Шиварудра Балайоги
Милость Учителя. Рассказ о пройденном йогическом тапасе
© SRBY, 2006
© ООО ИД «Ганга». Перевод, оформление 2016
Благодарности
Сердечно благодарю Джилл Кейффер за то, что перенесла на бумагу большую часть текста книги «Милость Учителя» с магнитофонной записи, которая была сделана Бабой Шиварудрой Балайоги в дехрадунском ашраме в сентябре 2002 года. Также огромное спасибо мисс Рекхе Шарме за любезно предоставленные фотографии для книги, а также за ее многолетнее неустанное служение. Спасибо Стиву и Джоди Шиер за то, что дали Бабе магнитофон, на который он и начитал «Милость Учителя». Благодарю Эли Хопкинс, которая упорядочила текст, готовя его к публикации. Спасибо всем щедрым почитателям, которые от всего сердца совершили пожертвования, чтобы мудрые слова Бабы стали доступны всем желающим. И вот мы с любовью и благодарностью приносим эту брошюрку к стопам нашего Свамиджи Шивабалайоги, а также нашего возлюбленного Бабы Махараджа – Шиварудры Балайоги.
Шри Шиварудра Балайоги Махарадж – жизнь, посвященная преданному служению
Бабá Шиварудра Балайоги Махарадж родился 20 сентября 1954 года в южноиндийском городе Колар, в семье с богатыми духовными традициями. Родители дали ему имя Шриниваса. Баба был серьезным ребенком и с раннего возраста демонстрировал ярко выраженные духовные склонности. Отец Бабы умер, когда мальчик был еще совсем мал, оставив его на попечительство матери и старшего брата, которые служили ребенку безупречными образцами силы и благородства. Кроме того, на Бабу оказали глубочайшее влияние три гиганта духовности: Ади Шанкарачарья, Шри Рамакришна Парамахамса и Шри Рамана Махарши. Поскольку Баба испытывал врожденную тягу к покою и одиночеству, он довольно рано вступил на путь размышлений, молитв и храмового богослужения. Помимо этого, Баба страстно желал найти живого Гуру, который помог бы ему «отключить» относительный шум мира и соприкоснуться с Божественным Сознанием – основой мироздания.
В начале 1970-х, когда Баба изучал ботанику в Университете Майсура, он встретил своего Гуру – Шри Шивабалайоги Махараджа, которого последователи называли Свамиджи. Он мгновенно ощутил сильнейшее духовное притяжение и глубокую любовь к этому человеку. Баба сразу же понял, что встретил того самого наставника, которого искал. Он всем сердцем и душой последовал за Свамиджи, и через несколько лет ему было дозволено посвятить своему Гуру жизнь. Шивабалайоги доверил Бабе управление ашрамом в Дехрадуне, а позднее посвятил его в санньясу, чтобы тот мог вести монашескую жизнь, посвященную чистому служению.
Следующие двадцать лет Баба беззаветно служил своему Возлюбленному Гуру. Один, без посторонней помощи, он выполнял все административные и духовные обязанности по управлению ашрамом, самозабвенно заботясь о посетителях и о жителях окрестных деревень. Помимо исполнения своих прямых обязанностей Баба заботился о нескольких больных и умственно отсталых мальчиках, которых Шивабалайоги направил жить в ашрам.
В продолжение этого времени Шри Свамиджи обучал Бабу, делая особое ударение на том, что лишь то знание, которое идет от непосредственного опыта, может привести человека к совершенству. Между ними сложились истинно тесные и глубокие взаимоотношения, какие бывают между Гуру и учеником. Кроме того, все эти годы Баба следовал подсказкам из видений и снов, которые приходили к нему под воздействием медитации. Мудрость его росла по мере того, как он все глубже проникал в духовные истины, которые передавал ему Гуру.
