Сергей Зверев
7000 километров южнее Москвы
Пауза затянулась. Не выдержав, Федькин пробасил:
– Не томи, командир! Мне не светит?
– Нет, Гена, не светит… – развел руками Гаврилин. – Значит, со мной отправятся Василий Кипреев, Дельшат Райнуллин, Евгений Мурашук и Валерий Долгунов. Все!
– Все?! – удивленно переспросил сержант Смирнов. – Я в эту обойму не попадаю?
– Если бы Индия, Тибет – тебя бы взял гарантированно, – сочувственно улыбнулся Борис. – А у нас на сегодня – центральная Африка, франкоязычная страна. Кроме того, нужны люди с технической подготовкой. Василий у нас по своей гражданской специальности – слесарь-станочник, Дельшат – автомеханик, и так далее.
– Товарищ капитан, а с Васей вы не поторопились ли? – Жорка Зубово хитро прищурился. – Он же бабник страшенный! Он же ни одной юбки не пропустит. Гарантия, что после его посещения Африки бедолаги-негритоски массово начнут рожать лопоухоньких белобрысеньких негритят, со склонностью к спонтанному юмору.
Взвод на эту тираду ответил громким смехом. Рассмеялся и Кипреев, тут же найдя, что ответить:
– Уж лучше со склонностью к спонтанному юмору, чем к хроническому шахматному пату!
Взвод снова рассмеялся. Подобные пикировки между этими двоими завзятыми спорщиками и любителями поострить были не редкостью. Острили они на разные темы, в частности о женщинах и излишнем увлечении ими «отдельными несознательными товарисчами». В словах Георгия была сокрыта немалая доля правды – Василий и в самом деле питал большое пристрастие к прекрасному полу. Всякий раз, отправляясь в увольнения (случавшиеся не чаще раза в месяц), он обязательно находил себе случайную «одноразовую» подружку.
– Я думаю, Вася будет себя вести, как монашка на дискотеке… – уверенно предположил Борис. – Правда, Василий?
– Так, товарищ капитан, уж это – как прикажете… – многозначительно ухмыльнувшись, пожал тот плечами. – А то вдруг создастся ситуация, как тогда, на объекте «Альфа-дубль»?..
Невольно рассмеявшись, Гаврилин приятельски хлопнул его по плечу и, обронив неопределенное «Ну-ну…», отдал распоряжение «выездной команде» собираться в штаб на утверждение. Наблюдая за сборами парней, он вспоминал тот занозистый случай с «Альфа-дублем». Да, действительно, именно донжуанские таланты Кипреева в той обстановке сыграли очень даже существенную роль.
…От своей агентуры руководство ГРУ узнало о подозрительной возне американцев на территории одной из натовских стран, расположенных не в самом большом отдалении от Калининградской области. Тут же полулегальными путями «в гости» к беспокойным «еврикам» отправилась команда капитана Гаврилина из трех человек, включая его самого. Порознь они прибыли к объекту, но на месте оказалось, что проникнуть туда – дело практически безнадежное. Имелась лишь одна крохотная зацепочка, которую дал местный агент – он сообщил, что на загадочном объекте работает некая особа «за сорок», которая очень неравнодушна к молодым мужчинам.
Тут же Борис и его спутники продумали вариант, как «охмурить» эту дамочку, чтобы заполучить от нее хоть какую-то информацию об «Альфа-дубле». Тем же вечером у супермаркета, куда ничего не подозревающая особа прибыла за покупками, на нее было совершено хулиганское нападение. Когда она уже шла к своему «Фольксвагену», двое неизвестных в масках из черных колготок набросились на нее, попытавшись отобрать сумку.
Как назло, в этот момент рядом с потерпевшей не оказалось ни одного джентльмена. В принципе, особи мужского пола имелись, но они все дружно отвернулись, делая вид, что ничего не замечают, – уж очень агрессивный и внушительный вид имели налетчики. На попытку бедолаги позвать на помощь один из бандитов раздраженно буркнул по-турецки:
– Калтак капа ченени! (Заткнись, стерва!)
