Сергей Зверев
Крестный. Восточная хитрость бандита
Последние слова Потапова адресовались владельцам двух ведущих коммерческих структур, расположенных в гостиничном комплексе «Эверест»: казино и автосалона.
– Можете поверить мне на слово, я использую все имеющиеся у меня связи и ресурсы, чтобы добиться этого результата, – заверил присутствующих Потапов. – Пока же интересы ассоциации «Корвет» в гостиничном комплексе «Эверест» будет представлять господин Костиков. Полагаю, что для него здесь найдется помещение под офис. Если предложенные мною условия будут выполнены, он уйдет с «Эвереста», если же нет, то продолжит свою работу в полном объеме.
Петр Костиков был опытным менеджером, не раз успешно зарекомендовавшим себя в работе с кризисными предприятиями, которые тем или иным способом доставались потаповской структуре в собственность или управление.
Поскольку вероятность того, что акции гостиницы перейдут в собственность Потапова, была велика, он решил заранее посадить в гостинице своего опытного менеджера, который уже начал бы разбираться в проблемах этого предприятия.
– А это, случаем, не ты, Крестный, используя свои связи, натравил на гостиницу налоговиков, которые здесь все вверх дном перевернули? Уже три дня наша фирма нормально работать не может, – неожиданно бросил в лицо Потапова упрек Суриков.
Сергей заметил, как в этот самый момент в него буквально вонзились быстрые и пристальные взгляды почти всех присутствующих здесь акционеров гостиницы.
Потапов не мог не обратить внимания на то, что большинство присутствующих смотрели на него настороженно и с плохо скрываемой неприязнью.
Сергей усмехнулся и ответил:
– Давно известно, господа, что налоговая полиция – это вещь в себе, это такое дышло… словом, сегодня ты их используешь против кого-то, завтра налоговиков используют против тебя. Поэтому я никогда не прибегал к подобному оружию в борьбе с конкурентами.
Во взглядах Сурика и Багая откровенно сквозило недоверие, но, несмотря на это, более сдержанный Сурик спокойным голосом произнес:
– Ну лады, твои условия нам известны, мы их рассмотрим. Если ты за свой пакет акций охеренной цены не назначишь, мы у тебя его выкупим.
Сурик оглядел присутствующих акционеров и добавил:
– Я думаю, мы обсудим сложившееся положение дел и через пару дней дадим тебе ответ.
– Лучшим ответом мне будут поступившие на банковский счет деньги, – произнес Потапов, поднимаясь и давая тем самым понять, что разговаривать ему больше не о чем. – Виктор, позаботься, пожалуйста, о помещении для господина Костикова, где он мог бы работать, – напоследок обратился Потапов к Игнатову.
Игнатов в ответ молча кивнул.
Сергей в сопровождении своих подчиненных вышел из зала.
Вслед за ним резко поднялись Хасимитов и его молчаливый спутник.
– Я думаю, нам пора, – произнес Хасимитов, – увидимся завтра.
Выйдя из зала заседаний, Хасимитов быстро пошел к лифту и догнал Потапова уже в вестибюле.
– Сергей Владимирович, я хотел бы поговорить с вами, так сказать, по горячим следам.
Потапов обернулся, недоуменно посмотрев на стоящего перед ним пожилого кавказца.
– Что вы хотели мне сказать? – спросил он.
– Я хочу сделать вам предложение. Я готов купить у вас пакет акций гостиницы, который находится сейчас в вашем распоряжении.
Потапов недоуменно повел бровью.
– А почему вы не сделали это предложение несколько минут назад?
– По-вашему, правильно было бы открывать торги прямо на собрании акционеров? – заметил Хасимитов. – К тому же, – добавил он, – не все акционеры являются людьми, с которыми можно спокойно договориться. Я солидный человек и не привык разговаривать со шпаной.
Последние слова Хасимитова явно относились к Багаю и Сурику. Потапов задумчиво посмотрел в лицо Хасимитова и проговорил:
– По-моему, вы торопитесь, давайте подождем эту неделю и выясним, какое из предложений будет лучше.
Сергей достал из кармана пиджака визитную карточку и протянул ее Хасимитову.
