Сергей Зверев
Убить бессмертие
Несколько рывков, и дверь отлетела в сторону. То, что предстало перед взором Лени, заставило его поморщиться и подумать о том, что хорошо, что никто из женщин не видит этого. Да и из мужчин тоже. Тела пилотов были страшно изуродованы измятым и покореженным металлом. Кровь запеклась на полу, на днище самолета. Она уже не капала в воду, что струилась между камнями, но на самих камнях осталось много запекшейся крови. Идею вытащить тела и похоронить пришлось пока отложить.
Леня по пояс забрался в кабину и стал искать в задней части отсек, где хранился аварийный контейнер. Вот он! Железный ящичек был закрыт герметично и сохранил бы содержимое в целости, пролежав годы в воде. Вот от огня он бы его не защитил. И хорошо, что самолет не весь был объят пламенем и что огонь вообще уже утих.
Выбросив контейнер на землю ближе к пассажирам, Леня позвал Алексея и стал подавать ему из пассажирского салона вещи, которые, по его мнению, могли быть полезны в данной ситуации. Кое-что из снаряжения геологов, что они отправляли в Читу, сумки пассажиров, где скорее всего есть еда, теплые вещи, лекарства. Отдельно и очень аккуратно он перенес к деревьям свой кейс с препаратами лаборатории, которые вез в Читу.
Через два часа под деревьями из двух рваных палаток удалось соорудить вполне приличный навес. Раненой женщине Леня сделал укол обезболивающего, ракетницу отдал Лешке, объяснив, как ею пользоваться, а вот с передатчиком ему пришлось повозиться. Что-то с ним случилось, и штатный аварийный радиомаяк не работал. «Комар»[7] не пищал.
Неожиданно на помощь пришел Алексей. Он молча взял из рук Лени прибор, покрутил его, потом хмуро выдал диагноз, что батарея разряжена. Это было ударом. О мертвых плохо не говорят, но погибшие летчики отличались некоторой халатностью, раз не следили за состоянием своего НАЗа, как именовался в авиации неприкосновенный аварийный запас.
– Что делать? – не столько обращаясь к пареньку, сколько размышляя вслух, произнес Леня.
– Аккумуляторы самолета, – угрюмо сказал Алексей. – Если отсоединить часть банок в нем, то можно подключить и передатчик.
– Ты что, разбираешься в этом?
– Немного. У меня дядька на аэродроме работал техником по электрооборудованию. Я часто бывал у него. Интересно все-таки. Авиационная никель-кадмиевая аккумуляторная батарея 20НКБН-25-У3, 24 вольта.
– Давай, Леха! Дерзай! – обрадовался Леня. – Я попробую еще кое-что предпринять, а ты займись аккумуляторами. Знаешь, где они располагаются?
– Конечно. Под полом. Там и вскрывать нечего, вон как все разворочено.
Леня убедился, что Алексею не придется лезть к трупам в изуродованную пилотскую кабину. Зрелище не для слабонервных. Достаточно и того, что у них два трупа прямо перед глазами, и с ними придется что-то делать. Но это все потом, потом. Сейчас надо выяснить, куда ходили двое бандитов, откуда они принесли свои сумки со снаряжением и оружием. Эта информация поможет в общей оценке ситуации, она многое объяснит.
Леня снова подошел к женщинам, сидевшим под навесом. Та, что помоложе, уткнулась носом в брезент и лежала не шевелясь. Вторая сидела и изредка гладила свою руку, глядя на самолет потухшим взором. Когда Леня подошел, она даже не посмотрела на него.
– Мы скоро наладим передатчик и сообщим о нашей беде, – громко сказал он.
Женщина медленно подняла на него глаза, в которых ничего не изменилось. Она посмотрела на плечо Лени и сказала:
– Вы поранились. У вас кровь на одежде.
