Северан Грин
Кодама. Тайна леса Аокигахара

Глава 4
Господин Изао Ико

Я буду сидеть в лесу и ждать следующего происшествия. Я устрою здесь засаду, тогда никто не проскочит мимо меня. У меня все получится, я выясню, кто стоит за всеми этими самоубийствами, если, конечно, правильно их так называть. Может все же это убийства? Настоящие, безжалостные, циничные, но грамотно замаскированные злодеяния, которые никто не может распознать, принимая их за то, за что легче было бы принять. Это уловка нашего ума, видеть то, что ему самому выгодно, направленная на то, чтобы обезопасить себя от излишнего стресса, восприятие которого просто невозможно и фактически непостижимо. Это хитрый ход, они хорошо понимают, как мы мыслим, знают, что мы не захотим принять правду такой, какая она есть, побоимся этого, поэтому примем то, что им самим и выгодно. Выставят все в удобном для себя свете. Но я знаю эту правду, и она такова: все происходящие в лесу происшествия – никакие не добровольные самоубийства, это настоящие убийства, чудовищные поступки, сознательно творимые какими-то другими людьми, а может вовсе и не людьми. Ведь сложно назвать человеком того, кто вершит подобное, это дело рук кого-то совершенно иного… Внезапно меня отвлек крик совы, пролетевшей прямо над моей головой. Огромная белая птица пронеслась надо мной, словно моторный самолет, стремящийся раствориться в воздухе. Не раздумывая, я бросился следом. Она летела между деревьев, ловко преодолевая все преграды, я же бежал за ней, стараясь не отставать. Я даже был немного удивлен тому, с какой сумасшедшей скоростью я мчался за этой хищной птицей. Неожиданно сова прекратила полет, приземлившись на ветку синей сосны, после чего развернулась в мою строну, сверкнула глазами и нырнула куда-то вглубь леса, я же, недолго думая, последовал за ней. Через мгновение я очутился в каком-то знаком мне месте, где меня окружали цветущие яблони, ароматные груши и бесчисленное множество прекрасных цветов, заполнявших собой всю поляну. Лишь одно дерево выделялось среди всех остальных, на нем не было ни цветов, ни листьев, оно было старым и сухим, абсолютно безжизненным, и это мертвое древо, на первый взгляд, казалось здесь совершенно лишним. Но все же что-то с ним было не так, что-то явно скрывалось за всей это выделяющейся тленностью, какая-то тайна укрылась в его древних ветвях, не желая явить себя миру. – Что же ты скрываешь? – произнес я. – Тебе что-то известно? Не молчи. Ответь мне, прошу тебя, – я с надеждой уставился на старое древо, на котором внезапно стали распускаться цветы.

– Исами… – тихонько прозвучало в ответ.

Проснувшись, я пытался полностью воспроизвести свой сон, но он предательски улетучивался, оставляя за собой только некоторые образы, постепенно теряющие свое очертание, рассыпающиеся и тающие прямо на глазах, словно их хрупкая структура была совершенно непригодна для нашего материального мира. В моей голове отложился лишь лес, поляна и мертвое дерево, стоящее где-то на границе всех этих красот. Впрочем, ничего нового, лишь небольшое количество информации, перемешавшейся в моей голове. Все то, что было увидено мной недавно и запечатлевшееся в уме, смешалось с событиями, мысли о которых сильнее всего тяготили. Позавтракав, я отправился на работу, где меня уже дожидался оживленный помощник Коичи, по блеску глаз которого было ясно: ему есть чем со мной поделиться. Но не успел Коичи открыть рот, как к нам подошел начальник полиции – господин Ямамото, выражение лица которого говорило о том, что он явно чем-то недоволен.

– Инспектор Мори, можно вас на пару слов, – обратился он ко мне.

– Конечно, комиссар Ямамото, – кивнул я, после чего проследовал следом за ним. Мы зашли в кабинет комиссара полиции, человека, являвшегося самым главным в нашем полицейском участке.

– Исами, объясни мне, что происходит? – обратился он ко мне по имени.

– В каком смысле? – не совсем понял я.

