Сергей Зюзин
Пожиратели человечины. Cборник
Чтобы старая ничего не заподозрила, – а то ещё придумает, как кормить его насильно, – по ночам он скармливал принесённые ему вкусности крысам. Благо их водилось там не один десяток. Скармливал, отдавая им свою еду не сразу, а только порциями, каким бы он сам мог её съедать, делая это на случай, если бы старая ведьма вдруг надумала пожаловать к нему с проверкой.
Общение с крысами было ещё одним спасением от тяжёлых и гнетущих мыслей. Очень быстро они стали брать еду прямо из рук, а одна из них даже стала безбоязненно взбираться к Олегу на колени. Их же возня и попискивание в какой-то мере стали заменять ему голоса близких ему людей.
* * *
Минуло две недели. Каждый прожитый день Олег отмечал неглубокой царапиной на полу под матрасом, нанося её маленьким кусочком проволоки, которым оказалась пережата в месте скрутки оболочка одной из принесённых ему бабкой палок колбасы. Благодаря «диете», которую Олег усилием воли заставил себя соблюдать, по прошествии тех недель лишнего веса он не набрал ни грамма. Как он это видел? Да очень просто! Разве б стали спадать с него штаны, если бы он поправился? То-то и оно, что нет! Выходит, за время, проведённое в клетке, он даже немного похудел. Похудел, совершенно несмотря на старания злобной старухи, ежедневно приносившей ему по корзине разной вкуснятины, день ото дня всё разнообразнее и изысканнее.
Каждый день, приходя в подвал с пленником, бабка окидывала его взглядом:
– Ты гляди, всё ещё какой худой! – всякий раз качала она при этом головой. – Сколько харчей на тебя извела, и всё не впрок…
В тот день Олег с утра был в самом мрачном, какое у него только могло быть, расположении духа. Впрочем, такое настроение было у него теперь всегда, с тех самых пор, как он оказался заперт в клетку в той зловонной норе.
Вечер всё не наступал и не наступал. Стрелки часов словно сговорились. Даже минутная, казалось, замерла на месте, совершенно не желая показать, что время всё-таки шло. Только отрывая нетерпеливый взгляд от циферблата, когда получалось хоть на что-нибудь, хотя бы на пару минут, себя отвлечь, Олег видел, что она всё-таки перемещалась. Впрочем, даже это не могло сделать движение времени для него хоть немного более заметным.
Зачем он вообще его ждал? Вечер-то? И в тот день, и в другие? Наверное, просто чтобы хоть чего-нибудь ждать. Последнее же он и сам не знал, зачем.
Изнывая в ожидании, Олег, наверное, согласился бы даже умереть, лишь бы избавиться от того изнурительного томления. Оттого, наверное, ему, в одно из тех мгновений, и показалось, что он в самом деле умер, когда окружавшая его уже которые сутки подряд гнетущая обстановка подвала старой ведьмы вдруг исчезла, враз со всех сторон сменившись видом дивного сада и поющих на его ветках птиц. Что ещё, как не смерть, могло принести ему такое внезапное и быстрое избавление от клетки в мрачном бабкином подземелье?! Кроме того, Олег принял это за смерть, наверное, ещё и потому, что не терял при этом осознания всего с ним происходящего.
Сколько вышло пробыть таким «мёртвым», он вряд ли бы смог тогда сказать навскидку, когда забытье – это оказалось всего лишь забытье, внезапно затащивший его в себя сон, – с него, наконец, спало. И только посмотрев на часы, он с радостью увидел, что день уже давно закончился. Вокруг уже была полноправной хозяйкой ночь, пора было покормить крыс и ложиться спать теперь по-настоящему.
Как мучительно было каждую ночь кормить этих серых зубастых «помощников»! Отдавать им всё самое вкусное, самому же при этом не брать в рот ни крошки, потому что днём уже съел свою ежедневную норму. Тем не менее, он делал это каждый раз. И эта ночь не был исключением…
Олег не знал, сколько прошло времени с того момента, в который он смог, наконец, после недавнего «перекемара», уснуть, когда его разбудило клацанье отмыкаемого дверного замка.