Леня покосился и понял, что вывозился в крови пилотов, когда доставал аварийный контейнер. Отмахнувшись с легкомысленным видом, он побежал вверх по реке, перепрыгивая с камня на камень. И только отойдя метров на пятьдесят, снял куртку и посмотрел. Да, ну и видок у него был! Фактически весь бок и вся спина в крови. Пришлось снять куртку и рубашку и постирать их. Пятна немного побледнели и уже не так бросались в глаза. Зато по телу побежали мурашки. Так и замерзнуть недолго. Леня быстро оделся и помчался между деревьями в единственно возможном направлении – по днищу небольшого распадка, что уходил в северо-западном направлении. От разгоряченного тела одежда высохнет быстрее.
Через несколько минут он перешел на шаг, а потом остановился. Среди зарослей виднелась потемневшая и провалившаяся крыша старого зимовья. Обойдя бревенчатое строение вокруг, он убедился, что тут очень давно не ступала нога человека, в том смысле, что тут никто не жил годами. А вот следы двух человек, что продирались сегодня, он увидел. Видел и отставленную в сторону прогнившую дверь.
Внутри ничего интересного Леня не нашел. Очаг совсем развалился, лежанка рассыпалась в труху, от крыши остались лишь почерневшие жерди. Сумки, судя по следам, стояли где-то возле очага. Что ж, теперь все понятно. Понятно, что за этими ребятами тянется нехороший след из города, понятно, что они подстроили это «крушение» в заранее продуманном месте. Значит, все предусмотрено, даже заложники.
Обратно Леня шел медленно, обдумывая ситуацию. Однозначно, что в большей опасности находится эта глупышка Анджела и самодовольный, упавший духом предприниматель Михаил. Бандиты их в живых все равно не оставят. Особенно в том случае, если беспрепятственно доберутся до своей цели. А ведь доберутся. Чувствуется в них опыт, подготовка.
В таком случае ему придется оставить на месте падения самолета трех пассажиров в надежде, что их скоро спасут. Если он сам с ними останется, можно быть уверенным, что все выживут. А если оставить двух женщин на попечение этого паренька – Алексея? Сможет он их защитить от хищников, непогоды? В тайге ведь тигры бродят, и с медведем можно встретиться. Тут не только гадюки, тут даже щитомордники встречаются. А их укус в данном случае практически смертелен без вакцины. Щитомордник не кусает, как другие змеи, у него ядовитый зуб торчит вперед. Он бьет головой и прокалывает иногда даже старую кирзу сапог. Для безопасности нужны резиновые сапоги, которые себе приготовили бандиты.
– Ну как? – Леня подошел к Алексею.
Вокруг паренька были разбросаны аккумуляторные банки и инструмент, вытащенный, видимо, из самолета. Судя по очень бледному Лехиному лицу, он все-таки заглядывал в кабину пилотов, но держался просто отлично, даже костер успел развести возле навеса.
– Нормально, – тихо ответил Леша. – Работает. Валентине вон плохо, а Нина Ивановна ничего, держится.
– Валентина – это, надо полагать, та, что помоложе, а Нина Ивановна – та, что со сломанной рукой? – немного смущенно спросил Леня. – Вообще-то мне надо было давно со всеми перезнакомиться. Теряю хватку.
– Какую? – тут же спросил Алексей.
– Не важно, – пробормотал Леня, думая о своем. – Хватку общения с людьми. Ладно, пойдем к женщинам, поговорим о наших делах. Только ты, Лешка, держись молодцом и во всем меня поддерживай. Им ведь надеяться больше не на кого, кроме как на нас двоих.
Леша кивнул, заботливо укутал передатчик в полиэтилен, чтобы на него не попал возможный дождь, и пошел к навесу за Леней, держась в самом деле прямо и уверенно.
– Ну, теперь все будет хорошо! – заявил Леня, усаживаясь рядом с Ниной Ивановной и положив руку на плечо молча лежавшей Валентины. – У нас заработал радиомаяк, и теперь нас быстро найдут.
– А как они узнают, что нас надо искать? – поинтересовалась женщина.
– Потому что мы не прилетели к месту назначения, потому что передатчик постоянно выдает в эфир код запроса помощи и дает пеленг. Теперь дело каких-то часов. Я оставляю вам запасы из НЗ и Алексея. Он парень надежный и смелый…
– А вы куда? – подняла голову Валентина и посмотрела на Леню красными от слез глазами.