– Здесь мой рабочий телефон. Сегодня понедельник, позвоните мне в четверг. Я думаю, многое в создавшейся ситуации к тому времени прояснится.
Хасимитов молча взял визитку, после чего Потапов попрощался и направился к выходу из гостиницы. Саид задумчивым взглядом проводил его.
Он стоял так еще несколько секунд после того, как Потапов вышел из гостиницы, как вдруг его окликнул знакомый уже голос:
– Ну что, джигит, задумался над тем, как тебе к Крестному подход найти?
Хасимитов повернулся и увидел стоящего перед ним Сурика.
– О чем ты? – переспросил Саид, с неприязнью глядя на бандита, заставшего его врасплох.
– Я о том, что ты слишком быстро стартовал, джигит, – произнес Сурик, – хочешь нас всех обскакать и первым хапнуть у Крестного пакет акций? Приплюсуешь к нему акции своего приятеля Красницкого и получишь контрольный пакет, по сути дела, став хозяином гостиницы.
– Разве это плохо, – снисходительно улыбнулся Хасимитов, – стремиться быть хозяином своего дела? Ты же сам видишь на примере гостиницы, когда много хозяев – дело гибнет, а я не хочу, чтобы мой бизнес загнулся.
– Бизнес, – усмехнулся Сурик, – бизнес – это хорошо, только вот делиться надо доходами от бизнеса, тем более такого прибыльного, как у вас.
– У вас своя доля в гостинице, – ответил Хасимитов, – и бизнес свой, не менее, а то и более доходный – казино как-никак.
– Ладно, Саид, – снова усмехнулся Сурик, – не держи меня за лоха, я ведь не только автосалон имею в виду, но и ваш побочный бизнес. Говорят, вы лихо развернулись в последнее время в этом направлении.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – холодно ответил Хасимитов.
– Какой непонятливый, – Сурик прекратил улыбаться и злобно взглянул на кавказца, – для особо тупых придется сказать более конкретно… Мы сцепились в этой гостинице всерьез и надолго, если ты хочешь и дальше раскручивать свои дела на этой территории, ты должен согласовывать с нами все свои шаги.
Сурик устремил указательный палец правой руки в лицо Хасимитова и добавил:
– И еще ты должен делиться.
Хасимитов молчал, глядя то в лицо Сурика, то на его указательный палец.
– Надеюсь, ты меня понял, – прервал молчание Сурик, – что же касается перекупки долгов гостиницы у Потапова, не стоит больше предпринимать попыток обскакать нас, мы таких вещей не прощаем, на скаку голову снимем.
В этот момент к Сурику подошел Багай, только что вышедший из лифта.
– Ну че, ты объяснил нашему другу, что нехорошо лезть поперек батьки в пекло? – спросил он у Сурика, при этом с презрительной усмешкой взглянув на Саида.
– Да, – ответил Сурик, – по-моему, он понял.
– Зря вы так, господа, – широко улыбнулся Хасимитов, – мы сюда не ссориться приехали, а деньги делать. Мы в этой гостинице давно работаем и должны договариваться спокойно. Я уверен, что нам удастся найти компромисс.
– Это точно, – ответил Багай, – предлагаю встретиться и обсудить это завтра.
– Хорошо, я согласен, – живо согласился Хасимитов и добавил: – Я хочу, чтобы вы знали: я никак не наезжаю на ваши интересы и на ваши дела. Мы люди приезжие, а вы местные, у вас и должен быть приоритет в бизнесе.
– Ну вот и молодец, люблю сообразительных парней, – хлопнул по плечу кавказца Багай, после чего, обернувшись к Сурику, сказал: – Пошли, нам еще в банк надо заскочить, поболтать с управляющим.
Сурик, молча кивнув Саиду, направился вместе с Багаем к выходу из гостиницы.
Хасимитов стоял несколько минут, размышляя, затем жестом подозвал к себе Али и что-то шепнул ему на родном языке.
Али понимающе кивнул.
* * *
– Куда едем, шеф? – спросил Титов у Потапова после того, как их джип отъехал от гостиницы «Эверест».