Сон, за дни пребывания в подземной клетке, стал очень чуток, и поэтому он вскочил на ноги, едва только услышал эти звуки. Было совершенно очевидно, снаружи кто-то собирался войти. Да и разве ж «кто-то»? Кто ещё мог, кроме бабки?!
Бабки… Ночью она ещё ни разу к нему не приходила! Зачем же пришла сейчас? Неужели… От последней мысли, которую он даже не успел додумать, на кожу вмиг вылился противный липкий холодок.
Неужели всё? Сейчас бабка обездвижит его и убьёт?!
Ноги от страха предательски подогнулись. Олег едва не упал, еле успев вцепиться в толстые железные прутья клетки руками.
А дверь уже открывалась. В подвале отчётливо раздался её отвратительный скрип. Ещё мгновенье, и характерные звуки шаркающих старушечьих шагов подтвердили, – в подземелье вошла его хозяйка.
Сердце Олега от страха забилось в груди, словно посаженная в клетку вольная птица. Кожа вмиг оказалась покрыта холодным потом. В голове же начало больно пульсировать: «Берегись! Берегись! Берегись!»
Но что он мог, если это на самом деле пришла за ним бабка?!
Что он мог?
Неужели, и в самом деле, для него всё кончено?!
Едва унимая во всём теле противную дрожь, Олег внутренне приготовился к самому худшему.
Но что это? В следующий мгновенье он услышал, что к шороху шарканья по полу обуви на ногах старухи оказались примешаны ещё какие-то, едва слышные, звуки. Чьих-то ещё шагов? Да! С ней явно шёл кто-то ещё. Вскочив на ноги, Олег заметался по клетке, как сумасшедший.
Бабка пришла не одна. И это ещё больше усилило и так уже переполнявшее душу Олега чувство опасности. Ведь она как-то говорила, что хочет съесть его, угощая человечиной свою сестру.
Не осталось абсолютно никаких сомнений – это конец!
Сейчас его убьют и сожрут!
Едва подумав о последнем, Олег почувствовал, как всё его тело вдруг стало словно ватным. То ли страх был этому причиной, то ли бабка уже начала его обездвиживать своими загадочными чёрными чарами… Да какая разница! В следующее мгновение парень обречённо уставился на угол, из-за которого уже вот-вот должна была показаться виновница его жуткого заточения.
И тут!
То, что открылось в следующий миг взору Олега, ошеломило его настолько, что у него сбилось дыхание. Увиденное хоть и принесло ему какое-то облегчение, показав, что бабка пришла не за тем, чтобы его убить, всё равно его шокировало, потому что было настолько неожиданным «поворотом», что он даже представить себе такого не мог!
Поддерживая под руку, бабка вводила в подвал… Таню!
Что?! Олег как бешеный зверь бросился на решётку своей клетки и вцепился в её толстые прутья руками. О, если б он мог сейчас разогнуть это чёртово железо, чтобы выбраться наружу и прийти на выручку так нравившейся ему девушке. А бабку разорвать, растерзать, растоптать. Ведь было совершенно ясно, зачем она привела в свой подвал пребывающую в беспамятстве девушку.
– Ишь, как встрепенулся при виде девки! – с мерзким хихиканьем проворчала бабка. – Успокойся.
Сказав последнее, бабка чуть заметно махнула в сторону Олега рукой. И в тот же миг он почувствовал, как всё его тело так обмякло, будто каждая его мышца в один миг напрочь потеряла свою силу. Едва цепляясь руками за решётку, он медленно сполз по ней на пол.
С противным скрипом открыв его клетку, бабка затолкала туда ничуть не сопротивлявшуюся Таню, прямые светло-русые волосы которой рассыпались по её плечам и даже по лицу. После чего в руке у хозяйки подвала, снова невесть откуда, появилась такая же, как она всё это время приносила Олегу, корзина с продуктами. Поставив её на пол, она с лязгом захлопнула решётчатую дверь.
– Расскажешь ей, что с этим делать, – по-приятельски подмигнула она Олегу, кивнув на всё ещё не отошедшую от её чёрных чар Татьяну. – А я уж пойду. Замаялась я с вами…
Широко зевнув, старуха сделала пару шагов по направлению к выходу, после чего снова повернулась к пленнику, зачем-то поясняя:
– Ей тоже надо отъедаться. Очень уж худосочная попалась. Как ты. Тьфу, ну что ты будешь делать!