– У нас ведь есть еще двое пассажиров, нуждающихся в помощи, – напомнил Леня. – Не забыли? А те, кто их насильно увел, – бандиты. Надеюсь, вы это поняли.
– А если они вернутся? – Глаза Валентины снова наполнились страхом и слезами.
– Исключено. Вы видели эти сумки, что они принесли из тайги? Так вот, в них не только оружие, но и снаряжение и все необходимое для выживания в тайге. Я нашел место, где эти сумки прятали.
– Значит, наше крушение не случайное? – первым догадался Алексей.
– Не случайное. Тут есть неподалеку заброшенная и совсем сгнившая заимка, фактически развалины. Вот там и были приготовлены эти сумки. Не вернутся они, потому что убегают, потому что совершили что-то очень нехорошее. Нельзя им возвращаться, они понимают, что за ними будет погоня. А лучше всего спрятаться в тайге, и уходить лучше через тайгу. Там черт ногу сломит.
– Ты хочешь догнать их и напасть?
– Я их догоню и сделаю все возможное, чтобы освободить Анджелу и Михаила. Вы за меня не переживайте, у меня за плечами хорошая, очень хорошая подготовка…
– Это тайга, – угрюмо напомнил Алексей.
– Я знаю, что такое тайга, я тут вырос.
– Но как ты пойдешь без всего?
– Из всего мне надо… – Леня перебрал сложенное на брезенте имущество из аварийного набора и вещей, вытащенных из салона самолета. – Из всего я возьму вот этот рюкзачок, теплый свитер, моток веревки из аварийного набора, бинокль, зажигалку и нож. Топор оставлю вам, спички, продукты – тоже. Возьму еще кусок полиэтилена, под ним хоть от дождя можно будет спрятаться, пересидеть или идти, завернувшись, как в плащ.
– Возьми, – протянул герметичный пластиковый контейнер Алексей. – Хоть шоколад в него положи и банку консервов.
– Ладно, но больше ничего. – Леня выразительно посмотрел на паренька, чтобы тот понял, что уговаривать не стоит. Не хотелось Лене напоминать, что поисковая партия может добраться до этого места и через сутки, и через двое, и… ну, это уж в самом деле крайний вариант. Лучше о плохом не думать. – А теперь нам осталось выполнить еще один долг.
Похлопав Алексея по плечу, Леня повел его к самолету. Вдвоем они освободили тело мужа Нины Ивановны от ремней и вытащили на берег. Тела его и погибшей девушки Алексея отнесли метров на тридцать ниже по течению и уложили на камни. Если долго не будет спасателей, то запах разложения будет уносить вдоль русла вниз. Правда, еще оставались росомахи, которые могли добраться до тел, а это будет зрелищем не для женских глаз. Пришлось дать Алексею задание натаскать камней и завалить тела. Тот молча кивнул, хотя видно было, как его передернуло. Трудно свыкнуться с мыслью, что твой любимый человек мертв, что это лишь мертвое тело. И не у всякого поднимется рука наваливать на него тяжелющие камни, не всякий сможет себя убедить, что ему уже не больно.
Пожав Алексею руку и сказав еще несколько ободряющих слов, Леня подошел к женщинам, обнял каждую, заверив, что помощь прилетит еще до ночи или в крайнем случае завтра. Потом надел рюкзак и быстрым шагом двинулся в ту сторону, куда ушли бандиты.
Глава 3
Дима Ливанов открыл глаза, когда шаги за дверью затихли. Больше часа он разыгрывал из себя потерявшего сознание человека. А так хотелось потрогать то место на груди, куда угодила пуля, с наслаждением постонать и поморщиться. Иногда это приятно, вроде как потешить себя простыми мирскими слабостями. Открыв глаза, он откинул одеяло и потрогал грудь. Болело! Несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Больно, но не так сильно. Ребра… он помял бок руками. Ребра целы, хотя синяк, наверное, приличный. Задрав абсолютно идиотскую больничную рубаху, похожую на женскую «ночнушку», он осмотрел место ушиба и подумал: «Все-таки хорошие нам поставляют «броники». Обычный, даже высокого класса бронежилет, защищает от проникающего ранения, а вот страшные гематомы, сломанные кости и внутреннее кровоизлияние вполне возможны.
