Сергей Юрьевич Соловьев
«Ящик Пандоры для Наполеона
Одров я вижу длинный строй
Лежит на каждом труп живой
Пушкин, стихотворение «Герой»
Пролог
Лорд Роберт Дженкинсон сидел и смотрел в окно в карете, следующей в Даунинг стрит, его резиденцию. Уже второй день службы в таком качестве, а всё ещё было непривычно, словно он одел ботинки не по размеру. На сиденье, напротив него, лежал кожаный портфель, с полученными им документами. Высокий чин смотрел на эту вещь, словно она была змеёй, готовой его укусить. Поправил манжеты рукавов, обычно это помогало, но не в этот раз. Пришлось вытереть лоб батистовым платком. Он всё же достал папку, и принялся подробно рассматривать бумаги…
Всё началось вчера, после аудиенции у принца – регента Георга в Виндзорском замке. В резиденцию королей лорд Дженкинсон прибыл утром, недолго ожидал в приемной. Гвардейцы из полка Дворянской Гвардии стояли у дверей покоев принца, охраняя покой юного страдальца. Эта была великая честь, служить в подобном подразделении, и не каждый дворянин мог быть внесён в списки достойных.
Георг занимал покои наследника, но не короля. Монарх никого не принимал, а тяжесть его забот легла на сына. Правда, нелегко было жить с тем, что собственный отец объявлен сумасшедшим. Дженкинсон боялся и думать, вправду ли Георг III лишился рассудка или был просто отстранён от власти. Не слишком счастливое правление было у короля- война в Американских колониях, бесконечная война в Европе, и побед пока не было.
Первый министр стоял, и любовался на картины, развешанные на стене в приёмной .Но вот, вышел дворецкий, т ударом в пол жезла привлёк к сее внимание.
– Лорд Дженкинсон! Вас ожидает принц-регент Георг!
Названный и призванный, без шляпы, вошёл в кабинет будущего короля, и поклонился. Наследник стоял рядом со столом, и благосклонно улыбнулся гостю.
– Присядьте. Разговор будет непростой. На вас выпал выбор в трудный момент… Спенсер Персиваль был убит, и я думаю, вы прекрасно справитесь с должностью Первого миистра…
Спенсер Персиваль был убит 11 мая. Джон Беллингэм, застреливший в здании Палаты общин, остался в глазах общества анонимным негодяем. Но, Дженкинсон понимал, в чём тут дело. Истинные правители Британии не желали мира с Наполеоном, того мира, который готовил Спенсер Персиваль. И руками этого глупца был устранен человек, мешавший политике правящего класса без малейших сомнений. Правда, такое происшествие в стенах слуг народа! Но, пора было гоаорить, и Роберт Дженкинсон не спасовал:
– Сир. большая честь, но я ей очень рад.
– Отлично, отлично Дженкинсон. И то, что вы из семьи Дженкинсонов, на пользу делу. У вашей семьи есть связи с фамилиями русских нобилей, например с Воронцовыми и Строгановыми?
Энтони Дженкинсон был послом Англии в России, аж в 1566 году, при царе Иване Васильевиче Грозном. Как же это символично! Его семья разбогатела благодаря России, и имела там давние-давние связи… Были и письма, и полезные знакомства с этими русскими нобилями, то что нужно сейчас. Интересно, знает ли принц о славном предке лорда?
– И ваш предок, родоначальник вашей фамилии, Энтони Дженкинсон был послом в России, почти двести пятьдесят лет назад, – отметил принц, – так что это важно, особенно в такое время.
– Да, переписка ведётся, – не стал отнекиваться первый министр.
Принц оценил правдивость слов гостя, и раздвинул занавеску, показывая карту сопредельных стран.
– Вот, Дженкинсон, посмотрите на карту, – предложил регент.
Карта Европы пестрела французскими знаменами на столицах королевств и земель. Рейнские государства, Дания, Ганновер, Австрия и Пруссия, государства Италии. Только Российская империя да Швеция оставались непокорёнными. И указка, просто замелькала в руке Георга.
– Наши дела совсем плохи, если не лгать самим себе, – продолжил принц, – мы остались в одиночестве, и вести войну не сможем. Вопрос нашей капитуляции- лишь дело времени. Мы не выстоим в одиночестве.