– Зачем же Вы тогда её похитили? – вместо Татьяны Олег был готов увидеть в своей клетке кого угодно.
– А-а! – бабка раздосадованно махнула рукой. – Сперва не разглядела, а потом…
– Что потом?!
– Потом уже не стала возвращаться. Да видно зря. Не подавать же кости на стол!
Пройдя ещё немного, всего на миг взглянув себе под ноги, она продолжила объяснять:
– Сестра в гости ко мне уже назавтра обещалась. А у меня из угощения был только ты. Худющий, явно шкилет. Думала посочнее кого раздобуду, а попалась такая же! Прям хоть снова на промысел иди… И-э!
Последнее было нечленораздельным возгласом, с которым бабка раздосадованно махнула на Олега рукой, после чего сразу же повернулась и спешно затопала к выходу. Через несколько мгновений скрип закрываемой двери и раздавшийся вслед за ним лязг замыкаемого замка возвестили о том, что старуха ушла.
* * *
Красивые жёлто-зелёные глаза ошарашенной Олеговым рассказом Татьяны были переполнены ужасом. Губы её дрожали, руки тряслись. От недоверия, которым поначалу немного сквозил её голос, – естественно, такое в голове у нормального человека уложится отнюдь не сразу! – после того, как Олег показал ей сваленные в кучу за окровавленным пнём страшные разлагающиеся человеческие головы, не осталось и следа. И теперь только огромный страх, да что страх, неописуемый ужас, завладел в её рассудке абсолютно всем, не давая там даже попробовать зародиться хоть чему-то иному.
Попробуйте хоть на миг представить себя на месте Тани, да хоть и Олега, в те мгновения! Когда они отчётливо понимали, что в ближайшем будущем их убьют и зажарят. А может быть сварят, или испекут, или засолят… Не важно, как, главное, сожрут! Эта мерзкая бабка со своей не менее, надо думать, отвратительной сестрицей.
Но это ещё не всё! Один из них – Таня или Олег, – пойдёт на эту жуткую смерть первым, и тогда второй будет вынужден на всё это смотреть. Окровавленный пень и отрубленные головы в углу красноречиво свидетельствовали о том, где состоится кровавый кошмар. Сразу и не скажешь, что было лучше, – пойти на смерть раньше своего товарища по несчастью, чтобы поскорее избавиться от мучения страхом, или остаться смотреть на то, как будет умерщвлён тот, кто примет смерть первым. Как бы то ни было, Олег уже для себя решил, что пойдёт первым, давая своей избраннице хоть мизерный шанс остаться в живых. Насколько она проживёт в таком случае дольше него? На день? Два? А может быть, на неделю? Кто знает! Но насколько б ни было, за это время всякое может случится…
Татьяна была просто в шоке от всего рассказанного ей Олегом. И в шоке ещё большем, чем случился в своё время от таких же впечатлений у самого рассказчика. Голос её то и дело срывался, движения сделались резкими и хаотичными, голова отказывалась соображать. Худощавое лицо порозовело, застилавшие раскрасневшиеся глаза слёзы уже давно катились по щекам и даже по её изящному подбородку, размазывая по ним тушь с ресниц.
– Она… Она будет нас откармливать? – Таня всё ещё была не в силах поверить в только что услышанное.
– Не плачь! Мы с тобой обязательно отсюда выберемся!
– Не утешай меня, как маленькую! – срываясь в истерику, закричала девушка на Олега. – Думаешь, я не вижу, что сбежать из этой клетки невозможно?! Думаешь, не понимаю, что ты уже давно б отсюда удрал, если б на это была хоть малейшая возможность?! Думаешь, я дура? Да? Дура?!
– Тише! Тише! Не надо так! – подобравшись к ней поближе, Олег обнял и прижал Татьяну к себе. – Поверь, выберемся. Я ещё не знаю, как, но уверен, мы обязательно отсюда сбежим.
Испачкав тушью рубашку Олега, Таня отстранилась от него и уселась на лежавший на полу в клетке матрас. Понемногу переставая рыдать, она заговорила сама с собой:
– Вот дура! Говорили же предки, не ходи никуда без папы! Сейчас бы спала себе дома…
Уронив голову на пристроенные на коленях руки, она продолжала плакать. Олег присел на матрас рядом с ней и легонько тронул её за плечо.