Сергей посмотрел на часы и произнес:
– До прихода берлинского поезда чуть больше часа, мы еще успеем заехать куда-нибудь перекусить, а затем на вокзал.
– Я так тебя понимаю, – с улыбкой произнес Титов, – что с приездом Валерии тебя можно считать в краткосрочном отпуске?
– Что-то вроде этого, – ответил ему Потапов, задумчиво глядя в окно автомобиля, – в очень краткосрочном, но не с момента приезда. Сначала ей нужно будет закончить с делами и отчитаться по командировке в Германию, к тому же она должна пообщаться с сыном, а завтра во второй половине дня мы уедем с ней на пару дней на лоно природы.
Титов недовольно поморщился.
– Тебе надо охрану увеличить. Каждый раз, когда ты отправляешься грибочки собирать и в речке купаться, я увеличиваю численность твоих охранников вдвое… Кстати, где ты собираешься отдыхать на природе?
– В загородном доме, рядом с деревней Каменка, – ответил Потапов.
Это был новый двухэтажный кирпичный дом, который он приобрел не так давно – не больше года назад. Дом находился в лесной зоне на территории колхоза «Рассвет». Здесь уже располагался небольшой поселок недалеко от речки Каменки.
– Что касается охранников, достаточно той моей личной охраны, которая уже есть. Ситуация в городе спокойная, и я полагаю, что в усилении безопасности нет необходимости, – заверил Костю Потапов.
Титов хотел было возразить, но Сергей, улыбнувшись, перебил его:
– И к тому же, если я не могу провести пару дней с любимой женщиной наедине, то, по крайней мере, хочу это сделать без большого скопления народа.
Титов нахмурился и молча отвернулся.
Через час Потапов с Титовым в сопровождении двух охранников уже стояли на перроне вокзала, наблюдая, как из одного из вагонов берлинского поезда выходят пассажиры.
Наконец из-за спины пожилого тучного мужчины, держащего в обеих руках чемоданы, Потапов увидел улыбающееся лицо Стрижаковой.
Едва ступив на перрон, Лера попрощалась с проводницей и, улыбаясь, направилась к шагнувшему ей навстречу Сергею. На ней были легкие светлые летние брюки и белая блузка. На плече висела черная дорожная сумка-книжка.
– Здравствуй, Сережа, – она обняла Потапова.
– Привет, дорогая, я очень скучал без тебя.
Потапов взял у Валерии дорожную сумку и передал ее одному из своих охранников. В этот момент Титов подошел к Валерии и, протянув руку, тоже поздоровался.
– Здравствуй, Лера, с приездом тебя.
– Привет, Костик, – весело ответила Валерия, чмокнув Титова в щеку.
– Все прошло хорошо? – спросил Потапов, когда они уже уселись в машину.
Улыбающаяся Валерия сразу посерьезнела и деловым тоном произнесла:
– Да, с немцами удалось договориться почти по всем пунктам, по-моему, они настроены и дальше с нами сотрудничать.
Потапов взял ее руку в свою ладонь и сказал:
– Давай о делах сегодня не будем, у меня для тебя небольшой сюрприз.
Валерия с некоторым удивлением посмотрела на него.
– Приятный? – переспросила она.
– Надеюсь, что да.
– Очень интересно, – оживилась Валерия, снова улыбнувшись.
Титов, сидевший на переднем сиденье, повернулся к Потапову и Валерии и со скептической улыбкой на лице произнес:
– Случилось страшное, это почти как революция.
– Что такое? – насторожилась Валерия.
– Наш шеф решил взять пару дней отпуска, – с пафосом высказал Титов, – более того, он хочет дать пару дней отпуска и тебе… Нет, нет на Канары вы, конечно же, не поедете, но пособирать грибы в одном из местных лесов вполне сможете.
– Это правда? – радостно спросила Валерия, переведя взгляд на Потапова.
– Да, конечно… Я же обещал тебе, – пожал плечами он.
– Еще полгода назад, – улыбнулась Валерия, – но, несмотря на это, я очень рада…
Глава 2
К трем часам ночи оргия, затеянная Багаем и Суриком в одном из частных домов в Заводском районе, окончательно прекратилась.
