Сергей Зверев
Стальные зубы субмарины
Глава 4
Израиль. Ашкелон. Один из центров радиоэлектронной разведки «Шин-Бет»
Добротные стены каменной постройки надежно скрывали комнату от внешнего мира. Не было ни одного окна, как не было и ни одного пустующего без дела уголка. Небольшое и совершенно неуютное помещение было доверху заставлено аппаратурой. Тускло мерцали мониторы, бесшумно вращались бобины длительной записи. Принудительная вентиляция постоянно подавала свежий воздух, унося наружу нагретые, пропахшие озоном потоки от десятков напряженно работающих приборов.
Приглушенный свет слабо освещал двоих обитателей этого царства электроники. Во вращающемся кресле, напоминающем офисное, сидел молодой человек с густыми и черными как смоль волосами. Судя по всему, он и являлся полновластным хозяином и повелителем этого маленького мира высоких технологий. Во всяком случае, лейтенанту Натаниелю Эдельштайну было довольно приятно так думать. Настроение у парня было одновременно и приподнятым, и обеспокоенным. И вызвано это было только что выуженными из бесконечного информационного мусора данными. Это была большая удача – сделать подобного рода запись. И, будь Натан карьеристом, он бы уже предвкушал, как минимум, благодарность со стороны своего начальства, а может быть, и очередное продвижение по службе. Но все беды этого парня были в том, что он все на свете подвергал, как он сам выражался, критическому анализу. Даже его дед, бывший морской офицер, эмигрировавший из России, не раз говаривал, что он слишком много думает, особенно когда дело касалось шахмат.
Вот и сейчас, нет бы просто пропустить подслушанный посредством чудо-техники разговор на арабском языке мимо ушей (разумеется, предварительно записав его) и забыть о нем, как и предписано инструкцией. Так ведь нет, не получается. Слишком тревожно прозвучали слегка искаженные помехами слова араба, которого он никогда не видел. Настолько тревожно, что стоило Натану заикнуться о сделанном перехвате, как у него в каморке тут же появился представительный пожилой мужчина с недобрым лицом, покрытым мелкими оспинами. Натан видел его раньше.
Несмотря на то, что мужчина был одет в гражданскую одежду, а точнее, в обычный светло-серый костюм, он был офицером контрразведки. Причем не заурядным, а самым что ни на есть настоящим «ястребом». О профессиональном чутье и несгибаемом упорстве Шимона Зетлера чуть ли не легенды складывали. Натаниэль с интересом посматривал на своего «гостя», который сидел с прямой, как доска, спиной и, прищурившись, слушал запись, приложив к одному уху наушник.
Молодого мастера прослушки всегда раздражало такое неуважительное отношение к аппаратуре, но сейчас он даже не обратил на это внимания. Надев свою пару микродинамиков на голову, Натан ловкими, едва уловимыми движениями пальцев регулировал воспроизведение, стараясь сделать перехваченный разговор более понятным. В который раз за сегодня он слышал чуть хриплый голос: «…Тридцать два градуса три минуты и двадцать восемь секунд северной широты и тридцать три градуса и сорок пять минут ровно восточной долготы. Здесь и лежит американский бомбардировщик…»
Этой частью своего перехвата Натан мог гордиться больше всего – все цифры звучали отчетливо и разборчиво даже без компьютерного отсечения шумов. Он мельком взглянул на лицо оперативника, чтобы увидеть произведенное на него впечатление. И разочарованно отвел глаза – на лице старого «ястреба» не дрогнул ни один мускул. А в наушниках уже звучала вызывающая арабская фраза: «…Теперь все будет по-другому, понимаешь? Если у нас в руках будет ядерная бомба, то мы будем диктовать условия!..» И снова Эдельштайн глянул на контрразведчика, и снова не увидел в выражении его лица никаких изменений, хотя у самого по спине слегка пробежал холодок, несмотря на то, что он это слышал уже не в первый раз.
Запись закончилась удаляющимися голосами и топотом ног. Шимон Зетлер вопросительно приподнял седую импозантную бровь, продолжая прижимать к уху наушник.
