Сергей Владимирович Еримия
Агентство «Застрахованные мечты»
– Вы выплатите деньги раньше?
– Нет, ваше желание сбудется до истечения срока. Вы только вдумайтесь…
От всего, что было выпито на протяжении длинного до бесконечности пятничного вечера, у Дениса закружилась голова. Точно как и его друг, он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, но не уснул, а лишь расслабился, физически ощущая медленный ток времени, что словно воды реки огибало его. Он не шевелился, изредка открывал глаза, рассеянно мигал ними, слушая уверения чуточку туманного и несколько размытого Иллариона Карловича. Тот же не умолкал, пространно рассказывал о каких-то, то ли реальных, то ли вымышленных страховых случаях, которые происходили в какой-то другой стране. Убеждал в неизбежности исполнения желаний, в надежности своего агентства и особенно акцентировал внимание на очевидной выгоде от столь доходной сделки. Правда, алкогольные пары, витающие в голове Дениса, не давали тому уяснить, кому эта выгода очевидна…
В комнате запахло свежим кофе. Сквозь туман в глазах Денису привиделась девушка с сияющими глазами. Хотя вполне вероятно, что это был лишь начищенный до блеска серебряный кофейник.
– Вижу, Денис Евгеньевич, вижу, вы приняли решение! – сквозь туман в глазах, разгоняемый крепким кофе, все четче виднелось лицо Иллариона Карловича. – Тогда озвучьте его будьте столь любезны!
– Предположим, я мечтаю о машине…
– Достойная мечта, очень даже достойная! Вещь в хозяйстве полезная, да и статус подчеркивает…
– Давайте уточним. Если я заключаю с вами договор, оплачиваю и все такое, то получаю заверение в том, что не позднее чем через четырнадцать дней у меня будет или машина или деньги?
– На какие, я бы хотел добавить, вы сможете купить машину…
– Аргумент! – искренне удивился Денис. – Как-то я об этом даже и не подумал. Пожалуй, не такую, о какой мечтаю, но это уже кое-что! Да! Согласен! Что и где подписывать… кстати, а платить сколько надо?
– Минимальная страховая выплата – двести тысяч. Так что с вас пять процентов, следовательно, всего десять. Устраивает?
Денис пожал плечами.
– Не могу сказать, что совсем устраивает, но зарплату я сегодня получил, примерно столько и должно быть в карманах.
– Вот и чудненько! – Илларион Карлович передал Денису бланк. – Заполняйте, если какие-нибудь трудности возникнут, спрашивайте, не стесняйтесь. Да, марку машины указать не забудьте. Без ошибок, пожалуйста, чтобы после у нас с вами разногласий не возникло. Еще по одной?
Денис машинально протянул руку…
– Думаю, готово! – он пробежал глазами заполненную бумагу. – Все как надо написал, посмотрите.
– Да, никаких претензий. Ваши данные указаны, мечта описана детально, не придерешься: марка, цвет, даже год выпуска! Люблю людей обстоятельных. Осталась только ваша подпись. Вот здесь будьте так добры.
– Подписывать кровью? – неуклюже пошутил Денис.
– Как вам будет угодно, – никак не отреагировал Илларион Карлович. – Как пожелаете. Клиент, сами понимаете – он всегда прав. Лично для меня же вполне достаточно и чернил обычных, тех, что вытекают из шариковой ручки. Подписали? Вот и превосходно.
– Кому платить?
– Мне, да больше и некому. Может после, когда оборот пойдет, когда расширимся… да вы и сами все понимаете…
Денис сунул руку в карман брюк, выгреб измятые купюры, разложил их на столике рядом с собой, расправил каждую, принялся считать. Сложил деньги стопкой, заметно помрачнел. Еще раз пересчитал. Помрачнел сильнее. Пробормотал:
– Считай, не считай, а двух сотен не хватает…
Он взглянул на Иллариона Карловича, тот лукаво подмигнул и демонстративно отвел глаза. Перевел взгляд на мирно посапывающего Вадима. В голове возникла и крепла мысль. Простая, понятная…
– Я вынужден вас покинуть на минуточку, – владелец агентства еще раз лукаво подмигнул гостю и скрылся за ближайшей занавеской.
