Широкорад Марина
Нечайные истории
Предисловие
Часто мы не замечаем волшебства в обыденных вещах. Под тонной будничных забот и рутинного течения привычных дел мы теряем способность чувствовать. Словно человеческое тело в одночасье покрылось непробиваемой металлической оболочкой, сквозь которую сложно проникнуть даже самой обычной житейской радости, что уж говорить о целом волшебстве.
А что, если на самом деле в простых вещах и кроется та самая магия, которую каждый из нас может творить каждый день? Вот, например, чай. Думаете, это просто кучка травинок, залитых кипятком и выпитых наспех перед работой, или, может, скучный ритуал со скучными людьми в сером кабинете в разгар рабочего дня? А если я скажу, что чай – это не просто чай, а, скажем, портал? Да, в самом деле, дверь в другой мир, где ты – другой человек!
Вот, например, приходишь ты с работы, уставший, измотанный, раздраженный, завариваешь себе чашку хвойного чая с горсткой ягод, вдыхаешь аромат и переносишься в другое измерение. Один миг, и ты уже гуляешь по сосновому лесу, по которому ты любил кататься на лыжах вместе с отцом, или ты у той самой ёлки, которую вы наряжали вместе с дедом в небольшом палисаднике, или это аромат новогодней ёлки, в тот особенный Новый год, когда тебе подарили машинку на пульте управления, о которой ты давно мечтал!
У этого явления есть вполне научное объяснение: вроде как у каждого есть такие психологические крючки, их психологи обычно называют «якоря» или «триггеры», зацепив за которые можно отбросить человека в то время и место, которое ассоциативно связывало бы прошлые события с нынешними (как в случае с ароматом хвои). Вот перед вами брутальный мужчина с бородой, но стоит ему сделать глоток чая с «нужным» составом, и он уже утирает скупую слезу, вспоминая, как впервые взял на руки своего новорожденного сына.
Достаточно логично и не сложно, правда? Но объяснять все только наукой и логикой было бы слишком скучно! Давайте оставим место для чуда!
В сборнике нечайных историй чай занимает особое место. Иногда он играет центральную роль, иногда появляется лишь для того, чтобы собрать всех героев за столом, когда-то чай имеет образ самого персонажа, а когда-то – образ определенного события. Важно лишь то, что вокруг чего бы не крутился сюжет истории, он погружает читателя в атмосферу магического таинства, имеющего определенный рецепт.
Хвойно-ягодный чай
– Алекс! Алекс, ты меня слышишь? … Ну куда снова запропастился этот замечтательный мальчишка.
Бабушка всегда так называла Алекса за его любопытство и витание в облаках.
– Вот ты где! Снова в окно глазеешь? – ласково спрашивает бабушка и смеется.
– Посмотри, какой снег, бабуль! Хлопья размером с большого шмеля!
– Шмеля? Вот фантазер!
Бабушка посмотрела в окно. А ведь и правда, снег был таким, как в сказке, каким и полагалось быть снегу перед Рождеством! В доме уже пахло индейкой, запечённой с яблоками по фирменному бабушкиному рецепту, ёлкой, которую только что купил дедушка в палатке, что у торгового центра, и, конечно, праздником! Бабушка достала из ящика пластинку Фрэнка Синатры и поставила свою любимую песню «Let It Snow». Атмосфера Рождества наполнила дом и сердца всех присутствующих в нем! Бабушка, пританцовывая, шла на кухню проверять индейку, дедушка доставал с чердака старые елочные игрушки и гирлянды, а Алекс завороженно смотрел, как с неба медленно спускается ворох белых шмелей.
В такие моменты, как этот, хочется остановить время, чтобы удержать вот это чувство абсолютного счастья. Потому что снег никогда еще никогда не был таким пушистым и не шел так медленно. Бабушкина индейка еще ни разу не выглядела такой золотистой и красивой, как в тот вечер, будто с нее и делали фото для кулинарной книги, а дедушка никогда раньше не покупал живую ёлку, от запаха которой оживали все его детские воспоминания.
Вот так, каждый в своих мыслях, они могли бы провести несколько часов без перерыва…
– Чайная пауза! – вдруг послышалось из кухни. Эту традицию бабушка не нарушала даже перед Рождеством, но в этот раз и чай был по-настоящему Рождественским. Бабушка заварила пихтовые веточки, добавила туда ягоды черники и брусники, купленных специально к празднику, и свой секретный ингредиент, о котором она не говорила даже дедушке. Запах стоял превосходный! У Алекса на лице растянулась улыбка, а дедушка даже отложил коробку с игрушками, и оба наперегонки побежали за стол, где их уже ждали наполненные домашним уютом и любовью чашки.
