Слава Юденков
Губа не дура

– Девяносто, – Саша Любезный, у которого самый большой стек за столом, выдвигает башенку десятитысячных фишек. На бордовом сукне в ряд выложены три карты трефовой масти, и крупье уже готов достать из колоды терн*. Заглянув в карты, Букмекер пасует. Свят тоже поднимает свой картон, но только для того, чтобы еще раз убедиться – у него старший флеш. Зажав между большим и указательным пальцами три розовых фишки, он начинает катать верхнюю из них туда-сюда.

– Колл, – говорит парень, сделав глоток пива.

Следующий ход за Депутатом. Недолго думая, он разбрасывает по столу оставшиеся фишки.

– Алын!

Чиновник поворачивается к Святу и впивается в него тупым выжидательным взглядом – мол, где теперь твоя смелость? Все давно привыкли к пьяным выходкам Миши Депутата, поэтому никто не обращает на него внимания.

– Ваше слово, – говорит дилер Костылю.

– Поддержу коллектив, – заявляет тот. – Двести пять.

Три высоких горки пластика оказываются за белой линией разметки боксов. Видимо, устав пялиться на Свята, Депутат бросает эту затею и тянется к бокалу с коньяком.

– У тебя хоть деньги на такси остались? – играя желваками с сизым налетом щетины, спрашивает у Костыля Любезный.

– Не волнуйся, доеду на маршрутке, – Костя отвечает немного резче, чем следует.

– Поверь мне, здесь о тебе не волнуется ни одна живая душа, – сбив пепел, Любезный запрокидывает голову на спинку кресла. Острый кадык выступает на шее мужчины. Горький дым его сигарет вползает в ноздри сидящих за столом. Костыль, будто для перестраховки, заглядывает в карты. На руках у него – пустота.

– Я колл, – кивает Любезный дилеру.

– Я так понимаю, деваться мне некуда, – говорит Свят. Любому мало-мальски опытному картежнику знакомы эти далеко не первосортные понты, но без них покер не был бы покером. – Полетели. Четыреста.

На самом деле, деваться некуда Любезному – и они оба об этом знают. Когда нужно доставить двести тысяч, чтобы забрать банк около миллиона, решение напрашивается само по себе.

– Ну, давай сбегаем, – Любезный вонзает в сукно стопку самых дорогих фишек и выпускает носом дым. Разыгравшийся экшн отрывает от планшета Букмекера, и даже Депутат с виду трезвеет и забывает о конфликте со Святом – теперь в его глазах блестит невинное любопытство: чем же все закончится.

– Уважаемые игроки, вскрываем карты, – объявляет дилер и поправляет бабочку.

– У нас есть агрессоры, – кивает Любезный на Свята, – с них и начнем.

Внезапно открывшаяся дверь впускает внутрь шум общего зала. Официантка вносит поднос с напитками.

– Пожалуйста, ваши карты, – проигнорировав Любезного, Дима обращается к чиновнику. Тот, кажется, и вовсе забыл о своем участии в раздаче.

– Мои? – спрашивает Депутат. – А, да. Вот, – он по очереди переворачивает валета с семеркой – у него самое младшее совпадение. Но собственный результат явно волнует его меньше всего.

Следующим вскрывается Костыль. Все, что он может продемонстрировать – это одна карта трефовой масти, дающая шанс собрать флеш.

Любезный показывает пару королей.

– Да я еще и неплохо стою! – изображает удивление катала. Те самые дешевые понты. – Слушай, ты точно на маршрутке доедешь? – обращается он к Костылю. – Если что, могу одолжить.

Костя отмалчивается, до боли сжав под столом кулак. Очередь доходит до Свята.

– Молодой человек, будьте добры, ваши карты.

– На здоровье, – Свят переворачивает туз десять в трефу, образующие старший флеш – беспроигрышную по такой доске комбинацию. Чтобы раздачу выиграл кто-нибудь из соперников, на стол должны лечь две обязательные карты. Вероятность такого исхода – менее пяти процентов. Свят забывает обо всем на свете, для него не существует ничего и никого, и лишь одна мысль зависает в голове: «Только без грязи».

– Что ж, по ходу дела, на такси придется занимать мне самому, – говорит Любезный. – Да, Димочка?

