bannerbannerbanner
Пять ночей у Фредди: Ужасы Фазбера. В бассейн!

Скотт Коутон
Пять ночей у Фредди: Ужасы Фазбера. В бассейн!

Он забрался в бассейн и почувствовал, как шарики раздвигаются в разные стороны под его весом. Он пошевелил руками и ногами. Это немного напоминало плавание – если, конечно, в сухих пластиковых шариках можно плавать. Освальд нашёл опору на дне ямы. Некоторые шарики оказались покрыты чем-то липким, но он старался не думать почему. Если он хочет перехитрить отца, то надо залезть на самое дно.

Он сделал глубокий вдох, словно собрался нырять в настоящий бассейн с водой, и опустился на колени, оказавшись в шариках по самую шею. Ещё подрыгавшись, он сумел присесть на пол, и шарики накрыли его с головой. Они раздвинулись достаточно широко, чтобы не было душно, но темнота всё равно вызывала клаустрофобию. В бассейне воняло пылью и плесенью.

«Конъюнктивит, – слышал он в воображении мамин голос. – Точно подхватишь конъюнктивит».

Запах с каждой секундой становился всё невыносимее. Пыль щекотала нос. Освальд почувствовал, что сейчас чихнёт, но шарики не дали ему вовремя прикрыть рукой нос. Он чихнул трижды, каждый раз ещё громче предыдущего.

Освальд не знал, ищет ли его уже папа, но если ищет, то чихающий бассейн с шариками, скорее всего, уже выдал его местоположение. Да и вообще, тут слишком темно и отвратительно. Надо подняться и глотнуть свежего воздуха.

Он встал, и на него обрушилась лавина громких звуков – писк электроники, крики и смех детей.

Глазам понадобилось несколько секунд, чтобы приспособиться к окружающему яркому свету, вспыхивающим лампочкам и насыщенным цветам. Оглядевшись, Освальд пробормотал:

– Тотошка, похоже, мы уже не в Канзасе.

Стены были уставлены блестящими игровыми автоматами, в которые, по папиным рассказам, тот играл в детстве: «Миссис Пакмэн», «Данки Конг», «Фроггер», «Кьюберт», «Галага». В освещённой неоновыми лампами машине-когте лежали плюшевые синие существа, похожие на эльфов, и оранжевые мультяшные коты. Он оглядел бассейн и понял, что окружён маленькими детишками, а сами пластиковые шарики стали до странности чистыми и яркими. Он возвышался над дошкольниками, словно гигант. Выбравшись из бассейна, он попытался найти кроссовки, но не смог.

Встав в носках с пальцами на разноцветный ковёр, Освальд огляделся. Вокруг сновала куча ребят его возраста и младше, но они заметно отличались от него. Волосы у всех были уложенными и пышными, а мальчики носили водолазки таких цветов, которые нынешние парни не надели бы и под страхом смерти, вроде розового и аквамаринового. Причёски девочек были просто невероятно огромными, с чёлками, торчавшими ото лба, словно когти; они носили топики пастельных цветов, идеально подходившие к такого же цвета кроссовкам. Цвета, лампы, звуки – все его чувства оказались перегружены. А что это за музыка такая?

Освальд огляделся, чтобы понять, откуда она звучит. В дальней стороне зала на маленькой сцене стояло трио аниматронных животных; они моргали огромными пустыми глазами, открывали и закрывали рты и синхронно покачивались взад-вперёд, играя шумную, раздражающую песенку. Животные – бурый медведь, синий кролик с красным галстуком-бабочкой и девушка-птица – напомнили Освальду о механических зверях, которые он часто рисовал в последнее время. Разница была одна: звери на его рисунках были не то милыми, не то жутковатыми, он никак не мог решить.

А вот эти были однозначно жуткими.

Но, как ни странно, дюжина детишек, окруживших сцену, явно так не считала. Они были одеты в яркие шляпы с изображениями этих персонажей, танцевали, смеялись и вообще замечательно проводили время, отмечая чей-то день рождения.

Когда до Освальда донёсся запах пиццы, он окончательно всё понял.

