Симо Микконен
Дружба по расчету. Культура и искусство в советско-финских отношениях, 1944–1960

Полная версия

Historia Rossica

Симо Микконен

Дружба по расчету

КУЛЬТУРА И ИСКУССТВО В СОВЕТСКО-ФИНСКИХ ОТНОШЕНИЯХ, 1944—1960

Новое литературное обозрение

Москва

2024

Simo Mikkonen

«Te olette valloittaneet meidät!»

TAIDE SUOMEN JA NEUVOSTOLIITON SUHTEISSA 1944–1960

Suomalaise

Kirjallisuuden

Seura

2019

УДК 394.912(47:480):7

ББК 85.03(2)63ж(4Фин)

М59

Редакционная коллегия серии

HISTORIA ROSSICA

С. Абашин, Е. Анисимов, О. Будницкий, А. Зорин, А. Каменский, Б. Колоницкий, А. Миллер, Е. Правилова, Ю. Слёзкин, Р. Уортман

Редактор серии И. Мартынюк

Перевод с финского Я. Новиковой

Симо Микконен

Дружба по расчету: культура и искусство в советско-финских отношениях, 1944—1960 / Симо Микконен. – М.: Новое литературное обозрение, 2024. – (Серия «Historia Rossica»).

В сложной истории взаимоотношений между СССР и Финляндией историки чаще всего акцентируются на их политическом аспекте. С. Микконен в своей книге освещает другую сторону этих отношений: в центре его внимания оказываются советско-финские контакты в области культуры, их трансформация и отражение в послевоенном искусстве Финляндии. Книга охватывает промежуток с осени 1944 года до начала 1960‐х годов – времени начала «культурной дипломатии», когда изменения в международной обстановке способствовали развитию и институционализации тесных и постоянных контактов между деятелями культуры СССР и Финляндии. Как показывает Микконен, политические мотивы, стоявшие за фасадом этого культурного обмена, играли второстепенную роль, а взаимодействие в сфере музыки, балета, танца и оперы приносило пользу в первую очередь самим артистам и многочисленной публике в обеих странах. Историю гастролей артистов и музыкантов в рамках культурных обменов автор прослеживает на архивных документах общества «Финляндия – Советский Союз» и публикациях в финской прессе. Симо Микконен – историк, специалист в области изучения социокультурной памяти, профессор Школы гуманитарных наук Университета Восточной Финляндии (Йоэнсуу, Финляндия).

В оформлении обложки использована фотография Юрьё Линтунена из фондов Народного архива (Kansan arkisto), Хельсинки

ISBN 978-5-4448-2406-1

© Simo Matias Mikkonen, 2019

© Я. Новикова, перевод с финского, 2024

© Д. Черногаев, дизайн обложки, 2024

© ООО «Новое литературное обозрение», 2024

ВВЕДЕНИЕ

Осенью 1944 года положение Финляндии было нестабильным. Война в Европе продолжалась, и никто не знал, какая судьба ждала государство¹. Воспринимаемые Советским Союзом как фашистские – чаще всего правые – организации были упразднены, а левые активно учреждались. Центральным новым политическим игроком была работавшая подпольно и с 1918 года управлявшаяся из СССР Коммунистическая партия Финляндии (КПФ), которая по требованию СССР была в Финляндии легализована. КПФ создавалась под прикрытием сотрудничавшей с ней левой партии «Демократический союз народа Финляндии» (ДСНФ), в которой КПФ занимала главенствующее положение. Советский Союз, естественно, активно поддерживал эту новую силу на политической карте Финляндии, и влияние партии в послевоенные годы было значительным². В культурной жизни страны КПФ играла, однако, намного более ограниченную роль. Новое положение КПФ естественным образом и в значительной степени проявлялось в будничной жизни финнов, ведь коммунистические политические взгляды и цели выносились теперь в сферу публичных дискуссий. В культурной же жизни появление КПФ тем не менее не привело к серьезным изменениям³.