– Но, наша честь… – Мы победим, я совершенно уверен, мой принц.
– Честь при нас и останется, Дженкинсон. Но выручить нас сможет в подобной ситуации лишь Россия. Наполеон скоро нападёт на Александра, а уповать на помощь только Провидения- чистое безумие в этом случае.
– Мы пошлём армию? Флот? Правда, войск у нас совсем немного…
– Рискованно… Пошлём советников. И, – Георг быстро посмотрел на лорда, – знающих людей, не боящихся служить своей стране и королю.
– Простите, не очень понимаю…
– Вот, посмотрите в этой папке, – и Георг придвинул документы, – только не пугайтесь и поймите меня правильно. У нас нет другого выбора. Англия разорена войнами. И шансов победить- всё меньше. А это принесёт нам успех, как в Египте. Подобную стратегию мы опробовали для помощи Турции в 1770 году и, против Наполеона в 1799. Тогда шансов выстоять не было, всё разваливалось на глазах. Зато полная победа, и море трофеев вывезено Кэткартом из Александрии. Кстати, он смог вывезти даже саркофаг Александра Великого из мечети Аттарин.
– Я про это не читал в газетах, мой принц, – засомневался Дженкинсон.
– Ну, зачем хвалится раньше времени. Вы просмотрите бумаги.
Роберт Дженкинсон с сомнением начал читать, покраснел и схватился за свой шейный галстук. Он и не подозревал, что такое возможно, и сам Уильям Пить не брезговал подобными вещами. Здесь были описаны совершенно жуткие вещи, сравнимые по степени паления с схождением Данте в Ад. Он отпил из бокала, собрался с мыслями, дочитал до конца, и понял, что принц-регент прав. Нет сейчас другого выхода.
– Здесь, в папке, есть данные на одного агента, – первый министр, – найдите в помощь ему толковых людей. В таком деле нельзя обмануться. Денег не жалейте, всяко эти расходы меньше, чем нужда нанимать новые войска. Не буду вам мешать! Да, и на будущее, лорд Дженкинсон…Ради бога, не пейте сырой воды…Я, уже давно даже руки иою только кипячёной. Только чай, кофе и вино приличны для джентльмена…
Собеседника просто передёрнуло от этих слов , но лорд Дженкинсон раскланялся и покинул покои Георга, принца регента их королевства…
Карету качнуло, и первый министр едва не выронил драгоценные документы. Лишь ловкость позволила избежать конфуза. Дальше ехали спокойно, и он мог подумать.
Но, пока они в состоянии войны с Россией, после того злосчастного сожжения Копенгагена. Но замирение придёт, и скоро, ведь Наполеон уже готовится ударить, и сокрушить этого гиганта, Российскую империю. У русских отличная армия, генералы же куда хуже. И тот человек, о котором было написано в папке, и вправду мог решить дело. По крайней мере, была надежда на полный успех предприятия. Главное, не повторить судьбу Спенсера Персиваля, убитого месяц назад…
Шутка судьбы была в том, что Джон Беллингэм был его земляком. Но нет, он не был знаком с убийцей. И, нехорошее было в том, что убийца имел торговые дела в России, где даже успел посидеть в тюрьме. Так что подозрения в участии в убийстве пали и на окружение императора Александра. Но, конечно, дело решили другие люди, которых он и не хотел знать. Провидение помогло убрать все подозрения от него, и король Георг III, вернее принц- регент Георг, его сын, назначил его первым министром.
А пока, пока он уже подъезжал к Даунинг-стрит, своей резиденции, где его ожидал тот агент, названный в папке, и помошник для него, отысканный самим Дженкинсоном в лондонской тюрьме. Тому человеку придётся принять его предложение. У этого господина уж больно странно умерла жена, и первому министру было что предложить этому врачу…
Калькутта
«Летний Цветок»
Бриг «Летний цветок» шёл к Малабарскому побережью Индии, к такой прекрасной и знаменитой Калькутте, столице Британской Ост-Индии. Капитан знал этот маршрут, и ещё лучше, своё прекрасное судно. Как и подготовленный экипаж. Однако, юноша, стоявший у борта, мало общался с кем бы то ни было среди пассажиров, впрочем, не был разговорчив и с офицерами «Летнего Цветка». Так что сейчас он был совсем один, и как видно, желания общаться он не проявлял.
