Шарлиз Шелдон
Третий (не) лишний
Чувство сожаления и жалости на мгновение затопило меня. Захотелось помочь ему и вернуть то, что украла, но Демьян схватил меня за руку и побежал.
– Уходим.
Мы бежали довольно быстро, пока не запрыгнули в проезжающий мимо троллейбус.
Отдышавшись, Дёма обнял меня и строго сказал:
– Без моего разрешения больше никаких авантюр. Понятно?
Я покладисто кивнула и елейным голоском спросила:
– Посмотрим бумажник?
– Открывай.
В отделениях мужского кошелька лежало пятнадцать тысяч рублей, множество пластиковых карт и почти тысяча долларов.
– Богатая рыбешка попалась, – присвистнул Демьян.
– Ага, – шерстя бумажник, пробубнила я, – Родионов Матвей Олегович. Двадцать два года.
С пластикового пропуска на меня лукаво смотрел наш потерпевший.
– Компания «НефтьГазСтройИнвест». Москва…
– Это не та ли компания, что строит у нас тут нефтеперерабатывающий завод? – задумчиво протянул друг.
– А черт их знает, – пожала плечами, – Какая нам разница кто он? Видно же, что залетная птица. Сегодня здесь, а завтра укатит в свою Москву.
– Все равно нужно проявить осторожность, – веско добавил Демьян.
Глава 6
Деньги из украденного бумажника мы положили в наш личный схрон. Это было небольшое углубление в стене, до которого еще следовало добраться и заодно вытащить несколько кирпичей из кладки. Стена находилась в подвале детдома, за котельной, где у нас был собственный закуток в виде большой комнаты.
Здесь мы проводили с другими ребятами собрания, решали вопросы и справляли праздники с близким кругом друзей.
Эта комната переходила от вожака к вожаку детдома вместе с почетным статусом.
В своем тайнике мы хранили металлическую банку из-под дорогущего печенья, наполненную деньгами. Это был не общак приюта, а наши личные накопления с Демьяном. Сюда складывалось все, что мы добывали сверх своих обязанностей.
Любовно пересчитав денежки, я дополнила сумму сегодняшней добычей и вздохнула.
Без малого миллион рублей.
На безбедную жизнь после выпуска не хватит.
Благо, что у меня хоть квартира от мамы осталась. А Демьяну государство должно выдать квадратные метры. Но надеюсь, через два года мы сможем с ним уехать в Москву и прочно обосноваться там.
Чуть позже мы с Дёмкой разбежались по своим комнатам. Он вспомнил, что обещал малышне починить их велосипед, а я хотела просто полежать и почитать книгу.
Но планам не удалось сбыться.
Как только я забежала в комнату, на меня набросилась Алиска – моя лучшая подружка.
– Ну, наконец-то! Тебя Жанна Алексеевна уже полчаса как ищет! – Алиса аж подпрыгивала от нетерпения узнать последние сплетни, – Что ей от тебя надо-то?
– А я откуда знаю? – искренне удивилась, – Меня тут не было.
– Забежала вся такая злющая, морда перекошенная. Что вы натворили-то?
– Если мне не изменяет память, то ничего такого, от чего у нее могло перекосить морду лица, – хохотнула я.
– Ты все шутишь, а она просила срочно тебя к ней на ковер, – укорила девушка, – Кстати, я слышала, что завтра всем девочкам дадут задание по пошиву чехлов на стулья.
– ОПЯТЬ?! – завопила я, подпрыгивая на кровати.
– Не опять, а снова. А ты что хотела?
И в прям? Чего это я размечталась?
Просто раз в несколько недель Жанна Алексеевна находит где-то заказы по пошиву чего-нибудь крупного и в большом количестве. В прошлый раз, например, мы шили чехлы на кресла и диваны. Была еще детская форма, фартуки, комбинезончики и прочие изделия. Деньги с таких заказов директриса кладет к себе в карман, а на нас лишь покрикивает за малейшие промахи.
– Кто ее снабжает такими заказами?
– Говорят, в этот раз банкетный зал, что недавно открылся на Власова.
– Это, где справляли день рождения и похороны одновременно?
