Сергей Цветков
Русское тысячелетие
И только на северном фронте война приобрела затяжной характер. В 717—718 гг. арабы осадили Константинополь, но оказались бессильны против пламени и льда: «греческий огонь» и чрезвычайно суровая зима спасли город. Хазары приняли сторону империи, которая расплатилась с ними тем, что император Лев Исавр в 732 г. женил своего сына Константина на дочери (или сестре) кагана. Новобрачных нельзя было назвать идеальной парой: прозвище Константина было Копроним (Смердящий), а прекрасная степная царевна носила имя Чичак (Цветок). Этим благодеянием Византия и ограничила свою помощь хазарам.
Хазарии пришлось вести борьбу собственными силами. В распоряжении халифата были неисчерпаемые людские и материальные ресурсы Ирана, Закавказья и Согдианы, и тем не менее хазары некоторое время с успехом отражали натиск арабов.
Славяне сражались в войсках обоих противников. В составе гвардии хазарского бека они врывались в Армению и северную часть Азербайджана; на стороне арабов бились славянские перебежчики из византийской армии, поселившиеся в Сирии (об этом прямо свидетельствуют арабские и византийские авторы). Последние упомянуты как участники кровопролитной битвы в долине Ардебиля в Азербайджане. Полководец Джаррах, щедрый, превосходный человек, по отзывам арабских писателей, неосмотрительно вступил в бой с превосходящими силами хазар. Арабы продержались два дня; лучшие их воины погибли, трусы дезертировали. Третий рассвет вместе с Джаррахом в арабском лагере встретили только раненые и павшие духом. Хазары без труда обратили их в бегство. Но тут один из спутников Джарраха воскликнул: «В рай, мусульмане, а не в ад! Идите по пути Бога, а не дьявола!» Этот возглас напомнил арабам, что павшим в бою уготовано райское блаженство; они воспрянули духом и обратились лицом к врагу. В страшной резне погибли почти все, в том числе и Джаррах. Из 25-тысячного арабского войска спаслось немногим больше сотни человек – и среди них один, который в источниках назван «сакалиба», то есть «славянин»; именно он принёс халифу Хишаму известие о гибели его полководца. Это был последний боец из славянского отряда в войске Джарраха.
В 737 г. арабские войска на Кавказе возглавил брат халифа Марван ибн Мухаммед. Он двинул против хазар огромную армию из арабов и дружин союзных кавказских князей – арабские писатели, вероятно сильно преувеличивая, оценивают его силы в 120-150 тысяч человек.
Семендер пал; каган с 40-тысячной армией бежал на север. Преследуя его, Марван двинулся дальше, в земли «сакалиба» («славян») и других «неверных». Согласно арабскому историку аль-Куфи (ум. в 926 г.), войска Марвана дошли до «Славянской реки». По всей видимости, это был Дон, который Масуди, следуя античной традиции, называет Танаисом; по его берегам, говорит он, «обитает многочисленный народ славянский и другие народы, углублённые в северных краях». Надо полагать, славяне встретили арабов неприветливо, поскольку Марвану пришлось прибегнуть к тактике «выжженной земли». Чтобы подавить сопротивление, он учинил настоящий погром славянских поселений: разрушил 20 000 домов и увёл в рабство 20 000 семейств «сакалиба» (не исключено, что в данном случае в число «сакалиба» включены и неславянские племена Подонья или Поволжья).
Хазарское войско лишилось последнего резерва. Каган был вынужден признать своё поражение и заключить мир на условиях принятия ислама. Пленных «сакалиба» Марван увёл на поселение в Кахетию. Но очень скоро славяне восстали, убили поставленного над ними эмира и бежали на родину. Увидеть вновь донскую землю им не довелось. Войско Марвана настигло беглецов; в жарком бою почти все они были перебиты. Этим трагическим событием закончился «быстрый рейд» Марвана, как назвали поход 737 г. арабские писатели.
Победа далась арабам нелегко, их силы были обескровлены, и в дальнейшем походы такого масштаба больше не повторялись.
Кавказ надолго стал северной границей исламского мира на европейском востоке, подобно Пиренеям на западе. Немалая заслуга в этом принадлежала хазарам, которые вместе со славянами приняли на себя основной удар и погасили наступательный пыл арабов. Не будь этого, как знать, на чью сторону склонился бы князь Владимир в знаменитом диспуте о вере. Но благодаря тому, что в VIII в. арабская экспансия была остановлена на самом пороге Восточной Европы, древняя Русь, особенно её южная окраина, смогла наладить прочные, нерушимые связи с христианской цивилизацией.