– Послушай, Тань! Самоедством сейчас, что мне, что тебе, заниматься не стоит, – вспомнив свои такие же самоистязания, попробовал помочь ей с этим справиться Олег. – Ничего уже всё равно не исправишь, только нервы зря трепать себе будешь…
– Дура! Дура! Дура! – не слушала его Таня, и тогда Олег решил, что лучше в те мгновения было оставить её в покое, продолжив их беседу, когда она успокоится.
* * *
Под утро, вволю наплакавшись, Татьяна уснула. Матрас им теперь приходилось делить один на двоих, поэтому Олегу только и оставалось, что усевшись у своей новой соседки в ногах и облокотившись спиной на стену, подремать в такой неудобной позе.
Сон не шёл. Находясь под впечатлением произошедшего уже почти минувшей ночью, Олег никак не мог избавиться от заполнявших его голову тревожных мыслей. В плену у жуткой старухи, называвшей себя бабой-Ягой, конечным пунктом которого предполагается смерть, теперь оказалась так нравившаяся ему девушка Таня! Он, помнится, так мечтал с ней познакомиться. Познакомился… Нет худа без добра? Подумав о последнем, Олег усмехнулся.
Как же отсюда вырваться? Вырваться, чтобы и самому остаться живым, и Таню спасти. Как, как вырваться?!
Сон всё не шёл, иногда «подменяясь» каким-то переполненным тревогой забытьем. Совершенно бесчувственным состоянием, во время которого абсолютно ничего не снилось. Вокруг лишь чудилась бесконечная чёрная пустота, из которой его, всякий раз совершенно внезапно, приводя в чувства, выхватывала всё та же тревога. В последний раз Олег провалился в такое беспамятство уже, наверное, утром, сморённый, в конце-концов, скопившейся за почти бессонную ночь усталостью. Та окончательно одержала над парнем верх, и его забытье, наконец, переросло в сон…
Разбудило его отчётливо раздавшееся в подвале пугающее клацанье замка. Эти звуки могли означать только одно, бабка снова зачем-то спустилась в подвал! Что на этот раз? Не став будить Татьяну, Олег тихонько поднялся на ноги и медленно подошёл к решётчатой стене своей клетки.
А из-за угла уже слышалось шарканье бабкиных тапок, перемешанное с чьей-то ещё тяжёлой поступью. Старая ведьма опять кого-то вела! Напрягшись, словно сжатая пружина, Олег приготовился снова увидеть что-нибудь страшное. И не ошибся! Потому что всего через миг из-за угла показалась кошмарная сгорбленная старуха, ведшая с собой, поддерживая под руку, одного из его лучших друзей Жеку.
Час от часу не легче!
Но почему всё так больно бьёт именно его?! Олега?! Сначала он сам, потом так нравившаяся ему девушка, теперь Жека. Словно старуха взялась специально трепать ему нервы.
– Джендос! – закричал Олег, вцепился руками в железные прутья.
– Тихо! Тихо! – сразу заругалась бабка. – Ты гляди, как всполошился! Отойди. Ну!
Свободной рукой бабка махнула на Олега. И в тот же миг парень, уже в который раз за время своего пребывания в плену у старухи, почувствовал, как тело отказалось ему подчиняться. Ноги, руки, шея, плечи, спина, стали словно ватными. Сползая по решётке на пол, парень еле смог повернуть голову к двери в клетку и в следующий миг увидел, как бабка открыла её и втолкнула туда Жеку.
– Ты же всё не толстеешь и не толстеешь, – поймав на себе встревоженный взгляд Олега, зачем-то опять взялась пояснять ему бабка. – И эта попалась тощая!
С последними словами бабка кивнула на Таню, добавляя:
– Вот я и присмотрела себе уже откормленного…
«Вот сволочь! – взгляд Олега переполнился ненавистью. – Жека-то наш и вправду немного полноват! Значит, эта гадина возиться с ним долго, откармливая, как меня, не будет. Тем более, что завтра, как она сама же и говорила, к ней в гости сестра её пожалует. Или уже сегодня?!» Когда бабка минувшей ночью сказала «завтра», на часы-то он не посмотрел! При этих мыслях волосы на голове Олега встали дыбом… Значит, бабка, скорее всего, собирается съесть Жеку! Раз уж он и Татьяна для неё худосочные. И может быть, даже уже сегодня…
А бабка, тем временем, вышла из клетки и направилась к выходу.
