Шмигалев Николай Николаевич
Космические опера
Пожирая широко распахнутыми глазами бессчетные россыпи звезд, призывно мерцающие созвездия и загадочные туманности, Олег испытывал никогда прежде не посещавшее его чувство, точнее смесь чувств – глубокой тоски от невозможности охватить и запечатлеть в памяти и тысячной доли чарующей бесконечности, которая пронизывалась иглами радостного осознания того, что он прикоснулся к чему-то запредельному. И всё это было сдобрено сильным эмоциональным потрясением, в простонародье называемым катарсисом, тем самым, который меняет мировоззрение и выворачивает наизнанку самую черствую душу.
– Охренеть как… твою галактику!!!
Сорвалось, наконец, с языка ненадолго онемевшего от нахлынувших впечатлений опера. У него и впрямь не нашлось подходящих моменту слов, они все выветрились из головы, но Олег счел себя обязанным как-то прокомментировать увиденное.
– В целом я понимаю тебя, – вздохнул Элай, расправив крылья, что, видимо, выражало некоторую степень волнения. – Сколько времени провожу в дальних космических командировках, никак не могу привыкнуть к безбрежности и многоликости Вселенной. Она восхитительна!
– Безусловно! – выдохнул Белов, кое-как оторвав глаза от окружающего великолепия и фокусируя затуманившийся взгляд на ауррийце. – Человек может смотреть бесконечно на три вещи, и это – первая из них, она же вторая и третья…
– Верно подмечено, – оценил высказывание Элай.
Пройдя мимо Олега, он сел в кресло. Сложенные как створки раковины крылья прошли между вырезов кресла, благодаря чему Элай откинулся на спинку.
Олег последовал за ним.
– А где у тебя штурвал? – поинтересовался Белов, не обнаружив, как он считал, необходимых «рычагов» управления. – Где кнопки, переключатели, тумблеры, датчики, спидометры-тахометры всякие?
Вместо того, чтобы, как это водится у людей, потешиться над «дикарем», Элай пустился в объяснения.
– Ничего подобного на наших кораблях уже много тысячелетий не используется. Рубка управления, на наших кораблях, это место, в котором мы сливаемся со своими кораблями в одно целое, – пояснил он, уложив руки в ложбинки на подлокотниках, к которым с помоста подходили узорные бороздки, напоминавшие бороздки печатных плат. Разноцветные огоньки, сновавшие по бороздкам, словно что-то почувствовав (а, скорее всего, так и было) потянулись к подушечкам его пальцев.
– Я просто становлюсь частью корабля и управляю его «организмом», всеми его системами, своим ментальным эгрегором. Нам не нужны никакие датчики, ибо мы чувствуем корабль, его состояние и все его квазиэмоции. А корабль чутко реагирует на наши мысленные команды. Можно сказать, что мы с Диамэком находимся на одной волне.
– Прикольно придумано! Молодцы ваши конструктора! – похвалил прорыв инопланетного звездолетостроения Белов. – Нашим «черепам», точно ещё тысячу лет до этого не докумекать. Они все велосипеды изобретают, только к ним, то крылья приделают, то киль прибьют, то ступени с окислителями привинтят. А ваши просто красавчики!
Элай никак не прокомментировал похвалу.
– С твоего позволения, я проверю координаты и немного подкорректирую маршрут корабля, – сказал аурриец и, прикрыв глаза, полностью погрузился в управление кораблем, который заложил крутой вираж и заметно прибавил ходу.
Поглядывая, то на «медитирующего» инопланетянина, то на ободряюще подмигивающий мириадами звезд Космос, Белов не удержался, чтобы не задать парочку интересовавших его вопросов.
– Слышь, Элай, а мы уже далеко от Земли отковыляли?
– По галактическим меркам совсем рядом, – «ответил» тот не открывая ни глаз, ни рта. – А по вашим, по земным меркам, уже порядочно. Мы вышли за пределы вашей Солнечной системы.
– Слышь, а ты не мог бы разговаривать со мной без телепатических фокусов?
– А что тебя смущает? – телепатически поинтересовался Элай.
