Шэрон Кендрик
Гарантия на любовь
Глава 2
– Тот мужчина, с которым я видела вас вчера вечером, – ваш жених?
Вопрос прозвучал неожиданно, и Элли пришлось заставить себя сконцентрироваться на словах клиентки, потому что она чувствовала себя крайне подавленной, и мрачные мысли кружили в ее мозгу, затмевая все происходящее. Из-за неожиданно накатившей жары в ресторане ступить было некуда, и Элли просто сбилась с ног.
Но сейчас, к вечеру, толпа гостей схлынула, и осталась одна тощая блондинка, потягивающая третий бокал вина. Голова Элли пульсировала от боли, и она была измучена – возможно, оттого, что не сомкнула глаз прошлой ночью. Она лежала на своей узкой кровати с открытыми глазами, уставясь в потолок и размышляя о том, что произошло. Элли снова и снова повторяла себе, что это просто безумие – так себя изводить из-за одного поцелуя, который к тому же был ошибкой.
Алек был миллиардером из Греции, и пути их совсем не могли пересекаться ни при каких обстоятельствах. Она его не знала, у них даже не было ни одного свидания, и все же… Она облизала внезапно пересохшие губы. Все получилось как-то уж слишком быстро и слишком… страстно, разве нет? Она вспоминала его руки, накрывшие ее груди и сжимавшие их до боли. Она вспомнила, как он прижал ее к стене и какое отчаяние на нее нахлынуло тогда – он прижался к ней всем телом, и она ощутила его твердый член. На какой-то миг она подумала, что он попытается овладеть ею прямо там, и с ужасом осознавала, что часть ее была вовсе не против.
Блондинка до сих пор хищно смотрела на нее, точно птица, заприметившая червяка.
– Так он ваш жених? – поддразнила она.
– Нет, – быстро ответила Элли. – Нет.
– Но вы целовали его.
Пальцы Элли нервно скользнули по холодному стеклу бутылки с вином, но она быстро оправилась и положила ее в ведерко со льдом. Она оглянулась в испуге, что кто-нибудь из персонала услышит их беседу. Персоналу ни в коем случае нельзя сближаться с гостями.
Элли растерянно пожала плечами.
– Неужели? – слабо спросила она.
Во взгляде блондинки не было ни капли сочувствия, но в нем явно читалось любопытство.
– Вы же не станете этого отрицать, – лукаво ответила она. – Я курила за тем большим деревом и заприметила вас. А потом я видела, как он провожал вас до отеля – вы не очень-то старались скрыться от чужих глаз. Вы ведь знаете, кто он, не так ли?
Элли замерла, вспомнив его голубые, точно чистая вода, глаза, и сердце ее подскочило. Про себя она подумала: «Конечно, знаю, он – самый прекрасный мужчина, которого я когда-либо видела».
– Конечно, знаю. Он… он…
– Один из богатейших мужчин, и обычно компанию ему составляют супермодели и наследницы больших состояний, – нетерпеливо закончила за нее блондинка. – Так вот, мне интересно, что он нашел в вас?
Элли выпрямилась. Кем бы ни была эта женщина, у Элли есть полное право уйти и не выслушивать эти оскорбительные намеки.
– Не понимаю, о чем это вы.
– Правда? Но он ведь вам понравился, не так ли? – Блондинка улыбнулась. – Вам он очень понравился.
– Я не целую мужчин, которые мне не нравятся, – воскликнула Элли, осознавая, насколько иронично звучат ее слова: ведь с момента последнего поцелуя прошел почти год.
Блондинка отпила еще глоток вина:
– Вы же понимаете, какая у него репутация? Он известен как железный человек, не ведающий, что такое чувства. А во всем, что касается женщин, он просто сволочь. И что вы теперь мне ответите… – она наклонилась, чтобы прочесть имя на бейджике, – Элли?
Первым порывом Элли было сказать ей, что никого не касается, что она думает об Алеке Сарантосе, однако воспоминания о его руках, так чудесно ласкающих ее тело, внезапно ожили, и тут уж было трудно не покраснеть. Сейчас все, о чем она могла думать, – это то, какой беспомощной она оказалась в его руках, как она ответила на его ласки.
Она закусила губу, вспоминая, как благородно он поступил, отослав ее домой, а она – она практически умоляла его не оставлять ее.
