Снежана Масалыкина
Адептка на задании. Любовь не предлагать
Глава 1. Благими намерениями
В ушах Алины раздался звон, перед глазами заплясали разноцветные огни, в голове зашумело синее море и вышвырнуло несчастную путешественницу в очередной неведомый мир.
«Хоть бы домой, хоть бы домой!» – взмолилась Алина, вываливаясь из очередного портала в неизвестность. Тринадцатая по счету миссия по спасению вымотала донельзя. Кто ж знал, что ректор окажется таким зловредным.
Ну, подумаешь, хотела помочь и чуть-чуть промахнулась, сожгла любимый кактус препода. Ну да, единственный экземпляр. Ну, да, редкий вид во всех мирах и параллелях, кажется. Но она же, Алина, хотела спасти Дормидонта Геракловича! Откуда она могла знать, что этот кактус – лунатик! Точнее, когда спит, собственные сны в реальность транслирует! А сны у него о-го-го какие! Она ж думала, крокозябр сейчас в ректора ядом плюнет! Вот и опередила монстра. Только тварь прыгнула навстречу, рука дрогнула и огнекрыл впечатался в кактус. Ну, случайно же!
Демонов ректор чуть несчастного крылатика в порошок не стёр! Хорошо малыш огнекрыл испугался и сразу шмыгнул в камин. И вообще, у него потом икота открылась из-за колючек! Пришлось к ветеринару тащить, лечить, огневушек ловить на пожарах, чтобы малыша побаловать вкусненьким! Но кого это волнует, кроме неё, Алины?!
Студентка выпускного курса МАД – Межмировой Академии Демиургов – тяжко вздохнула: непролазная чаща ни капельки не походила на уютный сад академии с песчаными дорожками, флиртующими клумбами с вьюнами и нахальными белками, требующими орехи за вход.
– А в академии сейчас ужин, – тоскливо протянула Алина вслух, двигаясь к широкому пню, торчащему посреди уютной поляны.
Вот зачем она с ректором спорила? Теперь прыгай по мирам, совершай подвиги Геракловича. Пока, говорит, чёртову дюжину редких артефактов не отыщешь, будешь полевым агентом! Какой из неё полевой агент, когда она талантливый артефактор!
Ей даже Василий Муромович – препод по боевым искусствам – четвёрку за красивые глаза поставил. Точнее, за оберег, который она ему от сглаза соорудила. Самозаряжающийся, с функцией пространственного кармана: заначки от жены – ясновидящей прятать!
А этот… изверг! Иди, говорит, по мирам, изучай культурное наследие немагичных миров и происхождение магических предметов в них. Самые редкие тащи в академическую коллекцию. Всё равно, мол, в мирах без магии от них толку никакого.
И ведь, правда – изверг! Алина снова вздохнула. На этот раз сочувственно. К архидемону, отлучённому от рода, принято обращаться изверг – извергнутый, значит, изгнанный из семьи. А обращение верг – ввергнутый – означает, что демон пользуется всеми правами своего сословия, родовой линии. Верг Дормидонт Гераклович Небирос – архидемон правящего рода, пятый наследник престола Хаоса и сопредельных миров Бездны, фельдмаршал армии, герцог Адского измерения и прочая, прочая, прочая.
Алина закатила глаза от восхищения, вспомнив высокого, широкоплечего, черноволосого ректора, по которому сохла вся женская половина академии. Говорят, будто изгнали герцога из-за какой-то ужасно любовной истории. Будто бы у него разбито сердце, вроде он чуть не увёл из-под венца наследную принцессу, предназначенную в жены родному брату.
На этом романтичном месте студентка обо что-то запнулась и рухнула носом в траву. Костеря ректора на все лады (ну а кто ещё виноват в падении?!), девушка встала на четвереньки и подняла голову. Растрёпанные волосы каскадом рухнули на лицо, закрывая обзор. Алина фыркнула, сдувая длинную чёлку, но это не помогло. Сев на пятую точку, девушка завела пряди за уши и огляделась. В тот же миг челюсть Алины самопроизвольно отвисла, да так и продолжила «висеть», пока некто не прихлопнул её костлявой рукой на место. Взвизгнув, Алина подскочила с земли как ужаленная, отпрыгнула в сторону, выставила перед собой кулаки и только тогда открыла глаза, зажмуренные от ужаса.