После того как 28 марта 1994 года Свамиджи вошел в махасамадхи, отбросив физическое тело и обретя окончательное единение с Божественным, Баба ушел в медитацию, погружаясь в нее все глубже и глубже. Наконец 10 ноября 1994 года Гуру, проявившись перед Бабой, дал ему посвящение в чрезвычайно интенсивный и строгий процесс под названием тапас. Говорят, что подлинная медитация начинается лишь тогда, когда ум обретает способность пребывать в неподвижности и безмыслии минимум в течение часа. Тапас же начинается тогда, когда человеку удается поддерживать такую медитацию не менее восьми часов за один присест. В течение пяти лет Баба медитировал в среднем по восемнадцать часов в сутки, усваивая переданные ему Шри Свамиджи методы внутренней работы, нацеленные на полное искоренение эго.
В ноябре 1999 года тапас пришел к своему естественному завершению, когда была достигнута конечная цель – Самореализация. Баба стал йогином – человеком, который прошел йогический путь и обрел единство с Божественным Сознанием. Йогин – это тот, кто вышел за пределы всех иллюзий ума и теперь пребывает в состоянии Абсолютного Покоя.
Баба Шиварудра Балайоги – воплощение доброты, сострадания и готовности служить людям. Кроме того, он столь же непоколебим и бесстрастен, как сама Тишина. Хотя Баба и принадлежит к индийской традиции, он не привержен ни одной религиозной доктрине. Свои наставления он дает по-дружески, и наставления эти углубляются в зависимости от того, какую духовную практику мы хотим выполнять и как далеко готовы в нее погрузиться. Баба дает людям, без ограничений, без оплаты и без любых привязок, ту же самую технику медитации дхьяна-йоги, которую он перенял от своего Гуру и при помощи которой достиг Самореализации. Живое чувство юмора в сочетании с глубокой мудростью, опирающейся на прямой непрерывный контакт с Божественным, позволяет Бабе передавать высочайшие духовные истины на языке, понятном каждому. В его присутствии наше собственное Божественное Сознание поднимается на поверхность осознания, и мы обнаруживаем в глубинах себя вдохновение и силу, столь необходимые нам, чтобы успешно взаимодействовать с этим миром и в то же время преследовать наивысшие духовные цели, которые мы перед собой ставим.
Иногда люди спрашивают, изменяет ли Самореализация личность человека на внешнем уровне. В случае Бабы значительных изменений не произошло. Вот что говорит мисс Рекха Шарма, знавшая Бабу с тех пор, когда она была подростком, и ухаживавшая за йогином в продолжение его тапаса:
«Такое ощущение, что он и прежде был очень близок к Божественному, а затем предпринял еще один шаг и сам стал Божественным. Баба никогда не был заурядным человеком. Он и до тапаса исповедовал ту же философию и жил той же жизнью. На деле вся жизнь Бабы была тапасом – и такой же остается ныне. Всякий, кто приглядится к нему достаточно пристально, увидит, что каждый миг его жизни – это жертвоприношение, он живет ради других. Именно это так привлекает меня к нему. Через Бабу мне удалось испытать проблеск Божественного».
Предисловие Чарльза и Кэрол Хопкинс
Многие люди любят Божественное и ищут Истину, но находят ее лишь единицы. Шиварудра Балайоги – один из этих немногих. Есть тысячи историй о взаимодействии Бабы с его Возлюбленным Гуру, Свамиджи Шивабалайоги Махараджем. Три из них имеют ключевое значение. В первой истории Баба совсем юн – ему всего лет двадцать. Он только что покинул свой дом и семью, чтобы посвятить себя служению Свамиджи. Однажды Свамиджи отослал Бабу прочь от себя – на дальние задворки бангалорского ашрама и велел оставаться там до тех пор, пока он не придет и не заберет его. Проходили часы, но Свамиджи не появлялся. Баба оставался там, где ему было велено. Когда наступило время вечерней трапезы, последователи Учителя пришли к молодому человеку и стали звать его к столу – дескать, он рискует остаться без ужина, но он отказался покидать свое место. Свамиджи послал кого-то, чтобы тот поглумился над ним – мол, перестань ерундой заниматься, спать иди! Но Баба остался на задворках. Затем пришел кто-то еще и заявил, что Свамиджи не на шутку сердится на упрямого ученика. Баба не двинулся с места. Наконец в полночь сам Свамиджи вышел из своих личных покоев с электрическим фонариком и отправился за юношей.
– Ты прошел испытание, – молвил Свамиджи.