– Думаю, люди неправильно о нем судят, – сказала Элли. – Он просто душка.
– Душка? – Блондинка поперхнулась. – Вы что, серьезно?
– Серьезнее некуда, – ответила Элли. – Он очень мил – и в его компании приятно находиться.
– Ну да, готова поспорить, что так и было. Он ведь наверняка с вами флиртовал всю неделю.
– Вовсе нет, – произнесла Элли, щеки ее вновь порозовели. – Мы просто разговаривали о пустяках всю эту неделю. Он попросил меня присоединиться к нему и что-нибудь выпить, потому что это была его последняя ночь в отеле.
– И вы согласились?
Элли пожала плечами.
– Не думаю, что есть женщина, способная ему отказать, – честно сказала она. – Он ведь… просто великолепен.
– Соглашусь. А еще наверняка он чудесно целуется.
Элли вспомнила, как его язык скользнул ей в рот и как это было… удивительно, эротично. На несколько мгновений она почувствовала себя так, будто кто-то посыпал ее звездной пылью. Это был всего лишь поцелуй, но все же…
– Просто нет равных, – сказала Элли внезапно севшим голосом.
Блондинка минуту помолчала, а когда вновь заговорила, в голосе ее послышались ядовитые нотки:
– А что, если я скажу вам, что у него есть девушка? Что она ждет его в Лондоне, пока он тут целуется с вами?
Элли сначала не поверила услышанному, затем ощутила горькое разочарование, и наконец, услышала безжалостный голос рассудка. На что она надеялась – что такой мужчина, как Алек Сарантос, свободен и просто жаждет вступить в отношения с кем-нибудь вроде нее? Она и впрямь была такой глупой, чтобы представлять себе втайне, как он бежит по лужайке к ней, чтобы обнять ее – стоящую в униформе – прямо как в этих старых фильмах, которые она не может смотреть без слез?
Горькая правда захлестнула ее, и она начала ненавидеть себя. Ну конечно, он не вернется, и само собой, у него есть девушка. Красивая, стройная и наверняка богатая. Из худышек, которые могут бежать за автобусом без лифчика и не привлекать внимание публики.
– Он не упоминал о своей девушке.
– Ну, все правильно, разве нет? – сказала блондинка. – Разве мужчина станет рассказывать о своей любимой, когда у него есть возможность поцеловать кого-то еще?
– Но ничего не было!
– Да ну! А я вчера наблюдала просто мексиканские страсти.
Элли захотелось убежать, удалиться к другим столикам и начать их протирать, будто этого разговора и не было. Но что, если блондинка побежит к генеральному директору и расскажет о том, что она видела? Тогда у руководства будет только один вариант – уволить Элли за недостойное поведение.
– Если бы я только знала, что он в отношениях, я бы никогда…
– Вы часто целуетесь с клиентами?
– Никогда, – хрипло вымолвила Элли.
– Только с ним, да? – Блондинка приподняла бровь. – Он вам не сказал, с чего это решил так низко пасть?
Элли вспомнила их недавний разговор:
– Он работал день и ночь над какой-то сверхсекретной сделкой с китайцами. И сказал, коллеги умоляли взять отпуск и отдохнуть.
– Правда? – Блондинка улыбнулась, а затем приложила к губам салфетку. – Ну, что ж. Значит, человеческое ему все же не чуждо. Да бросьте, Элли, отчего вы так испуганы – я не скажу ничего вашему боссу. Но я дам вам совет. На вашем месте я бы избегала мужчин, подобных Алеку Сарантосу. Они запросто могут съесть вас на завтрак.
Алек почувствовал, что что-то не так, еще когда вошел в зал заседаний совета директоров. Сделка прошла хорошо – все его сделки были успешными, – хотя китайская делегация существенно занизила цену, которую он просил. Алек купил компанию за копейки, исправил в ней кое-что – и теперь вот более чем выгодно продал.
И только когда все начали выходить из зала, рыжеволосая переводчица повернулась к нему и сказала: «Ну привет, душечка».
Алек посмотрел на нее. В прошлом году у них был роман, и он даже брал ее с собой к своему другу Мурату в Умбрию. Но, похоже, она не восприняла его слова всерьез, когда он сказал ей, что между ними не может быть ничего серьезного. Она очень болезненно отреагировала на разрыв отношений.