– Они вышли из зоны досягаемости, – несколько смущенно сказал лейтенант, выключая запись. – Как только будет что-то еще, я постараюсь поймать.
– Да, конечно. – Зетлер растянул губы в подобие улыбки. – Поставь-ка еще разок с того момента, где они говорят о русской эскадре.
– Хорошо, это в самом конце… – Натан недоуменно пожал плечами, снова перематывая и включая записанный разговор. Речь идет о бомбе! Ядерной бомбе! А его интересует какая-то русская эскадра. Непонятный человек этот Шимон Зетлер. Может, он просто знает еще что-то? Ну, конечно, знает. Потому и был таким спокойным, когда слушал все эти ужасы.
– Сынок, сделай-ка мне распечатку этой записи. – Спокойный, но требовательный тон гостя прервал размышления Натаниэля, который молча принялся выполнять поручение. – Ты хорошо поработал, молодец. А куда дальше пойдет эта пленка?
«Ну начинается, – завертелось в голове молодого лейтенанта, – опять начнутся просьбы не вносить в отчет, изъять записи. Как будто инструкции никого не касаются!» Делая вид, что занят, он немного помедлил с ответом, а потом постарался придать своему голосу металлическую твердость:
– Как и положено – в архив. – Натан выжидательно посмотрел на Зетлера. – Простите, но мне надо знать степень секретности…
Тот, вопреки всем его ожиданиям, только согласно кивнул головой и потер квадратный подбородок.
– Конечно, сынок, – ответил он не раздумывая. – Работай с ней, как со спецсекретной. Это мое распоряжение, можешь отразить это в отчете. Все, что из этого вытекает, ты прекрасно знаешь, не мне тебя учить…
Через пару минут Зетлер взял поданную ему стопку особых бланков с расшифровкой записи и собственноручно завизировал каждый из них в уголке. Бережно положив свою ручку с золотым пером во внутренний карман пиджака, он легко поднялся и направился к выходу. У порога остановился:
– Хорошая работа, сынок, – сказал он и, не дожидаясь ответа, вышел.
* * *
Путь от отдела радиоэлектронной разведки до кабинета заместителя главы военной контрразведки «Шин-Бет» Абрахама Когена занял всего несколько минут. Нисколько не запыхавшись, что говорило о прекрасной физической форме, Шимон Зетлер взялся за дверную ручку приемной. Миловидная секретарша только захлопала длиннющими ресницами на ворвавшегося как вихрь мужчину. Старый «ястреб» изобразил самую очаровательную из своих улыбок и в два шага приблизился к ее столу.
– Я все еще надеюсь на вашу взаимность, прекраснейшая Саломея, – медовым голосом пафосно пропел он. – Не мучайте старика, не разбивайте мое истерзанное любовью сердце. Всего один ужин при свечах – и я буду счастлив навеки!
Девушка залилась румянцем и бросила на импозантного седовласого оперативника кокетливый взгляд.
– Господин Зетлер, вы ведь женаты! – укоризненно пропела она и наигранно-томно вздохнула. – Проходите, пожалуйста. Не заставляйте господина Когена ждать вас, он этого не любит.
– Я терпелив, учтите. И всегда добиваюсь своего… – в очередной раз пообещал Зетлер и вошел в кабинет к начальнику.
Абрахам Коген, лысоватый толстяк с выдающимся носом, сидел не за дубовым столом, а в одном из кожаных кресел рядом с окном, сложив руки на круглом животе. Поэтому Зетлер не сразу увидел его. Пристально рассматривая хитрым взглядом своего подчиненного, Коген, нараспев растягивая слова в своей манере и едва заметно картавя, произнес:
– Ах Шимон! Ну когда же ты прекратишь совращать моих девочек?
– Простите, генерал, старая привычка, – ничуть не смутившись, парировал тот. – У меня есть для вас кое-что интересное.