Багай, выпивший за время вечеринки не меньше литра водки, заснул прямо на проститутке, захрапев почти сразу, как только ему удалось после длительной скачки настичь свой оргазм.
Измочаленная ожесточенной сексуальной атакой проститутка, несмотря на мощный пресс девяностокилограммового багаевского тела и храп, разрывающий ей барабанные перепонки, также быстро заснула, но с застывшем на лице мученическим выражением.
Гарик, сорокалетний владелец дома, в котором проходила гулянка, рухнул прямо под стол, за которым сидел.
Две опытные проститутки еще в начале вечера поняли, что воскресить его увядшие после многолетнего пьянства чресла практически невозможно, и весь вечер лихо подливали лысому сухонькому Гарику водочку, надеясь, что зелье быстро сделает свое дело.
Однако именно здесь Гарик показал себя настоящим бойцом и сломался лишь на второй бутылке «Абсолюта».
Потеряв всякую возможность мыслить и ориентироваться в пространстве, он упал на пол и заснул.
Проститутки же отправились спать на стоящий рядом со столом свободный диван, предусмотрительно не взяв с собой Гарика, так как резонно боялись, что во сне тот может обмочиться.
Меньше всего повезло проститутке, ублажавшей Сурика, который потребовал, чтобы его погружение в сон сопровождалось ласковым, неэнергичным минетом. Подобные манипуляции его расслабляли и успокаивали. Эту страсть удовлетворяли, как правило, нанятые проститутки.
Вот и сегодня пухленькая светловолосая девушка, обхватив своим розовым ротиком слегка увядшую плоть утомленного Сурика, принялась ласкать его с размеренной жадностью, изредка помогая себе при этом руками.
Сурик откинулся на спинку кресла и, закрыв глаза, задремал с улыбкой на устах.
Через какое-то время Суриков вдруг почувствовал, что какие-то сильные цепкие руки схватили его сзади за горло и потянули назад. При этом он не чувствовал удушья, но тем не менее его охватило состояние растерянности и страха.
Он чувствовал, что находится рядом со смертельной опасностью, однако с удивлением осознал, что почти не может сопротивляться этому.
Враг все тянул его назад к полу, периодически в Сурике просыпались какие-то силы и он пытался сопротивляться рукам своего врага, напрягаясь и утягивая их в обратную сторону.
В этот момент хватка соперника ослабевала, руки, сжимающие шею Сурика, становились почти ласковыми.
Но как только порыв Сурика ослабевал, соперник снова тянул его с возросшей силой назад.
Сурик понимал, что, если поддастся этой силе, он умрет, но при этом явственно осознавал, что собственных сил для сопротивления у него почти не осталось.
В момент, когда руки сжались с особой силой, по телу Сурика словно пробежала нервная дрожь, спина его выгнулась, а из пересохшего рта вылетел короткий крик отчаяния:
– Нет!
Сурик очнулся и рывком сел в кресле вертикально. Руки его тряслись, рубашка намокла от липкого пота.
В первые же несколько секунд после кошмарного сна он понял, в чем причина столь страшного душевного и физического дискомфорта – проститутка заснула на «боевом» посту.
При этом она, положив голову на бедро Сурика, крепко ухватилась рукой и ртом за его сильно затвердевший член. Засыпая, она сползала все ниже и ниже, утягивая его восставшую плоть к полу.
– У-у-у, блядюга! – яростно прорычал Сурик и отвесил проститутке здоровенную затрещину, от которой она рухнула на пол, спросонья не сразу поняв, что с ней произошло.
Но, разобравшись, в чем причина негодования клиента, она тут же припала к его чреслам, как голодный ребенок хватает грудь матери, полную питательного молока.
Сурик облегченно выдохнул и снова откинулся на спинку кресла, стараясь успокоить свою возбужденную нервную систему.
– Вот сука, – прошептал он, – чуть до сердечного приступа не довела.
Сурик, скосив взгляд, с неприязнью посмотрел на неловкую спросонья проститутку. Неожиданно он со злостью схватил ее за волосы и отшвырнул в сторону.
– Пошла вон, дура!