– И что это означает? – спросил Алек холодно.
Она подмигнула.
– Почитай газеты, тигреночек, – промурлыкала она, а затем добавила: – Хотя там, конечно, все высосано из пальца, правда ведь?
И это было не все. Уходя, он заметил, как одна из служащих на ресепшене прикусила губу, будто пытаясь подавить улыбку. Вернувшись в офис, он напрямую связался с одним из своих помощников:
– Что происходит, Васос?
– О, много чего пишут о сделке с китайцами.
– Еще бы, – нетерпеливо прервал его Алек. – А еще что-нибудь есть?
Помощник явно заколебался.
– Сейчас принесу, – сказал он нехотя.
Алек не шелохнулся, когда Васос положил газету со статьей перед ним на стол, чтобы ознакомить с ней босса. С первого взгляда это было обычной статьей в журнале с его фотографией двухлетней давности – почему-то прессе очень нравился этот снимок, – наверное, потому, что на нем он выглядел особенно неприступным.
Над его хмурым лицом красовался заголовок: «Алек Сарантос обнаружил самородок?»
Читая статью, он почувствовал, как руки его сжимаются в кулаки.
«Один из самых завидных холостяков, похоже, досрочно выходит в тираж. Известный миллиардер с Мидаса, известный своей страстью к супермоделям и богатым наследницам, в прошлый выходной был замечен в страстном объятии с официанткой своего роскошного отеля „Нью Форест“. До этого сладкая парочка наслаждалась ужином при свечах на террасе.
Элли Брукс не принадлежит к излюбленному типу женщин Алека, но фигуристая официантка заявила, что была просто околдована этим воротилой бизнеса, так преданным своей работе, что даже на свидании он не смог удержаться от рассказа о своей последней крупной сделке.
По словам Элли, Алек вовсе не старается соответствовать своему прозвищу Человек из стали. „Он просто душка, милый котик“, – промурлыкала она.
Возможно, теперь партнеры по бизнесу Алека поставят в зал заседаний блюдце с молоком…»
Алек взглянул на Васоса, который нервно теребил воротничок рубашки. Взглянув на шефа, он, извиняясь, пожал плечами.
– Мне жаль, босс, – произнес он.
– Не вижу причины извиняться, ты ведь не автор этой статьи. Они звонили сюда, чтобы проверить факты?
– Нет. – Васос кашлянул. – Полагаю, им это не было нужно.
Алек пристально посмотрел на него:
– О чем это ты?
Васос посмотрел ему в глаза:
– Журналисты могли напечатать это без проверки фактов только в одном случае – если это было правдой.
Алек смял газету и со злостью отшвырнул ее, точно она была грязной.
Да, это было правдой. Он целовался с официанткой прилюдно. Его личная жизнь, так тщательно охраняемая прежде, стала достоянием гласности.
Может, он временно помешался рассудком? Иначе с чего бы это он взял, что Элли – особенная женщина. Его репутация, которую он строил по кирпичику, в момент скомпрометирована какой-то маленькой белокурой дрянью, которая способна видеть только доллары.
В нем медленно начала закипать ярость. Никакой пользы отпуск ему не принес – все эти спа-процедуры и массажи, к чему это все, если его давление сейчас зашкаливает? Он, наверное, более чем серьезно переутомился, раз опустился до мыслей о сексе с таким ничтожеством, как Элли.
Алек был в мрачном расположении духа весь день, хотя это не помешало ему провести особенно сложную сделку. Он покажет миру, что он не душечка и не котик! Остаток дня он провел, погруженный в совещания, и рано заказал напитки в компании с одним греческим политиком, которому был нужен его совет.
Вернувшись в свой пентхаус, Алек принялся слушать сообщения, оставленные ему на автоответчике. Он мрачно размышлял, как провести вечер. Любая женщина готова была стать его, стоит только позвонить. Перед глазами всплывали образы аристократических лиц и фигурки его многочисленных возлюбленных. Однако теперь они все казались ему какими-то костлявыми по сравнению с пышными формами Элли.
Алек долгие годы строил репутацию жесткого, но справедливого бизнесмена… Он славился своей прозорливостью и благонадежностью. Он презирал жизнь тусовщиков, и никто не осмелился до сих пор дать газетчикам интервью. Даже бывшие женщины.