– Угу, – кивнула Алиска, – Иди давай, а то сейчас примчится наша мегера.
Тяжко вздохнув, уже который раз за сегодняшний день, я пошла на очередную головомойку.
Как оказалось вполне заслуженную…
Кто-то из ребят, кто регулярно доносил директрисе, видел нас с Дёмой в «Итальянском дворике», а потом не поленился узнать, что же случилось. Радостно погрев уши, аноним ускакал под крылышко Жанны Алексеевны и все ей растрепал, отчего та сейчас изрыгала столбы пламени и тонну ругательств.
– Запру вас с Демьяном на месяц в лазарете, – рявкнула женщина не хуже любой овчарки, – Будете сидеть на воде и хлебных корках, поганцы!
В моменты ее злости самое главное до конца прикидываться слепоглухонемым чайником. Молчать, повинно сопеть и не сметь поднимать глаз. Тогда, если повезет, гроза пройдет мимо и почти не заденет. Все-таки женщиной она была отходчивой, хоть и жадной до ужаса.
– Вот скажи мне, Вероника, – кричала она, – Что из тебя вырастет, если ты уже в шестнадцать лет воруешь? Хочешь в тюрьму загреметь и провести там большую часть жизни?
Так, мы идем уже по знакомому сценарию. Не первый год она затягивает именно эту шарманку.
– Связалась с этим Демьяном! Хулиганье, прости господи! Тебе нужно учиться, дурная твоя голова. Учиться, поступать в институт, найти хорошую работу. А ты о чем думаешь? Как ты жить будешь после интерната?
Я облегченно выдохнула. Сейчас она покричит еще о том, что единственный выход для меня – найти себе хорошего обеспеченного мужчину и создавать семью, а после назначит очередное глупое наказание и я свободна.
– У тебя успеваемость с каждым годом становится все хуже и хуже, – верещала Жанна Алексеевна, – Кому ты нужна будешь тупая, как пробка? Демьяну твоему? Так с его криминальным талантом не долго ему на свободе ходить! Сядет, как только выпустится из интерната. А ты, в проститутки пойдешь?
К этому моменту я привычно отключилась и стала думать о своем.
Не любила директриса Демьяна. Она считала, что он на меня дурно влияет, и даже не догадывалась, что все было совсем наоборот. Это я его обычно втягивала во всякие авантюры и приключения.
– Всё, уйди с глаз долой! Если по ваши души придет милиция, сдам с потрохами и не пожалею, – сурово отрезала женщина, – И ты наказана. Сегодня же сядешь за пошив чехлов на стулья.
– Я?! – позволила себе возмутиться, – Я не умею и не люблю шить! Давайте лучше буду двор мести?
– Этим займется Демьян, – едко улыбнулась директриса, – Или ты думала, я оставлю его без наказания?
Я обиженно запыхтела, проклиная все на свете.
– Выкройки с тканью возьмешь у Натальи Борисовны. Всё, ступай и до ужина не попадайся мне на глаза, – сердито закончила женщина.
* * *
Битый час я уже сидела за допотопной швейной машинкой и пыталась сотворить «шедевр», который хоть немного налез бы на стул.
У меня начисто отсутствовал талант к шитью, поэтому даже готовые лекала не могли помочь. Ткань некрасиво морщилась, нитка в станке путалась и застревала узлом, а я злилась, размахивая ножницами.
– Это какое-то издевательство, – жалобно протянула я.
От окна раздался тихий стук.
С раздражением посмотрела туда, но ничего не увидела. За окном уже сгущались сумерки, и наверняка это ветка стукнулась о стекло.
Через пару секунд стук повторился, и я поняла, что это некто бросает камешек в окно.
– Кто это такой умный, – тихо бормотнула я и ткнулась носом в стекло.
Внизу стоял Демьян в обнимку с пластиковыми граблями и лихо улыбался. Припахала его все-таки директриса мести двор.
Рядом с ним бегала веселая ребятня с велосипедом и гоняла мяч, а друг облокотился о черенок грабель и с гордостью смотрел на свою работу.
Все листья и прочий мусор были тщательно сметены в одно большое сердце. Для меня.