– Чувствую себя не в своей тарелке, – признался Белов и, вспомнив, что и так «гостит» в чужой «тарелочке» усмехнулся своим же словам. – А-а, впрочем, если тебе так удобно, валяй, телепатируй, – тряхнул он головой и добавил, – только, чур, в моей башке не «рыться», ладно?
– Это категорически запрещено и наказуемо, – поделился очередной «мыслью» инопланетный телепат.
– А можно ещё вопрос? – после недолгой паузы, опять заговорил Олег.
– Спрашивай, что хочешь знать!
«Все равно тебе потом память сотрем!» – мысленно дополнил Олег, слова Элая, которые, по его мнению, последний сознательно недоговаривал, но вслух произнес, естественно, другое.
– Вот ты, ну и вся ваша раса, выглядите почти как обычные люди, или, скорее всего, мы, человеческая раса, выглядим почти как вы, только почему у вас есть такие шикарные крылья, а у нас нет? Откуда они у вас вообще взялись?
Элай открыл глаза и сосредоточенно посмотрел на Белова, словно, не смотря на запрет, пытался прочитать его мысли. В ответ Олег натянул на лицо свою фирменную «идиотскую» улыбку.
– Я как-то не задумывался над этим вопросом, – честно признался аурриец. – Они просто были у нас и все. Ты ведь никогда не задумывался о том, откуда у тебя взялись руки, ноги, пальцы. Так вот и наши крылья, всегда с нами.
– Ну, вы, надеюсь, хоть иногда летаете с их помощью?
– Нет, никто с их помощью не летает. Говорят, что когда-то давно, когда наша раса была такой же юной как ваша сейчас, а может и ещё раньше, ауррийцы свободно летали на своих крыльях. С тех пор сгорело великое множество звезд. Теперь у нас есть на чём летать, и летать гораздо выше и стремительнее.
– Понятно! – с лёгкой завистью посмотрел Олег на атрофированные за время эволюции крылья Элая. – Одним все, а они этим не пользуются, а другим кукиш с маслом. По ходу они у вас самый настоящий атавизм, как хвост у некоторых людей.
– Ну, это далеко не так, – не согласился с подобным определением Элай, опять прикрыв глаза и перейдя на телепатическое общение. – Я лично не знаю, да и наши ученые ещё до конца не выяснили, в чем тут дело, но именно крылья дают нам возможность коммутации на телепатическом уровне, «видеть» многообразие полей тонких энергий и энергетические оболочки, читать эмоциональное состояние существ и, конечно же, болезненные проявления по их биотокам или аурам, поддерживать высокий уровень ментальных эгрегоров, проводить исцеление биополей, в конце концов видеть и слышать в гораздо более широком диапазоне. А в отдельных случаях, при определенной мысленной концентрации, проявляются и телекинетические возможности. Я уже не говорю про физические способности, такие как сила, скорость, сопротивляемость и регенерация организма. Благодаря своим крыльям я могу задержать опасного преступника вроде бэрэка в одиночку. Вот только в открытый космос без скафандра, как он, увы, мы выходить, не можем.
– А с чего вы взяли, что именно от крыльев у вас такие экстраспособности?
– Возможность помогать и защищать, подвигает многих моих собратьев поступать на службу в Межгалактическое Бюро Безопасности. И многие из них при выполнении своей миссии получали тяжелые травмы, в том числе и лишались своих крыльев. Выжившие ауррийцы, оставшись без крыльев, неизменно теряли свои способности и довольно быстро угасали, словно звезды на рассвете. Так что наши крылья, не так уж бесполезны.
– Гм! Это, наверное, обидно, – тихо вставил Белов, но не удержался и задал очередной вопрос. – Слышь, Эл, а ты хоть сам-то пробовал взлететь?
– В юности любой аурриец пытается встать на крыло, – неопределенно ответил тот, покачав крыльями.
– И что?
– Я не слышал, чтобы кто-нибудь взлетел.