Но Элли Брукс его предала. Интересно, сколько ей заплатили? Пульс его зашкаливал от досады – а он ведь даже не позволил себе насладиться ее мягким телом. Он повел себя как джентльмен, отослав ее домой и не оскорбив ее целомудренности, и вот благодарность.
Глава 3
«Простите, Элли, но у нас не было иного выбора, кроме как отпустить вас».
Слова эти все еще звучали в ее мозгу, отдаваясь болью. Элли ехала на своем велосипеде к общежитию для персонала и размышляла над этим мучительным интервью, что только что состоялось между ней и менеджером по персоналу «Хог». Собиравшаяся гроза лишь накаляла атмосферу.
Они могли бы позволить ей затаиться и пересидеть бурю, а потом суматоха бы улеглась.
Элли ехала, разговаривая с велосипедом, по узкой дорожке, пытаясь вникнуть как следует в то, что ей сказали. Ей заплатят месячное жалованье по месту востребования и позволят остаться в общежитии на четыре недели.
– Мы не хотим показаться бессердечными и выкидывать вас на улицу, – сказала ей женщина из отдела кадров, глядя на Элли с искренним сочувствием. – Если бы вы старались как-то скрыться от чужих глаз с таким высокопоставленным гостем, тогда мы бы смогли замять дело и сохранить ваше место. Но все вышло иначе, и я боюсь, мы бессильны. Мистер Сарантос устроил такой скандал, жалуясь на отсутствие конфиденциальности для гостей в нашем отеле. У меня связаны руки – жаль, Элли, вы подавали большие надежды.
И Элли, уходя из офиса, все еще мысленно соглашалась с каждым ее словом, несмотря даже на шок.
Она не могла поверить в то, что оказалась такой глупой. Она неправильно повела себя с клиентом, а затем усугубила проблему, рассказав все женщине, на беду оказавшейся журналисткой какой-то низкопробной желтой газетенки!
Это и стало главной причиной ее увольнения – она перешла границы дозволенного, предав доверие к ней важного гостя. Когда Алек звонил со своей жалобой на статью в центральной газете, Элли казалось, что телефонный провод просто вот-вот вспыхнет.
Элли поставила велосипед на стоянку возле общежития для младшего обслуживающего персонала «Хог». Приковав велосипед к перилам, она открыла входную дверь. У нее был месяц на поиски нового жилья и работы. Она снова вернулась к тому, с чего все начинала, – ни репутации, ни возможностей.
Она пошла по коридору в свою маленькую комнатку, и внушительный раскат грома послышался над домом. Было так темно, что она включила свет. Воздух, казалось, был пропитан влагой, и пряди, выбившиеся из ее хвоста, прилипали к шее. Элли наполнила чайник и тяжело опустилась на кровать, ожидая, пока он вскипит.
Что ей теперь делать?
Она уставилась на постеры, висящие на стенах, – изображения Парижа, Нью-Йорка и Афин. Она планировала когда-нибудь посетить эти места, став успешной хозяйкой собственного отеля – теперь это, похоже, никогда не произойдет.
Раздался пронзительный звонок в дверь, и Элли вздрогнула. Пригладив руками волосы, она побежала по коридору и открыла входную дверь – и сердце ее мучительно сжалось, когда она увидела человека, стоявшего на пороге. Наверное, ей все это чудится – иначе с чего бы Алеку Сарантосу приезжать к ней домой?
Несколько больших дождевых капель упали на его черные волосы, и бронзовая кожа сияла, точно лицо было высечено из отполированного камня. Элли успела позабыть, какими глубокими были его голубые глаза, но сейчас в них сверкали какие-то искорки негодования.
Кожу Элли словно закололо иголочками, а грудь начала ныть, точно узнав присутствие мужчины, способного доставить ей неземное наслаждение своими ласками. Она почувствовала, что краснеет.
– Мистер Сарантос, – произнесла она, скорее, автоматически – однако по тому, как в циничной усмешке изогнулись его губы, поняла, что он счел ее слова оскорбительными.
– О, увольте, – тихо произнес Алек. – Я полагаю, мы знаем друг друга уже настолько хорошо, что ты можешь называть меня Алек, не так ли?
– Что… что вы здесь делаете?
– Никаких предположений? – спросил он бархатным голосом.
– Желаете насладиться тем фактом, что меня уволили по вашей вине?