Больничная палата была пуста, если не считать какой-то аппаратуры на хромированных столиках с колесиками. Шкафчик, тумбочка у изголовья, двери. Одна, видимо, ведет в санузел, вторая – выход из палаты. Хорошее ему помещение досталось, VIP-палата, не иначе. Полежать бы в такой, полечиться, только времени нет совсем. Ох! Дмитрий неосторожно повернулся и согнулся, схватившись за бок, все-таки ушиб основательный. Правда, в его снаряжении имелись кое-какие медикаменты, включая и обезболивающее.
Дмитрий посмотрел на настенные часы и прикусил губу. Время, время! Осмотр помещения показал, что ничего из его личных вещей здесь нет. Правда, в верхнем ящике тумбочки лежали его наручные часы, бумажник с пластиковой банковской картой, носовой платок. Из очень интересных гаджетов специального назначения у него в карманах была авторучка, зажигалка и часы. Хорошо, что кому-то из персонала клиники пришло в голову оставить эти часы пациенту.
Часы как часы. Выглядят чуть ли не архаично, напоминая те самые японские, которые появились в России еще в восьмидесятых годах: комплект делового человека – часы и калькулятор в одном приборе. Маленький квадратный экран, ряд кнопок сбоку. Только никто из посторонних не знает, что этот маленький аппарат выполняет еще несколько функций.
Осторожно ступая босыми ногами, Дмитрий подкрался к входной двери и прислушался – тихо. Одним пальцем отодвинул полоску вертикальных жалюзи, что закрывали стеклянную перегородку. Точно, крепкий мужественный затылок, плавно переходящий в шею, а потом в черную форму ОМОНа. Извини, дружок, ничего личного!
Набрав на клавиатуре часов нужную комбинацию, он нажал кнопку «=». Из-под днища часов тихо выскользнул кончик тонкой иглы. Всего игл было три: одна с нервно-паралитическим составом, вторая с сильнейшим усыпляющим средством, а эта, что вылезла сейчас и жадно поблескивала своим тончайшим кончиком, имела в себе препарат гипнотического свойства. Не ахти какая оригинальная вещь, если учесть, что использование медикаментов для облегчения индукции гипноза началось еще в конце XIX века, в первой половине XXI подобного рода препараты довели почти до совершенства.
Дмитрий решительно толкнул дверь, сделал удивленное лицо со следами прострации и зашлепал босыми ногами по линолеуму коридора. Своей выходкой он преследовал сейчас две цели: во-первых, надо было осмотреться, понять обстановку и оценить ситуацию, а во-вторых, сыграть роль раненого и не совсем вменяемого человека. Это уже для охранника у дверей.
Коридор уходил далеко направо и заканчивался изгибом под девяносто градусов. Судя по освещению, окон в том крыле не было, или в коридор выходили двери кабинетов и палат. А вот в левом крыле было целых шесть окон, в которые весело било солнце. И заканчивался он лестницей…
– Эй, эй, эй! – раздался сзади решительный и немного насмешливый голос. – Болезный, ты куда?
Дмитрий обернулся, состроив страдальческую мину. Омоновец был на полголовы ниже его, но зато наполовину шире в плечах. Мощный парень, самоуверенный, опытный. Из оружия один пистолет, кажется, «стечкин», в отдельном кармашке, естественно, наручники. Лицо насмешливое, широкое, крепкий подбородок и выпуклый лоб. Внушительная внешность, только все это сейчас значения не имело.
– Мне домой надо! – заныл Дмитрий, еле сдерживаясь от смеха. Он представил, как сейчас выглядит в глазах этого омоновца. – Меня мама ждет, она печеньки купила.
– Э-э, – покачал головой омоновец, – как тебя накрыло! Беда! – Он почти по-отечески взял Дмитрия за локоть и стал подталкивать в сторону палаты. – В постельку иди, в постельку. Мама скоро придет, молочка принесет.