– А почему бы тебе ещё раз на досуге не попробовать? – озвучил «гениальную» на его взгляд идею, Белов. – В детстве, ясно-понятно, силенок ещё маловато. А сейчас ты в самом расцвете сил? Сколько тебе? Двадцать пять? Тридцаха? Ты же не старше меня? Правильно? Ты же ещё молодой!
– По галактическим меркам я ещё молод, – не стал скрывать своего возраста Элай, не красная девица поди. – А по вашим, по земным меркам, мне сейчас почти восемьсот. Да, скоро уже восемьсот.
– Чего восемьсот? – не врубился Белов.
– Восемьсот земных лет, – повторил свой возраст в земном эквиваленте Элай. – Хотя по среднегалактическому времяисчислению я ещё довольно молод. Так что ты совсем немного ошибся насчет моего относительного возроста.
– Ни фига себе! – выдохнул Олег, едва сдержавшись, чтобы не выразиться более крепким выражением. Он ещё больше почувствовал, что да, их человеческой расе до космических «хлопцев», ещё как до Луны пешкодралом. Выходит люди и впрямь для «местных» ещё «зелень пузатая».
Белову расхотелось больше задавать вопросы, чтобы ещё больше не почувствовать свою, а в своем лице и ущербность всего человечества.
– Я к себе пойду, – буркнул Олег и развернулся, намереваясь покинуть рубку управления.
Элай, прочитавший его эмоциональное состояние по цветовой гамме «жиденькой» ауры, чтобы хоть немного взбодрить, обратился (что было неожиданностью и для него самого), со следующим предложением:
– Олег, уже скоро мы прибудем к менталотрансмиттеру. После сканирования и определения возможных рисков, в случае их отсутствия, если хочешь, можешь выйти со мной на проверку его систем. Думаю, тебе будет интересно.
Благородный аурриец хоть как-то хотел взбодрить и отблагодарить человека, перед скорым расставанием.
Услышав приглашение, Белов мгновенно забыл об «ущербности» человечества.
– А-то! Спрашиваешь ещё?! Конечно, интересно! А что он из себя представляет, этот ваш менталотрансмиттер?
– Это усилитель ментальных волн, – попытался Элай максимально просто объяснить предназначение устройства, к которому они держали путь. – Во Вселенной уже мало кто из высокоразвитых рас пользуется радиоволнами, и то только в случае аварийных ситуаций. Гораздо проще и удобнее общаться на телепатическом уровне. А чтобы наши мыслеобразы достигали адресатов во всех уголках Вселенной и были разработаны подобные менталотрасмиттеры. Они перехватывают мысли, усиливают их ментальную мощность и посылают дальше. И сейчас, одно из устройств вышло из строя, из-за чего миллионы существ из различных галактик не в состоянии связаться друг с другом самым привычным, а потому и самым востребованным способом.
Объяснение целиком и полностью удовлетворило любопытство Белова.
– Я готов! – по-пионерски отрапортовал он. – Отлично! Думаю, мы с тобой сработаемся! Главное, чтобы костюмчик, в смысле скафандр подошел!
– Думаю, подберем, – пообещал Элай, уже немного засомневавшись в своей затее, и посему поспешил напомнить, что это вопрос ещё не решенный. – Мы пойдем вместе, конечно, при условии, если там не будет опасности.
– Да ну, какая на вашем трансмиттере опасность? – махнул рукой Олег. – Ни один нормальный «фраер» не будет ждать, когда на место преступления нагрянут такие крутые опера как мы. Стопудово, какие-нибудь залетные «жестянщики» свистнули аккумуляторы или антенны, вот он и «заглох».
– Как «свистнули», зачем?
– «Свистнули» в том смысле, что украли, – пояснил Олег. – То же самое, что стибрили, стащили, стырили, свинтили, слямзили. Наш язык не такой примитивный, как само человечество. Ну, а что, блин, ещё там может быть?
– Да, что угодно, – задумчиво отозвался Элай. – Проверить и найти причину меня и послали.
– Нас! – «поправил» его чересчур взбодрившийся землянин. – Нас послали!
– Мда, нас! – как-то уже совсем без энтузиазма откликнулся аурриец. Его сильно развитое «шестое чувство» подсказывало ему, что возможно он немного погорячился, предложив своему случайному «напарнику», поучаствовать в этом деле.
