Серж Нонте
Канада. Полная история страны
Глава четвертая
Жак Картье – французский Колумб
Историю Канады нельзя рассматривать, не упомянув французского капитана из Сен-Мало Жака Картье. Его весной 1534 года отправил в путешествие король Франциск I из ангулемской ветви династии Валуа.
Жак Картье получил приказ найти морской путь в богатые азиатские страны или найти в северо-западной Атлантике такие новые земли, которые могли бы обогатить Францию драгоценными металлами и камнями по примеру процветавшей в то время Испании. Франция же как раз перед этим потеряла «все, кроме чести», как выразился Франциск I, потерпев поражение от короля Карла V в Италии.
Теофиль Хамель. Жак Картье. Середина XIX века
Первое впечатление бравого капитана из Сен-Мало от Канады было ужасным, и вот что он записал об этом в своем судовом журнале:
«Эта часть суши вообще не должна была бы называться землей, так как состоит исключительно из камней и ужасных шероховатых скал. Я высаживался на берег во многих местах, но не обнаружил на нем достаточно земли, чтобы наполнить хотя бы одну повозку. Я поэтому склонен думать, что это именно то место, которое Господь Бог отдал Каину».
Где же Жак Картье обнаружил такой «проклятый» ландшафт? Судя по всему, он попал на берег очень суровой местности, известной сейчас под названием Лабрадор и принадлежащей теперь к канадской провинции Ньюфаундленд. И все же вскоре капитану Картье повезло – он нашел узкий пролив, отделяющий Лабрадор от острова Ньюфаундленд. Пролив этот (сейчас он называется Бель-иль) привел его в огромный залив Святого Лаврентия, в южной части которого Картье обнаружил большой остров, известный под названием Остров Принца Эдуарда, являющийся теперь одной из десяти провинций Канады. После Лабрадора этот остров показался французу просто раем на земле: чудная теплая погода, ласкающие взор леса и поляны, поросшие густой травой, плодородная земля, удобные для стоянки судов бухты. Повернув у острова на запад, Жак Картье вскоре достиг материковой части Канады, точнее полуострова Гаспэ, составляющего сейчас часть канадской провинции Квебек.
Сойдя там на берег, он впервые встретился с жителями Канады, которых варяги когда-то в прошлом назвали «скрелингами». Колумб – много позднее – ошибочно принял их за жителей Индии, после чего они стали называться индейцами.
Первая же встреча с индейцами убедила Жака Картье в том, что он и команда его двух судов – не первые белые люди, с кем встречаются эти полуголые коренные жители Канады.
Между прочим, происхождение слова «Канада» точно неизвестно. Существует, правда, предположение, что слово «Канада» произошло от слова «каната», встречающегося в языке некоторых индейских племен.
Название Канада, данное коренными жителями части страны, на всю территорию которой оно ныне распространяется, не позволяет сомневаться в его этимологии. И мы должны отвергнуть предположения тех, кто хочет приписать ему европейское происхождение. Известно, что это слово на индейском диалекте означает скопление хижин, деревню.
ФРАНСУА-КСАВЬЕ ГАРНО,канадский писатель и историк
Можно предположить, что, когда Картье спросил у индейцев, как они называют свою страну, они ответили ему – «каната», подумав, что он имеет ввиду индейскую деревню на берегу.
Жак Картье писал, что индейцы, завидев белых людей, сразу начали меновую торговлю. Этим они, по всей вероятности, занимались с европейцами уже не первый раз. Впрочем, держались индейцы очень осторожно и не подпускали к берегу своих женщин. Видимо, им было уже по опыту известно, что европейские моряки не всегда ведут себя как джентльмены по отношению к чужим женам и дочерям. Индейцев особенно интересовали изделия из металла, в обмен на которые они предлагали меха и все, что у них вообще было. В судовом журнале капитана Картье можно найти по этому поводу следующую запись:
«Туземцы проявляли невероятную радость при получении от нас различных вещей из железа и других товаров. Они танцевали, совершали различные обряды, поливали себе голову соленой водой и до того увлеклись меновой торговлей, что остались совершенно голыми. После этого они дали нам понять, что завтра вернутся вновь и принесут новые меха для обмена. Вообще же эти люди могут быть смело названы дикарями. Людей такого жалкого вида, как они, не найдешь, наверное, во всем мире».