– Незачем так орать, – проскрипел неизвестно кто непонятно откуда.
Алина огляделась по сторонам, но на поляне, окружённой огромными вековыми дубами, никого не обнаружилось.
– Эй… Есть здесь кто-нибудь? – почему-то шёпотом поинтересовалась путешественница по мирам, тут же снова раскрывая рот от удивления.
Ещё бы не изумиться! На краю секунду назад пустой поляны появилась избушка. Золотой петушок украшал маковку деревянного сруба с окошками в резных наличниках. В какой-то момент Алине даже показалось, что петух живой. Ан нет. Видимо, ветерок дунул и флюгер шевельнулся. На всякий случай, ещё раз оглядевшись по сторонам, девушка осторожно двинулась в сторону избы. Снова растянулась во весь рост, забыв про пенёк, торчащий посреди поляны.
– Под ноги смотреть надо. Чай, не слепая! – раздражённо рявкнул кто-то Алине в самое ухо и ощутимо шлёпнул по спине.
– Ой, – подскакивая на ноги и вертя головой по сторонам в поисках обидчика, пискнула Алина. – Да покажись ты, человек-невидимка! А то сейчас как дам! Больно будет! – заверещала девушка, размахивая руками, пытаясь вспомнить приёмы самообороны, которые показывал Василий Муромович на занятиях.
– Ты смотри, размахалась крыльями, чисто курица, – фыркнул все тот же голос и Алина, наконец, сообразила глянуть вниз.
Пенёк смотрел на нее насупив брови и угрожающе выставив палец. Точнее, ветку с отростками, которые отдалённо напоминали костлявую ладонь.
– Эт-то что? Эт-то как? Ты… вы кто? Куда я попала, а? – в очередной раз плюхнувшись на многострадальную пятую точку, вскрикнула вконец измученная Алина Подкидная, окончательно осознав, что попала не домой, а в очередной антиволшебный мир. И теперь главное – не выдать свои магические способности, иначе спалят на костре как ведьму или в реке утопят.
– Куда-куда… Раскудахталась тут… На Кудыкину гору, знамо дело, – фыркнул пенёк, до растерянной Алинки наконец-то дошло: мир самый что ни на есть магический.
Если, конечно, говорящий пень ей не привиделся от дикой усталости. Всякое бывало, от частого скаканья по межмировым порталам. Она за последние сутки отпрыгала пять миров подряд, торопясь быстрее справиться с наказанием, вернуться домой, в родное общежитие. Студентка закрыла глаза, потёрла веки кулачками, потрясла головой и снова распахнула ресницы.
Широкий приземистый пень никуда не делся. Мохнатые зелёные брови грозно нависали над впадинами в коре, из которых на путешественницу сердито поблёскивали глаза, похожие на маленькие болотца, подёрнутые серо-бурой ряской. Ручки-веточки упирались в деревянные бока. Неправильной формы дупло у самых корней напомнило искривлённый недовольством рот, нарост пониже глаз до жути походил на толстый нос.
– З-здрасте, – вежливость – оружие королей, внушала ей экономка женского общежития, к которой Алина привязалась, не зная родной матери.
Алина была абсолютно уверена в том, что точность – оружие царственных особ, но спорить с Пелагеей Сварговной не решалась.
– Да уж и тебе не хворать, окаянная, – поздоровался пенёк.
– Меня Алиной зовут, – выдавила из себя девушка и зачем-то отрапортовала. – Алина Подкидная, студентка пятого курса МАД. Нахожусь на задании.
– Кхм… Колоброд Колобродович, страж лесной, к избушке за номером тридцать пять приставлен порядок блюсти, гостей встречать, Яге помогать.
– Кому? – вытаращилась на говорящий пенёк Алинка. – Какой Яге?
– Яге-Ягушеньке, моей душеньке. Пять веков мы с ней туточки обитали, друг дружку не обижали, дочку Ягушенькину, потомственную ведьму Адушку ро́стили, собирались замуж отдать за Ивана да за царевича-а-а… – существо вдруг заголосило в голос, старательно копируя деревенский говор. – Только пришёл гад проклятущий, заморочил царевичу голову-у-у, натворил дел. Нет теперь Аделю-у-ушки-и-и… В сырой темнице томится-а-а-а… – пенёк моргнул, болотца-глаза заблестели и потекли ручейками смоляные слёзы по деревянным щекам.