– Что это за повышенный интерес к самоубийцам? – прямо спросил комиссар.

– Почему повышенный? Обычный интерес в рамках дела, – пожал я плечами, сохранив на лице полнейшую непоколебимость.

– Ты же знаешь, что от тебя требуется лишь выяснить, что погибший лишил себя жизни без чужой помощи, и если это так, то дальше это уже вне твоей компетенции. Тебе необходимо ловить преступников, а не возиться с телами повешенных, если понято, что никакого преступного следа там нет, – пояснил он.

– Что-то я не понимаю вас, комиссар Ямамото, вы же сами назначили меня дежурным по данному лесу до конца квартала, а теперь заявляете мне, чтобы я не тратил на это время, – изумился я.

– Все верно, но ты не должен погружаться в это дело больше нужного, оно не должно поглощать тебя с головой. Тебе достаточно лишь выехать и определить, что имеет место самоубийство, после этого сделать несколько записей и больше не утруждать себя этим вопросом. Ты отличный полицейский, настоящий профессионал, и я не хочу, чтобы ты распылялся на изучение природы суицидальных наклонностей, ведь для тебя есть вещи поважнее, которые еще больше нуждаются в твоем внимании, – высказал свою позицию господин Ямамото.

– Я считаю, что в моем внимании нуждается любое преступление, особенно связанное с гибелью человека. И наличие чести не позволяет мне игнорировать такие происшествия, – мой твердый взгляд встретился со взглядом комиссара, который некоторое время держал его, но после все же опустил глаза. Несколько мгновений в кабинете висела гробовая тишина, затем комиссар Ямамото встал со своего кресла и начал расхаживать по кабинету. Спустя некоторое время он остановился и, посмотрев на меня, произнес: – Я знаю, что ты интересовался расследованием, которое вел инспектор Ико. Я был в отделе кадров, мне об этом доложили, я ведь за всем слежу и все вижу, и я очень хочу предостеречь тебя. Ты должен знать, что Изао Ико был последним, кто глубоко погрузился в исследование феномена Аокигахары, и то, что с ним случилось после, до сих пор остается для меня страшной загадкой. Он настолько погрузился в исследование того, что мы пока не способны объяснить, что в итоге сошел с ума, попытавшись покончить жизнь самоубийством. Но ему повезло – он чудом остался жив. Если тебе этого мало, то добавлю, что полицейский, расследовавший события в лесу самоубийств за несколько лет до инспектора Ико, смог произвести этот ритуал вполне успешно, покинув наш мир в одно мгновение. Не думай, что я слеп, я знаю, что это за место, но объяснений, существующих на сегодняшний день, пока недостаточно. Предполагаю, что все это связано с особенностями почвы, на которой этот лес расположен, эта теория мне кажется наиболее правдоподобной, но пока все это находится за гранью наших знаний и возможностей. Поэтому не стоит тебе рисковать, погружаясь в расследование Аокигахары, это не имеет никакого смысла. Я неспроста ограничил срок дежурств по этому объекту, чтобы никто из вас не погружался в этот лес больше нужного и не находился там слишком часто. Скоро тебя сменит инспектор Окада, а ты немного отдохнешь от психологического давления, которое на тебя уже вовсю оказывает это место, – комиссар Ямамото подошел ко мне и по-дружески похлопал по плечу.

– Неужели нам стоит просто ждать, в душе надеясь, что кто-то когда-нибудь за нас сделает эту работу? Люди любят перекладывать все самое сложное на других, особенно на будущее поколение, лишь бы не утруждать самих себя. А ведь именно нам выпала огромная честь переломить ход истории, сотворив то, что другим пока не удавалось. А мы сидим и ждем каких-то знаков, чьих-то умных советов или загадочного подходящего момента, который почему-то никогда не наступает. Может уже достаточно ждать? Может пора самим начинать что-то делать, надеясь лишь на свои собственные силы, а не на подсказки тех, кто не сильно спешит принимать участие в решении проблемы, – я взглянул на комиссара Ямамото, который не сильно жаждал встречаться со мной взглядом. Он сел за стол, скрестив руки на груди, и снова погрузился в молчание, видимо, рассуждая над моими словами.