Там же, на полуострове Гаспэ, 24 июля 1534 года произошла очень важная для дальнейшей истории Канады церемония, которую капитан Картье описал так:
«В присутствии индейцев мы соорудили большой 30-футовый крест, на который прикрепили герб с тремя лилиями и доску с надписью готическими буквами: „Да здравствует король Франции“. Мы водрузили на берегу этот крест, встали перед ним на колени и, сложив руки, стали молиться. После молитвы мы, показывая на небо, старались объяснить индейцам, что так мы получаем оттуда отпущение грехов. <…> Когда мы вернулись на наши суда, к нам направилась пирога, в которой находился индейский вождь, одетый в медвежью шкуру, в сопровождении своих трех сыновей и своего брата. Указывая на крест, он произнес большую речь, после которой стал показывать на лежащую позади него землю как бы желая сказать, что вся она принадлежит ему и что мы без его разрешения не должны были водружать на ней крест. Когда вождь кончил свою речь, мы стали протягивать ему топор, делая вид, что готовы обменять его на медвежью шкуру, в которую вождь был одет. Он сразу же согласился на такой обмен».
Таким образом, 490 лет назад на диком и суровом континенте, который Жак Картье все еще считал частью Азии, было символически положено начало европейской колонии, получившей впоследствии название Новая Франция. Упомянутый же капитаном Картье индейский вождь первым встал на путь, и по нему затем пошли очень многие коренные жители Канады, обменивавшие свои природные богатства и свой независимый образ жизни на дешевые стеклянные побрякушки.
Осенью того же года Жак Картье благополучно вернулся во Францию, захватив с собой, с разрешения вождя, двух его сыновей. Эти два индейца привлекли к себе большой интерес при королевском дворе. Рассказы же капитана Картье о том, что он видел в Канаде, не произвели большого впечатления на короля, не считая упоминания о том, что залив Святого Лаврентия, если следовать по нему на запад, может привести к богатым городам Азии.
Для выяснения этого вопроса Жак Картье был опять послан в Канаду в следующем 1535 году. Он получил 3000 ливров на подготовку второй экспедиции и достиг залива Святого Лаврентия уже в мае. Он обследовал его и убедился в том, что в самой западной его части он постепенно превращается в устье огромной реки. Река эта (по сути, канадская Волга) известна сейчас под названием реки Святого Лаврентия.
В этом путешествии Картье не сделал никаких важных открытий, так как большинство мест, которые он посетил, уже были известны французским рыбакам, которые даже дали названия нескольким мысам <…> Однако эта экспедиция не обошлась без плодов, поскольку привела к открытию реки Святого Лаврентия.
ФРАНСУА-КСАВЬЕ ГАРНО,канадский писатель и историк
Когда французские моряки, пользуясь попутным ветром, прошли вверх по реке примерно 500 километров, они вдруг увидели на ее левом берегу величественную скалу с небольшой индейской деревней на ее склонах. Находившиеся на борту два индейца объяснили Картье, что эта деревня называется Стадакона и что живущего в ней вождя зовут Дониакона. Сходя на берег реки у подножья этой огромной скалы, Картье и его спутники были, конечно же, далеки от мысли о том, что на этой скале со временем построят столицу Новой Франции с мощными крепостными укреплениями, дворцами и соборами и что именно на этой скале будет положено начало новому большому государству, берега которого омываются тремя океанами.
Индейцы (это были ирокезы) дружественно встретили первых европейцев, прибывших к ним. Они находились в полном восторге от подарков, полученных от Картье, с интересом рассматривали его судно, столь похожее издалека на огромную многокрылую белую птицу, и старались всячески задержать французских моряков у себя в Стадаконе, развлекая их песнями и плясками.
Встреча Жака Картье с индейцами в Ошелаге – будущем Монреале. 1850
Но капитан Картье стремился дальше вверх по реке Святого Лаврентия, так как не терял надежды, что где-то там, западнее, может быть, только еще за несколькими изгибами реки откроются вдруг стены, дворцы и храмы одного из тех богатых азиатских городов, о которых писал еще Марко Поло и о которых столько говорилось в Европе в XVI веке после того, как испанцы захватили древние мексиканское и перуанское государства.
