Сергей Зверев
Посвящение в герои
Глава 3
Уже спустя десять минут после того, как первый из пиратов проник на палубу «Жанетты», все было кончено: судно полностью перешло под контроль бандитов. Всех моряков, кроме капитана, штурвального и двух механиков, обслуживавших двигатель, согнали в кают-компанию. Пираты провели обыск. Впрочем, деньги не отнимали, забрали только сотовые телефоны. Командовавший обыском высоченный негр, широко улыбаясь, объявил, что ничего плохого ни с кем не случится, пусть все будут спокойны.
– Только в десант играть не надо, – добавил он, выразительно посмотрев на Костю Мельникова. – Играть в герои не надо. Тогда все быть живые, все здоровые.
Пока что действительно все члены экипажа были живы и относительно здоровы. Выяснилось, что, кроме Кости, у которого после удара автоматом голова раскалывалась от боли, и матроса Махеша Гавли, раненного в ногу, никто из экипажа во время захвата судна не пострадал. Доктор Норма Лабрус – сухопарая француженка, вечно ходившая с сигаретой в зубах, – осмотрела обоих раненых и сообщила, что ничего серьезного им, по-видимому, не угрожает: у Кости, скорее всего, легкое сотрясение мозга, а у Гавли задеты мышцы, пуля прошла навылет.
Пока в кают-компании шел обыск, а затем врачебный осмотр, в рубке пираты определяли судьбу судна. Главарь захватчиков – человек лет тридцати, коренастый, ходивший в пестрой рубашке и полотняных штанах, – приказал морякам погасить на судне все огни и сменить курс. Теперь «Жанетта» полным ходом шла на запад. Рацию пираты сразу же вывели из строя, чтобы кому-то из моряков не пришло в голову потихоньку передать сообщение на итальянский эсминец.
После того как все распоряжения были отданы и балкер лег на новый курс, главарь бандитов подозвал к себе капитана Савиньи.
– Будем знакомиться, капитан, – сказал он. – Ваше имя я узнал из судовых документов, так что можете не представляться. А меня зовут Юсуф Ахмед. Теперь слушайте внимательно и передайте остальному экипажу. Я занимаюсь этим бизнесом не первый день, и ваш корабль у меня тоже не первый. И за все время от моих рук или от рук моих людей еще не погиб ни один человек. Так что, если ваши люди будут сохранять благоразумие, вам ничего не угрожает. Но и терпеть неповиновение мы тоже не будем. Если кто-то из экипажа попробует зажечь свет или иным образом подать сигнал – пусть пеняет на себя. Это понятно?
– Да, вполне понятно, – кивнул Бертран Савиньи. – Но скажите, куда вы ведете наше судно? И какой выкуп вы намерены потребовать? Или это все является секретом?
– Почему же? Никакого секрета, – отвечал Юсуф. – Сейчас все скажу. Только одно маленькое уточнение, капитан: это судно уже не ваше и не вашей компании. Это наше судно, и мы можем сделать с ним все, что захотим. А хотим мы получить за него, а также за вас и ваших людей немного денег. По сравнению с теми суммами, которыми ворочают европейские компании, это совсем небольшие деньги. Но для нашего бедного народа это будет хорошая помощь. И это будет только справедливо, если европейские капиталисты поделятся с бедным сомалийским народом. Ну вот, это что касается наших запросов. А ведем мы вас в порт Босасо – слышали, наверное, о таком? К утру должны быть на месте.
– Да, слышал, – упавшим голосом ответил Савиньи. Разумеется, он слышал названия маленьких портов на северном побережье Сомали, этих пиратских гнезд – Эйль, Харардере, Босасо. Захваченные суда месяцами, а то и годами стояли на их рейдах, а команды томились в плену в ожидании выкупа. Оставалась, правда, надежда на то, что капитан итальянского эсминца, не найдя «Жанетту» в условленной точке встречи, поймет, что балкер захвачен пиратами, отправится в погоню, и эта погоня будет успешной. Именно на это надеялись все моряки попавшего в беду судна. Однако до сих пор военным кораблям, несшим вахту возле побережья Сомали, крайне редко удавалось догнать уже захваченное судно. И еще меньше было случаев, когда такой корабль удавалось освободить.