В послевоенные годы в сфере культурных обменов более значимой организацией, чем КПФ и ДСНФ, было учрежденное той же осенью 1944 года Общество «Финляндия – Советский Союз» (ОФСС), задачей которого стало развитие дружественных отношений с СССР. Эта роль оставалась за ОФСС и в течение последующих 45 лет. Иногда ОФСС называли отделом культуры при КПФ. Утверждение не безосновательно, но, хотя руководителями ОФСС часто становились члены ДСНФ и деятельность ОФСС рассматривалась в указанный промежуток времени на собраниях секретариата КПФ, в ОФСС работали не только представители левых политических взглядов, количество которых варьировалось в разное время. Особенно с конца 1950‐х годов относительная доля левых в Обществе уменьшилась. Одновременно с этим сузилась и сфера политического влияния организации. Кроме того, ОФСС не играло роль слепого проводника воли Советского Союза, хотя Общество и ориентировалось в своей деятельности на внешнеполитические и идеологические цели СССР. Необходимо также отметить, что среди членов ОФСС многие оставались сторонниками ДСНФ и после того, как доля не входящих в левое движение членов начала возрастать. ОФСС было не похоже на все подобные организации в разных странах. Хотя соответствующие общества дружбы учреждались по всей Европе во время войны и после ее окончания, ОФСС отличалось от них как размером организации, так и масштабом организованных ею культурных обменов с Советским Союзом. В этом смысле Финляндия была исключением среди капиталистических стран в течение всего послевоенного времени⁴.

Причин такого активного культурного обмена между Финляндией и Советским Союзом существовало множество. У СССР были как идеологические, так и политические мотивы посылать советских артистов в Финляндию. Визиты в рамках обмена финансировались в значительном объеме из средств СССР и на начальном, и на более поздних этапах. СССР все же не был полностью тоталитарной системой даже в период нахождения у власти Иосифа Сталина (годы жизни: 1878–1953), а после его смерти в 1953 году появилось больше свободы действий. Многие деятели искусства, занимавшие высокое положение, например композитор Дмитрий Шостакович (1906–1975), актер и режиссер Михаил Чиаурели (1894–1974) и хореограф Ростислав Захаров (1907–1984), смогли посетить Финляндию в послевоенное время и таким образом раздвинули идеологические и политические границы. Система позволяла артистам некоторую свободу, если только они публично демонстрировали свою лояльность советскому строю⁵. Политический режим СССР обосновывал международный культурный обмен идеологическими факторами и целями. Деятели искусства разделяли эти установки лишь отчасти.

Культурный обмен с СССР был очень непростым вопросом и с позиции официальной Финляндии. Считается, что в отношениях с Советским Союзом позиция президента Финляндии Юхо Кусти Паасикиви (годы жизни: 1870–1956) основывалась на подчинении идеологических целей осторожному курсу на нормализацию отношений с СССР⁶. Паасикиви сфокусировал свою политику на противодействии политическому влиянию Советского Союза на внутренние дела Финляндии. В таком контексте культура и искусство не являлись значимыми факторами. В последующие годы финляндско-советские отношения действительно рассматривались в первую очередь с политической точки зрения. Финляндию хотели представить жертвой, которая смогла в трудной ситуации сохранить независимость, несмотря на давление со стороны Советского Союза. Последующий нарратив, в особенности в период президентства Урхо Калева Кекконена (годы жизни: 1900–1986), амбивалентен: Финляндия выступает либо как слабое государство, пресмыкающееся в своей внешней политике перед СССР, либо наоборот – как история успеха: государство, сумевшее в период холодной войны маневрировать между сверхдержавами, не подчиняясь ни одной из них. В сфере культуры и искусства первая интерпретация подразумевала бы беспрекословное принятие действий СССР, а вторая – то, что Финляндии удалось заполучить с гастролями артистов самого высокого уровня⁷. Нарративы не обязательно несовместимы.