Пройдя вверх по реке Святого Лаврентия примерно на 250 километров от индейской деревни Стадакона, капитан Картье увидел огромный плоский остров с горой посередине. Под горой была расположена окруженная тремя рядами высокого частокола другая индейская деревня – Ошелага, вокруг нее простирались обработанные поля для выращивания маиса (кукурузы). Нетрудно догадаться, что это был тот самый остров, где впоследствии вырастет крупнейший город Канады – Монреаль.
Не забывая о задаче, которую французский король поставил перед ним, капитан Картье, встретив индейцев, старался получить от них как можно больше сведений о Канаде. Особенно после того, как он убедился в невозможности следовать дальше вверх по реке Святого Лаврентия из-за больших порогов, обнаруженных французами выше острова, на котором они высадились.
КСТАТИ
Эти пороги были позднее названы Ля Шин (La Chine), то есть Китайскими. Это было связано с долго существовавшей уверенностью европейских путешественников в том, что где-то за порогами должен находиться именно Китай. Жак Картье тоже был убежден, что этот путь вел в Китай, а пороги казались ему единственным препятствием на пути туда.
Не зная языка индейцев, Картье не мог нормально общаться с ними, и он почему-то решил, что они пытаются рассказать ему о том, что где-то дальше якобы существует богатое королевство по имени Сагнэ.
Но приближалась зима, и Жак Картье отложил поиски этого самого Сагнэ. Французы начали готовиться к зимовке – первой зимовке на канадской земле. Место, которое Картье избрал для этого, находилось там, где теперь стоит город Квебек – столица французской Канады.
Зима выдалась чрезвычайно суровой, но самым страшным стала таинственная болезнь, которой все заболели уже в начале зимы и от которой французы начали один за другим умирать. Вот что писал тогда об этом сам Картье:
«С середины ноября 1535 года по середину апреля 1536 года наши суда лежали вмерзшими в лед. <…> На берегу же лежал снег глубиной более четырех футов, так что он даже возвышался над фальшбортом наших судов. Кроме того, везде на палубах и в трюмах нарос лед толщиной в четыре пальца. Река же вся была покрыта льдом».
По свидетельству Картье, лед превышал морскую сажень (1,8 метра), а снег был высотой четыре фута (1,2 метра).
Далее Жак Картье писал:
«За это время умерли от болезни 25 наших самых лучших моряков. Одно время казалось, что невозможно будет спасти и сорок человек, так как заболели все, кроме трех-четырех. Однако милосердный Бог сжалился над нами и сподобил нас прибегнуть к такому средству, которое исцелило нас всех».
Этой страшной болезнью была, конечно же, цинга.
Из записок Картье мы можем узнать, что спасли французов от цинги индейцы селения Стадакона, у которого встали на зимовку суда. Индейское же средство, приготовленное шаманом и быстро поставившее на ноги всех больных, описывается Жаком Картье как «отвар из коры вечнозеленых деревьев». Можно предположить, что это была смесь, сделанная из дерева, известного как аннедда (туя), и это средство спасло экспедицию от катастрофы, позволив 85 уже разуверившимся во всем французам пережить зиму.
Весной 1536 года Жак Картье поднял паруса и уже в июле достиг берегов Франции. Из всего того, что рассказал мореплаватель, короля Франциска I заинтересовал лишь рассказ о богатом азиатском «королевстве Сагнэ», якобы находящимся где-то в Канаде. В связи с этим король решил направить в Канаду в 1541 году целый караван из десятка судов, на борту которых находилось 400 моряков, 300 солдат, некоторое число опытных ремесленников и даже несколько женщин «легкого поведения». Кроме того, на суда погрузили скот, оружие, запасы продовольствия и т. п. Руководить всей этой серьезной экспедицией было поручено видному вельможе Жану-Франсуа де ля Рок де Робервалю, придворному гугеноту и приближенному короля, названному первым генерал-лейтенантом Французской Канады. Капитан Картье был приставлен к нему в качестве старшего навигатора. Франциск I поставил перед ними задачу подготовить почву для завоевания пресловутого королевства Сагнэ. Для этого французам требовалось продолжить изыскания, начатые в Канаде, и, найдя подходящее для этого место, создать там постоянное поселение, которое могло бы, в случае необходимости, служить базой для военных действий против этого королевства.
В действительности же в 1541 году в Канаду отправились не десять, а только пять судов под командой капитана Картье. Роберваль с остальными пятью судами смог покинуть Францию только в следующем году.