К сожалению, так все и вышло. Всю ночь «Жанетта» шла на запад, и никакое судно не появилось, чтобы ее освободить. Ближе к утру главарь пиратов разрешил капитану Савиньи отправиться на отдых, на мостике его сменил первый помощник Дюбайе. При первых лучах рассвета он увидел вырастающие из моря горные вершины: это были цепи горных хребтов, находящихся на границе Сомали и Эфиопии. Затем показался и берег, а на нем – небольшой рыбацкий поселок.
Следуя указаниям Юсуфа – тот взял на себя обязанности лоцмана, – Дюбайе ввел «Жанетту» в порт и поставил на якорь. После этого пираты заявили морякам, что те могут взять свои личные вещи и собраться на палубе.
– Позвольте, но зачем? – удивился Савиньи, который вел переговоры от имени всей команды. – Разве мы не остаемся на судне?
– Нет, не остаетесь, – ответил главарь пиратов.
– Как? Почему? – возмутился Савиньи. – Я знаю, я слышал, что экипажи захваченных судов всегда остаются на борту, здесь и живут. Тут нам все знакомо, тут наш дом... Нет, мы не хотим уходить на берег!
Глядя на Савиньи сейчас, Костя Мельников подумал, что, пожалуй, напрасно считал француза таким уж беззубым – как выяснилось, капитан умел отстаивать интересы команды.
– На суше больше риска, что мы подхватим какие-то местные болезни, – поддержал капитана старший механик Андрей Куликов. – А ни у кого из нас нет прививок!
Однако Юсуф Ахмед тоже умел добиваться своего, и ему было легче – сила в данном случае была на его стороне.
– А потому, – отвечал он, обращаясь прежде всего к Савиньи, – что ваши соотечественники имеют плохую привычку вмешиваться в чужие дела. Это дело, – пират ткнул пальцем в палубу «Жанетты», – касается только меня и хозяина вашей компании. Но правительство Франции любит считать свою страну великой державой и посылать солдат, чтобы те решали коммерческие вопросы. Так вот: на этот раз этот фокус не пройдет! Вы будете жить на берегу, и где именно – не будет знать ни одна душа. А что до прививок, – повернулся он к Куликову, – то у вас есть доктор, пусть она вас и прививает, если хотите. Мы даже лекарства вам дадим. Так что хватит разговоров, и вперед, на берег!
При этих словах главаря несколько пиратов передернули затворами автоматов. Делать было нечего. Моряки один за другим спустились по трапу к лодкам. Когда первая лодка заполнилась и отчалила, на ее место встала вторая.
Настя с Костей Мельниковым ехали в первой посудине. Когда берег приблизился, стало видно, что на причале стоят несколько десятков человек. Среди них были и мужчины, но гораздо больше женщин и подростков. Все они что-то весело кричали, а женщины и дети еще и пели, и танцевали.
– Чего это они? – удивленно спросила Настя.
– Наверно, радуются, что их дорогие мужья с добычей вернулись, – высказал предположение Костя.
– Не обязательно мужья, – поправил его сидевший рядом Куликов. – Среди них, может, вообще жен нет. Это они радуются успеху своих земляков. Нам они радуются, понимаете? У меня есть один знакомый, он служил на кипрском танкере, который также этим бандитам попался. Они четыре месяца на корабле жили, пока хозяин выкуп не заплатил. Так вот, он рассказывал, что, когда пираты приходят в порт с захваченным судном, все население устраивает вроде как карнавал. Для них это праздник. Ведь в этом нищем Босасо других заработков, кроме пиратства, нет. На полученные в качестве выкупа деньги пираты покупают продукты, машины, вообще тратят их, не скупясь. Посылают детей в школы, даже строят дороги! Так что и остальному населению кое-что достается. Вот они и радуются.
Лодка подошла к причалу – грубо сделанной бетонной стене, облепленной старыми автомобильными покрышками.
– Совсем как у нас в порту, – заметила Настя.
– Да уж, в Европе такого не увидишь, – произнес Куликов.