Вырвав сумку, негодяи кинулись бежать, но тут же, взявшись, словно из ниоткуда, дорогу им заступил крепкий симпатичный парень с отчаянно-бесшабашными зелеными глазами и рыжеватым чубом. Он отважно ринулся в схватку, нанеся грубияну точный, грамотный, хорошо поставленный хук, отчего тот кубарем покатился назад. Второй выхватил нож, но отважный незнакомец выполнил какой-то стремительный замысловатый прием, нанеся негодяю удар ногой в голову, после чего оба отморозка позорно бежали с места происшествия. Запоздало прибывшие стражи правопорядка лишь констатировали, что «имело место быть хулиганское нападение, предотвращенное своевременно прибывшим нарядом полиции».
Дама, потрясенная храбростью своего ну очень обаятельного защитника, спросила, чем могла бы его отблагодарить. Тот, сообщив, что приехал сюда на заработки из Польши, посетовал на то, что его друг, обещавший встретить и приютить у себя, куда-то исчез. На звонки не отвечает, на своей квартире, по словам соседей, не появлялся уже около недели. И вот теперь бедолаге Яцеку Корольскому впору возвращаться назад, так и не найдя заработка. Объявив Яцеку, что он может пока пожить у нее, дама, назвавшаяся Барбарой, пригласила его к себе в гости. Они сели в машину и уехали. Наблюдавшие за ними с отдаления Гаврилин и Захар Гольчакин удовлетворенно хлопнули друг друга ладонью о ладонь – есть контакт!
Прибывший на следующий день в условленное место явно невыспавшийся Васька рассказал о том, что его новая знакомая оказалась крепким орешком. Даже в постели она говорила только о личном, но никак не о работе.
– Ну, видимо, тогда надо сворачивать эту «музыку»… – досадливо поморщился Захар. – Попробуем изыскивать какие-то другие варианты…
– Какие, Захар? – недоуменно пожал плечами Борис. – Выбор у нас небогатый: Барбара и… Барбара! Все…
– Вы оба думаете, что есть смысл до конца доработать именно этот вариант? – хмуро почесал темя Гольчакин. – Ну, если оба, то я тоже «за».
– Иных вариантов не вижу… – сказал Васька. – Давайте-ка я еще денек-другой поживу у Барбары, может, где-то как-то что-то и вынырнет? А если нет, значит, и в самом деле, ловить тут особо нечего. Варюха… Ну, Барбара, мне жаловалась, что из-за засилья гомосеков в их краях хрен свою личную жизнь устроишь. Вон даже ее сосед, который, кстати, тоже работает на «Альфа-дубле», – пожизненный педик. А она – знойная женщина, как раз по мне.
– Знойная, говоришь? – усмехнулся Борис и понимающе покачал головой: – Ладно, давай, Вася!.. Два дня тебе! Не получится хоть чего-то из нее выудить – придется искать что-то другое…
– Ладно, пойду я, – кивнул Василий. – Пообещал Варюхе к ее возвращению с работы приготовить что-нибудь стоящее из польской национальной кухни. Кош я пошедуем и панове! Почекай на бижоца! (Ну, я пошел, господа! Ждите новостей!)
Весь этот день Гаврилин и Гольчакин, затаившись в лесном массиве, с разных точек вели наблюдение за дорогой, ведущей к объекту. Они подсчитывали, сколько и каких машин прибывает и сколько убывает. Свои пункты наблюдения они выбирали с особым тщанием. Заведомо зная, что этот лес нашпигован камерами видеонаблюдения, просчитали, где именно могут быть установлены электронные соглядатаи, поэтому их появление в опасной близости от объекта охраной замечено не было.
Уже вечером, перед возвращением, Борис и Захар подвели итоги этого дня. Как оказалось, в сторону объекта за день проследовало более сотни грузовиков, двадцать из которых перевозили на специальных прицепах с улучшенной амортизацией нечто продолговатое – примерно шестиметровой длины и почти метрового диаметра. Прочие грузовики и самосвалы возили предположительно стройматериалы наподобие щебня, песка и асфальтовой массы. Легковых авто и военных джипов они насчитали около полусотни, и старательно записали все номера. Теперь оставалось раздобыть на местном «черном рынке» компьютерную базу данных дорожной полиции, чтобы «прозвонить» хозяев этих машин. По мнению Гаврилина, это давало шанс в случае неудачи с Барбарой попытаться найти другой источник информации.