Он по-прежнему в «Пицце Джеффа», или, если точнее, в заведении, которое стало «Пиццей Джеффа» после того, как его купил Джефф. Бассейн с шариками был совсем новым, и его никто не отгородил, во все розетки на стене были включены игровые автоматы, и… он повернулся к левой стене. На ней красовалось панно, которое в «Пицце Джеффа» закрашено жёлтой краской – те самые персонажи, что «выступали» на сцене: бурый медведь, синий кролик, девушка-птица. Под их лицами была надпись: «Пицца Фредди Фазбера».

У Освальда похолодело в животе. Как это произошло? Он знал, где находится, но не знал, когда и как вообще сюда попал.

Кто-то врезался в него, и он подпрыгнул выше, чем, наверное, стоило бы. Поскольку он почувствовал физический контакт, это явно был не сон. Освальд никак не мог решить, хорошая это новость или нет.

– Извини, чувак, – сказал мальчик примерно его возраста, одетый в светло-жёлтую водолазку с отвёрнутым воротником, заправленную в старомодные джинсы. Белые кроссовки на его ногах были огромными, словно клоунские туфли. Он выглядел так, словно очень долго делал себе причёску. – Ты в порядке?

– Ага, ну да, – ответил Освальд. На самом деле он не был в этом слишком уверен, но не знал, с чего начать объяснять ситуацию.

– Я тут тебя раньше не видел, – сказал мальчик.

– Ага, – ответил Освальд, пытаясь придумать объяснение, которое не прозвучало бы слишком странно. – Я просто сюда приехал… на каникулы к бабушке на несколько недель. Но место отличное. Все эти старые игры…

– Старые игры? – недоумённо переспросил мальчик. – Ты прикалываешься, что ли? Не знаю, что популярно там, где ты живёшь, но во «Фредди» всегда стоят самые новые игровые автоматы. Вот почему к ним такие очереди.

– А, ну да, я просто пошутил, – сказал Освальд, потому что больше тут сказать было нечего.

Он слышал много папиных рассказов о том, как тот в детстве часто играл в эти игры. Абсурдно сложные, говорил он, на них уходила куча времени и денег.

– Я Чип, – сказал мальчик, приглаживая пышные волосы. – Мы с моим другом Майком, – он кивнул на высокого чернокожего паренька в огромных очках и рубашке в широкую красно-синюю полоску, – собирались поиграть в скибол. Хочешь с нами?

– Конечно, – сказал Освальд. Поиграть с другими ребятами было бы классно – даже если это ребята из другого времени. Он понимал, что это не сон, и ситуация была очень странной.

– А тебя-то как зовут? – спросил Майк, разглядывая Освальда, словно какую-то диковинку.

– А, да. Я Освальд. – Он был настолько потрясён происходящим, что даже забыл представиться.

Майк дружелюбно хлопнул его по плечу.

– Предупреждаю тебя, Освальд. Я настоящий зверь в скиболе. Но тебе буду немного поддаваться, раз уж ты новенький.

– Спасибо, что пощадил, – сказал Освальд и пошёл за ребятами к установке для скибола.

По пути они прошли мимо человека в кроличьем костюме, очень похожем на аниматронного кролика на сцене, только жёлтом. Никто больше на этого «кролика» внимания не обращал, так что Освальд тоже решил ничего не говорить. Должно быть, это работник «Пиццы Фредди Фазбера» переоделся, чтобы развлекать детишек на чьём-то дне рождения.

Майк не шутил, когда говорил, что в скиболе он настоящий зверь. Он легко обыграл и Чипа, и Освальда по три раза, но не стал над ними подтрунивать; всю игру они смеялись и шутили. Освальду было приятно, что его приняли в игру.

Но после ещё пары партий Освальд забеспокоился. Сколько сейчас на самом деле времени? Сколько уже папа его ищет? И как вернуться в реальную жизнь? Нет, он, конечно, хотел немного попугать папу, но не настолько, чтобы тот на самом деле перепугался и вызвал полицию.

– Эй, ребят, мне пора бежать, – сказал Освальд. – Бабушка…

Он чуть не сказал «прислала мне СМС», но вовремя осёкся: Чип и Майк точно не поймут, о чём он. Где бы он ни был, мобильные телефоны ещё не изобрели.

– Бабушка должна забрать меня через несколько минут.

– Ладно, чувак, может, ещё потом встретимся, – сказал Чип.

Майк кивнул и помахал ему.

