Синди Майерс
Повод для служебного романа
Lawman Protection Copyright © 2015 by Cynthia Myers
«Повод для служебного романа» © ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
© Перевод и издание на русском языке, ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2016
Глава 1
– Пойдешь на пресс-конференцию? Встретишься там с дюжиной журналистов. Или предпочитаешь ловить наркокурьеров где-нибудь в прерии? – поинтересовался Ланс Карпентер, помощник шерифа округа Монтроз.
Капитан ФБР Грахам Эллисон бросил на него сердитый взгляд:
– Вопрос на засыпку? Наркокурьера хотя бы можно поймать, шанс всегда есть. А с пресс-конференцией – дохлый номер. Наши писаки все равно истолкуют мои слова как им надо.
– Будут тебя донимать – просто смотри на них в упор и повторяй, что заботишься о безопасности местных жителей, только и всего. – Карпентер похлопал Грахама по спине. – Иди, сегодня тебе не отвертеться. К тебе присматривается Прентис, и сенатор Мэтьюсон на его стороне.
Грахам хмыкнул и перевел взор на газету на столе. «Мэтьюсон призывает расформировать спецподразделение полиции», – гласил один заголовок. «Прентис готов к бою», – информировал второй. Питер Мэтьюсон, сенатор от штата Колорадо, твердо решил «пресечь вмешательство федералов в работу местных правоохранительных органов» и «остановить пустую трату денег на федеральных бездельников».
Миллиардер Ричард Прентис сколотил капитал на торговле недвижимостью. Проворачивал сделки с особо ценными с экологической точки зрения участками, не обходил вниманием и здания в престижных районах. Выбивал в правительстве деньги якобы на сохранение заповедных территорий и принуждал местные власти дать ему право на застройку земель у Черного каньона Ганнисона.
– Лучше нам было убраться отсюда, пока они не начали нас доставать, – сказал Грахам. Он расправил плечи, открыл дверь, и его сразу засыпали вопросами:
– Капитан Эллисон, вы встречались с Ричардом Прентисом?
– Капитан Эллисон, связана ли смерть Рауля Мередеса с перевозкой наркотиков через наш район?
Грахам остановился на верхней ступеньке трейлера и улыбнулся собравшимся журналистам. Судя по множеству вспышек, его фотография должна была появиться на страницах завтрашних газет. Его порой описывали как «этакого медведя». И теперь на него смотрели, как на настоящего гризли. Он тщетно искал взглядом хоть одно знакомое лицо.
Операторы телевидения сгрудились сбоку, нашли там удачный ракурс для съемки, а вперед вышла женщина с цифровым диктофоном в одной руке и блокнотом в другой. Очевидно, репортер, но прежде Грахам ее не встречал, а такую фигурку забыть невозможно. Высокая, с хорошей грудью и выпуклыми бедрами, падающими на плечи вьющимися рыжими волосами и пухлыми розовыми губками. Она носила большие солнцезащитные очки, но Грахам все равно чувствовал ее взгляд. И сам не мог оторвать от нее глаз. По редакциям газет и телестудиям бродили толпы высушенных худышек – но теперь перед ним стояла настоящая, полная жизни богиня. Эту женщину можно было обнять без опасения ее раздавить. И поцеловать не нагибаясь. И…
– Капитан Эллисон, что с исчезновением Лорен Старлинг? Есть в этом деле подвижки? – спросила она мелодичным, густым голосом, хорошо слышным даже в гудящей толпе.
После ее вопроса все его фантазии растаяли как дым. Никакое она не совершенство, так, обычный репортер. И, судя по хмурому лицу, он ее совершенно не заинтересовал.
– Пока об исчезновении Лорен говорить преждевременно. По крайней мере, нельзя утверждать, что она пропала на нашей территории. Чтобы выяснить ее местонахождение, мы обратились в полицию Денвера.
– А вам не кажется, что ее машина, брошенная в Национальном парке, всего в полумиле отсюда, говорит о связи между ее отсутствием на работе в течение двух недель и «вашей территорией»?
Лорен Старлинг была популярной телеведущей ночных новостей на втором канале Денвера.
