Сергей Юрьевич Ростовцев
Вегетариане
Старое оружие
В полдень Сергея разбудил Володя.
– Пошли, глянешь на одну штуку.
Алина тоже проснулась, и они втроём пошли смотреть то, что обнаружил Володя.
Обнаруженное представляло собой металлический люк, расположенный между двух огромных сосен.
– Я тут пошел побродить и споткнулся о него. Сначала он был не виден.
– Может, лучше его не трогать? – Спросила Алина.
– И всю жизнь об этом жалеть? – Усмехнулся Сергей.
Люк выглядел очень старым, и к вегетарианам отношение вряд ли мог иметь.
Сергей знал, что когда-то, в истории людей, они создавали подземные ходы, но никогда не слышал, чтобы их закрывали железными люками.
Сдвинув в сторону оставшуюся хвою, Сергей взялся за ручку и дёрнул люк на себя. Люк открылся со скрипом, но достаточно легко.
Картина, которую они увидели внизу, была странной для Сергея.
Приблизительно в метре от верха находилось откидывающееся сидение. Потом ещё метра полтора, и проход уходил куда-то вправо.
– Я гляну, – сказал Володя и полез вниз.
Проход был нешироким, а Володя был и худее, и моложе Сергея, поэтому всё выглядело логичным.
Володя спустился ниже.
– Это какая-то машина, – сказал он. – Когда-то были машины, двигающиеся под землей?
– Похоже, эту просто засыпало.
– Да. Тут ещё люки, но они не открываются.
– А что-то внутри лежит?
– Да. Как маленькие ракеты. С чёрными носами и, видимо, латунными или бронзовыми корпусами.
– Может, это машина бронзового века? – спросила Алина.
– Мне кажется, – ответил Сергей, – в бронзовом веке ещё не было машин. Это нужно почитать.
Сергей с удовольствием подумал о мировых библиотеках на найденных таблетках.
– А что вы здесь делаете? – спросила появившаяся Ольга.
– Да вот, Володя какую-то машину нашел. То ли засыпанную, то ли подземную, застрявшую из-за корней.
– Интересно. И что там?
– Вот! – Володя вытащил одну маленькую ракету. – Только не дёргайте её сильно. Неизвестно, как она летает.
Потом он вытащил ещё одну штуковину, которая напоминала пистолет для пристреливания альпинистских крюков, но была намного длиннее и с двумя ручками снизу. Одной маленькой прямой, другой плоской и дугообразной.
– МБ 3843 Л, – прочёл Сергей сбоку этой штуковины. – Что бы это значило?
Он пошёл к септалёту, где лежала таблетка.
– Пожалуйста, ничего не дергайте. Что это, мы не знаем. Может, это пусковой пульт к ракетам или к ещё чему-то.
К этому времени уже проснулись все и потянулись осматривать находку.
Достав таблетку, Сергей включил режим поиска в текстах. Был бы коннект, он бы нашёл, что это за штуковина, за секунды, а так таблетка медленно просматривала файл за файлом в поисках подобных записей.
Через час поиск выдал нулевой результат.
Сергей поставил на расширенный режим поиска «МБ+четырецифры+буква».
Пока все разглядывали находки, Ольга приготовила всем какой-то завтрак из сушёных пшеничных лепёшек и консервов мяса и бобов.
Наконец таблетка выдала два результата.
Один результат описывал какой-то мотоблок, другой – автомат Калашникова.
Сергей набрал в поисковике «мотоблок+фото» и получил множество фотографий каких-то древних моторных велосипедов с ручками так далеко расположенными, что неясно было, как на нем ездили.
Тогда он набрал «автомат Калашникова + фото» и получил фотографии той шкуковины, которую они нашли. Всё-таки занятно…
Он стал читать об автомате Калашникова.
Этот автомат был древним оружием 20—22 века. Сергей понял, что это значительно позже бронзового века, но логики этого он не понял совершенно.
