быть, его квартира была на четвертом этаже.
Когда мы направились к лифту, Марико замедлила шаг и, оглянувшись, сдавленно прошептала:
– А… мне обязательно туда идти?
– Неужели вас что-то гложет? – сухо спросил Митараи.
– Да, ведь…
– У господина Фудзинами нет детей?
– Нет, не думаю… он говорил, что нет.
Нажав на кнопку вызова лифта, мой друг отметил, что не стал бы полностью доверять словам Таку Фудзинами.
– Но я была там лишь однажды, хотя по обстановке не было похоже…
– У его супруги суровый характер?
– Нет, она вела себя спокойно и показалась мне хорошим человеком. Но…
– Учитывая, при каких обстоятельствах погиб ее муж, теперь она может быть не такой спокойной. Поручите это мне! Трудно сказать, в каком состоянии сейчас близкие Фудзинами. Вовсю идет подготовка к похоронам: в доме, должно быть, полно народа, они могут и не заметить посторонних. Решим, как действовать, исходя из ситуации. По возможности постарайтесь первой не заговаривать с его женой, хорошо? – сказал Митараи и, подтолкнув Марико в спину, завел ее в открытые двери лифта. Всю дорогу в лифте женщина молчала, должно быть, из-за сильного волнения.
В коридоре на четвертом этаже стояла тишина. Не было слышно разговоров – никаких следов того, что семья Фудзинами готовилась к похоронам.
Нужная нам квартира оказалась угловой с северо-западной стороны. Входная дверь справа по коридору, рядом с дверью аварийного выхода, внешне отличалась от других на этаже. Над домофоном висела карточка с именем «Таку Фудзинами».
Мурлыча что-то себе под нос, Митараи направился прямиком к двери квартиры человека, найденного мертвым на крыше дома Фудзинами. Кажется, он напевал отрывок из произведения Моцарта «Eine Kleine Nachtmusik»[32], но я не был в этом уверен. Под аккомпанемент этой мелодии мой друг, не колеблясь, нажал на кнопку домофона. Марико выглядела так, будто вот-вот расплачется. Своим пением Митараи, очевидно, продемонстрировал готовность взять разговоры на себя.
– Да? – раздался в динамике домофона тихий женский голос.
Митараи прекратил напевать и сказал:
– Простите за неожиданный визит; я – частный детектив по фамилии Митараи. Я хотел бы задать несколько вопросов о покойном Таку Фудзинами…
– Извините, я не готова ни с кем говорить. Я вешаю трубку.
– Я прекрасно вас понимаю, но мы должны торопиться, чтобы не упустить убийцу вашего мужа…
– Убийцу?
– Верно. Икуко-сан, вы не знали, что вашего мужа убили?
– Нет. Это правда?
– Полиция вам не сообщила?
– Нет, они говорили, что это несчастный случай…
Митараи высунул кончик языка.
– Что ж, для них это обычное дело – скрывать правду от родственников. Вам отдали тело Таку?
– Нет, его должны вернуть сегодня. Неужели моего мужа вправду убили?
– Да. И я привел свидетелей, чтобы вы в этом убедились.
– Кого?
– Откройте дверь – и сами все узнаете.
Домофон умолк. Митараи застыл и, не отрываясь, смотрел на дверь. Ее явно заменили после переезда в квартиру: в отличие от стандартных металлических дверей она была изготовлена из дорогого дерева. Но в этой двери не было глазка.
Зазвенела дверная цепочка, и дверь приоткрылась. Женщина выглянула в коридор и осмотрела нас троих. Увидев рядом со мной Марико Мори, она удивленно вскрикнула. Две женщины, вновь встретившиеся при столь печальных обстоятельствах, поклонились друг другу.
– Не могли бы вы нас впустить? Уверяю вас, мы действуем в интересах господина Фудзинами. Обещаю, вы не пожалеете о нашем сотрудничестве.
Немного поколебавшись, Икуко Фудзинами все же сняла дверную цепочку и открыла нам дверь, толкнув ее указательным пальцем.
– Мори-сан, вы хотите сказать, что у вас есть доказательства того, что мой муж был убит? – первым делом спросила она, глядя на Марико.
– У нас есть, – быстро поправил Митараи. – Но расследование сейчас на той стадии, когда мы не можем раскрыть вам все детали. Возможно, ваши показания позволят нам ускорить процесс.
План Митараи был гениален. Он действительно умел забросить наживку, чтобы добыть нужную ему информацию.