А чутье, как известно, крылатых ауррийцев редко подводило.
ГЛАВА 4.
Волуах дрейфовал по просторам Вселенной вот уже несколько галактических эпох. У него не было родины, в том понимании, которое складывалось у других обитателей бесконечного пространства. У него не было постоянного местожительства. Его средой обитания был бесконечный космос. Волуах был «перекати-полем» Вселенной.
Он безмятежно наблюдал, как рождались планеты и как угасали звезды. Он был свидетелем расширения галактик и свертывания черных дыр. Волуах был одной из древнейших форм жизни во Вселенной, и, возможно, единственным в своем роде протоастром – существом, чье физическое тело играло второстепенную роль, и являлось по большому счету ненужным атавистическим придатком астрального тела, сотканного из первичных энергий мироздания. Потому и выглядел Волуах, на первый взгляд (и то если хорошо приглядеться) невзрачно – что-то среднее между полупрозрачной земной медузой вроде волосистой цианеи и невесомой паутинкой бабьего лета. Но это было всего лишь то самое крохотное видимое физическое тело. О размерах астрального тела Волуаха можно было только догадываться, потому как увидеть его никому ещё не доводилось. Однако своим астралом Волуах с легкостью мог «обнять» межгалактический круизный лайнер, для того чтобы немного подкрепиться сочившимся из него «энергетическим напитком». Ведь в отличие от других существ, населявших Вселенную, и даже в отличие от таких тварей как бэрэк, Волуах не просто «видел» эмоции и мысли существ, он как раз таки именно ими и насыщался. Он поедал ментальные тела живых существ и «запивал» их ими же эмоциями и мыслями, пробивал их ауры, высасывая живительную энергию из их тонких, таких сладких тел. Нет, Волуах не был браконьером, безжалостным охотником. Он знал меру. Эти стада глупых примитивных существ, привязанных к своим физическим телам, не должны были догадываться о его присутствии. Они должны были питать его нежной энергией своих глупых мыслей и сочных эмоций. Поэтому он, никогда до конца не высасывал из них жизнь. А то, что после подобных встреч, у глупых низших существ возникали серьезные проблемы со здоровьем, ему было неважно. Волуах знал, что эти, находившиеся в неведении об его присутствии «дойные коровы», научились излечивать друг друга. Да и небольшая беда если пара-тройка из них иногда умирала. Подумаешь, одной «песчинкой» меньше.
Но, вот уже очень долгое время Волуах, плывший по воле солнечных ветров по волнам эфира в межзвездном пространстве, не встречал на своем пути ничего «съестного». Все из-за того, что электромагнитные излучения ближайших звезд, носившие его физическое тело как пушинку по Вселенной, занесли оное в одну из необитаемых частей космоса, далеко от оживленных космических трасс, станций и баз. Поначалу Волуах не придал значения этому факту, но вскоре, почувствовав давно позабытый голод, забеспокоился. Следовало срочно найти источник еды. Волуах раскинул нити своих невидимых астральных щупалец, пытаясь нащупать в окружающем пространстве что-нибудь съедобное, чтобы затем, собрав остатки энергии, метнуть в ту сторону свое физическое тело, которое, как было уже сказано выше, являлось ему только обузой.
Не с первого раза, но Волуаху удалось вскоре «зацепиться» за кое-что похожее на примитивное устройство примитивных существ, которое излучало давно позабытый вкус ментальной живительной энергии.
Это был менталотрансмиттер.
Совсем скоро изголодавшийся протоастр окутал истощенным астральным телом весь усилитель ментальных волн. Осторожно прилепив внутри устройства свое паутинообразное физическое тело, он стал поглощать исходящие из трансмиттера аппетитные порции чужих мыслей. Несмотря на то, что телепатические мыслеобразы существ, передаваемые ими друг другу с помощью этого чудесного изобретения, практически не содержали самой питательной своей составляющей – эмоций, которыми можно было полакомиться непосредственно от живого существа, но и того, что было, хватило Волуаху, чтобы заглушить голод. И ещё его немного тяготил «привкус» неживой магнеоматерии.
