Сергей Зверев
Выстрел с того света
Глава IV
Вадим привычно шел по мрачным коридорам тюрьмы. «Лицом к стене!» Зэк повиновался приказу сопровождающего контролера. Лязг открываемого замка. «Пошел!» Вошел в решетчатый тамбур. «Лицом к стене!» Снова лязг со скрежетом открываемого замка. «Пошел!» Все привычно и постыло.
Перед входом в кабинет заместителя начальника тюрьмы по оперативной части сопровождающий дал приказ в более мягкой форме: «Проходи!»
– Заключенный Ивашов, статья сто шестьдесят третья! – четко доложил зэк, переступив порог важного начальника в исправительном заведении.
– Проходи, присаживайся, – буднично кивнул моложавый подполковник, отложив в сторону бумаги на столе.
Вадим сел на табурет перед хозяином кабинета, спина прямая, руки на коленях. «Посадит он меня в карцер или нет?» – подумал зэк, прямо посмотрел на начальника. Зам по опер наклонил голову набок, бросил внимательный взгляд исподлобья на старого зэка:
– Что смотришь, Ивашов?
– Давно не виделись, гражданин начальник.
– Ну да, – усмехнулся тюремщик, – недели две как. Соскучился по карцеру?
– Моей вины нет, гражданин начальник. Я защищался. Все по понятиям.
– Понятия, Ивашов, у тебя будут на хазе или на малине. А здесь правила внутреннего распорядка и поведения.
– Я с вами не спорю, гражданин начальник, – уныло согласился Вадим.
– Еще бы ты спорил! – буркнул офицер, взялся за трубку телефона: – Привет, это Гундарев, – сказал он кому-то по телефону, – как там Хмара, в каком состоянии?… Давай, я подожду.
В лазарет звонит, понял Вадим, интересуется здоровьем Гнусавого. «Здорово я его тогда звезданул. Ч-черт, как бы не пришили нанесение тяжких телесных повреждений. Хотя удар был так, средненький, видать, по сонной артерии попал».
Осторожно огляделся в кабинете. Обставлен скромно, но со вкусом. Небольшой аквариум, на подоконнике кактусы, сейф, холодильничек, на полу ковер, картинка какая-то, литография, телевизор современный, да большой какой! Вдруг Вадим напрягся, увидев на экране знакомое лицо. Ё-моё, да это же Кирилл! Зэк подался вперед и впился взглядом в лицо брата. Тот был в красивой зеленой форме таможенника, говорил о каких-то технологиях, брокерах. Но Вадим не слушал, что он говорит, он пожирал глазами лицо родственника, и давно забытая теплая волна начала накатывать на него, глазам стало горячо.
– Чего ты там разглядываешь? – удивленно спросил его зам по опер, который уже закончил разговор по телефону.
– Да… так… знакомый. Вместе когда-то… колобродили.
– Тебе до этого знакомого, как мне до Президента. В общем, так, Ивашов, повезло тебе: у Хмары сильный ушиб, пару дней отлежится и выйдет. А вот что с тобой делать? – Зам по опер прилепил к зэку загадочный взгляд. – Карцер ты честно заслужил.
– Воля ваша, гражданин начальник, – равнодушно произнес Вадим, все еще косясь на экран телевизора.
– Это понятно. Но есть варианты… – Длительная значительная пауза.
– Вы мои принципы знаете, – усмехнулся Вадим.
– Принципы – это не понятия. За принципы ты отвечаешь только перед самим собой, а вот за понятия – перед братками.
– Не пойму, к чему вы клоните.
– Кого опять купили? Кто на тебя работает? – Зам по опер остановил на зэке жесткий взгляд.
– О чем вы? – Вадим посмотрел на офицера по-детски простодушным взглядом.
– Послушай, Ивашов, когда тебе выходить?
– Через два месяца.
– А вдруг это не получится? Вдруг ты перед самым выходом угодишь в карцер или бумаги на тебя вовремя не подпишут? У нас своя бюрократия….
– Не имеете права! – зло блеснул взглядом зэк.