Но этот вариант оказался излишним. Борису вечером позвонил Василий и сказал всего несколько слов по-польски:
– Поздровенья од моей джетки! (Привет от тети!)
Это означало, что Кипреев нашел вариант получения информации от Барбары, но каким-то нестандартным путем. Что это за путь – стало понятно на следующий день. Прибыв в назначенное место, Василий сообщил, что сумел задействовать полученную ими перед отправкой на задание микровидеокамеру с передатчиком, сработанную в виде большой броши. После второй «ночи любви» расчувствовавшаяся Барбара согласилась украсить свою одежду этой «брошью» в знак того, что между нею и Яцеком возникли неугасимые искренние чувства.
– А ты уверен, что она не просекла, в чем собака зарыта? – уточнил Гаврилин.
– Да не должна бы… – пожал плечами Василий. – Вообще-то, если честно, чувствую себя каталой-наперсточником, лохотронящим одинокую женщину. Человек-то она, в общем-то, неплохой и по-своему интересный. Что ни говори, а изюминка в ней есть. Ладно, переживем как-нибудь. Сейчас надо вот что… Подобраться поближе к этой шарашке и записать сигнал с камеры.
– Аккумуляторы зарядил? – вопросительно взглянул на Гольчакина Борис.
– Так точно! – Ефрейтор достал из кармана небольшое устройство, размером с портсигар.
– За мной! – скомандовал Гаврилин, и трио спецназовцев бесшумно скрылось в лесу.
Видеозапись получилась отменнейшая. Уже через сутки спецназовцы сидели в разных концах салона самолета, летящего в Прагу. Откинувшись в кресле, Борис вспоминал перипетии вчерашнего завершения операции. Сигнал поступал с камеры непрерывно, передавая кадры один ценнее другого. Очень удачным было и то, что у Барбары этот день выдался необычайно насыщенным и она перемещалась практически по всей территории объекта. Много интересного камера сняла на закрытых разгрузочных площадках, в офисных помещениях… С первых минут стало ясно, что здесь развертывается какая-то абсолютно новая система ПРО с наступательными функциями.
Слава богу, размышлял Гаврилин, эта головоломная операция осталась позади. Видеозапись уже сброшена ГРУ, и даже если их вдруг задержат, то в плане сохранения тайны объекта это ничего не изменит. Захар Гольчакин в это время элементарно дрых, а Василий Кипреев, сидя в удобном кресле рядом с молоденькой симпатяшкой, которая настырно пыталась разговорить молчаливого соседа, о чем-то сосредоточенно думал, оживляя в памяти расставание с Барбарой.
…Ближе к обеду Василий поспешил домой, чтобы приготовить для своей «милой Барби» очередной «шедевр польской кухни». Когда вечером Барбара вернулась домой, ее ждал роскошный ужин. Они выпили вина и, приступив к еде, болтали обо всяких пустяках. Неожиданно хозяйка дома, отложив вилку, как-то особенно взглянула на «Яцека» и с грустью в голосе спросила:
– Завтра ты от меня уходишь?
Застигнутый этим вопросом врасплох, Кипреев тем не менее сохранил невозмутимый вид и, тоже отложив вилку, ответил вопросом на вопрос:
– Почему ты так думаешь?
Но и Барбара оказалась на высоте, ошарашив его очередным вопросом:
– Яцек, ты давно работаешь на Моссад?
В долю секунды сориентировавшись, он изобразил крайнее удивление:
– А-а… как ты догадалась?
– Когда ты у супермаркета схватился с грабителями – я так поняла, это были нанятые тобой статисты, – то в выполненных тобой приемах я уловила почерк мастера по крав-мага – израильскому рукопашному бою… А эта брошка, скорее всего, замаскированная видеокамера? Надеюсь, я хоть в какой-то мере помогла тебе выполнить твое задание? Поверь, старалась изо всех сил!