К тому же оставаться здесь, привязанным к объекту, Волуах долго не собирался. Ему нравилось, распластавшись как парус, беззаботно плавать в пространстве, изредка попивая эмоции и биотоки суетившихся по близости «коровок». Вот только для этого ему необходимо было вернуться в густонаселенные районы Вселенной, к стадам глупых существ, где всегда можно полакомиться не только «пресными» мыслями, но и эмоциями. Но как? Вновь отправляться в свободное плавание? Так неизвестно куда его занесут неуправляемые звездные вихри. Остается одно. Вывести из строя этот объект и дождаться когда прибудет сюда ремонтная бригада глупых существ, чтобы прилепиться к их судну, и вместе с ними отправиться поближе к «пастбищам», по пути подпитываясь ментальными оболочками экипажа корабля.
Волуах, за прошедшие тысячелетия превосходно изучивший повадки ни о чем не подозревающих «коровок», нисколько не сомневался в том, что все именно так и будет.
Ему не составило труда проникнуть в защищенные секции и узлы прибора, расстроить и повредить хрупкие менталомеханизмы, отчего устройство прекратило притягивать, усиливать и излучать мыслеобразы миллионов существ. Теперь оставалось только дождаться «гостей».
И «гости» не заставили себя долго ждать.
– А он и впрямь, словно на меня сшит, – отметил Олег удобство надетого на него скафандра. – Движения не сковывает.
К слову сказать, и скафандром-то, этот «мотокостюм» сложно было назвать. Он был достаточно легок и эластичен. А все системы жизнеобеспечения были рассредоточены по скафандру, совершенно не причиняя каких-либо неудобств. Система регенерации кислорода, например, помещалась на надплечьях, в двух цилиндрических футлярах, встроенных в скафандр. Терморегулятор был расположен по всему скафандру в виде специальной подкладки. Реактивные движки, для перемещения в открытом космосе, и миниатюрные емкости под топливо для них помещались в толстых трёхсантиметровых, но, тем не менее, эластичных, подошвах незаурядного комбинезона. Ну а тот «рюкзак», который красовался на спине, был необходим для одной единственной цели – в качестве защитного ранца для шикарных крыльев ауррийцев, – и больше никакой полезной «нагрузки». Остальной «фарш», в который входили системы связи, ближней навигации, а также контроля и предупреждения об опасном сближении с чем бы то ни было, располагались под крепкой броней гермошлема.
– Сейчас, как наденешь шлем, он сам герметично состыкуется со скафандром, – объяснял Элай, облачаясь в другой скафандр. – Затем некоторое время скафандр будет настраиваться на тебя. В это время не будет поступления кислорода. Поэтому не паникуй, просто затаи дыхание и жди. Когда почувствуешь приток кислорода, значит все – скафандр готов работать с тобой.
– А если он не «захочет» «работать» со мной? – с опаской поинтересовался Олег, держа в руках шлем и не решаясь его надеть. – Или будет слишком долго «настраиваться»? Я не задохнусь за это время?
– Не беспокойся, – ответил аурриец, навешивая необходимую диагностическую аппаратуру на пояс. – Если параметры твоей жизнедеятельности начнут приближаться к критическому уровню, скафандр включит аварийные системы, чтобы поддержать функции твоего организма. В крайнем случае – разгерметизируется.
– Уже легче! – невесело пошутил Белов, все ещё с сомнением вертя шлем в руках.
– Но если в чем-то сомневаешься, можешь остаться на корабле, – напомнил Олегу Элай, надевая на левую руку боевую перчатку – мультокс – «табельное оружие» космического оперативника – многофункциональное устройство, состоящее из нескольких цилиндрических футляров и прямоугольных кассет.
– А это что за навороченная крага? – поинтересовался Белов дополнительным «гаджетом».