Освобождение славян Среднего Поднепровья от хазарской дани, по всей видимости, было тесно связано с событиями, происшедшими в конце VIII – начале IX в. в Хазарии.
В это время перед правящей верхушкой Хазарского каганата с особой остротой встал вопрос о государственной религии. Каждый из двух могущественных соседей Хазарии пытался навязать ей свою веру: Византия действовала через крымские епископии, халифат посылал на Северный Кавказ свои армии. Стремясь обеспечить себе культурную, а вместе с тем и политическую независимость, хазары выбрали третью религию – иудаизм.
Евреи издавна составляли заметную прослойку населения в южных областях Хазарского каганата. В Крыму и на Таманском полуострове еврейские памятники известны с I в. н. э. Со второй трети VI в. на Кавказе появились еврейские беженцы из Сасанидского Ирана – участники подавленного восстания маздакидов. А преследование евреев, начатое в Византии Ираклием ещё в 20-х гг. VII в. и затем возобновлённое Львом II Исавром (717–741 гг.), сделало еврейскую общину в Хазарии ещё более многочисленной.
В Крыму, на Кавказе и в Поволжье евреи занялись тем же, чем занимались всюду, – торговлей и финансовыми спекуляциями. Их вклад в экономический рост Хазарии был весьма велик. Кроме того, раввины и отдельные представители еврейского купечества, как люди грамотные и бывалые, часто привлекались ко двору кагана для исполнения различных государственных, в том числе и международных, поручений. Но всё же их влияние на дела в каганате никогда не было решающим, а националистический оттенок религии «избранного народа» исключал активный прозелитизм: для последовательных талмудистов исповедующие иудейство иноплеменники все равно оставались «проказой Израиля». Укоренение иудаизма со статусом государственной религии в стране с преобладающим нееврейским населением было уникальным явлением в мировой истории, которое стало возможным лишь благодаря совершенно исключительному стечению обстоятельств, внешних и внутренних.
К обстоятельствам внешним относилось настойчивое желание византийского императора и багдадского халифа видеть хазар в числе своих единоверцев. К обстоятельствам внутренним – кризис политической системы каганата. «Быстрый рейд» Марвана, закончившийся военным разгромом Хазарии и принятием каганом мусульманства, вызвал рост патриотических настроений среди хазарской знати. Поборники независимости сплотились вокруг бека. В поисках религиозно-идеологического символа возрождения Хазарии они остановились на звезде Давида. Иудаизм стал для них религией, которая обеспечивала хазарам вхождение в круг средневековых цивилизаций и вместе с тем самостоятельное положение между борющимися сторонами – Византией и халифатом. Согласно традиции, основатель иудейской династии хазарских беков носил имя Обадия.
Хазары в большинстве своём обратились по примеру знати в иудаизм. Но кроме хазар, в каганате проживало ещё 25 народов, многие из которых исповедовали ислам; в городах значительным влиянием пользовались христианские общины. Религиозная реформа Обадии вызвала среди них открытое недовольство. В начале IX в. в Хазарии вспыхнула гражданская война. Противники иудаизма, которых, возможно, поддерживал каган, призвали на помощь мадьяр; бек противопоставил им печенежские сабли. Доселе несокрушимая хазарская плотина, воздвигнутая между Уралом и Каспием, дала трещину, и в неё хлынули заволжские кочевые орды.
Хазарская смута длилась почти два десятка лет. Византийский император Константин Багрянородный с лаконичностью государственного человека записал её последствия: «первая власть» (правительство) одержала победу; побеждённые бежали к мадьярам; все, кто не убежал, перебиты. Мятеж был подавлен дорогой ценой. Значительная часть собственно хазарского населения была истреблена, и власть бека, фактически полностью отстранившего кагана от дел, могла теперь опереться только на наёмников – печенегов и гузов.
Западные окраины каганата в период междоусобицы были брошены на произвол судьбы. Византия, например, почти без усилий вернула себе Крым. Вероятно, днепровские славяне также воспользовались случаем, чтобы заявить о своей независимости от кагана. Случилось это, по всей видимости, в первой четверти IX в.