– Вы угостите его чем-нибудь, чтобы он до приезда моей сестрицы не исхудал. Я смотрю, корзина-то у вас осталась почти нетронутой. Да сами ешьте. Набирайте жиру, не кормить же мне вас, пока вы не поседеете!
С последними словами, прозвучавшими очень зло, бабка захлопнула входную дверь. А в клетке уже начал приходить в себя Жека.
* * *
Восседая на свёрнутом в рулон одеяле напротив расположившихся на матрасе Олега и Тани, Жека смотрел на обоих ошарашенными глазами и не говорил ни слова. Ждал рассказа от них или же, шокированный, просто не мог ничего вымолвить, оставалось только догадываться.
На рулон из одеяла, когда он ещё толком не отошёл от бабкиных дурманящих чар, его усадил Олег. И теперь Жека продолжал на нём сидеть, ничегошеньки не понимая.
Олег и Таня терпеливо ожидали его «возвращения», не сводя глаз с его лица, и вскоре их ожидания были вознаграждены.
– Где мы? – было первым, что сказал пришедший в себя Жека, тут же начав изумлённо оглядываться вокруг. – И почему мы в клетке?
– А я, когда пришёл в себя здесь, поначалу и не увидел, что сижу среди решёток! – усмехнулся Олег.
– Хорош прикалываться, Олежек! – Жека вскочил на ноги. – Расскажи лучше, что всё это значит?!
Не дожидаясь от друга ответа, Жека заметался по клетке, как загнанный зверь. Потом подскочил к её двери и стал изо всех сил последнюю трясти. Вернее, пытаться трясти, потому что та оставалась неподвижна, как скала.
– Чёрт побери, Олег, что её держит?! – изумившись, закричал он на весь пленивший их подвал. – На ней ведь нет никаких запоров!
И тут его взгляд наткнулся на стоявший невдалеке в углу окровавленный пень и сваленные рядом с ним в неровную кучу отрубленные человеческие головы.
– Не понял… – потрясённый увиденным, он замер на месте.
Спустя где-то минуту Жека обернулся к своим товарищам по несчастью и уставился на них расширившимися от изумления, граничащего с огромным испугом, глазами.
– Вы… Вы… Вы чё тут все, охренели? – только и смог он в следующее мгновение проговорить.
– А мы-то с Олегом причём?! – усмехнулась ему в ответ Татьяна.
Она и сама ещё толком не успела отойти от свалившегося на неё в том подземелье кошмара.
– Ты присядь, я расскажу тебе, где мы втроём очутились, – Олег указал другу рукой на только что покинутое им, лежавшее на полу свёрнутое одеяло. – Только успокойся, ситуация, в которой мы оказались, требует спокойствия.
Подождав, когда Жека усядется, Олег начал свой невесёлый рассказ.
* * *
Самым трудным было сказать лучшему другу, что первым старая сволочь, скорее всего, – и даже не скорее всего, а точно! – убьёт и сожрёт именно его. И что случится это, вероятнее всего, уже сегодня. Она сама ведь об этом говорила, поэтому Олег это знал.
И он не сказал. Не смог. Слов застряли у него в горле, когда он попытался это сделать. Вместо этого, заканчивая своё невесёлое повествование, выдал бессвязное:
– Теперь ты знаешь, куда я две недели назад пропал. Хоть одно тут хорошо, кормят до отвала… А потом сюда и Танюха загремела.
Впрочем, от Жеки ничего утаить всё равно не получилось. Потому что он и сам обо всём, что было ему не досказано, догадался. Об этом стало понятно из его следующих слов:
– Понятно! Вас с Танюхой, значит, здесь ещё немного покормят. А я…
– Что ты? – Олег уставился на него с тревогой.
