Шиму Киа
Летние Рассказы
–Бабушка, не сердись…,– тихо заговорила средняя дочь.
–А может,– старушка быстро и пристально обернулась на внучку, да так страшно, что бедная девочка отвернулась, прикрывшись руками,– это вы, хулиганье малое, так испоганили мою клубнику? Вы же тут носились так, что черту спокойствия не было!
–Елена Николаевна,– бесстрашно защищая своих детей, свой тонкий голос подала мать,– это же один кустик. Чего же вы так надрываетесь? У вас ее много, мы, если что, еще купить можем…
–Кустик?!– голос пенсионерки пламенел.– Это кустик не «просто клубники», это куст лучшей клубники всего района! Она заняла на конкурсе первое место! Эта клубника бесценна! Каждый кустик- потеря для всего человечества! Я годами выращивала нужный сорт! Годами!!! А один охлобуев (так называла старушка людей до такой степени рассеянных, что уровень их человечности неумолимо двигался по эволюционной цепочке до уровня примитивного грызуна) наступил своей кочергой на изумруд российского растениеводство! Убил годы моих страданий!– старушка демонстративно подняла руку вверх.
Домашние стояли молча. Они понимали, пройдет немного времени, пенсионерка успокоится. Поэтому мать нетерпеливо маялась с одной ноги на другую, думаю о том, что завтрак остывает, дети воображали свое, детское, и только отец глядел на свою мать со страхом, вспоминая былые годы.
Вдруг Елена Николаевна остановилась, схватившись за сердце. Вытянувшись в струнку, старушка прошептала:
–Ой! Сердце…
И, медленно качаясь, почти упала на землю, но ее подхватил сын, который испуганно смотрел на лицо матери.
–Скорую!– кричал мужчина. Семья сорвалась с места и стала хаотично бегать по участку. Мать бежала к телефону, старший сын помогал отцу нести старушку в дом, средняя дочь пыталась угнаться за матерью, а самый младший непонимающе резвился то в одну, то в другую сторону.
Елену Николаевну уложили, скорую вызвали. Отец суетливо бегал по комнатам, собирая все имеющиеся подушки, его жена наполнила уже третий стакан водой. Только дети сидели и ждали под охи и ахи своей бабушки, чем же кончится вся эта суета.
Минуты шли, в комнату колонной вбежали два врача и стали кружится над бедной старушкой, непонимающе глядящей на незнакомых ей людей. Родители прогоняли детей из комнаты. Сидя в зале вокруг маленького столика, дети неспешно рассуждали о происходящим.
–Кто же наступил на клубнику?– спрашивал старшой, глядя на брата и сестру.
–Не я!– выкрикивала девочка.– Может, Леня?
Двухгодовалый ребенок часто моргал глазами, смотря то на старшего брата, то на сестру.
–Вряд ли,– серьезно рассуждал десятилетний Михаил, водя пальцем по подбородку,– след больше его ноги.
–Ты видел?
–Краем глаза.
Наступила тишина. Дети пристально глядели друг на друга.
–А бабушка… Умрет? – на глазах семилетней Марьяны стали появляться маленькие слезинки.
–Нет,– утешая, Миша взял за руку сестру,– не умрет. Наша бабушка вон какая! Орала только что на нас так громко! Нет, не умрет.
И снова тишина. Были слышны голоса врачей из соседней комнаты, всхлипы матери, шум медицинских приборов.
–Страшно-то как,– жмурилась Марьяна.
–Не боись,– серьезно отвечал брат, а у самого дрожала нижняя губа.
Младшему же давно наскучил такой разговор, и он, найдя где-то старую фарфоровую статуэтку белоснежного ворона, гордо поднявшего голову вверх и широко расправившего свои крылья. Леонид занимался своими детскими делами, и вся эта взрослая и ненужная суета только отвлекала ребенка.
–Может, это папа наступил?– продолжал гадать Миша.
–Но ведь он был…,– Марьяна не договорила и задумалась.
–Мама была на кухне, а вот папа…
–Но ведь не мог же он специально наступить!
Михаил ничего не ответил и продолжал, глядя на стол, усердно размышлять над этой тайной.
–Надо бы еще раз взглянуть на след.
–Пойдем!– согласилась Марьяна: ей было некомфортно находится дома, где царила атмосфера горя и печали.
Леонид, видя, что все старшие куда-то собрались, быстро встав на ноги, помчался за всеми остальными, продолжая на ходу играть с статуэткой.
Дети стояли над местом преступления, тщательно оглядывая четкий след человеческой ноги, который вдавил куст клубники во влажную утреннюю землю. Были видны красные пятна раздавленной клубники.
–Да…Большой след,– проговорила Марьяна, осматривая контуры стопы.
–Непонятно только чей,– Миша чесал затылок.
Леонид вместе со своим белым вороном летал по тропинкам, подражая ртом звукам встречного ветра. Небо полностью окрасилось в ярко-голубой цвет, облака медленно текли в океане, лениво меняя свою форму. Где-то было слышно кудахтанье соседских кур. По забору грациозно шла кошка, махая вальяжно хвостом. На фоне утреннего спокойствия и неспешности слилось улыбающееся и морщинистое лицо соседа Николы, который своими хитрыми глазами глядел на детей. Леша снизу-вверх глядел на немолодую физиономию любителя театра, редко хлопая своими большими глазами.
–Эй! Младые сердца!– кричал Никола.– Что за шум у вас с раннего утра?
Дети, дрогнув, смотрели на довольную улыбку соседа.
–Бабушке нездоровится!– кричала Марьяна.