– Пока ты здесь, то все права у меня. Ты же знаешь.
Вадим насупился, стал рассматривать узор на ковре.
– Я ведь все равно вычислю, не через тебя, так через других, – вкрадчиво продолжал зам по опер, – ты же мои принципы тоже знаешь: ты – мне, я – тебе. Риска-то ведь никакого. Канал этот тебе все равно уже не понадобится.
– Прапорщик Колесов, – выдавил из себя Вадим.
– Я так и знал! – воскликнул оперативник. – Все, больше вопросов нет. Можешь идти.
– А как насчет карцера? – Вадим встал, вопросительно посмотрел на опера.
– А при чем тут карцер? – делано удивился оперативник. – Ты же сам сказал, что защищался.
– Ну да, – согласился Вадим и привычно заложил руки за спину перед выходом из кабинета.
Он даже не успел обрадоваться тому, что избежал сурового наказания в виде карцера. Голова его была сейчас занята другим – братом Кириллом.
Глава V
Машина застряла на перекрестке Белинского и Литейного. Пробка была основательная, с перспективой минут на двадцать.
– Константин Дмитриевич, может, включить мигалку, чтобы прорваться? – Водитель повернулся к своему пассажиру, вопросительно посмотрел на него.
– Не надо, давай лучше как-нибудь объедем, – посоветовал Хомяков.
– Ну, тогда я прошмыгну на Фонтанку, а потом на Кутузова.
– Давай!
Константин Дмитриевич не стал пользоваться своим правом на нарушение правил дорожного движения, так как хотел оттянуть время прихода на работу. Сегодня до десяти надо звонить Гудину, дать ответ в отношении закупки новых сканеров. Техника на посты, безусловно, нужна, но не за такие деньги! Полтора миллиона рублей каждый. «Если я их закуплю, то денег в этом году ни на что не останется. Ни на разъездные машины, ни на ремонт таможни, ни на премии работникам. А Гудин давит: покупай!
Вообще все это как-то подозрительно. Заявки я не давал, пока обходимся старыми сканерами. Ну-ка, позвоню я Кириллу». Хомяков достал сотовый телефон:
– Кирилл Анатольевич, приветствую. Не отвлекаю от важных дел?
– Нет, не отвлекаешь, Константин Дмитриевич. Все важные дела у прокурора. А у нас так… делишки.
– Всегда рад слышать твой саркастический юмор.
– А мы только на это и способны: на кухонный сарказм и «Слушаюсь!».
– Скажи, пожалуйста, вы не получали у себя новые сканеры, маркировку не помню…
– Получали. Мне Ванин даже один всучил.
– Как впечатление?
– Полное говно! Картинка размытая, не считывает тяжелые металлы. Уровень качества – Китай восьмидесятых.
– А почему цена такая заоблачная?
– А это ты спроси господина Гудина. Им красная цена – сто тысяч.
– Откуда они, эти сканеры?
– По моим данным, Гудин в Москве создал какую-то фирмешку, вот они и собирают из старых деталей.
– Понятно. Спасибо за информацию.
– Всегда рад. Костя, планирую к тебе подъехать. Есть одна идейка.
– Подъезжай, можешь и без идей.
– Нет, без идей не могу. Кстати, мой тебе совет: закрывай «транзит».
– Я уже думал об этом.
– Ладно, приеду, поговорим. Пока.
– До связи. – Константин Дмитриевич положил телефон в карман.
Задумался. Ивашова он ценит. «У него ум как компьютер, просчитывает все варианты и за несколько ходов вперед. Вот его бы на ФТС поставить! Я бы даже согласился у него замом. Да… вдвоем с ним мы бы горы своротили, всю страну бы «обули». А Гудин, этот шакал, недалекий. Хапает без меры и нас в пропасть тянет. Завязывать с ним надо. А мне куда столько надо? На две жизни хватит».