– Так кто томится-то? Царевич или Аделинушка? – сочувственно глядя на пень, робко уточнила Алина, под конец окончательно запутавшись в завываниях.
Пенёк последний раз всхлипнул и строго глянул на девушку:
– Не твоего ума дело, – но тут же судорожно всхлипнул, закатывая глаза.
– Ну что вы, Колои… – запутавшись в непривычном имени, Алина запнулась.
Но тут же решительно взяла себя в руки, вспомнив девиз родного факультета спасателей: «Всех спасу, Гринпис не опозорю!»
Вообще-то, отделение называлось факультет артефакторных созданий, но студенты курса виртуозно мастерили артефакты из неживых предметов, которые очень выручали студиозов в путешествиях по мирам. Некоторые артефакты в быту не раз спасали от пригоревшей еды, от паразитов всяких, от пожаров и поломок. За что их и прозвали спасателями, а Гринпис – главный демиург-покровитель артефа́кторов. Правда, никто не знал, как выглядит это высшее создание и никогда его не встречал. Но это уже совсем другая история.
Алина неловко подползла к сердитому пеньку и обняла его за… Собственно, за что ухватила, за то приобняла, утешая. Разбираться, где у стража туловище, где голова, где талия времени не было. От неожиданности лесной страж обхватил Алину ветками за плечи, попутно пачкая смолой, текущей из глаз вместо слёз. Только девушка не замечала ничего, утешала несчастного, одновременно пытаясь понять сквозь жуткие всхлипы и хрипы, что произошло в странном мире, где правили Ягиньи. Академически выражаясь – демиурги природы, а по-простому бабки- ёжки.
– Да кто пришёл-то? – Алина отчаялась привести в чувство пенёк, который захлёбывался рыданиями. – Я ничегошеньки не понимаю! А ну, тихо, я сказала! – на октаву повысив голос, прикрикнула девушка. – Или я сказала тихо?!
От неожиданности Колоброд Колобродович икнул и замолчал, растеряно хлопая порыжевшими от слёз глазами. Ну а что, голос у неё командирский, не зря же она была организатором всех мероприятий в академии: от студенческих вечеринок до официальных встреч высоких гостей. В этом деле без твёрдого и громкого голоса никак нельзя: попробуй-ка переговорить сборище талантов с разных факультетов, которые так и норовят расползтись по комнатам, спихнув все задачи на тех, кто подвернётся под руку.
– Дык… это… Знамо, кто… – шмыгнув носом-шишкой, проскрипел страж. – Дед Пихто, сродственник самого главного злодеища Всея Миров и Вселенных, Кощея проклятущего Бессмертного, стало быть.
– А дальше что? – протянув Колоброду широкий лист подорожника, устало уточнила Алина.
– А дальше… Пойдём-ка, девица, я те чайком угощу, поди устала-то с дороги, по мирам прыгая? – утерев глаза листиком, вдруг предложил пенёк.
– Да я-то с превеликим удовольствием, – встрепенулась голодная красавица. – Только как пойдём-то, у вас ног нет, – задумчиво протянула Алина, оглядывая крупные корни, торчащие из-под земли.
– Почто мне ноги… – закряхтел страж. – Когда корни есть…
Тут Алину качнуло, земля под ней зашевелилась, девушка едва не рухнула на спину. Земляные комья полетели в разные стороны, успевай только укорачиваться, а неповоротливый лесной стражник, скрипя и постанывая от натуги, вытягивал из землицы толстые перекрученные корни.
Спустя пять минут, выпростав все конечности, Колоброд Колобродович встряхнулся, как собака после купания, приподняв за ворот Алину, поставил на ноги. Гостья клацнула зубами, закрывая изумлено приоткрытый рот, подумала: «Так, надо брать себя в руки. И не такое видывала!»