Пленники поднялись на причал и остановились в нерешительности. Никто им не указывал, куда идти, и уже не охранял. Казалось бы, беги, куда хочешь. А куда побежишь в чужой стране, где ничего не знаешь, а все жители видят в тебе лишь источник легких денег, и где тебя выдает все, начиная с цвета кожи и кончая языком? Пираты это хорошо понимали и не слишком беспокоились об охране захваченных моряков.
Вслед за первой причалила и вторая лодка, и вот уже весь экипаж «Жанетты» собрался на берегу. Когда на причал вслед за пленниками поднялись и пираты, толпа разразилась бурными криками восторга. Главаря банды Юсуфа Ахмеда приветствовали, как героя. Мельников заметил, что к нему местные обращаются весьма почтительно. «Как у нас к губернатору какому», – подумал механик. Остальных пиратов из его группы обнимали, хлопали по плечам – чуть ли на руках не качали.
Разрезая толпу, на причал одну за другой вкатили несколько машин. Первым ехал, сверкая краской и сияя желтыми дверными ручками, огромный новенький «Хаммер», за ним катила видавшая виды «Тойота», а затем следовали три жуткие развалюхи, марку которых было невозможно определить. Кузов последней машины был буквально стянут проволокой.
– Ну и рыдваны! – покачал головой Сергей Муравьев, второй механик балкера. – У нас таких даже на дачах не увидишь...
– Но зато какова головная машинка! – заметил Мельников. – На такой только в банк ездить!
– Может, хозяин туда на ней и ездит, – предположил техник-моторист Женя Бабич.
– Не знаю, куда он ездит, но только не в банк, – не согласился с ним Куликов. – Нет здесь банков, Женя. Ни офисов нет, ни контор с ресторанами. Да и магазинов, в нашем понимании, думаю, тоже нету.
В этом «дед» (так на флоте зовут старших механиков), как позже выяснилось, ошибался.
Роскошный внедорожник остановился прямо перед Юсуфом. Правда, отличие от Европы состояло в том, что водитель не спешил распахнуть перед хозяином дверцу – он так и остался сидеть на месте. Вместо этого главарь бандитов сам распахнул дверь джипа, приглашая Бертрана Савиньи занять место в машине. Потом сел сам, и джип, сверкнув еще раз дверными ручками, развернулся и покатил обратно.
– Мать моя, а ведь они из золота! – тихонько воскликнул Бабич, провожая глазами роскошную машину. – Слышь, мужики, у этого чувака ручки на машине золотые!
– На чужие деньги можно даже стульчак на унитазе золотой сделать, – заметил на это Куликов. – Только неудобно будет: задницу отсидишь.
Теперь настал черед и остальным морякам рассаживаться по машинам. Им достались менее комфортные условия, чем капитану: в каждую из развалюх предстояло втиснуть по четыре-пять человек. Кое-кто запротестовал против таких условий, но пираты тут же взяли автоматы на изготовку, а стоявшая вокруг плотным кольцом толпа поддерживала их громкими криками. Пленники не понимали язык сомалийцев, но выражение лиц было понятно и без перевода.
– Мне страшно, Костя, – шепнула Настя Мельникову, когда они оказались рядом в одном из рыдванов, оказавшемся старым-престарым «Фиатом». – Все эти мужики смотрят на меня как... как...
– Понятно, – также шепотом отвечал ей механик, избавив девушку от необходимости уточнять. – Не бойся – может, все еще обойдется. Видишь, они ни в кого не стреляют. Даже меня не покалечили, хотя я и сопротивлялся.
– Да тут стрелять и калечить не надо, – горько усмехнулась Настя. – Только...
Она не стала продолжать.
Машина между тем ехала по улицам поселка. Впрочем, слово «ехала» тут вряд ли подходило: поскольку на улицах не было никакого покрытия, то «Фиат» кое-как ковылял по буграм или трясся на ухабах. Правда, изредка попадались участки отличной асфальтированной дороги. Они примыкали к домам, которые так же резко отличались от своих соседей, как асфальтированное шоссе перед ними – от слежавшейся грязи на остальной улице. Это были настоящие особняки – с дверями из мореного дуба, ажурными балкончиками, крышами, крытыми дорогой черепицей. Они очень странно смотрелись среди бедных хижин, кое-как сложенных из камня или из саманных брикетов.