У Хазарии не было сил привести своих бывших данников к покорности. Напротив, в Итиле принимались срочные меры для охраны своей территории, дабы удержать западную границу каганата хотя бы на линии Дона. С этой целью на донском левобережье, ближе к низовью реки, во второй половине 830-х гг. была сооружена крепость Саркел.
Какое важное значение имела эта твердыня в глазах хазарского правительства, видно по тому, что возглавить её строительство были приглашены лучшие византийские инженеры во главе с братом жены императора Петроном Каматиром. Но объединённые хазаро-византийские усилия уже не могли отдалить неумолимое превращение Дона в «Русскую реку», а Понта Эвксинского – в «Русское море» (как называются эти водоёмы в арабских источниках).
Переходим к рассмотрению отношений Хазарии с Древнерусским государством.
Хазария занимала важное место в системе международной торговли.
Торговля сделалась необыкновенно привлекательным занятием со второй половины VIII в., когда в Европу хлынул звонкий поток аббасидского серебра (ежегодный оборот Балтийско-Волжского пути исследователи оценивают чрезвычайно высоко – в миллион и более дирхемов). Чтобы понять будоражащее воздействие этого события на умы балтийских мореходов, следует помнить, что раннесредневековая Европа была, по существу, безденежным обществом, даже Меровинги и Каролинги чеканили собственную монету больше из соображений престижа, нежели ради экономических нужд.
Русы (под которыми следует понимать ветвь поморских славян, укрепившуюся в конце IX века на территории современного Киева) были активными участниками этой торговли.
Не случайно арабы знали только одних европейских купцов, плававших по Дону и Волге, Черному и Каспийскому морям, а также посещавших Багдадский халифат, – русов. Эти выходцы из «отдалённейших пределов страны славян» (то есть из славянского Поморья) везли на восточные рынки рабов и пушнину. Русы, говорит один арабский автор, «производят набеги на славян, причём садятся на корабли, отправляются к славянам, захватывают их в плен, увозят их к хазарам и (волжским) болгарам и продают…».
Этническая принадлежность русов была засвидетельствована арабскими писателями со всей определённостью: «Если говорить о купцах ар-рус, то это одна из разновидностей славян» (Ибн Хордадбех, вторая половина IX в.).
Кроме того, русы охотно нанимались на службу к хазарскому кагану и были там на хорошем счету.
Вообще, в исторической литературе отношения Руси и Хазарии довольно часто бывали представлены неверно – Хазария будто бы только и делала, что совершала набеги на мирных киевских пахарей. Но археология и письменные источники не дают повода говорить о вредоносности хазарского соседства для восточнославянских племён. Напротив, «можно считать провидческим взгляд В. О. Ключевского на «хазарское иго», как на отношения, «способствовавшие развитию экономики славян», благодаря притоку из каганата в восточнославянские земли арабского серебра.
По мере усиления Древнерусского государства русские дружины всё чаще стали тревожить своими набегами Каспийское побережье Закавказья.
Так, в 909 г. русы на 16 судах пристали к острову Абескун в Астрабадском заливе и основательно пограбили его. Но правитель города Сари в Мазендеране (северная провинция Саманидского Ирана на берегу Каспийского моря) по имени Ахмад бен аль-Касим напал ночью на стоянку русов и разбил их. По-видимому, набег носил разведывательный характер или же нападавшими были русские купцы, пожелавшие обзавестись рабами для торговли в Хазарии и Багдадском халифате.
На следующий год русы появились в ещё большем количестве. Внезапно напав на город Сари, они сожгли его, захватили жителей в рабство и поспешно удалились. Но во время одной из ночёвок русы забыли о мерах предосторожности, и та часть их, которая сошла на берег, была истреблена местными жителями. Уцелевшие были добиты уже на море флотилией ширваншаха (правитель северной части современного Азербайджана).
Новая экспедиция русов на Каспий была хорошо подготовлена. По сообщению Масуди, в походе 912/913 г. приняли участие 500 кораблей, на каждом из которых находилось до 100 человек.