Вторая история известна намного более широко – по меньшей мере первая ее часть. Много лет спустя в ашраме в Дехрадуне, куда Свамиджи направил Бабу (и где тот на сегодняшний день служит уже более тридцати лет), некий почитатель прослышал, что в прошлой жизни Шивабалайоги был Шри Рамакришной Парамахамсой. Неподалеку от ашрама находился крупный религиозный центр, управляемый монахами ордена Рамакришны. Этот почитатель отправился к монахам, дабы поведать им, что в нашем мире ныне живет сам Рамакришна в облике Шивабалайоги. Это известие не порадовало ни монахов, ни самого Свамиджи, который сказал, что в этой жизни для него вполне достаточно того, что он осуществил свой тапас и стал йогином. Ему отнюдь не нужно такое вот признание. Теперь же мы доскажем менее известную часть этой истории… Высказав все это, он обратился к Сину (так тогда называли Шиварудру Балайоги) и спросил его:
– Если кто-то явится сюда после моего ухода, утверждая, что он – Шивабалайоги, позволишь ли ты ему восседать на моем помосте и жить в моей комнате?
– Ни за что! – отрезал Баба.
– Правильный ответ, – заключил Свамиджи.
И действительно, едва Свамиджи погрузился в махасамадхи, как откуда-то взялись люди, которые стали говорить «от имени» Учителя или претендовать на то, что они «стали» Шивабалайоги, – и некоторые из них даже явились в ашрам в Дехрадуне. Всех их встретили приветливо и учтиво – как встречают любого другого последователя Шивабалайоги, – но никому не позволили восседать на помосте Свамиджи или жить в Его комнате.
Третья история произошла в 1978 году. Баба на свой двадцать четвертый день рождения попросил Свамиджи, чтобы тот благословил священный пепел вибхути, который поможет Бабе осуществить тапас. Свамиджи сказал, что готов это сделать, но в результате может статься, что Баба отстранится от него физически. И Шивабалайоги попросил ученика, чтобы тот подождал до той поры, когда настанет подходящее время, и тогда Баба осуществит тапас и продолжит миссию Свамиджи. Бабу слова его Гуру только обрадовали, поскольку они означали, что он сможет физически оставаться рядом со Свамиджи. Перспектива любить своего Гуру и служить ему оказалась для него предпочтительнее, чем обретение собственной Реализации.
Мы впервые услышали имя Бабы незадолго до махасамадхи Свамиджи. Наш приятель ездил в Дехрадун и по возвращении в США поведал нам о живущем там последователе Свамиджи, проявляющем необычайно глубокую любовь к Шивабалайоги. Что-то пробудилось в наших сердцах в тот миг. Открылась некая дверца.
Физический уход Свамиджи вызвал в Индии реакцию, близкую к истерии. Последователи святого были очень огорчены и напуганы. Некоторые стали спорить по поводу того, где хранить тело Свамиджи. Кое-кто принялся растаскивать принадлежавшие ему вещи – даже пряди его волос. Но больше всего нас удивило то, сколь многие желали перенять личность Свамиджи и даже само его существо – они утверждали, что стали физическим воплощением Шивабалайоги! Некоторые люди в состоянии бхавы твердили, что Свамиджи намерен вернуться в свое несчастное тело, которое так и оставалось сидеть на жаре в течение многих дней… Нет-нет, он вернется в виде Калки аватара в облике маленького мальчика! Нет, Свамиджи и так присутствует здесь, в теле кого-то из последователей, пребывающих в состоянии бхавы! Не один человек, но два, три, четыре, пять разных людей… и каждый твердил что-то свое. Некоторые утверждали, что Свамиджи – это на самом деле Иисус Христос, и вполне ожидаемо себя тоже причисляли к весьма известным персонажам – святому Павлу или святому Иоанну Возлюбленному. И все по отношению к йогину, который был знаменит как раз тем, что приравнивал религиозные предрассудки к политическим играм!
Получив известие о случившемся, Баба сразу помчался в Адиварапупету, чтобы быть рядом со Свамиджи, и был весьма удручен, когда увидел, как люди отреагировали на физический уход Учителя. По завершении церемоний, приуроченных к махасамадхи, Баба вернулся в ашрам в Дехрадуне, по дороге остановившись в Майсуре, где он впервые получил даршан Свамиджи, а затем еще ненадолго заехал в бангалорский ашрам.