– Хорошо, – внезапно выдал он. – Я все равно не смогу тебя переубедить. Ты продолжишь заниматься этим делом, но при одном условии, – комиссар все же набрался смелости и посмотрел мне прямо в глаза, понимая, что градус моего напряжения от его слов должен был немного упасть. И он не ошибся, его слова, действительно, обрадовали меня, осталось лишь выяснить условие, которое решил выдвинуть мой начальник.

– При каком же? – поинтересовался я.

– Ты лично будешь отчитываться передо мной о ходе всего расследования. Это обязательное условие. Я должен наблюдать за твоим состоянием, и если замечу какие-то отклонения, то ты тут же будешь отстранен от этого дела – это первое. А второе, ты должен взять себе помощника, но так как он у тебя уже есть, то я лишь даю тебе свое одобрение. Коичи парень смышленый, его участие лишним не будет, пусть учится, да и мне спокойнее будет. Кстати, передай ему, что он теперь официально офицер полиции.

Я вышел из кабинета начальника полицейского участка и двинулся по направлению к своему кабинету, но не успел я преодолеть и половину пути, как меня настиг мой взволнованный помощник, который бежал, оживленно размахивая руками.

– Детектив Мори, у меня есть кое-какая информация! Это очень интересные сведения! – радостно сообщил он.

– Кстати, у меня для тебя тоже есть новости, – улыбнулся я.

– О, это тоже что-то касающееся нашего расследования? – глаза Коичи буквально светились от любопытства.

– Почти, но не совсем. Комиссар Ямамото утвердил тебя в качестве офицера полиции, поэтому ты больше не стажер, теперь ты официально один из нас, – подмигнул я.

– Вот это здорово! Вот это я понимаю, отличная новость! – Коичи эмоционально отреагировал на подобное известие. Мне же было приятно наблюдать за молодым помощником, находящимся в столь приподнятом настроении, хотя, сложно сказать, когда его настроение было каким-то другим.

– Так, а у тебя что за новость? – поинтересовался я, когда мы уже зашли в мой кабинет.

– А я уж чуть было не забыл об этом, – рассмеялся Коичи, после чего немного успокоился и произнес: – Я тут изучал разнообразные секты, пытаясь найти нечто, имеющее общие признаки с нашим вероятным преступником или преступниками, но ничего похожего найти не мог, пока случайно не наткнулся на одних своеобразных религиозных последователей под названием «Тхаги», они же «Туги». Слышали о них когда-нибудь?

– Что-то знакомое, если не ошибаюсь, то это средневековые индийские сектанты, поклонявшиеся богу смерти, – попытался вспомнить я.

– Да, все верно, это секта наделала много шума в Индии, говорят, что всего за век, только одними руками тугов, было убито около двух миллионов человек. Основная цель преступников состояла в том, чтобы убить побольше людей. И чем больше людей убивал сектант, тем лучше было для него, ведь этого якобы требовало его божество. Несложно представить, какая мотивация пробуждалась в людях в такие моменты, когда они знали и чувствовали, что их бог на их стороне, что все, что они делают, они делают во имя его славы. Неважно, что это были лишь их собственные убеждения, которые, бессомненно, были далеки от истины, но они-то этого не понимали. Им казалось, что они совершают нечто великое, за что им обязательно воздастся кем-то другим, более сильным и могущественным, – поделился Коичи.

– Масштаб убийств, безусловно, поражает. Удивительно, что такое сообщество могло столько лет безнаказанно убивать людей, – задумался я.

– В те времена это не было чем-то удивительным. Более того, они даже друг друга убивали, – рассмеялся молодой полицейский.

– Получается, что они убивали всех без разбора, даже своих единоверцев? – поразился я.

– Да, им было все равно кого приносить в жертву богине Кали, которую они очень хотели одарить реками теплой крови. Хотя, кровь то они, наоборот, старались своим жертвам особо не пускать, в основном используя платки, ими они душили свою добычу, оттого и получили прозвище туги-душители. Что наводит на некую связь с повешенными в нашем лесу. Но это еще не все, были туги, которые в своем деле использовали смертельные яды, которыми также успешно зарабатывали баллы перед своим всемогущим покровителем, и если провести параллели с нашими самоубийцами, то наличие схожих особенностей очевидно, – Коичи выглядел очень гордым, словно эти выводы сейчас поставили жирную точку в нашем непростом и загадочном деле.