Дойдя до того места, где теперь на реке Святого Лаврентия стоит город Квебек, Жак Картье создал на берегу подобие базы.
Благополучно перезимовав в Канаде, Жак Картье нагрузил свои суда найденными драгоценностями и отправился весной 1542 года в обратный путь с уверенностью, что сможет на этот раз поразить любого европейского короля.
Между тем Жан-Франсуа де ля Рок де Роберваль встретил Картье у Ньюфаундленда и приказал ему разворачивать свои корабли и сопровождать его экспедицию. Однако Картье не послушался и под покровом темноты ушел в сторону Франции. Сам Роберваль побывал в местах, описанных Картье, и даже перезимовал в Канаде, но, потеряв 60 человек из-за цинги, вернулся ни с чем во Францию на год позднее.
Как оказалось, канадские драгоценности, привезенные во Францию Картье, были столь же призрачными, как и канадское богатое «королевство Сагнэ». Во Франции бедный капитан Картье узнал, что привезенное им золото – это всего лишь ничего не стоящий пирит, а алмазы – это куски кварца, также не имеющего высокой цены. Отсюда, кстати, пошло выражение faux comme les diamants du Canada (фальшивый, как канадские алмазы).
Так закончилась первая и безуспешная попытка французов создать на территории Канады маленькую колонию, которая могла бы служить базой для дальнейших исследований и проникновения вглубь континента, тогда все еще считавшегося Азиатским.
А потом в Европе начались продолжительные религиозные войны, и Франции стало не до колонизации Канады.
Жак Картье установил, что Ньюфаундленд является островом. Он оказался первым европейцем, посетившим два крупных поселения ирокезов, впоследствии ставших красивейшими городами Квебек и Монреаль. Он сумел установить весьма доброжелательные отношения с местным населением, что позволило объявить открытой территорию, находящуюся под властью Франции. Наконец, именно с именем Жака Картье связано происхождение термина «Канада». Этот человек вошел во французскую историю в качестве первооткрывателя Канады. Он совершил три экспедиции к ее берегам, описал ее и нанес на карту залив Святого Лаврентия и берега реки Святого Лаврентия.
Жак Картье умер в своем родном Сен-Мало 1 сентября 1557 года. В последние годы жизни он служил переводчиком с португальского языка, а умер он во время эпидемии в полном забвении, не оставив после себя детей. Его тело было предано земле в соборе Святого Винсента. Его жена скончалась в 1575 году.
Жан-Франсуа де ля Рок де Роберваль умер в Париже в 1560 году. Точнее, будучи одним из первых кальвинистов Франции, он был убит разъяренной толпой парижан во время антипротестантских волнений.
Карта Новой Франции, основанная на открытиях Жака Картье. 1556
Уже после смерти Картье и Роберваля король Генрих VI присвоил Труалюсу де Ля Рош де Мегуэзу титул генерал-лейтенанта Канады, Ньюфаундленда и Лабрадора. Также был основан новый населенный пункт для дальнейшей колонизации с несколькими десятками поселенцев. Его построили на острове Сабль (современная Новая Шотландия). После многочисленных неудачных попыток колонизации (Новый Ангулем на Лонг-Айленде и Сен-Огюстен во Флориде) французам наконец удалось создать постоянное поселение в Тадуссаке. Это произошло в 1600 году, и его основал Пьер де Шовен. Таким образом, Тадуссак является самым старым поселением Квебека, и в 2000 году он отметил свой 400-летний юбилей. В нем, кстати, расположена древнейшая деревянная церковь Северной Америки.
По сути, Тадуссак стал торговой базой на реке Святого Лаврентия. Туда в определенные времена года съезжались на пирогах, груженных пушниной, сотни индейцев, а из-за океана приходили десятки парусников с так называемым меновым товаром (основной индейской «валютой» были меха и шкуры, а взамен они получали от французов гвозди, топоры, ножи, гребни, зеркальца, бусы и другие безделушки – восхищение индейцев вызывали самые простые и недорогие предметы, а вот драгоценные металлы и камни не вызывали у местного населения того ажиотажа, как в Старом Свете).
