Шихабудин Микаилов
Напишите про меня книгу
Лидер
Салам алейкум, Курбан.
Ты прекрасно знаешь, как я не люблю, когда меня кидают. Твои проблемы – это только твои проблемы. На меня их переводить не нужно. Даю тебе еще одну неделю. Потом включаю счетчик.
Карим.
Перестройка! Гласность! Ускорение! Третий год страна носилась с идеями Михаила Горбачева. Третий год страна обалдевала от свободы слова, от возможности выехать за границу, от высказываний первой леди страны Раисы Максимовны. Прибалтика уже вовсю требовала полного суверенитета, а в Москве набирал популярность Борис Николаевич Ельцин.
Дагестан тоже менялся. Из Дербента массово уезжали в Израиль на ПМЖ таты. Небольшой народ, столетиями живший на древней Дербентской земле, целыми кварталами спешно распродавал свое имущество и отбывал на Землю обетованную. Жившие рядом с ними бок о бок дагестанцы, не все конечно, а самые «предприимчивые», воспользовавшись бардаком в стране, стали на этом делать свой «маленький бизнес». Отъезжающих в Израиль обворовывали, грабили, обманывали, запугивали. В общем, старались, чтобы последние дни на дагестанской земле таты запомнили хорошо и надолго.
Душным июльским вечером Карим, вернувшись домой, застал у себя Джамала. Старший брат был явно чем-то взволнован.
– Джамал, просто так ты до моего уровня не опускаешься. Случилось что?
– Да я по делу. Ты же знаешь моего соседа – Мишу Ягудаева?
– Конечно, столько лет на одной лестничной клетке вы с ним живете. Мне иногда даже кажется, что этот еврей тебе больше брат, чем я.
– Понимаешь, тут такое дело. Они уезжать собрались, продали квартиру за бесценок, вещи, какие смогли. Послезавтра у них самолет в Москву, оттуда – в Тель-Авив. Паспорта уже получили. А вчера постучал к ним кто-то ночью, жена его дверь открыла, ее по голове чем-то тяжелым… Нашли деньги, они их в морозилке держали, и забрали все. Бабка их в больнице с инфарктом. Миша про тебя знает. Просит помощи. Можешь помочь? Я бы за кого-нибудь другого никогда не просил, но Мишка мне действительно как брат.
– Вот суки! Подозреваете кого-нибудь?
– Кроме тех, кто купил квартиру, о деньгах знал только я.
– Адрес мне их дай и возвращайся домой. Мише скажи, что меня не застал и помочь мы ничем не сможем, а я все, что нужно, сделаю.
На следующий день возле большого красивого дома в одном из дербентских магалов остановились две «девятки». Из одной вышли Карим и двое парней спортивного телосложения. Они остались курить возле машины, а Карим заглянул в открытые ворота. Во дворе сидел на горшке мальчик. Карим подошел к нему, поздоровался и спросил, дома ли папа. Тот ответил, что не знает, но покажет ему, «где мама, которая знает – дома папа или нет». Вместе они и вошли в дом. В прихожей их встретила женщина лет сорока. На голове у нее был черный с ярко-желтыми бабочками платок. Она провела Карима в комнату. На диване перед телевизором сидел небритый мужчина в спортивных штанах и футболке сборной Германии.
– Салам алейкум. Я Карим из Каспийска. Слышал?
Визит Карима, видимо, не понравился хозяину дома, поэтому ответил он не очень вежливо.
– Я Магомед из Дербента, меня тоже многие знают.
– Ну, раз нас с тобой знают, мы, я думаю, быстро разберемся. Ты на днях квартиру прикупил недорого, поздравляю.
– И чё?
– Ты слышал, что хозяев квартиры ограбили? Эти люди – мои друзья. Завтра у них самолет, поэтому сегодня ты найдешь тех, кто это сделал, и вернешь все деньги. Еще тысячу добавишь к этой сумме на лечение бабушки.
– Ты что мне угрожаешь?