Этот молодой человек, в скромном тёмном камзоле, выдававшем недавнего выпускника одного из колледжей, наблюдал за красотами моря . Однако, в такой одежде было жарковато в здешних широтах. Видно, волны тёплого моря оказывали на него магическое, успокаивающее действие. И правда, бьющая в борт вода, солёные брызги, попадавшие на палубу, все эти атрибуты морского плавания всегда нравятся неопытным путешественникам. Но тут, этот незнакомец перевёл взгляд на новый объект, и из старого кожаного футляра, висевшего на боку, двумя пальцами выудил медную полированную трубку. Вещь выглядела весьма интересно, если не сказать, импозатно.
Юноша теперь нетерпеливо смотрел в небольшую подзорную трубу, силясь увидеть порт. Он поднёс к правому глазу объектив, и уже предвкушал вилы сказочной Калькутты, о которой столько читал.
Но, к его досаде, линза окуляра всё время запотевала, и её приходилось протирать платком. Как видно, оптический прибор оказался совсем случайно у владельца, и собственно, так всё и произошло. Денег у этого странника было немного, особенно в тот день, когда в Кейптауне, в лавке старьёвшика он приобрёл эту штуку. Правда, пожилой старьёвщик почти честно рассказывал, что эта вещь принадлежала самому Васко да Гаме, и судя по сохранности, это было истинной правдой. Ну а этот довод оказался для юного путешественника самым главным. И, незадачливый покупатель расстался с малой толикой своих серебряных монет. А взамен обзавёлся раритетом, правда, не идеальным. Так что тяжело вздохнув, молодой человек убрал эту штуку обратно в футляр.
И ветер, друг всех путешественников и моряков, пожелал поиграть если не с медной трубкой, то уж точно с тёмными кудрями юноши. И он, сказать честно, был больше похож на южанина, испанца или итальянца, чем на англичанина.
– Господин Уильям, – обратился к нему немолодой мужчина, судя по наряду и обращению, слуга, – приготовить ваш багаж? Скоро бриг войдёт в гавань.
– Конечно, Джереми. Проверь замки на чемоданах, худо будет, если пропадут мои вещи. Неизвестно, удастся ли здесь купить хороший медицинский инструмент, да и книги. Будет очень плохо, если всё это пропадёт. И внимательнее за носильщиками! – говорил юноша громко, – Да, принесите мою гитару! – будто вспомнил он.
Джереми Смит был слугой юного мистера Хака, как и его отец, Эндрью Смит, который служил и служит ещё сейчас отцу Уильма Хака, Джозефу Хаку. Собственно, Смиты из Вестминстера были всегда в услужении у семьи Хак, как будто ещё с начала сотворения мира. Поэтому для лакея перепады настроения хозяина были привычны и понятны. Это его нисколько не возмущало. Так что покидать это место Джереми не собирался, ведь ему Уильям Хак подходил. Он обладал самым великолепным качеством всех нанимателей – платил всегда вовремя.
Лакей кивнул, поклонился и неслышно удалился. Он был постарше на десять лет своего господина, двадцатипятилетнего выпускника Дублинского Тринити колледжа( учебное заведение Во имя святой Троицы). Впрочем, молодой путешественник не был счастлив, что находится здесь, и уж тем более, не жаждал оказаться в столь далёкой стране. Молодой врач, следовал во владения Ост-Индской компании, что бы избежать суда, а вовсе не по своей воле.
Мистер Хак, эсквайр, магистр медицины, поправил старую шпагу на боку. Надо сказать, что именно это оружие было причиной путешествия, вернее, нелепая ссора с незнакомцем в кабачке Йорка, а затем и быстрая схватка. Обидчик испустил дух, по крайней мере, ему так сказали, а Уильям Хак должен был спасать свою душу здесь, и заодно жизни горожан и солдат в Клькутте, собственности Ост- Индской компании…
***
Кучка молодых гуляк сидела за дальним столом питейного заведения. Дженни и Марта, подавальшицы, не раз и не два приносили бутылки с вином для собравшихся гостей из этой весёлой компании.