Данная книга охватывает промежуток с осени 1944 года до начала 1960‐х годов – время, предшествовавшее периоду наиболее тесных финляндско-советских отношений. В 1960 году между Финляндией и СССР был заключен договор о культурном обмене, постепенно превративший Финляндию в активного участника культурного взаимодействия. Одновременно в сфере культурных контактов произошли и другие изменения: число обменов увеличилось, и они стали разнообразнее⁸. Например, в литературной и театральной областях, а также в сфере изобразительного искусства обмен существенно участился только в 1960‐е годы. За предыдущие пятнадцать лет сменилось, однако, некоторое количество различных периодов, когда культурный обмен то значительно возрастал, то практически сходил на нет. Часть культурной деятельности напрямую зависела от политики, другая была, наоборот, практически независима, хотя многим аполитичным обменам придавали геополитическое значение. Такими смыслами культурные визиты наделяли как СМИ, так и отдельные лица, включая политиков.

Все поле культурных обменов слишком обширно, чтобы быть рассмотренным в отдельном исследовании. Поэтому объектом настоящего исследования являются области культуры, занимавшие центральное положение в первые десятилетия финляндско-советских культурных обменов. Страны обменивались не только делегациями, состоявшими из деятелей культуры и искусства, в особенности начиная со второй половины 1950‐х годов, но эти области сотрудничества я оставил за пределами настоящего исследования, как и тему академического обмена, начавшегося в середине 1950‐х годов. Хотя сфера образования и является частью культуры общества, академический обмен по своему характеру довольно сильно отличается от обмена в сфере искусства и заслуживает отдельного исследования. Настоящая книга затрагивает эту тему по касательной, освещая вопрос художественного образования в СССР.

Культура – понятие широкое, включающее в себя различные сферы деятельности. В настоящей книге в силу причин, связанных с ее трудоемкостью и содержанием, исследование культурных обменов ограничено областью искусства. Обменная деятельность в этой сфере очень сильно доминировала в рамках финляндско-советских культурных отношений в первом послевоенном десятилетии. Кроме того, происходил активный материальный обмен, вектор которого был направлен главным образом из СССР в Финляндию. Речь идет о публикациях и выставках, не имевших непосредственного отношения к искусству и поэтому оставленных без внимания в этой книге. Концентрация внимания именно на искусстве как области культурного обмена позволила автору лучше осветить разные уровни данного явления. Помимо государства и различных организаций, в обменном процессе участвовали частные лица, чье влияние на обмен было подчас довольно значительным.

Личное мнение артистов по поводу культурных обменов часто отличалось от государственного. Деятели искусства в исследуемый период времени, судя по всему, придавали не так много значения государственной политике, отдавая себе при этом отчет, что СССР использует их как представителей своей системы. Культурные обмены были значимы не только в политическом отношении; в некоторых областях искусства они стали решающим фактором с точки зрения развития в конкретный период времени. Политика была только одной из составляющих культурного взаимодействия.

ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЛИ СОБОЙ КУЛЬТУРНЫЕ ОБМЕНЫ?

Финляндско-советские отношения занимают центральное место в финских исследованиях политической истории. В фокус этих исследований помещаются политические контакты, обычно высокого уровня, а также в некоторой степени экономические отношения между странами. Объектами интереса являются деятельность Кекконена и других политиков высокого уровня, характер их контактов с Советским Союзом, объемы торговли между странами, передвижение товаров и промышленность⁹. О финляндско-советских культурных контактах исследований значительно меньше. Существующие обычно опираются на одну точку зрения – какой-нибудь определенной институции¹⁰. Есть и другие подходы. Политическое измерение культурной деятельности исследовал Йони Крекола в своем сочинении «Maailma kylässä 1962. Helsingin Nuorisofestivaali» («Весь мир в гостях. Фестиваль молодежи в Хельсинки в 1962 году»), в котором он рассматривает это событие в связи с общим контекстом холодной войны и сетью сложных отношений Финляндии с Советским Союзом¹¹.