– Вадим! – Денис похлопал друга по плечу. Тот пробормотал что-то невразумительное. – Да проснись ты, дело есть!
Ответа не последовало. Он только повернулся на бок. В глубине оттопырившегося кармана рубашки показались аккуратно сложенные банкноты.
Денис воровато огляделся, раз-другой, осторожно запустил пальцы в карман товарища, выудил сотенную купюру, за ней еще одну. Вернулся в свое кресло, сел, отчетливо ощущая, как пламенем полыхают его щеки.
– Да, так на чем мы с вами остановились? – улыбающееся лицо Иллариона Карловича выглянуло из-за занавески.
– На том, что я плачу вам десять тысяч, а после этого мы обмениваемся бумагами.
– Да, именно так, именно так. Вы позволите? – страховщик собрал деньги со стола, пересчитал и широко улыбнулся. – Все точно, все абсолютно точно. Держите, это экземпляр клиента, а именно ваш, теперь будьте добры мой с вашим автографом. Вот и все. Дело сделано. Осталось только выпить за успех, так сказать, нашего мероприятия. Вадим вы с нами?
Услышав свое имя, дремлющий в кресле Вадим открыл глаза и часто ними замигал. До него еще не дошел смысл вопроса, но рука уже непроизвольно потянулась к стакану.
4. Далеко не лучший день для мэра
– Танечка сделайте мне кофе, а после полчаса ни с кем не соединяйте. У меня очень важный телефонный разговор.
– Хорошо Виталий Петрович, кофе будет через минуту.
От кабинета мэра городка веяло просто-таки домашним уютом. Трудно сказать, что было тому причиной. То ли обилие комнатных растений, разбавляющих казенную обстановку, то ли новенький кожаный диван у дальней стены. А может, уют исходил от огромного телевизора, вмонтированного в мебельный гарнитур, а то и просто от самого гарнитура? Нет, вряд ли, скорее всего, гарнитур не причина уюта. Ведь как на него ни смотри, а место ему не в кабинете главы маленького неухоженного городка, а где-нибудь в обставленной со вкусом квартире. Здесь же в кабинете градоначальника он навевал вовсе не уютные мысли, напротив, задуматься заставлял, любопытство пробуждал. Появлялись вполне себе резонные вопросы. К примеру, а не лучше ли мэру городом заняться, а не благоустройством своего «второго дома», но это так, мысли вслух, не более…
– Ваш кофе Виталий Петрович! – секретарша, еще довольно-таки привлекательная женщина, возраст которой стремительно приближался к «бальзаковскому», низко наклонилась, оголяя округлости груди, эффектно подчеркнутые черным кружевом полупрозрачной блузки, поставила на стол поднос с одиноко стоявшей на нем чашкой.
– Спасибо Танечка! Меня ни для кого нет.
Мэр, подтянутый мужчина средних лет с хитрыми бегающими глазками проследил за удаляющейся секретаршей. Дождался, пока за ней закроется массивная дверь, выдвинул верхний ящик стола. Достал простенький кнопочный телефон. Повертел его в руках, странно поморщился. Встал, отодвинул мягкое кресло на колесиках, подошел к окну, закрыл его, включил кондиционер, уменьшил температуру на три градуса. Вернулся, сел в кресло, набрал номер…
– Что там Игорек? Как согласование? Рассказывай!
– Виталий Петрович, похоже, у нас небольшие проблемы намечаются. Голосовать «пакетом» за переименование улиц не хотят. Требуют отдельно по каждому названию, да еще и с обсуждением…
– Какое к черту обсуждение?! Ты вообще для чего там? Проведи среди депутатов разъяснительную работу. Выступи, ты же умеешь! Объясни, что голосование «скопом» экономит время, как следствие, деньги. И не просто деньги, а деньги налогоплательщиков! Мне ли тебя учить! Сам все понимаешь, – мэр медленно повернулся вместе с креслом на сто восемьдесят градусов, лениво поднял голову, засмотрелся на висевший на стене портрет президента. – Так в чем ты говоришь корень зла?