– Гм… В общем-то, да! Но почему же ты не сдала меня полиции или контрразведке? – Василий продолжал играть роль разоблаченного агента.
– А зачем? Израиль – союзник НАТО, поэтому какой в этом может быть смысл? К тому же объект – целиком американский, а я американцев недолюбливаю. Когда-то они пришли сюда якобы освободителями, но, оставшись здесь навсегда, обратились в наших всевластных господ. Кроме того, ты подарил мне несколько незабываемых мгновений. А это – дорогого стоит…
– Мне очень жаль, но ты и в самом деле права – завтра я должен уехать… – Кипреев сказал это абсолютно искренне.
– Тогда не будем терять время понапрасну! – Барбара решительно поднялась из-за стола. – У нас ведь осталась всего одна ночь!..
Во главе с Гаврилиным спецназовцы проследовали в штаб базы. В кабинете Красницкого все пятеро выстроились в одну шеренгу, и Борис по форме доложил генералу о прибытии группы бойцов спецназа для утверждения на участие в спецоперации.
– Вольно! – скомандовал Дроздых. – Присаживайтесь! Будем знакомиться с каждым лично. Кто у нас крайний?
– Рядовой Кипреев! – бодро доложил Васька, не преминув вставить в интонацию нотку напыщенного пафоса.
Усмехнувшись, генерал достал из штабеля скоросшивателей его личное дело и, открыв, начал неспешно изучать:
– Так… Родился, учился, служил… Ну, здесь все нормально. Участвовал в трех операциях за пределами Российской Федерации. Проявил себя… Хм! Хорошо проявил – это похвально! Так… А что в характеристике? Угу! Юморист, значит? Это я уже заметил… Так, а это что? О-о-о! Очень увлечен женским полом, склонен к частой смене объектов увлечения. Что, сынок, блядуешь направо и налево? – Дроздых смерил разом покрасневшего Ваську изучающим взглядом. – Это, конечно, недостаток серьезный…
Упредительно откашлявшись, Гаврилин поспешил вступиться за солдата:
– Разрешите небольшую ремарку, товарищ генерал-майор? Должен отметить, что этот, безусловно, недостаток в отдельных ситуациях оказывается огромным достоинством в плане выполнения особо трудных заданий. В частности, в ходе недавней операции на объекте «Альфа-дубль» именно его умение работать с сотрудницами натовского объекта помогло нам выполнить задание командования.
– И каким же это образом? – с сомнением спросил Дроздых.
– Благодаря умелому использованию личного обаяния Кипреев сумел склонить кадровую сотрудницу натовской контрразведки к сотрудничеству, и она нам не только не препятствовала, но даже сама выполнила для нас видеосъемку секретного объекта… – Борис изобразил убедительную мину.
– О как! – удивленно поднял брови генерал. – Оказывается, наш Вася – Мата Хари мужского пола… М-да! Хотя… А что? Если для пользы дела, если в интересах безопасности страны, то… Почему бы и нет? Как думаешь, Борис?
– Полностью с вами согласен, товарищ генерал-майор! – Гаврилин незаметно подмигнул наконец-то пришедшему в себя Василию. – Тем более что наш Вася – не чета гоголевскому Андрию Бульбе – за юбку своих не продаст. Головой ручаюсь!
– Хорошо! – энергично кивнул Дроздых. – Ладно, сынок, чехвость этих гребаных иностранок и дальше! Пусть знают, что в России мужики не перевелись, не то что в этой их гомосяцкой Европе. Добро! Василия Кипреева утверждаю. Кто следующий? Дельшат Райнуллин. Из казанских? Хотя на лицо – из каких-нибудь вологодских или там костромских. Что там у тебя?.. Образование… Второй разряд по шахматам… Черный пояс карате… Отлично! Участвовал в четырех операциях. В совершенстве знает арабский и фарси, владеет английским, испанским, отчасти французским и китайским. Впечатляет! Женат, двое детей… Вот, Вася, учись, как надо устраивать свою личную жизнь.
– Есть учиться устраивать свою личную жизнь! – обреченно откликнулся Кипреев, на что послышался общий сдержанный смех.