– Меня зовут Митараи. А это – мой друг Исиока. Мы занимаемся расследованием по просьбе этой госпожи. У Мори-сан есть основания подозревать, что господина Таку убили.
– Не хотите ли вы сказать, что у нее на это больше причин, чем у меня, его законной супруги?
– Фудзинами-сан, у вас есть подозрения? Разве, выслушав версию полиции, вы не согласились с тем, что ваш муж сам забрался на крышу дома и умер от сердечного приступа?
– Ну… это…
– У вас есть подозрения?
– Да.
– Вы хотели бы раскрыть эту тайну?
– Да, но разве Мори-сан может это сделать? Это ведь обязанность жены.
– И я так думаю. Что ж, не стесняйтесь, рассказывайте. Об оплате не беспокойтесь.
Икуко Фудзинами была элегантной женщиной около тридцати. С серьезным лицом она обратилась к Митараи:
– Вы действительно уверены в том, что это убийство?
– Абсолютно уверен! Мори-сан тоже. Несмотря на то что она, придя сюда, рискует собственным семейным счастьем, пусть лучше мы будем расследовать смерть вашего супруга, чем какой-нибудь абсолютный незнакомец.
От удивления я не мог вымолвить ни слова. Марико тоже изумленно застыла. Однако выражение лица Икуко Фудзинами изменилось: она смягчилась, на ее лице возникла легкая усмешка.
– Вы выходите замуж?
– Время не ждет, госпожа Фудзинами… Кстати, не стоит нам разговаривать в таком месте, где всюду посторонние. Разрешите войти?
Митараи уже стоял в дверном проеме, практически зайдя в квартиру. Икуко Фудзинами, кивнув, отошла в сторону и пропустила его.
* * *
Интерьер был слишком роскошен для обычной квартиры. Пройдя в прихожую-гэнкан[33], мы увидели отполированный деревянный пол. По обе стороны ведущего в квартиру коридора выстроились межкомнатные двери. На первый взгляд казалось, что комнат не меньше четырех.
Хозяйка открыла дверь справа и пригласила нас войти. Это была гостиная квартиры Фудзинами. Ковер на полу, свежевыкрашенные стены и потолок – все выглядело абсолютно новым. Госпожа Фудзинами вышла, чтобы заварить чай, а мы втроем остались сидеть на диване.
– Зачем ты так сказал? – шепотом я обратился к Митараи.
– О чем это ты?
– Про свадьбу!
– А разве нет? Мори-сан, вы же разговаривали с госпожой Фудзинами об этом в этой самой гостиной?
– Да, наверное, – Марико напряженно кивнула. Потрясенная странным поведением Митараи, она покраснела.
Необычная дверь со вставкой из матового стекла открылась, и в комнату вернулась госпожа Фудзинами с чайными чашками на подносе. Поставив перед нами чашки, она наконец села. Митараи, не в силах больше ждать, выпалил:
– Полиция заявила, что у Таку Фудзинами был сердечный приступ, верно?
– Да, сразу, как обнаружили тело, и потом по телефону…
– Уже после вскрытия?
– Да.
– Ваш муж всегда испытывал проблемы с сердцем?
– Никогда такого не было.
– Возможно, у вас есть соображения относительно того, почему он скончался от сердечного приступа?
– Нет, совсем нет.
– Нас устроит любая догадка. Любая незначительная мелочь, касающаяся повседневной жизни господина Таку.
– Полиция меня уже расспрашивала, но я правда не знаю, что к этому добавить. Моего мужа не за что было ненавидеть. Он был не такой, как все, но я не припомню у него странностей или необычных хобби.
– Мог ли он сам залезть на крышу?
– Полиция спрашивала об этом, но я не знаю причину…
– То есть вы не знаете?
– Да, понятия не имею.
– Он когда-нибудь до этого взбирался на крышу дома?
– Не припомню такого.
– Ага, понятно. – Митараи с сожалением кивнул, не сводя глаз с Икуко Фудзинами.
– Муж говорил, что боится высоты… Точно не был экстремалом. Он обычно молчал, любил читать книги или рыбачить в одиночестве. Зачем ему было лезть на ту крышу…
– Простите, а давно вы женаты?
– С семьдесят шестого года.
– Ясно. Это был брак по договоренности[34]?
– Да, можно сказать и так. Мой начальник в банке Y. Как-то спросил, не хочу ли я познакомиться с мужчиной, и привел его…
– То есть вы начали встречаться, еще когда работали в банке?
– Верно.
– Получается, вы были женаты почти десять лет?