Я рассмеялась и послала воздушный поцелуй Дёмке.
Он шутливо его поймал и поднес руку к груди.
– Неисправимый романтик, – прошептала я.
Друг что-то шепнул в ответ, и я по движению губ поняла, что это: «люблю тебя, Вероника».
– Я тебя тоже, – беззвучно ответила ему.
А в этот момент у ворот детдома стояла новенькая БМВ с включенными фарами. У открытой двери с интересом за нашими с Дёмой перешептываниями наблюдал Матвей.
Увидев, что его заметили, «клетчатый костюм» отсалютировал рукой и скрылся в недрах машины.
Глава 7
Матвей
С шести лет, как умерла мама, Матвей привык сам о себе заботиться. Пока вечно уставший отец, тяжело переживавший потерю супруги, пропадал с утра до ночи на работе, мальчик сам варил себе макароны, нехитрые супы, прибирал дома и без принуждения учился только на пятерки.
Пойдя в первый класс, Матвей был единственным ребенком, кто пришел без родителей и цветов для классной руководительницы. Во-первых, у его отца не было времени, чтобы сопроводить сына на школьную линейку, а во-вторых, папа забыл предупредить о цветах. С самого первого дня обучения ребенку пришлось не сладко.
Все последующие годы Матвей рос, как сорняк, никому ненужный. Бабушек и дедушек у него не было, а отец строил свою карьеру и частенько забывал, что дома сидит маленький мальчик.
В их холодильнике порой не бывало продуктов, чтобы приготовить нормальный обед или ужин, но Матвей все равно рос послушным и примерным мальчиком. Он делал всё по дому, готовил на двоих с отцом, прилежно учился и в целом старался не доставлять отцу проблем.
С каждым годом учителя в Родионове младшем открывали неподдельную тягу к учебе. Мальчик был круглым отличником и существенно опережал одноклассников по уровню знаний и начитанности. Особая расположенность у него была к цифрам и математике. Феноменальная память и прочитанные еще в третьем классе учебники за оставшиеся годы обучения привели к тому, что уже в пятом классе он освоил всю школьную программу.
При этом Матвей, как мог, пытался быть полезным своему папе. По-детски заботился о нем, переживал, когда тот возвращался поздно ночью в сильном подпитии. Но Олег Сергеевич после смерти жены не обращал на ребенка никакого внимания. Он упорно старался построить свой бизнес, а ребенок только отвлекал.
Так продолжалось до одиннадцати лет, пока Матвей не понял, что все его попытки не приносят успеха. Вот тогда сына, как подменили.
Буквально в одночасье он из послушного домашнего мальчика превратился в неуправляемого чертёнка.
И если раньше отец мог страдальчески вздыхать на тему, как ему не повезло остаться отцом-одиночкой, то сейчас внезапно схватился за голову, осознав, какой он дурак. Сын-то у него был примером для подражания другим детям. Ключевое слово – был.
Так что, по-своему, но Матвей добился внимания отца.
Правда это совпало с тем, что дела Олега Сергеевича круто пошли в гору и в их семье, наконец, появились большие деньги. Поэтому отец, недолго думая, отправил Матвея в Англию в закрытую школу, больше похожую на тюрьму.
Отучившись там восемь лет, подросток вернулся в Москву едва ли не вундеркиндом. Четыре иностранных языка, высшая математика, финансирование и юридическое право. Согласитесь, для девятнадцати лет это был приличный набор знаний, с которым хоть сейчас занимай место генерального директора.
Олег Сергеевич совсем уж дураком не был, быстро смекнул, что такой ценный кадр, как его сын, пригодится ему самому в компании.
И пусть между отцом и Матвеем остались не самые теплые отношения, но оба делали вид, что забыли о прошлом. В какой-то степени парень все равно тянулся к своему родителю, ведь если откинуть эмоции и детские обиды, то стоило признать, что его отец был интересным и сильным человеком.
Олег Сергеевич с нуля смог создать фирму в годы, которые назывались лихими и опасными. За счет своей колоссальной трудоспособности, хитрости и уму выстоял, как гибкое дерево под гнётом рэкета, кризиса и смены властей.