Проститутка, вскрикнув, отлетела в угол комнаты, затем, осторожно глядя на клиента, затаилась, сидя на полу. И Багай и Сурик были хоть и щедрыми, но жестокими людьми, и шутки с ними плохи.
Любое противоречие, не говоря уж о неподчинении, могло закончиться суровыми побоями. Были случаи, когда проститутку прямо с заказа отправляли в больницу с тяжелыми травмами.
Сурик вскочил с кресла и раздраженно заходил по комнате, он все никак не мог успокоиться. Взяв со стола бутылку и плеснув весьма приличную дозу в стакан, он одним махом опорожнил его.
В доме все спали как убитые.
В этом деревянном трехкомнатном строении, расположенном в одном из микрорайнов старой одноэтажной застройки, Багай и Сурик зависали не раз. Оба родились и выросли в подобных микрорайонах, которыми кишел Заводской район города.
Несмотря на то что теперь они, по местным меркам, считались крутыми людьми и могли позволить себе покутить в престижных дорогих казино и ресторанах города, периодически их тянуло в родные места, где они изначально чувствовали себя уверенно и в безопасности.
Дом давнего приятеля Багая – бездельника и алкоголика Гарика – был одной из таких вотчин.
Водка быстро подействовала и слегка успокоила возбужденные нервы Сурика, однако он был еще достаточно сильно раздражен.
Спать совершенно не хотелось, однако будить Багая или Гарика, чтобы продолжить с ними пьянку, было бесполезно, оба находились в полной отключке.
К тому же Сурик никак не мог отойти от страшного сна, в котором он подвергался смертельной опасности. Он прошелся еще раз по комнате, попутно пнув проститутку ногой.
– Хорошо, что хер не откусила, коза драная, – проворчал он.
– Сереж, – жалобно пропела жрица любви, – ну давай я тебе еще раз попробую пососать. Не боись, больше я так не облажаюсь.
– Да пошла ты, дура! – яростно замахал на нее руками Сурик.
Он застегнул «молнию» на брюках и, схватив висевший на кресле пиджак, произнес:
– Когда Багай проснется, скажешь, что я домой поехал. Днем я ему на сотовый звякну.
Сурик через небольшие сени вышел прямо на улицу, где его поджидал автомобиль с охраной.
Подойдя к своему серебристому «Вольво», он открыл дверь рядом с шофером и, тяжело плюхнувшись на сиденье, со злостью захлопнул дверцу автомобиля.
– Поехали домой, – хмуро буркнул он, даже не взглянув на шофера.
Однако тот не пошевелился, продолжая сидеть, слегка приклонившись к боковому стеклу автомобиля. Терпение Сурика подошло к концу.
– Да вы что, охренели совсем, что ли! Охраной называются, мать вашу, а спят как сурки!
Сурик, в горячности развернувшись, толкнул своего шофера в плечо.
От этого толчка тело шофера слегка подалось назад, и вдруг Сурик в луче лунного света увидел резаную ножевую рану на его горле. Черная кожаная куртка вся была залита кровью.
В следующую секунду Сурик, мгновенно схватившись за ручку двери, рванулся наружу, намереваясь поскорее вырваться из машины.
Но его опередили – кто-то ловко, одним движением сзади набросил на шею Сурика тонкую бечеву-удавку и с силой затянул петлю.
Сурик, забившийся в конвульсиях от ужаса и удушья, так и не увидел лица своего убийцы, плотного мужчины с кучерявыми черными волосами. Киллер, упершись коленом в спинку сиденья автомобиля, все сильнее затягивал петлю.
Через несколько секунд все было кончено. Сурик с вылезшими из орбит глазами и раскрытым ртом затих, откинувшись на спинку автомобильного кресла.
В следующую секунду в боковом окне автомобиля показалось лицо Али. Последний нагнулся, напряженно вглядываясь в застывшие навсегда черты лица Сурикова.
Киллер вылез из машины и произнес:
– Дело сделано, все трое мертвы.
– Куда дели второго охранника? – спросил Али.
– Там, у забора валяется, мы его замочили первым, когда он поссать пошел… Нам пора уходить. Что будем делать с трупами?
– Шофера и охранника оставь где есть, а этого, – Али кивнул на мертвого Сурика, – возьмем с собой.