Он точно знал, что ядерное оружие было создано в 20 веке. Автомат Калашникова совершенно не походил на ядерные устройства, да и в том, что было о нём написано, об этом не упоминалось.
Эпоха, когда было это оружие, была странной. Зачем, когда есть ядерное оружие, нужно такое примитивное оружие как автомат Калашникова, или, как его называли в литературе, «АК»?
Он стал размышлять об этой эпохе, и ему захотелось спать. Так, в размышлении об этом он и уснул.
Проснулся он, когда уже темнело. Поев, он ещё раз отправился посмотреть на находки. Ребята уже упаковали несколько ракет на септалётах. Полицейский септалёт увеличил их транспортировочные возможности. Взяли и автомат, и ещё какую-то похожую на него штуковину, но ещё более длинную. Половина её, как сказал Володя, была вытащена из земли и поэтому немного поржавела.
Когда они полетели, Сергей, пользуясь тем, что Алина задремала и нет нужды с ней о чём-нибудь говорить, хотя говорить для него особой проблемой никогда не было, стал размышлять о том времени, когда оружие исчезло.
А исчезло оно тогда, когда были уничтожены или закрыты религиозные заведения и запрещена частная собственность на предприятия, использующие труд других рабочих и природные ресурсы.
Происходило всё это постепенно. Сначала были обобществлены все природные ресурсы, и хозяева всех предприятий могли стать их директорами, получавшими часть прибыли. Потом был знаменитый закон о ежегодном налоге на наследство. Каждый год оставшаяся часть наследства облагалась налогом, как полученная в прошедшем году прибыль. Это все учили в школе и в университете на занятиях по экономике. После разгрома синдикатов и корпораций, когда в результате обнищания при глобализации все руководители и просто богатые люди безжалостно вырезались, все национальные экономики разделились. Те государства, что ликвидировали собственность на природные ресурсы и на наёмный труд, стали развиваться намного быстрее, и процент счастливых людей в них значительно вырос, другие страны стали присоединяться к ним.
Так образовались Большой Китай, Великая Россия и Счастливая Бразилия. Тогда и было объявлено о снятии границ и избрании координационного совета.
Названия «Китай», «Великая Россия» и «Счастливая Бразилия» остались до сих пор, но чтобы узнать точно, какая территория кому принадлежит, нужно было искать в справочнике. Да и что такое «принадлежит»? Принадлежать может дом, в котором ты живешь, септалёт, пенсионные средства. Ну ещё дети до 19 лет принадлежат родителям. Но поскольку они обязаны учиться и не могут вступить в брак, это странная принадлежность.
А после уничтожения корпораций единственными, кто противился снятию границ, были религиозные заведения. Тогда их и распустили, зачислив всех их служащих в медицинское обслуживание.
После 19 лет всех выпускников отправляли на курс веры, где представители разных религий рассказывали им о своих религиях. Можно было выбрать, кем быть.
Но в девятнадцать лет – это мало кого интересовало и со временем только желающие шли на эти курсы. А желающих почти не было
Молодым предстояли более важные выборы.
Нужно было избрать профессию, место учёбы, работы; выбор первой пары был самый волнующий.
Молодые люди ехали в студенческие лагеря и после них подавали заявку на того или ту, кто им понравился и с кем бы они хотели составить пару. Это было абсолютно тайно, и только когда выбор совпадал, им сообщали о взаимном выборе, и они становились парой. И так каждый год. Через год можно было сообщить о браке.
К двадцати пяти годам оставшиеся холостыми мужчины получали возможность для рейтингового выбора. Можно было указать множество кандидаток на пару, поставив каждой рейтинг. Женщины получали право участвовать в рейтинговом выборе с 21 года, но при этом могли участвовать и в поиске по взаимному выбору.
Компьютер находил наиболее приемлемый результат.
Хоть это и было странно, рейтинговые браки оказывались намного крепче браков по взаимному выбору. Психологи объясняли этот эффект меньшими ожиданиями.