– Ах, вот как, – мягко парировал Алек, – вообще-то ты ухитрилась сама потерять работу. Ну, так мне можно войти?
Элли сказала себе, что она не обязана его впускать. Вряд ли он станет рваться внутрь и выламывать дверь. Хотя по его виду он вполне способен на такое. Однако ей стало любопытно, что привело его сюда, и к тому же день обещал быть долгим и бессмысленным.
– Если вы настаиваете, – произнесла она, поворачиваясь к Алеку спиной и направляясь по коридору в свою комнату. Она слышала, как он закрыл дверь и последовал за ней.
Алек очень странно смотрелся в этой комнатушке. В нем, казалось, ключом била жизнь и было что-то опасное – он был настоящим альфа-самцом. И это смущало Элли. Где-то внизу живота притаилась сладкая ноющая боль, и ей безумно захотелось поцеловать его. Тело реагировало на него так странно, что мысли разлетались, точно бабочки, а губы внезапно пересохли. Она облизнула их, но от этого ноющая боль лишь усилилась.
Чайник уже оглушительно свистел на плите, вскипая, и клубы пара делали комнату похожей на сауну. Элли почувствовала, как пот течет по ее спине. Рубашка прилипала к коже, а джинсы так плотно облегали бедра, что она вдруг начала ужасно стесняться своего тела.
– Что вы хотите? – произнесла она.
Алек не ответил. Он на время позабыл про свой гнев, медленно закипающий внутри и превращающий все его чувства в один кипящий котел.
Алек огляделся. Комната была маленькой, чистенькой, и даже на подоконнике рос цветок. Узкая кровать – он немедленно ощутил прилив желания, взглянув на этот предмет интерьера. Когда он только начинал свою карьеру – он тогда был гораздо моложе, чем Элли сейчас, – в каких только темных и неприветливых укрытиях ему не приходилось спать. Он работал сверхурочно, получая копейки, чтобы хоть что-то заработать и иметь крышу над головой.
Алек поднял глаза на Элли, вспомнив, как его тело реагировало на нее той ночью в отеле. Она же была такой простушкой, самой обычной девушкой. Пройдя мимо нее на улице, он даже бы и не обратил внимания. Затрапезные джинсы и рубашка. Но глаза ее сияли каким-то серебристым светом, и пряди белокурых волос выбивались из хвоста, кончики их соблазнительно завивались.
– Ты продала свою историю, – бросил Алек.
– Я ничего никому не продавала, – возразила она.
– Ты хочешь сказать, что журналистка сама прочитала твои мысли? Она просто угадала, что мы целовались?
Элли покачала головой:
– Вовсе нет. Она нас видела. Стояла за деревом неподалеку и курила, вот и увидела, как мы целуемся.
– Ты имеешь в виду, что все было подстроено? – спросил он бесцветным голосом.
– Ну конечно нет. – Она с негодованием поглядела на него. – Вы полагаете, я специально решила сделать так, чтобы меня уволили?
Алек приподнял брови в недоумении:
– Так это просто случайность…
– Да, – сердито оборвала Элли. – Женщина оказалась журналисткой. Она просто отдыхала в нашем отеле, а на другой день она атаковала меня вопросами в ресторане, когда я обслуживала ее столик.
– Можно было сказать «без комментариев», когда она начала спрашивать тебя, – гневно ответил Алек. – Вовсе необязательно было изливать свои чувства и давать мне уменьшительно-ласкательные прозвища – ты разрушила мою репутацию, это подорвало доверие, которого я добивался столько лет. Почему ты это сделала?
– А по какому праву вы приходите сюда, бросая мне все эти обвинения?
– Ты выкручиваешься, Элли, уходишь от разговора. Я задал вопрос. Отвечай.
Последовала пауза, прежде чем она вновь заговорила.
– Просто… она мне сказала, что у вас есть девушка, – ответила Элли.
Алек поднял брови:
– То есть из-за этого ты решила, что имеешь право распускать обо мне сплетни?
– Как я могла надеяться на это, ведь я даже не знала, кто она такая?
– Для тебя это в порядке вещей – трепаться с первым встречным?
– А для тебя в порядке вещей спать со всеми подряд?
Алек резко втянул воздух.