Привыкший к негативным выпадам в свою сторону, дилер пропускает слова каталы мимо ушей. Двойное постукивание по сукну. Открывается четвертая карта – король. Теперь у Любезного есть шансы собрать фулл-хаус. Подобная ситуация, когда оппоненту приходят две нужные карты подряд, в покерной терминологии называется «бэкдор».

В момент все самообладание Свята иссякает. Чтобы унять неистовую дрожь в пальцах, он кладет руки на стол. Но Любезный замечает, как побелели ладони парня.

– Ты чего так трясешься? – спрашивает катала. – Не бойся, все будет хорошо, – Любезный говорит нарочито дружелюбно, по-отечески заботливо, мелодичным вязким тоном, который очень быстро может ввести в заблуждение.

На кону – самый большой банк в жизни Свята, Костыля и сидящего в салоне «Шкоды» ЭлЭма. Сколько ночей они провели в душных залах катранов, а, завалившись утром спать, видели во снах калейдоскопы карточных мастей; сколько раз из-за неопытности они стояли на грани беспросветного банкротства прямо в самом начале своего игорного пути; сколько раз благодаря везению их переезжали* совершенно левые в покере люди. Но сегодня этого не произойдет. Ведь от жизни, в которой им не придется поддакивать бредням алкашей по ночам и отмывать от грязи бичей, их отделяют всего несколько процентов вероятности. Игроки часто спорят, что важнее – фарт или математика? Правда в том, что настоящий фарт – это когда математика срабатывает в нужный момент.

Свят встает из-за стола. Ему даже кажется, что он чувствует колебания сукна от ударов кулака дилера. Этот момент, этот самый момент, когда неизвестность приоткрывает завесу и с разрисованной цветастой картонки подсказывает, на чьей стороне сегодня удача. Уж, не из-за этих ли секунд предвкушения, когда реальность ставится на паузу, а все внутренности оказываются подвешенными на тонкие, острые крючки, не из-за этих ли мгновений тысячи людей ежедневно садятся за игорные столы? Свят никогда не охотился за подобными ощущениями, но они – неотъемлемая часть игры, как и дешевые понты, сигаретный дым и повсеместное наебательство. И какими бы ушлыми и теоретически подкованными ни были Свят с Костылем, в самый нужный момент удача от них отвернулась. За рубашкой карты ривера* скрывалась еще одна семерка, дающая Саше Любезному победный фулл-хаус.

– Победа игрока на пятом боксе, – непоколебимо выносит вердикт дилер. И обжалованию это решение не подлежит. Игра продолжается, пока не открыта последняя карта. Все можно изменить до этого момента. Но не после. Дима копошится в куче пластика, отсчитывая рейк. Фишки со звоном проваливаются в металлическую коробку под столом сквозь узкую щель, только Свят не слышит этого звона. В его ушах стоит жуткий писк, а взгляд намертво прикипел к семерке бубен. Диме едва удается вывести парня из транса:

– Молодой человек, подайте, пожалуйста, карты, – дилер машет рукой перед лицом остолбеневшего парня.

–Чего тебе? – отстраненно спрашивает тот.

– Карты.

Свят не подает крупье карт. Вместо этого он обводит взглядом собравшихся: Букмекер, получив свою дозу адреналина, а, может, даже испытав эрекцию от зрелищной раздачи, снова втыкает в планшет; Депутат, поджав губы, задумчиво кивает головой, словно болванчик; за другим концом стола Костыль – на лице парня застыла странная, маниакальная ухмылка; Любезный, не сказавший после раздачи ни слова, мерно расставляет фишки башенками – такое чувство, что во впадинах его глаз давным-давно вымерли всякие эмоции. Вдруг Костыль срывается с места, опрокидывает залпом бокал коньяка с чиновничьего подноса и, гаркнув дверью, вылетает с ВИП-зала. Через минуту в комнату вбегает взволнованная Алиса:

– Что у вас случилось?

Она смотрит на Свята, стоящего у стола с бледным лицом и потерянным видом. И гадать нечего – ей все понятно.

–Дима? – обращается девушка к дилеру.

– Все хорошо, Алиса Викторовна. Обычная игровая ситуация.

– Можешь идти, Алисочка, – добавляет Любезный, – все в норме.

Свят встречается с девушкой взглядами, но та, предвещая его немой вопрос, отвечает: «Сами напросились».