– Ещё! Ещё! Ёщё! – и юноши барабанили по столу глиняными кружками.
Хозяин, Джордж Коллинз, занимаясь делом, со смехом протирал чистой салфеткой тарелку. В своё время, и он, бывало, собирался с товарищами, и пил с ними до утра. Но сейчас, староват стал…Нет, конечно, он ещё ого-го! Но, после трёх стаканов виски начинал побаливать бок, и теперь больше двух не пил. Ну а вино, вообще не пил. Нет, не понимал подобный напиток, что там хорошего? Вот хороший виски сразу согревает, и настроение поднимает. А эта кислятина контрабандная… Нет, для полиции, вино из Португалии, конечно…
А так чего такого? Парни не деруться, только пьют, горланят песни. Снова пьют и снова платят. Нет, неплохие ребята, и он слышал, что врачи… А что? Может быть… К примеру, их приходской священник, отец Уильям, непременно каждый день выпивал стакан бренди. Да и то- холодно в церкви, а в плаще не походишь, что бы паству не обидеть. Вот и согревается. Ну, иногда два стакана. Но что бы три- так это только зимой. Но, кажется, кричат больше обычного. И из-за стола встал высокий и худой господин, отодвинув тарелку, и направился к гулякам.
Мистер Коллинз подался вперёд, ожидая плохого. Но незнакомец о чм-то тихо поговорил с одним и юношей, тот рассмеялся. Харчевник аж выддохнул, что ссора сдулась, как мыльный пузырь.
Но тут худой отвесил молодому человеку пощёчину. Темпераметный Коллинз схватился за голову. Оскорблённый закричав, пытался достать свою шпагу, но товарищи удержали его. Худой и не думал уходить, стоял рядом, картинно положив руку на эфес своего оружия.
Уильям только хрипел, пытаясь вырваться, но двое приятелей держали его крепко.
– Вам лучше уйти, сэр! – кричал Джон.
Но незнакомец и не думал уходить, и не собирался называться.
– Я подожду. Тем более, рагу и так остыло. Вот, убью это человека, – и он уивнул на Хака, – и спокойно смогу доесть. Ну что? Подышим воздухом?
Товарищи, тоже врачи поняли, то дело замять не получается, отпустили Уильяма.
– Вы как? Препочитаете быть застреленным или проткнутым моим клинком? – снова произнёс худой злые слова.
– Шпаги мистер, шпаги…
– Уильям, – зашептал Джон, – я уже послал за полицией. Всё закончится, и не начавшись!
– Всё хорошо… – тихо ответил Хак, – всё будет хорошо…
Он разминал кисти рук, готовясь к схватке. Незнакомец рывком открыл заднюю дверь, картинно поклонившись, пропуская будущего соперника.
На заднем дворе было не то что бы чисто, валялись корзины и старые доски, впрочем, места для схватки хватало. Джон откинул мусор в стороны, дуэлянты встали лицом к лицу, обнажив клинки. Зудой попытался обмануть, атаковав сразу, без команды. Но, Уильям был начеку, уклонился, изогнув корпус, и сам вогнал свой клинок едва ли не до рукояти в тело врага. Худой господин стал напоминать более не забияку, а гуся на вертеле, к тому же тощего, свесившего шею на сторону. Хак выдернул шпагу, тело упало лицом вниз, и тут, как в дешёвой лондонской пьесе, возник и полицейский....
***
Уильям вытер лицо платком, и опять будто перед глазами стояла кровь на земле. Чем дело кончилось с раненым, он и не знал, но отец выхлопотал назначение в Индию. И уговорил сына не полагаться на правосудие. Юноша помотал головой, постарался сбросить неприятное воспоминание, словно назойливую муху.
Но бриг приближался к порту, и капитан Клиффорд Олбат дал команду поднять флаг на грот-мачте, с тем, что бы капитан порта приготовился встретить их судно. Ещё спустя час были убраны паруса, оставили лишь кливера. С шумом упали оба якоря, и их бриг застыл на рейде, ожидая карантинного досмотра. Был опущен трап, а матросы, свободные от вахты, построились на палубе, ожидать инспекции.