То, что происходило в высоких кабинетах политиков и на пьяных банных посиделках влиятельных деятелей экономики, в конечном итоге имело к обычному человеку незначительное и опосредованное отношение. Однако у многих финнов все же имелся большой опыт контактирования с Советским Союзом: кто-то побывал в Ленинграде или советской Эстонии, кто-то помнил визиты советских делегаций, многочисленные выступления советских артистов в разных частях Финляндии или знал о деятельности городов-побратимов. В настоящей книге будет рассмотрено влияние, оказывавшееся СССР на Финляндию в послевоенное время, но вместо традиционного акцента на политике в фокусе будут области пересечения культуры и политики. В центре внимания находятся финляндско-советские отношения в области культуры, их трансформация и отражение в искусстве Финляндии.

Комплексного исследования финляндско-советских культурных связей и их влияния на культурную жизни Финляндии не существует. Однако в послевоенной ситуации руководители и Финляндии, и СССР считали делом первой важности снижение антисоветских настроений в Финляндии и рост положительного отношения к СССР среди финнов¹². Эта цель предполагала обширную поддержку дружественных отношений между странами. Отношения в сфере культуры играли ключевую роль на этом пути. Это хорошо иллюстрируется тем фактом, что в ситуации, когда наибольшее внимание авторов и исследователей уделялось политическим и экономическим отношениям высокого уровня, упускалось из поля зрения большинство заключенных между Финляндией и СССР договоров, которые касались вовсе не торговых или пограничных отношений стран, а именно культурного обмена: предметами договоров стали телевизионные и радиопередачи, туризм, академический обмен, научные связи, деятельность обществ дружбы, сотрудничество в спорте или, например, преподавание русского языка в Финляндии. С другой стороны, необходимо отметить, что многие из этих договоров были заключены только в 1960 году и позже. В сфере культуры государственные договоры часто следовали за уже существующими практиками, отвечая таким образом на произошедшие изменения и существующие обстоятельства.

Многочисленные договоры и довольно активная практическая деятельность в сфере культуры между Финляндией и СССР остались, однако, без пристального внимания исследователей. Эти отношения попадали лишь частично в фокус внимания исторических сочинений о важных институциях. Например, существует отдельное историческое исследование о деятельности Общества «Финляндия – Советский Союз», описывающее в первую очередь работу самой организации, культурный же обмен рассматривается в очень незначительном объеме. Автор упомянутого исследования предлагает много ценных сведений об ОФСС, однако не ставит целью оценить роль организации в культурной жизни вообще, хотя ОФСС занимало центральное положение в культурном обмене. Позиция, с которой он выходит к читателю, как это часто бывает в хрониках, – это позиция самого ОФСС; мотивы СССР, или даже самих финнов, в книге не показаны в полной мере¹³. Влияние СССР на деятельность различных институций, конечно, упоминается во многих сочинениях, как, например, в трудах, посвященных истории Государственной телерадиокомпании Финляндии «Yleisradio» или Национальной опере Финляндии¹⁴. Оценка культурным отношениям в целом, однако, не была дана. Влияние СССР на культурную жизнь Финляндии, как и советско-финские отношения в целом, трудно оценивать без восприятия общей картины. Кроме того, изучению подлежит не только уровень государств, но и различных организаций и отдельных личностей с их конкретным опытом.

Рассматривая культурный обмен с позиции многочисленных как советских, так и финских институций и артистов, исследователь имеет возможность проследить мотивы разных деятелей искусства. Политические руководства – как послевоенной Финляндии, так и Советского Союза – стремились изменить установки финнов и их отношение к СССР. С другой стороны, участники культурных обменов редко ощущали себя всего лишь исполнителями воли советского политического руководства – у них были свои причины сотрудничать с СССР.

В период руководства страной Сталиным СССР представлял собой очень закрытое общество, с которым было довольно сложно сотрудничать в сфере туризма и академического обмена. В области высокой культуры частные визиты, однако, происходили. В первую очередь благодаря заинтересованности в этом Советского Союза. Правительство СССР использовало искусство и культуру для своей внешнеполитической деятельности. Финляндия же к такому влиянию не стремилась. К тому же она не хотела растрачивать свои незначительные ресурсы в области культуры, используя их как эскпортный товар в Советский Союз.