– Верно, – ответила женщина угрюмо.
Кажется, ей стало грустно: ее глаза заблестели от слез. Однако Митараи был из тех мужчин, которые не в состоянии понять женские эмоции, поэтому он продолжил жутко прозаичным тоном:
– Значит, за это время вы хорошо его изучили. Подскажите, за последние девять лет он ни разу не поднимался на крышу того дома?
– Нет, никогда.
– И даже не пытался?
– Я никогда ничего подобного от мужа не слышала.
– Это дом его детства? Там все еще проживают его родители?
– Да, но… – Из-за подступивших слез слова Икуко Фудзинами резко оборвались.
– Не проживают?
– Нет, всё так…
Митараи ждал, плотно сжав губы.
– Так вы не знаете? Честно говоря, его родители…
– Что вы хотите сказать?
– В доме живет только его мать – Ятиё Фудзинами.
– А отец?
– Отец моего мужа – англичанин по имени Джеймс Пэйн.
– А? – удивленно вскрикнула Марико. – То есть он – ребенок от смешанного брака[35]?
– Да, это так, – холодно ответила Икуко Фудзинами.
– И что же мистер Пэйн?
– Я слышала, что его родители развелись и его отец вернулся в Англию.
– Кто еще проживает в том доме?
– Свекровь повторно вышла замуж.
– За кого?
– Его зовут Тэруо-сан. Фамилия, кажется, Мицумото.
– Этот многоквартирный дом, баня и парковка тоже принадлежат семье Фудзинами?
– Да. Раньше все это было территорией школы Пэйна.
– Понятно. И поэтому земля принадлежит семье Фудзинами?
– Да.
– Насколько большой этот участок?
– Это треугольный участок, окруженный дорогами и каменной стеной у подножия Темного холма. Все это раньше принадлежало школе.
– Это огромное состояние! Директором школы был отец господина Таку?
– Верно. Это была школа для детей иностранцев.
– А до этого?
– Слышала, что раньше здесь был стекольный завод.
– А правда, что еще раньше здесь было место публичных казней?
– Я точно не знаю. Жуткая история… Вам лучше спросить у Юдзуру, он изучает подобные вещи.
– Юдзуру-сан?..
– Это младший брат мужа.
– А где его можно найти?
– Да в этом же доме.
– Номер квартиры?
– Триста один. Этажом ниже.
– То есть это квартира прямо под вашей?
– Да.
– Сколько братьев и сестер у вашего мужа?
– Двое.
– Юдзуру-сан и?..
– Еще младшая сестра, Рэйна.
– Рэйна-сан… Какое необычное имя!
– Вы не слышали о ней? Она – известная модель…
– Нет.
Митараи обычно не смотрел телевизор, поэтому его познания в современной массовой культуре близились к нулю.
– Так она – знаменитость?
– Сейчас ее многие знают…
– Тогда позже я обязательно расспрошу о ней моего друга, – ответил Митараи, бросив на меня странный взгляд.
Честно говоря, услышав это имя, я почувствовал, что мое сердце вот-вот остановится.
– Рэйна-сан известна под псевдонимом Леона Мацудзаки, верно? – спросил я.
– Верно.
Для меня это запутанное дело сразу стало в разы интереснее. Леона Мацудзаки была моделью и просто красавицей, мелькавшей на обложках журналов и в популярных программах на телевидении.
– Как?.. Леона Мацудзаки – его сестра? – удивилась Марико. Кажется, она услышала об этом впервые.
– Леона-сан тоже живет в этом доме? – спросил я.
– Да, в квартире на пятом этаже. Но она редко здесь появляется… кажется, у нее жилье в Токио.
– В кондоминиуме Минами Аояма… – начал было я, но Митараи меня прервал.
– Хватит о ней. Подробности мне расскажет мой друг. Вы знаете даты рождения каждого из них?
– Юдзуру родился в сорок седьмом году.
– А месяц и число?
– Этого я не знаю.
– Леона, кажется, в шестьдесят третьем или четвертом…
– Весьма приблизительно.
– Да.
– У госпожи Фудзинами есть дети от второго мужа, Тэруо?
– Нет. Они поженились в семьдесят четвертом году, а Ятиё двадцать третьего года рождения…
– Брак после пятидесяти.
– Верно.
– При каких обстоятельствах?
– Я не знаю.
– А сколько лет господину Тэруо?
– Кажется, он родился в тридцать втором году.
– Из какой он семьи?
– Я точно не знаю; по-моему, местных пекарей.
– Юдзуру-сан женат?