Пока всё это происходило, юный доктор отвлёкся. и не мог ретироваться, что бы не пасть жертвой общительного пассажира. Этот господин подошёл, коснулся рукой шляпы, здороваясь. И тут же, словно не было других дел, повёл беседу:
– Позвольте преставиться, Теодор Экленд, солиситор в фирме « Кристиан Блэк».
– Уильям Хак, – выдавил из себя два слова юноша.
– Вы в первый раз в Ост – Индии? – спросил мистера Хака Теодор Дайк Экленд.
– Так и есть, уважаемый солиситор, – и врач коснулся своей шляпы, демонстрируя участие и вежливость к собеседнику.
– Без сомнения, станете служить в больнице Ост- Индской компании?
– Собственно да. Частной практикой заниматься мне было бы рановато, сэр… Надеюсь, приобрести немалый врачебный опыт в этой колонии. Далекая провинция, неизвестность…
– Отсутствие жалоб в суд… – понимающе кивнул собеседник.
– Я не был виновником смертей пациентов, сэр! – вспыхнул Уильям, – не успел!
– Я только сквайр, уважаемый мистер Хак. как и вы.... – тихо и примирительно ответил юрист, – но надеюсь, что генерал- губернатор лорд Моргингтон оценит мои и ваши усилия здесь, на краю света. У дельных людей здесь открываются большие возможности. Я квартирую на Чоуринг-роуд, недалеко от церкви Святого Иоанна.
– Здесь есть церкви? – молодой человек старательно изобразил удивление словам собеседника.
– Мы живём в вполне европейском городе. Конечно, это кажется удивительным, но это правда. Теперь у нас стало спокойнее, мистер Хак. После того, как Калькутту отстояли от султана Майсура тридцать лет назад, европейская цивилизация пришла в эти места навсегда. Здесь построены европейские здания, теперь это культурный английский город. Мы никогда не уйдём отсюда, на нас лежит бремя заботы о местных жителях.
– В больницу принимают и туземцев? – пытался внести ясность врач.
– Нет, – смутился солиситор, – индийцев лучше лечат индийцы. Они ведь непривычны к европейской культуре. Не надо делать подобные вещи сразу. Может быть, лет через десять. ( Первый индиец попал в эту больницу лишь в 1873 голу)
– Что же , надо следовать обычаям, – изобразил понимание Уильям Хак, – нельзя всё изменить сразу. Маленьким шажками, главное – идти в правильном направлении.
– Конечно, – согласился собеседник, – церковь Святого Иоанна, возведена больше десяти лет назад, в 1787году.. – продолжил воодушевлённый юрист, – великолепная архитектура! И, больница недалеко от этого собора. Из развлечений, пристойных для нашего круга – редкие балы у губернатора. Впрочем, иногда собирается и приятное общество. Могу вас порекомендовать, если пожелаете вступить в «Азиатское общество Бенгалии». Станете вхожи в многие богатые дома города. Мы издаём и газету, Calcutta General Advertiser – Теодор Дайк Экленд, к вашим услугам, – наконец, назвался новый знакомый своим полным именем,
Но тут раздалась барабанная дробь со шлюпки, приставшей к их бригу. Солиситор замолк, сначала возмущенно, но быстро понял, в чём дело, и успокоился.
Строгий сигнал, что прибыла досмотровая команда портовых служащих с тремя солдатами. Это была серьёзная процедура. Капитан и его помошник, Генри Эйнсли, представились, а джентльмен в тёмном костюме и с саквояжем в руке, прошёл вдоль строя моряков, иногда приказывая раздеться наиболее подозрительным из них. Матросы неохотно снимали рубахи и штаны, врач внимательно осматривал покраснения на коже. Было видно, что эта неприятная процедура для лекаря важна, и он не собирался выполнять её формально.
– Согласитесь, странно, что нас так досматривают здесь, в Калькутте, как будто это в Англии или Кейптауне очаг оспы, – прошептал сквайр Теодор Экленд.
Мистер Экленд был всё же местным обывателем, имевшим в Калькутте жену, троих детей и собаку. Так что он-то добирался домой, а не был здесь гостем. Для новичка Малабарское побережье уже казалось непростым, непонятным, скорее даже опасным местом для жизни.