– Полиция Денвера ведет расследование и держит нас в курсе дела, – ответил Грахам. Это все, что он мог сказать. И он сам, и все вокруг полагали, что Лорен Старлинг находится у своего тайного любовника в Мексике. – Никаких следов преступления нет.
Журналистка разочарованно скривилась. Очевидно, его ответ ее не удовлетворил. Тоже плохой признак. Ему хватало других забот, помимо пропавшей телеведущей – обычной вертихвостки, как ему намекнули в полиции Денвера. Его ребята изо всех сил старались найти какие-то ее следы, но не мог же он бросить все дела и заниматься только ею.
– Капитан, не означает ли смерть Рауля Мередеса, что с перевозкой наркотиков через наш район будет покончено? – Вопрос задал худенький мужчина, в котором Грахам узнал сотрудника местной газеты. Мередесу ставили в вину выращивание марихуаны и перевозку через территорию национального парка нелегальных иммигрантов. Разоблачение его стало самым большим достижением Грахама и рейнджеров. К сожалению, Мередеса вскоре прикончили, поэтому задать ему кое-какие вопросы не получилось. После его гибели в их районе стало поспокойнее, но чувствовалось, что это лишь временное затишье, что преступники копят силы и скоро дадут о себе знать.
– Мистер Мередес играл важную роль в преступлениях последнего времени, – заметил Грахам. – Но мы не считаем, что именно он их финансировал и привлекал исполнителей. И мы стараемся выйти на след этого человека.
– Вы не думаете, что к росту преступности в национальном парке имеет какое-то отношение Ричард Прентис?
Грахам не понял, кто задал этот вопрос. Он прозвучал откуда-то из толпы. Пробежал слушок о подозрениях рейнджеров? Или сам Прентис подослал своего человека выяснить, что им известно?
– У нас нет оснований полагать, что между преступлениями в национальном парке и мистером Прентисом есть какая-то связь. – Прентис был канальей и бельмом на глазу для властей штата и всей страны. Но быть мерзавцем не значит быть и преступником. Хотя рейнджеры не спускали с него глаз. Но Прентис содержал свору адвокатов, поэтому так просто к нему было не подступиться, а значит, и рассказывать прессе о каких-то подозрениях не следовало.
– Что вы можете возразить сенатору Мэтьюсону, который считает подразделение рейнджеров малоэффективным и слишком дорогим, потому что со всеми проблемами вполне могли бы справиться местные правоохранительные органы?
Вопрос задала та рыжая журналистка. Она сняла очки, и он увидел ее орехового цвета глаза под темными пушистыми ресницами.
– Хотел бы напомнить сенатору Мэтьюсону, что преступники прибывают к нам со всех концов страны. Поэтому местная полиция обратилась за помощью к федеральным властям. И она всегда сотрудничала с рейнджерами, как и с другими организациями: от Управления по борьбе с незаконным оборотом алкоголя, табака и вооружений до пограничной охраны. Совместными усилиями нам удавалось решать задачи, которые не под силу одной полиции.
– За три месяца вы произвели только один арест, но так и не нашли человека, виновного в росте преступности, – возразила она.
– Реальная жизнь отличается от той, что мы видим по телевизору, – ответил он, еле сдерживая раздражение.
– А вам не кажется, что исчезновение Лорен Старлинг как-то связано с другими преступлениями в Национальном парке? – Она протянула к нему диктофон.
– Кажется, я уже высказался по этому поводу. – Он отвернулся, чувствуя спиной ее сверлящий взгляд, и увидел Ланса с мобильным в руке.
– Поговори-ка лучше сам, – предложил помощник шерифа. Он протянул трубку Грахаму, а потом шагнул навстречу репортерам: – Пора заканчивать. Спасибо, что пришли.
Сначала Грахам подумал, что Ланс этим якобы звонком решил положить конец пресс-конференции. «Спасибо, дружище!» – подумал Грахам, повернулся спиной к репортерам и сказал в трубку:
– Эллисон слушает.
– Капитан, это Рэндал. – В их команде Рэндал Найтбридж представлял Комитет по земельным ресурсам. Его напряженный голос встревожил Грахама. Выходит, Ланс вовсе не придумал этот звонок.