Политика и идеология всегда на каком-то уровне присутствовали в обменной деятельности. Именно так и было в течение первого послевоенного десятилетия, когда обменная деятельность была связана с внешнеполитическими целями СССР. Хотя наряду с этими целями постепенно стали возникать и другие, от политизации обменного процесса Советский Союз полностью не отказался. Среди финских агентов ОФСС придерживалось мощной идеологической позиции, в то время как многие другие институции в сфере искусства и сами артисты не хотели или не были способны видеть политическое и идеологическое измерение обменной деятельности. Для них финляндско-советский обмен предлагал в первую очередь профессиональные возможности, такие как карьерный рост, выход на международную арену и профессиональное развитие. С этой точки зрения СССР был прежде всего не политическим или идеологическим врагом, а страной, где ценили искусство и где определенные его виды процветали благодаря щедрой государственной поддержке. У Финляндии и финнов была возможность приобрести выгоду в сложившейся ситуации, и некоторые с рвением воспользовались случаем.

В своей книге я пытаюсь продемонстрировать, что политические мотивы еще не означают прямой политической или идеологической ангажированности действий. Часто политические мотивы играли второстепенную роль, а культурное взаимодействие приносило пользу в первую очередь самим артистам и многочисленной публике. Центральное место в настоящем исследовании я уделяю музыке и танцу, которые находились на острие советских культурных обменов. Литература, изобразительное искусство и театр в 1940–1950‐х годах играли еще относительно небольшую роль в финляндско-советском взаимодействии. Советская литература, конечно, переводилась на финский язык, но объемы этих переводов нельзя назвать значительными. Поэты и писатели редко участвовали в культурных обменах того времени. Помимо музыки и танца центральную роль в культурном сотрудничестве играл кинематограф, считавшийся в СССР важнейшим видом искусства. Основными участниками распространения советских фильмов на территории Финляндии были объединение «Совэкспортфильм» – организация, занимавшаяся прокатом за рубежом, – и АО Kosmos-Filmi, перешедшее после войны в собственность СССР. Посредством передачи АО Kosmos-Filmi Советскому Союзу Финляндия стала единственной страной, где у СССР были собственные кинотеатры и кинопрокатная компания. Связанные с кинематографом вопросы я, однако, затрагиваю в настоящей книге лишь по касательной, поскольку эта тема требует отдельного исследования.

ИСТОЧНИКИ И ЛОГИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

В настоящем исследовании я попытался создать картину влияния СССР на развитие культуры Финляндии, а также сотрудничества, возникшего между этими двумя странами в послевоенный период. Эта цель требовала использования разнообразных источников. Если бы я осуществлял исследование, опираяясь лишь на финские источники, деятельность СССР могла бы показаться противоречивой и не всегда понятной. Российский архивный материал дает возможность понять, чем были вызваны эти противоречия, какие факторы влияли на принимаемые решения и как стороны отстаивали свои интересы. Также при работе с большим набором источников становится понятнее идеологическая и политическая подоплека определенных решений и действий.

Эта работа стала результатом исследования продолжительностью почти в десятилетие. Начало ему было положено в Москве, где я обнаружил интересные документы, касавшиеся культурного обмена между Финляндией и СССР. В тот момент я работал над исследованием советской культурной дипломатии и культурного влияния СССР в западных странах и решил, что обнаруженные материалы могут заинтересовать моих коллег из Финляндии, занимающихся этой темой. Когда выяснилось, что обширный культурный обмен между Финляндией и СССР до сих пор никем толком не изучен, я решил заняться этим сам. В настоящей книге используются как русскоязычные, так и финские архивные материалы, периодические издания, а также интервью в основном с финскими, но и с некоторыми советскими деятелями искусства.