– Вот они, дворцы пиратских королей, – пробормотал Куликов, поглядывавший в окно на роскошные коттеджи. – Построены на страданиях людей...
– Глянь, Михалыч, – воскликнул Женя Бабич, смотревший на другую сторону улицы. – А ты, кажется, ошибся насчет магазинов и ресторанов. Вон, смотри.
Старший механик глянул в окошко и увидел, как машина проехала мимо двухэтажного здания с двумя дверями. Над одной висела вывеска, написанная латинскими буквами, но само слово было непонятным, над другой виднелась надпись «Интернет-кафе».
– Вот, Интернетом побалуемся, – заключил Женя, провожая глазами очаг цивилизации.
– Как же, у них побалуешься... – пробурчал Куликов, как видно, уязвленный тем, что одно из его предположений не оправдалось.
Между тем «Фиат» проехал еще несколько кварталов, миновал очередной особняк – пожалуй, самый роскошный из всех увиденных моряками – и затем, свернув в узенький переулок, остановился у двухэтажного дома, сложенного из грубо отесанных камней. Машину тут же окружили несколько бандитов, которые жестами предложили пленникам выходить.
– Все, приехали в отель, – заключил неунывающий Бабич, вылезая из «Фиата». – Сейчас номера показывать будут.
– Нет, наверно, подождут, пока остальные машины подъедут, – предположил Мельников.
Он оказался прав, но только отчасти: во двор въехали еще две развалюхи, доставившие русских, украинцев и индусов. «Тойота» с французами не появилась.
– Все ясно: их будут отдельно от нас содержать, – заключил Куликов.
– Небось спрячут получше, чтобы никакой десант не мог отыскать, – согласился с ним второй штурман Олег Резчиков.
Появился один из пиратов, участвовавших в захвате «Жанетты», – он говорил по-английски и мог объясняться с пленниками. Следуя его указаниям, моряки вошли в дом. Узкая лестница вела на второй этаж. Все двинулись к ней, но тут вдруг один из пиратов преградил Насте дорогу и что-то сказал, указывая ей в сторону. Лицо девушки исказилось от страха, она беспомощно оглянулась на товарищей.
– Куда ведете девушку? Она с нами! – заявил Куликов – будучи старшим по должности среди присутствующих, он повел себя как человек, который должен представлять интересы всех.
Остальные моряки тоже громко выражали возмущение. Не понимавшие их пираты угрожающе подняли автоматы; было видно, что они готовы стрелять. Но тот, кто говорил по-английски, поспешил всех успокоить.
– Женщина не мочь жить с мужчины, – объяснил он. – Ей сюда нельзя. Здесь женский половина, там мужской.
В подтверждение его слов из-за занавески появилась пожилая сомалийка. Не говоря ни слова, она взяла Настю за руку и повела за собой.
– Ну вот, и Настю отделили, – заметил Бабич, когда они поднимались на второй этаж. – Тяжело ей будет одной – даже поговорить не с кем... Может, нас еще как-то разделят?
Дальнейшие события показали, что его предположение было правильным.
Глава 4
– Ну что, капитан, – произнес Лавров, когда они с Анисимовым расположились в двухместном номере гостиницы, – давай, начинай свою лекцию. Времени у нас вроде достаточно, но только потом его может совсем не быть. А я про это самое Сомали, можно сказать, ничего и не знаю.
– Хорошо, товарищ майор, – согласился капитан. – Только сейчас компьютер включу: карту надо показать и кое-какие фото.
– Подключай, – кивнул Лавров. – Только знаешь что: командировка нам предстоит непростая, не один день вместе проведем, давай без церемоний. Меня Андреем зовут, тебя Александром – так и будем обращаться.
– Идет, – откликнулся Анисимов, уже усевшийся перед экраном.
Глядя на то, как его новый напарник заученными движениями вставляет диск и выбирает нужный режим просмотра, Лавров заметил:
– Ты, я вижу, привык с техникой обращаться.