Усевшись на холмах Майсура, он на несколько дней погрузился в глубокую медитацию. Ему явился Свамиджи и объявил, что настало время для тапаса. Когда Баба вернулся в дехрадунский ашрам, он сделал то самое, что Свамиджи неустанно велел делать нам всем, – сел медитировать. Следуя наставлениям Шивабалайоги, Баба погрузился в тапас.
Далее в этой маленькой книжке вы познакомитесь с ответами Бабаджи на вопросы последователей относительно его опыта в состоянии тапаса. Эти ответы очень характерны для Бабы. Они просты и идут непосредственно от прямого опыта. Если вы стремитесь к Истине такого рода, вы найдете ее у Бабы.
Помимо прочего, здесь речь пойдет о видéниях и о физических проявлениях Божественного, но в основном знания, сообщенные нам Бабой на основании его собственного опыта, совпадают со знаниями, содержащимися в «Йога-Васиштхе», которую сам Шивабалайоги называл наиболее верным отражением его учения. Существует лишь Божественное. Лишь Сознание Существования реально. Позвольте уму обрести неподвижность, и Истина станет самоочевидной. Вот что говорит нам Баба.
Однажды Шри Шивабалайоги сказал: «Я пришел к вам потому, что вы меня ждали всю жизнь, и я никогда не покину вас ни на миг». Для нас Баба – исполнение обещания, которое дал тогда Свамиджи. Он – дар. Мы испытываем глубочайшую благодарность и любовь к Шри Свамиджи и его духовному сыну, Шри Шиварудре Балайоги Махараджу.
Андервуд, штат Вашингтон, май 2005 г.
Бабá (под именем Сину) со Свамиджи, 1981 г.
Милость Учителя
Рассказ о пройденном йогическом тапасе Шри Шиварудры Балайоги Махараджа
Ом джай Шивабалайоги!
Приветствую Садгуру Шивабалайоги, который есть вездесущее Божественное, присутствующее в каждом сердце, обладающее силой и способностью уничтожать последствия карм, обретенных с незапамятных времен и накопленных в течение многих жизней. Снова и снова приветствую вездесущего Садгуру, дарующего нам Атма джняну — Знание Себя.
По просьбе многочисленных последователей во всем мире Бабá Шиварудра Балайоги отвечает на вопросы о том, что привело его к выполнению тапаса, а также об опыте тапаса. Миссия Шивабала Шиварудрабалайоги начала этот цикл бесед 20 сентября 2002 года по случаю сорок восьмого дня рождения нашего возлюбленного Бабаджи.
Вопрос: Бабаджи, поведайте нам подробно о том, каким образом Баба провел свой тапас и как он получил посвящение в тапас. Какие наставления давал Свамиджи во время посвящения?
Бабá: Шел 1994 год. Физическое здоровье Свамиджи было не лучшим. В марте 1994-го он прибыл в Адиварапупету на праздник Махашиваратри. Мы ожидали, что он также приедет на север Индии, в Дели и Дехрадун, и проведет некоторое время здесь – ведь Свамиджи обещал навестить нас. Однако после Махашиваратри мы узнали, что он не едет на север Индии, во всяком случае, в ближайшее время. Я тогда имел обыкновение ежемесячно ездить в Дели для совершения киртана Свамиджи. И вот в конце марта я, как обычно, направился в Дели. После выполнения киртана, через день или два, я вернулся в Дехрадун. Было двадцать восьмое марта 1994 года. Когда я к вечеру добрался до ашрама, мне поступил телефонный звонок из Какинады, городка неподалеку от Адиварапупеты. Мужчина, у которого Свамиджи неизменно останавливался, когда бывал там, сообщил мне, что Свамиджи покинул физическое тело. Поначалу я просто отказывался верить – я был потрясен. Ведь ум мой слишком долго был привязан к Свамиджи – с тех самых пор, когда я впервые увидел его в Майсуре в 1971 году. По-видимому, я был всецело сосредоточен именно на его физической форме, так что это известие, естественно, потрясло меня до глубины души.