Чай от Кузьмича со зверобоем
Тем, кто я есть сейчас, я обязан лету 1989 года и одному человеку, который открыл для меня совершенно новый неизведанный мир.
В тот год лето выдалось особенно засушливым и удушающе жарким, что и послужило причиной плохого урожая. Деревенские на каждом углу только и говорили о том, что у кого не взошло, что высохло, а что и вовсе погибло, не успев даже зацвести. Моя бабушка не была исключением. Чтобы прожить будущий год, люди доставали остатки прошлогодней консервации, обменивались другом с другом тем, в чем не было дефицита. Бабушка, например, обменивала яйца, которые, слава богу, ежедневно несли тридцать семь наших несушек, на муку у местного фермера, картошку соседки тети Раисы и мороженую вишню дядюшки Пети, что жил на следующей улице, ровно через калитку огорода. Из вишни бабушка варила компоты и варенье, делала пироги и вареники, в общем, на голод мы не жаловались, но год был точно не из легких.
В обычный год в это время я помогал бабушке в огороде, поливал и пропалывал грядки, обрабатывал картошку от паразитов и собирал фрукты и овощи в ящики, но это лето истребило практически все наши посадки, и моя помощь бабушке требовалась гораздо реже, чем обычно. Я понимал, что такие природные катаклизмы наносят большой ущерб всем жителям деревни, но, вместе с тем, я не мог не радоваться, что, хотя бы одно лето, у меня будут самые настоящие каникулы.
Моё утро начиналось с того, что я, позавтракав на бегу, отправлялся на реку с друзьями, где мы закидывали сети и удочки, варили уху, пекли картошку, украдкой стянутую из мешка в кладовке, в общем, скучать нам не приходилось. Но ближе к июлю все мои друзья разъехались кто куда, и в деревне я остался совсем один. Еще какое-то время я бегал на речку по утрам, в одиночестве закидывал удочку или бросал камни в лягушек, но от такой жары вскоре река обмелела, и я лишился последнего своего развлечения.
Но дома в такую жару делать было тоже нечего, и вот как-то раз я вышел из дому и побрел по тропинке вдоль домов в поисках хоть какого-то занятия. Шел я долго, бесцельно пиная встречные камни носами ободранных ботинок, пока не увидел, как на поляне на окраине деревни кто-то ползает. Поскольку ничего интереснее я так и не нашел, я решил подойти поближе и выяснить, что все-таки там происходит, и направился прямиком шевелящемуся объекту.
Приблизившись к поляне, я различил фигуру мужчины, стоящего на четвереньках, рядом с ним стояла корзина, наполненная неизвестной мне травой, а сам он был занят выкапыванием не то кореньев, не то камней, точнее разглядеть я не смог.
– Ты, так и будешь там стоять или подойдешь поближе и поможешь? – внезапно отозвался человек с поля.
Я опешил. Пока я стоял и думал, что мне делать дальше: продолжить следить за ним, пока не пойму, чем он занят, или уйти, пока он меня не заметил, он задал мне вопрос, даже не поворачиваясь ко мне лицом.
Пауза затянулась слишком надолго. Я решил подойти, не убьет же он меня, в самом деле. И я медленно подошел к мужчине. Когда тот, наконец, выпрямился и повернулся лицом, я выдохнул. Мужчиной оказался дед Кузьмич, так его все звали, он жил в конце улицы, почти у самого леса. Это был высокого роста седовласый бородатый мужчина лет шестидесяти, на нем была льняная рубаха и светлые свободные штаны, похожие на шаровары, на ногах – сандалии на босу ногу. Дед Кузьмич в деревне имел репутацию человека со странностями, о нем ходило много слухов: одни говорили, что он – отшельник, другие – что он больной человек, а кто-то вообще считал его колдуном, но у меня он всегда вызывал интерес. Я часто видел его у той реки, где мы с пацанами рыбачили, он так же всё время что-то собирал в свою корзинку, иногда у него с собой была лопатка, и он колупался в земле. Но что бы он не делал, мне всегда было интересно узнать, для чего?
– Слышь, шалопай, возьми-ка эти корешки, оберни платком и положи в корзинку – сказал Кузьмич.
Я всё также молча выполнил его просьбу и вернулся назад.
– Так и будешь молчать? Есть вопрос – так спрашивай, что ты мнешься, как девочка.
Собравшись с духом, я выдавил из себя:
– А зачем это нужно?
– Что нужно? – его голос звучал резко и отрывисто, но грубым старик не казался. Наоборот, глаза у него были добрые, небесно-голубые, как будто бы и не настоящие.