– Да, приходилось, – сдержанно ответил капитан.
– Это хорошо, – кивнул Лавров. – Только там, на месте, вряд ли придется мышкой щелкать. Скорее всего, другое потребуется: скрытно передвигаться по любой местности, например, или снять часового. Стрелять, наконец. У тебя с этим как?
– Я, конечно, прежде всего специалист по Африке и арабским странам, – отвечал Анисимов. – Но я же разведчик. И курс разведывательной подготовки мы все проходили. Хотя, конечно, я этими навыками владею не так хорошо, как вы, товарищ... как ты, майор.
– Ладно, там посмотрим, как ты ими владеешь, – заключил Лавров. – Ну что, готово? Я весь внимание.
– Вот, смотри, – предложил Анисимов.
Лавров придвинулся к экрану компьютера. Перед ним был сделанный из космоса снимок большой территории. Сразу бросалось в глаза обилие гор и пустынь; леса, как и населенные пункты, встречались редко. На севере и востоке виднелось море, в него глубоко вдавался огромный полуостров.
– Это северная часть Сомали, район Африканского Рога, так называемый Пунтленд, – начал объяснения Анисимов. – Именно там находятся пиратские базы Эйль, Босасо, Харардере и действует большинство пиратов, поэтому этот район страны нас прежде всего и интересует. Сомали, как единое государство, не существует с середины 90-х годов прошлого века, оно фактически распалось на четыре части. На северо-западе – вот здесь, видишь? – основали государство Сомалиленд, которое объявило о своей независимости. Есть сведения, что его уже признали ряд африканских стран; в частности, в столице Сомалиленда городе Харгейса действует посольство Эфиопии. И не случайно: только в этой части Сомали есть что-то, похожее на нормальную жизнь. Там существует своя финансовая система, работают магазины и банки, людей защищает полиция. Туда даже туристы ездят! К востоку от Сомалиленда расположен этот самый Пунтленд, южнее расположены центральные штаты страны Галгудуд, Хиран и Бенадир. Ну а юг страны контролируют исламисты из Союза исламских судов.
– А правительства что, совсем нет, что ли? – удивился Лавров.
– Почему же, есть. Существует признанное ООН переходное правительство. Есть и президент, и премьер-министр, и министерства. Но они контролируют только саму столицу страны Могадишо. И то лишь с помощью межафриканских сил, состоящих из войск Уганды и Бурунди. При этом столица окружена войсками исламистов, которые то и дело ее обстреливают. Президентом Сомали является...
– Погоди, я вот что не понял, – перебил его Лавров, – пираты и исламисты – это не одно и то же?
– Нет, это разные группировки. Дело обстоит как раз наоборот: Пунтленд, контролируемый пиратами, поддерживает переходное правительство, можно сказать, является его базой. В ООН надеются, что со временем на базе Пунтленда сложится новое сомалийское государство и гражданская война, наконец, закончится.
– Как все запущено... – покачал головой Лавров.
– В Сомали все очень сложно, – подтвердил Анисимов. – Я еще не сказал, что все эти отделившиеся части страны сами не являются чем-то единым: их тоже раздирает внутренняя борьба, там полно разных группировок, которые то заключают союзы, то их разрывают. Я уж не буду тебя грузить, перечислять все эти «независимые республики» и альянсы.
– То есть опереться на кого-то, чтобы навести порядок и установить в стране мир, нельзя, – заключил Лавров.
– Такие попытки были, – объяснил Анисимов. – Но все кончились безрезультатно. В 1991—1992 годах в Сомали проводилась международная операция «Возрождение надежды» – ООН оказывала помощь населению, пострадавшему от сильной засухи и голода. Операция прошла вроде успешно, и американцы пытались ее развить, закрепить свое влияние. Но в октябре 1993 года подразделение их спецназа попало в засаду в Могадишо; погибли сразу 18 человек. В Штатах начались протесты – там еще не забыли Вьетнам. Пришлось им вывести свои войска. Позже они еще раз попытались вмешаться в события, опираясь на подкупленных ими полевых командиров, но снова потерпели неудачу: исламисты полностью их разбили. После этого главной силой попыталась стать Эфиопия, которая ввела в Могадишо свои войска, чтобы поставить у власти свое правительство. Это им удалось, но как только эфиопские войска ушли, исламисты тут же разбили их ставленников. Теперь там действует, как я уже говорил, переходное правительство, которое опирается на межафриканские силы. Но соседние страны тоже не хотят глубоко ввязываться в конфликт. Так что новых претендентов на то, чтобы установить в Сомали единую власть, пока не видно.
