Порою взбалмошна любовь,
И это точно водевиль.
Лишь в тишине живёт любовь,
Благоуханна, как ваниль.
Владеет смертными любовь,
Распоряжаясь в их судьбе.
Больших и малых зрит любовь
Всегда покорными себе.
Прекрасна дева, чья любовь
Обнять готова целый свет.
Питать к ней тайную любовь –
Безумство, право, или нет?
И пусть в глазах её любовь,
Душа учтивости полна.
Она не выкажет любовь,
Лишь будет искренно нежна.
Златит печальная аврора
Елизаветы городок.
От сна отряхиваю взоры
И шлю тебе с десяток строк.
Ни кружево стихосложения,
Ни блеск пленительных идей
(Всё, чем когда-то жил мой гений)
Любви не выразят моей.
Скажу я просто «обожаю»,
На то не нужен Феб златой.
Но хочешь ли узнать, пожалуй,
Что степи сделали со мной?
Здесь музы точно онемели.
Затворницы едва-едва
Сплетают желчные слова
И не указ им бог свирели.
Но знай, стихи отяжелели
И оттого, что зорких муз
Ты превосходишь красотою –
На лиру тотчас взвалят груз,
Лишь для тебя её настрою.
Любовь могла б меня спасти:
Всегда поблизости проказник,
Кто среди муз пусть не в чести,
Но и в степи закатит праздник.
Проказник, право, не простак.
Замёрзшей лирой он скучает,
Но, лишь падёт на землю мрак,
Он сердца струнами играет.
Он распаляет чувства той,
Что блещет дивной красотой.
Но я от мыслей сих страдаю
И их вседневно убегаю.
Природа в утешенье нам.
Я говорю её устами,
Но я скучаю по лесам;
Сей край столь беден древесами.
Стеснили жизнь мою валы!
Увы, моя Елизавета,
В фортеции Елизаветы
Одно лишь общество – ослы,
Да дромедары, да козлы,
Да запорожцы, да ягнята.
Не всё петиметру-солдату
Великосветские балы!
Но всё ж, условимся, лишь сон
Сразит усталого супруга,
Идём, оставя гарнизон,
В степи, в степи любить друг друга.