В тайне от всех и, пожалуй, от самого себя Матвей даже гордился отцом, понимая, что цена успеха родителя – это его трудное детство, когда он не видел папу по несколько дней подряд. Что тут еще скажешь? Трудности закаляют.
Зато сейчас они заметно сблизились, работая больше трех лет в одной упряжке.
* * *
Еще месяц назад Матвей и подумать не мог, что судьба занесет его вслед за отцом в маленький городишко на Урале.
На протяжении полугода их компания строит там небольшой, но функциональный завод. Олег Сергеевич частенько мотался туда, чтобы держать руку на пульсе, а рабочих в тонусе, но разговоров о временном переезде не заводил. Всегда обходился делегированием полномочий на своих многочисленных замов и директоров.
Гром грянул в марте, когда отец вернулся домой в приподнятом и хмельном состоянии. Он с советом директоров до утра праздновал победу в тендере, сулившем им безбедную жизнь на несколько десятков поколений вперед. Как тут не накатить водочки?
Выигранный заказ был масштабным, очень дорогим, и рисковал перерасти в долгострой. Но их этот момент не волновал – чем дольше они будут бурить и строить, тем больше им заплатят. Идеальные условия.
Особенно Родионову старшему нравилось, что территориально по условиям тендера они будут работать в той же области, где происходило строительство их завода. Исключительное совпадение да и только.
Поэтому подумав на досуге о сложившейся ситуации, Олег Сергеевич снарядил двоих своих замов и отправил их подготавливать почву для переезда первого лица компании и его сына.
Парню давно было пора вникать в «полевую» работу, а то сын совсем закопался в своих аналитических отчетах, финансовых сводках и многостраничных хитро составленных договорах.
Спору нет, парень у него башковитый, не по годам умный. Вон даже высшее образование экстерном получил в девятнадцать лет. Даст Бог и внуки такие же смышленые будут!
Тут главное – подобрать правильную девушку с хорошей родословной, чтобы в потенциальных родственниках не оказалось алкашей, преступников и наркоманов. Обидно будет загубить их генофонд маргинальными наклонностями.
Но поиском достойной партии для сына он лично займется через пару лет, а пока пусть парень отрывается на полную катушку.
Матвей у него умный, абы с кем спать не будет, а уж про внебрачных детей и говорить не стоит. Сам он в подоле младенца не принесет, а ушлую девицу всегда можно задобрить деньгами и отправить на аборт.
А пока им нужно в течение полугода удачно запустить выигранный проект за Уралом. После этого, возможно, они вернутся в Москву.
* * *
Матвей отряхнулся от плотно налипшей на костюм пыли и поморщился. Идея отца отправить его на «полевые» работы, а именно на котлованы, где только готовились бурить скважины и укладывать фундамент под будущие сооружения, изначально не показалась ему блестящей.
Он искренне считал, что каждый должен заниматься тем, к чему имеет предрасположенность. Его вотчина – это цифры, анализ, аналитика и договора. В этой сфере он чувствует себя, как рыба в воде.
А вот уже на площадке посреди простых работяг, которые ждали от него слаженной команды к действиям, вот тут пришлось попотеть, ощущая себя бестолковым юнцом. И ведь не скажешь этим хмурым мужикам, что сам знаешь не больше их самих.
Но Матвей готовился к такому приему, поэтому его первый выход в «поля» прошел… сносно. Или терпимо. Ему просто нужно было еще немного времени, чтобы изучить все, что могло понадобиться при запуске проекта.
Отец ждал от него чего-то особенного, и парень должен был показать результат. Благо, в его распоряжении были помощники и директора Олега Сергеевича, которые вводили в курс дела и делились опытом.
Сегодня, закончив лазить по котловану в кожаных туфлях и костюме от Armani, он направился на обед в кафешку, которую видел по пути. Ничего особенного, обычная забегаловка, но с претензией на статус, если судить по названию и ценам.
Только почему-то «Итальянский дворик» подозрительно был похож на армянский или грузинский кабак. Но это неважно. Все равно в этом городишке нет более приличного заведения.
А дальше случилось то, что случилось.