– Правда? – расплылся в довольной улыбке Ливанов и кольнул омоновца в плечо. – Посмотри мне в глаза, дружок, внимательно посмотри. Мне соринка в глаз попала. Видишь? В глаза смотри…
Он видел, как омоновец сначала нахмурился и потер уколотое место, а потом свел брови и стал внимательно всматриваться в зрачки больного. Пошло дело! Дмитрий и без препаратов не очень плохо владел гипнозом, был у него такой дар, который он в свое время попытался развить. Ну а со специальным препаратом это вообще не проблема. В девяноста случаях из ста.
– Смотри и слушай меня, внимательно слушай! Я сейчас буду говорить, и ты поймешь, что это важно, очень важно! Мы с тобой должны спасти мир, спасти людей. Смотри мне в глаза. Ты будешь мне верить, ты будешь делать все, что я прикажу. Это твой долг! А теперь скажи мне, как тебя зовут?
– Александр! – с готовностью выпалил омоновец. – Прапорщик Лысаков!
– Запоминай, Саша, это крайне важно, – тихо заговорил Ливанов. – Нужно найти мою одежду. Мы сейчас пойдем с тобой вместе искать начальство, сестру-хозяйку и мою одежду. Ты всех убедишь, что нам срочно надо ехать к следователю, потому что у меня для него сведения очень срочные и очень важные. Мобильный телефон тут не берет! Понимаешь?
– Понимаю, – сглотнул омоновец, таращась в глаза Ливанову. Он уже проникся важностью ситуации.
– А проводная связь нарушена, только ты об этом никому не говори, чтобы не наводить панику. Понял?
– Так точно!
– Главное, не вступать ни с кем в пререкания и объяснения. Стой на своем, требуй мою одежду! Все решают минуты и даже секунды, Саша!
Омоновец снова кивнул и закрутил головой в поисках того, с кого можно начать требовать. Потом решительно зашагал направо по коридору. Дмитрий, стыдливо осмотрев себя в дурацкой ночной рубашке, поспешил за ним.
Видимо, прапорщик знал, где располагалась административная часть больницы, потому что уверенно привел Дмитрия к двери без надписи. Дальше оставалось лишь наблюдать, вставлять вовремя короткие фразы и междометия и стараться не улыбаться. Кастелянша, а потом прибежавшая на шум заведующая отделением сдались под напором бравого прапорщика. Дмитрий переоделся прямо возле стеллажей с одеждой, вежливо поблагодарил персонал, стараясь не морщиться от боли в боку, и доложил прапорщику, что готов.
Пока они спускались по лестнице, омоновец пытался убедить Ливанова, что им нужно очень спешить. Сведения, которыми Ливанов располагает, по мнению прапорщика, являлись не просто важными, а крайне важными. Препарат работал! Дмитрий кивал и думал, а не перестарался ли он с внушением? Еще не хватало, чтобы этот Саша Лысаков кого-нибудь пристрелил на пике служебного рвения. Препарат неоднократно использовался и сейчас тоже действовал безупречно. Даже когда его действие пройдет, «объект» останется под гипнотическим воздействием, пока сам Ливанов не снимет кода. Так что на этот счет можно было не волноваться.
На улице прапорщик очень решительно вышел на проезжую часть и, расставив руки, остановил первую же попавшуюся легковушку. Молодой парень в «Мазде-3» вытаращил глаза на массивную кобуру на поясе омоновца, выслушал приказ и кивнул на сиденье. Прапорщик вежливо открыл Ливанову заднюю дверь, усадил его сзади, а сам сел на переднее сиденье. Всю дорогу он очень внимательно следил за дорогой и подсказывал водителю, чтобы тот торопился, но не нарушал правил дорожного движения. Ливанов на заднем сиденье прыскал в кулак, но терпел.
Минут через пятнадцать они приехали к зданию отдела полиции. Дмитрий удержался от желания оставить «Мазду» для дальнейшего передвижение по городу, решив, что с парня и так хватит страхов. Больно уж лицо у прапорщика было напряженное. Что-то там происходило в его голове, возможно, наступали друг на друга какие-то чисто психологические противоречия. Надо было спешить. И Дмитрий подкорректировал задачу, заявив, что им срочно нужно сначала зайти в лабораторию к криминалистам за снаряжением, которое у него забрали.