– Алисочка, запиши на меня еще сто, а? – гундосит Депутат.

– Михаил Евгеньевич, размер кредита доверия к вам – как к самому порядочному клиенту нашего заведения. Надеюсь, у нас не возникнет проблем?

– Не первый год замужем, Алиса, э, Викторовна, – чиновник пытается положить пухлую ладонь на талию девушки, но та деликатно ускользает:

– Хорошо, сейчас принесут фишки.

– Пускай побыстрее несут, – капризно ворчит Депутат.

– Дима, зайдешь потом ко мне, – холодно говорит дилеру Алиса и покидает ВИП-зал. Включается кондиционер, но Свята не отпускает колючий жар, охвативший все тело.

– На вас раздавать? – интересуется крупье.

– Нет, – едва ворочает языком Свят. – Я все.

Чувство обиды и негодования за коварный проигрыш, знакомые каждому игроку, не терзают парня – густой пеленой его мозги укутала пустота. Полное безразличие к происходящему, желания и сил нет даже на то, чтобы бросить в рожу дилера карты. За столом уже идет новая раздача, Букмекер, наконец, откладывает в сторону планшет, даже Витя Беспалый приходит в себя и, сладко зевнув, подсаживается к Любезному. Свят шаркает к выходу, пропуская мимо ушей и впрямь любезное «Заходи еще!». В ноздрях застревает горечь сигаретного дыма.

Часть 2. Артисты

Что мое – не потеряю, у судьбы свое отыграю

Мурат Тхагалегов, «Душа бандита»

Январь 2015 года

– Итак, вы хотите застраховать собственную жизнь на девять миллионов?

Лучи зимнего солнца пробиваются в офис через жалюзи. Уютно гудит воздушный обогреватель, за соседним столом шелестит бумагами клерк.

– Да, все верно, – засучив рукава пиджака, отвечает парень с волнистыми, старательно зачесанными набок волосами.

– Михаил… Я могу обращаться к вам так? – вежливо интересуется сотрудник страховой компании.

– Конечно.

– Так вот, Михаил. Подобная страховка предусматривает ежемесячный взнос в размере двадцати тысяч гривен. При этом максимальный срок ее действия – пять лет, после чего будет необходимо перезаключить договор. Вы готовы к таким издержкам?

– Ну, как бы, готов, – говорит клиент, чавкая жвачкой.

– Отлично. Но есть еще один нюанс, о котором я должен вас предупредить.

– Какой? – хмурясь, парень косится на другого работника – тот с головой погружен в бумажную волокиту.

– Страховая компенсация выплачивается ближайшим родственникам только в случае насильственной смерти или гибели клиента в результате несчастного случая. Скажите, вам никто не угрожает?

– Я ведь привез вам выписки медицинских обследований, – Миша скрещивает на груди руки и втягивает шею. – Я здоров.

– Конечно, я внимательно изучил предоставленные вами справки, – кивает сотрудник, заполняя пустые графы договора. – И, тем не менее. Вы занимаетесь экстремальными видами спорта?

– Никогда не занимался. Ну, разве что…, – парень хлопает ладошкой по сжатому кулачку, – вы понимаете.

– Эм, ну да, – сдержанно улыбается клерк. – Может быть, частые путешествия?

– Не думаю.

– Вы водите машину?

– Предпочитаю такси.

– Хорошо. Отлично, – клерк росчерком ставит подпись на последней странице документа. – В таком случае, ознакомьтесь с договором и, если вас все устраивает, распишитесь там, где стоят галочки.

Словно конфету ребенку, он вручает Мише авторучку. Тот пробегает глазами по тексту, не особо вникая в содержимое. Пока Миша читает документ, клерк успевает сделать глоток кофе из кружки с логотипом страховой компании.

– Ну, я со всем согласен, – Миша оставляет по автографу на каждой копии договора.

– Что ж, поздравляю. Теперь ваша жизнь стоит девять миллионов. Сейчас нужно будет спуститься в кассу на третий этаж и оплатить первый взнос.

Солнце отблескивает в матовых экранах потухших мониторов. Почти все рабочие места в офисе пустуют. Принтер с шумом выплевывает чек.

– Вот, пожалуйста, – клерк протягивает Мише бумажку, – после того, как оплатите, занесите мне квитанцию.