Я немедленно помчался в Дехрадун, а оттуда через Дели в Адиварапупету. По дороге ко мне присоединились еще несколько последователей Свамиджи, и на третий день мы были уже в Адиварапупете. Мы увидели физическое тело Свамиджи – его поддерживали в сидячем положении и над помостом, на котором сидел Свамиджи, возвели шатер. Я подошел к Свамиджи и совершил простирание. Глядя на него, я унесся в своих воспоминаниях в 1970–1980- е годы, когда Свамиджи посещал Дехрадун. В течение двадцати лет у меня была драгоценная возможность – милостью Свамиджи – находиться рядом с ним, служить ему, заботиться о нем. Мне посчастливилось приносить ему еду, купать его, делать ему массаж с маслами, беседовать с ним. Двадцать лет – очень долгий период, чтобы даже описать его… Так что я на некоторое время погрузился в уныние.
Было ли это то же самое физическое тело, которому мы делали массаж, которое купали и кормили? Позже, два дня спустя, последователи на всеобщем собрании постановили сохранить тело и возвести для него самадхи (гробницу). Мы отнесли тело в его зал Даршана и совершили там надлежащие ритуалы. Все мы, его последователи, попрощались с физической формой Свамиджи, оказав ему подобающие почести. Я испытывал смешанные чувства. Вне всяких сомнений, мне очень не хватало Свамиджи и мой ум был объят печалью. Вместе с тем Свамиджи передал нам определенное знание, согласно которому Свамиджи и теперь присутствует во всем сущем… Свамиджи нередко говаривал, что, когда он покинет физическое тело, нам надлежит видеть его в каждом сердце и во всем, что нас окружает. Он нередко говорил нам, что нам нужно реализовать Свамиджи в своих сердцах. Вот в таком состоянии – преисполненный печали и тоски по Свамиджи – я покинул Адиварапупету и отправился в Майсур.
Ведь именно в Майсуре я некогда встретил Свамиджи… Я прошелся по холмам Чамунди. На той горке, где я впервые увидел Свамиджи, есть одно место, куда он частенько приводил нас, своих последователей. Свамиджи любил повторять, что здесь совершил свой тапас Махариши Маркандея, и установил там образ Чамундешвари – богини-покровительницы холмов Чамунди. Я пришел туда и сел медитировать. Полагаю, дня три я пребывал в состоянии глубокой медитации и совершенно не осознавал ни происходящего вокруг, ни течения времени… Может быть, два дня прошло, а может быть, три – точно уже не вспомню.
Вдруг я услышал тихие звуки, доносившиеся извне. Полагаю, в тот момент я вышел из состояния медитации и увидел Свамиджи – он стоял прямо передо мной. Это было потрясающее реальное видение! Я потерял дар речи. Взгляд мой полностью сосредоточился на видении. Озаренный ярким светом Свамиджи сказал мне:
– Время пришло. Я хочу, чтобы ты сел и погрузился в тапас.
– Свамиджи, я вовсе не намеревался садиться в тапас сейчас, – вдруг вырвалось у меня. – Я хочу служить в Вашей миссии. Хочу путешествовать по стране, распевая бхаджаны и рассказывая людям о Вашем величии. Хочу, чтобы каждый человек, которого я повстречаю, в итоге стал Вашим последователем.
Улыбнувшись, Свамиджи сказал:
– Я создам для тебя такие условия, что ты погрузишься в тапас, ибо время пришло. А сейчас поезжай в Дехрадун.
Вот что я услышал. И даже после того как образ Свамиджи растаял, слова все еще звучали в моих ушах. Я вернулся в ашрам в Бангалоре и остался там на несколько дней. Большинство последователей пребывали в растерянности. Они не понимали, как и в ком теперь распознать своего Свамиджи. Все «бхава-свами» вызывали ощущение замешательства. Я наблюдал, как многие люди состязаются между собой, и каждый утверждал, что он или она и есть Свамиджи. Все это мне не нравилось. Не впечатляло. Погруженный в себя, я тихонько уехал в Дехрадун.
