ШаМаШ БраМиН
Лопасть цавы
1.
За несколько секунд автомобиль разогнался до ста. Мотор ласково урчал. Cayenne стремительно несся по раздолбанной городской дороге, не замечая ни ухабов, ни выбоин. Встречные водители мигали фарами и неистово сигналили. Пешеходы на тротуаре в замешательстве крутили пальцем у виска. Ангелине было весело. Она чувствовала себя злобным божеством, мчащимся на своей героической деснице мимо ропщущих грешников. Ведьмой, летящей в ад на форсированной метле. Скорость. Ей нужна скорость. Нужна, чтобы оторваться от бренности, обыденности, грязи и фальши. Что бы прорвать тошнотворный, опостылевший пузырь добродетели. Что ее ждет на той стороне, она знала. Демоны.
Самаэль
Клумба за окном ужасно раздражала. Ангелина несколько раз выходила из гостиной с видом на цветник, и, побродив по загородному дому, снова сюда возвращалась. С досадой она выходила даже во двор, под палящее солнце, в надежде развеять гнетущие мысли. Но, каждый раз на широком, гладком лбу девушки появлялись две глубокие складки. В сознании всплывал он. И та боль, которую он ей причинил. Нельзя сказать, что Ангелина была сентиментальной женщиной. Скорее наоборот. Краешком мозга она понимала, злил ее не разрыв, а собственная наивность. Раздражала своя же глупость. И чертова клумба.
– Почему ты держишь его в себе?
Ангелина обернулась. В кресле у камина сидел брюнет. Возраст мужчины оказалось трудно определить. Может без малого тридцать. Может чуть больше пятидесяти. В аккуратно причесанных немного вьющихся волосах можно было заметить редкие седые волосы. Особенно седина выделялась на висках. Узкие пижонские усики придавали незнакомцу лукавое выражение лица. В то время как глаза оставались холодными. Такой лед во взгляде способен создать лишь глубокий, многоопытный ум. Ангелина это знала. Она с детства привыкла к таким глазам. Подавляющее большинство папиных друзей судьи, адвокаты, политики, имели подобные выражения. На высокое иерархическое положение незнакомца в гильдии законников указывал его дорогущий темно коричневый костюм в тонкую черную полоску, сродни его пижонским усикам, и алый, в такую же черную полоску, вызывающий галстук. Руки незнакомца покоились на широких подлокотниках кресла. Картину довершали блестящие запонки на сорочке. Они отсвечивали почти волшебное изумрудно голубое сияние.
Неожиданное появление великовозрастного пижона, ничуть не удивило Ангелину. Должность отца в системе правосудия подразумевало в этом доме множество гостей.
– Хотите что-то выпить? – спросила она с долькой раздражения.
– Не откажусь, – ответил незнакомец. – Коньяк, безусловно, самый вдохновенный напиток.
«Откуда он знает, что я пила коньяк?» – задала себе вопрос Ангелина. Полчаса назад, вместо завтрака, она налила и залпом выпила почти полный бокал коньяка.
– У меня, душечка, профессиональное чутье на грех, – ухмыльнувшись, продолжил незнакомец. – А, как известно, опасение греха главный убийца вдохновения.
Ангелина подошла к бару и наполнила коньяком треть бокала. Определенно, ей нравился этот пижон. Она, было, подумала налить и себе, но воспитание не позволяло пить с незнакомцем, с утра, пусть даже и в собственном доме.
– Что ты, душечка, – послышалось за спиной. – Чувствуй себя как дома. Налей себе вдохновения. Иначе как мы с этим разберемся?
– Не называйте меня «душечка», – возмутилась девушка, подавая мужчине бокал.
В свои двадцать пять она считала себя многоопытной, зрелой дамой. Сюсюканье незнакомца возвращало ее в юность, если не в детство.