Несмотря на то, что его исследования не имеют такого масштаба, как у некоторых исследователей Южной Америки, Картье входит в число великих имен XVI века. Он первым исследовал побережье залива Святого Лаврентия, описал жизнь индейцев северо-востока Северной Америки и, что действительно является его величайшей заслугой, в 1535 году открыл реку Святого Лаврентия, которая станет осью французских владений в Америке, важнейшим маршрутом, по которому исследователи отправятся в Гудзонов залив, к таинственному горизонту Западного моря и к реке Миссисипи. Открыватель одной из величайших рек мира, Картье пребывал в начальной точке оккупации Францией трех четвертей континента.
МАРСЕЛЬ ТРЮДЕЛЬ,канадский историк
По мере того как спрос на канадские меха все повышался и индейцам становилось все труднее его удовлетворять, они стали требовать все большую плату за свою пушнину. Поэтому, чтобы не лишиться хороших доходов, некоторые французские купцы стали добиваться от короля монопольных прав на меновую торговлю на территории Новой Франции, как в конце XVI века стали называть восточную часть Канады.
Глава пятая
Основание Пор-Руаяля
Затем, в 1605 году, Пьер Дюгуа де Монс основал Пор-Руаяль, который стал первой столицей Акадии[2].
Пор-Руаяль по всем основаниям может считаться первым постоянным европейским поселением на Североамериканском континенте к северу от испанских владений. Он был основан на два года раньше, чем Джеймстаун (1607), и на три года раньше, чем Квебек (1608).
Пьер Дюгуа де Монс, родившийся в 1558 году, по праву является одним из основоположников французской колонизации Северной Америки. Впервые он посетил американские берега в 1599 году в составе экспедиции Пьера де Шовена. В 1603 году он получил от французского короля Генриха IV эксклюзивное право на колонизацию территории Северной Америки, простиравшейся от 40 ° до 60 ° северной широты (то есть примерно от нынешней Филадельфии до северной части Лабрадора).
Король также даровал Дюгуа монополию на торговлю пушниной по всей этой огромной территории плюс звание генерал-лейтенанта[3] Новой Франции. Со своей стороны, Пьер Дюгуа де Монс обязался размещать ежегодно по 60 колонистов в колонии, которая позже получила название Акадия.
В 1604 году Дюгуа покинул Францию на корабле с 79 колонистами на борту, среди которых были королевский географ Самюэль де Шамплен (будущий генерал-губернатор Новой Франции), католический священник Николя Обри, аптекарь Луи Эбер и чернокожий переводчик Матье де Коста, который считается первым африканцем, ступившим на канадскую землю.
Помимо преимуществ, связанных с климатом и рыболовством, Акадия еще имеет во всей Канаде наиболее благоприятные условия для морской торговли; судоходство здесь открыто в любое время года. Таким образом, все оправдывало выбор этой территории.
ФРАНСУА-КСАВЬЕ ГАРНО,канадский писатель и историк
Первая колония была основана на острове Сент-Круа в северо-западной части залива, который колонисты назвали Французским заливом. Там была очень удобная и вместительная бухта, ее французы назвали Королевским портом, и так появилось название Пор-Руаяль (Port-Royal). Самюэль де Шамплен потом утверждал, что это была «одна из лучших гаваней», которые он когда-либо видел, и что там «могут пребывать в безопасности две тысячи кораблей».
Один из участников экспедиции, обедневший дворянин из Пикардии Жан де Путренкур, мечтавший обосноваться в Новом Свете, попросил Дюгуа де Монса пожаловать эту гавань ему в лен, и она обрела своего первого феодального собственника.
Туземцы были очарованы манерами французов и кротостью их нравов. И, прежде всего, господин де Монс настолько завоевал их доверие, что они выбирали его судьей в спорах, возникавших между ними, и охотно подчинялись его решениям.
ФРАНСУА-КСАВЬЕ ГАРНО,канадский писатель и историк
Суровая зима 1604–1605 гг. и скудные ресурсы острова Сент-Круа привели к смерти многих поселенцев: из 79 колонистов не менее 25 умерли от цинги. Выжившие переселились на следующий год в более плодородное место на южном берегу залива.
Из Франции туда пришел корабль с продовольствием и небольшой партией рабочих и солдат. В Королевском порту закипела напряженная работа. Свежие воспоминания о зимовке в Сент-Круа заставляли людей торопиться. По периметру прямоугольного двора (65×50 футов) возводились всевозможные постройки: дома, склады, кузница, кухня и т. д. Снаружи соорудили платформу, на которой установили четыре пушки. По сравнению с Сент-Круа новое поселение было более компактным. Очевидно, при его сооружении учли опыт зимы 1604–1605 гг.