– На кой черт он нам сдался? – удивился киллер. – А если нас менты с ним засекут?
Али холодно посмотрел на киллера и произнес:
– Вот что, Алик, здесь я командую, а ты исполняешь. Вынимайте его и грузите в багажник нашей тачки.
Али махнул рукой, и через несколько секунд рядом с «Вольво» остановился темно-синий «Ауди». Из машины вышли двое кавказцев и молчаливо уставились на Али. Тот быстро объяснил им, что надо сделать.
Через несколько секунд мертвого Сурика выволокли из «Вольво» и перенесли в багажник «Ауди». Все четверо убийц залезли в «Ауди», за руль сел Алик.
«Ауди» медленно сдвинулся с места и, шурша по асфальту шинами, поехал по улице, не включая габаритных огней.
* * *
Утренняя роса уже начала постепенно испаряться под жаркими лучами летнего солнца. На полянах уже сильно припекало, но под кронами лесных деревьев было еще прохладно.
В эти ранние часы по одной из березовых рощ Молочной поляны, пригородного дачного района, брел пожилой мужчина, которого с первого же взгляда можно было определить как грибника.
В одной руке мужчина держал просторный полиэтиленовый пакет с ручками, в другой – длинную деревянную палку, видимо, подобранную в лесу, с помощью которой ворошил высокую траву под ногами.
Взгляд мужчины был прикован к земле, и это лишний раз свидетельствовало о том, что главной целью его утренней прогулки по лесу было собирание грибов.
Грибник вышел на прогулку не один, вокруг него бегал, обследуя кусты и метя деревья, крупный кобель – немецкая овчарка.
Судя по тому, как был сосредоточен в своих поисках грибник и как резвилась на лоне природы его собака, обоим эта прогулка доставляла немало удовольствия.
Выйдя на небольшую лесную полянку, грибник обратил свое внимание на три старые березы, росшие в непосредственной близости друг от друга.
Подойдя к этим деревьям, мужчина палкой смахнул прошлогоднюю листву, обнаружив целое семейство подберезовиков мелких и крупных размеров.
Грибник, присев на корточки, вынул из кармана ветровки складной ножик и, разложив его, принялся аккуратно срезать грибы, укладывая их в полиэтиленовый пакет.
Когда почти все грибы, достойные внимания, перекочевали в пакет грибника, до мужчины донесся лай его собаки.
Сперва он не обратил на него никакого внимания, но собака продолжала настойчиво призывать своего хозяина.
– Джекки, что там у тебя случилось? – проворчал грибник.
Поднявшись на ноги, он прихватил пакет и палку и направился в ту сторону, откуда доносился собачий лай. Однако сделал всего несколько шагов по поляне, после чего остановился как вкопанный.
– О господи… – только и смог вымолвить мужчина.
В первые секунды ему показалось, что на противоположном конце поляны стоит человек, однако что-то в его облике и позе было настолько завораживающим и ужасающим, что грибник, глядя на него, не смог сделать и шага в направлении незнакомца, продолжая стоять на месте и широко открытыми глазами глядя на противоположный край поляны.
Незнакомец застыл в неестественной смиренной позе. Он стоял прямой, как струна, руки его висели вдоль тела, голова чуть-чуть склонилась набок, отрешенный, слегка задумчивый взгляд устремился на стоящую перед ним и лающую собаку.
Он весь олицетворял собой покорность и уныние, и, лишь присмотревшись к мужчине, грибник увидел, что ступни его сантиметров на пятнадцать не достают до земли.
Покойник висел, подвешенный за шею тонкой бечевой, конец которой крепился к толстой березовой ветке, прогнувшейся под тяжестью мертвеца.
Овчарка тоже, видимо, взбудораженная этой ужасающей картиной, остановилась метрах в пяти от висельника, периодически то рыча, то лая на него.
– Пошли отсюда, Джекки, – едва слышно прошептал хозяин собаки, – пошли отсюда, дубина, тебе говорят! – прокричал он в следующий момент и бросился бежать подальше от этого страшного места.
Собака, еще несколько раз облаяв висельника, также направилась вслед за своим хозяином.