– Ну корни выкапывать и траву рвать для чего? У вас гуси или свиньи есть? Для них вы это?
Кузьмич поднялся с колен, рассмеялся и похлопал меня по спине. Я выдохнул и напряжение, витающее в воздухе, рассеялось.
– Нет у меня ни гусей, ни свиней. Эти корешки я собираю и сушу, чтобы потом делать из них лекарства и отвары – удовлетворил мое любопытство дед.
Эта информация поставила меня в тупик. Как из каких-то кореньев можно получить лекарство? Это звучало, как шутка, но дух авантюризма (и немного отсутствие других занятий) не давал мне покоя, и я во чтобы то ни стало решил выяснить, чем занимался этот человек.
Тем временем Кузьмич собрал свои лопатки, взял корзину и пошел в сторону своего дома, я побежал за ним, не поспевая за его шагом.
– А можно мне с вами?
– Что со мной? – не поворачивая головы, переспросил дед.
– Ну коренья собирать и сушить… – не сдавался я.
– А ты что, умеешь что ли, шалопай? – усмехнулся Кузьмич, не сбавляя темп.
– Я научусь, если вы мне все расскажите! Я очень быстро учусь, правда-правда.
Я бежал рядом с ним до самого дома и ждал его ответа, точно, если он откажет, случится конец света. И, когда мы подошли к его дому, он всё-таки остановился и повернулся ко мне:
– В ученики ко мне набиваешься, м?
Эта фраза из его уст звучала особенно сурово и громко, но я уже понял, что он только претворяется грозным может быть для того, чтоб деревенские не приставали, а может просто так у него случайно выходило.
Я, подумав, твёрдо ответил:
– Может и набиваюсь! Возьмёте?
Старик улыбнулся и, немного помолчав, позвал меня в дом.
В доме Кузьмича всё было по-простому: небольшая кухня, где разместился круглый деревянный стол, пару стульев и двухкомфорочная электрическая плитка, и комнатушка, где стояла только кровать да тумба. А вот веранда была поистине большущая. под потолком на толстых шерстяных нитях сушилось бессчётное количество травяных пучков: букет с розовыми мелкими цветками, сушеная вязанка крапивы, перевязанный нитками зеленый кокон, от которого шел резкий, но довольно приятный запах.
Я разглядывал потолок, как звездное небо на параде планет, смешение ароматов дурманило голову, я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь занимался подобными делами. Кузьмич тем временем уже привязывал на свободное место под потолком букет из желтых цветов, которые он только что сорвал на поляне.
Пока Кузьмич был занят своими травно-корешковыми делами, я решил осмотреться. Первое, что бросалось в глаза – большой стол-буфет в центре веранды. Под столешницей было много ящичков, забитых коробочками, баночками и пакетиками. Там дед хранил семена, что-то навроде порошочков, несколько банок было заполнено не то землей, не то золой, а что в коробках, я разглядеть и вовсе не смог, но мне нравилось думать, что там могут оказаться лягушачьи лапки, крысиные хвосты и парочку засушенных змей. На открытой полке снизу стояли глиняные горшочки, деревянные тарелочки и досточки, штук пять ступок разного размера и с десяток алюминиевых ковшей и кастрюлек. С краю на столешнице стояла небольшая электрическая плитка, я представлял, что целыми днями на этой веранде дед Кузьмич варит свои снадобья, смешивает порошки в ступке, капает на них соком какой-нибудь целебной травы, как в химической лаборатории, все дымится и вспыхивает от жара электрической плитки, и Кузьмич, злобно хохоча, словно ведьма, кидает в ковш последний штрих – лягушачью лапку.
– Шалопай, ты есть-то хочешь? – прервал полет моей больной фантазии голос деда.
Не успев перестроится со своих мыслей о Кузьмичевом зелье, я представил, что именно его он мне сейчас и предложит. Я сморщился от собственных догадок и уже собирался тактично отказаться, но тут мой живот предательски ответил за меня грозным истошным рёвом. Кузьмич ухмыльнулся:
– Все ясно. Держи-ка корзинку, сходи на двор и набери сюда крапивы, да так, чтоб с горкой.
Я знал, что будет непросто, но чтоб первым же моим заданием было надрать крапивы…Она же колется! Но долго мешкать я побоялся. Не мог же я показать ему, что я никудышный ученик и не могу справиться даже с травой во дворе. Пришлось мне взять корзину и пойти на двор. Долго искать крапиву мне не пришлось, она росла повсюду. Сняв с себя майку и повязав на манер большой боксерской перчатки, я надрал полную корзину крапивы и даже практически не обжалился. С победным видом я вернулся к Кузьмичу и протянул ему корзину в надежде на восхищение и похвалу, но он только буркнул, что я, мол, долго копался. Вот те раз.