И кого же в это время заинтересуют религии?
Но к возрасту девяноста – девяноста пяти лет религиозных становилось довольно много.
Сергей поймал себя на мысли, что думает об этом, как будто прежний их мир ещё существует. Но он ушёл в безвозвратное прошлое, как и бронзовый век.
Кто выбирал ему в пары Алину и Ольгу? Да и какая же это пара? Он бессовестно пользовался любовью обеих, даже не своих ровесниц, а ровесниц своей старшей дочери.
Ужас!!! Но ужас приятный.
И тут он понял. Мысль пришла неожиданно и никак не была связана со всеми предыдущими размышлениями.
Его септалёт так же, как и раньше, замыкал левое крыло клина септалётов. Но, придя, эта мысль уже не отпускала его.
Нужно было создавать курсы профессиональных солдат по специальностям. Нужно, чтобы один учился стрелять, а второй изучал оружие.
Да-да, старое оружие нужно опять создавать и научиться пользоваться тем, что ещё возможно найти или добыть.
Раньше он об этом даже не думал, но с появлением таблеток и старых миникомпьютеров это стало возможным.
Если пятеро разберутся в чём-нибудь, каждый в своём вопросе, а потом расскажут об этом остальным, мы, из орды, пользующейся для набегов септалётами, можем превратиться в настоящую армию.
Интересно, придумал ли Григорий что-то такое? Ведь разведчики-связники, которых он послал – это тоже специализация?
Нет, Сергея интересовало совсем другое. Энтомологическое оружие стало вровень с атомным. Но и сегодня для того, чтобы выжить и дождаться, когда энтомологическое оружие подействует, им нужно нечто посильнее, чем нейтрализаторы и парализаторы. Атомное оружие очень сильно, но неэффективно. Энтомологическое оружие слабо, но селективно и должно действовать продолжительный период и, как Сергей надеялся, уже действует.
Но основные скопления вегетариан – во влажных тропиках. А здесь? Пока жуки доберутся до влажных тропиков, может пройти столетие, за которое вегетариане научатся с ними бороться. Нужно ещё и обычное оружие. Оно даст возможность эффективных атак на вегетариан. А значит, главное – нужны специалисты по тому, как его изготовить. Луками, которыми они пользуются, не навоюешь. Вот если бы приспособить альпинистский вбиватель крюков для стрельбы маленькими стрелами, это было бы эффективно. Но он и техника – вещи далёкие друг от друга. Нужны технари. Назовем их «офицеры по вооружению».
Сергей усмехнулся. Он понял зачем могло быть нужно такое оружие, при наличии атомного. Неизвестно, начнёт ли старое найденное Володей оружие работать по прямому назначению, но свой выстрел идей в его голове оно произвело.
Мусорные пакеты над Белым морем
Стало очень холодно. Несмотря на всю одежду, они все продрогли. Это и был тот север, который вегетариане не жаловали. Утро середины октября южного побережья Белого моря. Небо было затянуто облаками, и они решили лететь днём, прямо вдоль берега. Шанс встретить здесь вегетариан был не очень велик. И уж если они здесь есть, представить, что они полетят на септалёте, было невозможно. А лететь днём всё-таки теплее.
Для Сергея всё здесь было незнакомым. Из своего Екатеринослава он ездил в отпуск на юг. Съездить на север идеи никогда не было.
И вообще, септалётом можно летать очень далеко, но причин это делать в нормальной жизни не было. В нормальной жизни были самолёты. Добрался до любого аэропорта на пневмотрамвае или на том же септалёте, и лети куда душе угодно – хоть в Шанхай, хоть на Аляску. Быстро и комфортно.
Но сейчас септалёты были единственным транспортом, который он мог себе позволить. Если, конечно, пешеходные прогулки не брать в расчёт.
И он признался себе прямо: сожалений, что он не был севернее Питера, у него не было.
Дул северо-восточный промозглый ветер. И если они сегодня не доберутся до Североморска, будет несладко.