С трудом верилось, что очередной переход отправил её прямиком в русские народные сказки. Ибо даже в кошмарном сне Алине не могло привидеться, что где-то в параллельных мирах и в самом деле существуют бабки-ёжки, говорящие пни, Иваны-царевичи и кто там ещё с ними живёт-поживает?
Сказки Алина не любила, предпочитая документалистику и фильмы о природе. А потому мало что знала-ведала об особенностях национальных историй. «Ну вот заодно и сказочные пробелы восполню. Если надо, то проблемы решу. А то, что помощь пенёчку нужна, видно невооружённым глазом!» Эта мысль Алину приободрила, она деловито зашагала за марширующим к избушке стражем, радостно напевая про себя песенку: «Это есть мой последний и решительный бой…»
Если бы только Дух Изначальный мог предположить, что будет дальше, он бросил-вывернул наизнанку все силы и магию, лишь бы остановить победоносную поступь спасительницы миров. Так скромно и исключительно в собственных мыслях величала себя с недавних пор Алина Подкидная.
Воодушевлённая новыми неизвестными перспективами спасательной операции, Алина так замечталась, что едва не уткнулась носом в корень. Колоброд Колобродович остановился в нескольких шагах от избы, теперь деловито пялился на гостью, словно чего-то от неё ожидая.
– Гм… Я что-то должна сделать? – поинтересовалась Алина, наклоняясь и отряхивая длинную юбку от травинок и комочков земли. Путешественница только сейчас обнаружила, что её наряд, как обычно, видоизменился после прыжка. Эта новомодная автоматическая функция, «прикрученная» ко всем порталам с помощью маг-формулы, оказалась очень удобной.
Не нужно было после попадания ломать голову, где раздобыть местную одежду, потому что аборигены по большей части пугались и разбегались при виде существа, выпадающего из ниоткуда. Иной раз вовсе начинали орать: «Ведьма! Ведьма!» – принимались ловить и тащить на костёр.
«Как хорошо, что здесь это не актуально, – улыбнулась про себя девушка, вспомнив, что как раз-таки в мире почти ведьм она очутилась. – Будет совсем странно, если здесь путешественников по мирам сжигают на кострах за колдовство», – тут Алина выпрямилась, обнаружила, что пенёк всё также таращит на неё во все глаза и недовольно молчит.
– Слово молви, – проворчал страж лесной.
– Какое? – от удивления Алинины глаза заблестели, предвкушая новые магические знания.
«Неужто у меня здесь ведьмовские способности прорезались, а Колобродыч их почувствовал. Вот здорово-то!» – у адептки аж дух захватило от надежды. Очень уж ей хотелось овладеть полным спектром магических способностей. Увы и ах, её источник оказался с браком.
Ей была подвластна только сила, способная создавать артефакты разных уровней, живые и мёртвые, обездушенные и разумные. Из-за этого, правда, в академии придётся проучиться лишний год, чтобы полностью подчинить свои силы. Но учиться Алина любила. А уж побывать в запрещённом библиотечном секторе, куда ей дадут доступ после защиты основного диплома, – это вовсе голубая мечта!
Из сладких грёз её вырвал недовольный голос стража.
– А? – переспросила Алина.
– Бэ! – передразнил пенёк и повторил. – Избушка только ведьминому Слову подчиняется, чтобы впустить гостей без хозяйки, – нетерпеливо пояснил страж, оседая на корни. – Что неясно-то?
– Так я что… ведьма-а? – прижав руки к груди, с придыханием выдохнула Алина, не сводя глаз с избы.
– Нет, – разом оборвал все мечты вредный трухлявый пень. – Ягой в тебе даже не пахнет. Но ведь всем известно: все девицы – ведьмы изначальные. Так что Слово нужное каждая ведает. Не тяни жар-птицу за перья, молви Слово, – недовольно забурчал страж. – Без Слова изба не повернётся и внутрь не пустит.
– Э-э-э… Слово-то какое? Не знаю я никаких слов, – Алина не на шутку обиделась за безосновательный намёк на ведьму, насупила брови и задумчиво пощипала нижнюю губу, вспоминая всё, что помнила из сказок.