– Понимаете, Виталий Петрович, дело в том, что один из депутатов слишком грамотным оказался. Дочитался, что улицу Карла Маркса мы планируем назвать Павловской…
– И что из этого, я же лично предложил?! Моя идея. Раньше наш городок Павловское или Павловским назывался, вот тебе и возврат к истокам, и память, эта как ее… историческая…
– Оно-то так, но вот он утверждает, что название Павлово, а позже Павловск, было дано нашему городку не просто так, а в честь императора всероссийского Павла. Говорит, будто бы город основан в год его рождения. Еще у него всяких там разных аргументов целый вагон был я, честно говоря, все не запомнил. Общий же смысл заключается в том, что (это он говорит) некрасиво получается, мол, улицу, носившую гордое имя известного европейского ученого, философа, экономиста, историка и так далее, мы назовем в честь императора ненавистной…
– Слушай Игорь. Да мне плевать в честь кого и как она назовется! Да хоть черта лысого! Кстати, это вариант, можно будет какой-нибудь переулочек так назвать – Чертолысенский тупик, звучит? Звучит! Ты пойми, меня не интересует название, меня интересует, сколько на этой улице расположено государственных учреждений, которым придется поменять адреса, со всеми вытекающими… и по-настоящему сильно беспокоит, сколько на этой улице людей проживает, которые будут вынуждены сменить регистрацию в паспорте и таблички на домах. Кстати о табличках, хоть с этим вопросом ты разобрался?
– Да, тут все решено, единогласно и без возражений. Утвердили единый стандарт, выбрали единственную фирму, которая их изготовит, правильную фирму выбрали, так что с этим проблем нет…
– Хорошо, но с переименованием улиц делай что хочешь, но чтоб все было сделано и как можно быстрее!
– Понимаю. Значит так, я перенесу голосование на завтра. Утро, оно всегда вечера мудренее. Авось к завтрашнему дню умник наш понятливее станет. Натравлю я на него пару-тройку «активистов» есть у меня прикормленные…
– Согласен, только гляди мне, не переусердствуй, – Виталий Петрович помрачнел, поглядывая на яростно мигающий индикатор селектора. – Давай, трудись, после созвонимся, – он вдавил кнопку переговорного устройства и, с трудом скрывая раздражение, спросил: – Танечка, вы часами пользоваться не умеете? Я же просил тридцать минут…
– Простите, пожалуйста, Виталий Петрович, только к вам из прокуратуры пришли. Не из нашей, из областной, – секретарша понизила голос до шепота, – ордер у них…
– Пришли, так пропустите…
В проеме двери показалось испуганное лицо секретарши, она слегка посторонилась, пропуская двоих в штатском. Виноватым взглядом посмотрела на шефа и низко склонила голову.
Дверь захлопнулась, посетители прошли несколько шагов вглубь кабинета. Одинаково загорелые, одетые в одинаково темные брюки с одинаково белыми рубашками, одинакового покроя, они выглядели родственниками, а то и вовсе братьями. Незваные гости внимательно до дотошности осмотрели обстановку кабинета. Переглянулись. Синхронно кивнули.
– Может кофе? – испуганно прошептала секретарша, заглянув в щелку неплотно прикрытых дверей. Посетители дружно покачали головами, мэр взмахнул рукой секретарше, та скрылась.
– Здравствуйте! – Виталий Петрович поднялся с кресла и, широко, правда, ничуть не радушно улыбаясь, вытянув вперед руку, поспешил к двери. Его улыбка совершенно не удалась… – Чем могу быть полезен?
– У нас ордер на обыск, – игнорируя протянутую руку, один из посетителей показал хозяину кабинета какую-то сложенную пополам бумагу с размытой печатью внизу, взглянул на того, как на пустое место, прошел мимо, подошел к столу.