Кузьмич налил в таз воды и промыл крапиву холодной водой, а на плитку поставил кастрюлю.
– Мы что же, будем крапиву есть? – удивленно спросил я, уставившись двумя круглыми пешками на деда.
– А ты что же, против что ли? – хитро глянул на меня Кузьмич.
– Не то чтобы очень… – я замялся: с одной стороны, было жутко интересно, что он собирается с ней сделать, и какой она окажется на вкус, а с другой – это же ТРАВА! – Моя бабушка таким курей кормит.
Кузьмич снова захохотал:
– Ну и забавный же ты! То гуси, то свиньи, теперь вот кур приплел! Ежели ты никогда не пробовал, как же ты можешь рассуждать?
В его словах было что-то убедительное. К тому же я всё время думал, что я сам искал приключений, чем это не подходит? Вот приедут пацаны через месяц, а я им – суп из крапивы, вот они обалдеют!
– Вот только, жаль, картошки у нас с тобой нет.
Как я обрадовался, что у Кузьмича тогда ее не оказалось! Я тут же запустил руку в карманы шорт и достал пару картофелин. На реку я, конечно, уже давно не ходил, но привычка, выходя из дома стащить из мешка картошку, осталась.
– Как же нет, вот же! – я протянул картошку Кузьмичу, и тот, удивленно глядя на меня, улыбнулся, мол, надо же, наконец-то и с тебя вышел какой-то толк.
Мы почистили картошку, Кузьмич бросил ее в кипящую воду, а сам тем временем принес откуда-то яйцо и свежей зелени: щавель, чесночные стрелки и зеленого лука. Я внимательно наблюдал за процессом готовки, когда надо было, выполнял задания деда. Когда картошка сварилась, он отправил порубленную зелень в кастрюлю, затем взболтал в чашке яйцо и влил его туда прямо сырым, а в конце отправил в суп всю крапиву и выключил плитку.
– Это всё? Суп готов? Так быстро?
– Быстро, верно. Но ты даже не представляешь, как это вкусно, а главное – полезно! – объяснял мне Кузьмич.
Жара уже понемногу спадала, когда я накрывал стол на веранде. Кузьмич разлил суп в глиняные чашки, достал чашечку домашней сметаны, и мы принялись ужинать нашим зеленым супом. На вкус суп казался мне вкуснее всего, что я когда-либо ел! То ли от голода, то ли от того факта, что я ем настоящую траву со двора, я не заметил, как моя тарелка опустела. Кузьмич налил мне добавки и ухмыляясь спросил:
– Ну что, шалопай, кудахтать еще не захотелось с моего супа?
Я улыбнулся. Единственное, чего мне хотелось после этого супа, узнать о растениях всё, что знает сам дед Кузьмич. Но солнце уже клонилось к закату, и мне нужно было возвращаться. Прощаясь с дедом, я поблагодарил его за чудесный суп и предупредил, что завтра с утра я буду ждать его на том же месте, где мы встретились сегодня. Кузьмич махнул мне рукой, и я побежал к себе домой, наполненный впечатлениями от сегодняшних событий. Я еще не знал, что в тот день я повстречал того, который станет для меня самым важным человеком на свете.
На следующий день я соскочил с первыми лучами солнца. Мне так хотелось прийти раньше Кузьмича, что едва ли успел умыться и сунуть в рот пару оладий, которые бабушка уже успела напечь к моему пробуждению. На ходу надевая шорты и ботинки, я выбежал во двор и помчался по тропинке до дальнего края деревни.
Уже через десять минут я, мокрый и запыхавшийся, был на месте.
– Пришёл-таки, шалопай – послышалось за спиной.
Ну конечно. Наверняка он встаёт раньше первых петухов.
– Иди-ка сюда. У нас сегодня много дел – продолжал Кузьмич, и я направился к нему.
– Видишь эти жёлтые цветы, я вчера собирал такие же, сегодня нам нужно собрать еще две корзины. Я и для тебя прихватил одну, вон там – дед кивнул головой в сторону корзины.
Я без лишних слов выполнил его приказ и с корзиной в руках подошел к кусту желтых цветов.
– Знаешь, что это за растение?
– Нет – честно ответил я
– Это зверобой. В местах, где я родился, его называли хворобоем – объяснил мне Кузьмич.
– А почему такое название чудное? Не уж-то им животных травят?
– Да типун тебе на язык! Зверобоем его зовут, потому он бесовщину отгоняет, а хворобоем – потому что от многих болезней избавить может.