«Русские» суда скопились перед входом в Керченский пролив, где у хазар имелась сильная крепость, охранявшая как летний путь по воде, так и переправу через пролив по льду в зимнее время. Военные цели экспедиции были слишком очевидны, и русы не решились плыть дальше без согласия хазарских властей, осложнять отношения с которыми им в данном случае было совершенно ни к чему. Хазарскому беку было направлено письмо с просьбой пропустить флот русов через его владения. В начале Х в. государство ширваншахов было опорой арабов на Северном Кавказе, а Дербент являлся одним из главных торговых соперников Хазарии на кавказских рынках. Незадолго перед тем, в 909 или 912 г. хазары в союзе с дагестанскими князьями воевали с Дербентом и Ширваном. Поход русов на Каспий отвечал интересам и хазарской политики, и хазарской торговли. Поэтому бек разрешил русам продолжить их путь на условиях раздела захваченной добычи пополам.
Русы поднялись по Дону примерно до места впадения в него реки Иловли и перетащили волоком свои ладьи в Волгу. Спустившись затем к Итилю, они вышли в Каспийское море и рассеялись по всему побережью Кавказа и Закавказья. Гилян, Дейлем, Табаристан, Абескун, Азербайджан почти одновременно огласились воплями мирных жителей, не упомнивших такой напасти. Русы, пишет Масуди, «проливали кровь, захватывали женщин и детей, грабили имущество, снаряжали отряды для набегов, уничтожали и жгли дома». Отряды местных князьков не смогли отразить нападение. Одерживая победу за победой, русы «дошли до берегов возле нефтяных колодцев ширванского царства, известных под названием "Баку"». Здесь они обосновались на островах, расположенных неподалёку от берега. Ширваншах Али ибн аль-Хейсам попытался прогнать их оттуда при помощи большого войска, посаженного на барки и торговые суда. Но русы разметали неприятельский флот; тысячи мусульман были убиты или утонули в море.
Русы оставались хозяевами Каспия несколько месяцев, «и никто ничего не мог с ними сделать, – пишет Масуди, – хотя люди вооружились против них и принимали меры предосторожности». Наконец, обременённые добычей, они возвратились в устье Волги. Здесь они вступили в переговоры с беком и передали ему, как было обещано, половину награбленного добра и сокровищ. Казалось, было близко счастливое окончание похода. Но тут возмутилась хазарская гвардия, состоявшая большей частью из мусульман. Предводители гвардейцев потребовали от бека: «Предоставь нам расправиться с этими врагами, потому что они совершили нападение на области наших братьев мусульман, пролили их кровь и увели в плен их жён и детей».
В то время Хазария с трудом отбивалась от нападений печенегов, гузов и аланов, и в этих обстоятельствах бек не решился перечить гвардии. Этому отборному войску была предоставлена свобода действий; но бек, как честный компаньон, предупредил русов о готовящейся против них карательной акции.
Встревоженные русы немедленно поплыли вверх по Волге, надеясь уйти от преследования. Однако преследователи оказались более расторопны. Когда русы увидели, что сражения не избежать, они сошли на берег и выстроились в боевой порядок. Под знамёнами хазарской гвардии собралось около 15 000 человек, в основном конных. Масуди передаёт, что к мусульманам примкнуло множество хазарских христиан, видимо тоже без особой симпатии относившихся к морским разбоям русов. Чрезвычайно упорное сражение продолжалось три дня, пока хазары не взяли верх. Почти все русы пали в бою. Те немногие, кому удалось спастись, переправились на другой берег, где через некоторое время были перебиты буртасами и волжскими булгарами.
Волжская катастрофа произвела большое впечатление на русов. В течение последующих тридцати лет жители каспийского побережья видели в голубой дали одни торговые суда и рыбацкие лодки.
Наконец, историческая неизбежность привела Древнюю Русь к прямому конфликту с Хазарией.
Однажды к киевской пристани в устье реки Почайны причалила богато украшенная ладья. На её борту находились послы василевса ромеев Романа I Лакапина. С собой они привезли много золотых монет и ещё больше обещаний. Взамен империя хотела, чтобы острые русские мечи обратились против хазар.
Эти события можно условно датировать второй половиной 30-х годов Х века (более точной даты история не сохранила).
В это время между Византийской империей и Хазарией разгорелся жестокий конфликт. Интересы Византии и Хазарии в Северном Причерноморье были прямо противоположны. Власти империи всегда рассматривали безопасность крымских владений в качестве первоочередной задачи внешней политики. Ведь на Таманском полуострове и в Адыгее находились многочисленные источники нефти – важнейшего компонента секретного оружия Византии, так называемого «греческого огня». А принятие Хазарией иудаизма вносило в политические распри заметный оттенок религиозного противоборства.