Поселение в Пор-Руаяль. По рисунку С. Де Шамплена. 1613
Новая колония получила название Пор-Руаяль. Она выстояла и некоторое время даже процветала.
Руководителем колонии стал капитан Франсуа Граве дю Пон (в некоторых источниках – Дюпон-Граве) родом из Сен-Мало. В Пор-Руаяле с ним остались, по разным данным, от 40 до 45 человек. Среди них было всего трое «ветеранов», прибывших в Акадию в 1604 году (включая Самюэля де Шамплена). Остальные выжившие участники зимовки в Сент-Круа предпочли вернуться во Францию.
Зима 1605–1606 гг. была, несомненно, значительно менее суровой, чем предыдущая, обитатели Пор-Руаяля к ней лучше подготовились, да и вообще климат в этих местах был более мягким. Первый снег выпал только 20 декабря. Всю осень поселенцы активно охотились, заготавливали рыбу. Они быстро установили дружественные отношения с местными индейцами микмаками – французы называли их souricois (по-русски их можно назвать сурикезами, по аналогии с ирокезами – iroquois). Между колонистами и аборигенами началась активная торговля.
Безусловно, и этой зимой колонисты столкнулись со множеством трудностей. Дома, построенные наспех, из непросушенных бревен, плохо защищали от холода и сырости. В поселении не хватало хлеба. Двенадцать человек заболели цингой, и, несмотря на все старания Шамплена, половина из них умерла. Сам Самюэль де Шамплен провел зиму в напряженной работе, разбирая и систематизируя материалы, собранные им во время летних путешествий. Ранней весной 1606 года вместе с Франсуа Граве дю Поном он стал готовиться к новой экспедиции в южном направлении, рассчитывая продолжить исследование атлантического побережья Североамериканского континента и, может быть, найти более удобное место для колонии.
16 марта 1606 года их корабль вышел из гавани Пор-Руаяля. Однако погода не благоприятствовала путешествию. Около острова Гран-Манан они попали в сильный шторм, который вынес их корабль на берег, в результате чего он получил сильные повреждения. Кое-как подремонтировав судно, Шамплен и Граве дю Пон попытались продолжить путешествие, однако густой туман и сильный снегопад заставили их вернуться обратно. Снова выйти в море Шамплен и Граве дю Пон решились только 9 апреля, но и на этот раз им не удалось избежать проблем. Выводя корабль из гавани в тумане и при сильном встречном ветре, лоцман Шандорэ врезался в берег. Так череда случайностей помешала Самюэлю де Шамплену в 1606 году осуществить свою мечту и добраться до Флориды.
В 1607 году король отозвал пушную монополию у Пьера Дюгуа де Монса, объясняя это недостаточностью приносимых ею доходов, после чего тот, передав управление Пор-Руаялем барону Жану де Путренкуру, вместе со многими колонистами вернулся во Францию.
Можно только гадать, как сложилась бы судьба французской колониальной империи в Северной Америке, если бы Шамплен выбрал для нового поселения устье Коннектикута, остров Манхэттен или Вирджинию[4].
ЮРИЙ ГЕРМАНОВИЧ АКИМОВ,российский историк
Уезжая во Францию, Дюгуа де Монс обещал вернуться в Пор-Руаяль с началом навигации. Однако время шло, а на горизонте не показывалось ни одного паруса. Маленькую колонию охватила тревога. Франсуа Граве дю Пон приказал Шандорэ взяться за восстановление и снаряжение поврежденного корабля. В середине июля, предпочтя рискованное путешествие перспективе еще одной зимовки в Пор-Руаяле без продовольствия и товаров из Франции, Граве дю Пон решил погрузить всех своих людей на имеющиеся у него трехмачтовый корабль и маленькую барку и отправиться к острову Кейп-Бретон, надеясь встретить там какое-нибудь рыболовное судно, которое могло бы доставить их в Европу. При этом два добровольца, некие Ля Тай и Микле, решили остаться в Пор-Руаяле под покровительством подружившегося с французами вождя микмаков Мемберту.