– Да, я немного припоминаю легенду об этой секте, насколько я знаю, у них еще был вариант ритуального убийства, где они использовали кинжал, который втыкали в затылок, моментально убивая свою жертву, стараясь при этом не пустить ей много крови. Все мероприятия с кровью были не очень выгодными, их убеждения требовали максимально «чистых» убийств. Самоубийства, происходящие в лесу, в основном связаны с повешением и отравлением, а если и встречаются другие способы, то на общем фоне они теряются, что, действительно, является общей особенностью. Но, есть одна вещь, которая все перечеркивает, – уцелевшие не подтверждали никаких насильственных действий в свой адрес, если выживали после попытки суицида. Получается, что они все-таки сами залазили в петлю. А если современные сектанты продвинулись в своих технологиях и используют гипноз, внушая своим жертвам, что тем необходимо покончить с собой, то тогда это становится куда интереснее. Вот только какой смысл использовать бескровные приемы умерщвления? – задумался было я, но ответ и так был слишком очевиден, что я даже не успел озвучить его, так как это мгновенно сделал за меня мой помощник.

– Так суть ритуального убийства в этом и состоит! – воскликнул он. – Не важно, что жертва физически сама себя убила, ведь до этого ее кто-то к этому склонил, вынудил, заставил и вообще не оставил других вариантов, но себе в книжечку при этом записал еще одно умерщвление, еще одно славное подношение, сделанное своему кровавому божеству, – радостно завершил Коичи.

– Что же, теория с гипнозом на основе кровожадных религиозных воззрений кажется мне не такой уж и фантастической. Хотя в моей голове она еще не совсем уложилась, все-таки тяжело представить этих тугов на нашей территории, мы ведь, в конце концов, не в Индии прошлых веков, а в современной Японии. Что эти сектанты могли забыть здесь у нас? Только если предположить, что это какие-то нынешние последователи, возможно, получившие вдохновение от могущественной секты, некогда запугавшей огромное количество людей, – задумался я.

– Но если это так, то здесь речь явно не о том, чтобы запугать, скорее суть в том, чтобы об этом никто даже не догадался, раз уж они выдают это все под видом самоубийств, – добавил Коичи.

– Если это так, то мы имеем дело с чудовищным фанатиком или фанатиками, – ответил я. – Правда, я не до конца верю в правдивость этих историй про тугов-душителей. И не исключаю, что это некие выдуманные персонажи, которых кому-то в свое время нужно было использовать в собственных интересах, – произнес я.

– А как их можно было использовать? И для чего? – заинтересовался Коичи.

– Чтобы переложить на них ответственность за гибель других людей, убитых вследствие масштабных политических игр, – ухмыльнулся я.

– Согласен, историю легко переписать, сделав максимально выгодной и удобной для себя. Но как при этом быть с остальными людьми? Ведь одно дело обмануть несколько человек, внушив им какую-нибудь фантастическую теорию, и совсем другое – весь народ, – усомнился молодой полицейский.

– В том-то и дело Коичи, что это намного проще. Чем больше людей, тем меньше они противятся твоему мнению, и тем более податливыми они становятся. Чтобы убедить одного человека, потребуется намного больше сил, чем ты потратишь, если будешь переубеждать целую толпу. В одиночестве разумный человек полагается только на собственные знания, он критически мыслит, увлечен самоанализом, готов сравнивать и сопоставлять, а в массе он будет перекладывать ответственность за эту работу на других. Поэтому в толпе всегда проще, всегда удобнее и намного спокойнее, а все потому, что глубоких жизненных процессов там происходит намного меньше. Следовательно, и доверительность толпы всегда намного выше, что очень удобно использовать в своих личных – масштабных целях, – раскрыл я помощнику некоторые особенности человеческого мышления.