К управлению подъехали в полдесятого. Старое четырехэтажное здание сталинской постройки не производило особого впечатления. Но внутреннее убранство управления было предметом личной гордости начальника управления. Все солидно, в стиле хай-тек. Константин Дмитриевич шел по коридорам управления, на ходу здороваясь с сотрудниками. Многих рядовых сотрудников он уже не помнил, как звать по имени. «Какая огромная махина, – удивился Константин Дмитриевич, – а ведь все это я создал». Мысль шаркнула по самолюбию.
В своем кабинете, раздевшись и усевшись за стол, Константин Дмитриевич тоскливо посмотрел на телефоны. Сейчас начнется… карусель. Только подумал, как зазвонил внутренний телефон. Секретарша:
– Константин Дмитриевич, в десять тридцать к вам подъедет начальник налоговой.
– Да, Леночка, спасибо, я помню. На семнадцать вызовите мне, пожалуйста, начальника отдела по тарифам.
Вновь посмотрел на телефоны. Так, сначала надо позвонить Насте, а потом Гудину. Домашний телефон дочери не отвечал долго, и когда он уже хотел положить трубку, дочь сняла ее.
– Как дела у Артема? – нетерпеливо спросил Константин Дмитриевич.
– Уже лучше. Сегодня спал. Температуру сейчас померила, тридцать шесть и восемь.
– Врача вызвала?
– Да, позвонила участковому терапевту, обещала приехать посмотреть после четырнадцати.
– Ну, слава богу. Если что надо, звони.
– Хорошо, папа.
Артем его любимый внук. После этого звонка стало легче на душе. А сейчас ведь только ради них и рвешься на работе, подумал Константин Дмитриевич, с годами потребности уменьшаются. Так, теперь этому шакалу.
Константин Дмитриевич на память набрал прямой телефон Гудина.
– Доброе утро, Игорь Вениаминович, – ровным голосом поприветствовал московского начальника.
– А-а, ты. Здравствуй, – сердитым голосом буркнул Гудин.
– Я посоветовался со своими технарями, – сразу приступил к теме Хомяков, – наши старые сканеры вполне в удовлетворительном состоянии и проработают еще несколько лет. Поэтому новые сканеры я приобретать не буду.
На другом конце провода выразительная «театральная» пауза.
– Хомяков, вот почему ты такой кочевряжистый? – Голос Гудина тихий, но с нехорошим придыханием.
– Я не кочевряжистый, Игорь Вениаминович, я хозяйственный.
– Послушай, ты, хозяйственный! – Шеф уже не сдерживает раздражения. – Я ведь могу тебя и скинуть с хозяйства.
– А я не держусь за это кресло, – спокойно ответил Хомяков. – Могу хоть завтра на начальника поста.
– Слететь можно тихо, а можно и с треском, – вкрадчиво произнес Гудин.
– Можно и с треском, – согласился Хомяков, – только, Игорь Вениаминович, напоминаю: находимся мы в одной подлодке. Если слетим, то вместе. Вопрос в другом: кто всплывет, а кто утонет?
– Ну, это уже через край, Хомяков! – В голосе шефа рычащие нотки. – В общем, так.
Ничего сейчас тебе обещать не буду. Только совет: подумай хорошо. Все!
Трубка на том конце громко стукнула. Константин Дмитриевич представил в этот момент лицо Гудина и весело рассмеялся.
Глава VI
Весна выдалась поздняя. Солнце изредка выглядывало из-под серых облаков и никак не могло прогреть землю. Снег на газонах слежался и затвердел под ледяной коркой. Он сначала пожелтел, затем посерел, а потом и вовсе покрылся серой городской пылью. И только в конце апреля, когда весна решительно вступила в свои права, он стал быстро таять, а на земле кое-где стали робко проступать зеленые ростки.
В этот день Кирилл Анатольевич задержался на работе до семи часов вечера. Он сложил рабочие документы в сейф, отключил кондиционер, подошел к выключателю, включил охранную сигнализацию, вдруг застыл в раздумье. Домой ехать не хотелось. Видеть опять ее. Эту скорбно-постную физиономию с плохо отрепетированным выражением уязвленного достоинства, слышать желчные реплики в свой адрес. «Нет, только не это! Иначе или сорвусь, или она опять начнет что-нибудь швырять в меня».