– То есть американские сторонники там есть, эфиопские тоже имеются, а наших, что же, никого разве нет? – спросил Лавров.
– В свое время в Сомали было полно наших сторонников, – принялся объяснять Анисимов. – И самым главным был генерал Сиад Барре. В 1969 году он совершил переворот и провозгласил себя президентом. Он заявил, что будет строить в Сомали социализм «с африканским лицом». Советский Союз оказывал ему большую помощь. Там в то время работали несколько тысяч наших специалистов, много сомалийцев учились в советских вузах. Эти люди и сейчас живут в стране, и есть вероятность их встретить. Но их очень мало.
– И чем же кончилась эта дружба «с африканским лицом»? – заинтересовался Лавров.
– Кончилась она в 1977 году, когда Барре внезапно напал на Эфиопию, – объяснил Анисимов. – Решил отнять у нее провинцию Огаден, населенную сомалийскими племенами. Советское руководство оказалось перед непростым выбором: надо было решать, кого поддерживать – эфиопского руководителя Хайле Мариама, который тоже был нашим человеком, или сомалийца Барре. И хотя к тому времени у нас уже была своя военная база в Сомали, в порту Бербера, руководство СССР решило встать на сторону Эфиопии. И, как показали дальнейшие события, это было правильное решение: Барре восстановил против себя все население страны, его свергли, и после этого в Сомали наступил хаос.
– Ладно, с политикой мы вроде разобрались, – заключил Лавров. – Теперь давай расскажи про жизнь сомалийцев: какая там природа, язык, обычаи... еда, питье... Ну, и про пиратов поподробнее – все-таки нам с этими ребятами придется дело иметь.
– Хорошо, давай про жизнь, – согласился Александр. – Начнем с природы. О юге страны я говорить не буду – там нам, по всей видимости, работать не придется. Наш район – Пунтленд. Он представляет собой в основном плато высотой 500—1500 метров, на котором находится африканская саванна. Лучше всего сравнить саванну с нашей степью: сухо, рек нет совсем, изредка встречаются ручьи и колодцы. Растут отдельные группы деревьев, много кустарников – акации, тамариск, молочай...
– Молочай – кустарник? – удивился Лавров.
– Да, и довольно крупный, до полутора метров высотой.
– То есть есть где укрыться? – уточнил майор.
– Да, в саванне можно укрыться, – подтвердил Анисимов. – И еду можно раздобыть – там довольно много животных: антилопы разных видов, зебры, жирафы... Но есть и хищники: львы, леопарды, гиены, шакалы. Много птиц. Вот чего в саванне постоянно не хватает, так это воды. Поэтому там почти нет постоянных поселений, а кочевники в основном занимаются скотоводством.
– А что это за люди – сомалийцы?
– Это типичные африканцы, близкие к эфиопам. Довольно высокие, гибкие. Быстро бегают, очень выносливые. Говорят на сомалийских языках с развитой системой тонов и гармонией гласных...
– Нет, про гармонию не надо, – попросил Лавров. – Все равно я в этом ни бельмеса не понимаю. Ты мне главное скажи: ты этот язык знаешь?
– В сомалийском языке существует пять основных диалектов, – отвечал Саша. – Я свободно говорю на двух, остальные понимаю. Ну, и на арабском, естественно, – он тоже там весьма распространен.
– Вот это хорошо, – одобрил Лавров. – А то, как я понимаю, на поддержку местного населения нам рассчитывать не приходится. Бесполезно надеяться, что какой-нибудь негр преклонных годов захочет нам помогать и укажет тайную тропу в пиратское гнездо?