– Да. Я тебе угрожаю.
Карим взял со стола небольшой стеклянный чайник, отпил прямо из носика, потом аккуратно поставил его на место и вышел. Мужик подбежал к окну. Он успел заметить, как на ходу Карим бросил оставшимся на улице: «Поехали», и две одинаковые машины тронулись с места. Они сделали круг и вернулись к дому Магомеда, но остановились в ста метрах от его ворот.
Почти сразу к дому Магомеда стали съезжаться какие-то люди. Карим наблюдал за этой внезапной активностью на обычно тихой улочке, ничего не предпринимая, будто терпеливо кого-то ждал. Когда из-за ближайшего поворота вынырнула черная восьмерка, Карим встал посреди дороги так, что объехать его было невозможно. Водитель восьмерки притормозил метрах в пяти от него и стал сигналить, а потом, потеряв терпение, решительно вышел из машины. В это время один из друзей Карима выскочил из девятки и хорошо поставленным ударом отключил этого человека. Карим, перекинув его через плечо, потащил к своей машине. Пленника усадили на переднее сидение и рванули с места. Через пятнадцать минут парень пришел в себя, посмотрел на Карима и спросил:
– Ты кто?
– Конь в пальто. Позавчера вы на Маркса квартиру ограбили. Где бабки?
– Не знаю.
– А кто знает?
– Мой двоюродный брат, Магомед.
– Сколько взяли?
– Двадцать одну тысячу.
– Пока деньги не вернут, покатаешься с нами.
К дому Магомеда подъехала машина. Из нее вышел Мурад – друг Карима. На этот раз калитка была закрыта. Он позвонил и, когда ему открыли, сказал коротко: «От Карима».
Мурада провели в дом. В комнате сидели шесть человек, один из них с пистолетом. Выяснив, кто из присутствующих Магомед, Мурад сказал:
– Твой брат у нас. Если через полчаса я не вернусь к ним с зеленью, они его убьют.
Магомед, красный от злости, шепнул что-то одному из своих. Человек вышел во двор и через пять минут принес завернутые в бумагу деньги.
– Двадцать две тысячи, можешь не считать.
– Карим просил передать, чтобы завтра ты продал квартиру. Кому хочешь.
Мурад вышел из дома, сел в машину.
– Все в порядке. Поехали.
1 сентября 1988 года Карим повел Алину в первый класс. Девочке не было еще и шести лет, но директор школы после беседы с папой решил сделать для нее исключение. В классе Алина оказалась самой маленькой, но, как скоро выяснилось, самой способной. С четырех лет Алина умела читать, причем бегло, писать и даже складывать и вычитать дроби. «Вам бы девочку сразу во второй класс определить, скучно ей с нами», – говорила ее учительница. Но Карим считал, что торопиться некуда. К тому же Алина, привыкнув к своему классу, наотрез отказывалась переходить в другой.
В этот же день, 1 сентября 1988 года, Карим еще успел забежать в университет, встретиться с однокурсниками.
– Я жду вас завтра в 15.30. Это очень важно, – объявил Карим. – Мы перевернем жизнь всего универа, а может, и республики!
Карима курс уважал, поэтому на следующий день в 306 аудитории собрались все без исключения. Карим вышел к кафедре и произнес следующую речь:
– Мы с вами учимся вместе уже четвертый год. Мы видим, как несправедливы бывают наши преподаватели, декан, ректор. Как бездействует наша комсомольская организация, как уходят на сторону деньги, выделенные нам как профсоюзная помощь. А знаете ли вы, что для написания дипломной работы можете за счет государства поехать в любой город Советского Союза, если сумете доказать необходимость этой поездки? И знаете, сколько человек за последние, скажем, пять лет воспользовались этой возможностью? Кто может сказать, почему в Германию по линии обмена с университетом Магдебурга поехал племянник нашего декана? К сожалению, никто! А вы задумывались – почему? Да потому, что того, кто задаст этот вопрос, завтра же отчислят! И правильно сделают. Не задавай ненужных вопросов.