Но Уильям Хак предпочёл промолчать. Медицинское образование давало знать о себе. С эпидемиями шутки плохи, а что могли подхватить матросы в кабаках Кейптауна или Лондона- одному Богу, или скорее, только дьяволу было известно.
– Правда, в Индии, есть вещи и пострашнее чумы, – добавил разговорчивый юрист.
– Неужто опять разразилась чума?
– Нет, но есть такая штука, как холера. Хвала Разуму, такие как мистер Фрэнсис Э. Энсти, не дали пока этой напасти вырваться в Европу, особенно в старую добрую Англию. Но, вы, мистер Хак, скоро познакомитесь с доктором Энсти. Это настоящий адепт гигиены, спорта и оздоровления. Врачей в Калькутте немного.
Тем временем досмотр был закончен, и портовый служащий дал свой положительный вердикт, расписавшись судовых бумагах. Капитан Клиффорд Олбат рассчитывал на лучшее, но команде было дано распоряжение пройти двухнедельный карантин. Потянулись унылые дни на рейде порта. Ну а Уильям наконец смог взяться за любимую гитару. Теперь вечерами, на полубаке, не спеша лилась прекрасная музыка.
Калькутта
Лакей стоял рядом с вещами, и крутил головой во все стороны, помня о указаниях господина. Ни один из ходивших вокруг местных уроженцев не вызывал у него доверия. Правда, индийцы знаками пытались объяснить англичанину. Но что- он решительно не понимал. Уильям же с тростью в руке олицетворял образ белого господина. Он пытался понять, где те люди, которые должны были его ожидать здесь. Ему так рассказали в Лондоне, перед отъездом.
Но вот, двое англичан пытались обратить на сея внимание, один поднял трость. Так что уже у пристани врача Хака и его слугу Смита ожидали двое встречающих.
Эти господа были не одни, или не совсем одни. На непривычный взгляд Уильяма компания этих людей представляла собой живописнейшее зрелище. Двое белых господ в светлых сюртуках и шляпах, и понятно, подобных же панталонах, в окружении туземных слуг. Полуголые прислужники держали над ними зонты от солнца, и рядом стояли два бравых индуса с медными щитами и саблями наголо. Один из англичан выступил вперёд и радушно улыбнулся:
– Сквайр Уильям Хак? Я должен вас встретить и проводить. Доктор Джордж Аттфилд, а это доктор Филип Бернард Эйрес. Мы к вашим услугам!
– Господа, очень рад знакомству! – и Уильям поклонился, и весьма вежливо.
Всё же это новые сослуживцы, с которыми предстоит провести здесь годы. О возвращении домой трудно было бы и мечтать, и это молодой человек понимал прекрасно.
– Это двое ваших слуг, – продолжал Аттфилд, – Рамиш и Раджиш.
Вперед вышло двое мужчин – индусов. Люди вполне себе приятные, кажется. Если учесть, что раньше Уильям никогда не видел индусов.
– Господа… Моё жалованье не столь объёмно,что бы содержать ещё двоих слуг.
– Нет, ваши апартаменты и слуг оплачивает Ост- Индская компания. И ещё вам положена коляска для выезда. Пешком по городу передвигаться среди лиц нашего круга не прннято. Ну, правда, больница, место вашей работы совершенно недалеко от вашего теперешнего жилья. И если необходимо, возьмёте рикшу, так будет лучше всего. Жить здесь хорошо, но существуют и свои законы.
Что такое рикша новый врач не знал, но решил пока не спрашивать своего нового товарища. Уильям Хак замолк, и протянул свои документы и рекомендательные письма сэру Аттфилду. Тот быстро посмотрел,, возвратил диплом, а письма оставил себе.
– Всё в порядке, пойдёмте. Чемоданы и другое имущество понесут цветные.
Сначала молодой врач не понял, затем увидел, что его вещи грузят в тележку и перевязывают ремнями. Затем Рамиш и Раджиш быстро покатили за ним эту повозку. Объяснять ничего не пришлось.
Мистеру Хаку досталось место в карете, а Джереми Смит разместился на козлах. Экипаж не спеша двинулся вперёд, прочь из порта, и улиц, к нему примыкавших. Было любопытно взглянуть на местный пейзаж, но Аттфилд и Эйрес сидели прямо, смотрели только перед собой, а затем , задернули занавески.