Летели они после привала уже часов пять. Днём немного потеплело. Даже вдали, над морем, вынырнуло солнце. Стало даже по-своему красиво. Но это была какая-то чужая красота. Ей можно было восхищаться на картинках, но в живую…
Алина о чём-то говорила с Сергеем, и он даже отвечал. Но это происходило как-то параллельно с тем, что он мёрз. Он мёрз, и от этого ему всё сильнее начало хотеться в туалет.
Но тут он обругал себя за тупость.
– Алина. Ты не замерзла?
– Замерзла, но делать нечего.
– Есть чего делать. У нас большие пластиковые пакеты для мусора. Вон, упакованы, целый рулон.
– Ну.
– Возьми пакет, прорви в нём дырку сантиметров тридцать пять сверху… Стоп, отставить. Дай мне, пожалуйста, флажки.
Сергей передал команду всем сесть.
– Проголодался? – спросила насмешливо и одновременно игриво (только она так умела) Ольга.
– И это. Кто замёрз, поднимите руки.
– Холодно руки понимать, – усмехнулся Паша. Все замёрзли.
– Тогда делай, как я. Сергей взял мешок для мусора, прорезал ножом в нём отверстие спереди для глаз, а по бокам для рук. Надел его на Алину и закрепил липкой лентой через лоб и макушку и через подбородок и макушку. Мешок доставал Алине до колен. Он скрепил его там посередине. Потом взял ещё один мешок и, разорвав его пополам, сделал рукава.
– Как северный скафандр?
– Так теплее, – пробубнила Алина, – но невозможно разговаривать.
– Значит будем молчать в тепле.
– А если закрепить на поясе, то можно и надышать, – сказал Виталик.
– Правильно. А сейчас перекусим, поможем друг другу одеться и приземлимся в Североморске, – сказал Сергей.
– А я? – пробубнила Алина.
– И тебя возьмём.
– Не издевайся над Алиной, – то ли серьёзно, то ли игриво сказала Ольга. – Сейчас я тебя от этого скафандра освобожу, – сказала она, обращаясь уже к Алине, – а потом мы сделаем всё то же самое, но уже не кривыми руками.
Все засмеялись, а Сергей изобразил застенчивое лицо.
Когда перекусили и закончили с прочим, девчонки действительно соорудили удивительные костюмы из мешков для мусора. Сказывалось их участие в ролевых играх. Даже из концов пакетов они сделали маленькие рожки. И даже кисти рук были защищены чем-то наподобие варежек.
Все похихикали, но стало действительно намного теплее.
– Полетели.
Но разговаривать во время полёта теперь действительно было сложно, поскольку ветер шуршал пакетом, обдувая его вокруг.
Сергей наконец мог подумать спокойно. А единственная мысль, которая его сейчас занимала – как устроить обучение офицеров. Будет ли возражать Марк против изменения структуры, которую он построил? Нужно ли начинать обучение офицеров, начиная с детского возраста? Вот Юля станет хорошим офицером. А как производить отбор? Какие качества нужны офицеру? И Сергей не просто размышлял об этом, он сам себе ставил задачи и, как в шахматах или Го, проверял варианты. Разговоры в это время ему мешали бы. А так – небо и септалёт впереди, на котором летит Ольга.
Сергей хотел подумать об организации офицерских занятий, но размышлял о том, как приходили в его жизнь и уходили различные люди.
Вот и сейчас – Володя, Виталик, Алик – все по-своему вошедшие в жизнь Сергея уйдут и потеряются в неизвестном пространстве.
Вот Сергей часто думал о Натали… А где Сейчас Елена, мать Марго, его первая жена по взаимному, а не рейтинговому выбору?
Где его друзья-однокашники? А уж где друзья детства…?
И самое странное, что даже не будь катастрофы, они потерялись в этом мире. Они ушли, оставив след в его жизни, как уйдут, наверное, многие, если сама жизнь будет продолжаться.
А она должна продолжаться.