– Это как с лесом Аокигахара? – уточнил Коичи.

– Все верно, это как с лесом Аокигахара, где всем окружающим внушили, что это некое мистическое место, куда люди приходят для того, чтобы свести счеты с жизнью. И теперь этот лес ассоциируется в первую очередь с самоубийствами. Потому что так намного удобнее. А какая правда, на самом деле, скрывается за всем этим, нам с тобой и предстоит выяснить, – произнес я, захлопывая записную книжку, где последним, что ухватили мои глаза, было имя Изао Ико.

* * *

В полдень я вышел на улицу, направившись в сторону своего автомобиля, теперь мне предстояло путешествие в психиатрическую лечебницу, куда отправили инспектора Изао Ико, сошедшего с ума после попытки раскрыть самоубийства, происходящие на территории синего леса. В участке не было никакой информации о том, что стало с инспектором Ико после того, как он попал в больницу. Находится ли он там до сих пор, либо его уже выписали оттуда, и он живет в каком-то другом месте, а может он вообще уже умер. Все-таки прошло более пятнадцати лет, а господину Ико на тот момент было уже около пятидесяти, значит теперь он не так уж и молод, да и психические расстройства жизни не добавляют. Попробую найти его, и выяснить все, что ему известно. Все же в папке с делом, которое он вел, находятся лишь сухие факты, пригодные исключительно в рамках нашего уголовного законодательства, а он, насколько я понимаю, знает намного больше, чем отображено в документах.

Возле автомобиля меня настиг Коичи, который весьма удивился тому, что я отправляюсь в дорогу без него.

– Детектив Мори, а вы меня с собой не возьмете? – с грустным видом поинтересовался он.

– Нет, Коичи, этим вопросом я займусь лично. Но и ты не останешься без дела. Тебе надо будет связаться с госпиталем, узнать о состоянии девушки, выжившей после попытки суицида, пообщаться с врачами, узнать все подробности. Как там ее звали? Минори, кажется? – попытался вспомнить я.

– Да, детектив, ее звали Минори Вада, – кивнул Коичи. – Я все выясню, – уже приободрившись, молодой офицер бросился в сторону участка, чтобы выполнить возложенное на него поручение. Я же отправился в сторону психиатрической лечебницы, которая находилась примерно в часе езды от нашего участка.

* * *

– Здравствуйте, детектив Мори, к сожалению, мы не можем предоставить вам сведений о местоположении господина Ико. Он был выписан из нашей лечебницы около восьми лет назад, три года после выписки он находился под нашим надзором, а затем вдруг куда-то испарился. Наш врач приехал навестить его, а того и след простыл, а сам дом мистера Ико оказался продан, – поделилась пожилая сотрудница психиатрической клиники.

– Может у вас есть какие-то предположения, где бы мог находиться господин Изао Ико? – поинтересовался я.

– Сложно сказать, детектив, ведь у него здесь не было родственников, к которым он мог бы поехать, – пожала плечами медсестра.

– Что у него не осталось родственников, я знаю, но как же друзья? Бывшая жена? Кто-нибудь навещал его в клинике? – спросил я.

– Нет, детектив, практически никто. У нас есть журнал посещений каждого клиента, так вот, у господина Ико он абсолютно пустой. Никто его не навещал, кроме, разве что, его коллег, но их мы не записывали, пропускали по удостоверениям, – ответила медсестра, посмотрев на свою коллегу, которая в этот момент вошла в регистрационный кабинет.

– Единственный, кто мог вам что-то рассказать о данном господине, так это его лечащий врач, который, к сожалению, умер три года назад, – внезапно выдала зашедшая сотрудница.

– Детектив спрашивает не о болезни пациента, а о том, был ли у него кто-то из знакомых, кто бы навещал его, пока он находился здесь. Это необходимо, чтобы установить его сегодняшнее местоположение, – пояснила первая медсестра своей коллеге.

– А-а, вот в чем дело, тогда тут нечего сказать. Я помню того пациента, он один из немногих к кому, кроме парочки коллег, наведывавшихся пару раз за все годы, вообще никто не приходил. Кроме разве что одного странного старика, – произнесла она.