– Нас интересуют документы, касающиеся одной недавней вашей аферы, – второй посетитель не стал игнорировать приветственный жест, напротив, он схватил предложенную руку и с силой ее сжал. Мэр покраснел, чувствуя, что еще немного и послышится громкий треск ломающихся пальцев. – А именно, все, что касается недавнего ремонта улицы Кирова…
– Так это… переименовали ее уже… – скрипя зубами, выговорил Виталий Петрович, – переименовали ее. Сейчас она по-другому называется… не помню имени кого… лошадиная такая фамилия…
– Овсова? – испуганно прошептал селектор голосом секретарши.
– Уж не думаете ли вы, что переименование улицы, на ремонте которой вы сэкономили в кавычках по самым скромным подсчетам более миллиона, избавит вас от уголовной ответственности? Виталлий Петрович, Виталий Петрович, вы меня расстраиваете! – первый, тот, который отказался пожимать руку мэру, попытался выключить чрезмерно любопытный селектор, но не нашел нужной кнопки, потому просто выдернул идущий к нему провод. – С виду умный человек, а мыслите, ну ей богу, как дитя!
– Простите, но какая может быть ответственность! За что? У меня все в рамках закона, да в бухгалтерии документация, там все в полном порядке, идемте, я покажу… – он попытался высвободить руку, но безрезультатно.
– Это хорошо, когда все в рамках закона! – первый лениво порылся в практически пустых ящиках стола, равнодушно пожал плечами, небрежно бросил свою папку на стол. Сам устроился в мягком кресле мэра, с видимым удовольствием дважды обернулся вокруг своей с креслом оси, извлек из папки какой-то листок, расправил его и мрачно с видом судьи готового зачитать обвинительный приговор, взглянул на хозяина кабинета. – Более того, это просто прекрасно. Но скажите, уважаемый вы наш, что нам делать вот с этой бумагой?
– Откуда я знаю, что это такое! – взвизгнул мэр, понимая, что его пальцы вот-вот сплющатся. – И отпустите меня, это уже не обыск и даже не допрос, это самые настоящие пытки. За такое…
– А вот и не надейтесь, мы с вами просто поздоровались, – сжимавший его руку улыбнулся глуповатой улыбкой, нехотя выпуская пальцы Виталия Петровича. Тот тут-таки спрятал обе руки в карманы.
Первый, который расположился за столом, тем временем продолжал:
– Конечно, вы не знаете что это за бумага! Вас это расстраивает? Что вы, не надо слез, я все сейчас расскажу. Это, дорогой вы мой, акт экспертизы. Так вот, если верить этому акту, а сомневаться в людях, подписавших его, нет ни малейшего повода, то вы, уважаемый Виталий Петрович, здорово обокрали наше и без того небогатое государство. К примеру, возьмем пункт один дробь два – толщина подушки под дорожным полотном, в среднем, на пять с половиной сантиметров меньше нормы. Где песок, Виталий Петрович, где щебень? Молчите? Ладно. Толщина асфальта, опять-таки в среднем, не дотягивает трех сантиметров до требуемых показателей. Где асфальт, Виталий Петрович?
– Так, а я здесь причем? Не я асфальт укладываю. Это все дорожники…
– Согласен, в логике вам не откажешь. Но на этот случай еще два документа имеются. На этот раз протоколы. Протокол допроса главы местного «Автодора», как вам известно, уже бывшего, директора и главного бухгалтера (пока действующих) «Щебзавода». Думаю, вы догадываетесь, что эти уважаемые граждане нам сообщили.