– Город очень красив. Вам, без сомнения, очень понравится. Через три дня генерал- губернатор приглашает нас в свою резиденцию.
– Польщён.
– Это скорее, обязанность, чем развлечение.
– Буду сдержанным даже на балу. Никаких танцев! – всё шутил Уильям.
– Прошу вас, следите за контактами, мистер Хак. Индийскими, конечно. Общение со знатью наиров не возбраняется, а с остальными – нет. Здесь не принято здороваться за руку, некоторые могут воспринять это, как индийское всё общество разделено на касты, – вещал Аттфилд, – лучше, месяц вообще не выходите из дома.
Уильям глянул в окно кареты, и к его удивлению, Рамиш и Раджиш бежали за каретой, таща тележку на манер лошадей. Причём и не отставали.
– Не беспокойтесь, рикши выносливые, – неторопливо объяснил Эйрес, – ну и жарко … – и доктор Филип Бернард вытер лоб платком, – но здесь много отличных товаров. Ткани Индии просто бесподобны!
Наконец, карета проехала по дороге к небольшому коттеджу, стоявшему в парке. Ну, не то что бы маленькому, но именно небольшому. Строение было не одно, неподалёку стояли шесть аккуратных домиков. Рядом, за аллеей, стояло трёхэтажное здание больницы из красного кирпича, правда, видно его не было, оно скорее угадывалось за деревьями. Ну, а чуть дальше высилась и церковная колокольня.
– При доме имеется и прислуга. Кухарка и служанка.
– А собственно…
Аттфильд улыбнулся, прямо-таки по отечески. Словно пожилой папаша вразумлял неразумного отпрыска.
– Мистер Хак, английский они знают, ну, в разумных пределах, – был дан быстрый ответ на неназванный вопрос, – изъясняются вполне сносно.
Открылись двери кареты, и новый хозяин быстро пошёл по засыпанной гравием дорожке. Сад и верно, был ухожен, но скорее во французском стиле. Ровно постриженные кусты и деревья говорили о безукоризненной работе садовника. И, о чудо! Около парадной лестницы росли прекрасные розовые кусты с распустившимися ярко-красными бутонами, делая это место сказочным и неповторимым. Душа молодого врача просто растаяла, увидев такую красоту. Теперь коттедж в далёкой Калькутте казался ему настоящим домом, а не местом унылой ссылки.
Перед домом стояли слуги, встречая владельца этого поместья или усадьбы. Главным, да и видно мажордомом, был индиец с короткой седой бородой. Собственно, ещё были две женщины, а встали позади всех знакомые ему Рамиш с Раджишем.
– Итак, я буду здесь жить. Меня зовут Уильям Хак, – строго говорил лекарь, стараясь смотреть на лица слуг, – кто мажордом этого владения?
Тут пожилой мужчина, стоявший впереди всех, почтительно поклонился, и на неплохом английском ответил:
– Я Чахчан Дипат, садовник и ваш управляющий. Кухарка, Анананда, – назвал он женщину, стоявшую справа от него, – и Чакрика, служанка, – и кивнул на индианку, стоявшую слева.
– Ну что, Джереми? У тебя осталось мало работы, – шепнул Уильям стоявшему позади него лакею.
– С вами во дворец губернатора буду ездить, – нашёлся пройдошистый человек.
И верно, куда же мистер Хак без лакея, ставшего почти членом его семьи. Работа для Джереми найдётся, в чём Хак и не сомневался . А ему надо было ещё привыкать к индийцам. Кожа их была почти чёрная, но черты лиц совершенно не негритянские, как показалось Уильяму. Юноша лихорадочно вспоминал, как вёл себя отец с прислугой. Здесь не было мелочей. Строгость и одновренно терпимость… Подумав, Уильям встал рядом с дворецкими выждав пару минут, произнёс со значением:
– Покажите мне комнаты… Надо осмотреть дом.
– Как будет угодно сагибу, – чуть поклонился Дипат и повёл господина.
– Джереми, иди за мной.
Смит, не думая, пошёл вслед за хозяином. Собственно, для него лично тут складывалась непонятная ситуация. Кем он здесь станет?