В детстве приёмная бабушка читала ей на ночь сказки, сказания и мифы с байками. Но маленькую Алину больше интересовало, почему ковёр-самолёт летает, отчего цветочек приворотный непременно аленький, как смогла выжить баньши Красная Шапочка (голосом она живот разорвала волку или всё-таки охотники помогли?). Кто избушке курьи ножки приделал и для чего. Перед ней настоящая избушка бабы Яги, только почему-то без ног. Вот и верь после этого сказкам. То ли дело научные труды!
«Так, – одёрнула себя девушка. – Слово. Каким должно быть слово? Ага, всегда надо быть вежливой», – вспомнилась назидания бабушки, Алина радостно шагнула вперёд.
– Избушка, пожалуйста, повернитесь к нам крылечком, будьте так добры, – самым добрым и вежливым голосом ласково молвила девушка, замирая в ожидании волшебства.
Не сразу сообразила, что зловещий скрежет, раздавшийся за её спиной – это смех лесного стража. Обернувшись, Алина увидела, как Колоброд Колобродович присел на задние корешки и сотрясается всей своей трухлявой корой, аж щепки летят.
– Что смешного? – насупилась девушка. – Я же волшебное слово сказала «пожалуйста»!
– Откуда тебя к нам занесло, девица? Где вас таких не ведающих сотворяют и для чего? – ещё сильнее затрясся и заскрежетал Колобродыч. – Ты что ли сказок в детстве не читала? Во все миры копии книжек волшебных отправлены Духом Изначальным, чтобы знали – ведали девицы красные Слово нужное, не забывали сущность свою.
– Да не люблю я сказки, – оправдываясь и косясь на избушку, вздохнула Алина. – Я природу люблю. Зверей спасать или там мир от вымирания. Вот хотите, прямо сейчас вашу Адушку пойду и спасу? – с надеждой заглядывая в глаза замшелому пню, предложила путешественница, чувствуя, что голодный желудок без боя не сдастся и в путь-дорогу не пойдёт.
– Дык чтобы Адушке на помощь пойти, в избу попасть надо, неразумная. Клубочек волшебный из сундучка заветного взять. Да скатерть-самобранку… Эх… – страж лесной расстроенно махнул веткой, едва не задев Алинину макушку. – Непутёха…
– И что теперь делать-то?
Желание спасти этот мир вцепилось железной рукой в сердце бесстрашной гринписовки, требовало немедленных действий по устранению стрел из болот, лягушонков из коробчонков, колобков из сусеков, репки из загребущих бабкиных рук или дедкиных. Алина точно не помнила, но твёрдо знала одно: этот мир требуется срочно спасать!
– Ох-хо-хо, грехи мои тяжкие! Столько лет ждать спасительницу, а получить чудо в перьях, – пуще прежнего замахал ветками-руками Колоброд Колобродович.
– Я не чудо и перьев у меня нет, – обиженно тряхнула рыжей гривой Алина, тайком оглядывая себя на предмет перистости. Ну, мало ли. А вдруг. Всякое бывало после перехода в иной мир.
«Тьфу ты, в другое измерение!» – мысленно поправила сама себя незадачливая попаданка, незаметно сплёвывая трижды через левое плечо.
– На, держи, – пенёк чем-то ткнул ей в лицо, едва не выбив глаз.
Алина шарахнулась в сторону, споткнулась о корень, с размаху плюхнулась на мягкое место. Последнее болезненно заныло от многочисленных ударов судьбы. Застонав, девушка с трудом поднялась на ноги, потирая ушибленное место.
– Что это? – вертя в руках потрёпанную книжицу, поинтересовалась она у стража.
– Ты что книг не видывала? – издевательски протянул Колоброд Колобродович.
– Обижаешь, начальник, – состроив рожицу, сумничала Алина. – Книга-то мне зачем? А-а-а, – наконец догадалась уставшая и голодная гостья. – Там Слово есть? А на какой странице?
– Нет, ну где это видано? Кашу свари, разжуй, да ещё и проглоти вместо кого-то! Сама ищи! – рассердился страж лесной, возмущённо сопя, отворачиваясь от Алины.
– Ну и ладно, ну и подумаешь, – торопливо пролистывая книгу в поисках ответа на загадку, ворчала Алина.
Миссионерский зуд усиливался, и требовалось как можно скорее отправляться в путь.
– Вот, нашла! – радостно возопила девушка, потрясая раскрытой книжкой.