– Если уж на то пошло, сейчас у меня нет девушки, а если бы была, тогда бы я точно не стал целоваться с тобой. А вот ты, кажется, не очень-то понимаешь, что такое верность и преданность.
Элли поразил холод в его глазах.
– Ну ладно, – сдалась она. – Я позволила себе сказать о вас лишнее, этого не следовало делать, и из-за этого ты сделал так, чтобы меня уволили. Теперь мы квиты?
Алек посмотрел в ее глаза.
– Не совсем, – тихо произнес он.
Элли хотела Алека Сарантоса больше, чем кого-либо в своей жизни, и это чувство не изменилось. Напротив, оно даже усилилось. Она ощутила, что дрожит, и тут он потянулся к ней и притянул ее к себе.
Лицо его все еще было сердитым, и оттого казалось, что он совершает что-то против своей воли. Элли почувствовала вспышку негодования – да как он смеет так на нее смотреть? Его губы встретились с ее губами, а ее руки, вместо того чтобы оттолкнуть его, схватили его за плечи, и вот она уже целовала его в ответ – так же требовательно. Поцелуй был небесным наслаждением – или адским пламенем, Элли еще не успела понять. Она хотела, чтобы он забрал все свои ужасные обвинения назад.
Элли тихо застонала, и Алек, услышав это, задрожал всем телом – ему страстно захотелось стянуть с нее джинсы и овладеть ей. А может, стоит повернуться и уйти, найти кого-нибудь получше. Честную и прекрасную девушку, а не Элли, которая к тому же была разгоряченной и потной после езды на велосипеде в самый жаркий день этого года.
Но в его руках она была такой… мягкой. Просто невероятно – как десерт «Турецкий восторг», когда трогаешь его пальцем в предвкушении его сладости. Он оторвался от ее губ и медленно поднял голову, встретившись взглядом с ее глазами.
– Я хочу тебя, – произнес он.
Алек увидел, как задрожали, раскрывшись, ее губы, будто она собиралась назвать ему все причины, по которым он не должен ее хотеть – наверное, их у нее предостаточно. А затем что-то в ее взгляде поменялось – зрачки расширились, а кровь прилила к щекам. И внезапно – он не мог поверить своим глазам – она посмотрела на него с решимостью.
– Я тоже хочу тебя, – произнесла она.
В голове Алека будто взорвалась бомба – ничего подобного он еще не испытывал, целуя девушку. Он целовал Элли, и желание было таким сильным, что его губы были почти жестокими. Они целовались долго, пока наконец у обоих не сбилось дыхание. Он оторвался от нее и принялся прерывисто хватать воздух. Ее глаза казались огромными, очень темными, а губы дрожали. Чувствуя, что теряет контроль над собой, он распахнул ее рубашку, высвободив груди и уставился на них, не в силах оторваться.
– Бог мой, – тихо произнес он. – У тебя потрясающая грудь.
– П-правда?
– Я именно так ее себе и представлял. Она даже лучше в реальности.
– Ты представлял себе мою грудь?
– Каждую ночь.
Алек провел пальцем по крутому изгибу, и она застонала, когда он прикоснулся к тому же месту губами. В этот момент она прижала ладонь к его упругой ягодице, обтянутой джинсовой тканью, будто давая ему знак продолжать.
Алек тоже застонал и выпрямился, чтобы вновь ее поцеловать. Поцелуй их, казалось, длился вечность. Наконец она начала извиваться в его руках, желая большего, и он стянул резинку с ее волос, так что они рассыпались по плечам, и она вмиг преобразилась.
Руки его тряслись, когда он освободил ее от одежды, затем, положив на узкую кровать, разделся сам, не отрывая взгляда от ее лица. Трясущимися руками пошарил в кошельке и нашел презерватив. Неуклюже его надев, будто это был его первый раз, Алек лег на нее сверху, дрожащими руками приглаживая густые волосы. Он вошел в нее с протяжным криком.
Алек начал совершать ритмичные движения – это было райским наслаждением. Сладостью. Прошла, казалось, вечность, прежде чем тело ее напряглось. Наконец Элли замерла, спина ее выгнулась, и – неожиданно – она заплакала.
Только тогда Алек позволил себе расслабиться. За окном гром, казалось, буквально раскалывал небеса. По стеклу застучал дождь. И Алек почувствовал, как тело его точно разлетается на части от самого незабываемого оргазма в его жизни.