Должен признать, я не слишком серьезно воспринял первое видение. Мне подумалось, что, возможно, в результате моего долгого общения со Свамиджи мой ум сам спроецировал эти образы. Может быть, это была просто иллюзия. Вместе с тем мне подумалось, что если видение было реальным, если Свамиджи действительно хочет, чтобы я вошел в тапас, то он непременно добьется моего погружения в тапас. Так что волноваться не о чем. Вот с такими мыслями я прожил еще несколько месяцев, пытаясь выполнять бхаджаны и непрестанно ведя беседы о Свамиджи. Ум мой был погружен в тоску – я очень скучал по Свамиджи. И хотя в уме всегда жило знание о том, что Свамиджи присутствует во всем и пребывает в каждом сердце, на уровне сознания мною владело глубокое уныние.
Второе видéние явилось мне пятого ноября. В тот день я выполнял хому. Я сидел, повторяя мантру и делая приношения. Ум был погружен в привычный мир – мысли о Свамиджи, беседы о Свамиджи и картины из тех дней, которые я провел с ним. Внезапно мне явилось второе видение, прямо из хома-кундума – жаровни, где пылал жертвенный огонь. Свамиджи обратился ко мне со словами:
– Через пять дней я посажу тебя в тапас.
Указанный им день по индийскому календарю был картика шуклабак аштами – то есть восьмой день второй половины месяца картика.
Я снова не стал никому сообщать о своем видении. И я был не готов – по меньшей мере ум мой не был готов – воспринимать все это всерьез, ибо я не был уверен, что смогу так долго непрерывно сидеть в медитации в одной комнате, тем более на одном месте. Хотя Свамиджи прежде и заставлял меня сидеть в медитации по несколько часов подряд, когда навещал Дехрадун, однако я отнюдь не был уверен, что смогу сидеть на одном месте день и ночь в течение, возможно, многих лет. Так что я продолжал задаваться вопросом: «И почему они мне являются – эти видения?»
Мне вспоминаются те первые дни, когда я только прибыл в ашрам. Свамиджи отправил меня в Дехрадун в 1974 году, чтобы я присматривал за ашрамом и выполнял там садхану. Я умолял его, чтобы он позволил мне остаться либо в Бангалоре, либо в Адиварапупете. Но он отправил меня в Дехрадун. Придя к нему за даршаном, я услыхал, что есть два ученика-тапасвина, которых Свамиджи отправил выполнять тапас. Полагаю, именно тогда в моем сердце начало незаметно вызревать желание тоже пройти этот путь. Поначалу у меня и мысли не было о том, чтобы погрузиться в тапас, – мне хотелось только служить миссии нашего Свамиджи и выполнять садхану. На самом деле единственное, чего я тогда хотел, – единственная мысль, которая посещала мой ум, – это находиться рядом со Свамиджи, и только. Более того, я вообще не помню, чтобы в моем сознании оформлялись какие-то другие желания. Но позже, когда я услышал, что Свамиджи отправляет некоторых учеников в тапас, во мне пробудилось это желание – оно вошло в мое сердце и понемногу я стал все чаще задумываться о том, как чудесно было бы выполнить тапас… ах, если бы только Свамиджи погрузил меня в тапас! Так получилось, что я включил это желание в мои ежедневные молитвы – чтобы мне был дан этот путь к Самореализации, а после Самореализации чтобы я смог и дальше служить миссии Свамиджи до тех пор, пока мое физическое тело остается здесь.
А пару лет спустя я услышал, как Свамиджи высказывается об определенных учениках… Он был не вполне доволен тем, как они себя вели. И еще я услышал, что один из тапасвинов прервал свою практику на полпути – он стал впадать в панику и едва не сошел с ума. Несмотря на то что Свамиджи часто навещал этого ученика – давал советы, воодушевлял, наставлял, ободрял, – тот не смог довести тапас до завершения. Он твердо решил прекратить тапас и ушел прочь. Затем, приблизительно в тот же период, во время моего посещения Бангалора, году, наверное, в 1978-м… кстати, был как раз мой день рождения, двадцатое сентября, и кто-то подарил мне молочный шоколад. Я вошел в комнату к Свамиджи, взял немного вибхути и попросил Свамиджи, чтобы он благословил этот пепел.