Без проблем прошли утверждение и Мурашук, и Долгунов. Женьку Дроздых похвалил за отменное владение системой рукопашного боя по Кадочникову, знание компьютерной техники на уровне хорошего программиста и навыки хакерского взлома любых паролей. Валерка, помимо титула кандидата в мастера спорта по шахматам, обладал невероятной ловкостью рук, достойной суперкарманника, умением вскрыть любые замки и находиться под водой более пяти минут.
Покончив с рассмотрением кандидатур, генерал передал слово Симеригову. Тот раздал всем пятерым толстые методички, которые парням предстояло выучить. В методичках содержалось все о жизни в Банзании – концентрат личного опыта людей, немалое число лет отдавших этой африканской стране. Имелась самая разная информация, начиная с описания работы слесарей-наладчиков (чтобы они могли изображать ее достаточно достоверно), включая знания о всевозможных угрозах (ядовитые змеи, пауки, террористы, инфекции), и кончая обычаями местного населения, а также ценами на рынках Рабуби.
Пробежав по диагонали все страницы методички, к удивлению Симеригова, Борис задал несколько конкретных, совершенно адекватных и уместных вопросов.
– На странице десятой описана работа городского рынка. Торг с продавцами возможен? Если да, то в каких пределах? – поинтересовался он.
– Вы уже успели и прочесть, и проанализировать весь этот материал? – ошарашенно спросил сотрудник МИДа. – Невероятно! Я несколько раз пытался осилить скорочтение, но в полной мере освоить его так и не сумел. Да-а-а! Ваши способности меня поразили очень и очень! Ну, в Банзании торг – дело святое. Если покупать, не торгуясь, примут за слабака и лоха. Если торговаться тупо и уперто, сочтут жлобом. Поэтому важна золотая середина. Оптимальный уровень сбитой цены – около трети первоначальной стоимости. Если покупатель остроумен и торгуется оригинально, с фантазией и выдумкой, то могут сбросить даже половину цены. После этого торг следует прекратить.
Заинтересовало Гаврилина и упоминание о подарках для «временных жен» – какой стоимости и в какой день им что-то дарить. Да и вообще, что они собой представляют, эти самые «временные жены»?
Симеригов, закивав, пояснил, что «временные жены» – это старинный институт соглядатаев по-банзанийски. Лет сто назад одна рабубская, говоря современным языком, путана, которую «снял» некий приезжий джентльмен, прибежала во дворец своего тогдашнего монарха и сообщила ему о том, что подслушала, как ее клиент обсуждал с каким-то местным мужчиной покушение на главу страны.
Охрана немедленно задержала заговорщиков, и оказалось, что их нанял двоюродный брат короля, метивший на трон. Щедро наградив свою спасительницу, король издал указ, согласно которому всякий иноземец, прибывший в Банзанию больше чем на сутки, обязан взять себе «временную жену» из числа местных «дам полусвета». Отказ «жениться» означал автоматическую высылку за пределы Банзании, да еще и крупный штраф. Платить «временным женам» деньгами за услуги считалось неприличным – чай, не путана какая-нибудь! – поэтому расплачиваться с ними надлежало подарками. В методичке и приводилась «подарочная» таблица.
Уже лет пятьдесят, как Банзания стала президентской республикой. За эти годы большинство законов были заменены более современными, однако тот указ монарха по-прежнему имеет силу закона.
Известие о «временных женах» парни встретили по-разному. Василий едва сдержал удовлетворенную улыбку – эх, и покуролесим!!! Дельшат озабоченно нахмурился и вопросительно взглянул на Гаврилина. Тот, в свою очередь, столь же вопросительно взглянул на Симеригова. Антон поспешил успокоить своих собеседников, добавив, что в отношении граждан России в этом плане никакой обязаловки нет. Благодаря специальному консульскому соглашению граждане РФ могут заводить «временных жен» исключительно по личному желанию. Кипреев тут же несколько скис, зато заметно повеселел Райнуллин.
Заинтересовал Бориса и такой момент, как работа местных секретных служб – насколько они некоррумпированны, насколько готовы взаимодействовать со спецслужбами России. Вздохнув, Симеригов с сожалением в голосе пояснил, что некоррумпированных структур в Банзании, как и по всей Африке, днем с огнем не найти. Более-менее непродажная структура – банзанийская армия. Ее командующий, человек аскетичный и суровый, держит подчиненных в «ежовых рукавицах».