Дошло до того, что василевс Роман I повелел всем живущим в империи евреям принять христианство. Византийские евреи толпами хлынули в сопредельные страны, в том числе в Хазарию, где царь Иосиф, разъярённый преследованием единоверцев, обрушил гонения на христиан.
Военные силы империи были заняты сразу на многих фронтах. На востоке Византия вела войну с арабами, на западе – с итальянскими герцогами и сарацинскими пиратами, на Балканах пыталась сдержать амбиции болгарских царей. Поэтому бороться с каганатом приходилось чужими руками. Так послы императора очутились на берегах Днепра.
Киевским князем в то время был наследник вещего Олега —Олег II (этот правитель «выпал» из русских летописей и известен по сообщениям средневековых моравских и еврейских источников). Он свято соблюдал договор дружбы с империей ромеев, заключённый его отцом. Ещё в 924 году, когда болгарский царь Симеон с огромным войском осадил Константинополь, «светлый князь» готов был прийти на помощь ромейской столице. Вероятно, в это же время, стремясь к более тесным союзным отношениям с Ромейской державой, он принял крещение с именем Александр. Сделано это было в расчёте на повышение политического престижа. Император Константин Багрянородный свидетельствует, что вожди «северных народов», в том числе и русов, неоднократно просили василевсов послать им «что-нибудь из царских одеяний или венцов, или из мантий ради какой-либо их службы и услуги…». Судя по тому, что в арабских и еврейских источниках Олег II носит титул «царя русов», некий «царский венец» действительно был им получен.
В русско-византийском договоре 944 года упоминается киевская церковь пророка Ильи. Вероятно, это первый христианский храм в Киеве. И возведён он был, по всей видимости, новокрещёным князем Олегом/Александром.
Выполняя просьбу Романа I, Олег наносит удар по владениям Хазарии в Восточном Крыму. В 936 году русские ладьи врываются в Керченский пролив и захватывают портовый город, названный в Кембриджской рукописи С-м-к-рай. По всей видимости, под этим названием скрывается Фанагория или Таматарха-Тмуторокань. Нападение было хорошо подготовлено. Олег совершил нападение в то время, когда в С-м-к-рае не было градоначальника. Организовать оборону было некому. В темноте русы подплыли к С-м-к-раю, и той же ночью город оказался в руках Олега.
Городская казна ограблена, жители обложены данью. Богатую добычу Олег отослал в Киев, сам же с дружиной засел в С-м-к-рае. Используя город как военную базу, он принимается грабить хазарские поселения в Крыму и хазарских купцов.
Хазарская торговля терпит огромный ущерб. Но собственных сил для войны с Русью у Хазарии тоже нет. Восстановить порядок в регионе хазарские власти поручают чёрным булгарам. Эта приазовская орда подчинялась хазарам с VII века, но сохраняла автономию. Арабы называли земли чёрных булгар Внутренней Булгарией, в отличие от Булгарии Внешней – на Волге. По словам анонимного автора географического трактата «Худуд аль-Алам» («Границы мира»), чёрные булгары – «народ храбрый, воинственный, внушающий ужас». Их отношения с русами носили неприкрыто враждебный характер: «Внутренняя Булгария находится в состоянии войны со всей Русью».
Хан чёрных булгар, по всей видимости, принял иудаизм. Один еврейский источник («Кембриджский документ») называет его «досточтимый Песах». Этот человек оказался талантливым военачальником. Глубокий Керченский пролив, в котором господствовал русский флот, был непреодолимой преградой для булгарской конницы. Войско Песаха вторглось в Крым с севера, через Перекопский перешеек. Прежде всего Песах ударил по византийским владениям на южном побережье Крыма, протянувшимся от Херсонеса до Керчи. Эта линия приморских укреплений империи состояла более чем из 30 городов, крепостей, замков и монастырей. Песаху удалось овладеть тремя городами, в которых были истреблены все жители, от мала до велика. Херсонесу повезло больше – его крепкие стены спасли город от разгрома.
Покончив с местью Византии, войско Песаха устремляется к С-м-краю. Олег с дружиной запирается в городе, но не выдерживает осады и, потеряв многих людей, уплывает восвояси.
Напомню, что обо всех этих событиях мы знаем благодаря Кембриджской рукописи. Далее в ней говорится, что Песах не удовлетворился восстановлением власти Хазарии над Восточным Крымом и совершил поход в глубь Русской земли. Война Песаха с Олегом будто бы продолжалась четыре месяца – почти весь «военный сезон» того времени. В конце концов русы были снова побеждены: Олег подчинился Песаху и вернул всю захваченную в С-м-к-рае добычу.