Он достал из кармана сотовый телефон:
– Привет, Вероника, еще на работе?
– Ой, привет, Кирилл, – голос девушки был неподдельно радостен, – нет, уже дома.
– Хочу подъехать к тебе. Примешь?
– Конечно, что ты спрашиваешь. Только у меня ничего нет такого, чтобы тебя угостить.
– Да ничего не надо, сделаешь что-нибудь на скорую руку.
– Тогда… брокколи с яйцами.
– Отлично. А я заеду в магазин, куплю что-нибудь.
– Купи мартини и апельсинов.
– Хорошо.
– А ты останешься сегодня?
– Останусь.
– Ой, как здорово! – Вероника радостно, словно маленький ребенок, взвизгнула. – Давай быстрее!
– Все, еду.
Кирилл положил телефон обратно в карман, глубоко вздохнул. На сердце стало теплее, и его вдруг охватило знакомое радостное возбуждение.
Второй год он с ней. На этот раз все серьезней, и эту связь нельзя классифицировать как очередной роман на стороне. Во-первых, девушка весьма неглупая и в отличие от прежних любовниц видит в нем не только богатого спонсора. Во-вторых, «приклеила» его к себе так, что стала частью его жизни. Если и придется выдирать эту часть из себя, то только с кровью. А может, плюнуть на все предрассудки и жениться на ней? Интуитивно чувствует: она к этому готова. Пугает разница в возрасте – двадцать восемь лет. Через десять лет ему шестьдесят пять, практически старик, а ей будет тридцать семь – самый цвет для женщины.
Кроме того, эти проблемы на работе. В криминальном дерьме он увяз сильно. Даже если и захочет вылезти из него, то «соратники» ему этого не позволят. Халявные деньги это ведь как наркотик: хочется еще и еще, остановиться невозможно. И с каждым разом доза увеличивается. Крышу сносит капитально. Только не понимают они, что конец все равно будет. А какой он будет? Представить страшно. Но об этом они не думают.
Ивашов спустился на первый этаж, подошел к охраннику на проходной.
– Сережа, проверь сигнализацию, – попросил он охранника.
Пожилой мужчина в форме прапорщика повернулся к пульту, щелкнул каким-то тумблером.
– Все нормально, Кирилл Анатольевич, – сообщил он начальнику.
– До свидания. – Ивашов попрощался с охранником за руку и вышел на улицу.
В нос ударило тем весенним запахом, который будоражит сердца романтиков, а начинающих поэтов подвигает на новые стихотворные шедевры. А может, правда, плюнуть на все и уйти к Веронике, мелькнуло вдруг в голове. С Лизкой уже ничего не осталось – все сгорело!
Подошел к своему «Мерседесу», достал ключи. Водителя отпустил: необязательно знать ему, куда он ездит после работы. В машине было холодно и темно. Ивашов завел мотор, откинулся на сиденье, стал ждать, когда мотор немного прогреется.
За спиной вдруг раздался какой-то шорох, и через секунду сзади кто-то жесткой ладонью схватил его за подбородок, а к горлу прилипло холодное лезвие ножа.
– Сидеть! Не дергаться! – Хриплый мужской голос раздался тихо и спокойно, но именно это холодное спокойствие подействовало на Кирилла Анатольевича парализующе. Что за черт, с ужасом подумал он, ограбление? Но какое-то странное.
– Что вам надо? – сдавленным голосом спросил Ивашов.
– Ничего, – спокойно ответил мужчина сзади, – побеседуем.
– О чем?
– О жизни. – Мужчина сообщил это также спокойно, но уже без металла в голосе. Он отпустил голову Ивашова и убрал нож с его шеи. – Сиди спокойно, а лучше давай куда-нибудь поедем. А то тут у вас везде камеры понатыканы.
– Куда ехать? – Ивашов понемногу приходил в себя.
– Куда хочешь. Только не в людное место, где мы можем спокойно поговорить.