– А как тебя называть? – упрямствовал мужчина. – Ты маленькая, обидчивая душечка. Я могу тебя назвать душонкой. Трусливой, сморщенной, пакостной душонкой. Так тебе …
– Прекратите, – вырвалось у Ангелины. – Кто вы такой, черт подери?
– О, – обрадовался незнакомец, – слышу голос не девочки, а девы! Не надоело прятаться за папиной спиной? Пора самой решать! И делать!
– В этом вы правы, – разозлилась девушка. – И первое что я сделаю, я выгоню вас вон. Нахал. Допивайте свой коньяк и выметайтесь.
– Да, да. Так меня! Давай, душонка, выпьем. Будь здорова.
Незнакомец залпом выпил содержимое бокала. Ангелина последовала его примеру. Коньяк приятно растекся по организму, придавая воле решимость.
– Ты только со мной такая храбрая? – продолжал испытывать ее терпение незнакомец. – С ним, с Олегом ты кроткая, покладистая. Готовая на все. Как драная кошка, за миску молока …
– Прекратите! – крикнула Ангелина.
Одно упоминание об Олеге привело ее в ярость. Мысли снова вернули ее к недавно пережитой обиде. Козел! А что она, собственно говоря, могла ожидать от женатого мента.
Они встречались около месяца. Девушка знала, он женат. А он знал, чья она дочь. Ангелина всегда догадывалась, почему он с ней встречался. Не из-за любви, и даже не из-за секса на стороне. Такой публике, какая с детства ее окружала, были чужды сантименты. Честолюбие, выгода, расчет. Олег попросту использовал ее. О чем она думала?
Познакомились в суде. Он – «авторитетный» мент, молодой начальник районной криминальной полиции. Она – помощник судьи. Высокий, накачанный, скупой на слова сероглазый шатен привлек ее своей суровой мужественностью. Он бесцеремонно приказал Ангелине выйти из кабинета судьи, за пять минут до начала заседания. Это было грубейшим нарушением процедуры. Как заинтересованное лицо он не имел право общаться с судьей во время процесса. Эта преступная, наплевательская наглость и понравилась девушке. После, выходя от судьи, он буркнул ей: «Извини. С меня поляна». Вечером они лежали в одной постели.
Олег оказался внимательным и щедрым любовником. Рестораны, клубы, подарки. С ним было легко и весело. Безбашенная страсть без обязательств. Казалось, ничего кроме секса ему от нее не хотелось. Взамен, она закрывала глаза на то, что он женат. Идиллия длилась недолго. Накануне, после бурной постельной страсти, они лежали обнаженный в люксовом номере загородного отеля. Ангелина, лежа на руке, мечтательно смотрела на накаченное тело мужчины. Длинные, распушенные волосы темным пятном накрывали белоснежную подушку.
– Энн, есть дело! – буркнул Олег, прикуривая сигарету.
Узкие, тщательно ухоженные бровки вспорхнули вверх. В немного раскосом взгляде одновременно вспыхнуло удивление и любопытство.
– Нда, уже? Так быстро. Я еще не отдохнула, – промурлыкала Ангелина,
Тем не менее, узкая ладонь, с красным, как кровь, маникюром, легла на мускулистую грудь.
– Твой батя председатель Апелляционного суда? – спросил Олег, не отрывая взгляда от потолка гостиничного номера.
Девушка оставила вопрос без внимания. Ответ был очевиден для них обоих. Она, молча наклонилась к его обнаженной груди, и нежно поцеловала.
– У меня там дело застряло, – не обращая внимания на ласки девушки, продолжил Олег.
– Не вопрос, – продолжая целовать, сказала Ангелина. – Кто судья? Что за дело?
– Экспорт Импекс. Кто судья не знаю.
– О хо! – Ангелина привстала. – Там контрабанда и уклонения в особо крупных. Все газеты пишут. Ты в курсе?
Олег промолчал. Глубоко затянулся и, громко выдохнув дым. Его спокойствие смутило девушку.