– Вот за что ты мне нравишься, как сотрудник, разумеется, так за то, что всегда приносишь что-нибудь этакое… – генерал жестом пригласил присесть его в кресло напротив. – Давай выкладывай, что там у тебя. Знаю ведь, просто так ко мне в кабинет ты не ходишь.
Зетлер устроился на мягком кожаном сиденье и открыл принесенную с собой потертую коричневую папку.
– Судя по всему, у давней и всеми забытой истории появилось продолжение, – начал он и сделал многозначительную паузу. Генерал в ответ только подпер кулаком щеку, показывая готовность выслушать старого «ястреба».
– Помните инцидент шестьдесят седьмого года с американским бомбардировщиком? – продолжал Зетлер.
– Сбитым египтянами?
– Ну насчет египтян – спорный вопрос. Но не это важно. У наших заклятых «двоюродных братьев» – арабов, похоже, появилась та же информация.
– Это проверено?
Зетлер протянул Когену распечатку.
– Лучше просмотрите это сами. Приватная беседа Ахмеда Эль-Айли с некими Хакимом и Ибрагимом.
– Кто это? – живо поинтересовался генерал, бегло пробегая глазами по листкам с текстом.
– Эль-Айли – правая рука покойного Арафата…
– Не зазнавайся, Зетлер, не надо делать из меня склеротика, – посоветовал Коген. – Этого мерзавца я знаю. Остальные?
– Простите, генерал. Хаким – предположительно Хаким Ассади. Известная сволочь, профессиональный террорист. Нам он доставил немало хлопот, когда находился в составе боевых групп Организации освобождения Палестины, но в последнее время переключился на Россию. Периодически воюет на Северном Кавказе, готовит боевиков. В общем, переквалифицировался в высокооплачиваемого инструктора, хотя не брезгует и небольшими вылазками. Второй – у нас не засвечен. Боевик из Чечни. Судя по его заявлению, именно его отец сбил американский «Б-52». Вот откуда у них такие точные координаты.
Генерал отложил в сторону записи и пригладил блестящую прогалину на своей голове.
– А ведь я предлагал еще в шестьдесят седьмом поднять тихо эту чертову ракету. – Глаза Абрахама Когена превратились в две узенькие щелки. – Двух зайцев бы сразу убили: и бомбу бы имели, и спали спокойнее. Так нет же, боялись со Штатами отношения испортить…
– А теперь?
– А что изменилось? Ссориться с Америкой нам снова не с руки. – Генерал язвительно хмыкнул. – Ты мне лучше скажи, насколько реальны шансы арабов поднять со дна эту ерундовину, учитывая, что она не в наших территориальных водах?
– Шансы есть, принимая во внимание наличие подводной лодки, огромного желания и кучи денег. Но при одном условии… – Зетлер многозначительно замолк.
– И при каком же?
– Если мы не будем им мешать.
Коген пружинисто вскочил со своего места и принялся мерить шагами свой кабинет.
– Значит, говоришь, при условии, что мы не вмешаемся? – стал негромко рассуждать вслух генерал. – Тогда вопрос, а нам это выгодно?
– Что именно?
– Предположим, что мы ничего не предпринимаем, и арабам удается достать ядерную бомбу. – Оставив без внимания вопрос собеседника, глава контрразведки остановился напротив окна и заложил руки за спину. – Ты только представь, как это будет здорово!
– Представляю. Ядерный взрыв в Тель-Авиве будет смотреться очень красочно, – мрачно заметил Зетлер.
– Типун тебе на язык! – возмутился генерал. – Дело до этого не дойдет. А вот шум какой поднимется! Янки – по уши, простите, в дерьме. Их ведь бомба. Мировая общественность – в ужасе. Под это дело мы сможем не то что миллионы получить на борьбу с терроризмом. Тут миллиардами попахивает! Можно будет действовать в Палестине, Сирии, Ливане при полном одобрении цивилизованного мира, я уже не говорю про поддержку со стороны провинившихся Штатов. Как тебе такой вот вариант развития событий?