Дежурный взглянул на вошедших омоновца и Ливанова и вопросительно поднял брови.
– Михалыч, потом! – крикнул прапорщик. – Спешим мы!
Второй этаж, кабинет направо. Дмитрий еле поспевал за омоновцем, беспокоясь, как бы тот под действием гипноза не наломал дров.
– Здорово, мужики! – рявкнул Александр, входя в лабораторию. – Где тут у вас бронежилет и снаряжение, что привезли из научного центра «Байкал»?
– А в чем дело? – поправив очки на худом лице, спросил один из мужчин в белом халате, что сидел перед микроскопом. – Вам чего?
– Срочно нужно выдать вот этому товарищу его снаряжение. Это все очень важно. Приказ начальства!
– Так, тихо, тихо, – попытался рассмеяться второй специалист. – Какой приказ? Должно быть письменное распоряжение следователя. Или хотя бы устное, но от нашего начальства.
– Вот оно, – улыбнулся Дмитрий и спокойно прошел в глубь лаборатории, где на столе в большом пакете лежало его имущество, снабженное какой-то биркой с цифрами и буквами.
– Товарищи! – грозно приподнялся со своего места мужчина в очках, но прапорщик опередил его:
– Сидеть, я сказал! Преступники уходят, а вам бумажки подавай. И чтобы не двигаться у меня и телефонов не хватать!
Ни на кого не глядя, Ливанов быстро облачался в бронежилет. Двое специалистов в белых халатах сидели с напряженными лицами и смотрели на омоновца. Они понимали, что он в какой-то степени «не в себе», но спорить сейчас опасались. Высокий парень умело застегнул под рубашкой бронежилет, забрал со стола изъятый для исследования пистолет «беретта», засунул его в кобуру под мышкой, потом отвел омоновца в сторону и стал что-то ему говорить, глядя пристально в глаза. Прапорщик кивал.
Ливанов выскочил из помещения и быстрым шагом двинулся к лестнице, ведущей на первый этаж и к выходу из отдела. Последняя его команда омоновцу была не дать никому звонить по телефонам и выходить из помещения лаборатории полчаса. Когда на настенных часах большая и маленькая стрелки сойдутся, он должен громко сам себе сказать «раз, два, три», и кодировка снимется. Только прапорщик не будет ничего помнить до утра завтрашнего дня. Ничего с ним не случится, разберутся. Главное, чтобы сейчас полиция со своим неуемным темпераментом не испортила все дело.
Дмитрий поймал такси и велел везти его на аэродром. Сидя на заднем сиденье, он достал свой мобильный телефон и стал набирать sms-сообщение. Несколько секунд, и оно ушло к адресату. Все! Теперь будет проще, теперь они их обложат. Не надо и к гадалке ходить, чтобы догадаться, что преступники ушли воздухом. В тайге иначе поступать нельзя. Тут дорог «раз-два и обчелся», не поедут они по дорогам. И на поезде не поедут. Им нужна скорость передвижения, нужен солидный запас времени, фора нужна.
Вот и аэропорт. Собственно, что такое аэропорт для поселка, в котором нет и двухсот тысяч жителей? Деревянное строение и грунтовая полоса в девятьсот метров для «Анов» и площадки для вертолетов. Ливанову до зарезу нужен был готовый к вылету вертолет. Касса, турникет для прохода на взлетное поле, мордатый полицейский старшина с металлодетектором в руке возле прямоугольной высокой рамки. Ничего, мы тут не пойдем, усмехнулся Ливанов.
Пройдя ленивой походкой к кассе, он поинтересовался, а какие есть рейсы по районам.
– Сейчас посадка будет на вертолет на Сосновскую буровую, а через час вертолет пойдет на Воронцовское и Деловой, – удивленно посмотрев на него, ответила кассирша.
– Эх, жаль! – очень артистично махнул рукой Ливанов. – Мне бы наоборот! Двое суток потеряю на переезды. Ладно, потом с геологами договорюсь, на вездеходе подбросят. Давайте мне билет на Сосновскую, а там решим на месте. – Протянув свое офицерское удостоверение, он отсчитал деньги, демонстративно зевнул, изображая «умотавшегося» в командировке человека, и улыбнулся ей: – Такова наша судьба, так сказать, планида санитарных врачей в нашей армии. За всеми глаз да глаз нужен, а посылают кого? Кто помоложе. Вот так жизнь молодая и пройдет в поездках и перелетах.