Выйдя на улицу, Миша достает телефон и набирает номер. Снег скрипит под подошвами ботинок парня. На парковке бизнес-центра одинокие машины ждут своих хозяев – большинство сотрудников еще не вышло на работу после зимних праздников.

– Говори, – отзывается голос в трубке.

– Только что вышел из офиса страховой. Сделал все, как мы договаривались, – деловито сообщает Миша.

– Молодец, Мишаня. Оплатил первый взнос?

– Да, двадцать кусков.

– Чеки, договора – все забрал?

– Слушай, за кого ты меня принимаешь? – обиженно спрашивает парень.

– Ладно-ладно. Сегодня вечером встречаемся в «Икре». Знаешь, где это?

– Дай подумать, – Миша затягивает паузу, так как слышит о заведении впервые. – Черт, крутится в голове, но не могу точно вспомнить.

– В девять часов будь у «Пассажа», я тебя заберу. И не забудь документы.

– Договорились. До встречи.

Последние слова улетают вслед оборванным гудкам.

***

Все произошло так быстро и неожиданно, что Джаба, двукратный чемпион Европы по греко-римской борьбе, даже не успел застегнуть ширинку. Дверь в уборную с ударом распахивается, и внутрь, рассекая перед собой воздух автоматом, влетает высокий человек в балаклаве и бронежилете.

– Всем стоять! Работает ОБНОН!

Действуя инстинктивно, Джаба мгновенно вскидывает руки вверх, позволив брюкам сползти на пол.

– Стою, стою, не бегу, – прищурив один глаз, кавказец слегка поворачивает голову в сторону, опасаясь удара прикладом.

Вслед за первым спецназовцем в сортире появляется еще один. Осмотрев все кабинки и не застав там ни брокеров, нюхающих порох с трясущихся коленок, ни длинноволосых чикс подшофе, делающих своим спутникам на один вечер безжизненные минеты, спецназовцы возвращаются к коренастому кавказцу с неорганично раздутой шеей, стоящему посреди туалета со спущенными штанами. Громила в балаклаве басит:

– Наркота есть с собой?

В это время его напарник разминает кулак в кожаной перчатке.

– Нэт ничего такого, ни в коем слючае.

– А трава?

– Нэту ничего, я спортсмен. Слюшай, дай брюки надеть?

– Че, даже травмат за пазухой не найду?

– Зачем мне травмат? Я мирный человек, – максимально искренне отвечает Джаба.

– Что ж за контингент такой пошел в ночных клубах, – разочарованно говорит спецназовец и дает знак напарнику выходить. – Ладно, мирный человек, надевай брюки и двигай в зал.

Джаба быстро подтягивает штаны и уже вышагивает из кабинки, но ему в грудь упирается дуло автомата:

– Толчок за тобой я смывать буду?

В клубе творится сумятица, по некоторым меркам граничащая с беспределом. Люди в масках и с оружием наперевес расхаживают между столиков, тормоша поклонников альтернативной музыки и «Визина» для проверки документов, а то и капитального шмона. Пиджейки, словно стайка всполошенных пташек, спустились со своих площадок и, накинув шелковые халатики, толпятся у входа в служебные помещения. Внезапно включается общее освещение. Свет бьет по глазам посетителей – некоторые из них, щурясь, пытаются понять, где они находятся и какой нынче год на дворе. За диджейским пультом появляется человек в коричневой кожаной куртке с болтающейся сбоку кобурой. Колонки отзываются вежливым, слегка раскумаренным голосом:

– Уважаемые гости. В заведении проводится операция Отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Оставайтесь на своих местах и приготовьте документы. Не хулиганьте, и тогда мы расстанемся в ближайшее время. Если только кто-то не захочет проехать с нами. Спасибо за внимание.

После обращения незваного гостя публика постепенно оживает: девушки начинают кокетничать со спецназовцами, за столами возобновляются беседы, на минимальной громкости играет музыка. Все эти люди не привыкли удивляться подолгу – к любым непривычным ситуациям и новым знакомствам, пусть даже таким, они адаптируются столь же быстро, как и к новым видам наркотиков.

– Вечер добрый. Документы предъявите, – помаячив корочкой, сотрудник в штатском, сопровождаемый автоматчиком, обращается к ЭлЭму и Мише, которые сидят у барной стойки.