Кирилл Анатольевич мягко тронул машину, выехал с территории таможни, поехал к центру города.
– Не ссы, Кирилл, мочить не буду. Если бы я этого захотел, то ты давно был бы уже труп.
– Кто вы такой?
– Не признал… – мужчина хрипло засмеялся, – хотя ничего удивительного: двадцать лет прошло.
– Вадим?! – Кирилл Анатольевич резко повернул голову, в темноте салона увидел только контуры лица и горящий взгляд мужчины.
– Он самый. Не дергайся, веди машину, а то врежешься во что-нибудь.
– Откуда ты?
– Из мест не столь отдаленных.
– Как ты проник в машину?
– Навыки. В общем, так, давай куда-нибудь на хазу. Поговорим, да и в реактор надо что-то кинуть. А то с утра без подпитки, все тебя выслеживал.
– Тогда ко мне на дачу, тут недалеко.
– Пойдет.
Мысли вертелись в голове как льдинки в бурной горной реке. «Значит, он жив, откуда он взялся? И зачем приехал? Наверное, что-то требовать с меня. А что с меня требовать? Родительскую квартиру? Ее давно нет. Ее продали и на эти деньги купили сыну квартиру в Питере».
Вадим его брат-близнец. Несмотря на утверждения ученых и астрологов о том, что у братьев-близнецов, как правило, одинаковые судьбы, у них с Вадимом жизненные пути резко разошлись еще в молодости. Перед армией молодой Вадим связался с местной шпаной, попался на ограблении магазина и покатился вниз по наклонной криминальной дорожке. Связь с ним Кирилл поддерживал через родителей, а после того, как родители умерли, пропала и эта связь. Семь лет от брата не было никаких вестей, и Кирилл смирился с мыслью, что он пропал где-то на зоне, и даже не искал его. В анкетах, которые Ивашов заполнял, работая в таможенных органах, он уже не упоминал своего криминального родственника, дабы не портить биографию. И вот на тебе: новый вывих судьбы!
Кирилл Анатольевич свернул с трассы. Машина, тихо урча, километра два петляла по проселочной дороге, с трудом двигаясь по рыхлой земле. В салоне машины была тишина. Вадим молчал, Кирилл Анатольевич тоже не возобновлял беседу, да и не знал, как начать разговор.
Подъехали к высокому каменному забору, Кирилл вышел из машины, открыл ворота, вернулся обратно к машине. Все это время Вадим оставался в машине. Въехали во двор, Кирилл заглушил мотор.
– Пошли, – пригласил брата в дом.
– Ничего домишко отгрохал, – заметил Вадим.
В доме было холодно и сыро. Прошли в гостиную, Кирилл включил свет, сразу же подключил комнатный нагреватель.
– Давно тут не был, – сообщил Кирилл, словно бы извиняясь за неуютную обстановку в доме.
– Ништяк, – небрежно бросил Вадим, сел в кресло, покрытое чехлом, закурил.
Только сейчас Кирилл смог рассмотреть Вадима. Тот действительно сильно походил на своего единокровного брата: такие же рост, тип лица, строение тела, цвет глаз, даже улыбка одинаковая – смахивающая скорее на циничную усмешку. Но были и различия. По комплекции Вадим был более худой, а черты лица более резкие и жесткие. Голос тоже немного другой – грубый и резкий, без того интеллигентского баритона, который Кирилл отработал за последние годы, вращаясь в среде таможенных чиновников.
Вадим тоже бесцеремонно рассматривал брата.
– Хорошо выглядишь… братан, – констатировал Вадим, не спуская с него цепкого взгляда. Фраза была произнесена значительно, но трудно было понять, что в ней было больше – похвалы, зависти или укора.
– Из еды только консервы, – сообщил Кирилл, заглянув в открытый холодильник, – паштет, тушенка, ананасы, сгущенка…
– Давай тушенку, – приказал Вадим, – и чаю еще.
Через минут пять Кирилл поставил на стол разогретую на газу тушенку, в большом бокале – чашку горячего чая.