На втором месте – тайная полиция. Там хватает всякого. Имелись даже случаи, когда ее сотрудники под видом борьбы с иноземным шпионажем хватали совершенно непричастных к чему-то подобному коммерсантов и мурыжили их, по сути «отжимая» бизнес. Но с такими крайностями в Банзании все-таки борются. И если во времена монарха «оборотней в погонах» отдавали на съедение голодным крокодилам, то теперь, что более гуманно, их расстреливают по решению суда.
Суд и прокуратура коррумпированны примерно в той же степени. А вот что касается полиции, особенно дорожной, – то с этим и впрямь настоящая беда. Там коррупция процветает махровым цветом, и никто не знает, как это зло перебороть. Доходило до того, что прежний президент полностью разгонял полицию и набирал абсолютно новую. И что же вышло? Новые стали допускать злоупотреблений даже больше тех, что были до этого, причем совершенно не умея исполнять свои должностные обязанности. Пришлось их тоже разгонять и спешно возвращать прежних…
Поскольку разговор затягивался (вопросы появились не только у Гаврилина), Красницкий заскучал, и Борис предложил переместиться в свободное помещение штаба. Когда спецназовцы и сотрудник МИДа, оживленно разговаривая, скрылись за дверью, Дроздых, кивнув им вслед, удовлетворенно резюмировал:
– Думается мне, парни справятся. Этот Гаврилин, я гляжу, из хватов – хват. Молодец!
– Один из лучших наших сотрудников… – согласился полковник. – Я бы даже сказал, самый надежный.
– Если все пройдет удачно, надо бы подумать о внеочередном звании. Такому майора дать не жалко…
Послеобеденной порой со взлетно-посадочной полосы Шереметьево в небо взмыл аэробус с более чем двумя сотнями человек на борту. Описав полукруг над Подмосковьем, он взял курс на юг, направляясь в Каир с промежуточной посадкой в Афинах. От Каира до Рабуби лететь предстояло на самолете местных авиалиний. Среди обилия пассажиров авиалайнера, которые постепенно начали втягиваться в дорожную рутину, необделенный наблюдательностью мог бы заметить пятерых молодых мужчин, чем-то непонятным выделяющихся из общей массы. Все они были возрастом между двадцатью и тридцатью, все уверенные в себе, крепкие, здоровые. От парней прямо-таки исходило ощущение силы и уверенности, причем силы спокойной, знающей о том, что она и в самом деле – сила.
Эти пятеро сидели в разных концах салона экономкласса и были одеты каждый по-своему. Но тем не менее все равно можно было заметить, что они – люди не совсем обычные. Да и, кроме всего прочего, между этими парнями, хоть они и не общались, имелась какая-то особенная незримая связь.
Они с ленцой листали дорожные журналы, смотрели в иллюминатор, о чем-то иногда перебрасывались парой слов со своими соседями, и их как будто абсолютно ничто не интересовало. Но когда внезапно разбуянился подвыпивший пассажир, одного из этой пятерки заметили все без исключения, хотя он, скорее всего, был не в восторге от того, что пришлось «засветиться».
Случилось это спустя полчаса после взлета. Крупнотелому мордастому крепышу с объемной талией и мутными хмельными глазами, непонятно чем, не угодила стюардесса. Он разорался на девушку, награждая ее самыми непотребными и похабными эпитетами. Бортпроводница, отступая под натиском озлобленной потной туши, пыталась уговорить хама успокоиться и вернуться на свое место. Но тот, видя безучастность пассажиров, как видно, испугавшихся хулигана, в кураже начал размахивать кулаками, судя по всему, собираясь «наводить порядки» в летящем самолете.