– Что ж тут непонятного! – мрачно усмехнулся Жека. – Вас, чтобы вы стали «посочнее», вас надо ещё покормить. Что касается меня…
Невесело засмеявшись, он похлопал себя ладонью по животу:
– Хоть сейчас ведьмам на стол можно!
– Что ты такое говоришь! – с недоумением, уже успев проникнуться к своему новому знакомому дружеской симпатией, воскликнула Таня.
– Не накаркай! – хмуро отозвался Олег, раздосадованный тем, что Жека обо всём догадался.
Впрочем, какая разница! Как будто если б не догадался, остался бы цел. Разве что поспокойнее оставшееся ему время прожил…
– Ладно, что будет – то будет, – махнул рукой Жека, тут же переводя разговор на другую тему. – Сейчас же расскажу-ка лучше я вам, как меня угораздило сюда попасть.
Обрадовавшись смене такой неприятной темы разговора, Олег и Таня сразу же уставились на Жеку с готовностью слушать. И тот не заставил их долго ждать.
– Мы с Юрбаном, когда ты пропал, в россказни полицейских о том, что твой след с того момента, как ты ушёл из «Пеликана», обрывается наглухо, не поверили и решили сами походить, поспрашивать, может, кто что видел, – начал свой рассказ Жека. – Ну и почти сразу кое-чего «нарыли». Бабулька одна, в пятиэтажке, что окнами на Большой тракт выходит, – напротив почты, помнишь? – в общем, не спалось ей в ту ночь, и она видела, как по тракту мимо её окон прошла какая-то старушка, держа под руку похожего на наши описания парня. Фонари тогда ещё не потушили, рассмотрела она и бабку, и того, с кем она шла.
– Вот, – помолчав несколько мгновений, продолжал Жека. – Поблагодарив бабусю, мы с Юркой взяли приметы той старухи, что ходила ночью под руку с парнем по Большому, на заметку и давай разнюхивать дальше. Пошли в том направлении, куда ночью те бабка с парнем направились, по ходу народ расспрашивая. Двор за двором, и вот на примете у нас появилось с десяток похожих старушек.
Вздохнув, Жека на мгновенье смолк. Видно, ему было очень неприятно сознавать, что всего случившегося с ним он мог, в принципе, и избежать.
– Сегодня мы с Юркой с самого утра, – продолжил он мрачным голосом, – снова забили на школу и отправились кое-кого из тех бабусь опросить. Чтобы дело шло быстрее, решили их между собой поделить. Брат пошёл по левой стороне улицы, а я по правой.
С последними словами Жека снова замолчал. Опустил голову, он как-будто что-то вспоминал, и Олег с Таней ему не мешали.
– Последнее, что я запомнил, так это то, как зашёл я к одной бабуле во двор – очень уж ласково она меня приглашала! Собачонка ещё у неё так звонко лаем заливалась. Бабка потом меня за руку зачем-то взяла… И всё. Больше ничего не помню.
– Так и есть, – подтвердил Олег. – Меня она тоже за руку взяла. А потом я здесь очнулся.
– И меня, – чуть слышно проговорила Таня голосом, едва не срывавшимся на плачь.
– Ну вот. Теперь более-менее всем всё понятно, – хмуро подвёл итог их разговору о том, кто как сюда попал, Жека. – Ещё б придумать, как отсюда выбраться, вообще было б зашибись!
– Да-а, – протянул Олег.
– Интересно, скоро она со своей сестрицей по мою душу придёт? – промолвил Жека, вскакивая с места и снова подходя к двери клетки. – Впрочем, сколько б времени до их прихода ни оставалось, терять мы не будем ни минуты!
Вначале Жека встал и обошёл клетку по периметру, словно ища в её решётчатых стенах брешь или, на худой конец, хотя бы участок под ними земляного пола. Не найдя ничего, что хоть немного удовлетворило бы его интерес, он вдруг подпрыгнул и, ни слова не говоря, повис на её решетчатой стене. Олег и Таня, понимая его душевное состояние, ничего ему не говорили, и тогда он, повисев на решётке совсем немного, в неожиданной ярости спрыгнул и подскочил к двери клетки, тут же начав её неистово трясти и при этом исступлённо кричать.
– Джендос! – подал голос до этого молча наблюдавший за ним Олег, когда тот смолк.
– Ненавижу!
– Это ты о бабке?