– Нет.
– Убежденный холостяк?
– Да.
– Разве мать Фудзинами не настаивала на женитьбе сыновей?
– Ей это было совершенно безразлично. Кажется, моего мужа она никогда не торопила с созданием семьи. Даже его коллеги встретили новость о нашей свадьбе радостнее, чем она. Нет, она не уговаривала Юдзуру жениться.
– Женщина с правильными взглядами на жизнь! – Митараи, кажется, был впечатлен.
– Свекровь – очень странная женщина. Она никогда не спрашивала нас, когда мы собираемся завести детей.
– Ого!
– Кажется, советовала мужу не заводить их…
– Женщина, родившая троих детей, и даже вышедшая второй раз замуж после пятидесяти?
– Да, – Икуко с горькой усмешкой кивнула. – Я не очень хорошо понимаю свою свекровь… насколько мне известно, она не пыталась устроить брак для Юдзуру.
– То есть у Юдзуру сейчас нет женщины?
– О, есть! – Икуко странно рассмеялась. – Они сейчас живут вместе.
– Уже давно?
Икуко Фудзинами посмотрела прямо на Митараи и сказала:
– Вы имеете в виду его нынешнюю женщину?
После неловкой паузы мой друг спросил:
– О, то есть он все время живет с разными женщинами?
– С момента моего переезда в квартиру мужа сменилось уже трое.
Митараи довольно потер руки. Он обожал такие неприличные истории.
– Выходит, он – дамский угодник?
– Можно сказать и так. Но свекрови все равно, она не лезет в его дела.
– Детей нет?
– У Юдзуру? Нет.
– Хоть кто-то из младшего поколения Фудзинами завел детей?
– Нет. У нас с мужем, к сожалению, тоже не было.
– Но, если вы хотели ребенка, может, стоило попробовать…
– Не хочу об этом, – резко выпалила женщина.
Митараи, словно не услышав ее, продолжил:
– А каких женщин предпочитает господин Юдзуру?
– Женщин несолидных профессий, если вы понимаете, о чем я…
– Ооо, понял! Но ведь это влечет за собой так много расходов! Все равно что держать карпа за миллион йен в частном пруду. Затраты на содержание, должно быть, непомерные! – Митараи, видимо, решил, что это подходящее сравнение.
– Вот поэтому… – Икуко Фудзинами вдруг остановилась. Однако было очевидно, что она непременно продолжит свой рассказ. Все-таки Митараи умеет завоевывать доверие женщин.
– Возможно, мне не стоило бы говорить об этом, но у мужа с его братом были конфликты из-за денег… Например, случай с парковкой. Прибыль обычно делили поровну на двоих, но поскольку Юдзуру был управляющим, он несколько раз спускал все до последней иены…
– Понятно. На своих женщин?
– Да, верно.
– А что насчет этого здания?
– Дом еще новый, пока вся прибыль уходит на погашение долгов по строительству. Боюсь, проблемы начнутся, когда появятся свободные деньги…
– Как зовут женщину, которая сейчас проживает с господином Юдзуру?
– Тинацу-сан.
– Какая она?
– Любит выпить.
– Вот как… – Словно соглашаясь с чем-то, Митараи кивнул. – Чем занимается Юдзуру-сан?
– Раньше работал в лаборатории частного университета Y., но потом пошли слухи о его связи с кем-то из студенток, и он лишился работы.
– То есть сейчас он безработный?
– Кажется, у него собственный кабинет в доме матери, где он может заниматься своими исследованиями.
– Что он изучает?
– Обычаи, историю, в общем, все, что связано со смертной казнью…
– Смертная казнь?
– Да, думаю, он заинтересовался этим потому, что раньше на этом месте была знаменитая тюрьма.
– Выходит, Юдзуру-сан часто надолго оставался в доме матери?
– Да, верно.
– А Таку-сан?
– Он практически не бывал там.
– А кто занимался помощью по хозяйству – стиркой, уборкой?
– Тэруо-сан. И семейная пара по фамилии Макино из фотоателье по соседству. Они регулярно приходили помочь. И дочка Тэруо-сан заходила после школы.
– Вы о его дочери от первого брака?
– Да.
– Ее имя?
– Миюки-сан.
– А возраст?
– Она родилась в шестьдесят восьмом году, так что сейчас ей, должно быть, шестнадцать.
Отличительной особенностью Митараи было то, что, задавая вопросы, он никогда не делал никаких заметок или записей.
– Миюки-сан – единственный ребенок Тэруо-сан от первого брака?