– Не пройдет, – пообещала кассирша, возвращая ему посадочные документы, вложенные в удостоверение. – По глазам вижу, что наверстаешь. Девушки-то, небось, и в геологических партиях есть.
– Девушки? – Дмитрий оглянулся по сторонам и доверительно сообщил: – Я ни-ни. Я верный муж. А где у вас туалет?
– На улицу иди, верный муж, – усмехнулась кассирша. – Там туалет. Первая дверь слева от входа. Смотри, на посадку не опоздай.
Дмитрий хотел поблагодарить женщину, но его уже отодвинул в сторону объемистым животом дядька в яркой куртке. За ним пристроились две смешливые девчушки самого что ни на есть геологического вида. Так по крайней мере Дмитрию показалось. Напевая вполголоса попурри из популярных мотивов, он отправился на улицу.
За пределами здания его интересовал совсем не туалет. Здание двухэтажное, с обеих сторон к нему примыкает забор. Не столько забор, сколько ряд столбов с натянутой на них колючей проволокой. И ворота из стального уголка и такой же проволоки, но они сейчас закрыты. Наверняка есть в здании и служебный проход, но светиться там не стоит. Дмитрий побродил, разглядывая территорию, стоянку легковых машин, аллею молодых пихт, уходящую вдоль забора куда-то в сторону. Получалось, что ему придется лезть через забор в любом случае. Но как не оставить на нем часть собственных штанов, вот в чем вопрос? Можно, конечно, отойти от здания аэропорта метров на двести-триста и там найти лазейку. Но потом-то придется уже по территории летного поля возвращаться, а его заметят сразу. Тут персонала немного, все друг друга знают в лицо.
И тут решение пришло само. Один брошенный взгляд, и ноги понесли Дмитрия к входу в аэропорт. Гомон провожающих… никто не заметил, как он скользнул по боковой лестнице на второй административный этаж. Вот и коридор. Ему нужно помещение, которое имеет третье от угла окно. Зараза, там столько голосов, как будто идет банкет. О! Туалет.
То, что туалетная комната для персонала оказалась рядом, было чистым везением. Дмитрий потянул дверь за ручку и тут же шмыгнул в кабинку, потому что услышал, как в другой кабинке кто-то сливает воду. Дождавшись, когда человек покинет помещение, Дмитрий вышел и выглянул в окно. Вот она, родимая! Чуть левее стояла вышка с поднятой площадкой. Самая обычная строительная вышка, имеющая две ноги, два колеса для перемещения и систему из тросов и блоков – ручную лебедку для поднятия площадки на уровень второго этажа. Тут монтировали кондиционер, и вышку не убрали. Спасибо вам за это!
Дмитрий быстро открыл окно, взобрался на подоконник с ногами и примерился. С больным боком такие акробатические этюды выполнять сложно, но после укола он боли не чувствовал, как не чувствовал и некоторой части мышц. Это было плохо, потому что их можно травмировать, если вообще не свалиться во время прыжка. Однако надо рисковать!
Оттолкнувшись ногами, он вытянул руки и поймал ограждение вышки. Ударившись не очень сильно коленом, успел встать на перекрестье стальных уголков. Теперь вниз, вниз. Самое неприятное было услышать грозный окрик местного начальника или полицейского. Только не это, только не это, мысленно повторял Дмитрий, ловко перебирая руками и ногами. Вот и старый растрескавшийся асфальт, последний прыжок, отряхнуть руки и…
Народ потянулся на посадку. Дмитрий присел, делая вид, что завязывает шнурок, потом пристроился к жиденькой цепочке пассажиров, двигающихся к пузатенькому «МИ-2». Пассажиров было немного, всего семеро. И вертолет стоял к аэропорту правым боком. Это очень хорошо, потому что люк для пассажиров в «МИ-2» располагается с левой стороны, которую диспетчеру сейчас было не видно.