– Пожалуйста, – ЭлЭм протягивает два заранее приготовленных паспорта.

– Наркотики употребляли? – мент переводит взгляд с фотографии в паспорте на самого ЭлЭма.

– Исключительно алкоголь и исключительно качественный.

– Держи, – сотрудник возвращает паспорт. – А товарищ? – он недоверчиво смотрит на Мишу.

– Товарищ – спортсмен, – отвечает за него ЭлЭм.

– Ты просмотри! Куда ни глянь, одни спортсмены, а? – обращается сотрудник к автоматчику.

– Какой-то он щуплый для спортсмена, – грубо отвечает тот. – Бегун, что ли?

– Шахматист, – пытается съёрничать Миша, но тут же осекается, заметив, что автоматчик тянется в нагрудный карман.

– Ану-ка, – спецназовец достает небольшой фонарик и вплотную подходит к Мише, – открой глазки пошире, шахматист.

Миша замирает на барном стуле, боясь даже дыхнуть в сторону спецназовца.

– Подбуханный немного, но вроде не долбил.

– Да хер с ними, идем дальше, – отвечает сотрудник в штатском. – Хорошего вечера.

– В качалку запишись, спортсмен, – автоматчик хлопает Мишу по плечу чугунной ладонью и удаляется вслед за начальством.

– Ну и ночка, – ЭлЭм прикладывается к стакану с выпивкой. – Еще и бармен пропал куда-то.

– Тупые амбалы.

– Расслабься, Мишаня.

– А кто здесь напрягается? Мне вообще побоку, – гоношится Миша, приглаживая рукой волосы.

Всеобщий кипишь длится еще около часу, после чего в колонках снова раздается раскумаренный голос. Судя по реакции публики, его владельцу посетители рады больше, чем заурядному диджею.

– Всем спасибо за содействие. К сожалению, мы вынуждены с вами попрощаться. Хорошего вечера, ведите здоровый образ жизни, ну и, – мент берет небольшую паузу, – до новых встреч, конечно же!

Последнюю фразу «обноновца» зал встречает восторженными выкриками и аплодисментами. За час с лишним спецназовцы успели стать органичной частью тусовки. Гости в погонах удаляются, уводя с собой пару кандидатов на прохождение наркотического теста. Одного из них пришлось отбивать у истеричной пьяной спутницы, не желающей отдавать кавалера в лапы представителей правопорядка. Тухнет свет, музыка становится громче, на пиджейские пульты возвращаются танцовщицы в бикини. Взбодренные нежданным визитом, посетители клуба стягиваются за выпивкой, у бара образуется столпотворение. Пока ЭлЭм отошел в уборную, Миша вкрадчиво оглядывается по сторонам и взбалтывает в стакане виски со льдом.

– Молодой человек, можно поаккуратней? – девушка, упакованная, как на подарок, в вызывающе красный наряд, спотыкается в толкучке и падает на Мишу. – Ой, простите, пожалуйста, – говорит барышня, когда тот оборачивается, и обращается к бармену: – Мартини, будьте добры.

Не успев ничего ответить, Миша рассматривает незнакомку, внешний вид которой провоцирует в его штанах шевеление: ткань платья плотно облегает узкую талию, плавной волной переходящую в объемные бедра; тонкая шея с приоткрытой впадинкой между ключиц; чуть вздернутый носик и пухлая, закушенная в ожидании выпивки нижняя губа. Поерзав на стуле, Миша встает и нерешительно касается плеча девушки:

– Садись.

– Что? – резко обернувшись, спрашивает она.

– Говорю, садись на мое место.

– А, спасибо, но не стоит, – отвечает девушка. – Меня подруги за столиком ждут.

– Да ладно, присаживайся. Я – Миша, – он протягивает девушке вспотевшую ладонь.

Поискав взглядом кого-то в зале, она все-таки соглашается.

– Только ненадолго. Меня Катя зовут, – девушка легонько, без особого желания пожимает руку Миши.

– Приятно.

– Редко в наше время встретишь парня с манерами, – говорит Катя, потягивая через трубочку алкоголь, который, кажется, впитывается в ее губы и делает их еще более пухлыми – как спелые ягоды малины.

– Как тебе сегодняшнее представление?

– Ты о полиции?

– Ну да.