В кабинете повисла пауза. Оба напряженно думали. Первым прервал молчание Зетлер. Сосредоточенно глядя на своего руководителя, он спросил:
– Неужели мы позволим им заполучить ракету с ядерной боеголовкой?
Взгляд генерала приобрел лисье выражение. Переместившись за свой стол, он оперся двумя руками на его крышку и склонил круглую голову набок.
– Мы позволим им думать, что такая ракета у них есть… – был его ответ.
До прихода сменщика оставалось меньше четверти часа, а Натаниелю Эдельштайну все еще не удалось принять решение. Сегодняшние события выбили его из колеи. Он уже начал оформлять отчет, когда поступил этот странный приказ. Шутка ли – стереть все полученные записи, пусть даже с согласия самого генерала Когена. Останутся только те распечатки, которые он сделал сегодня. Но они у Зетлера. А пытаться разгадать его намерения все равно что играть в рулетку. В отчаянии Натаниэль замычал и встряхнул головой, ему больше всего было обидно, что он чего-то не понимает. Отложив наушники, он глубоко вздохнул несколько раз и попытался успокоиться. В конце концов какое дело ему, простому оператору, до планов руководства «Шин-Бет»? Наверху есть умные люди, они разберутся. Они не допустят катастрофы. Но почему-то эти мысли не приносили облегчения. А если эта информация не дойдет до тех самых умных людей?
Решившись, Натан достал из маленького тайника неучтенный мини-диск. Оглянулся на двери. Если его застукают за этим занятием – можно сразу идти на «суку…» – местный базар, торговать зеленью. Работы лишишься мигом. Если не хуже.
Но все было тихо.
Натан, уже ни о чем не думая и действуя, как автомат, записал на диск весь перехваченный разговор. Спроси его сейчас, для чего он это делает, он и сам вряд ли смог бы внятно объяснить. Но он это сделал. Отступать было некуда. Спрятав диск под подкладку своей форменной фуражки, Натан принялся выполнять распоряжение Зетлера, одновременно уничтожая все следы своего вмешательства. Вот и все. Странно, но, несмотря на новое чувство – боязнь быть пойманным, – он испытывал непонятное облегчение. И настроение улучшилось. Он сумел даже вполне непринужденно посмеяться над сальным анекдотом, который рассказал его сменщик, и приветливо улыбнулся охранникам на выходе из здания. Сам не ожидал, что все получится так просто и буднично. И только по пути домой, когда потихоньку прошел кураж, он начал постепенно осознавать серьезность своего поступка.
Глава 5
Египет. Порт-Саид – северные «ворота» Суэцкого канала
Хищный профиль российского эсминца был отлично виден с мостика «Арктура», на котором стоял Сергей Павлов. Что ни говори – красивый корабль. Стройный, изящный и одновременно мощный. Не чета гражданским судам, во множестве разместившимся по соседству на рейде, пусть даже таким громадинам, как тот новый контейнеровоз-пятидесятитысячник, раскорячившийся поперек бухты Порт-Саид. Кстати, именно этого монстра сейчас пропускала российская эскадра. Встав на рейд еще несколько часов назад, командование сразу связалось с руководством порта, известив о своем намерении пройти через канал к Суэцу. Все как и полагается, Сергей сам при этом присутствовал – командир снова назначил его вахтенным офицером. Радушию египтян не было предела, видимо, крепки еще воспоминания о недавней дружбе и поддержке в нелегкие годы войны. Во всяком случае, Полундре так показалось.
С широченными улыбками на лицах, которые не исчезали даже тогда, когда их обладатели говорили или курили, египетские власти многократно заверили всех в своем почтении и расположении и обещали сразу же провести оба российских корабля через канал, как только подойдет их очередь. А очередь, разумеется, была не маленькая. Как-никак, желающих попасть из Атлантики в Индийский океан, не обходя при этом Африку, было предостаточно.