Минут через сорок на поляне остановился милицейский «уазик», вызванный грибником по телефону из ближайшего пионерлагеря.
Двое сержантов, вооруженные короткоствольными автоматами, лениво вылезли из машины, подошли к трупу и оглядели его равнодушными взглядами.
– Ну что, – произнес один из милиционеров, медленно пережевывая жвачку, – давай оперов вызывать.
– Угу, – промычал второй, еще раз оглядывая покойника, – судя по прикиду, еще одного крутого замочили, видишь, какой болт на мизинце надет, с бриллиантом.
– А может, мы этот болт прихватизируем? – посмотрел на своего напарника второй милиционер.
– Не стоит, – покачал головой его напарник, – его по этому бриллианту, скорее всего, и опознают, вещь ценная, не каждый себе такую позволить может. Ее потом не сдашь никому.
Милиционер развернулся и направился к милицейскому «уазику», чтобы подтвердить по рации информацию о нахождении на Молочной поляне очередного трупа…
* * *
Заместитель начальника городской криминальной милиции майор Виталий Горчаков подъехал на Молочную поляну, когда день уже был в разгаре. Он вылез из дежурной «Волги» и направился к группе криминалистов, работающих на месте обнаружения покойника.
Капитан Петренко, один из подчиненных Горчакова, с самого утра находился здесь же. Когда к нему подошел Горчаков, Петренко, кивнув на висевший на ветке березы труп, спросил:
– Ну что, узнал красавца?
– Узнал, – тяжело вздохнул Горчаков, со скепсисом в глазах всматриваясь в лицо висельника, – хотя узнать его непросто.
– Ага, – с усмешкой подтвердил Петренко, – он здесь такой покорный, как нашкодивший ученик на разносе у директора школы.
– Да, есть что-то, – кивнул Горчаков, – а при жизни Сережа Суриков был очень беспокойным и нам отдыха не давал. По молодости лет он не раз со своим приятелем Багаем весь Заводской район на уши ставил.
– Для него и Молочная поляна место боевой славы, сколько они здесь стрелок забили, сколько разборок учинили, – весело продолжил циничный Петренко.
– Угу, – подтвердил Горчаков, – это даже символично, что он закончил здесь свой земной путь.
– Карьеру, – произнес Петренко.
– Чего?
– Карьеру закончил.
– Какую карьеру? – не понял Горчаков.
– Не знаю, – пожал плечами Петренко, – видимо, карьеру бандита или бизнесмена, кем он там числился последнее время?
– Ты о чем говоришь-то, ни черта не пойму? – слегка раздраженно спросил Горчаков.
В ответ Петренко вынул из нагрудного кармана своей рубашки свернутый белый лист бумаги и, развернув его, протянул Горчакову.
Печатными буквами на листке была сделана надпись из трех слов: «Его карьера окончена».
– Херня какая-то, – проворчал Горчаков, крутя в руках листок бумаги. – Ты хоть что-нибудь понимаешь?
– Пока мало что, – ответил Петренко, – слегка смахивает на ритуальное убийство… Нечасто покойников обеспечивают сопроводительными записками, похожими на инструкцию для идиотов.
Петренко, взяв из рук Горчакова бумагу, прочел:
– Его карьера окончена, – после чего в недоумении пожал плечами.
– Я думаю, тот, для кого эти слова были написаны, поймет их истинный смысл, – задумчиво произнес Горчаков.
Он снова бросил взгляд на Сурика и неожиданно раздраженно проговорил:
– Что он у вас до сих пор на дереве висит? Или до Нового года будет болтаться, как елочное украшение?
– Эксперты только закончили работать, – пытался оправдаться Петренко, – к тому же ребята из РУБОПа должны подъехать, мы им только недавно сообщили, ведь это больше их клиент, чем наш.
В следующий момент внимание обоих было привлечено въехавшим на поляну темно-зеленым джипом «Тойота Лендкрузер». Из машины быстро вылез Антон Багаев в сопровождении парочки бритоголовых парней.
Не обращая никакого внимания на Горчакова с Петренко, Багаев направился прямо к висевшему на дереве Сурику. Остановился он метрах в пяти от него.