Освальд отошёл от новых приятелей подальше в угол и задумался, что делать дальше. Он попал в какое-то магическое пространство, опаздывает домой и потерял кроссовки. Словно мальчик-Золушка, только без кареты.

Как вернуться? Можно, конечно, выйти через парадный вход «Пиццы Фредди Фазбера», но куда он тогда попадёт? Папина машина, конечно, ждёт его перед пиццерией – но не в этом времени. Даже не в этом десятилетии.

И тогда его осенило. Может быть, выбираться нужно так же, как попал сюда? В бассейне с шариками мама объясняла двум маленьким детишкам, что пора идти. Они пытались спорить, но мама включила Строгий Мамин Голос и пригрозила уложить спать пораньше. Как только детишки вылезли из бассейна, туда тут же забрался Освальд.

Он погрузился с головой до того, как кто-либо успел заметить, что в бассейне слишком высокий ребёнок. Как долго там надо сидеть? На всякий случай он решил досчитать до ста, а потом встать.

Поднявшись, он оказался в пыльном, отгороженном лентой бассейне в «Пицце Джеффа». Он выбрался и увидел, что его кроссовки стоят на прежнем месте. А потом в кармане завибрировал телефон. Освальд достал его и прочитал: «Буду через 2 мин.».

Здесь время вообще не двигалось?

Он вышел из пиццерии. Джефф крикнул «Пока, парень!» ему вслед.

– Отлично выглядит, мам, – сказал Освальд, втыкая вилку в жареную колбаску.

– Ты сегодня в хорошем настроении. – Мама положила ему в тарелку вафлю. – Совсем не как вчера, когда ты был Мистером Ворчуном.

– Ага, – сказал Освальд. – Просто сегодня в библиотеку наконец-то привезут новую книжку.

Это было правдой, но не причиной его хорошего настроения. Впрочем, реальную причину он, конечно же, рассказать не мог. Если бы он сказал «Я нашёл в «Пицце Джеффа» бассейн с шариками, через который можно путешествовать во времени», мама бы бросила вафли и побежала бы звонить первому попавшемуся детскому психологу.

Освальд взял книгу в библиотеке, но читать не стал – ему слишком не терпелось попасть в «Пиццу Джеффа». Он пришёл туда прямо к открытию, в одиннадцать часов.

Джефф был на кухне, так что Освальд сразу бросился к бассейну.

Он скинул кроссовки, влез в бассейн и погрузился в шарики с головой. Поскольку в прошлый раз это сработало, он решил досчитать до ста, прежде чем подняться.

 

Группа аниматроников «играла» странную дребезжащую песню, которую частично заглушали писк, гудки и звон игровых автоматов. Он обошёл весь зал; там стояли видеоигры, «Ударь крота», освещённые неоновыми лампами высасыватели жетонов, в которых можно было выиграть (но скорее всего – нет) несколько билетиков, если нажать кнопку в нужное время. Старшие ребята толпились возле видеоигр. Малыши лазали по разрисованной карандашами игровой площадке. «Конъюнктивит», – подумал Освальд, хотя говорить об этом ему точно было не с руки – после того, как он уже пару раз лазил в бассейн с шариками.

Всё выглядело так же, как и вчера. Он даже увидел на стене календарь и наконец понял, в каком же году оказался: 1985.

– Эй, это же Освальд!

На этот раз Чип добавил к своему ансамблю из джинсов и гигантских кроссовок водолазку светло-голубого цвета. Волосы в причёске были уложены идеально.

– Эй, Оз, – сказал Майк, одетый в футболку с фильмом «Назад в будущее». – Тебя кто-нибудь так раньше называл? Ну, как Волшебника из Страны Оз?

– Теперь называют, – широко улыбнулся Оз. Вместо самого одинокого и скучного лета за всю жизнь он получил двух новых друзей – и прозвище. Да, это всё происходит в середине восьмидесятых, но кого интересуют такие мелочи?

– Эй, – сказал Чип, – мы только что заказали пиццу. Хочешь? Мы заказали большую и не сможем столько съесть.

– За себя говори, – ответил Майк с ухмылкой.

– Ладно, – сказал Чип, – давай скажем так: мы взяли больше, чем нам можно есть. Пойдёшь с нами?

Освальду стало очень интересно, насколько пицца от Фредди Фазбера отличается от пиццы Джеффа.