– Водку будешь?
– У-у. – Вадим промычал и помотал головой, так как рот у него был забит мясом. – Чаю положи больше.
– Сколько? – удивленно спросил Кирилл.
– Штук десять.
Кирилл Анатольевич положил в бокал восемь пакетов, до краев наполнив бокал.
– Больше не входит.
– Ништяк, – скупо обронил Вадим.
Кирилл Анатольевич налил себе в стопку водку. Стал ждать, пока брат наестся. Тот ел быстро и жадно. Насытившись, рукавом куртки вытер губы, откинулся на спинку стула, посмотрел на брата холодным немигающим взглядом.
– Ну, что, братан, не рад встрече?
– Скорее удивлен, – осторожно признался Ивашов.
– Похоронили, значит, – криво усмехнулся Вадим и сплюнул на пол горошину перца. – Ладно, давай, что ли, за встречу. – Он приподнял свой бокал с чаем.
Кирилл Анатольевич осторожно чокнулся своей стопкой с бокалом Вадима, быстро опрокинул водку в себя. Брат сделал несколько маленьких глотков черного, как смола, чая, поставил бокал на столешницу, закурил.
– Я тебя по телевизору видел три месяца назад. Когда еще на зоне кантовался. – Вадим выпустил вверх струйку дыма. Он смотрел немигающим взглядом на брата и молчал. Этот взгляд действовал на Кирилла парализующе, напрягал и сковывал волю.
– Когда освободился?
– Откинулся месяц назад. Отбарабанил червонец по сто шестьдесят третьей, от звонка до звонка. Сейчас вроде как завязал.
– Чем думаешь заняться?
– Не знаю еще… надо бы деньжонок где-то заработать. – Вадим стряхнул пепел в банку с недоеденной тушенкой, снова долгим взглядом посмотрел на брата. Тот выдержал этот взгляд. – Может, подсобишь братану? Поставишь меня где-нибудь на пост на месячишко?
– Чтобы тебя потом несколько месяцев отмывать перед следствием? Нет, Вадим, такие схемы сегодня не проходят.
– Придумай сам. – Вадим откинулся на спинку стула, на лице его застыла циничная улыбка.
– Подумаем, – задумчиво произнес Кирилл Анатольевич, взял в руку стопку, несколько капель, оставшихся на дне стопки, слил в банку с тушенкой.
– Родители далеко похоронены?
– Нет, в городе, на центральном кладбище.
– Надо бы съездить.
– Съездим. Значит, давай так. Жить пока будешь здесь. Все необходимое есть. Харчей я тебе завтра подвезу. А потом обмозгуем, что дальше делать. – Кирилл Анатольевич встал из-за стола.
– Ништяк. Спасибо, Кирюш. – Голос Вадима вдруг дрогнул, а взгляд предательски заблестел.
– Ну, чего ты? Все нормально. – Ивашов удивленно посмотрел на брата и улыбнулся ему в лицо.
– Братан, у меня ведь больше никого не осталось… – Кадык на худой шее Вадима судорожно дернулся, он шумно выдохнул воздух через нос. Затем быстро подошел к брату, прижал к себе, обхватив его за плечи двумя руками. – Кирюха, братан… – Плечи пожилого зэка затряслись, и из его груди раздался плач, похожий на вой одинокого волка.
– Ну, ну, чего ты? – Кирилл Анатольевич был шокирован и напуган этим эмоциональным всплеском. – Все нормально, Вадим. Все устроим, – он похлопал брата по плечу, – все, давай отдыхай. Завтра я к тебе подъеду. – Он оторвался от брата.
– Здесь как обстановка? Никто не приедет? – Вадим говорил уже спокойно.
– Нет. Никто. В соседних коттеджах тоже никого нет. Они приезжают только на выходные.
– Ништяк, – удовлетворенно произнес Вадим.
– Постельное белье там найдешь, в шкафу. Ну, давай до завтра. – Кирилл Анатольевич пожал руку Вадиму, вышел из дома.