– Какого еще старика? Какой-то его знакомый? – оживился я.

– Даже не знаю, очень странный старик, на лесного духа похож, разве что грибы на бороде не растут. Глаза еще такие странные, будто святятся. Даже жутковато немного, – оглядываясь, поведала вторая медсестра.

– А как он представился? Его пустили к больному? – спросил я.

– Нет, он только поинтересовался состоянием здоровья господина Ико. Это было на следующий день после того, как сюда привезли инспектора. Получив ответ, загадочный старик исчез, и больше здесь никогда не появлялся, – рассказал медсестра.

Я покинул психиатрическую лечебницу, рассуждая о том, куда мог подеваться бывший инспектор Изао Ико. Переехал ли он на новое место или же его приютил кто-то из дальних родственников, об этом можно было только догадываться. Фигура загадочного старика хоть и выглядела любопытной на первый взгляд, но все же вряд ли имела к делу какое-то отношение. Поэтому я предположил, что скорее всего это был обычный свидетель происшествия или какой-нибудь дальний знакомый инспектора Ико, который посочувствовал горю потерпевшего. Мне же стоит отправиться к прошлому месту жительства господина Ико, вдруг там мне посчастливится узнать о нем что-нибудь стоящее.

Туда я сразу и отправился, рассчитывая пообщаться с новыми жильцами бывшего дома господина Ико. Но никто из них ничего не знал о жизни предыдущего владельца жилья. Дом им продала компания, занимающаяся недвижимостью, а самого хозяина они лично никогда не видели и никогда с ним не общались. Поэтому опрашивать их было нерезонно. Заявляться в агентство, продавшее дом, тоже не имело особого смысла, ведь они не держат информации о том, куда переехал жилец из проданного дома. Сами риэлторы регулярно совершают множество сделок, поэтому вряд ли хранят какие-то сведения о своих клиентах. Удивительно, что в психиатрической лечебнице еще что-то помнят о своих пациентах. Наверное, это объясняется долгим нахождением сотрудников в стенах больницы, меньшим потоком новых подопечных и наличием определенных особенностей, на которые в больнице обращают куда больше внимания, чем в агентстве по продаже недвижимости, все же цель и специфика этих мест значительно отличается.

Если господин Ико жил здесь длительное время, значит, кто-то из соседей определенно должен что-то знать о нем. Поэтому я решил опросить тех, кто располагался в домах по соседству. Из трех опрошенных лишь один – пожилой мужчина, представившийся господином Исикавой, оказался сговорчивым и легко шел на контакт. Он поведал мне о том, что неплохо общался с бывшим инспектором, у них было много общих тем для разговоров, так как сам господин Исикава был юристом, в прошлом работавшим в судебной системе, а сейчас находившимся на заслуженной пенсии. Он все знал о трагедии господина Ико и был прекрасно осведомлен о его отбытии из этих мест.

– Он продал дом и уехал в пригород, где надеялся начать новую жизнь подальше от своего прошлого, – поведал господин Исикава, сидя на скамейке возле своего дома.

– Господин Ико отправился к кому-то из друзей или сам по себе? – спросил я, присаживаясь рядом.

– Насколько мне известно, то он отправился сам по себе. Купил там небольшой домик и выращивает цветы, – произнес собеседник, что-то демонстрируя жестами рук, видимо, пытаясь изобразить цветочный сад или клумбу.

– Это то, о чем он мечтал? – полюбопытствовал я.

– Он часто говорил о том, что хотел бы высадить целое поле прекрасных цветов, чтобы любоваться ими из своего окна. Ведь что еще нужно человеку для успокоения своей израненной души, – вздохнул господин Исикава.

– Но место, где он теперь живет, вы, конечно же, не знаете? – спросил я.

– Почему это не знаю? Знаю, – улыбнулся пожилой собеседник.