– Конечно. Спасибо.

На пути к столу они прошли мимо человека в том же самом жёлтом кроличьем костюме, что и вчера; он стоял неподвижно как статуя. Чип и Майк либо его не видели, либо игнорировали, так что Освальд решил тоже не обращать внимания. Но зачем вот так прятаться в углу? Если он работает в ресторане, то ведёт себя очень странно.

Когда они сели за столик, молодая женщина с пышными светлыми волосами и синими тенями на веках подала им большую пиццу и графин газировки. На фоне по-прежнему играла группа аниматроников. Пицца была с пепперони и колбасой, корочка приятно хрустела – куда лучше, чем та, которую приходилось есть у Джеффа, с одним сыром.

– Знаете, – сказал Майк, прожевав очередной кусочек, – когда я был маленьким, я обожал группу Фредди Фазбера. У меня даже был плюшевый Фредди, с которым я спал ночью. А теперь смотрю на эту сцену и на эти штуки, и жуть берёт.

– Странно, а? Когда ты маленький, тебе что-то нравится, а как подрастаешь, начинаешь пугаться, – Чип взял себе ещё один кусок пиццы. – Клоунов, например.

– Ага, или кукол, – сказал Майк. – Иногда я смотрю на кукол моей сестрёнки, которые сидят на полке в её комнате, и мне кажется, что они на меня таращатся.

«Или на того парня в жёлтом костюме кролика», – подумал Освальд, но ничего не сказал.

Расправившись с пиццей, они поиграли в скибол. Майк снова разгромил их, но, опять же, не стал дразниться. Освальд больше не беспокоился из-за времени, потому что здесь оно шло иначе, чем в его часовом поясе. После скибола они поиграли в настольный хоккей. Освальд оказался на удивление приличным игроком и даже сумел один раз обыграть Майка.

Когда жетоны закончились, Освальд поблагодарил ребят за то, что они с ним поделились, и сказал, что они снова скоро увидятся. Распрощавшись, Освальд дождался, пока никто не будет смотреть в его сторону, и исчез в бассейне.

Тусовки с Чипом и Майком стали регулярными. Сегодня они даже в игры не играли. Просто сидели в кабинке, пили газировку и болтали, пытаясь игнорировать надоедливую музыку аниматроников.

– Знаешь, какое кино мне понравилось? – спросил Чип. Его водолазка сегодня была персикового цвета. Освальду нравилось общаться с новым другом, но у него есть хоть одна водолазка цвета, в который не красят пасхальные яйца? – «Вечная песнь».

– Серьёзно? – спросил Майк, поправляя на носу огромные очки. – Такой скучный фильм! По-моему, «Вечная песнь» – просто идеальное название, потому что мне казалось, что кино вообще никогда не закончится!

Они все засмеялись, а потом Чип спросил:

– А тебе оно как, Оз?

– Я его не смотрел, – сказал Освальд. Он часто так отвечал в разговорах с Чипом и Майком.

Освальд постоянно слушал их разговоры о любимых фильмах и сериалах. Когда они упоминали незнакомое название, Освальд, вернувшись домой, искал его в Сети. Он составил целый список фильмов восьмидесятых, которые хотел посмотреть, и проверил телепрограмму на цифровом видеомагнитофоне – вдруг что-то из этого покажут в ближайшее время. Освальд старался участвовать в разговорах Чипа и Майка, насколько мог. Он чувствовал себя студентом-иностранцем, приехавшим по обмену. Иногда приходилось просто притворно улыбаться, кивать и со всем соглашаться, чтобы не выдать себя.

– Чувак, тебе надо чаще выходить из дома, – сказал Майк. – Не хочешь как-нибудь сходить в кино со мной и Чипом?

– Было бы круто, – ответил Освальд, ибо а что ещё ему было ответить? На самом деле я из далёкого будущего, и мне кажется, что в 1985 году вы сможете меня встретить только в пиццерии Фредди Фазбера. Ребята подумают, что это он так прикалывается над Майком, потому что его любимый фильм – «Назад в будущее».

– Назови какой-нибудь фильм, который тебе реально нравится, – сказал Чип Освальду. – Хочу понять твои вкусы.

У Освальда вообще всё разом вылетело из головы. Какое там кино было популярно в восьмидесятых?