– Зачем тебе этот вибхути? – спросил Свамиджи.
– Я хочу выполнять тапас, – выпалил я неожиданно для самого себя. – Я хочу сидеть и выполнять тапас.
– И ты думаешь, что этот вибхути погрузит тебя в тапас? – спросил меня Свамиджи, как мне показалось, с некоторой иронией.
– Свамиджи, у меня есть вера, – ответил я. – Пожалуйста, благословите для меня вибхути, и я уверен, что этот пепел непременно поможет мне погрузиться в тапас. Если Вы его благословите, это случится обязательно.
Свамиджи улыбнулся. Он благословил вибхути и передал его мне. Однако сказал:
– Смотри-ка… если ты хочешь сейчас сесть в тапас, я могу усадить тебя в него. Однако велика вероятность, что ты не сумеешь завершить его успешно, а только взрастишь свое эго… и не исключено даже, что покинешь меня физически – не сможешь больше выполнять мою миссию.
– Тогда, Свамиджи, я не хочу выполнять тапас, – молвил я. – Ведь все, чего я хочу, это быть со Свамиджи… это я знаю точно. Я люблю Вас, и я хочу выполнять миссию Свамиджи. Я жажду одного: служить Вам. Приду ли я к Реализации или не приду – для меня не так уж и важно, но я точно хочу пребывать у Ваших лотосовых стоп и неизменно служить Вам.
– Возьми же этот вибхути и сохрани, – сказал Свамиджи с улыбкой. – Когда придет время и наступит час, ты получишь то, чего хочешь.
Так я получил благословение от Свамиджи.
Воспоминания об этом случае пробудились во мне после второго видения, но ум мой по-прежнему не был на сто процентов уверен, что я смогу высидеть тапас… я не мог решить, следует мне в него погружаться или нет. Я не был уверен, надлежит ли мне окунуться в этот опыт.
Через четыре-пять дней наступил тот самый день, о котором сказал Свамиджи, а именно восьмой день второй половины месяца картика по индийскому календарю… кажется, это было десятое ноября 1994 года. Вечером я поднялся в главный зал, где меня ждали еще несколько человек, остановившиеся в то время в ашраме. Мы выполнили арати. Завершая арати, я увидел Свамиджи – он сошел с фотографии над его платформой, подошел ко мне и нажал пальцем на точку у меня между бровями. Далее я смутно помню, что он взял меня за руку и потащил в комнатку рядом с залом. Кажется, именно там он усадил меня в тапас. Он велел мне усесться на стоявшую там кровать, и, насколько мне помнится, я погрузился в медитацию.
Дня два я был всецело погружен в состояние блаженства, и все, что я помню о том периоде, это слова, которые Свамиджи сказал, когда привел меня в комнату:
– Или ты выйдешь из этой комнаты йогином, или из нее вынесут твой труп.
Это все, что я помню. Так сказал мне в тот момент Свамиджи. И еще он наговорил мне мантру северного направления, которую нужно было повторять раз в двадцать четыре часа. Он сказал:
– До тех пор, пока не получишь даршан божества этого направления, сиди лицом туда.
Кажется, больше он не сказал ничего. Таким вот образом он усадил меня в тапас.
Вопрос: Бабаджи, является ли тапас человеческим делом и человеческим достижением? Есть мнение, что люди, достигшие Самореализации, на деле являются аватарами. Становится ли тапас результатом страстного стремления к освобождению либо же он доступен только тому, на кого пал выбор Божественного? Чем определяется, может ли человек осуществить и завершить тапас?
Бабá: Насколько я могу судить из собственного опыта, верно и то и другое. Тапас является человеческим делом и человеческим достижением и в то же время он может совершиться в результате Милости, дарованной Божественным – Божественным Гуру. Полагаю, тут речь о сочетании обоих факторов. Человеку надлежит неустанно прилагать усилия в этом направлении. Практиковать медитацию и все время молить Божественное о Милости – о том, чтобы ему были дарованы благоприятные обстоятельства, а также силы для выполнения этой задачи. Таким образом, здесь требуются и личные усилия, и Божественная Милость.