– Что случилось, Рэндал?
– Мы с Марко патрулировали зону отдыха Куреканти и наткнулись на разбившийся самолет. Судя по всему, он упал недавно – день-два назад. – Марко Круз работал в Управлении по борьбе с наркотиками и, возможно, был лучшим в их команде охотником за наркоторговцами. И уступал в этом разве что собаке Рэндала Лотте. – Это «Бичкрафт Бонанза», – продолжил Рэндал. – Один погибший – пилот.
– Дай мне твои координаты, и я сейчас же пришлю наших ребят. – Грахам, доставая из нагрудного кармана форменной рубашки блокнот и ручку, мельком взглянул на расходящихся репортеров. Рыжеволосая шла к машине в дальнем конце стоянки. Несколько секунд он не мог оторвать глаз от ее раскачивающихся бедер. Как жаль, что она журналистка…
– Капитан? – Голос Рэндала прервал его грезы. – В самолете есть кое-что, и это могло бы тебя заинтересовать.
Эмма Вейд посмотрела на капитана через зеркало заднего вида своего «рэнглера» – широкоплечий, с сильными руками и, да, очень симпатичный даже со спины. В других обстоятельствах он бы вызвал симпатию – достаточно рослый, чтобы она не чувствовала себя рядом с ним слонихой. Однако этот рейнджер явно не блистал интеллектом.
Грахам закончил один разговор и сразу еще кому-то позвонил, потом рявкнул что-то помощнику шерифа. Она не расслышала его слов, но выражение его лица и язык жестов заставили ее выпрямиться. Что-то стряслось.
Капитан Эллисон с товарищем направились к черно-белому джипу «тойота», припаркованному рядом с их штабом. Узнать что-то новенькое на пресс-конференции не удалось, однако Эмма не собиралась ехать домой с пустыми руками. Ведь наверняка капитан собрался туда, где произошло что-то интересное. И он не мог запретить ей ездить по штату, если она не вторгается в частные владения.
Она отпустила педаль газа, и джип капитана начал удаляться. На грунтовых дорогах следить за кем-то несложно: машина впереди поднимает клубы пыли, которые скрывают автомобиль преследователя.
Когда джип свернул с дороги в прерию, она лишь долю секунды сомневалась, последовать ли за ней. Ее машина поскакала по кочковатой земле, и Эмма молилась лишь о том, чтобы не проколоть колесо. Они отвернули от каньона, давшего имя Национальному парку, и поехали по безлюдной каменистой равнине, поросшей можжевельником и редкими соснами. Однако эти места нравились преступникам. Рейнджерам здесь было чем заняться, хотя в их способность существенно повлиять на ход событий мало кто верил.
Поднятая машинами пыль начала оседать, и Эмма припарковалась в нескольких ярдах за рейнджерами. Поблизости она увидела груду обломков: хвост и крыло небольшого самолета торчали вверх, а его нос уткнулся в землю. Сделала несколько снимков, несмотря на сердитые взгляды по крайней мере двух полицейских. Она зашагала к ним с подчеркнуто независимым видом.
– Стойте, мэм. – К ней шагнул стройный человек в форме цвета хаки и со «стетсоном» в кобуре. Пятнистая полицейская собака рядом с ним желтыми глазами внимательно посмотрела на Эмму.
– Привет, командир. Я – Эмма Вейд, из «Денвер пост».
– Лучше вам повернуться кругом, мэм, и уехать. Это – место преступления.
– Неужели? – Она увидела за его плечом обломки самолета, рядом с которым тихо переговаривались капитан Эллисон и трое других рейнджеров. – Что за преступление? Перевозка наркотиков? Нелегальных иммигрантов? Какая-то контрабанда? Кто-нибудь выжил после крушения? Вам известно, кто владелец этого самолета? – Она вытащила свой журналистский блокнот и ручку, особо не надеясь на вразумительный ответ. Однако попытка завязать диалог с теми, кто сам привык задавать вопросы, иногда приносила интересные результаты.
Он бросил взгляд на самолет, затем на нее и посерьезнел:
– Без комментариев. Вам действительно следует уехать.