Борис до поры до времени в этот конфликт не вмешивался. Но когда бузотер схватил стюардессу за волосы, вопя о том, что прямо сейчас и здесь заставит ее оказать ему кое-какие интимные услуги, терпение Гаврилина лопнуло. Тем более что он почти физически ощущал на себе вопросительные взгляды своих спутников. Долгунов, сидевший к нему ближе всех, поймав взгляд капитана, вопросительно мотнул головой: можно? Борис отрицательно качнул головой в ответ – нельзя! Он поднялся на ноги и, подойдя к расходившемуся отморозку, с размаху хлопнул его рукой по плечу.
Тот от неожиданности выпустил девушку и резко обернулся к тому, кто посмел его побеспокоить. Проревев что-то маловразумительное, мордастый, словно разъяренный бодливый бык, внезапно провел размашистый удар в лицо Бориса мясистым кулаком. Но крепко сложенная «мишень для нокаута» (как наверняка был уверен громила) оказалась весьма ершистой, к тому же с великолепной реакцией. Гаврилин всего лишь отклонил голову вбок и подставил под предплечье бьющей руки торец своих выпрямленных пальцев.
Рука отморозка, пронзив воздух, повторный удар нанести уже не смогла. Плечо, какой-то особой точкой наткнувшись на твердокаменные пальцы Бориса, внезапно онемело, и его пронзила нестерпимая, крутящая и ломящая боль, которая через мгновение разлилась по всей руке и двинулась дальше, растекаясь по торсу. Издав мучительное «У-у-у!..», бузотер застыл в нелепой позе, не смея двинуться с места. Гаврилин с совершенно невозмутимым видом, взяв его за шкирку, подвел к месту и заставил сесть.
– Еще раз дернешься – из самолета выйдешь инвалидом, понял? – склонившись к уху наглеца, прошептал он.
– Да, да, понял, понял!.. – испуганно разминая отчего-то ставшие бесчувственными пальцы правой руки, торопливо закивал тот.
Сопровождаемый любопытствующими, восхищенными, уважительными и даже завистливыми взглядами, Гаврилин проследовал к своему креслу. Глядя на его лицо, впору было усомниться: да он ли сейчас вел серьезный поединок с подпитым бугаем? Его соседка – интеллигентного вида женщина средних лет в очках с тонкой золотой оправой, взглянув на своего молчаливого «визави», с восторженными нотками в голосе негромко констатировала:
– Не перевелись еще настоящие мужчины! Вы военный?
– Как и все, кто не «откосил» от армии, – усмехнулся Борис.
– Понимаю… – многозначительно покачала она головой. – Это не для посторонних ушей. Но я не из пустого женского любопытства спросила вас об отношении к военной службе. Видите ли, я представляю, скажем так, элитарное общественное формирование, именуемое Российским дворянским собранием. Или, как это звучит в форме аббревиатуры, РДС. Сейчас я направляюсь в Каир, чтобы встретиться там с потомками русских эмигрантов «первой волны», которые в связи с целым рядом недавних социальных потрясений в Египте оказались в очень трудном положении. И как люди православные, и просто как проживающие на чужбине. Вот… Но вообще-то в РДС я занимаюсь вопросами восстановления в дворянском достоинстве потомков русских дворян, которые порой даже не подозревают о своей принадлежности к элите российского общества.
– То есть в РДС вы занимаетесь, говоря казенным языком, кадровой работой… – негромко рассмеялся Гаврилин.
– Ну, можно сказать и так… – Его собеседница не спеша протерла линзы очков кружевным платочком. – Кстати, позвольте представиться – Голицына Арина Владимировна, потомственная княгиня. По профессии – педагог.
– Ильин Виталий Иванович, из рабоче-крестьян с некоторой примесью интеллигенции… Сотрудник совместного предприятия, – стараясь избежать ернических ноток, аттестовался Борис.
Он не соврал и на йоту, назвавшись Ильиным. Гаврилин и его подчиненные в Банзанию отправились под чужими именами. За минувшие сутки в лихорадочно-пожарном порядке им сделали новые документы, и теперь Кипреев стал Анатолием Голубевым, Райнуллин – Леонидом Шиловским, Мурашук – Аркадием Зернухиным, Долгунов – Михаилом Заречным. Лишь их позывные – Дед, Кипр, Хан, Слон и Штык – остались без изменений. Перед самым отбытием Борис, что было уже устоявшейся дежурной процедурой, дал однозначную и жесткую установку: с момента посадки в самолет, будучи даже наедине, обращаться друг к другу только на «ты», именоваться или позывными, или псевдонимами. Никаких намеков на воинские звания, на реальное место службы, на подлинные географические названия. Слишком высоки были ставки в этой игре, чтобы размениваться на службистские политесы и реверансы.