Но сегодня настали другие времена. Мы с вами создадим общественный политсовет, зарегистрируем его как самостоятельный орган и будем вмешиваться во все процессы, в которых затрагиваются наши интересы. Сегодня нас здесь пятьдесят человек. Завтра к нам присоединится все студенчество республики. И тогда с нами обязательно начнут считаться. Согласны вы со мной?
В аудитории несогласных не было. Все остальное было делом техники. Проголосовали за создание Общественного политсовета «Молодежная инициатива», а его председателем выбрали студента четвертого курса филологического факультета Карима Джандарова.
Так Карим стал лидером дагестанской молодежи. Его стали приглашать на различные собрания, где он сидел в президиуме, на дискуссии в рамках телевизионных программ, в крупные университеты России для обмена опытом.
Следующие два года Карим упорно работал над своим новым имиджем. Он выходил из дома исключительно в деловом костюме и тщательно подобранном галстуке. От полукриминальных предложений отказывался. Практически на все публичные мероприятия приезжал с Алиной. А как-то, выкупив у дагестанского телевидения два часа эфирного времени 31-го декабря, вместе с восьмилетней дочерью провел благотворительный телемарафон, во время которого собирал деньги в пользу детей-сирот. И если до этого дня в республике еще были люди, которые не знали, кто такой Карим Джандаров, то 1 января 1990 года таковых практически не осталось. Одни его обожали, другие тихо ненавидели, но равнодушных не было.
8 января в 11 часов дня Кариму позвонили.
– Добрый день, Карим Альдерович. Вас беспокоят из приемной ректора. Ахмед Магомедович примет вас сегодня в 12–30.
Карим стал собираться. Сегодня он должен объявить о своих планах. Помешать они уже не смогут, но предупредить ректора нужно. Это будет и демонстрацией его уважения, и доказательством прочности его позиций. Конечно, ректор вряд ли будет его сторонником, но открыто конфликтовать с руководителем столь высокого ранга пока рано.
Карим вышел на улицу. Морозный воздух приятно ударил в свежевыбритое лицо. Он уже потянулся к двери своей машины, когда периферическим зрением уловил какое-то движение, и тут же рядом с ним очутились двое. Одеты они были в одинаковые серые плащи, и на головах у них были похожие фетровые шляпы. Как говорится, два молодца, одинаковых с лица.
– Не торопись, Карим. Садись в нашу машину, поговорить нужно.
– Я спешу. Приходите в мой офис, там поговорим.
– Говорить мы все-таки будем в нашем офисе. У нас теплее. Делай, что тебе говорят, и не привлекай внимание.
Карим увидел перед своим носом удостоверение капитана Комитета Государственной Безопасности СССР и сразу как-то обмяк. Ноги не слушались, чекистам пришлось вести его к машине практически под руки.
В черной «Волге» сидели еще двое. Один за рулем, другой рядом с водителем. Карима усадили на заднее сидение, по обе стороны от него разместились плечистые «мальчики», и машина рванула в сторону Махачкалы.
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространства и простор.
Эту песню Карим пропел про себя дважды от начала до конца. Не помогло. «Интересно, что им от меня нужно, – думал он. – Кто мог меня сдать? Нет, я сам виноват. Где-то допустил ошибку, промах. Где? Где? Где? Нужно вспомнить каждое серьезное дело за последний год. Вспомнить! Вспомнить! Вспомнить! А что тут вспоминать, каждое мое дело – это по советскому Уголовному кодексу статья. Говорила мне Карина: остановись. Легко сказать. Деньги вложены, что, я их бросить должен был? А может, им моя общественная деятельность не понравилась? Точно. Если бы их интересовали мои дела – вызвали бы повесткой в райотдел. Чекисты такой фигней не занимаются. А может, эти ребята и не чекисты никакие. Сейчас удостоверение сделать, что пописать пойти. Тогда – кто?»