– Мультокс – оружие ближнего боя, в основном нелетального действия, для нейтрализации, – охотно пояснил Элай. – Включает в себя несколько видов взаимосогласованного оружия: оптический ослепитель, мощный электроразряд, направленный акустический генератор, психотропный подавитель, электромагнитный импульсный дезинтегратор, парализатор, ну и лазерный луч, когда при задержании подозреваемых возникают форс-мажорные обстоятельства согласно перечня в приложениях.
– Классная вещица! – сказал Олег, не сводя глаз с мультокса. – А можно мне тоже такой? Вдруг…
– Нет! – твердо произнес Элай. – Запрещено!
– Ну, на нет и суда нет! – вздохнул Белов.
По непроницаемому выражению ауррийского лица, он понял, что дальнейшие уговоры бесполезны.
– Так что, ты со мной или, лучше все-таки останешься? – спросил Элай, в надежде что землянин «лучше останется».
– Не-а, я ни за что не пропущу наше первое совместное дело! – «обрадовал» Олег ауррийца. – Эх! Была, не была!
Олег вдохнул поглубже и уверенно натянул шлем на голову. Отказываться от удовольствия выйти в открытый космос и поучаствовать в этом деле он не собирался, даже если бы ему ради этого и в самом деле предстояло задохнуться.
Элай, проследив за действиями своего подопечного, привычным движением надел шлем, манжета которого моментально слиплась с такой же манжетой скафандра. Аурриец был готов к выходу в открытый космос.
К вящей радости Белова скафандр не стал привередничать и затягивать процесс настройки. Он довольно быстро настроил под человека все свои системы, включая систему регенерации кислорода, и перливчатым звуковым сигналом дал понять Олегу, что целиком и полностью готов с ним «сотрудничать».
– И не забудь, – отдал последние инструкции Элай по внутренней связи. – Двигатели системы перемещения включаются при соударении ног, поэтому смотри, случайно обо что-нибудь не ударься ногами. Без тренировки ими трудно управлять. У меня не будет времени ловить тебя в космосе, если вдруг ты нечаянно включишь двигатели.
Голос Элая звучал с небольшим эхом, словно говорил он в пустой комнате. Из-за зеркального шлема Олег не видел лица ауррийца, только выпуклое отражение в нем своего шлема, но, понимая, что Элай видит все остальное, поднял большой палец вверх, говоря тем самым, что все прекрасно уразумел.
– Я сам буду управлять полетом к трансмиттеру, – добавил Элай. – Ты просто держи меня за руку.
Он протянул левую руку, и Олег старательно сжал её в своей ладони. Как в детском саду, на прогулке, ей богу, ухмыляясь, подумал Белов и ещё раз осмотрел небольшой «предбанник», в котором они готовились к выходу в космос. Неужели за этой мягкой на ощупь стеной отсека переходной камеры его ждало космическое пространство?!
– Диамэк, открывай шлюз! – скомандовал вслух Элай.
Корабль подчинился беспрекословно. Шлюз разъехался в стороны, открывая перед операми парадный выход в открытый космос.
– Диамэк, отключи гравитацию! – сказал Элай и Олег почувствовал, как из-под его ног ушел пол.
Подумав, что это от головокружения, он судорожно уцепился за руку ауррийца и увидел то место, где он только что спокойно стоял, высоко над головой. Оказалось, что он просто крутанулся в образовавшейся невесомости, и кажись не без помощи подтолкнувшего его своенравного корабля.
Элай похлопал Белова по плечу свободной рукой, привлекая внимание.
– Всё нормально! Выплываем! – сказал он и, по-гусарски щелкнув пятками, включил двигатели на ногах.
Реактивные струи, зашипевшие на его подошвах, легко и резво вынесли обоих из корабля и Элай, мастерски управляя двигателями, повернул к дрейфовавшему неподалеку менталотрансмиттеру.
Олег наконец-то увидел пресловутый телепатический передатчик. Размерами менталотрансмиттер был примерно метров двести в диаметре и был похож на шарообразную гигантскую улитку с несколькими большими раструбами, и большим количеством спиралеобразных «усиков».