– И это после того, как я проделала такой путь? – Она скрестила руки на груди. – Я никуда не поеду.
– Тогда оставайтесь там. – Он показал на ее машину.
Стало ясно, что ближе к месту аварии он ее не подпустит. Лучше было подождать, когда он уйдет.
– Лады. – Эмма сунула блокнот в сумочку. – Передайте капитану Эллисону, что я хочу с ним побеседовать, когда он освободится.
Она повернулась и неторопливо пошла обратно к своей машине. Достав бинокль, она направила его на место катастрофы.
Там повсюду валялись обломки – осколки стеклопластика и куски металла, колеса, разбитые деревянные ящики. На одном из них виднелись слова «Легкобьющиеся предметы» и «Собственность…» – чья собственность?
Она перевела бинокль правее и замерла, встретившись со взглядом глаз цвета горячего шоколада.
С гневным взглядом карих глаз капитана Грахама Эллисона, поправила она себя. Он смотрел прямо на нее, а она открыла рот от удивления и отпрянула от окошка, когда он зашагал прямо к ней.
Когда он подошел к ее машине, она уже спрятала бинокль и приняла делано невозмутимый вид, хотя такой рассерженный верзила кого угодно вывел бы из равновесия.
Но она же ни в чем не виновата?
– Привет, капитан, – промолвила она. – Что вы можете сказать об этой авиакатастрофе?
– Почему вы приехали сюда вслед за мной?
– Я репортер. Это моя работа – искать интересные материалы. – Она вытащила из сумочки блокнот и ручку. – Когда, по-вашему, произошла авария? Кажется, недавно, судя по все еще зеленым обломкам веток. Да и следы на земле выглядят свежими.
– Так это вы теперь эксперт-криминалист? – Он кипел от раздражения.
Она уже взяла себя в руки и больше не боялась. Его энергия волновала ее: и как профессионала, и – она не анализировала это, а лишь констатировала – как женщину. Вспыхнувшая симпатия к капитану Эллисону сулила некоторые сложности, но не выбила ее из колеи.
– Не эксперт. Но в последнее время я пишу о криминале. Кому принадлежит этот самолет? Вы знаете?
– Так или иначе, этот человек мертв.
– Ох. – Ее ручка дрогнула, оставив неровный след на странице блокнота. – Наверное, в такой катастрофе трудно выжить.
– Он выжил. Но затем кто-то его прикончил.
Она тяжело сглотнула. Насилие ей претило, и эта сторона дела ей не нравилась. Но чтобы восторжествовала справедливость для жертв преступления, как правило, надо выявить его участников.
– Как его убили?
– Застрелили. Послали пулю в грудь.
– А вы не знаете, кто он?
– Еде вы работаете, напомните.
– В «Денвер пост». В пресс-службе западного Колорадо. – Она сама и была пресс-службой западного Колорадо. Сначала писала о всякой всячине – от местных фестивалей до нарушений водного законодательства, а потом занялась криминальной хроникой. Предполагаемый арест и последующее убийство Рауля Мередеса заставили ее обратить внимание на бригаду рейнджеров.
– Если вас так это интересует, может, вы подойдете поближе и сами на все посмотрите? – Он взял ее за руку и потянул к самолету.
Она не сопротивлялась. Очевидно, он хотел вызвать у нее оторопь, даже шок, но она уже не раз видела убитых. Во что бы ни превратился после аварии самолет, она внимательно его осмотрит и потом обо всем напишет. И докажет высокомерному капитану, что ее не испугать – хотя бы потому, что она любит свою работу.
Пилот осел на бок на своем сиденье, его удерживали ремни безопасности, рубашка пропиталась кровью. Вокруг летали мухи, и Эмма сглотнула, подавляя тошноту.
– Узнаете его? – спросил капитан. Он все еще держал ее за руку, словно боялся, что она убежит.
Она отвернулась и покачала головой. Но не этого ли он и хотел? Чтобы она ужаснулась и отпрянула? И Эмма расправила плечи и приказала себе подойти ближе, чтобы получше осмотреть погибшего. Увидев его лицо, она встрепенулась. У нее перехватило дыхание, а из глаз потекли слезы.