Тем временем Чахчан Дипат открывал двери очередной комнаты, объясняя их назначение.
– Это- гардеробная, рядом комнаты для слуг. Далее- столовая, библиотека. Господская спальня, затем- гостиная. Прошу прощения, сагиб, – и Дипат замолчал.
– Да, говори, – нетерпеливо разрешил говорить Хак.
– А сагиб Джереми Смит???
– Мистер Смит, это мой оруженосец, – резко повысил своего лакея Уильям.
– Тогда рядом есть комната для него. Недалеко от господской гостиной.
– А где же кухня?– поинтересовался новый хозяин, не увидев ни труб, ни печей Только камин в гостиной.
– Кухня рядом с домом, это небольшой флигель. Что бы не пахло пряностями и не ощущалось запаха готовящейся еды.
Хак оценил. Таког в их доме, в далёкой Англии, не водилось И если кухарка готовила окорок в субботу, то весь дом это чувствовал. Ну да, теперь же он не просто только отучившийся магистр медицины, а уважаемый господин. Настоящий сагиб. Молодой врач даже выпрямил спину.
– И не волнуйтесь, сагиб. Ни змей, ни обезьян в саду нет. За этим я специально присматриваю, – то ли напугал, то он обнадёжил дворецкий.
Перед мысленным взором врача по тенистым дорожкам прошли строем обезьяны, проползли змеи. И с чего-то два слона. Вдруг подумал- а чего не три? В голове родилась идея…
– Чахчан. Вот ещё… – припомнил новый белый сагиб, – заведи кота в доме. Так мне будет привычнее, – и Уильям закончил речь этими словами, махнув рукой, – вряд ли это сложно.
Подобный господский жест Хак видел в исполнении лорда Сент- Джон Симпсона. Сказать честно, увидев это давно, мечтал сделать нечто подобное, и что бы прислуга засуетилась, забегала, а он бы, присел в кресло и покровительственно наблюдал с стаканом хереса в руке. Как набоб. Чёрт! Да он же тоже почти набоб? Не хватало только одалисок. Но тут мистер Хак себя мысленно одёрнул. Нет, и здесь попасть в историю он не мог!
И точно, Чахчан поклонился, сделал этот странный жест руками, приложив их ко лбу. Всё же было жарко, а ведь сейчас не лето, чуть встревожился врач, доставая платок. С некой тоской посмотрел на наряд своего дворецкого, его короткие штаны и лёгкую рубаху и задумался о подобной одежде. Нет, в больнице в подобном не походишь, но дома? Следовало о этом поразмыслить, что бы не истаять в этой жаре, как сливочное масло на сковородке.
– Мистер Хак? – отвлёк его от таких мыслей Джереми, – теперь я при вас. Нужно мне и оружие какое. Сабля там, пистолеты… Что бы я мог исполнить мой долг!
Уильям удивлённо воззрился на своего нового телохранителя. Лакей и вправду становился его оруженосцем. Правда, Джереми никогда не напоминал Паладина из рыцарских романов, ну скорее, Санчо Пансу. И единственное, в чем уступал сподвижнику бессмертного Дона Кихота, так это величиной живота. Был слишком худым.
– Ну, купи себе, что считаешь нужным . Оружейные лавки я тут видел, в Калькутте их множество, – врач слишком устал, что бы сейчас рассмеяться, и поэтому остался серьёзным.
Сначала Джереми, будучи давно находящимся при юном враче, не обратил внимания на шуткк.
– Как будет угодно, – и новый телохранитель удалился восвояси.
Слава богу, дело закончилось без целования руки, и стояния на коленях. А то уж Хак начал беспокоит. Ну а молодой врач лихо развернулся на каблуках и зашагал к своему совсем не жалкому пристанищу.
Новый день и новая беда
Он проснулся, не веря самому себе, где находится. Широчайшая кровать с пологом от москитов была просто превосходна. И это точно не была его спальня в Вестминстере. Уильям спал там в некоем подобии деревянного шкафа. Там было тепло, и меньше тратилось дорогих дров для отопления жилища. Здесь такой проблемы не существовало. Не то что бы не здесь не было дров, напротив. поленьев было предостаточно. Но, климат есть климат