Перед тем как отправляться к трансмиттеру, предусмотрительный Элай с помощью Диамэка скрупулезно просканировал все устройство и, не обнаружив опасности, решил проверить на месте в чем причина поломки и из-за чего мог произойти сбой автономной системы, пославшей сигнал о несанкционированном вторжении. Единственное, что вызвало у Элая некоторое беспокойство, это кратковременный всплеск энергии неустановленного источника. Он посчитал, что за этим всплеском стоит кое-кто из известных ему существ, поэтому аурриец не придал подозрительному импульсу должного внимания.
Насладиться полетом в полной мере Белову не удалось, так как они довольно быстро одолели расстояние до сломанного прибора и влетели в один из раструбов. Пролетев ещё немного по огромной трубе, Элай отключил двигатели и, активировав магнитные вставки на подошвах, дальше продолжил путь пешком. Олег, которому не улыбалось сопровождать ауррийца в качестве воздушного шарика, попросил объяснить как ему тоже «намагнититься», и после небольшой заминки замаршировал рядом с Элаем по гулкому пустынному тоннелю трансмиттера. Вскоре рассеянный свет звезд перестал освещать тоннель, и им пришлось включить искусственное освещение. Встроенные в шлем многчисленные яркие фонарики рассеяли впереди них непроглядную тьму. Элай хоть и обладал прекрасным зрением в темноте, но во время операций не гнушался использовать все меры, для полного контроля над обстановкой.
Они держали путь в центральный отсек к аппаратному контейнеру, чтобы посмотреть причину неполадок, оценить ущерб и отыскать улики до прибытия ремонтной команды, если факт вторжения подтвердится. Там же, если Бюро смогло достигнуть договоренности, их уже должны были ожидать. Не зря же Элай обнаружил загадочный всплеск энергии. На это будет интересно посмотреть.
Белов, шагавший следом за ауррийцем, вертел головой по сторонам, стараясь понять каким образом эта махина, похожая на кучу связанных в узел патефонов может передавать мысли миллионов существ. Менталотрасмиттер его явно разочаровал. Не такое «чудо» инопланетной мысли он надеялся увидеть. Не мудрено, что оно, «чудо», больше не «фурычит».
Ему место на металлоломе, мысленно ухмыльнулся Олег.
Свет его фонариков на мгновение выхватил даже сплетённую у одного из стыков тоннеля паутину, заискрившуюся в бликах света, что заставило Белова, ещё больше увериться в своих мыслях. Тотчас позабыв о паутине, сотканной в открытом космосе, Олег пустился догонять ушедшего немного вперед Элая.
Наконец они добрались до аппаратного отсека.
Элай, знавший необходимые коды доступа, открыл герметический люк и забрался внутрь небольшого помещения. Олег проследовал за ним.
– Оп-па-па! – воскликнул Белов, увидев на стенах и приборных панелях чьи-то темнокрасные ошметки, похожие на разбрызганные после встречи с разрывной пулей мозги. – Здесь по ходу кого-то в клочья разорвало. Попахивает банальной уголовщиной!
– Не говори глупости, – шепнул ему Элай, восторженно пялясь на эти самые «ошметки». – Это Орокл – легендарный следопыт. Возможно единственное во Вселенной разумное существо, которое обладает способностью телепортации. Он прибыл для оказания помощи.
– Я уже ничему не удивляюсь, – тоже шепотом произнес Олег. – Но судя по его внешнему виду, вашего «эксперта-криминалиста» немного размазало при телепортации. Зрелище не для слабонервных и беременных.
– Все в норме. Это его обычное состояние во время работы.
– Понятно. А что он сейчас делает? – спросил Белов, заметив, как задрожали скрепленные между собой тонкими жилками «ошметки», медленно расползаясь в разные стороны.
– Таким способом Орокл исследует место происшествия, – объяснил Элай и так очевидную вещь. – С помощью своих феноменальных способностей он снимает «слепки» недавнего прошлого, которые позволят воспроизвести картину происшедшего здесь.
– Да это же самая настоящая фантастика! – прошептал Белов, пораженный услышанным. – Откуда вы надыбали его?