В ожидании же своего часа всем свободным от вахт было любезно предложено сойти на берег, где программа увеселений была отработана до мелочей за долгие годы существования судоходства по знаменитому каналу. Обычно моряки поступали именно так – отпрашивались в порт, где на центральной площади их ждали в ряд расставленные смышлеными хозяевами заведения с броскими вывесками вроде «BAR», «Restaurant» и даже «Saloon» и «Tavern». Понятное дело, что не только прохладительные напитки предлагались вырвавшимся на берег морским волкам, несмотря на то, что страна мусульманская и алкоголь там вне закона. Но не для туристов и моряков, конечно, которые щедро расплачиваются за возможность хорошо оттянуться на твердой земле.
В конце площади, после всех питейных точек, захмелевшие морячки передавались под опеку местным таксистам, которые с превеликим удовольствием развозили всех желающих: кого на «Lady-street», в объятия «жриц любви», а кого прямо в Каир и Гизу, к знаменитым казино под сенью тысячелетних пирамид. А уже оттуда мореманы триумфально (а когда и не очень, по причине полного истощения финансов) доставлялись в Суэц, где поднимались на борт своего корабля, к тому времени уже бережно проведенного через весь канал египетскими лоцманами. Такой вот «крюк» почета по древней земле для любителей острых ощущений.
Разумеется, командование российской эскадры поблагодарило египтян за столь радушный прием, но команду на берег отпускать не спешило. Сергей подозревал, что и его марсельское приключение сыграло в этом свою роль, но особых угрызений совести не испытывал – мало ли с кем могло такое случиться. Никто от такого не застрахован. Потому он так спокойно и наслаждался сейчас видами знаменитого порта, пока гидрографическое судно занимало свое положенное место параллельно эсминцу, уже бросившему якорь.
Монстр-пятидесятитысячник неуклюже, но упорно разворачивался ко входу в канал при помощи маленьких, но чрезвычайно сильных буксиров. Словно муравьи, облепившие громадного жука, они целенаправленно выводили его на нужный курс. То и дело раздавались предупредительные гудки, заставлявшие какое-либо судно отойти в сторону и расчистить проход.
Сергей глянул на часы – до окончания вахты оставалось чуть более получаса. Потом можно будет пойти вниз, окатить себя ледяной водой и завалиться на койку. Кстати, хорошо бы дописать письмо жене, а то совсем совесть заест…
Что-то выходящее за рамки обычного было в поведении промасленного старого буксира, как чертик из табакерки выскочившего из-за гигантской туши контейнеровоза. Без всяких гудков, которые он должен был издать, выходя из акватории порта, нарушая все правила судовождения, он несся прямо на «Арктура». Все мысли о доме мигом улетучились из головы Полундры. «Да что же он делает, сволочь!» – только и успел подумать Сергей, а ноги уже сами несли его к рулевому, где, на его удивление, уже стоял командир гидрографического судна.
– Буксир на траверзе! – только и успел крикнуть Сергей. Дальнейшие его слова потонули в реве тревожной сирены, которой «Арктур» пытался предупредить неосторожный буксир о возможности столкновения. Гудок, за ним еще и еще. Но на маленьком мазутно-черном буксире как будто все оглохли и ослепли одновременно. Не сбавляя хода, вспенивая буруны за своей кормой, он пер прямо на российские корабли.
Полундра краем глаза глянул на командира. Тот словно превратился в свою собственную мраморную статую – бледное лицо застыло в какой-то отрешенности. Только по едва шевельнувшимся стиснутым губам Сергей понял, что командир не впал в ступор, а все еще пытается спасти ситуацию. И тут же ощутил это. «Арктур» рывком стал разворачиваться, уходя от «атаки» нежданного гостя. А потом так же неожиданно остановился. Сергею уже некогда было оборачиваться на командира – до приближавшегося судна оставались считаные метры, и становилось все понятнее, что столкновения не избежать. Но в эти доли секунды он вдруг ясно и четко осознал причину их остановки. Уведи командир сейчас «Арктур» с пути свихнувшегося буксира, и тот с не меньшим успехом протаранит эсминец! Значит, быть аварии!