Коротко стриженные волосы топорщились на голове Багая, взгляд широко раскрытых глаз, блестящих лихорадочным блеском, был прикован к висящему трупу его погибшего друга.
Весь его внешний вид говорил о том, что он был взбешен и одновременно слегка растерян.
– Серега… Вот, блин, как все обернулось-то, – негромко произнес Багай, словно разговаривая с Суриком, – замочили все же, падлы…
При этих словах Багай сжал кулаки.
– Ну ничего… ничего, мы с ними поквитаемся, с козлами. Я им их кишки на шею намотаю и удушу, паскуд.
– Кого это ты душить собрался, Багай? – раздался сзади голос Петренко.
Оба милиционера подошли к бандиту вплотную, но он, поглощенный ужасным зрелищем, даже не заметил этого. Багай резко развернулся к милиционерам и сквозь зубы процедил:
– Если бы знал, то уже бы удавил, это я вам конкретно заявляю… – Он помолчал немного и добавил: – Но я узнаю, я все равно узнаю, какая падла Серегу замочила.
– Говорят, что эту ночь вы провели вместе с ним? – спросил Горчаков.
– Да, – ответил Багай, – это я вам заяву и накатал, когда утром проснулся, а его нет. Блядища, которая с ним была, базарит, что он среди ночи вскочил, сказал, что не спится, и поехал домой.
– Чего это вдруг он так заторопился? – переспросил Петренко.
– Откуда я знаю, – ответил Багай. – Но когда мы утром его охранников нашли… зарезанных…
Багай снова на секунду замолчал, лицо его потемнело от переживаний, похоже, три жестоких убийства за одно утро произвели даже на него, привычного к подобным зрелищам человека, тяжелое впечатление.
Багай, справившись со своими эмоциями, наконец-то произнес:
– Ну, в общем, я еще утром точно знал, что Серегу живым не увижу.
– А зачем его сюда приперли и подвесили, как чучело в огороде? Эксперты говорят, что придушили его гораздо раньше, чем повесили.
Петренко указал пальцем на труп Сурика и пояснил:
– Петля, на которой он висит, практически не оставила никакого кровавого следа, лишь чуть-чуть содрала кожу. По предварительному мнению экспертов, его убили как раз в то время, когда он покинул дом, в котором ночевал.
– А это значит, что его специально привезли сюда и подвесили, – продолжил мысль Петренко Горчаков. – Кому и зачем это было нужно?
Оба милиционера даже не пытались щадить чувства Багая, потерявшего друга. Отчасти это было связано с тем, что менты относились к бандитам без особого пиетета.
Но главное все же заключалось в том, что и Горчаков, и Петренко пытались выведать у эмоционально взвинченного Багая какую-либо информацию, которая помогла бы им в поисках убийцы Сурика.
Однако, к удивлению милиционеров, их надежды оказались напрасными. Багай неожиданно замкнулся, задумчивым взглядом наблюдая, как криминалисты снимают труп Сергея Сурикова.
– Его пытали? – задал вопрос Багай, не поворачивая головы к Горчакову с Петренко.
– Нет, – ответил Петренко, – просто задушили, привезли сюда и повесили, как декорацию в чьем-то спектакле. Может, ты догадываешься, в чьем именно, и подскажешь нам?
Багай повернулся и, зло посмотрев в глаза Горчакову, произнес:
– Это ваше ментовское дело, вот вы и копайте, а я понятия не имею, за что его замочили и тем более не знаю, кто это сделал.
В следующую секунду челюсти Багая сжались, на его широких скулах заходили желваки.
– А если бы я знал, – произнес он, глядя прямо в глаза Горчакову, – какая сука это сделала, он бы сейчас уже рядом с Серегой висел.
На несколько секунд воцарилась пауза, полная напряжения, которую прервал капитан Петренко:
– Поразительную неосведомленность ты нам тут демонстрируешь, Багай, – произнес он с усмешкой, – неужели ты совсем ничего не знал о делах Сурика, вы же были друзья?.. Или, может быть, тебе выгодно хранить все в тайне, ведь его карьера уже закончилась и теперь ты можешь стать хозяином и его дел.