Его нагло ограбили средь белого дня.
Так помимо вопиющего факта воровства, под глазом сейчас наливался предательский синяк.
К своему стыду Матвей мог признать, что во время обучения в Англии единоборствам уделял куда меньше времени и сил, чем финансовым дисциплинам.
И вот результат.
Сначала симпатичная девица задурила ему голову своей ангельской внешностью, а потом ее подельник нокаутировал его, как сопливого мальчишку.
Матвей еще раз отряхнул любимый костюм и неожиданно для самого себя рассмеялся.
– Вот уж не думал в такой глуши нарваться на подобные приключения, – проворчал он.
И эта девица…
Нельзя быть настолько красивой…
Бархатная на вид чуть золотистая кожа, розовые губки сердечком, не тронутые ни помадой, ни блеском.
А какие глаза? Два бездонных колодца с родниковой водой! На дне которых плещутся чертята и играют со спичками.
Неудивительно, что она воровка. Интересно, сколько уже украла мужских сердец?
Он вспомнил каскад волнистых блестящих локонов и остро захотел пропустить их между пальцами. Узнать какие они на ощупь, а потом притянуть к себе и…
– Черт, – выдохнул Матвей, – Не о том я думаю.
Бросив взгляд туда, где скрылась парочка, он вздохнул, испытывая странное томление в груди.
Его обокрали, он должен рвать и метать, а вместо этого стоит пришибленный и вспоминает в деталях лицо девчонки. Сколько ей лет? Выглядит вполне себе на восемнадцать, но с учетом нынешней акселерации, ей может быть не больше шестнадцати лет.
Матвей должен был вернуться на стройку, но перед этим следовало переодеться в чистый костюм и оценить синяк под глазом. Под кожей неприятно дергало, значит, позорного фингала не избежать.
Родную милицию парень решил не привлекать. Он сам найдет воришек уже через час. А там и решит, что дальше делать.
Есть у него специальная программка, установленная в любимом украденном BlackBerry и передающая сигнал о местонахождении телефона.
Ближе к вечеру, закончив работу, Матвей приехал по указанному в навигаторе адресу. Где-то здесь находилась его пропажа. Странно, что парочка «Бонни и Клайд» не выключили телефон. Наверное, они даже не слышали, что таким образом можно отследить местоположение.
Вид улицы, на которой оказался младший Родионов, удручал своей серостью и обветшалостью. Впрочем, как и весь этот городок, забытый Богом и местными властями.
Перед глазами стояло несколько облупленных зданий и покосившийся кривой забор, за которым с веселыми криками бегала разномастная ребятня.
Ржавая вывеска над распахнутыми воротами доносила всем желающим, что это место – «Муниципальное учреждение для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, Детский дом № 1».
Перечитав несколько раз название, Матвей вздохнул.
– Мог бы и догадаться, – попенял он себе.
Желание идти на разборки с воришками куда-то пропало, хоть он и заметил во дворе стоявшего парня, который оставил ему под глазом синяк. Тот стоял в обнимку с граблями и влюбленным взглядом смотрел в окна второго этажа.
Переведя взгляд туда, Матвей замер.
За стеклом на него смотрела самая красивая девушка на свете.
Это была она.
Та, что сначала облила его соком и заботливо терла полотенцем по груди, а потом свистнула бумажник с телефоном. Сейчас он был готов добровольно предложить ей свой кошелек с мобильным, лишь бы она еще раз прикоснулась к нему, как в кафе.
Парочка обменялась воздушным поцелуем, а у Матвея сердце в груди пропустило пару ударов.
Когда он понял, что его заметили, то приветливо махнул рукой и улыбнулся.
Не хотелось, чтобы девушка переживала, увидев его. Еще напридумывает себе, что Матвей приехал права качать. И неважно, что изначально он ехал именно с этой целью.
– Дурак! – сказал сам себе и сел в машину.
Ему еще нужно будет объясниться с отцом, придумав откуда взялся синяк. А это посложнее любого знакомства с понравившейся девушкой. Батя точно не поймет, кто посмел его сыну набить лицо.