Вовсю пыхтя выхлопной трубой своего дизеля, портовой «хулиган» с размаху врезался в борт гидрографического судна почти у самой кормы. Со страшным треском разрываемого металла обшивка российского корабля провалилась внутрь, образовав внушительную пробоину ниже ватерлинии чуть ближе к кормовой части, в которую мгновенно хлынули потоки воды. Только после этого на буксире взревела сирена, и он с такой же прытью дал задний ход.
Едва удержавшись на ногах после страшного удара, Полундра кинулся вниз. Согласно уставу, он должен возглавить аварийную команду. Рядом с ним, поднятые по тревоге и взбудораженные внезапным сотрясением, бежали другие моряки. Редко можно было увидеть Сергея, несущегося с такой скоростью, но сейчас было не до удивлений. Позади остались палуба и кубрик, а впереди, в терпящем бедствие машинном отделении, уже слышался шум борьбы со стихией. Возбужденные крики матросов перекрывались шумом бурлящей воды и грохотом опрокидываемых тяжелых предметов. Люди уже действовали. В такой ситуации в первые секунды человеческий мозг словно отключается, и если все действия заранее не доведены до автоматизма, не заучены наизусть, то, скорее всего, начнется некоординированное метание, не приводящее ни к чему полезному и только зря отнимающее драгоценное время. Именно поэтому на флоте так часто проводятся аварийные учения, чтобы в нужный момент, такой, например, как этот, команда слаженно и умело спасала свой корабль. Так оно и произошло. Уже через несколько минут титанического труда пробоина была временно прикрыта «пластырем», а еще через несколько минут Полундра с одним из своих людей уже спускались под воду, чтобы снаружи оценить размеры повреждений.
Выбравшись обратно на палубу, Сергей увидел, что к борту «Арктура» уже пришвартовался катер морской полиции, а бравые египетские полицейские уже разводят руками, объясняясь с российским капитаном. Подойдя чуть ближе, Сергей услышал приглушенный голос своего командира. Судя по всему, тот был в ярости. Причем в крайней ее степени. Неопытные полицейские могли об этом и не догадываться, но он-то хорошо знал кавторанга. Строя недоуменные физиономии, египтяне уверяли, что столкновение абсолютно случайное и что они понятия не имеют, как такое могло получиться.
Надо было что-то делать. Сергей выступил вперед и, набрав в могучие легкие побольше воздуху, гаркнул:
– Разрешите обратиться, товарищ командир!
Это произвело именно тот эффект, на который он и рассчитывал: капитан второго ранга переключил свое внимание на него, дав возможность бедолагам полицейским избежать печальной участи попасть под его горячую руку. Но зато досталось Полундре.
– Ты-то что орешь! – рявкнул на него капитан второго ранга, выпуская пар. – Под арест захотел, раззява? Двух осьминогов тебе в одно место и якорем перекрестить через хребет! Как вахту нес, я тебя спрашиваю? Неужели не видел этого сукиного кота, который мне своим корытом весь борт исполосовал?
Сергей стоял, вытянувшись в струнку. Командир отходчив, и уж лучше пусть на нем отыграется, чем потом международные склоки разгребать. Улучив паузу, он вставил свои «пять копеек»:
– Вовсе не весь борт, товарищ командир. Я проверил. Дыра здоровенная, но не смертельная.
– Умничать вздумал, Сережа? – язвительно прошипел кавторанг, «погаснув» с той же внезапностью, как и вспыхнул. – Докладывай по-человечески. Что там у нас, все живы?
Сергей мысленно улыбнулся – опасность миновала. Не вдаваясь в лишние детали, о них можно будет рассказать после, он доложил, что полученные повреждения не угрожают немедленным затоплением корабля, но и продолжить дальнейшее движение не позволят.
– Две трети пробоины ниже ватерлинии, говоришь. Да еще рядом со шпангоутом… – Командир задумчиво схватился за подбородок, словно забыв про притихших полицейских. – Вот пропасть, без сухого дока не обойтись! Что скажете, господа полицейские? Как нам быть теперь?