– Они меня оговаривают. И вообще, похоже, мне пора звонить адвокату…
– Ваше право, вот только в таком случае мне придется воспользоваться еще одним документом. Это тоже ордер, только уже на ваш арест, – сидящий за столом широко улыбнулся. – Что будет дальше, вы уже догадались? Точно! Очная ставка, всплывут договора с вашими автографами. А еще, скажу вам по секрету, имеется у нас видеозапись, весьма занимательного содержания! Представляете, владельцы завода несколько камер установили, удаленно наблюдали за своим ставленником. Подозревали, что наживается он на недрах нашей с вами родины. Не поверите, такого наснимали…
– Пожалуй, на сегодня достаточно, – второй, тот, который чуть не сломал Виталию Петровичу руку, повернулся к своему напарнику. – Доложите о результатах обыска коллега?
– Увы, ничего не обнаружено, – тот подмигнул хозяину кабинета, – пока, во всяком случае.
– Хорошо. Не будем разводить бюрократию, обойдемся без лишних формальностей, протоколов, подписей, вы Виталий Петрович уже и так достаточно всего подписали, – любитель рукопожатий извлек из кармана рубашки две визитки. – Здесь наши координаты, ах да, мы ведь не представились! Я старший следователь Хорунжий, мой коллега – следователь Воропаев. До конца текущей недели ждем ваших действий. Решительных действий! Так что думайте, решайте, предлагайте, а пока… до скорой встречи!
Обойдя с двух сторон обескураженного Виталия Петровича, оба посетителя вышли, громко хлопнув дверью. Секундой позже из «предбанника» послышался нервный смешок секретарши, ей громогласным басом вторили посетители. Скоро все смолкло. Особенно громко в наступившей тишине прозвучал телефонный звонок…
– Виталий Петрович! – секретарша испуганно заглянула в кабинет, мэр все так же стоял у двери, растерянно мигая глазами. – Виталий Петрович, вам звонят из администрации. Глава района требует к себе. Говорит, срочно…
– Ну что ж, раз требует, значит надо идти, – мэр мрачно улыбнулся. – Знаете, Танечка, пожалуй, меня сегодня уже не будет. Думаю, для одного дня событий предостаточно. Даже для понедельника. Будут спрашивать – я на совещании в администрации, а там…
5. Понедельник – он для всех понедельник
Медленно, будто подкрадываясь, огромная фура ползла по одной из центральных улиц городка. Одно за другим громадные колеса проваливались в глубокие выбоины, просторную кабину высоко подбрасывало, раскачивало из стороны в сторону. Вполне вероятно водитель, тот, который вцепился руками в «баранку» и растерянно поглядывал по сторонам, чувствовал себя капитаном небольшого корабля, бороздящего штормовое море, как минимум, матросом. Возможно, но даже если и так, то подобное сравнение вряд ли его радовало. Наоборот, с каждой минутой уставшее лицо мрачнело сильнее, взгляд становился растеряннее, в глубине красных от усталости глаз разрастался, намереваясь выбраться наружу, самый настоящий страх…
Пронзительный свисток моментально убрал выражение растерянности с лица водителя, погасил пробивающиеся искорки надежды, освободившееся место заняло раздражение. Подлинное, концентрированное, насыщенное. Да, конечно, понять водителя нетрудно, мало того, что он заблудился, так теперь еще и со «смотрящими» за порядком на дорогах беседовать придется. Невеселое это занятие, ведь вопрос у них всегда один: «Сколько нам денег привез?».
– Сержант Осадчук! – весело влетело в приоткрытое окно.
Внизу, такой маленький в сравнении с высокой кабиной, стоял светловолосый юнец в форме и с показным рвением отдавал честь водителю длинномера. Тот же помрачнел окончательно. Еще бы, если паренек так старается, то он наверняка рассчитывает на серьезное вознаграждение. Тут думай, не думай, а придется делиться…
– Позвольте ваши документы, – все таким же бойким голосом продолжал сержант. – Ага, Астахов Александр Александрович, понятно! Что везете?
– Там ведь написано – металлоконструкции.
– Окна что ли?