Зато душу грела мысль, что он еще продолжит знакомство с прекрасной сироткой. Пожалуй, следует только запастись бумажниками…
Глава 8
Когда же закончится это грязное белье?!
Мы с девчонками все ладони умудрились стереть до мозолей, пока собственноручно стирали бесконечное количество простыней, пододеяльников и наволочек. Это было нашим наказанием за маленький бунт.
Хотя, каюсь, в этот раз я даже не участвовала. Меня вообще не было в стенах родного учреждения, мы с Демьяном окучивали рынок. Но репутация бежит впереди меня. Жанна Алексеевна долго разбираться не стала и как всегда сделала меня во всем виноватой.
А дело в том, что Игорёха Рыжий вчера утром увидел, как на кухню привезли десяток коробок с шоколадными конфетами. Он даже умудрился слазить туда в отсутствие поварихи и снять пробу с «Мишек на севере». Растрезвонив об этом всем, кому мог, дети стали ждать десерта к чаю. Но после обеда Верка Сазонова углядела, как к служебному входу подъехала старая Нива торговца Ашота, продавца бакалеи на рынке. Воспитанники детдома алчным взглядом проследили, как конфеты в том же количестве, что и прибыли, перекочевывают в машину ушлого бизнесмена, а стопка денег оседает в кармане Жанны Алексеевны, и на ужин устроили такую вакханалию, каких эти стены еще не видели.
Мы-то с Дёмкой вернулись в ночи, а на утро узнали, что пятерка самых отъявленных хулиганов и хулиганок будут отрабатывать наказание. Как я попала в этот список, ума не приложу! Спорить было бессмысленно.
Поэтому теперь нам, пятерым девчонкам, придется вручную стирать все имеющееся белье в детдоме. А воды горячей нет.
– Надоело, – я шваркнула наволочку в таз и с трудом разогнула спину.
Руки покрылись неприятными цыпками с трещинами и заледенели так, что пальцы с трудом гнулись.
– И мне, – Верка Сазонова повторила за мной и уселась на пол прачечной.
– А еще целая гора, – вздохнула Катюшка и тоже присела передохнуть.
– Батрачим, как Золушки, – с обидой протянула Ленка Самосвал.
– Не детдом, а тюрьма строго режима, – сплюнула Ира.
Мы посидели немного на полу, переводя дух, и продолжили морозить руки в холодной воде.
Через пару часов в дверь прачечной настойчиво постучали, и внутрь ворвался довольный Демьян. В руках у парня был сверток и маленькая бархатная коробка.
– Девчонки, я украду у вас Нику на пару минут, – бодро заявил он и улыбнулся, глядя на меня.
– Да мы уже почти закончили, можешь и не возвращать ее, – отрапортовала Ленка. Мне кажется, она была влюблена в Дёму, но тщательно это скрывала.
– Она у нас и так пострадала ни за что, – хохотнула Ленка, – Опять.
– Не опять, а снова, – вставила Ленка, – Чуть что, так Жанна Алексеевна всегда на вас двоих сначала думает.
– Репутация, – уважительно протянула Ира.
– Было бы что путное от этой репутации, – нахмурилась я и посмотрела на свои руки.
Кожа была в печальном состоянии, кое-где трещинки даже кровили.
– Пойдем, – Демьян протянул мне руку и легко обнял за талию, – У меня для тебя сюрприз.
– Балуешь ты ее, – натянуто рассмеялась Ленка, провожая нас завистливым взглядом.
– Заткнись, Самосвалиха, – прошипела Катя, – Зависть – плохое чувство.
– А что я? Я ничего.
Дёмка вышел в коридор, оглянулся по сторонам и открыл дверь соседней кладовки.
– Заходи.
Он включил свет и буквально затолкнул меня внутрь, дрожа от нетерпения.
Его настроение передалось мне, и тоже вся задрожала от вспыхнувшего интереса.
– У меня для тебя подарок, – с затаенной гордостью еще раз повторил Демьян.
– И по какому поводу? – растянув рот до ушей, осведомилась.
Подарки я любила. Не так часто воспитанники детского дома получают что-то в дар. Меня, например, только Дёмка и радует, а я его.
Парень разгладил яркую оберточную бумагу на свертке и протянул его мне.