– И о ней, и об этой долбаной клетке!
– Присоединяюсь, – Олег с горечью усмехнулся. – Что касается заточившей нас сюда старой плесени, так я, была б возможность, её бы убил. Видал, сколько народу она уже сожрала?
– Если это все. Может, это лишь часть её жертв. Вон ведь какая она старая!
– И то правда, – согласился Олег.
А Жека… Не говоря больше ни слова, подошёл к своим товарищам по несчастью, по-прежнему сидевшим на матрасе, и, свернувшись калачиком, улёгся на свободной половине последнего, примостив голову на ноги Олегу. Никому больше не хотелось ничего говорить, и в следующий мгновения пленников жуткой старухи накрыла тишина.
* * *
Как они, все трое, стали проваливаться в дремоту, не заметил никто. Пучина сна затащила их к себе совершенно неожиданно и незаметно. Наверное, так сказались нервное напряжение последних дней и часов, да прошедшая для Олега и Тани почти без сна ночь. Девушка уснула, склонив голову сидевшему рядом Олегу на плечо, Жека, как уже говорилось выше, пристроив свою «думу» другу на ногу. Олег же легонько придавил своим «котелком» устроившуюся у него на плече милую головку Татьяны.
Донёсшийся от двери зловещий металлический лязг отмыкаемого замка разбудил сразу всех троих. Едва сдержав крик от испуга, и Жека, и Олег с Таней, с ужасом уставились на угол, из-за которого должна была появиться пленившая их старуха. Скрипнула дверь, и в следующее мгновенье все трое хорошо различили старушечье шарканье страшной бабки, перемешанное с немного более твёрдой поступью кого-то ещё. Ещё несколько секунд, и из-за угла показалась хозяйка ужасного подвала, рядом с которой, сильно сгорбившись, ковыляла ещё одна старуха в похожем одеянии, держа в руках какую-то чашку.
– Ну-у, что-о, – повернулась первая из них к своим пленникам. – Готовы?
Осклабившись в жуткой улыбке, обнажив свои жёлтые кривые зубы, она подошла к клетке.
– Вернее сказать, ты готов?
Её корявый палец указал на вмиг побледневшего, словно снег, Жеку.
– К чему? – только и смог тот вымолвить в ответ, от страха почти потеряв голос.
Смотря расширившимися от ужаса глазами на старуху-людоедку, он медленно попятился от двери. На его без единой кровинки лице в те мгновенья читался нечеловеческий ужас.
– Хе-хе-хе! – противно засмеялась бабка. – Яда, ты слышишь?
– Не пугай его, Еге! – отозвалась её сгорбленная, ещё сильнее, чем она сама, спутница. – А то мясо жёсткое будет.
– М… Мясо?! – не помня себя от ужаса, Жека не мог выговорить ни слова.
– Ну да, – развеселилась та, кого только что назвали Еге. – Твоё мясо! Мы же тебя сейчас съедим! Хватит разговаривать, иди лучше сюда.
С последними словами старуха шагнула к клетке.
– Нет! – в панике Жека бросился от бабки в самый дальний угол клетки, однако, в следующее мгновенье застыл на месте.
В тот же момент и Олег, вскочивший было на ноги, готовясь, вступаясь за друга, броситься на бабок-людоедок врукопашную, и Татьяна, тоже попробовавшая подняться с матраса, почувствовали, что и их тела вдруг стали им неподвластны. Как это уже приходилось и ему, и ей, на себе испытать, когда бабка опутывала их своими чёрными колдовскими чарами. С выражением обречённости на лицах они оба тут же рухнули на пол, только-то и сумев, что упасть не на голую каменную поверхность, а на только что покинутый матрас.
– Да, милок, да, – словно уговаривая Жеку, проговорила, между тем, своим каркающим мерзким голосом старая сволочь, открывая клеть и шагая внутрь. – Пойдём.
С последним словом она взяла бедного парня за руку чуть выше локтя и потащила за собой. Жека пошёл, как послушный телёнок, еле переставляя вслед за старухой ноги и понуро опустив вперёд свою рыжую голову. А у выхода из клетки их уже ждала сгорбившаяся сестрица злобной хозяйки подвала, оскалившись в уродливо-злорадной усмешке.