– Виталий Иванович, я ни в жизнь не поверю, что в вас нет ни капли дворянской крови… – с оттенком легкого упрека в голосе несогласно покачала головой Арина Владимировна. – Достаточно взглянуть на ваше лицо – очень интеллигентное и в то же время мужественное, чтобы убедиться в вашей, я бы сказала, генетической аристократичности. Поверьте на слово, я перевидала столько людей, что уже не хуже автора физиономики Шарля Лафатера, лишь взглянув на человека, определяю его родовой статус.
– То есть надо понимать так, что людей к вам приходит немало? – сдержанно улыбнулся Борис. – И все жаждут стать дворянами?
– Достаточно много… – авторитетно подтвердила его собеседница. – И кого только нет среди соискателей! Случается, в приемную комиссию РДС приходят внешне солидные люди, имеющие соответствующие документы имперской эпохи и какие-то семейные реликвии. Но лишь взглянув на них, я уже заранее знаю: фальшивят. И, как правило, при последующей проверке это подтверждается – подделанные документы, купленные у кого-то якобы реликвии… Чуть ли не каждый второй оказывается проходимцем.
– Арина Владимировна, – развел руками Гаврилин, – поверьте на слово, мне очень интересно все, о чем вы сейчас рассказали. Но, скорее всего, вынужден буду вас огорчить, я и на йоту не испытываю внутреннего пристрастия к титулам и званиям. Честное слово! Для меня есть только одно самое достойное звание – порядочный человек. И все! Кроме того, у меня ни документов, ни реликвий нет и в помине. Да и откуда им взяться? Мой отец – военный, он сейчас в отставке. Покойный дедушка был агрономом, фронтовым разведчиком. Прадед – донской казак, по специальности – кузнец. Прапрадед – казак. Ну, и так далее…
– А по женской линии? – полюбопытствовала его собеседница.
– По женской… – Борис напряженно наморщил лоб. – Ну-у… Что-то такое было с моим прадедом со стороны матери. Звали его Прохором Мироновичем. Да, в его жизни случилась такая, знаете, романтическая история… В годы Гражданской войны он был военным моряком, служил матросом на крейсере «Император Александр Второй». Потом его отправили служить в общеизвестную ЧК, и попал он в Колокольниковский уезд Симбирской губернии.
– Наслышана о тех местах… – Арина Владимировна, сцепив меж собой пальцы рук, слушала его очень внимательно.
– Так вот, там буйствовала банда грабителей, которую никак не могли поймать. Однажды прадед, объезжая территорию уезда, увидел большой дом с колоннами, от которого к нему бежала девушка. Она звала на помощь. По ее словам, на их семью напали какие-то вооруженные люди. Он побежал следом за ней, но было уже поздно – бандиты убили ее родителей, которые именно в этот день собирались уезжать за границу. У него был «маузер», началась перестрелка. Двоих он убил, а оставшиеся двое бандитов успели скрыться.
– Да, драматичный сюжет! – сокрушенно вздохнула соседка. – А кто были эти люди, на которых напали преступники?
– Князь Соколин, его жена и дочь. Поскольку девушка, которую звали Елизаветой, после случившегося оставаться в доме побоялась, Прохор Миронович забрал ее с собой в город и там поселил у знакомых. Они стали встречаться. Очень скоро решили пожениться, и, чтобы преодолеть некоторые формальности той поры – кто бы в те времена разрешил сотруднику ЧК жениться на аристократке? – Елизавету эти люди как бы удочерили. Княжна Соколина стала дочерью паровозного машиниста Денисова. Прожили они с Прохором Мироновичем вместе более пятидесяти лет. Он умер в начале семидесятых. Елизавета Андреевна пережила его всего лишь на год. Я родился позже, поэтому увидеть их не довелось…