– Открывай.
Плохо гнущимися от стирки пальцами я аккуратно вскрыла сюрприз и обомлела.
Наружу шелковым небесным каскадом показалось очень красивое и дорогое платье, которое недавно мы видели в витрине магазина. Нежная струящаяся ткань и изысканное кружево на воротнике и рукавах.
Платье было потрясающе красивого цвета. Ярко-голубое, блестящее за счет шелка.
– Демьян! – в полном восторге ахнула я, – Ты с ума сошел! Оно же очень дорогое!
Парень выглядел довольным, как начищенный самовар. Я пару раз еще взвизгнула от восторга и повисла на нем, целуя то в щеки, то в губы.
– Зачем ты так тратился?
– Мне не жалко для тебя денег. Ты моя принцесса и должна носить красивые вещи и украшения, – просто ответил он, – Это еще не все. Вот, к платью.
Он протянул бархатную коробочку и сам открыл крышку.
На светлой подушечке лежали до невозможности красивые длинные серьги с крупными голубыми камнями.
Явно смущаясь, он пояснил:
– Это не золото, всего лишь серебро, но я подумал, что они подойдут к платью.
– Я в восторге, Дём, – ошалело пробормотала и подняла на него взгляд, – Сколько же ты потратил?
– Неважно, – тепло улыбаясь, ответил он.
Ну, предположим, сколько стоит платье, я знаю. От этой суммы мне на мгновение поплохело. А вот серьги…
– Чистые топазы, – Демьян взял одну сережку и прислонил ее к моему уху, – Тебе очень идет, Вероника.
– Спасибо!
– Надень их сегодня вечером, – вдруг попросил он, – Платье и сережки.
– Что ты задумал?
– Увидишь вечером, – тихо шепнул он, приближаясь ко мне вплотную.
Мое сердце привычно замерло и сделало кульбит. Я всегда так реагирую на него. В присутствии Демьяна, особенно, когда он так решительно настроен меня поцеловать, мой мозг отключается, а сердце лихорадочно бьется в груди.
Я первая потянулась к нему. Губы коснулись разгоряченной кожи, и Демьян сдавленно выдохнул, перехватил мою руку и поцеловал запястье.
– Сегодня в шесть вечера, – отстраняясь, тихо проговорил он и выскользнул из кладовки, пока я еще не пришла в себя.
Это что сейчас было? Он сбежал от поцелуя со мной?!
Я же видела, как сильно он хочет дотронуться до меня, сжать в своих объятиях и провести дорожку поцелуев от шеи до плечика…
* * *
Демьян меня ненадолго озадачил, но скоро я убежала к себе в комнату и стала готовиться к вечеру.
В нашем детдоме, чем старше становились воспитанники, тем меньшей группой они жили в комнатах. Если в своем шестилетнем возрасте мы жили с девочками по тридцать человек, где были малыши от четырех до восьми лет, то сейчас я делила комнату с еще пятью товарками по несчастью. Итого шесть жиличек и три двухъярусные кровати.
Доставшиеся мне соседки всегда были адекватными и первыми на рожон не лезли. Они признавали мое лидерство и не строили за спиной козни. Правда, я не уверена, что все было бы так же, если еще с шести лет не стала зарабатывать себе имя и репутацию отъявленной оторвы. Теперь они работали на меня, как верно подметила Ириша.
Каждая из нас стремилась по-своему украсить комнату и сделать ее уютнее. Я, например, притащила себе небольшой шкаф для одежды, тумбочку и зеркало почти в полный рост. От последнего девчонки радостно пищали, так как с зеркалами в приюте напряженка.
Моя кровать была нижней и все пространство на стене до верхней кровати я завесила разными плакатами любимых музыкальных групп и актеров. Все лучше, чем смотреть на облупившуюся краску и следы протечек с крыши. Бывают у нас по весне и осени дни, когда алюминиевыми тазиками уставлен весь пол. Спать при такой «капели» просто нереально.
Плакаты я брала из модных журналов нашего времени: «Cool» и его девчачьей версии «Cool Girl», «Все звезды». Демьян старался купить мне каждый свежий выпуск, чтобы порадовать. Он знал, как я люблю разглядывать яркие глянцевые картинки.