– Погоди, – в недоумении улыбнулась Ангелина. – Ты все-таки не понимаешь. В первой инстанции я была помощником по этому делу. Там все серьезно. Серьезные люди, и очень серьезные деньги.
– Энн, короче, – Олег потушил окурок в пепельнице. – Поговоришь с отцом?
– Олег, ты серьезно? – девушка села на кровать и подобрала под себя ноги.
Впалые щеки на худом, продолговатом лице, покрылись румянцем.
– У меня там интерес, – мужчина внимательно посмотрел на Ангелину. – Поможешь, поделюсь. Бабки серьезные.
– Олег, ты чего? Отец меня и слушать не станет.
– Ты постарайся. И, мне надо быстро.
– Что значит «быстро»? Я тебе что, что-то должна? – смутная тревога пробежала по телу, оставив неприятное ощущение чего-то грязного.
– Энн, не прикидывайся. Ты же взрослая девушка, – Олег легко коснулся взбухшего соска Ангелины тыльной стороной ладони. – Деньги есть у всех. А твой батя не у всех их берет. Я же не задаром …
– Что? – удивилась девушка, оттолкнув жилистую ладонь Олега. – Может ты и со мной ради отца?
– Да брось ты ботанкой прикидываться, – улыбнулся мужчина звериным оскалом. – Времени мало, – Олег резким, грубым движением подмял растерянное тело Ангелины, придавив его своим весом. – А время деньги.
В тот последний раз с ним, Ангелина не чувствовала ничего. Будто ее организм, также как и все ее чувства, заморозил какой-то сумасшедший анестезиолог. Ее просто использовали. Нагло, вероломно, беспардонно.
Вернувшись домой, в порыве безропотного отчаяния, Ангелина чуть было не позвонила жене Олега. Но, рассудительно выпив два бокала коньяка, отказалась от этой мелкой и совсем уж бесполезной идеи. Наверняка, жена догадывалась об интрижках благоверного, и вообще о том, что он за человек. С последней каплей коньяка из второго бокала, в один миг страсть, любовь, уважение и любые другие чувства к этому мужчине, превратились во всепоглощающий гнев. Холодный неконтролируемый поток жидкого азота.
Теперь же, этот незнакомец с лукавыми усиками, разогнал ледяной пар гнева и, из него вырисовалось острое копье решительности. «Да, черт возьми. Я не душонка, – думала другая, разгневанная Ангелина, – и я не прячусь за папиной спиной. Этот урод у меня попляшет!»
– Пошел вон! – девушка схватила незнакомца за лацканы дорогого пиджака. Ее тело, воодушевленное мощью ярости, приобрело физическое всесилье. Она высоко подняла незнакомца и, как тряпичную куклу, швырнула во французское окно. Под оглушительный звон, стекло разбилось вдребезги. Ангелина с ненавистью посмотрела на выброшенного человека, лежавшего сейчас среди крупных стеклянных осколков на ненавистной клумбе. Но каково было ее изумление, когда вместо импозантного брюнета в коричневом костюме обнаружила на траве лишь перевернутое кресло из старинного гарнитура.
Но, задумываться об этом не было, ни желания, ни времени. Шагнув в разбитое окно, Ангелина пошла к гаражу. Завела новенькую Мазду, подарок отца на день рожденье, и со всей вырабатываемой мощью роторного двигателя направила авто к дому Олега. Именно тогда она в первый раз почувствовала себя властительницей, богиней скорости.
Ангелина видела жену своего любовника однажды, на фотографии, в мобильном телефоне. Олег был в душе, когда на прикроватной тумбочке завибрировал смартфон. С экрана, на Ангелину смотрела ничем не примечательная женщина, обнимающая двухлетнего ребенка. Мальчик был похож на отца. У него были глаза Олега, его нос и волевой подбородок. От матери ему достались лишь близко посажанные друг к другу глаза. Тогда на Ангелину близкие Олега не произвели никакого впечатления. Сейчас же девушка четко решила на кого следует излить весь свой яд. Она еще не знала как. Пока. Но, намеренье было безоговорочным и окончательным.