– Честно говоря, никогда еще с таким не сталкивалась. Приехали с девочками отдохнуть, а тут эти налетели – давай всех дергать. До сих пор не отойду, – девушка взглядом указывает на бокал мартини.

– Это точно, – Миша выдавливает из себя глупую улыбку, не зная, как продолжить разговор, но Катя, видимо, решает помочь парню:

– Чем ты занимаешься?

– Клею тебя, – набравшись решительности, выпаливает Миша.

Катя прыскает.

– Что, прости? – спрашивает она, улыбаясь.

– Да, это я так, не обращай внимания, – смятенно, словно пристыженный подросток, говорит парень и допивает виски, продолжая держать пустой стакан.

– Как скажешь, – девушка бросает на Мишу оценивающий взгляд, как бы говоря: «Я все понимаю. Продолжай, а позже я вынесу свой вердикт. Только не волнуйся – не хочу больше терпеть прикосновения твоих вспотевших ладошек».

– Вообще, я занимаюсь разными делами. Сейчас это страховой бизнес.

– Даже так, – Катя ведет бровью.

– Я и здесь с партнером на встрече, – Миша облокачивается на барную стойку и окликает бармена: – Дружище, повтори вискарь!

Катя подпирает голову рукой:

– И где же твой партнер?

– Не поверишь – потерялся. Он у меня несамостоятельный. Но, знаешь, главное в бизнесе – это настойчивость и упорство.

– Приятно слушать человека с головой на плечах, – в голосе девушки появляются одобрительные интонации, отчего Мишино чувство достоинства возрастет в геометрической прогрессии.

– На самом деле, я даже рад, что он исчез.

– Почему же?

– Иначе я бы не встретил тебя.

– Да ладно, ты еще пожалеешь об этом.

– Правда?

– Конечно.

– Почему-то я тебе не верю.

– Дело твое, – пожимает плечами Катя и поправляет платье.

Постепенно толпа у бара рассасывается, за стойкой остается лишь несколько посетителей, остальные разбредаются к своим столикам.

– А кто это тут у нас такой красивый? – ЭлЭм выныривает из-за Миши, хлопнув его по спине. Тот вздрагивает от неожиданности и выплескивает себе на брюки виски. – Познакомишь нас с барышней?

– Ты идиот? Как я теперь буду ходить с этими пятнами?

Взяв Мишу под локоть и сдавив сустав, ЭлЭм наклоняется к уху парня:

– Да ты не ерепенься, Мишань. Релакс. Отстираешь свои пятна.

– Ты что, не видишь – я не один? – с претензией в голосе шепотом отвечает Миша.

– Никуда твоя подруга не денется. Просто в следующий раз следи за метлой, о'кей?

– Гм-гм, – Катя кашляет в кулачок, напоминая о своем присутствии.

– О, прошу меня простить за моветон, – ЭлЭм расплывается в самодовольной улыбке и протягивает Кате руку, – Денис Игоревич. Можно просто – Дэн.

– Это и есть мой деловой партнер, – вмешивается Миша.

– Я так и поняла, – говорит девушка, не подавая руки.

– Да, я и есть деловой партнер Миши. Что он уже вам обо мне наговорил?

– А мы вас и не обсуждали. Нашли темы поинтереснее.

– Вот как?

– Вот так, – холодно отвечает Катя. – Ладно, Миш, приятно было пообщаться. Я все-таки пойду, меня подруги ждут, – придерживая платье, девушка осторожно слезает с высокого барного стула. – Пока.

– Так что, может, увидимся на неделе?

– Может. Всего доброго, – говорит Катя ЭлЭму и удаляется. Оба парня провожают ее взглядами.

– Ну, ты и Вася, – выдает ЭлЭм, когда девушка окончательно теряется из виду.

– Почему это?

– Как ты с ней встречаться собрался, если не соизволил даже номер взять?

– Бля, точно. Думаешь, стоит догнать ее?

– Хозяин – барин, – открещивается ЭлЭм.

– Я сейчас.

Когда Миша исчезает вслед за девушкой, ЭлЭм поворачивается к бармену, парнишке с гулькой волос на голове и закрученными, как у венецианского гондольера, усами.

– Дилетант, – кивает он в сторону Миши. Бармен улыбается, разливая по шотам алкоголь. Спустя пару минут возвращается Миша с телефоном в руках и довольной рожей.