– Э-э-э… «Инопланетянин».

– «Инопланетянин»? – Майк со смехом шлёпнул ладонью по столу. – «Инопланетянин» вышел года три назад. Тебе реально надо чаще выходить из дома! В твоём городе что, кинотеатров нет?

«Есть, – подумал Освальд. – А ещё есть «Нетфликс», и «Плейстейшн», и «Ютуб», и соцсети». Но вслух он этого не сказал.

Конечно, о технике, которую обсуждали Чип и Майк, Освальд тоже имел довольно смутное представление – видеомагнитофоны, бумбоксы, кассетники. И ему приходилось постоянно напоминать себе, что не надо упоминать мобильные телефоны, планшеты и интернет. Он старался не надевать футболки с персонажами и фразами, которые могут показаться непонятными для ребят или других посетителей «Пиццы Фредди Фазбера» в 1985-м.

– Ага, надо тебя осовременивать, – сказал Чип.

«Если бы вы только знали…» – подумал Освальд.

– Эй, хочешь поиграть? – спросил Майк. – Скибол зовёт меня, но я буду поддаваться, обещаю.

Чип засмеялся.

– Нет, не будешь. Ты нас просто порвёшь.

– Ребят, вы идите, – сказал Освальд. – А я посижу за столом.

– И что? Будешь смотреть шоу? – спросил Майк, кивком показывая на жутковатых персонажей на сцене. – Что-то не так? Если тебе внезапно начала нравиться музыка Фредди Фазбера, тебе нужна помощь, и как можно скорее.

– Нет, всё нормально, – ответил Освальд, хотя на самом деле «что-то» действительно было не так. В первые несколько визитов в «Пиццу Фредди Фазбера» 1985 года он даже не задумывался о том, что, по сути, пользуется щедростью Чипа и Майка, потому что никаких денег с собой не брал. Да и если бы он не был таким бедным в своём часовом поясе, смог бы он вообще расплатиться своими деньгами в 1985-м? Быть бедным сразу в двух десятилетиях – это совсем печально.

Наконец он сказал:

– Мне не нравится брать у вас деньги – у меня-то вообще ничего нет.

– Эй, чувак, да всё зашибись, – сказал Чип. – Мы даже и не замечаем.

– Ага, – ответил Майк, – мы просто подумали, что бабушка не даёт тебе денег. Моя бабушка, например, вообще мне денег не даёт, только на день рождения.

Ребята были очень участливы, но Освальду всё равно стало неловко. Если уж они сами говорят, что у него нет денег, значит, они всё заметили.

– Может быть, я просто поторчу рядом, пока вы играете? – спросил Освальд.

Вставая, он почувствовал странную тяжесть в карманах. Там вдруг оказалось что-то такое тяжёлое, что джинсы грозили свалиться. Освальд сунул руки в карманы и вытащил оттуда две горсти игровых жетонов «Пиццы Фредди Фазбера» 1985 года. Он всё выкладывал и выкладывал их, пока на столе не образовалась внушительная горка.

– Или можем поиграть на эти жетоны, – сказал он. Что только что произошло, он объяснить не мог. – Наверное, я просто забыл, что надел эти джинсы… я же в них как раз оставил кучу жетонов.

Чип и Майк удивлённо глянули на него, но потом ухмыльнулись и начали складывать монеты в пустые стаканы из-под газировки.

Освальд сделал то же самое. Раз уж всё так странно, удивляться не надо ничему, решил он. Как ему в карманы попали жетоны – непонятно, но, с другой стороны, как он сам сюда попал, понятно было ещё меньше.

С утра, когда папа вёз его в библиотеку, Освальд спросил:

– Пап, а сколько тебе было в восемьдесят пятом?

– На пару лет больше, чем тебе, – ответил папа. – И, не считая бейсбола, я тогда думал только об одном: сколько четвертаков истрачу на игровые автоматы. А что?

– Да ничего особенного, – сказал Освальд. – Я тут просто кое-какую информацию собираю. «Пицца Джеффа»… до того, как стать «Пиццей Джеффа», она была залом игровых автоматов, да?

– Да, была. – Папин голос звучал как-то странно, может быть, даже нервно. Помолчав несколько секунд, он сказал: – Но зал закрылся.

– Как и всё остальное в этом городе, – сказал Освальд.