Посадка закончилась, пассажиры перестали возиться и ерзать на узких и неудобных сиденьях. Загудели двигатели, и над головой со свистом начали раскручиваться лопасти винта. Сразу стало шумно, тесный салон как ватой наполнился шумом, грохотом и воем. Ливанов выглянул в иллюминатор и посмотрел, как лопасти сливаются в сплошной круг над машиной. Пора, надо все делать сейчас, пока вертолет не сдвинулся с места. Наверняка радиообмен уже произошел, запуск двигателей разрешен, выруливание на взлетную площадку разрешено, взлет разрешен. Теперь осталось устроить совсем маленькую заминку. Эх, начальство, конечно, голову оторвет за такие фокусы. Ладно, отбрешутся! Когда дело коснется возврата препарата и задержания похитителей, тогда многое простится, на многое закроют глаза. Это прокуратуре по фигу, это для нее любое преступление – преступление. А для заказчика и силовых структур есть вещи первоочередные, наиболее важные. Сколько раз уже прикрывали, заминали… Обойдется; сейчас главное – догнать, выполнить задачу!
Ливанов поднялся и прошел, спотыкаясь о чужие колени, к пилотской кабине. Постучав пилота по плечу, он глянул на приборы и понял, что чуть не опоздал. Обороты двигателя почти на максимуме, и вертолет вот-вот начнет взлетать. А подвергать опасности пассажиров нельзя. Это уже перебор!
Пилот обернулся недовольно и почти без удивления. Укол в шею, и руки летчика соскользнули с рычагов. Ливанов перегнулся через расслабленное тело и сместил рычаг газа, чтобы не упали обороты. Потом с озабоченным лицом вернулся в салон и наклонился к двум мужикам на передних сиденьях.
– Ребята, пилоту плохо! – пришлось орать прямо в уши пассажирам. – Надо вытащить его наружу! Сердце! Скорее!
Двое мужиков, по виду геологов, сначала вытаращились на Ливанова, потом кинулись за ним следом отстегивать, поднимать пилота и тащить через салон к двери. Остальные пассажиры замерли в неописуемом недоумении. Ливанов наблюдал всю сцену, прикидывая момент, когда недоумение пассажиров перерастет в дикую неуправляемую панику. Этого допускать по его плану было нельзя.
– Выходим из машины, выходим! – заорал он пассажирам, помогая себе жестами и выражением лица, которые должны были подсказать, что теперь вертолет никуда не полетит и нужно пересаживаться в другой.
Судя по их лицам и движению губ, они были недовольны, судьба пилота мало кого волновала. Незадача! Вот не повезло-то! Ливанов, пытаясь перекричать шум мотора, поторапливал пассажиров, помогая вытащить на бетон взлетной площадки вещи. И когда последний пассажир получил свою сумку, а двое первых пассажиров вопрошающе обернулись, показывая на мирно посапывающего летчика, Ливанов решительно задвинул дверь пассажирского салона.
Все! Теперь отсчет пошел в другую сторону. Напевая «под крылом самолета о чем-то поет зеленое море тайги», он прыгнул в кресло пилота и принялся пристегиваться, поглядывая на приборы и тумблеры. Вертолет находится на взлетном режиме. Теперь ноги на педали, рычаги в руки и… Пошла, родимая, оборотики, оборотики…
Пассажиры снаружи кинулись врассыпную, забыв о багаже. Лопасти месили воздух со свистом, срывая мощным потоком воздуха головные уборы и задирая полы курток и плащей. Колеса покатились по бетону, потом хвостовая балка приподнялась, и машина будто в прыжке подскочила. Наклонив нос, она пошла над аэродромом, все набирая и набирая высоту, а потом резко ушла вправо и исчезла за кронами деревьев, унося с собой грохот и гул. И только диспетчер замер с отвисшей челюстью, глядя со своей вышки через огромное стекло на взлетное поле, где суетились и махали руками пассажиры, где грудился их багаж, а рядом с багажом, раскинув ноги и руки, лежал в кожаной куртке пилот вертолета. Суть произошедшего ускользала по причине своей нелепости и необъяснимости.