Пытаясь все ускорить, она и не заметила, как за Маздой увязался полицейский экипаж. Лишь перед въездом во двор многоэтажного дома, где жила семья Олега, она немного сбавила скорость, и в зеркале заднего вида мелькнули проблесковые маячки преследовавший ее полицейского автомобиля. Ангелина остановилась. Но не для общения с ментами, а чтобы найти интересующий ее подъезд. Ее взгляд плутал вдоль однотипных входов в каменные коробки. В конце двора она увидела детскую площадку. Даже с такого расстояния, среди оравы малолетних спиногрызов, она различила мелькнувшее знакомое лицо. Точно, это тот ребенок с фотографии в телефоне. «Без сомнений, это сын ублюдка, – выдал воспаленный мозг Ангелины. – А мамаша где? Должна быть поблизости». В тот момент когда, цепкий взгляд девушки почти разыскал на лавочках среди других мам бывшую соперницу, раздался стук в стекло.
Ангелина подняла глаза. У машины стоял розовощекий мужчина в полицейской фуражке.
– Опустите стекло! – потребовал он.
– Чего вам? – раздраженно спросила Ангелина, нажимая кнопку стеклоподъемника.
– Здравствуйте! Сержант Челеби, – представился полицейский. – Предъявите ваши права и документы на машину.
– Да пошел он, толстомордый, – заговорил давешний брюнет в пижонском костюме.
Он сидел на пассажирском сидении Мазды, хотя по всем расчетам, после полета через стекло французского окна, должен был лежать с порезами и переломами в травмпункте. Снова его присутствие ничуть не удивило Ангелину.
– Какие документы, щекастый? – отчего- то рассмеялась девушка. – Я сотрудник суда …
В эту секунду женщина у детской площадки отделилась от группы домохозяек и направилась к пестро разукрашенной качели качалке. Эта определенно была та женщина с фотографии, жена Олега.
– Пока ты тут с ментом любезничаешь, эта сука заберет ребенка и уйдет домой, – сказал пижон. – Или лучше снова папеньке позвонить? Он за тебя все решит. Как обычно …
– А что делать? – спросила Ангелина.
– Девушка, предъявите документы, – настаивал полицейский. – И выйдете из машины. Вам необходимо пройти тест на алкоголь …
Но Ангелина его не слушала. Она слушала брюнета в коричневом костюме.
– Дави! – сказал он, и хлопнул себя кулаком по ладони. Волшебные изумрудно голубые запонки засверкали как стробоскопы на танцполе. – Размажь их обоих по асфальту, чтобы этот урод всю оставшуюся жизнь их соскребал.
– Размазать!? – хохотала Ангелина.
Девушка надавила на педаль газа. Гоночная машина со звериным визгом тронулась с места и понеслась на детскую площадку. Резво перелетев через невысокий бордюр, Мазда летела по зеленой, ухоженной лужайке. В лобовое стекло Ангелина уже видела удивленное выражение лица женщины в бесформенной синей блузке. И любопытные глаза мальчугана, вырывающегося из ее рук к качелям. До столкновения оставались несколько секунд.
– А эти? – Ангелина заметила в зеркале заднего вида полицейского, неуклюже бежавшего за машиной.
– Да брось ты, – махнул рукой пижон. – Папенька отмажет. Скажешь, машина сломалась. А эти подтвердят. Да все менты в городе подтвердят. Поверь мне, старому, мудрому Самаэлю.
– Даааа!
Что произошло дальше, Ангелина так и не поняла. Отрезвляюще взорвалась подушка безопасности. Мазду развернуло и резко остановило. Белая вспышка и резкая боль в шее. Пришла она в себя в больнице.