Общество «Финляндия – Советский Союз» в послевоенный период играло значительную роль в отношениях двух стран, поэтому помещенный в Национальный архив Финляндии архив ОФСС является центральным источником в настоящем исследовании. Это чрезвычайно объемный архив, что не очень характерно для собрания материалов организации, относящейся к гражданскому добровольческому сектору. В нем собраны материалы, документирующие собрания и деятельность разных органов Общества: планы работы и отчеты, бухгалтерские документы и административные решения. ОФСС иерархически подразделялась на окружные представительства, а они, в свою очередь, – на местные отделения. С точки зрения моего исследования центральным агентом является головная организация ОФСС. Головная организация, в особенности в первые годы существования ОФСС, крепко держала бразды правления Обществом в своих руках и осуществляла коммуникацию с СССР в основном самостоятельно. Я смог убедиться в этом, изучив помещенные в региональные архивы Финляндии архивы разных окружных представительств ОФСС, которые оказались почти бесполезными с точки зрения советских контактов 1940–1950‐х годов. В то же время объем архива головной организации настолько внушителен, что материалов достаточно и без собраний окружных представительств и местных отделений.

В архиве головной организации ОФСС корреспонденция выделена в отдельную коллекцию, структурированную хронологически и тематически. Мною была изучена как переписка внутри страны, так и с инстанциями в СССР. Отечественная часть содержит среди прочего коммуникацию с окружными представительствами, государственными органами, частными лицами, а также с различными сообществами. Переписка с советской стороной обычно русскоязычная. ОФСС выполняло также функции посредника, переводя на русский язык письма различных сообществ и направляя их в нужные организации в СССР. В таких случаях оригинальное письмо на финском часто сохранялось. Помимо переписки, в архиве ОФСС имеются секторы документов, относящихся к визитам делегаций и артистов. По какой-то причине в этих секторах содержатся в основном критические статьи из периодических изданий, а также время от времени попадаются различные, связанные с гастролями, материалы. В общем и целом, архив ОФСС предлагает исчерпывающую картину развития финляндско-советских культурных отношений в послевоенные годы.

Объектом настоящего исследования, однако же, не является деятельность ОФСС как таковая. Именно поэтому мною был проанализирован внушительный объем материалов из различных российских архивов. Они помогли мне понять мотивы, побуждавшие СССР вести масштабный культурный обмен с Финляндией, и оценить роль советских учреждений и артистов в этом процессе. С точки зрения СССР, ОФСС было не отправной точкой, а, скорее, удобным средством и надежным партнером по сотрудничеству, позволявшим максимально комфортно вести деятельность в Финляндии. Переписка между различными советскими организациями обнажает, однако, многие факты, о которых напрямую никогда не сообщалось ни ОФСС, ни другим финским организациям, по крайней мере, официально. Если, например, гастроли какого-нибудь советского артиста или ансамбля в Финляндии отменялись, о настоящей причине не сообщалось даже ОФСС. Внутренняя советская корреспонденция, в свою очередь, обнаруживает больше сведений, в частности о том, кто принимал решения в подобных случаях. Эти темы рассмотрены подробнее в части, посвященной взаимным визитам артистов.

В советских архивных материалах переписка занимает центральное место. На письма, приходившие из Финляндии, реагировали почти всегда, но не всегда, однако, отвечали. Вместо этого вопрос мог рассматриваться в разных организациях довольно долго. На материале переписки также можно увидеть, как менялось соотношение сил разных советских организаций. Система управления в СССР не была монолитной – наоборот, одни организации в разное время теряли власть, а другие занимали центральное положение. Например, в последовавшие за смертью Сталина годы власть МИД во внешних культурных вопросах была значительно ослаблена и фокус сместился на новых агентов¹⁵. Что касается культурного обмена с Финляндией, то одними из центральных организаций в послевоенный период были Всесоюзное общество культурной связи с заграницей (ВОКС), работавшее в непосредственном контакте с МИД и отвечавшее за внешние культурные связи, а также Министерство культуры и многочисленные организации, функционировавшие в его подчинении. В Финляндии деятельность ВОКС совсем не была исследована¹⁶, но американский историк Майкл Дэвид-Фокс (Michael David-Fox) написал отличную монографию о деятельности ВОКС в межвоенный период. Работа ВОКС во времена Сталина затруднялась деятельностью органов государственной безопасности. Деятели культуры были бы не против более обширного культурного обмена, но, особенно в случае с западными странами, им приходилось довольствоваться немногочисленными контактами с местными коммунистическими партиями и близкими к ним организациями¹⁷. С другой стороны, в отличие от большинства западных стран, в СССР культура воспринималась как центральный элемент внешней политики и внешнего влияния.