Алина торжественно сделала шаг вперёд и громко произнесла:
– Избушка, избушка, встань ко мне лесом, к заду передом! – замерла в ожидании.
Позади раздался грохот, сопровождаемый диким скрежетом. От испуга Алина аж присела и зажмурилась. Осознав, что опасность ей не угрожает, оглянулась и сердито уставилась на хохочущего стража, от смеха, завалившегося на… Ну, пятой точки у пня не наблюдалось, пускай будет на пятый корень.
– Что не так-то опять? – уперев руки в бока, топнув ногой, выкрикнула несчастная.
– Гла-а-за-а разуй и читай внимательно! – икая от скрежета, простонал Колоброд Колобродович.
Алина сердито распахнула книженцию в необходимом месте, раскрыла было рот, чтобы доказать свою правоту, тут же захлопнула, покраснев.
– С кем не бывает! И вообще! Поспасал бы с моё миры, ещё не то прочитал бы!
Решительно тряхнув головой, выпрямив спину и выпятив подбородок, поглядывая на нужные строки, Алина выговорила:
– Избушка, избушка! Стань по-старому, как мать поставила – к лесу задом, ко мне передом. Мне в тебя лезть, хлеб-соль есть, – закончила Алина.
Глава 2. Скатерть-самобранка и черный кот
– Ой, мамочки! – восторженно пискнула Алина, отступая на шаг.
Небольшая избушка на ее глазах дрогнула, хлопнула ставнями, словно крыльями, помедлила, слегка скособочившись в одну сторону, и начала медленно разворачиваться. На секунду путешественнице даже показалось, что изба её разглядывает.
– Ой, мамочки! – восторг в голосе Алины перерос в чистый научный интерес, она рванула к зданию, в надежде рассмотреть поворотные механизмы, убедиться в наличии магии (или её отсутствии). Непременно попала бы под высокое крыльцо с резными перилами, если бы страж лесной не оттащил её, ухватив корнями за ногу.
– Ой, мамочки, – жалобно вскрикнула Алина, едва не потеряв равновесие, когда кто-то («Вот ведь пень… трухлявый!») крепко обвил её лодыжки и резко дернул.
– Куды прёшь, дура! – рявкнул страж, опутывая девичьи ноги по колено.
– Но это же… Это же научное открытие. Как минимум! – лепетала Алина, не сводя глаз с избы.
– Да хоть премия Василисы Премудрой! – сердито ответил пенёк. – Крыльцом насмерть зашибет, а живой воды у меня нету, чтобы всяких полоумных оживлять!
– К-какой воды? – Алина ахнула, попыталась развернуться, посмотреть в глаза стражу: шутит или нет?
– Никакой! – оттягивая не сопротивляющуюся девушку подальше, проворчал Колоброд Колобродович. – Ни живой, ни мертвой нынче всё по заявке, через канцелярию. Три бумаги кикиморам напиши, резолюцию получи, ответа дождись! Тут помереть недолго, пока разрешение добудешь из своего живуна водицы взять! А ты прёшь! Куда прёшь?! – сердитый страж не рассчитал силы, Алина в очередной раз приземлилась на многострадальную пятую точку.
Пока девушка раскрывала и закрывала рот, пытаясь возмутиться и возразить: мол, что за дела, она взрослая, сама знает, что делает, домик развернулся к лесу задом, к ним с Колобродом передом. Постоял, поглядывая на них туманным взором немытых окон, потоптался на месте и плюхнулся на… фундамент, подобрав под себя крупные крепкие лапы о четырёх пальцах с мощными когтями.
Резное крылечко скрипнуло, врастая в землю, дверь, изукрашенная яркими горицветами, распахнулась, Алина замерла, прижав руки к груди. Сердце девушки неистово колотилось в ожидании какого-то великого чуда. Может, явления бабы Яги, а может и самого Кощея Бессмертного!
Позади хмыкнул пень. Путешественница с облегчением потопталась на месте, разминая затекшие ноги: корни разжали свою крепкую хватку и отползли к хозяину. Во всяком случае, так предположила Алина: очень хотелось оглянуться на Колоброда, чтобы увидеть, в какое место утягиваются ветки, но девушка боялась пропустить явление.