– Верно.
– А что случилось с его первой женой?
– Она скончалась.
– Тэруо-сан и его дочь всегда находятся в доме?
– Миюки – старшеклассница, так что она ходит в местную школу.
– На данный момент только у Леоны-сан есть работа за пределами города?
– Да, даже по работе надолго не отлучаются. Леона хоть и непостоянная особа, но, бывает, по месяцу не уезжает из своей квартиры.
– Номер ее квартиры?
– Пятьсот один.
– В этом доме нет свободных квартир?
– Хотите здесь поселиться?
– Мой друг хочет.
– Соседняя до недавнего времени пустовала, но мы уже нашли жильцов, очень жаль… Теперь весь дом заселен.
– Действительно, жаль. Исиока-кун, придется тебе поискать себе жилье у станции Басямити или в Исэдзаки-тё. Кстати, Фудзинами-сан, еще кое-что… Не было ли у вашего мужа причин задумываться о самоубийстве?
Икуко Фудзинами уставилась на репродукцию картины на противоположной стене. Кажется, это был кто-то из импрессионистов. Помолчав немного, она медленно и осторожно произнесла:
– Мой муж был очень умным человеком.
То же самое говорила о нем Марико.
– У него, наверное, были какие-то заботы, которых я не понимала. Нормальная работа в офисе с девяти до пяти… возможно, такая жизнь была не для него. Может, что-то беспокоило его, но он ничем таким не делился. Господин детектив, вы ведь тоже умный человек – наверное, понимаете, о чем я говорю?
– У меня вообще нет никаких забот, – с гордостью ответил Митараи.
– Вот как? – грустно ответила супруга Таку Фудзинами.
– Кто первым обнаружил тело вашего мужа?
– Местный житель.
– Кто он?
– Я слышала, что первым его обнаружил владелец магазина игрушек у подножия холма. Называется, кажется, «Львиный чертог».
– Да, мы видели этот магазин по пути сюда. Знаете ли вы фамилию его хозяина?
– Токуяма-сан.
– Значит, Токуяма-сан, ага… А на момент обнаружения тела рядом правда не обнаружили лестницы?
– Лестница… а что?
– Лестница, которую использовали, чтобы подниматься на крышу дома. Я слышал, что с утра ее не было на месте.
– Да? В самом деле? Впервые слышу.
– Понятно… – Митараи выглядел немного разочарованным. – Итак, я узнал многое о семье Фудзинами. Извините, что отняли у вас так много времени. Мы сможем застать Юдзуру-сан, если спустимся к нему сейчас? – Мой друг, кажется, больше всего заинтересовался братом погибшего.
– Ох, не знаю… Он наверняка в больнице.
– Что за больница?
– Неподалеку есть клиника общего профиля Фудзидана. А вы не слышали?..
– Нет, а что с ним случилось? Он пострадал?
– Нет, не Юдзуру… а свекровь.
– Ваша свекровь, Ятиё-сан?
– Да.
– Что с ней?
– Вдавленный перелом черепа, она была буквально на грани смерти! Сейчас пришла в сознание; ее поместили в клинику Фудзидана. К сожалению, у нее паралич и нарушения речи…
– Но как это случилось? – Митараи смотрел на женщину очень внимательно.
– Я точно не знаю… Поговорите лучше с Юдзуру и другими членами семьи. Спросите у них напрямую. Не знаю, могу ли я говорить об этом…
– Неужели на нее совершили нападение? – резко спросил мой друг.
Икуко Фудзинами прикрыла глаза и немного замялась:
– Да, именно так.
Вероятно, она не хотела говорить о случившемся, считая это позором для себя и своих близких. Однако не винила ли она кого-то из них в этом ужасном происшествии?
После этого, как ни старался Митараи, Икуко Фудзинами отказывалась говорить о нападении на свекровь. Митараи и я заметили, как тяжело ей было сохранить решимость. В какой-то момент я поймал взгляд вдовы Фудзинами, до этого смотревшей только вниз. Словно мгновенно устав, она откинулась на спинку дивана.
– Я вас понял. Как я и думал, это непростое дело. Мы еще можем столкнуться с трудностями в будущем. Еще раз простите за беспокойство. Возможно, мы еще встретимся, но, если что-то изменится и вы захотите поговорить, то позвоните по этому номеру на визитке, хорошо? – Вставая, Митараи вынул из нагрудного кармана визитку и протянул ее женщине. – И последнее. Где вы были около десяти часов вечера 21 сентября?