На основании этих данных некоторые историки находят возможным говорить о покорении Русской земли Хазарским каганатом. Однако это чересчур смелый вывод. Нет ни малейших сомнений, что в этой части Кембриджской рукописи история перерастает в ура-патриотический роман. Исторические реалии исчезают, события происходят в безвоздушной среде авторского вымысла. Куда, например, девались печенеги? Ведь совершить переход от Азовского моря к Киеву, минуя их кочевья, было невозможно. Но их в рассказе Кембриджского документа будто не существует. Нечего и говорить о том, что покорение Русской земли силами одной булгарской орды в первой половине Х века было уже совершенно немыслимым делом. Недаром современник событий – византийский император Константин Багрянородный – ничего не знает о подчинении «Росии» хазарам.
В договоре князя Игоря с греками 944 г. соотношение сил русов и чёрных булгар предстаёт совершенно в ином (и, безусловно, истинном) свете: киевский князь берет на себя обязательство не допускать набегов булгарской орды на херсонские земли, принадлежавшие Византии. А его современник хазарский царь (бек) Иосиф, был озабочен не тем, как собрать дань с русов, а тем, чтобы не допустить ограбления ими прикаспийских областей. Одну из главных своих заслуг он видел в том, что не позволяет русам, «приходящим на кораблях», входить в Каспийское море и нападать на мусульман. «Если бы я оставил их в покое на один час, – писал Иосиф, – они уничтожили бы всю страну измаильтян до Багдада». То есть Хазарии приходилось постоянно отбиваться от нападений русских дружин, пока ещё разрозненных.
Во время княжения Святослава Русь перешла в решительное наступление на Хазарию.
В 965 году Святослава прибыл в Тмуторокань, откуда задумал совершить набег на Адыгею. Поход начался успешно, но для того, чтобы закрепиться в Адыгее, у Святослава не хватило сил. Тогда он предложил горцам союз против хазар. Враги, как это часто бывало в то время, в одночасье сделались боевыми товарищами.
Саркел, запиравший донской водный путь, был бельмом на глазу не у одних русов, а у всех народов Приазовского региона. Как показывают археологические исследования, крепость была разрушена до основания (при раскопках Саркела в пластах приблизительно середины Х в. обнаружен мощный слой со следами пожарища). Падение Саркела стало провозвестником скорого конца Хазарского каганата. Вернувшись в восточную Таврику, Святослав при помощи касожской дружины утвердился в Тмуторокани, которая, по единодушному мнению историков, именно с этого времени становится крымской колонией киевских князей.
969 год был отмечен грандиозным походом русов уже в самое сердце Хазарии. Руководил русской ратью, вероятно, кто-то из Ольгиных воевод (Святослав в это время воевал в Болгарии). Война началась на Средней Волге и закончилась на Каспии. Все немногие сведения об этом победоносном прорыве русских дружин на восток исходят от стороннего наблюдателя – арабского путешественника и писателя Ибн Хаукаля, который в 969 г. проезжал по южным областям Прикаспия, где повстречал многочисленных беженцев из Хазарии. По их словам, все Поволжье и значительная часть западного побережья Каспийского моря подверглись страшному разгрому.
Немного позже, в конце 70-х – начале 80-х гг. Х в., работая над своей «Книгой путей и стран», Ибн Хаукаль несколько раз вспомянул о тех событиях. «Булгар, – пишет он в одном месте, – город небольшой… и опустошили его русы, а затем пошли на Хазаран, Самандар и Итиль, и случилось это в 358 году [хиджры; по европейскому летоисчислению ноябрь 968 – ноябрь 969 г.]».