Но его привезли к известному всем махачкалинцам серому зданию в центре города. Кариму стало легче. Неприметная дверь в торце здания распахнулась, и по длинному коридору его провели в небольшой кабинет без окон и оставили одного. Карим сел на стул и огляделся: обстановка самая простая – стол, стул, еще шкаф для документов и массивный металлический сейф серого цвета. Карим стал ждать. Минут через двадцать в кабинет вошел неизвестный. Не представившись и не поздоровавшись, спросил:
– Что у вас в карманах?
Карим выложил на стол ключи от машины, зажигалку, сигареты, деньги. Человек молча сгреб все в целлофановый пакет и вышел. Прошло еще какое-то время, Карим сидел один. Его персоной никто не интересовался. Когда ему стало казаться, что день уже закончился, в дверь вошел еще один новый для Карима персонаж.
– Меня зовут Расим Камилович. Я майор КГБ. У меня есть к вам несколько вопросов. Как видите, я без бумаг и диктофона. Поэтому советую вам говорить со мной предельно откровенно.
– А если я вообще откажусь с вами говорить?
Вместо ответа майор нажал на какую-то кнопку под крышкой стола. Вошел молодой сотрудник в форме. Майор обратился к нему:
– В моем кабинете на столе лежит папка открытая. Собери аккуратно все бумаги и принеси.
Принесли папку. Майор открыл ее, начал читать.
– Так… Посмотрим… Джандаров Карим Альдерович. 1959 года рождения. Место рождения. Национальность. Член ВЛКСМ. Семейное положение. Это все лирика… А вот то, что нас, собственно, интересует. Итак, спекуляция музыкальными инструментами, незаконное предпринимательство, вымогательство, создание ОПГ, незаконное хранение и ношение оружия, незаконный оборот спиртосодержащей продукции. Водку, что ли, в гараже разливал, а, Карим? Ну и по мелочи страниц восемьдесят.
– Что, у вас на каждого такая папка?
– Основной закон социализма знаешь? От каждого по способностям, каждому по персональному делу! Ты думаешь, мы зря едим свой хлеб?
Карим на минутку представил, какими могут быть его ближайшие десять лет. Ему стало не по себе.
– Стучать я ни на кого не буду!
– А мы тебя стучать и не просим. Нам стукачей и без тебя хватает. Мы знаем, что ты собираешься баллотироваться в народные депутаты.
– Откуда? Я же никому кроме…
– Я тебе больше скажу. Мы даже знаем, что ты эти выборы выиграешь. А вот тогда ты нам и можешь пригодиться. В каком качестве, пока не знаю. Через год – другой видно будет. Я могу считать, что мы с тобой договорились?
Карим кивнул.
– И не надо так трагично. Ты же не на западную разведку работать соглашаешься. Ты помогаешь органам своего государства, а значит, и своему народу. Ты еще гордиться будешь сотрудничеством с нами. Ладно, хватит. У меня работы полно, бери бумагу, пиши.
– Что?
– Я, фамилия, имя, отчество, впредь обязуюсь оказывать любую помощь органам, стоящим на страже интересов народов СССР. В случае, если я буду располагать информацией о любых действиях граждан или организаций, заведомо наносящих вред интересам страны, обязуюсь сообщать об этом органам госбезопасности. Число поставь, подпись. Все, свободен. Тебе справку дать, для ректора, что ты опоздал на встречу не просто так?
– Вы и о встрече знаете?
– Тебя проводят до выхода. Удачи на выборах.
Его действительно проводили. Карим вышел и первым делом вдохнул загазованный морозный воздух так жадно, будто это был аромат «Шанель». Постояв минут пять, он поймал такси и поехал домой. Сегодня никаких встреч и вообще больше никаких встреч. Все, хватит, – думал он, – завтра же пойду и устроюсь учителем литературы в алинкиной школе.
Депутат
Ректору ДГУ имени Ленина
Копия: газета «Дагестанская правда»
Открытое письмо
Прошу обратить Ваше внимание на ужасающие условия проживания студентов университета в общежитиях № 1, 2, 4.