17 июля 1606 года переполненные суденышки покинули Пор-Руаяль. 24 июля у мыса Сабль им встретился полубаркас, на котором находился помощник Дюгуа де Монса Жан де Раллюо, который сообщил, что корабль «Янус» находится на пути к Пор-Руаялю, а он специально курсирует вдоль берега как раз на тот случай, если поселенцы уже покинули колонию. Вернувшись в Пор-Руаяль, Граве дю Пон и его люди действительно увидели там большой корабль, груженный всевозможными припасами.
Сам Пьер Дюгуа де Монс на этот раз в Акадию не вернулся. Надо сказать, что, прибыв осенью 1605 года во Францию, он сразу же столкнулся с достаточно сложной ситуацией. Купцы и судовладельцы приморских городов, недовольные его монополией на скупку пушнины в Северной Америке, развили активную деятельность, крича на каждом углу об ущемлении их «исконных прав». Еще 16 ноября 1604 года несколько состоятельных торговцев из Сен-Мало обратились к руководству Бретани с жалобой на «злоупотребления, которые совершаются теми, кто под видом поисков полезных ископаемых торгует в Канаде и мешает жителям названного города совершать туда плавания и торговать там, как они делали это в прошлом». В то же время компаньоны и покровители Дюгуа де Монса стали попрекать его тем, что его колония не приносит ожидавшихся доходов. Также звучали весьма неприятные обвинения в том, что не выполняется главная задача предприятия – обращение язычников в истинную веру. В подобной обстановке Пьер Дюгуа де Монс решил, что наибольшую пользу своей колонии он может принести, если останется во Франции, а в Акадию отправит корабль со снаряжением, продовольствием и новыми колонистами под руководством надежного человека.
В результате он зафрахтовал «Янус» и поручил его заботам Жана де Путренкура, официально ставшего сеньором Пор-Руаяля. Вместе с Путренкуром в Акадию отправились его сыновья, а также еще несколько весьма примечательных личностей. Однако самой яркой фигурой среди пассажиров «Януса», безусловно, был Марк Лекарбо. Этот старый знакомый Путренкура являлся адвокатом Парижского парламента, однако карьера чиновника не слишком привлекала его, и, ухватившись за приглашение своего друга, он решил «бежать из этого испорченного мира». Лекарбо слыл удивительной личностью. Он получил очень хорошее образование, был наблюдательным и при этом педантичным человеком. К нему в полной мере подходит современное понятие «эрудит». Обладая литературными способностями, он пробовал свои силы в различных жанрах, писал стихи, пьесы, памфлеты, переводил с латыни научные трактаты. Марк Лекарбо стал первым историком-хронистом Канады, а также первым теоретиком французского колониализма. Выпущенная им в 1609 году «История Новой Франции» представляет собой ценнейший источник, имеющий исключительную важность для изучения истории французской колониальной политики XVI – начала XVII века. На страницах этого весьма объемного труда Лекарбо вначале изложил историю открытия и исследования Северной Америки европейцами, а затем свои личные впечатления от путешествия в Акадию в 1606–1607 гг. Он детально описал различные стороны жизни небольшой французской колонии, нарисовал яркие картины природы Нового Света, подробно рассказал об индейцах Акадии, их образе жизни, обычаях, верованиях и т. п. Лекарбо также подверг резкой критике испанские методы колонизации Нового Света, приведшие к истреблению его коренных жителей, и подчеркивал, что французам следует не заниматься исключительно поисками драгоценных камней и металлов, а создавать земледельческие колонии-поселения.
Титульная страница книги М. Лекарбо «История Новой Франции». 1609
В ходе подготовки экспедиции 1606 года Пьер Дюгуа де Монс столкнулся с трудностями при наборе новых колонистов. Дело в том, что вернувшиеся во Францию осенью 1605 года, «ветераны Сент-Круа» разнесли по портовым городам Нормандии и Бретани слухи об ужасной канадской зиме, цинге, свирепых дикарях, голоде, холоде и нищете, поэтому желающих отправиться туда было немного. Дюгуа де Монсу удалось завербовать лишь несколько десятков человек, среди которых преобладали личности с весьма сомнительным прошлым, имевшие веские причины убраться из Франции куда подальше. В Ля-Рошели, где им поручили собраться к 1 апреля, они «шумели на весь квартал Сен-Николя» и вели себя так, что власти этого добропорядочного гугенотского города арестовали некоторых из них и продержали под стражей до момента погрузки на корабль.