– Что с вами? – Капитан слегка тряхнул ее. – Вас тошнит, не так ли?
Она покачала головой и отстранилась от него.
– Я… я правда его знаю, – выдохнула она и прикрыла рот ладошкой. – Это Бобби Пейс. Мы с ним были знакомы. Виделись всего два дня назад.
Глава 2
Потрясенный вид Эммы Вейд смутил Грахама. Какой же он болван! Вышел из себя оттого, что она заинтересовалась его расследованием. Но какое право он имел так грубо с ней обращаться?
– Пойдемте. – Он взял ее под руку и повел прочь от места катастрофы. – Я отвезу вас в наш штаб, и там мы сможем поговорить.
Она не стала возражать, когда он повел ее к своему джипу.
– Поезжай на ее машине за нами, – сказал он Рэндалу и сел на сиденье водителя.
Пока они двигались по каменистой равнине, никто не проронил ни слова. Он иногда на нее поглядывал. Она перестала плакать и отрешенно смотрела вперед через ветровое стекло. Даже охваченная горем, она оставалась очень красивой; он подавлял желание взять ее за руку и сказать слова утешения. Она была репортером и возможным свидетелем по делу, которым ему предстояло заняться. А значит, ему следовало подавить симпатию к ней и держать дистанцию.
В штабе рейнджеров он проводил ее в свой кабинетик и отодвинул стеллажи с бумагами, чтобы она села на раскладной стул рядом. Его помощник, который обычно занимался бумагами, взял выходной, поэтому они могли говорить с глазу на глаз хотя бы до тех пор, пока не приедут его товарищи. Он открыл бутылку воды и протянул ей, а сам сел на другой стул.
– Во-первых, хочу извиниться за свое поведение там, – промолвил он. – Могу иногда… перегнуть палку.
– И вы недолюбливаете журналистов.
Какие у нее глаза! Словно золотисто-зеленые бабочки, под пушистыми ресницами. Но надо сосредоточиться, напомнил он себе.
– Пресса иногда осложняет нашу работу.
– А люди вроде вас делают более сложной нашу работу. – В ее прекрасных глазах блеснули веселые огоньки.
– Что вы можете сказать о погибшем? Он был пилотом?
– Да, Бобби был пилотом. Никогда не видела его самолета, но знаю, что он владел «Бонанзой».
– Вы с ним встречались? – Вдруг у него стало портиться настроение – от ревности? – но он сразу подавил неприятные эмоции. – Как долго?
– Всего несколько раз. Мы не были любовниками, просто друзьями. У него настали трудные времена, и он хотел с кем-то все обсудить. Его маленькому сыну требовалось дорогое лечение. Бобби не хватало денег – вот почему он стал работать на Ричарда Прентиса, хотя терпеть его не мог. Год назад я готовила биографический очерк о Прентисе для «Денвер пост». А Бобби был у него кем-то вроде личного водителя – летал с ним на своей «Бонанзе», а иногда на собственном самолете Прентиса.
– Вы виделись с Бобби два дня назад, так? А он ничего не говорил о предстоящей в ближайшее время работе у Прентиса?
– Ничего. Мы вообще не говорили о его работе. Он совершал полеты не только с Прентисом, а со всеми, кому это требовалось. Давал также уроки пилотажа. – Она поставила на стол все еще полную бутылку воды и подалась к нему: – Что случилось? Самолет упал, потому что Бобби застрелили? Или его убили уже после аварии?
– Мы не знаем, хотя только сумасшедший будет стрелять в пилота в воздухе.
– Вы уверены, что в самолете был пассажир?
– Мы ни в чем не уверены. Но кто-то застрелил вашего знакомого и забрал груз из самолета. На земле остались свежие следы грузовика или другого большого автомобиля. – Он замолчал. Незачем ей знать лишнее.
– Я видела открытый ящик. Что в нем было?
– И это нам неизвестно. – Хотя Марко Круз, сотрудник наркоконтроля, который патрулировал вместе с Рэндалом этот район, разобрал отметки на ящике.