Мелькнула тень, на порог вальяжной походкой выплыл огромный черный кот. От разочарования Алина зажмурилась, досчитала до трех и снова распахнула глаза. Но крупный лоснящийся котяра никуда не делся. Щурясь на солнце и зевая во все свои тридцать белоснежных зуба, котяра плюхнулся на хвост, мазнул по ним равнодушным взглядом, сделал вид, что никого не заметил, еще раз зевнул и принялся умываться.
– Добрый день, – робко поздоровалась девушка, во все глаза рассматривая зверя, надеясь увидеть что-то необычное. Еще бы, ведь это кот самой бабы Яги!
Но живность ничем таким от обычных академических кошек не отличалась. Черный нос, два уха, пушистый хвост и четыре лапы. Кот как кот, только морда наглая.
– Добрый день, – громче поздоровалась Алина.
Разочарование – пожалуй, именно это чувство испытывала сейчас адептка. Черный кот бабы Яги из волшебного странного мира не был даже говорящим! Пень умел говорить, а кот – нет! Эх! Девушка огорченно пожала плечами, повернулась к лесному стражу за советом: в избу идти или еще какие-то слова нужно сказать, чтобы изба внутрь пустила.
– И не зачем так ор-р-ать. Я в пер-р-рвый р-раз тебя прекр-р-расно слышал! – от бархатного мужского голоса Алина вздрогнула, а вдоль позвоночника зашевелились заинтересованные мурашки и приготовились восторженно бегать по спине.
Девичье воображение уже нарисовало высокого широкоплечего красавца с пронзительным черным взором. Отчего-то очень сильно смахивающего на ректора. Сердце Алины вздрогнуло и сладко заныло. Да-да, её, адептку пятого курса, очень серьезную и разумную барышню, ни разу за студенческие годы не влюблявшуюся в однокурсников, не бегавшую на свидания, не миновала всеобщая чаша восхищения и любви к красавчику-ректору.
Иногда, оставаясь после очередного наказания наедине с собой, Алина мечтала о том, что прекрасные и до невозможности бездонные глаза архидемона смотрели на нее не так сурово и сердито. Вот бы увидеть в его взоре хоть капельку нежности или хотя бы сочувствия. Ведь это по его вине у Алины отнимались руки-ноги, вещи сами собой начинали выпрыгивать из рук, тело натыкалось на углы, а рефлексы срабатывали не так, как надо. Вот и с кактусом так получилось, а…
– Что стоим, кого ждем? – от знакомой иронии в мужском голосе толпа мурашек не выдержала, восторженно топая, понеслась от копчика к шее и обратно.
Затаив дыхание, прижав руки к груди, Алина очень медленно начала поворачиваться к избе.
Конечно же, никакого ректора на крыльце не стояло. На нем по-прежнему восседал наглый черный кот и ехидно поглядывал на Алину.
– Здравствуй… те, – слегка замявшись, поздоровалась девушка. – Можно нам войти?
Кот ничего не ответил, неторопливо поднялся со своего места, повернулся пушистой попой к гостям и нырнул в темное нутро избы. В последний момент приглашающе махнув хвостом.
– Колоброд… э-э-э… Колобродыч, – выдохнула Алина. Девушка хотела спросить: верно ли она поняла, что им разрешили войти, но так и застыла с раскрытым ртом, позабыв обо всем на свете.
Кряжистый раскидистый крупный пень, он же страж лесной Колоброд Колобродович, на её глазах затрясся крупной дрожью. Ветки и корни вдруг разом отпали, подобие лица сгладилось, рот-нос исчезли, а говорящая колода начала расти ввысь. От неожиданности Алина попятилась, уперлась спиной в столбик крыльца, да там и замерла, во все глаза глядя на чудо-чудное непонятное. Страха не было. От удивления молчал даже азарт ученого-исследователя, коим славилась адептка на всю академию. Запрокинув голову, путешественница смотрела, как пень разрастается, превращаясь в дерево. Вот из гладкого ствола выросли две толстые ветки. На самой макушке затрепетала бледно-зеленая дубовая листва. Сам дуб возле корневища разделился на два отростка.