Второй год в них нет центрального отопления, протекает крыша, антисанитария в местах общего пользования.
А вместе с тем, по моей информации, только в этом году на текущий ремонт общежитий выделено 120 000 рублей. Где эти деньги?
В случае, если деньги найдутся, наша общественная студенческая организация готова безвозмездно принять участие в работах по ремонту общежитий.
Председатель Общественного политсовета «Молодежная инициатива» Джандаров К.А.
Семь дней не выходил Карим на улицу. Семь дней не отвечал на звонки и не давал руководящих указаний. На вопросы Карины отвечал либо «да», либо «нет». Иногда «не знаю». Единственным его собеседником в эти дни была Алина. Карим делал с ней уроки, пока Карина была на работе, готовил для нее обед. На восьмые сутки он решил проверить аккумулятор своей машины, на девятые выехал за продуктами на рынок, а на десятые, окончательно отойдя от стресса имени Феликса Дзержинского, поехал в университет. Он свыкся с мыслью, что теперь является негласным сотрудником конторы, которую поливают грязью все, кому не лень. «В конце концов, – решил Карим, – я еще ничего не сделал ни во вред, ни во благо, и переживать еще рано. Буду жить так, как жил все последние годы, а там видно будет».
6 февраля в газете «Дагестанская правда» вышла статья «Выборы – 90», в которой была изложена предвыборная платформа кандидата в народные депутаты РСФСР по Советскому территориальному округу № 814 Карима Альдеровича Джандарова.
«Ему 30 лет. Учится на филологическом факультете ДГУ им. В.И. Ленина. Является президентом Общественного политсовета «Молодежная инициатива», член оргкомитета по подготовке первого республиканского студенческого форума, участвовал в работе Всесоюзного студенческого форума, делегирован на ХХI съезд ВЛКСМ. Кандидатом в народные депутаты Карим выдвинут на университетской конференции, где набрал 253 голоса, опередив 7 соперников, среди которых именитые профессора.
ИЗ ПРЕДВЫБОРНОЙ ПЛАТФОРМЫ. Отмена ст. 6 Конституции РСФСР о руководящей роли партии. Российской Федерации – полный суверенитет с перспективой придания ДАССР статуса союзной республики. Все законы привести в соответствие с Декларацией прав человека.
Равноправие форм собственности. Землю – тому, кто ее обрабатывает. Гарантированное обеспечение народов Дагестана продовольственными и промышленными товарами в соответствии с его трудовым вкладом. Дагестану – хозрасчет и самофинансирование. Создание независимой экологической экспертизы.
Образованию, культуре, медицине – приоритетное финансирование. Возрождение многовековых духовных, культурных ценностей народов Дагестана.
Свобода религиозного обучения детей по желанию родителей. Предоставить религиозным объединениям право издавать газеты и журналы. Снятие всех ограничений для совершения верующими паломничества в Мекку».
В ночь на 5 марта всем уже было понятно, что Карим стал народным депутатом РСФСР. Он опередил своего главного конкурента, летчика-испытателя Магомедова на 10 %. Остальные пять претендентов на депутатский мандат отстали значительно.
К двум часам ночи в его предвыборный штаб стали съезжаться доверенные лица. Все уставшие, вымотанные, но мысль, что неплохо бы отправиться домой и отдохнуть, даже не приходила им в головы. Оказалось, что в штабе нечем отпраздновать победу. Карим вызвал Мурада. Последние два года именно Мурад – друг еще со времен каспийского техникума – был для Карима и правой рукой, и надежной опорой, а главное – генератором идей.
– Мурад, возьми деньги, сколько нужно, организуй стол для ребят. Праздник откладывать не будем.
– Через полчаса все будет.
И действительно, через полчаса в пластиковые стаканчики разливали шампанское, девушки мыли фрукты, нарезали сыр и копченую колбасу. Карим с Кариной сидели во главе стола. Все шутили, смеялись, вспоминали события последних дней. Каждый получил возможность рассказать о своем персональном вкладе в общую победу. Слово попросил Карим. Все ждали этого торжественного момента, и вот он настал.