– Не замешан ли в этом Ричард Прентис? Как по-вашему? Он не занимается контрабандой?
– Это тоже нам неизвестно. А вы хорошо его знаете? Ведь готовили биографический очерк о нем.
– Я две недели каждый день приходила к нему домой и наблюдала, как он решает проблемы своего бизнеса. Он был весьма галантен. Слегка надменный, но люди с такими деньгами и не бывают другими.
Прентис, по ее мнению, галантен? Эта новость раздосадовала Грахама, и даже сильнее, чем следовало. Однако настала пора перейти от вежливых слов к делу.
– Мне нужно, чтобы вы рассказали о Ричарде Прентисе все, что знаете. И я хочу посмотреть ваши заметки, аудиозаписи и другие материалы, которые вы собрали при подготовке того очерка.
– Я, капитан, не вхожу в число ваших подчиненных, которыми вы можете командовать. Если вам нужна эта информация, обращайтесь в суд, чтобы меня вызвали повесткой. – Она встала, испепеляя его взглядом, а ее щеки покрылись густым румянцем. – А чтобы узнать побольше о Ричарде Прентисе, прочитайте мой очерк. – Она вышла из его кабинета, хлопнув дверью.
– Капитан! Кое-что проясняется. – В трейлер ввалился Марко Круз, а за ним и Рэндал Найтбридж. Поджарый и мускулистый, с медового цвета кожей, Марко слыл невозмутимым молчуном. Но сейчас его лицо сияло так, как никогда на памяти Грахама. – Кажется, мои подозрения насчет этого летающего корыта подтверждаются.
– Так что в нем было? – Грахам не любил долгих предисловий, тем более когда речь шла о предстоящих делах.
– Похоже, какие-то военные на нем перевозили ракеты «Хелфаер». Обычно такими вооружаются вертолеты. Мои друзья в армии сказали, что пару лет назад недосчитались нескольких таких штуковин.
– А сейчас обнаружили еще одну пропажу?
– О чем я и толкую, – сказал Рэндал. – И по-моему, их украли, чтобы продать на черном рынке.
– Такую ракету можно подвесить к беспилотнику. То есть дрону, которым управляют с земли, – заметил Марко.
Грахам похолодел.
– Любой человек с хорошими деньгами может купить дрон. В этом нет ничего противозаконного. У кого в нашей округе есть дрон?
– Это нам и надо выяснить. И поскорее.
«Забудь Грахама Эллисона», – твердила себе Эмма, открывая дверь своего дома на южной окраине Монтроза. Явно не интеллектуал. Зайдя внутрь, она бросила сумку и почту на кухонный стол.
– Мя-ау! – Из спальни прибежала серебристо-серая кошка и начала тереться о ее ноги.
– Привет, Джейни, дорогая. – Эмма наклонилась и взяла свою любимицу на руки. – Как прошел день? А меня сегодня очень разочаровал один человек.
Эмма открыла банку дорогих кошачьих консервов и вывалила ее содержимое в миску Джейни, а себе налила бокал вина и села за стол, чтобы разобраться со своими записями. Не так уж много, но достаточно для корреспонденции о крушении самолета. Она с горечью вспомнила безжизненное тело Бобби на сиденье пилота, обломки вокруг, и ее пронзила боль за погибшего друга.
Она смахнула слезу и открыла блокнот. Тем больше у нее причин сделать все, чтобы нашли убийцу. Бобби был отличным парнем – не таким, чтобы в него влюбиться, но хорошим другом, и он заслужил лучшую долю.
Позвонили в дверь. Она вздрогнула от резкого звука. Пошла открывать, посмотрела в глазок, и у нее перехватило дыхание. Грахам Эллисон! По-прежнему в униформе, но с огромным букетом цветов в блестящей зеленой упаковке.
Она щелкнула замком и открыла дверь:
– Капитан, что вы здесь делаете?
– Просто не мог успокоиться, пока перед вами не извинюсь. Как-то не заладились у нас отношения. Может, начать сначала?
Она во все глаза на него смотрела, стараясь не обращать внимания, как он возвышается над ней и какие у него широкие плечи, едва ли не с дверной проем. Настоящая редкость – она почувствовала себя Дюймовочкой рядом с мужчиной, и это ощущение пришлось ей по вкусу.