Говоря о посещении им хазарского города Семендера (на Тереке), Ибн Хаукаль приводит следующие подробности: «В хазарской стороне есть город, называемый Самандар… Были в нём многочисленные сады: говорят, что содержали они около 40 тысяч виноградников, а я спрашивал об этом городе в Джурджане [на южном побережье Каспия] в 358 году [хиджры], вследствие близкого знакомства с этим городом, и сказал тот, кого я спрашивал: “Там виноградники или сад такой, что был милостыней для бедных, а если осталось там что-нибудь, то только лист на стебле”. Пришли на него русийи, и не осталось в городе ни винограда, ни изюма. А населяли этот город мусульмане, группы приверженцев других религий и идолопоклонники, и ушли они, а вследствие достоинства их земли и хорошего их дохода не пройдёт и трёх лет, и станет, как было [в тех местах виноградная лоза даёт первые плоды через три года]. И были в Самандаре мечети, церкви и синагоги, и свершили свой набег эти русы на всех, кто был на берегу Итиля из числа хазар, булгар и буртасов, и захватили их, и искал убежища народ Итиля на острове Баб-ал-Абваб [видимо, один из островов в дельте Волги] и укрепился на нём, а часть их в страхе поселились на острове Сийах-Куих [Мангышлак]».
И, подводя итог, Ибн Хаукаль пишет: «Не оставил в наше время ничего этого [имущества и т. д.] ни у буртасов, ни у хазар народ рус…»
Поход 969 г. в Хазарию преследовал, по-видимому, чисто политические цели. Мы видели, что с конца 30-х гг. Х в. Русь неустанно старалась расширить своё влияние в Северном Причерноморье, для того чтобы: 1) навязать Византии военно-стратегическое партнёрство в этом регионе и 2) повысить международный статус Русской земли и киевских князей. Первая задача была решена князем Игорем. По договору 944 г. Русская земля сделалась официальным союзником Византии на северных берегах Черного моря. Но притязания киевских правителей на высокие титулы («царские венцы», о которых писал Константин Багрянородный) наталкивались на консерватизм византийской политики. Несмотря на то, что в первой половине X в. могущество Руси постоянно росло, а Хазария столь же неуклонно слабела, Византия по традиции ставила хазарского кагана выше великого русского князя. К дипломатическому документу, адресованному главе Хазарии, в императорской канцелярии привешивалась печать стоимостью в три золотых солида, тогда как «архонт» и «архонтисса Росии» (как называли князя Игоря и княгиню Ольгу) получали от василевсов грамоты с печатью стоимостью в два золотых солида. Ольга собралась исправить эту историческую и политическую нелепость. Вероятно, замысел волжско-каспийского похода созрел у неё после падения Саркела, когда военная немощь каганата вдруг обнаружилась воочию. Разорение Итиля и Семендера явилось завершением длительного военного давления Русской земли на Хазарскую державу.
Правда, русы не закрепились в Поволжье и в том же 969 г. вернулись в Киев. Но бассейны Дона и Северского Донца во второй половине X в. стали активно заселяться славянами. Остатки прежнего населения Саркела были поглощены многочисленными славянскими переселенцами, и к началу XI в. Саркел превратился в русский город – Белую Вежу.
Народы Поволжья, лишь краем задетые походом 969 г., как то буртасы и волжские булгары, довольно скоро оправились от причинённых им разрушений. Но для Хазарского каганата русский удар оказался смертельным, и спустя три-четыре десятилетия это государственное образование окончательно исчезло с лица земли.
Случилось это уже в годы правления князя Владимира.
В 70—80-х гг. Х в. хазарские беженцы, пережившие русский погром Итиля 968/969 г., вновь заселили опустевшие низовья Волги. Вместе со своим народом в родные места вернулся и царь Хазарии. Формально каганат был восстановлен, но это было государство-призрак, нежизнеспособное и едва контролирующее узкую степную полосу между Итилем и Таманью, а также небольшой участок земли на северо-западном побережье Каспийского моря; хазарская столица Итиль, бывшая некогда крупнейшим городом Поволжья и Северного Кавказа, так никогда и не возродилась в былом виде.
Набеги гузов – северных соседей Хазарии – грозили ей полным исчезновением. В поисках защиты хазарский царь обратился к шаху Хорезма, который укротил степняков, но в качестве платы за помощь потребовал, чтобы хазары отказались от иудейства и приняли ислам. Отчаявшись собственными силами отстоять свою государственность, хазары в очередной раз поменяли веру. Однако Аллах остался так же глух к их надеждам, как и Яхве. Приблизительно в середине 980-х гг., как пишет современник, арабский учёный аль-Мукаддаси, «войско, пришедшее из ар-Рума и называемое ар-Рус, напало на них [хазар] и овладело их страной». Поскольку арабское «ар-Рум» буквально означает Византию, в данном случае это, очевидно, соседнее с византийскими владениями в Крыму «русское» побережье Таврики. Стало быть, Владимир напал на Хазарию из Тмуторокани.