– Сказала, до последнего не могла поверить, что я отпущу ее, не взяв номер, – воодушевленно сообщает парень.

– А я тебе о чем, – ЭлЭм засматривается на курсирующую мимо фею с голубыми волосами и в джинсах с завышенной талией. – Ладно, все это весело, но надо о деле перетереть. Идем.

Прихватив стаканы с выпивкой, парни протискиваются через танцующую толпу в коридор, где находятся уборные.

– Ситуация следующая, – говорит ЭлЭм, когда они оказываются в относительно уединенном месте. – Сегодня ты застраховал свою жизнь на девять лямов. Каждый месяц ты должен платить страховые взносы. Деньги на это я тебе дам.

Пропустив направляющуюся в туалет парочку, ЭлЭм продолжает:

– Пока все будет крутиться, живешь своей обычной жизнью – висишь с кентами, таскаешь баб, можешь записаться в спортзал или на курсы макраме. Главное – не влезать ни в какую канитель.

– Понял.

– Так мы проводим какое-то время: ты – влача свое существование, а я – вкладывая в это существование бабки. М-да, – ЭлЭм делает глоток рома с колой.

– А дальше что?

– Когда на твоем страховом счету накопится приличная сумма, ты умрешь.

– Не понял, – хмурится Миша.

– Что непонятного-то? Грохну тебя, тело зарою в промзоне, а все бабки себе заберу, – на полном серьезе говорит ЭлЭм.

– В смысле? – продолжает тупить собеседник.

– Ну, что за вопросы, Миша? Гляди сюда, – ЭлЭм по-товарищески обнимает компаньона, – когда на счет накапает нормально бабок, ты действительно умрешь. Для окружающих.

– Как это?

– И с этим я помогу. Не спеши волноваться о смерти преждевременно. Тем более, о своей.

– Спасибо за совет.

– Кушай на здоровье. В общем. Ты умрешь – прими это как данность. Страховики организуют дотошную проверку, пройти которую, опять же, помогу я.

– Что проверять-то будут?

– Блядь, Миша. Будут проверять, как ты окочурился, при каких обстоятельствах, кто к этому может быть причастным, но, главное, – ЭлЭм поднимает стакан, – они захотят на все сто убедиться, что в ямке на кладбище зарыт именно Михаил… Какая у тебя фамилия?

– Долгопрядый.

– Боже мой. В общем, ты понял.

– Понял, не дурак.

– Это уж точно. Короче говоря, нам придется лепить очень сложную подставу. И ты не должен подвести.

– Не подведу.

– Очень на это надеюсь. Теперь скажи – кто твой ближайший родственник?

– Дядя. Маман, когда в Португалию улетала, на него опекунство оформила.

– Ты сирота, получается?

– Ну, официально да. Зато каждое лето к океану летаю, да и мать пару раз в год еврики переводит.

– А дядька – это тот, который в прошлом году в КПЗ заехал за драку с чурками на рынке?

– Он самый.

– Чем занимается?

– Банщиком подрабатывает в сауне на районе.

– Вы вместе живете?

– Нет. Он в мамкиной квартире живет, а я на съемной.

– Нормально общаетесь?

– Вполне. Я к нему в баню иногда хожу, пару раз даже бухали вместе.

– А блядей вы вместе не трахали?

– Да не, – несколько смущенно отвечает Миша, – до этого не доходило. Иногда в долг у меня просит, до получки. Ну, я даю – из того, что мать присылает.

– Насколько я понимаю, дядя – свой человек?

– Можно и так сказать.

– Нужно, чтобы за эти пару лет, пока будет копиться страховая выплата, он стал своим на все сто, а то и двести…

– Пару лет? – Миша вырывается из объятий ЭлЭма. – Почему так долго-то?

– А чего ты хотел? Можешь, вон, идти по специальности работать. Кто ты там? Менеджер? Ты тогда эти бабки к пенсии заработаешь. И то, не факт. Или мне тебя еще уговаривать нужно?

– Не наседай ты так. Я не против, просто ты не говорил, что это все на два года растянется.

– Нет, ты смотри: если что-то не устраивает – никто никого не держит.

– Слушай, проехали.

– Давай сразу проясним, – не унимается ЭлЭм. – Дело серьезное, врубать заднюю здесь нельзя. Будешь корчить из себя целку – прикроем лавочку. А деньги, которые я вкину в твою страховку, тебе придется вернуть.