Обрадовавшись появившейся возможности уладить конфликт, старший из полицейских затараторил на английском со страшным арабским акцентом:
– Раз уж такое несчастье произошло в нашем порту, а это исключительный случай, понимаете? У нас такого почти не бывает! Ну так вот, раз уж произошла эта неприятность, мы приложим все силы, чтобы помочь дружественному флоту. И весь ремонт можно будет осуществить у нас. Корабль может двигаться своим ходом?
Командир посмотрел на Полундру. Тот отрицательно покачал головой.
– В машинном – вода. Я бы не стал рисковать…
– Значит, мы прямо сейчас подгоним буксир и отведем корабль на судоремонтную верфь в десяти милях отсюда, – продолжил понятливый полицейский. – И примите наши извинения за то, что столь неприятный момент связан с пребыванием в самом крупном и безопасном порту Средиземного моря. Поверьте, мы очень сожалеем о случившемся.
– Да уж, безопасном… – проворчал кавторанг.
Полицейский воспринял это как упрек в свой адрес.
– За все время моей службы в этом порту таких случаев не было, – горячо начал он. – Мы обязательно во всем разберемся и накажем виноватых. Хотя, повторюсь, все это только роковое стечение обстоятельств, не более того.
– Ладно, – махнул рукой кавторанг. – Давайте покончим со всеми формальностями. У вас ведь наверняка куча вопросов и протоколов по этому поводу.
– О уважаемый, это же наша обязанность. Нам, конечно, придется опросить вас и других офицеров, стоявших в этот момент на вахте.
Сергей понуро опустил голову – вот чего он уже натерпелся за этот поход, так это общения с полицией.
К вечеру «Арктур» уже заводили в сухой док при помощи длинных тросов и лебедок. Работа нервная, напряженная, но для местных ремонтных рабочих привычная. Для начала израненный корабль буксиром протолкнули через систему шлюзов, а теперь устанавливали в гигантском доке с таким расчетом, чтобы после спуска воды он ровнехонько лег на стапели и рабочие могли добраться до поврежденного борта.
Но еще до этого экипажу российского судна довелось немало потрудиться. Не стал исключением и Сергей Павлов. Мало того что ему пришлось-таки вопреки своему желанию долго отвечать на совершенно тупые вопросы службы безопасности порта и морской полиции, так он еще успел перевести своих пловцов вместе с оборудованием на эсминец, чтобы они могли продолжать выполнять свои задачи. А на их плечи ложилась громаднейшая ответственность. В свете инцидента им придется круглые сутки патрулировать пространство вокруг эсминца, чтобы пресечь любые другие возможные провокации. Да еще в отсутствие командира, который вместо того, чтобы им помогать и заниматься тем, что умеет лучше всего, то есть обеспечением подводной безопасности боевого корабля, вынужден временно «списаться» на берег. Так же на эсминец ушла часть команды, остались только те, которые должны были поддерживать жизнеспособность судна и восстанавливать его.
Вообще ремонт планировали провести своими силами. Как-никак, гидрографическое судно, оно хоть и не имеет вооружения, но состоит в военно-морском флоте и имеет на борту не меньше секретов, чем любой крейсер. И совершенно ни к чему иностранцам о них знать. Египетская же сторона настаивала на своем непременном участии. Дескать, в нашем порту ремонтируетесь, нашим оборудованием пользоваться собираетесь, так как же без нас? Задачка не из школьного учебника. Пришлось подключаться дипломатическим службам и службе режима и секретности флота. Но в итоге, после долгих переговоров и разбирательств, пришли к компромиссу. Египтяне допускались только в поврежденное отделение, непременно в сопровождении российского наблюдателя, и только те специалисты, без которых действительно нельзя было обойтись.
Как раз один из таких спецов, инженер-механик Аззам Ирекат, только что спустился в машинное отделение. При первом осмотре обнаружилась трещина в одной из опор силовой установки «Арктура», и сейчас Ирекату предстояло решить, возможно ли обойтись ремонтом без демонтажа двигателей, либо придется снимать дизели. Понятно, что это не только сильно задержит ремонт, но и в несколько раз увеличит его стоимость. А с деньгами у российской стороны, как и всегда, было туго. Отправив вниз надежных людей помогать арабскому судоремонтнику, Сергей с командиром остались стоять на палубе, неспешно беседуя.