На Сергея вдруг накатило редкое чувство жалости к себе и ненависть к вегетарианам. Бывали такие минуты.
Он их не трогал. Он себе спокойно жил удачно или неудачно, делая или нет карьеру или выбирая жён, любя и воспитывая детей. Он никого не трогал. Теперь пусть пеняют на себя. Никакой жалости. Тотальное уничтожение. «Русские не сдаются», – всплыла прочитанная в какой-то исторической книге фраза.
Так, размышляя о своей жизни, не утруждая себя наблюдением за маршрутом, что делали в головном септалёте Паша и Виталик, он и увидел Североморск.
Североморск
Сначала он даже не понял, что это уже Североморск. Это стало ясно, когда Паша дал отмашку на посадку в самом центре города.
– Свои!!! – заорал Виталик, когда к ним с разных сторон побежали молодые парни.
Действительно, узнать в них своих в нарядах из мусорных пакетов было очень проблематично.
Виталик содрал с лица мусорный пакет.
– Свои!!!
– Свои! – вторили ему остальные прилетевшие.
Ребята прекратили бежать и пошли к септалётам шагом.
Они осматривали септалёты и прилетевших на них. В глазах было удивление.
– Где-раздобыли-то?
– Да прилетели и на ладошку сели, – ответил Виталик. – Гриша где?
– В слесарке ночуют.
– Кирилл! Бери септалёты под охрану. И чтобы ни кулёчка. Ладно?
– Я тоже останусь, – тихо сказал подошедший к Сергею Паша. – Поговори с Григорием, и если что…
– Всё будет в порядке.
Волнения Паши были напрасны. Людям было с кем воевать на этой планете. Григорий встретил Сергея со спутниками очень радушно и даже с объятиями.
– Слава богу, у вас все в порядке.
Часа два ушло на приветствия. Люди приходили порадоваться и посмотреть на прилетевших к ним, как на чудо. Тем не менее Григорий дал команду выставить караул возле септалётов.
– Любопытных больно много, – усмехаясь, объяснил он Сергею.
Наконец Сергей с Григорием и ещё парой мужиков из его штаба уединились.
– Ну рассказывай, с чем прилетел и как у тебя выманить септалёт? – начал Григорий с самого главного.
– Выманивать не нужно. Три частных септалёта я оставлю здесь. Мы полетим на двух больших. Так быстрее.
– Огромное спасибо! А чем я могу тебе помочь?
– Нет ли у тебя кого-нибудь, кто занимался историей оружия? Мы привезли древние артефакты: хотелось бы понять, что это такое, и вообще.
– Поищем, хотя я не слышал.
– И наконец, главное, что я хочу тебе сообщить. Отсидеться не удастся.
– Что так?
– Мы вместе с твоими разведчиками смотрели вегетарианский информер. Они планируют новое клонирование, и это ещё полбеды. Планируется полное уничтожение озонового слоя. В Австралии уже сейчас восстанавливают озоновую дыру. Кроме этого они планируют звездные экспедиции, для заселения Вселенной.
– Да уж. Похоже, человечество породило космическую чуму. Какие планы?
– Драться.
– С двадцатью миллиардами? Что ты собираешься делать?
– Убить их всех.
– Но как?
– Ну, мы уже не такие несчастные, как были, сойдя со столбиков. В войнах побеждает оружие. Как я недавно узнал, в то время, когда существовало ядерное оружие, производили автоматы Калашникова, которые могут убить всего несколько десятков человек. Значит должно быть локальное оружие и другого типа. Не нужно только торопиться. Теперь у тебя есть септалёты, и твои разведчики научат тебя, как их доставать. Нужно без шума обследовать ближайшие города. У тебя это Мурманск, Архангельск, до Питера и Хельсинки. Не сейчас, конечно. Ранней весной. Я планирую создать офицерские курсы. Наиболее одаренная молодёжь разберется с забытым оружием.