«Ноги что ли себе отрастил?» – подумала Алина, восторженно ахая: на ее глазах могучий дуб в одну секунду обернулся добрым молодцем. Ну, не совсем молодцем, скорее, мужчиной в расцвете лет тридцати пяти-сорока, если судить человеческими мерками. Для оборотней это не возраст, они и до двухсот живут. Слегка недовольным, но зато статным, что называется косая сажень в плечах, крепкие руки, опрятная короткая седая борода, зеленые глаза с хитринкой. Темно-зеленая рубаха с вышивкой по вороту и рукавам, коричневые штаны и добротные черные сапоги довершали образ бывшего пенька.
Отмерев, Алина, все так же, не сводя восторженных глаз с очеловеченного дерева, двинулась в сторону стража лесного. Руки девушки жили своей жизнью шарили по поясу в поисках учебной сумки с инструментами. Первое правило исследователя: отщипнуть кусочек, если получится взять кровь, волос, чешуйку. Все, что угодно для изучения, а тут целый представитель новой расы.
«Древолюди… Нет, людодревы… Фу… Дубо-оборотни… Ладно, придумаю потом!» – мягко скользя по траве, исследовательница подкрадывалась к представителю неизвестного племени. Алину не смущало то, что бывший пень теперь на полторы головы выше неё. Даже то, что он вполне себе живой мужчина не останавливало научный зуд.
«Так… Отрезать кусочек ткани и кожи с сапог, волосинку…, пожалуй, две, – разглядывая густую серебристо-зеленоватую шевелюру, прикидывала выпускница, мысленно прописывая введение к диплому. – Эх, хорошо бы кусочек ногтя отрезать и соскоб взять на ДНК… Но ведь не даст, как есть не даст!» – Алина тоскливо вздохнула, обнаружив, что бывший пенек с удивлением поглядывает на неё и качает головой. «А без доказательств, кто мне поверит?!» – девушка вскинула умоляющий взгляд на стража.
– Окстись, девица, чай я не подопытная мышь, чтобы себя по частям раздавать, – густой сочный голос вырвал Алину из научного азарта, но не до конца.
– Ну, хотя бы листочек можно? – разглядев листок, запутавшийся в мужских кудрях, простонала Алина.
Только теперь девушка осознала: сумка с инструментами осталась в академии, а на поясе пространственный мешок для сбора артефактов, с прямой доставкой последних прямо в именное хранилище. После задания, вернувшись домой, их нужно будет подписать, приложить отчет по мирам, из которых они были экспроприированы (проще говоря, стырены) и сдать папку с ключом-допуском ректору. Что уж этот… изверг с ними дальше будет делать, Алина знать не желала!
Вот такие мысли вились причудливыми узорами в рыжей девичьей голове. В то время как хозяйка этой самой головы продолжала подкрадываться к своей жертве с кошачьей грацией. При необходимости, Алина умела становиться грациозно-опасной хищницей, умела брать след, читать звериные тропы. Откуда в ней эта пластика, охотничий азарт, знания способов и приемов охоты, приёмная бабушка не могла ответить.
В тринадцать лет Алину обнаружили в академическом саду спящей на лавочке. Что примечательно, флиртующая скамейка (неудавшийся эксперимент одного из бывших выпускников) стояла спокойно, отрастив подлокотники в виде бортиков, чтобы девочка не свалилась во сне. И возмущенным шипением отгоняла всех желающих разбудить ребенка, чтобы выяснить, чья она и как попала на закрытую территорию. Ни одно охранное заклинание не сработало, прорех в периметре не обнаружили, входные ворота и калитка в один голос уверяли начальство, что никого не впускали, только выпускали адептов и преподавателей. Расследование длилось месяц и заглохло.
Что уж там навыясняли ректор с начальником охраны, никто не ведал. Сама же Алина, проснувшись, не могла объяснить ни кто она, ни как попала в Академию, ни откуда. В памяти зияли огромные дыры. Девушка даже имя свое не помнила. Так и стала она Алиной Подкидной с легкой руки приемной бабушки – вечной экономки МАД, большой любительницы азартных игр. Пелагея Сварговна, в молодости прозванная Подкидной, получив пост в Академии, прозвище превратила в фамилию. Зачем и почему, знал только ректор, остальных дела этой седовласой дамы не касались.