– Вроде того, да, – ответил папа, останавливаясь у библиотеки.

Может быть, Освальду это только показалось, но папа, похоже, очень обрадовался, что они уже доехали и не нужно дальше отвечать на его вопросы.

Ровно в одиннадцать часов Освальд по привычке отправился в «Пиццу Джеффа». Самого Джеффа нигде поблизости не было, так что Освальд пошёл к бассейну. Досчитав до ста, он поднялся. Послышался шум, но не такой, как обычно в «Пицце Фредди Фазбера». Крики. Детский плач. Мольбы о помощи. Топот быстро бегущих людей. Хаос.

Чип и Майк здесь? С ними всё в порядке? А с остальными – в порядке?

Освальд боялся. В глубине души он хотел спрятаться обратно в бассейн и исчезнуть, но он боялся за друзей. А ещё его снедало любопытство – что же тут происходит? Хотя, конечно, он отлично понимал, что происходит что-то ужасное.

Ему не грозит опасность, напомнил он себе, потому что это прошлое, время ещё до того, как он родился. Его жизни же не может ничего угрожать там, где его ещё даже не существует, правильно?

По животу разлился неприятный холодок; он проталкивался через толпу, мимо плачущих мам, которые бежали, прижимая к себе малышей, мимо отцов с шокированными лицами, которые крепко держали детей за руки и быстро тащили их к выходу.

– Чип? Майк? – позвал он, но друзей нигде не было видно. Может быть, они не пришли сегодня в «Пиццу Фредди Фазбера». Может быть, они в безопасности.

Освальд был испуган, но вместе с тем твёрдо уверен, что ему обязательно нужно знать, что происходит. Он пошёл в направлении, противоположном всем остальным посетителям, чувствуя, как на него накатываются всё более сильные волны ужаса.

Перед ним стоял человек в жёлтом костюме кролика… если, конечно, это вообще был человек. Кролик открыл дверь с надписью «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА» и скрылся за ней.

Освальд последовал за ним.

Коридор был длинным и тёмным. Кролик посмотрел на него пустыми глазами, ни на мгновение не прекращая ухмыляться, и пошёл дальше вниз по коридору. Освальд не гнался за кроликом. Он давал ему показать себе дорогу, словно это какая-то ужасная версия «Алисы в Стране чудес», и они спускаются вниз по кроличьей норе.

Кролик остановился перед дверью с надписью «КОМНАТА ДЛЯ ВЕЧЕРИНОК» и поманил Освальда внутрь. Освальд дрожал от страха, но любопытство оказалось сильнее, и отказать он не сумел. «К тому же, – всё думал он, – ты не сможешь со мной ничего сделать. Я ещё даже не родился».

Когда Освальд вошёл в комнату, ему понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что именно он видит, и ещё несколько секунд, чтобы это осознать.

Возле стены, украшенной изображениями талисманов пиццерии: ухмыляющегося медведя, синего кролика и девушки-птицы, сидели полдюжины детей не старше Освальда; их безжизненные тела припёрли к стене, а ноги вытянули вперёд. У одних глаза были закрыты, словно они спали, у других – открыты, и они смотрели на Освальда безжизненным взглядом кукол.

И все они были одеты в шляпы, которые дети носили на днях рождения в «Пицце Фредди Фазбера».

Освальд не знал, как они умерли, но точно понимал, что убийца – кролик, а его он сюда привёл полюбоваться своим «искусством». Может быть, кролик хотел, чтобы Освальд стал его следующей жертвой и сел рядом с остальными, смотря в пространство невидящим взглядом?

 

Освальд закричал. Жёлтый кролик бросился на него; он выскочил из комнаты и побежал обратно по чёрному коридору. Возможно, кролик может причинить ему вред, а возможно – и нет. Так или иначе, Освальду совершенно не хотелось проверять.

Он бежал по опустевшему залу игровых автоматов к бассейну с шариками. Снаружи к крикам Освальда присоединился визг полицейских сирен. Кролик бежал за ним, подобравшись так близко, что его мохнатая лапа даже коснулась спины Освальда.

Освальд прыгнул в бассейн и как можно быстрее досчитал до ста.

Поднявшись, он услышал голос Джеффа:

– Вот этот мелкий вонючка!