Григорий слушал, не перебивая. Новости об озоновом слое обрушились на него, как гром с ясного неба. Они ведь недалеко от полюса и сильно уязвимы.
– Исторические музеи – наша главная цель на сегодня. Надеюсь, их не уничтожили.
– А зачем?
– Это история, не имеет к вегетарианам отношения. Для них это история века людоедов. Но для нас, это забытые умения.
– Выступишь завтра на собрании? Люди должны знать.
– Конечно, но и Алик, и Виталий смотрели информер не менее внимательно.
– Ты умеешь говорить, и выделяешь главное.
– Спасибо.
– Только бы в панику не впали.
– Мне кажется, что паника уже ушла навсегда. За всё время я знаю только один случай самоубийства, и то, причины мне непонятны. Когда людям есть чем заняться, паники нет.
– А чем они займутся с этой информацией до весны?
– Я дам тебе пару мини-ПК и пару лэптопов. Там литературы – завались. Установить очередь – и учиться. Это, кстати, выявит самых способных к этому делу.
– Нужно заглянуть в Екатеринбург. Там мой прапрадед делал какое-то оружие.
– Ну это пару тысяч километров.
– А сколько септалёт может проделать за сутки?
– Плюс-минус пятьсот.
– Четверо суток?
– Но лететь можно только под облаками.
– Ты собираешься лететь сейчас? Сам?
– Нет. Сам я нужен здесь. А ребят пошлю послезавтра.
– Тебе решать. Я бы начал с Мурманска. Да и до Питера всего тысяча.
– Подумаю. Надеюсь, ты завтра не улетишь.
– Не улечу. Посмотрю, как вы здесь устроились. Кстати, а как жуки?
– Сейчас впали в спячку, а летом было всё нормально. Но есть проблема, когда проснутся. Вегетариан у нас нет.
– Постучи по дереву, чтоб и не было. Но теперь, с септалётами, проблема с кормом для жуков может быть решена. Знал бы, привез бы тебе немного. Мы двоих в озере под Москвой утопили.
Сергей впервые ходил по городу без опаски. Неужели вегетариане оставили север для остатков людей сознательно? В городе было всё, что должно быть у города. Хотя было ощущение, что люди оставили его не полгода, а лет пять-шесть назад. Были верфи, на которых давно ничего не строилось и не ремонтировалось. Были теплицы, в которых вместе с овощами спокойно соседствовали сорняки. Были общественные учреждения.
Было просто удивительно, как в городе не было ни одного септалёта.
Сергей не интересовался Североморском раньше. То есть в школе он видел на карте этот город. Но сейчас у него возникло подозрение, что Североморск бросили давно. Или почти бросили.
Он попросил, чтобы кроме Алины и Ольги его сопровождал Виталий. Виталий всё-таки больше знал город.
Сергей попросил Виталия найти полицейский участок.
Полицейский участок был открыт и пуст. Столы, стулья, шкафы там конечно были, но ни парализаторов, ни нейтрализаторов не было.
Но когда осмотрели тщательно, в одной из комнат в шкафу нашли несколько полицейских поясов, фуражек и жёстких ботинок, которые были Сергею, с его маленькой ногой, велики. Собственно, это и была форма, которую носили вегетариане.
На эту форму у Сергея были серьёзные планы.
Был один банк. Но он был закрыт и открывать его не было смысла. Всё, что могло быть в банке – это банковский терминал. Смысла в нём никакого не было. Но Сергей подробно расспросил Виталия, как бы он открывал банк, если бы было нужно.
Сергей уже понял, почему Виталий о себе не рассказывал. И Виталий понял, что Сергей это понял. Это прошлое было уже не важно. Все плотоядные люди были заодно. Поодиночке или маленькими группами не выжить, значит максимальная помощь остальным была для каждого чисто эгоистическим интересом.
Зашли на верфи. Сергей попросил показать ему, где находится старый антикварный инструмент. Там был исключительно специализированный инструмент. Несколько старых пистолетов для заклёпок, оставшихся с тех времён, когда корабли ещё не печатали на 3d-принтерах, заинтересовали Сергея. Но для них был необходим сжатый воздух.