* * *

Только к вечеру мне удалось добраться до адреса, указанного господином Исикавой. Найти адрес бывшего инспектора оказалось не так-то и легко. Несколько раз я проезжал мимо нужного поворота, после чего разворачивался и повторно искал обозначенную дорогу, уходящую в сторону небольших домишек, уютно расположившихся вдали от цивилизации огромного города. После нескольких неудачных попыток, я все же припарковался неподалеку от дома, где, по моим сведениям, должен был проживать бывший инспектор Изао Ико. Подойдя к старой, обшарпанной двери, я несколько раз тихонько постучал, но никакого ответа на мой стук не последовало. Тогда я постучал сильнее, но вновь тишина. Звонка у двери, как на зло, не было, поэтому приходилось колотить в дверь руками. Но не успел я в очередной раз занести кулак, как с той стороны послышался чей голос:

– Одну минуту, сейчас подойду.

Дверь отворилась, и передо мной предстал пожилой мужчина, одетый в свитер и брюки, волосы на его голове были аккуратно зачесаны назад, а на лице красовались очки и небольшая, но ухоженная, борода. В руке мужчина держал какую-то книгу, название которой я разглядеть не смог.

– Добрый вечер. Прошу прощение за беспокойство. Меня зовут детектив Мори, а вы, насколько я понимаю, господин Изао Ико? – представился я, показав свое удостоверение.

– Добрый вечер. Да, это я. Чем могу быть полезен, детектив? – поинтересовался хозяин дома.

– Видите ли, в чем дело: я занимаюсь расследованием происшествий, происходящих на территории одного места под названием Аокигахара… – начал пояснять я.

– Все ясно, проходите, пожалуйста, – произнес мужчина, приглашая пройти в дом.

Это был небольшой, но уютный домик, зайдя, мне удалось рассмотреть часть комнаты и кухню, в которую меня и пригласил хозяин дома. В кухне он разлил по чашкам чай, поставил на стол угощения, усадил меня на стул, а сам сел напротив. Сделав глоток из своей кружки, он посмотрел на меня и покачал головой.

– Опасное это дело, детектив Мори, опасное, – произнес он.

– Что вы имеете в виду? – поинтересовался я.

– Вы даже не представляете, с чем имеете дело. Вы даже понятия не имеете о том, что там происходит на самом деле, – ответил господин Ико.

– Я читал ваше расследование, вам многое удалось узнать. Не могли бы поделиться подробностями об этом деле, если вам, конечно, не тяжело говорить об этом? – я внимательно взглянул в лицо собеседника, чтобы убедиться, что воспоминания о прошлом не станут для него мучением.

– Я могу поделиться кое-какими сведениями, которые мне удалось раздобыть во время изучения феномена Аокигахары, если расскажете мне о том, почему столь сильно заинтересовались этим делом, что даже решили отправиться на мои поиски? – выдвинул свое требование бывший инспектор.

– Сложно сказать, наверное, это часть моей натуры, я не могу терпеть то, что мне непонятно. Оно начинает разъедать меня изнутри, словно протыкая меня своими острыми иглами, постоянно напоминающими о том, что я слишком примитивен и недалек, чтобы понять причину и суть всего происходящего, – ответил я.

– Вы не любите загадки, которые не можете разгадать? – усмехнулся собеседник.

– Нет, я люблю загадки, которые возможно разгадать, но загадка без ответа не является загадкой, это уже насмешка, основная цель которой заключается в том, чтобы извести человека, безостановочно ищущего решение, которого, на самом деле, вовсе не существует, – высказался я.

– Ну это уже серьезная позиция. Здесь я, пожалуй, с вами соглашусь, – кивнул собеседник. – Ну хорошо, убедили, я поделюсь с вами кое-чем, но только тем, чем сочту возможным, – бывший инспектор сделал глоток чая и задумчиво посмотрел в окно.

– Скажите, какие теории, объясняющие происходящие, вы выдвинули в процессе своего расследования? – спросил я.

– Я выдвинул несколько разных теорий на этот счет. Некоторые вам, конечно, знакомы, вы определенно дошли до них своим умом. Но есть и такие версии, которые ваш разум непременно отвергнет, посчитав их абсурдными, ведь они никак не захотят уложиться в вашей голове, – ответил собеседник.

– Давайте по порядку, начнем с самых реалистичных, – попросил я.