– Да понял я, понял. Я готов, – подавленно отвечает Миша.

– Точно?

– Да.

– Так-то лучше. Когда контора убедится в том, что ты действительно зажмурился, они займутся выплатой компенсации. И первым кандидатом в списке на нежданное богатство окажется твой ближайший родственник, а именно – дядя. Улавливаешь?

– Вроде как. Он получит деньги, а потом передаст нам.

– Верно мыслишь. Я же знаю, ты толковый парень. Только не сади кипишь раньше времени. Договор?

– Договор.

– Что скажешь, дядя согласиться помочь любимому племяннику?

– Думаю, да. Но он долю захочет.

– Дадим. Только не долю, а фиксированную сумму, которую ты обсудишь с ним еще до момента смерти.

– Как-то мне стремно, когда ты так о смерти говоришь.

– Да ладно тебе, не ссы. Мы же не станем тебя реально валить.

– Кто это «мы»?

– Ну, я. Чего ты к словам цепляешься? Дальше схема простая – дяде на счет заходят бабки, он получает свой кусок, остальное снимает и передает нам. Деребаним нажитое, оформляем тебе липовый загранпаспорт – и укатываешь к своей мамке в Португалию кататься на серфе и долбить крэк. Подходит такой вариант?

– Почему именно в Португалию?

– Куда захочешь – туда и полетишь, – отмахивается ЭлЭм. – Денег на билет точно хватит. Ну, так что? По рукам?

Немного отстранившись от ЭлЭма, Миша говорит:

– Вообще, я согласен. Но что, если нас вскроют?

– Не понял, – хмурит лоб ЭлЭм.

– Ну, менты. Если они выяснят, что все это подстава?

– А какой с мертвого спрос? – коварно улыбается ЭлЭм, все больше подсаживая Мишу на измену. – Пошли лучше выпьем, а то ты вон весь на нервах.

***

Свят наливает кипяток из термоса в керамический чайничек с пуэром и накрывает его крышкой. На улице пасмурно, люди месят ногами грязный снег, машины из-за пробок передвигаются как в слоумоушене. В чайной только Свят и администратор. На стенах развешены веера, серванты забиты фарфоровой посудой, глиняными фигурками и пакетиками с развесным чаем со сложными китайскими названиями. Тихо играет восточная музыка. Свят сидит в мягком кресле у окна, вставив в ухо один наушник. Звучит рингтон входящего звонка в «Скайпе». На экране ноутбука появляется Даша – без прически и в красной клетчатой рубашке.

– Привет американцам, – говорит Свят.

– Привет, заяц, – отвечает девушка, надкусывая шоколадный батончик. – Я соскучилась.

– Есть такое дело. Чем занята?

– Статейку пишу. Мне кажется, я скоро уже начну думать по-английски. Куча заданий в редакции, еще и научная работа – голова кругом. Я уже забыла, что такое отдых, – вздыхает Даша, доедает шоколадку и распечатывает следующую.

– Смотрю, ты там на антидепрессантах сидишь.

– Приходится, – отвечает Даша набитым ртом. Локон волос спадает ей на глаза, девушка пытается сдуть его, но ей этого не удается. Наблюдая за Дашей, Свят улыбается и снимает крышку с чайника. Оттуда вываливает пар. Чайные листья разбухли и теперь занимают пол посудины. Свят переливает темно-коричневую, практически черную жидкость в глубокую прозрачную пиалу. Сделав глоток, парень откидывается в кресле.

– Эй, наркоман.

– Да здесь я, здесь. Пуэр хороший, Эдгар угостил из личной коллекции. Ему недавно из Китая прислали. Провинция то ли Тянь-Мынь, то ли Сунь-Вынь. Сразу и не запомнишь.

– Дурак, – смеется Даша. – Что там у тебя вообще происходит? Все по старому – днем спишь, ночью играешь?

– Можно и так сказать.

– Не задумывался о том, чтобы вернуться в журналистику? У тебя неплохо получалось в студенческие годы.

– Говоришь, будто с тех пор прошло лет двадцать.

– Да нет. Язык у тебя такой же острый. А мне недавно писал начальник, им как раз нужен человек в штат. Могу поговорить.