Так, в путешествиях, и провели весь день.
А вечером в честь их прибытия было организовано собрание и застолье.
А на застолье был и алкоголь.
Кто-то из умельцев создал аппарат, который он называл самогонным, и получал из него дурно пахнущее, но алкогольное зелье. Сергей решил познакомиться с технологией и даже хлебнул жидкость, из которой зелье перегоняли.
Было весело, мир качался в разные стороны… Пили, пили и пили. Если бы все тосты сбылись, то вегетариане прекратили бы существовать до того, как их создали.
Ученые, которые их создали, были объявлены нехорошим словом – «мудаки». Пили за братство, за то, что единственное, что было положительным, что среди выживших не могло быть предателей. Все плотоядные люди были заодно. Пили, пили и пили.
Но на следующее утро Сергею было очень нехорошо. Голова раскалывалась.
Ни есть, ни пить категорически не хотелось. Сергей прошёлся с девочками по холодным улицам и вернулся туда, где ночевал, забрался под одеяло и страдал. Страдал целый день. Григорий отменил собрание и при этом сказал, что, вроде, никто действительно от новостей в обморок не упал.
Вечером опять собрался совместный ужин, но Сергей от самогона категорически отказался, объяснив, что завтра он собирается улетать.
Вообще Сергей планировал побыть подольше, но, приведя сказанное как причину, понял, что делать ему в хозяйстве Григория больше нечего.
На следующий день с утра Сергей долго договаривался с Григорием о связи и прочих мерах по координации действий. Делились опытом. Разговаривали вполне откровенно. Сергей подробно рассказывал о Городе, о полете в Крым (пропуская незначительные для Григория детали), о грозе над Азовским морем, о том, как добыли муниципальный септалёт.
Григорий – не Марк, для которого эти рассказы были бы причиной ограничить свободу Сергея.
Сергею очень нравился Григорий, большой и честный человек. Он, конечно, понимал, что у Григория есть своя хитрость. Но в нём не было, совершенно не было авантюризма. Сергею это казалось недостатком.
Днём они загрузили септалёты по-полной. Они и были уже загружены, но был ещё и резерв. Да и Ольга была значительно легче Виталия.
Вдобавок к тому, что уже было загружено, они взяли копию самогонного аппарата, полицейскую форму вегетариан, состоящую из фуражек, ремней и ботинок. Взяли пару десятков килограммов живых крабов. Крабы были в пластиковых вёдрах с крышками, заполненных морской водой. Григорий убеждал, что они за несколько дней – неделю на холоде не помрут.
Прощаться было очень грустно. С Аликом, Володей и Виталием они уже успели сдружиться и, прощаясь, надеялись на скорую встречу. Но, конечно, не раньше весны. Септалёты – не зимний вид транспорта.
Но уже, когда собрались взлетать, Григорий вдруг решил их проводить и заодно слетать в Мурманск.
Сергей про себя усмехнулся: ещё утром он думал, что у Григория недостаток авантюризма.
– Ну, полетели! – сказал Сергей.
Вообще, Сергей понимал, что Григорий сам побаивается пойти в первый рейд. А у Сергея уже образовался опыт.
Григорий со своими людьми взлетел на двух септалётах, один из которых вёл Алик, а второй – Женя Борисов, невзрачный круглолицый парень лет тридцати от роду, который утверждал, что тоже участвовал в соревнованиях.
Небо было постоянно затянуто тучами, и то, что их засечёт спутник, было очень маловероятно.
До Мурманска было всего ничего: километров пятнадцать.
Разведчики Григория уже много раз ходили туда, но есть ли там вегетариане, выяснить им не удалось.
И если вегетариане там есть, шанс увидеть их с высоты полёта намного выше. Да и посмотреть, нет ли на какой крыше, как в Химках или в Москве, ещё десятка септалётов.