– Устал я чего-то, – вздохнул кавторанг, отирая вспотевшее лицо носовым платком. Полундре показалось, что командир после всех сегодняшних передряг как-то разом постарел, осунулся.
– Устанешь тут, – отозвался он, с интересом разглядывая высоченные своды дока, крытого металлическими листами. – Эх, мне бы этого шкипера-недоучку с буксира на пару минут всего, выспросить, зачем ему весь этот маневр понадобился…
– Думаешь, неспроста все это? – спросил командир и тут же сам себе ответил: – Да брось, Сергей. Я поначалу тоже все происки врагов выискивал. Только вот в чем подвох, так и не понял. Слишком уж сложно все как-то, чтобы нарочно все это устроить. Да и власти нормально отреагировали. Док без очереди дали, сами отбуксировали. Похоже, чувствуют свою вину, загладить пытаются… Душевные ребята!
Сергей прислонился к нагретому металлу спиной, кожу стало потихоньку покалывать. Думать ни о чем не хотелось. Вахта, потом авария, затем срочная переброска отряда с борта на борт, допросы, протоколы – многовато за одни сутки. Но об отдыхе пока можно было только мечтать. Через полчаса обещали начать слив воды из дока – операция ответственная, надо будет подключаться. Ошибись местные мастера хоть на полметра, и «Арктур» запросто может опрокинуться набок. Вот поставят на стапеля, тогда можно будет немного расслабиться.
Громкий топот матросских башмаков по палубе вывел Сергея из задумчивости. Повернув голову в сторону несущегося к ним моряка, он с сожалением оторвался от переборки. Бежал один из техников, приставленных к арабскому инженеру для наблюдения.
– Что там еще? – спокойно осадил запыхавшегося парня кавторанг. Но тот и не думал успокаиваться. Выпучив глаза, он растерянно показывал в сторону машинного отделения, невнятно повторяя:
– Товарищ командир, товарищ… командир!
– Да что ты заладил, в самом деле, – капитан «Арктура» сурово сдвинул мохнатые брови. – Давай выкладывай спокойно, что стряслось. Накрылся дизель? Снимать к чертям? Или новый искать надо?
Моряк отрицательно затряс головой и снова замахал руками.
– Он полицию уже вызвал! Все! Амба!
Тут уж не выдержал Сергей. Он просто взял возбужденного моряка за плечи и легонько встряхнул. Только при этом у бедолаги так мотнулась голова, что едва осталась на месте. Но эффект был разительным – паренек сразу перестал жестикулировать и бешено вращать глазами, хотя таращил их с прежним усердием. И дар речи к нему снова вернулся.
– Вот теперь говори, что еще за полиция, – милостиво разрешил Полундра. И техник, периодически сглатывая слюну пересохшей от волнения глоткой, зачастил:
– Мы как в машинное спустились, я за ним все время смотрел, за инженером этим. Сразу он мне не понравился – скользкий какой-то! Ну так вот, спустились, значит. Он вокруг дизеля покрутился, покрутился, что-то на своей тарабарщине пролалакал и – шасть к опреснителю. Ну, думаю, ему виднее, может, и там что накрылось. Опреснитель-то нережимный, можно, значит, смотреть. А он, гад, крышку снимает и мне, мол, подай-ка ключик. Ну я за ключом пока отвлекся, пока нашел, смотрю – а он уже лапищу туда запустил и достает оттуда пакет какой-то. Белый такой, весь изолентой замотанный и целлофаном. А сам радостный, аж зад светится! И напарник его тоже, ага! А я офонарел просто от неожиданности – откуда в опреснителе-то? А он пакетик ножичком полоснул, понюхал, да как заорет: «Наркотик! Наркотик!» И тут же прямо по телефону в полицию… вот… а я сюда…