– Мужики! Ну и кашу мы с вами заварили. И что теперь со всем этим делать, а? Вот что хочу сказать вам. Я всегда буду помнить вашу помощь. Я знаю, что она была искренней и бескорыстной. Обещаю вам, что завтра буду также искренне помогать вам во всех ваших начинаниях и заботах по мере своих скромных сил. Но сегодняшняя победа – это только начало большого пути и большого дела. Если мы с вами одна команда, а я уверен, что так оно и есть, мы не должны забывать о тех обещаниях, которые так щедро раздавали. Ни один наш избиратель не должен разочароваться в нас. Не забывайте об этом сами и не давайте забывать мне. Еще раз всех с победой!
В тот момент, когда Карим уже собирался поднять стаканчик с шампанским, в штаб вошел еще один член команды. Он был белым, как мел. Его пальто было ужасающе грязным, а узел галстука съехал влево. Он схватил со стола первый попавшийся стакан, тремя большими глотками выпил все, что в нем было, а потом тихо сказал:
– Тагира убили.
Повисла тишина. Все смотрели на Карима. Через минуту он взял себя в руки и спросил:
– Как это случилось?
– Мы с Тагиром и еще двумя нашими ребятами приехали в Буйнакск. Зашли в какую-то школу, там был избирательный участок. Я пошел говорить с начальником, а когда вернулся, увидел, что Тагир сцепился с одним из команды директора завода. Мы их разняли. Те вроде успокоились. Когда мы садились в машину, кто-то выстрелил ему в спину и убежал. Женщины стали кричать, вызвали скорую, но было уже поздно. Тагира потом менты увезли.
…Это было примерно за месяц до выборов. Карима и директора буйнакского завода «Промбытмаш» пригласили на телевизионные дебаты в прямом эфире. Оба согласились.
Первым выступал директор завода. Ему было далеко за шестьдесят, поэтому он в основном говорил о предательстве Горбачевым дела и идеалов партии, а Карима назвал мальчишкой, который ничего не понимает ни в жизни, ни в политике. Затем слово предоставили Кариму.
– Уважаемые телезрители, – начал Карим. – Я не буду отвечать на оскорбления моего уважаемого оппонента, я просто попрошу принести в студию одну замечательную вещицу. Вы не возражаете?
До эфира Карим ничего об этом сюрпризе не говорил, и, пока ведущий соображал, возражать или нет, сюрприз уже был у Карима.
– Это пылесос, сделанный в цехах буйнакского завода промышленных и бытовых машин. Он совершенно новый, моя жена приобрела его в ЦУМе две недели назад. Вот чек. Дату видите? Я попрошу подключить этот агрегат к сети, хочу продемонстрировать, как он работает.
Чьи-то расторопные руки уже втыкали вилку в розетку, и Карим нажал на кнопку выключателя. Тут же из трубы, которая по идее должна была всасывать пыль, с шумом стал выходить горячий вонючий воздух.
– Вместо того, чтобы собирать мусор, этот удивительный пылесос мусор распространяет. Конечно, его можно использовать как фен, но он гоняет такой малоприятный запах… Жаль, телевидение еще не научилось передавать ароматы. Думаю, не нужно объяснять, что мой уважаемый оппонент и депутатом будет таким же, каким является директором. Это все, что я хотел вам сказать. Спасибо.
Все, кто был в студии, с большим трудом сдерживались от приступов смеха, и только директору завода «Промбытмаш» было совсем не весело. Несколько раз он, заикаясь, пробормотал: «Это провокация». Уже погас свет в студии, а директор еще сидел за своим столом и повторял: «Провокация, провокация». На выходе из телецентра, он все-таки догнал Карима и тихо, чтобы не слышали окружающие, сказал:
– Я тебе этого никогда не прощу.