Освальд повернулся и увидел отца, громко топавшего в его сторону. Джефф стоял поодаль, наблюдая. Папа был разъярён, да и Джефф выглядел не особо счастливым – впрочем, как и всегда.

Освальд стоял неподвижно – он был слишком потрясён, чтобы двигаться.

Папа схватил его за руку и вытащил из бассейна.

– Ты вообще о чём думал, когда прятался в этой жуткой старой штуке? – спросил он. – Ты что, не слышал, как я тебя звал?

После того, как Освальд выбрался, папа склонился над бассейном.

– Смотри, как тут грязно. Мама…

Из бассейна высунулись жёлтые руки и потащили папу вниз.

Борьба выглядела бы откровенно мультяшной, если бы не была настолько пугающей. Папины ноги в коричневых рабочих башмаках поднялись над поверхностью и снова погрузились; потом появилась пара больших жёлтых мохнатых ног и тоже исчезла. Шарики в бассейне шли волнами, словно бурное море, а потом всё стихло. Из бассейна вылез жёлтый кролик, поправил фиолетовый галстук-бабочку, отряхнулся и, ухмыляясь, повернулся к Освальду.

Освальд отступил на шаг, но кролик тут же оказался рядом с ним, обхватил его рукой за плечи и повёл к выходу.

Освальд посмотрел на Джеффа, стоявшего за прилавком. Может быть, Джефф ему поможет? Но Джефф с обычным унылым выражением лица лишь сказал:

– До завтра, ребята.

Как Джефф… как вообще хоть кто-нибудь мог считать происходящее нормальным?

Выведя Освальда на улицу, кролик открыл пассажирскую дверь папиной машины и затолкнул его внутрь.

Освальд смотрел, как кролик пристёгивается и заводит машину. Он попытался открыть дверь, но кролик уже включил с водительского места запирающий механизм.

Кролик ухмылялся во весь рот. Его взгляд оставался таким же пустым.

Освальд ещё раз нажал кнопку открытия двери, хотя и знал, что это не сработает.

– Подожди, – сказал Освальд. – Как ты вообще всё это делаешь? Ты умеешь водить машину?

Кролик, не ответив, завёл машину и поехал. Он остановился на красный свет, так что Освальд решил, что кролик зрячий и знает, по крайней мере, основные правила дорожного движения.

– Что ты сделал с моим папой? Куда ты меня везёшь?

Освальд слышал панику в своём голосе. Он хотел, чтобы голос звучал сильно и смело, словно он может постоять за себя, но получились скорее испуг и смятение. Именно это он, собственно, и испытывал.

Кролик не ответил.

Машина сделала знакомый правый поворот, потом знакомый левый – в сторону дома Освальда.

– Откуда ты знаешь, где я живу? – резко спросил Освальд.

С прежним безмолвием кролик свернул на подъездную дорожку похожего на маленькое ранчо дома Освальда.

«Я убегу, – подумал Освальд. – Как только эта тварь откроет дверь, я убегу к соседям и позвоню от них в полицию». Щёлкнули замки, и Освальд выскочил из машины.

Кролик каким-то непостижимым образом уже оказался перед ним и схватил за руку. Освальд попытался вырваться, но хватка оказалась слишком сильной.

Кролик потащил Освальда к двери, потом стащил с его шеи цепочку с ключом, повернул ключ в замке и втолкнул Освальда внутрь. А затем встал у двери, перекрывая выход.

Кошка по кличке Порча вышла в гостиную и, едва завидев кролика, тут же выгнула спину, распушила хвост и зашипела, словно хеллоуинский декоративный кот. Освальд ещё никогда не видел, чтобы она кого-то пугалась или вела себя недружелюбно; сейчас же она, поджав хвост, убежала прочь по коридору. Если уж Порча понимает, что всё плохо, значит, всё действительно плохо.

– Так же нельзя, – со слезами на глазах сказал Освальд кролику. Ему не хотелось плакать. Он хотел выглядеть сильным, но просто не мог сдержаться. – Это… это же похищение, или ещё что-то такое! Мама скоро вернётся домой, она позвонит в полицию!

Это, конечно, было блефом от начала и до конца. Мама вернётся домой только после полуночи. Он вообще будет ещё жив, когда мама вернётся домой? Жив ли ещё папа?