– Почему это я должна предоставить вам еще один шанс? – спросила она.
– Потому что мы оба хотим отыскать убийцу вашего друга.
Резонный аргумент. Она распахнула дверь.
– Идите сюда. – Она провела его на кухню и показала на стол: – Разбирала мои записи. – Она поставила цветы в вазу.
– Не хочу совершить еще одну ошибку и попросить у вас их посмотреть.
Она зарделась:
– Не люблю, когда мной командуют. У меня своя система подготовки материалов. Внешне полный беспорядок, вы все равно ничего не поймете.
– Мне не следовало повышать на вас голос, как на одного из своих подчиненных.
У нее вдруг сильнее забилось сердце, но она старалась не обращать на это внимания.
– Проблема не в том, что вы мне не нравитесь, а в том, что вы очень привлекательны.
На сей раз сердце у нее бешено заколотилось, а дыхание перехватило, словно она проглотила парочку дерущихся колибри. Значит, не только в ней их общение высекло искорку!
– Я заинтригована. Продолжайте.
Он огляделся, не в силах посмотреть на нее, и наконец зацепился взглядом за ее кошку, которая после своего обеда тщательно себя вылизывала.
– Когда я увидел вас в толпе репортеров, мне других забот хватало и некогда было в вас вглядываться. – Он бросил на нее опасливый взгляд. – Наверное, с этого и начались все мои неприятности.
– Смотря что вы понимаете под неприятностями.
Он сунул руки в карманы:
– Мы оба профессионалы. И может быть, нам следует такими и оставаться, во всем.
– Или быть более честными. – Она отошла от кухонной стойки и шагнула к нему. – Я взрослый человек. И думаю, со своей работой справлюсь сама, да и личные проблемы решу. Ведь вы тоже очень меня заинтересовали, капитан. А понравиться такой женщине, как я, может далеко не каждый.
Он скользнул по ней взглядом, словно погладил.
– Так вы наведались ко мне, чтобы учинить допрос? – осведомилась она.
– Отнюдь. Пришел попросить вас о содействии. О Ричарде Прентисе вам известно намного больше, чем мне. Может быть, узнаю от вас что-то важное для нашего дела.
– Ричард Прентис? – удивилась она. – Думаете, он как-то причастен к гибели Бобби?
– Этого мы не знаем. Ваш приятель работал на него, так что было бы вполне логично начать расследование с этого обстоятельства.
Он по-прежнему не смотрел ей в глаза, а значит, утаивал какие-то детали.
– Вы что-то недоговариваете, – заметила она. – Почему вам так важен Прентис? Он замешан в других преступлениях в Национальном парке?
– Я просто хотел бы услышать от вас, что вы думаете и что знаете о Прентисе.
Она чуть помедлила, перебирая в памяти свои впечатления о миллиардере:
– Он откровенно ненавидит федеральное правительство, но вам и так это известно. Сделал состояние благодаря хорошим связям в органах власти, тормозил принятие законов, которые казались ему несправедливыми и неудобными. Но он никогда не шел на преступление… А сейчас он в чем-то замешан?
Грахам покачал головой:
– У меня нет никаких свидетельств нарушения им закона. Нам лишь известно, что погибший пилот на него работал.
– Но вы его подозреваете.
Он промолчал, словно соглашаясь с нею.
– Понимаю, почему вы не хотите сказать больше, – продолжила она. – А я не буду писать ничего плохого о Прентисе, пока не получу весомых доказательств. У него много хороших адвокатов, и нам с вами прекрасно известно, что он немедленно прибегнет к их помощи.
– Не могу рассказать вам все, что знаю об этом деле. Замечу лишь – только не записывайте, – что на этом самолете, вероятно, перевозили весьма опасный и, скорее всего, незаконный груз.
– Но вы расскажете мне, когда появится возможность?
Он замялся:
– Когда смогу – да.
– Давайте я поведаю вам, что знаю о Ричарде Прентисе, хотя и не представляю, как это вам поможет.