Мне доставляло особое удовольствие читать интервью со звездами, рассматривать их дома, шикарные платья, в которых они фотографировались на очередной тусовке.
Некоторые фотографии я даже вырезала и клеила себе на стену, чтобы по ночам представлять, что это я стою на красной ковровой дорожке в роскошном платье со шлейфом.
Хотя соседки по комнате занимались тем же самым, получив после меня изрядно потрепанный журнал.
Сейчас на моей стене висели плакаты таких групп, как: «Звери», Земфира, «Би-2», «Многоточие», «Король и Шут». Сюда даже затесались Михаил Круг и Михаил Шуфутинский, над чем любил посмеяться Демьян, заявляя, что у меня нездоровая тяга к блатной романтике. Но это не так, мне просто нравились их песни и музыка.
В моем кассетном плеере, который работал от двух вечно садящихся не вовремя батареек, всегда можно было услышать что-нибудь из русского рока и шансона.
Демьян же больше всего любил «Многоточие», находя в их текстах отражение наших жизней.
– Вероник, ты куда марафетишься? – отвлекла меня Алиса.
Девочка сидела на своей кровати и задумчиво листала какую-то книгу.
– Не знаю, – честно ответила ей, – Демьян готовит какой-то сюрприз.
– Повезло тебе, – вздохнула она, – Мой Костик из сюрпризов может только бутылку пива на двоих подарить или отвести к речке, где мы с ним… ну… ты понимаешь, – смутилась Алиска.
– Надавать по ушам следует твоему Костику, а не заниматься с ним чем попало!
Алиска хоть и была моей лучшей подругой, но мы были с ней очень разными.
Когда-то давно я помогла ей отбиться от издевательств старших девчонок, которые сейчас уже давно выпустились, и с тех пор мы дружим нашей странной взаимодополняющей друг друга дружбой.
Я учусь из рук вон плохо, а она – отличница и всезнайка, помогающая мне в учебе.
Меня боится и уважает почти каждый в детдоме, а она тихая и скромная девочка, которой я даю защиту и свое покровительство.
Я хочу устроить свою жизнь так, чтобы ни дня не думать о бедности, а она лелеет мечту встретить настоящую любовь. Как в книгах.
Собственно, этим она и занимается с тринадцати лет, перебирая кавалеров, как перчатки. Я всегда ей говорю, что в тихом омуте черти водятся. Ну, кто бы мог подумать, что в тихоне скромняшке живет столь любвеобильная особа?
Костик – ее новое увлечение, которому еще нет и двух месяцев, а она уже подумывает его бросать.
– Через это «заниматься чем попало» я узнаю, подходим мы друг другу или нет, – оскорбилась Алиска, – Тебе бы тоже не помешало, а то носишься со своим Демьяном столько лет, а до главного так и не дошли!
– А мы никуда и не торопимся, – отбрила я ее.
– Ну ты же не знаешь, понравится ли тебе! Вдруг, там у него пшик, – все не успокаивалась подруга.
– А, ну, цыц, – с металлом в голосе произнесла я, – Думай что и о ком ты говоришь.
– Да я-то думаю, а вот ты все в облаках витаешь. На совместимости в постели держаться почти пятьдесят процентов отношений. Вот, представь. Вы поженитесь, свадьба, первая брачная ночь, а он тебя не устраивает, как мужик. И что дальше? Развод? А стоило попробовать раньше, – нравоучительно закончила она.
– Все сказала? – усмехнулась я, – А теперь послушай, что я скажу, и чтобы больше подобных разговоров не было. Ясно? Демьян меня бережет для себя и в штанах у него все, как надо. А ты не имей привычки совать свой нос к другим людям под одеяло! Без тебя разберемся.
Алиса нахохлилась и обиженно буркнула:
– Ясно.
Я лишь вздохнула. Опять перегнула палку и сказала более резко, чем хотела.
– Алиса, не дуйся. Я не хотела с тобой ругаться, просто…
– Отстань, я все поняла, – отмахнулась она и уткнулась в книгу.