В СССР все организации передавали свои документы в архивы в большом объеме; переданные в архивы материалы послевоенного периода часто наиболее многочисленны, хотя из‐за большого количества подчас не структурированы. На практике исследователю приходится просматривать огромные объемы документов, чтобы найти искомое. В настоящем исследовании я воспользовался в первую очередь собраниями РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства) и ГА РФ (Государственный архив Российской Федерации). В случае с РГАЛИ меня интересовал в первую очередь архив Министерства культуры СССР, далее следовали архивы Комитета по делам искусств, Большого театра и других организаций. В ГА РФ я начал работу с изучения коллекции документов ВОКС, оставив на потом материалы других контактировавших с иностранными государствами организаций, например Государственного комитета СССР по телевидению и радиовещанию, Советского комитета защиты мира и ряда других.

Используя архивные материалы СССР, необходимо помнить, что страна на практике являла собой диктатуру коммунистической партии, при которой идеология и устремления этой партии оказывали значительное влияние на работу и направление деятельности всех организаций и конкретных лиц. В настоящем исследовании я, например, использовал переписку между отдельными советскими артистами и финскими коллегами. В данном случае речь не идет об обстоятельствах частной жизни. Так, письма скрипача Давида Ойстраха (1908–1974) или композитора Дмитрия Кабалевского (1904–1987), адресованные частным лицам в Финляндии, обнаруживаются в архивах учреждений различных административных областей. Финны не всегда отдавали себе в этом отчет, но советские граждане, конечно, помнили о своем положении и умели составлять письма так, чтобы в них не содержалось отступлений от магистральной идеологической линии. В большинстве случаев переписку от лица артистов вели сотрудники и специалисты, представлявшие разные области управления. Наряду с корреспонденцией важным жанром среди собранных материалов являются различные докладные записки, которые советская администрация производила в большом количестве. Например, существуют меморандумы переговоров советской стороны с финнами, в которых запротоколированы телефонные и очные разговоры. Записки составлялись также и советскими гражданами, работавшими с финскими артистами в качестве гидов и устных переводчиков. Записки и планы были для советской администрации главным способом планирования своей деятельности и способом руководства. Исследователю они могут рассказать об ограничениях в условиях работы организации, а также иногда о деятельности и взглядах отдельных деятелей искусства и артистических групп.

Поездки советских артистов за границу никогда не были простым вопросом. Вплоть до середины 1980‐х годов для получения разрешения на выезд требовалась резолюция органов государственной безопасности. Хотя архивы КГБ и других служб безопасности не являются открытыми, в партийных архивах и в архиве Министерства культуры обнаруживаются созданные этими организациями документы и заключения, содержащие комментарии по поводу зарубежных поездок артистов. В личных характеристиках, в частности, сообщалось, являлся ли конкретный человек членом партии, была ли его деятельность безукоризненной с точки зрения идеологии и каким творческим потенциалом он обладал. Если в биографии соискателя не обнаруживалось ничего подозрительного, ему могли позволить выехать за границу. Получение разрешения на выезд было крайне непростым процессом, что часто приводило к изменениям и отменам в последний момент. О причинах отмены или переноса визита финским коллегам обычно не сообщали.

Помимо фондов в ГА РФ и РГАЛИ я изучил материалы, собранные ранее в архивах КПСС и хранящиеся в РГАНИ (Российский государственный архив новейшей истории) и в РГАСПИ (Российский государственный архив социально-политической истории). Существуют два партийных архива: первый документирует время после смерти Сталина, второй – период, предшествовавший смерти Сталина. Значение партийных архивов с точки зрения отношений в сфере культуры во второй указанный период невелико. Влияние подведомственных партии органов снова усилилось в конце 1950‐х годов, когда ВОКС упразднили и вместо него учредили ГККС – Государственный комитет по культурным связям (ср. КГБ, который также работал как государственный комитет)¹⁸. Изменение, однако, еще не было столь заметно в охваченный настоящим исследованием промежуток времени.