Он понимал, что кролик схватит его, если он попытается убежать к чёрному ходу.

– Я пойду в свою комнату, хорошо? Я не буду пытаться сбежать. Просто пойду в свою комнату.

Освальд отступил на несколько шагов; кролик не мешал. Едва зайдя в свою комнату, Освальд захлопнул дверь и запер её. Сделав несколько глубоких вдохов, он попытался сосредоточиться. В комнате есть окно, но оно высоко, да и слишком маленькое, чтобы в него протиснуться. Порча, сидевшая под его кроватью, утробно зарычала.

Освальд услышал, что кролик подошёл к его двери. Если он позвонит по телефону, скорее всего, кролик услышит. Но, может быть, СМС послать получится.

Он достал телефон и дрожащими руками набрал: «Мам, тревога! С папой что-то не так. Срочно вернись домой!»

Уже набирая текст, Освальд понимал, что срочно домой она не вернётся. Поскольку на работе ей приходилось постоянно оказывать неотложную помощь пациентам, иногда она долго не проверяла телефон. Если что-то действительно случалось, Освальд должен был связаться с папой. Но сейчас это, очевидно, не сработает.

Следующий час тянулся ужасно долго; в конце концов телефон Освальда завибрировал. Опасаясь, что кролик по-прежнему подслушивает за запертой дверью, он даже не сказал «Алло».

– Освальд, что происходит? – спросила перепуганная мама. – Мне позвонить 911?

– Не могу сейчас говорить, – прошептал Освальд.

– Я еду домой!

Она повесила трубку.

Пятнадцать минут, казалось, шли ещё дольше, чем предыдущий час. Потом в дверь комнаты Освальда постучали.

Освальд подпрыгнул; к горлу подкатил комок.

– Кто там?

– Это я, – раздражённо ответила мама. – Открывай.

Он приоткрыл дверь на щёлочку, чтобы убедиться, что это действительно мама. Впустив её, он снова закрыл и запер дверь.

– Освальд, объясни мне, что происходит.

Мама обеспокоенно хмурилась.

С чего бы начать? Как бы всё объяснить, чтобы это не звучало безумно?

– Это всё папа. Он… с ним не всё хорошо. Я даже не знаю, где он…

Мама положила руки ему на плечи.

– Освальд, я только что видела папу. Он лежит в кровати в нашей спальне и смотрит телевизор. А на ужин он приготовил тебе курицу в тесте. Она на плите.

– Что? Я не голоден! – Освальд попытался осмыслить мамины слова. – Ты видела папу?

Мама кивнула. Она смотрела на него, словно сейчас он один из её пациентов, а не сын, пытаясь понять, что не так.

– И с ним всё хорошо?

Она снова кивнула.

– С ним всё хорошо, а вот за тебя я беспокоюсь.

Она положила ладонь ему на лоб, проверяя, нет ли температуры.

– Я в порядке, – сказал Освальд. – Ну, если папа в порядке, то я тоже в порядке. Мне просто показалось… что ему плохо.

– Наверное, хорошо, что каникулы скоро заканчиваются. По-моему, ты слишком много времени проводишь один.

Что он мог ответить? «На самом деле я провожу время с новыми друзьями из 1985 года»?

– Может быть. Наверное, надо просто поспать. Утром рано вставать.

– Думаю, это хорошая идея, – сказала мама. Положив ладони ему на щёки, она посмотрела Освальду прямо в глаза. – И послушай: если ты хочешь написать мне во время работы, пожалуйста, сначала убедись, что это действительно неотложное дело. Ты меня напугал.

– Я думал, что действительно что-то случилось. Прости.

– Всё хорошо, дорогой. Отдохни немного, ладно?

– Ладно.

Когда мама ушла, Освальд заглянул под кровать. Порча до сих пор сидела там, свернувшись клубочком; она словно пыталась стать как можно меньше и незаметнее, её глаза были огромными и перепуганными.

– Всё хорошо, Порча, – сказал Освальд, сунул руку под кровать и пошевелил пальцами. – Мама говорит, что здесь безопасно. Можешь выходить.

Кошка не двинулась.

Освальд лёг в кровать, но не засыпал. Если мама сказала, что папа дома и с ним всё хорошо, значит, это должно быть правдой. Зачем ей врать?

Рейтинг@Mail.ru