Он вынул руки из карманов и облегченно повел плечами:
– Отлично. Не пойти ли нам куда-нибудь пообедать?
– Это приглашение на свидание?
Он покраснел.
– Нет. Да. Пусть будет просто обед, а дальше – посмотрим.
Эмма решила поехать в ресторан на своей машине, а Грахам последовал за ней на джипе. За обедом он всячески старался ее успокоить, но не очень в этом преуспел. Уютное итальянское бистро располагалось в старом здании в небольшом переулке. В этот час они оказались единственными посетителями, однако хозяева, судя по всему, знали Эмму и тепло ее поприветствовали.
– Только что вытащили из печи лазанью, – подсказала женщина, а ее супруг принес вино.
Чета хозяев оставила их одних в уютном уголке. Грахам посматривал на Эмму через столик и клялся себе не выуживать из нее никакой информации, хотя ему ужасно хотелось узнать о ее впечатлениях от Ричарда Прентиса – и о ее возможных отношениях с этим миллиардером. Дома она переоделась, и теперь, вместо джинсов и ботинок, на ней было длинное воздушное платье, подчеркивающее ее формы. Цветастый шарф на ее плечах хорошо сочетался с золотистыми огоньками глаз. Она казалась очень нежной и сексуальной, а он рядом с ней чувствовал себя не в своей тарелке. Неожиданно открывшаяся им взаимная симпатия все еще сбивала его с толку. О чем о чем, а о романе с журналисткой он никогда и помыслить не мог.
Но если она оказалась такой очаровательной женщиной…
– Редактор «Денвер пост» попросил меня написать о Ричарде Прентисе после его конфликта с властями округа. Прентис тогда принуждал федеральное правительство выкупить принадлежащие ему земли у входа в Национальный парк, – начала она. – Я дала ему понять, что у него есть возможность изложить свою версию этой истории. Он же в итоге пригласил меня погостить недельки две у него на ранчо.
– Возможно, он хотел, чтобы вы были поблизости и он мог за вами наблюдать. – Его пальцы сжали бокал с вином при мысли о том, к какой близости мог стремиться Прентис. То есть именно той, которой хотел и он сам.
– Возможно. Но тем самым он только мне помог. Я встретилась с людьми, которые у него работают, увидела, как он живет.
– И какие выводы вы сделали?
Она улыбнулась уголками рта:
– Вам правда надо прочитать мою статью.
– Прочитаю, но скажите в двух словах сейчас.
– Хорошо. – Она положила руки на стол перед собой. – Прежде всего, он гораздо умнее, чем вы наверняка думаете. Даже талантливее. Уверенно набирает номера почти всех, кому когда-то звонил. Помнит детали случившихся несколько лет назад событий. У него практически фотографическая память.
– Умные люди иногда делают большие глупости.
– Да. И у него есть одна слабинка: раз сам умный, то во всех окружающих видит дураков. Поэтому он порой недооценивает оппонентов.
Две тарелки с благоухающей лазаньей и жареными цукини быстро пустели.
– С какими людьми поддерживает отношения Прентис? – Он силился сосредоточиться на деле.
– С разными. С политиками. Иностранными бизнесменами. С фотомоделями. Знаменитостями. Лоббистами. С напористыми предпринимателями. С влиятельными личностями. Он не из тех, у кого есть близкие друзья, хотя много приятелей.
– А как насчет романтических отношений?
Эмма покачала головой:
– Он часто фотографируется на разных торжествах с красивыми женщинами, но они для него словно полезные вещицы, необходимые для имиджа, однако по-настоящему его не привлекающие. Он любит женщин, но страстью не одержим. И, если вас это интересует, по отношению ко мне вел себя как истинный джентльмен.
Как-то не показался ему Прентис истинным джентльменом, но все равно у Грахама словно гора с плеч свалилась оттого, что этот тип не ухлестывал за Эммой.
– А как он заработал свои деньги?
– Об этом он особо не распространялся. Часть получил по наследству. Он владеет несколькими компаниями. Умеет опережать конкурентов. Скупает полуразорившиеся предприятия и выгодно их затем продает. Как вам, наверное, известно, он без колебаний использует людей и ситуации в своих интересах.