– Нет, на это рассчитывать не стоит, – подтвердил Анисимов. – В Пунтленде все поддерживают пиратов, считают их героями. И это понятно: в разоренной стране они единственные, кто добывает деньги. Причем огромные для Сомали: только в 2008 году пираты получили в качестве выкупа за захваченные суда свыше 30 миллионов долларов. Для Сомали это астрономическая сумма! И не все эти деньги остаются у экипажей пиратских лодок: они покупают товары, оплачивают разные услуги, часть денег дают родственникам, и средства перетекают к остальному населению пиратских городков и даже жителям саванны. Поэтому мы не найдем среди них союзников.
– Ладно, обойдемся и без них, – заявил Лавров.
– Правда, в Сомали, как и в других странах Африки, встречаются люди, окончившие еще советские вузы, – добавил Анисимов. – Ну, я тебе об этом уже говорил. Это врачи, учителя, инженеры... Даже Салат Хассан, бывший президент Сомали, был таким выпускником. Но далеко не все они испытывают симпатию к нашей стране. А даже если и так, то ничем этого не проявят.
– Значит, будем рассчитывать только на себя, – заключил Батяня. – Кстати, а где остальные из нашей группы, ты не в курсе?
– Я знаю, что наверняка должен присоединиться старлей из ГРУ, – отвечал Анисимов. – Его сейчас нет в Москве, он на Кавказе. Мне говорили, что он отличный сапер и подрывник. Возможно, будет еще один старший лейтенант – он, как и ты, десантник.
– Вот это отлично, – обрадовался Лавров, считавший десантников более надежными напарниками в опасных операциях, чем людей из других ведомств – пусть даже таких уважаемых, как ГРУ.
– Да, а вечером, когда мы все соберемся, нас повезут в Центральный военный госпиталь – прививки делать, – сообщил Анисимов. – В саванне без прививок ни шагу нельзя, там куча опасных болезней. К этому времени станет известно, куда именно отвели пираты похищенное судно. Тогда командование и будет принимать решение о том, какую задачу перед нами поставить.
– Ну, пока время еще остается, давай продолжать, – сказал Лавров. – Накачивай меня информацией, пока голова не распухнет.
И «лекция» продолжилась. Вместо карты на экране возникли фотографии сомалийских жилищ, пейзажи, лица пастухов. Лавров узнал, как выглядят акалы – разборные юрты, в которых живут кочевники саванны, и как – мундулло, дома в немногочисленных деревнях. Выслушал короткую лекцию о сомалийских верблюдах – основном имуществе кочевников, показателе их достатка. С удивлением узнал о том, что жители Пунтленда никогда не употребляют в пищу рыбу, птицу и яйца, а также, разумеется, свинину. Основной пищей для сомалийцев служат верблюжье молоко с лепешками, сыр, каша и лишь изредка – баранина. Узнал майор и названия основных кланов, живущих в Пунтленде, их запутанные взаимоотношения.
Спустя три часа, когда Лаврову и вправду стало казаться, что голова у него от полученных сведений скоро вспухнет, в дверь номера постучали. Лавров крикнул: «Войдите!» – и в номер вошел высокий, под стать самому Батяне, человек лет тридцати в десантном комбинезоне, с объемистой армейской сумкой. Быстро окинув взглядом людей в номере, он шагнул к Лаврову и произнес:
– Здравствуйте, товарищ майор! Старший лейтенант Горшенин. Согласно приказу командования прибыл в ваше распоряжение.
– С характером предстоящего задания ознакомились? – спросил Лавров.
– Да, задачу знаю, – ответил Горшенин и, не дожидаясь дальнейших вопросов, заявил: – Если пока срочных дел нет, я пойду в душ. Неделю не мылся, вся гигиена к черту. Не возражаете?
– Нет, не возражаю, – отвечал Лавров, отметивший решительность нового члена группы. – Только долго не плещись – капитан нам тут вводную дает. А потом на прививки повезут.
– Если надо – уколюсь! – бодро ответил старший лейтенант, расстегивая свой баул. – И от новой информации никогда не откажусь. Ничего, я скоро.
С этими словами он исчез в душе.
