Снежана Руслановна Аникина
Тот, кто сердцу дорог

Жила в Петербурге девушка-студентка Жанна Лисина. Знакомая моя. Посредственна, но по-своему необычна. Пожалуй, опишу день из её жизни, да не простой, а в той или иной мере один из важных для неё.

Встала с утра, оделась, чай со сладостями попила, убедилась, что в сумку положила необходимое, пару раз прошлась по всей квартире ради своего спокойствия касательно того, что всё выключено, и отправилась к любви всей её жизни – в центр Северной столицы.

Идя пешком до транспорта, девушка слушала музыку; сидя в самом транспорте, читала книгу. А иногда так упивалась этим занятием, что переключала своё внимание на внешний мир лишь на нужных остановках, из-за чего быстро и с мгновенным волнением выходила из вагонов. После Жанна шла до университета, любуясь историческими зданиями, мысленно обнимаясь со ставшими на несколько минут людьми улицами и обмениваясь с ними тёплыми словами. Но при всём этом её лицо сохраняло мрачность и серьёзность, для самой слабой улыбки и крохотного места не было на нём.

Вот Лисина у нужной аудитории, но до начала пары ещё около часа. Да, лучше на столько раньше прибыть к нужному месту, чем стать рабом паники из-за скорого опоздания и в конце концов потерять тот порядочный вид, на который потратил немалое количество времени. Когда Жанна положила вещи на ближайший стул и села затем на соседний, она продолжила читать, не забывая периодически поглядывать на время, а также поднимая голову из-за звуков шагов в пустом коридоре и негромких голосов студентов и их преподавателя в другом помещении. Никакого общения с кем-либо по телефону или же наяву, в учебном заведении. Девушка давала волю своим мыслям и голосу быть услышанными лишь на самих парах, и то частенько с ними проскальзывала неуверенность. Более того, моменты необходимости озвучивания ответов и предположений на вопросы наставников Лисиной почти всегда оказывались не по душе.

Конкретно в этот день произошло то, что заставило её как следует задуматься.

Менее чем за полчаса до первого занятия в аудитории перед Жанной, занимавшейся любимым делом, сели две её одногруппницы, Надя и Света. Первая была словно подавленной неким горем.

– Надя, что произошло? На тебе лица нет, ― обеспокоенно отреагировала Света.

– На сердце больно. Ночью плохо спала, ― печальным голоском отвечала та, вытирая едва появившиеся на щеках слёзы. ― Была у меня подруга, с которой дружили с начальной школы. Во многом видели друг у друга сходства. Мы чувствовали чуть ли не сестринскую связь. Но, думаю, на данных фактах прервусь, ибо я уверена, что нет смысла дальше объяснять, насколько большое мы имели счастье благодаря нашей дружбе. А в последнее время мы перестали ладить, возникло взаимное недопонимание… И вот вчера она написала прямо, коротко и грубо о том, что ей наша дружба стала тошной и отвратительной. Даже пару крепких слов добавила. После этого и вовсе лишила меня всевозможных способов с ней связаться. Видимо, не хотела знать моё мнение, слышать мой голос, видеть меня… О, горе! Сколько лет было посвящено ей! Сколько воспоминаний теперь убивает меня изнутри! Невыносимо…