– Какую такую бесовщину? Сказки же – это всё – усмехнулся я, но как-то не очень уверенно.
И Кузьмич поведал мне несколько историй об этом растении. Не знаю, правдивы его истории или это только легенды, но слушать их мне было очень интересно. А рассказал он мне вот что:
В деревне, где он родился, люди верили, что зверобой способен защищать от различных видов нечисти. Чтобы защитить свои жилища от ведьм, злых духов и болезней, они развешивали небольшие пучки травы над входом или у окон, а для того, чтобы младенцам лучше и спокойнее спалось, зверобой зашивали в их подушки и матрацы.
Кроме того, благодаря своим целебным свойствам, трава зверобоя может заживлять раны и ссадины, помогает при ожогах и язвах. Многие знахари готовят из зверобоя целебный отвар для тех, кто впал в уныние. Считалось, что таких людей проклял дьявол, а зверобой способен прогнать эту хворь из тела человека и вернуть ему прежнюю силу и доброе расположение духа.
Это и еще много всего он успел рассказать мне об одном только зверобое. Я слушал деда взахлёб, собирая желтые букеты в корзину, и сам не заметил, как быстро пролетело время.
– вА вы тоже такой отвар умеете готовить?
– А то как же. Хочешь, мы его с тобой сегодня отведаем?
– Ещё бы! Спрашиваете! – вскрикнул я радостно, представляя, сколько всего я расскажу мальчишкам, когда они приедут. Да они обзавидуются!
– Ну тогда бери корзину и пойдем!
По дороге к Кузьмичу я сыпал вопросами, а он пытался от них отбиваться. Так я узнал от него, что ему известно больше сотни рецептов целебных отваров от любых болезней, что из корня лопуха можно приготовить сразу несколько блюд так, что его будет трудно отличить от картошки, что все эти пучки под потолком веранды нужны ему, чтобы лечить людей, которые обращаются к нему из нашей и соседних деревень. Его ответы меня то удивляли, то приводили в полный восторг, то пугали, то вызывали чувство гордости, что он принял меня в свои ученики, то чувство зависти, что я еще не знаю всего, что известно ему.
Войдя на веранду, Кузьмич первым делом дал мне задание связать зверобой в пучки и подвязать на свободное место к потолку, а сам тем временем разогрел плитку и поставил разогреваться чайник.
Поначалу я справлялся со своим заданием не очень быстро: то нитки спутаются, то цветы облетят, но чем больше я этим занимался, тем аккуратнее и шустрее у меня это получалось. Как только я перевязал последний и развесил все метелочки под потолком, Кузьмич скомандовал найти уже высушенный зверобой и пучок мелиссы и принести ему. Я снял с потолка нужные веники и подошел к столу, предвкушая очередной интересный рецепт от деда. Он смешал травы в глиняном заварнике в равных пропорциях, залил горячей водой и накрыл крышкой. Я не стал дожидаться распоряжения и отправился сам накрывать на стол. Я уже знал, где находятся чашки, и откуда он приносил мед и сухари.
Ровно через 15 минут Кузьмич принес чайник с ароматным варивом и налил в глиняные чашечки сначала мне, затем себе золотистый горячий напиток.
– Положи себе в чашку ложку мёда – серьезным наставническим тоном вдруг сказал дед. Я положил.
– Теперь вдохни аромат чая полной грудью
Я так и поступил. Запах у чая был приятный, лимонно-цветочный.
– Вот теперь можешь сделать первый глоток, но будь осторожен, если в тебе сидят бесы, ты тут же упадешь замертво.
Он сказал это с таким серьёзным видом, что я опешил от такого предупреждения. Но показать себя трусом не мог, поэтому я зажмурился и отпил бесогонного зелья. Подождав несколько секунд, я открыл глаза под хохот Кузьмича – жив. Значит все не так плохо и бесов во мне нет. Я с облегчением допил свой чай и почувствовал растекающиеся по телу покой, умиротворение и удовольствие от нашего чаепития. Этот рецепт обязательно нужно записать.
После чая мы с Кузьмичом много говорили. Он рассказывал мне о растениях, которые растут в его дворе, я разглядывал их, нюхал, пробовал на вкус. Что-то мы собирали и вязали, что-то обрабатывали и поливали. День за днем я узнавал всё больше о мире трав и цветов, а Кузьмич с большим удовольствием делился со мной своими знаниями. Тогда я принял решение, что, до тех пор, пока он сам не выставит меня, я буду помогать ему в его травных делах и записывать все эти знания в книгу, чтобы ничего не забыть и не пропустить.