– Нет! – Олегу хотелось выкрикнуть это как можно громче, да только чёрные чары старухи не дали ему сделать даже этого. Возглас его оказался еле слышен.
И вот уже мерзкая старуха по имени Еге захлопнула за своей и Жекиной спинами дверь клетки. Захлопнула и вместе с сестрицей повела безвольного Жеку к испачканному запёкшейся кровью пню. Не дойдя до него каких-то пару шагов, хозяйка подвала выскочила вперёд и схватила торчавший в его макушке топор.
– Давай, Яда, давай, – голос её дрожал от нетерпения. – Уже страсть как кушать хочется! Я уж месяц мяса не ела!
– Потерпи, сестрица, – громкий шёпот бабки по имени Яда – она вдруг почему-то заговорила шёпотом, – был похож на шипение змеи. – Уже осталось совсем немного.
Между тем с остававшихся в клетке Олега и Тани спали чары отдалившихся и переставших обращать на них внимание ведьм. Олег, всё это время не оставлявший попыток подняться, сразу же оказался на ногах и, ещё неуверенной, шатающейся походкой, подбежал к двери из клетки. За ним, с таким же трудом, туда приковыляла и Татьяна.
– Оставь его, старая сволочь! – закричал вцепившийся мускулистыми руками в железные прутья парень, изо всех сил пытаясь открыть дверь.
– Пожалуйста, не делайте ему ничего плохого! – жалобно взмолилась полным слёз голосом Таня.
– Ты слышышь, Еге? – мерзко ухмыльнулась сгорбленная старуха по имени Яда. – Может, и правда ничего не будем ему плохого делать?
В ответ на это хозяйка подземелья, в котором были заточены молодые люди, повернула к последним свою ужасную рожу, на которой застыла отвратительная злобная улыбка.
– Обещаю, мы ничего плохого ему делать не будем! Просто сварим, и всё!
Снова повернувшись к своей кошмарной сестрице, она таким же злорадным голосом добавила:
– Давай, Яда!
Бабка по имени Яда с притворным вздохом наклонила стоявшего рядом с ней и ничуть не сопротивлявшегося Жеку головой к поверхности пня. Ещё мгновение, и его шея прильнула к шершавой изрубленной поверхности пня, и та из них, которую звали Еге, в тот же миг с натужным кряхтением замахнулась на неё тускло блеснувшим в свете факела топором.
– Не-е-ет! – отчаянно, на весь подвал, закричал едва не падавший от шока на пол Олег.
Татьяна же не сказала ни слова. Не сказала, потому что в тот же миг пронзительно и длинно завизжала, взяв себя за обе щёки ладонями и зажмурив от ужаса глаза.
Да только теперь ни одна из бабок-людоедок, увлечённых своим чёрным делом, не обращала на их крики никакого внимания. А смертоносное лезвие окровавленного топора уже неслось к беззащитной шее распластавшегося на пне Жеки…
На лицо Тани в те мгновения лучше было не смотреть. Казалось, ещё немного, и она сама умрёт при виде стремительно надвигавшейся на едва знакомого ей парня жуткой смерти. Как она не падала при этом в обморок, оставалось только удивляться.
Олег при виде неотвратимо обрушивавшейся на его друга гибели готов был грызть решётку зубами. Если бы он только мог хоть как-то Жеке помочь! Да только друга его спасти уже не могло ничего. Ещё секунда, и топор старухи-людоедки с гулким стуком, перемешанным с коротким чавкающим звуком, рассёк Жекину шею. В разные стороны брызнула его горячая кровь. Из разрубленной трахеи раздались ужасные сипящие звуки. Изо рта полился тёмный кровавый ручеёк. А в когда-то таких жизнерадостных глазах сразу же померк свет, сделав их безжизненными и словно стеклянными.
– Не-е-ет! – продолжал свои неистовые, уже сквозь слёзы, крики Олег. – Же-ека, не-е-ет!
Тем временем бабка по имени Яда взяла Жекину голову за волосы и потянула к себе. Однако, не до конца разрубленная плоть его шеи не пустила её.
– Рубани ещё разок, Еге! – раздался её отвратительный сиплый голос, обращённый к сестре. – Не до конца отрубила.