«Этот дорогу спрашивать не будет – сам найдет», – подумал майор. Ему нравились такие люди – самостоятельные, склонные проявлять инициативу.
После душа старший лейтенант из ГРУ сел перед компьютером и начал получать «вводную» от Анисимова. Однако лекции у капитана не получилось: Горшенин то и дело прерывал его вопросами и переспрашивал, если что-то не понял. Было заметно, что он привык получать сведения не пассивно, как слушатель, а активно, формируя свое представление о новом предмете.
Лавров надеялся, что вот-вот появится и четвертый член их группы – его коллега-десантник, но этого так и не произошло.
Около семи вечера ему позвонили и велели всем членам группы спуститься в вестибюль: их ждала машина, чтобы отвезти в госпиталь.
Прививки от столбняка, сонной лихорадки и других африканских «прелестей» оказались долгими и очень болезненными. Лишь около девяти часов они вернулись в гостиницу – уставшие и жутко голодные. Только собрались идти в ресторан, как в кармане у Лаврова зазвонил сотовый.
– Товарищ майор? – осведомился незнакомый голос.
– Да, я, – отвечал Лавров. – Кто говорит?
– Мне дал ваш телефон генерал Федин, – сказал в ответ незнакомец. – Я должен дать вам инструкции и документы. Жду вас в четвертом номере.
Отправив товарищей по группе в ресторан, Лавров спустился на первый этаж и отыскал нужный номер. Когда он вошел, навстречу ему поднялся человек в обычном строгом костюме, с лицом, которое трудно запомнить.
– Полковник Гладков, – представился он. – Садитесь, майор, и слушайте меня внимательно. Завтра ровно в шесть вас будет ждать машина, которая доставит вас в Шереметьево. Вылет в восемь тридцать. Полетите через Франкфурт в Каир. Там пересадка на самолет до Аддис-Абебы, столицы Эфиопии. Вот вам билеты на всех троих, паспорта и командировочные. Деньги – в основном американские доллары, но есть еще эфиопские тенге и сомалийские шиллинги. Вот они, смотрите.
И полковник передал Лаврову объемистую пачку денег.
– И еще важная вещь – карта местности в масштабе километр на сантиметр, – продолжал инструктаж Гладков. – Распишитесь вот тут в ведомости, что получили деньги. Когда вернетесь, отчитаетесь.
Полковник пододвинул Лаврову листок. Поставив роспись, Лавров убрал в карман пачку долларов и шиллингов и спросил:
– А что, разве четвертого, из ВДВ, не будет?
– Нет, он не успел, – коротко отвечал Гладков. – Вас будет трое. Вашей группе командование присвоило кодовое название «Пирамида», а операцию, которую вам поручили, будем называть «Надежда». Слушайте дальше. В Аддис-Абебе вас встретит в аэропорту наш человек, зовут Мелес Ворку. Он будет вашим проводником до границы с Сомали. В Эфиопию вы прибудете как простые туристы с целью совершить путешествие по горам. Поэтому никакого оружия у вас не будет. Все оружие и специальное снаряжение получите через Ворку. За это отдадите ему ровно половину той суммы, что получили. Эта часть понятна?
– То есть власти страны нам не помогают? – уточнил Лавров.
– Нет. Времена, когда Эфиопия держала курс на дружбу с СССР, прошли, – в голосе полковника Гладкова послышалось сожаление. – Теперь там у власти леваки, которые ориентируются на Китай. Но в стране осталось достаточно людей, которые хорошо относятся к нашей стране. Однако не отвлекайтесь, слушайте дальше. Наш агент проводит вас только до границы, дальше вы должны действовать самостоятельно. Вам будет необходимо добраться до города Босасо – именно там пираты удерживают моряков. У вас будет рация, функции радиста будет выполнять Горшенин. Все коды и частоты мы ему уже передали. Каждый вечер он будет передавать короткий условный сигнал – он будет означать, что у вас все в порядке. А мы передадим вам срочную информацию, если потребуется. Когда доберетесь в район Босасо и проведете разведку, выйдете на связь и доложите о завершении первого этапа операции. Если будет необходимость в проведении второго, активного этапа, вам так же сообщат об этом по рации. Все ясно?