– Орокл улиец, представитель одной из древних рас, так называемых первородных. Возможности подобных первородных существ практически безграничны. Правда, они редко вмешиваются в дела Содружества и ещё реже попадаются на глаза. Поэтому ходят мнения, что их уже практически не осталось. Орокл один из немногих первородных, и единственный из своей расы, кто сотрудничает с нашим Бюро.
– А как у него получается «заглянуть» в прошлое?
– Хватит вопросов! Возможно, мы мешаем ему проводить исследование. Давай, немного помолчим, подождем, пока Орокл закончит работу.
– Давай подождем, – пожал плечами Белов, продолжая с интересом наблюдать за необыкновенной «размазней» в аппаратном отсеке.
Вокруг них повисла давящая вязкая тишина, которая, как вновь показалось Олегу, своими невидимыми но, тем не менее, всевидящими глазами внимательно наблюдала за ними…
Почуяв приближение долгожданных «гостей» Волуах заволновался в предвкушении скорой отправки на сытную пирушку. Его, изголодавшееся астральное тело завибрировало, задрожало своей тонкой материей в нетерпении. Протоастр сдерживался из последних сил, чтобы не метнуться к остановившемуся невдалеке от его последнего пристанища судну низших существ и не полакомиться живым биополем, хлебнуть их ароматные эмоции и мысли, затмевающие его возбужденный разум. Это было так соблазнительно, но Волуах отдавал себе отчет в том, что в сложившейся ситуации не стоило так глупо рисковать. Если он выпьет ничтожные жизни из прибывших, тогда некому будет его «подвезти» поближе к «стадам» глупых «коровок» и неизвестно когда прибудет вторая группа, да и прибудет ли вообще.
Волуах решил перетерпеть, ну, может совсем чуточку «лизнуть» каждую ауру, исключительно чтобы вспомнить давно позабытый «вкус». Сейчас эти отсталые существа ринуться к своему устройству, не подозревая, что он бдительно за ними следит.
Но что это! От корабля в сторону сломанного прибора и, соответственно в его, Волуаха, сторону, полетело одно единственное существо. Всего одно! Да, его яркая аура была мощна и насыщенна. Да, существо практически фонтанировало довольно сильными мыслями и эмоциями – но оно было одно. Одно!
Как это понимать?!
Волуах был вне себя от огорчения, нет, скорее всего, от ярости. Глупые «коровки» в кои-то веки захотели его перехитрить. Или они что-то почувствовали и решили отправить одного из своих на разведку.
Волуах терялся в догадках.
Существо с мощным биополем тем временем проникло внутрь прибора и Волуах затаился, осторожно наблюдая за прибывшим. Он понимал, что обладающий такой впечатляющей экстрасенсорикой «гость» мог почувствовать его присутствие и предупредить своих сородичей.
Протоастр следил за перемещением ауры внутри выведенного им из строя менталотрансмитерра и ему порой казалось, что существо не одно. Ещё что-то, похожее на серенькую ментальную оболочку иногда проглядывало через колоссальную для низшего существа ауру. Эта вторая аура была настолько ничтожной и невыразительной, что Волуах решил, будто это одно из хитрых устройств изобретательных существ, необходимых для ремонта их прибора, и перестал обращать на неё внимание.
Тем более, что его внимание привлек ещё более интересный экземпляр.
Когда аура первого существа достигла центра прибора, протоастр обнаружил, что в том же месте объявилось ещё одно живое существо. Как оно туда проникло без его ведома, Волуах даже не представлял. Ведь он полностью обволок менталотрансмиттер, контролируя все ходы и подходы к нему как снаружи, так и внутри. Тем более, что аура второго существа была на порядок мощнее биополя того существа, которое прибыло с корабля. На некоторое время это сбило с толку Волуаха, который лихорадочно решал, что делать с пришельцами. Раньше протоастру не доводилось сталкиваться с подобным явлением и он, конечно же, и не подозревал, что живые существа могут обладать способностями к телепортации, но его богатый жизненный опыт, накопленный миллионами лет, подсказывал, что раз существо появилось из ниоткуда, то в любой момент оно могло также в никуда и исчезнуть. А ему так не хотелось потерять такой на редкость «лакомый кусочек».