– Первая версия – это наличие некой запрещенной секты, действующей на территории Японии с древних времен. Больше века это зловещее сообщество отравляет жизнь граждан нашей страны, используя хитроумные способы и уловки, с помощью которых вынуждает людей совершать самоубийства. Я долго прорабатывал эту теорию, но она оказалась недостаточно устойчивой для того, чтобы выдержать волну критики. Уверен, что и вы тщательно поработали над ней. Не сомневаюсь, что пришли к данному варианту, если уж вышли на мою скромную персону, – подмигнул бывший инспектор, после чего продолжил: – Сект в наше время развилось очень много, а зомбировать и завлекать людей в свои ряды становится все проще, главное делать это правильно, да еще и в нужный момент, тогда успех точно будет обеспечен. Но я досконально изучал все возможные мотивы и не нашел ни одного подходящего под наши реалии. Если, разве что, не использовать вариант, что основная цель секты заключается в том, чтобы просто убивать людей. То есть эдакий псевдорелигиозный фанатизм, – ухмыльнулся собеседник.

– Да, все верно, такую теорию мы тоже взяли в проработку, – кивнул я.

– Вот только никаких следов, верно? Ничего, за что можно было бы зацепиться, кроме голой теории, только домыслы, сплошные догадки, – мужчина засмеялся. После нескольких секунд смеха он остановился, вновь посмотрел в окно, глотнул чая и продолжил: – Словно воины-тени делали свою грязную работу, будто ниндзя из древности вернулись, чтобы забирать жизни тех, кто был им неугоден. Профессиональные убийцы, специалисты по ядам, неуловимые шпионы и бесшумные наемники, может они приложили свои невидимые руки ко всему этому? Ходила легенда, что где-то в глубине леса скрыт древний алтарь, который принадлежит одному старому клану ниндзя, и их братство очень дорожит им. Из поколения в поколение они передают тайну об этом магическом месте, видеть которое разрешено лишь членам их клана, а всем посторонним – смерть! – господин Ико замер, после чего стал тихонько оглядываться по сторонам, словно пытаясь убедиться в том, что нас никто не подслушивает.

– Господин Ико, ну это же совсем сказки. Как в такое можно верить? – улыбнулся я.

– А в подобное только верить и остается, детектив Мори. Неужели вы думаете, что происходящее в лесу имеет какое-то привычное для вас объяснение? Будьте готовы к тому, что оно может оказаться самым безумным и невероятным из всего того, на что вы наивно рассчитывали, – хмыкнул бывший инспектор. – Ну ладно, продолжим. Если вы смотрели мое дело, то поняли, что я занимался тщательным изучением самого леса, его расположения, видов растений, особенностей почвы и прочего. Никаких одурманивающих цветов я не обнаружил, но зато узнал, что под землей находятся огромные залежи железной руды, от которой, если вы заметили, плохо работает аппаратура, даже компасы, а точнее вообще ничего толком не работает. И к тому же лес располагается поверх вулканических пород, скрытые свойства которых могут быть недостаточно изучены. Не исключено, что некоторые вулканические породы оказывают определенное неуловимое воздействие на психику человеку, вызывая у него ощущения потерянности, депрессии и усталости от жизни. Кому-то из людей достаточно один раз попасть под их влияние, для того чтобы окончательно упасть духом, а некоторым, тем, кто покрепче, потребуется несколько раз посетить зону их активности, чтобы затем отправиться следом за всеми остальными любителями этого гостеприимного местечка. Я думал, думал, размышлял, но в итоге и эта теория показалась мне не совсем убедительной. Ведь это не единственное место в мире, где под землей находятся вулканические породы, но ведь там почему-то люди не накладывают на себя руки. Да и здесь, если быть откровенным, далеко не все потом сводят счеты с жизнью. Значит, есть определенная избирательность или подверженность среди людей. Это серьезная пробоина в данной теории, которая никак не хочет исчезнуть. Жертвы были разными людьми, чаще не имеющими ничего общего между собой, поэтому сложно их как-то классифицировать на подверженных или неподверженных влиянию вулканических пород, – завершил Изао Ико одну из своих теорий.