– Никакие не окна. Металл. Остов крана, несколько блоков каких-то механизмов, редуктор. Если совсем честно, то и сам точно не знаю…
– Не знаю что везу? Отлично! Ладно, разберемся. Коля смотри сюда, металлоконструкции какие-то нам везут, – юнец передал документы напарнику. Тот с точно таким же рвением, как и его коллега, взмахнул рукой, отдавая честь, и принялся с гротескным вниманием перебирать бумаги. – Каков общий вес груза?
– Около двадцати тонн…
Сержант и его напарник дружно (наверняка не один час тренировались!) присвистнули.
– А вы знак видели? Там! – напарник сержанта Осадчука неопределенно взмахнул рукой куда-то левее дороги. – «Движение грузовых автомобилей запрещено» вот что он означает. Грузовых! У вас же не просто грузовик, вы везете целых два десятка тонн! Страшно даже подумать…
– Точно, а потом люди жалуются, мол, такие дороги, что и не проехать! – поддержал коллегу сам Осадчук. – Ну что, Александр Александрович? Придется составлять протокол…
Водитель тяжело вздохнул, понимающе кивнул, быстро забрался в кабину, через секунду спрыгнул, в руках он держал небольшую сумочку из искусственной кожи.
– Понимаете ребята, я заблудился. Хотел поехать кратчайшим путем, расспросил одного мужичка на трассе. Так вот он сказал, мол, езжай направо ближе будет, сказал, километров двадцать срезать можно. Казалось, ехал, как и было указано, а вот заблудился. Поможете?
– Конечно! Это же наша прямая обязанность. Коля, ты здесь побудь, за металлом присмотри, чтоб не растащили, я скоро вернусь, – Осадчук повернулся к водителю. – Давайте мы с вами зайдем за машину, я вам на карте все покажу…
Несколько минут из-за высокой кабины доносились приглушенные голоса, отдаленно напоминающие шум восточного базара, вот они зазвучали громче, приблизились.
– Да, именно так, на следующем перекрестке налево там мостик, переберетесь через речку, перед ним знак ограничение массы, но не волнуйтесь, на вас он не распространяется, да и вообще мы проводим. После пойдете на подъем, за вышкой ретранслятора первый поворот направо и дальше все время прямо. Понятно? Ну, так следуйте за нами!
Из придорожных кустов вырулила патрульная машина, сержант сел на пассажирское сиденье, взмахнул рукой, мол, поехали. Вслед за ними тронулась фура, все так же прыгая из ямы в яму.
У моста автомобиль инспекторов съехал на обочину и остановился, из окна высунулась рука сержанта Осадчука, его указательный палец описал круг в воздухе и замер, показывая на мост. Кивнув, водитель длинномера неуверенно надавил на газ. Предложенный маршрут ему совершенно не понравился, ведь судя по тому, что было видно из кабины, поездка по хиленькому мостику вполне могла оказаться для него последней.
Будто испугавшись вида фуры, массу которой ему предстоит испытать на себе, старый давно не знавший ремонта мост дрогнул, покачнулся, пошатнулся, но все-таки устоял. Александр Александрович, обрадовано и слегка удивленно, улыбнулся своему отражению в одном из зеркал, а убедившись, что передние колеса его многотонного железного коня оказались на противоположном берегу речушки улыбнулся гораздо шире, слегка прибавил газу.
Похоже, надежность моста удивила не только водителя, это произвело впечатление и на самих патрульных, они, оба, одновременно выглянули из окон, глядя на покачивающееся инженерное сооружение. Помахали удаляющемуся длинномеру руками и громко заулюлюкали. После дружно кивнули головами, подняли стекла, переглянулись и весело рассмеялись. На этом утреннее дежурство для них закончилось. Поднимая клубы пыли, патрульное авто развернулось и покатило в сторону центра, парни принялись искать тихое место, где можно будет спокойно передохнуть, расслабиться и поделить нечаянную выручку.
Удивительно легко взобравшись на крутой подъем, фура, следуя указанному Осадчуком направлению, свернула левее и, набирая скорость, поспешила в сторону выезда из города. Все складывалось отлично. Домов вокруг виднелось все меньше, асфальт с каждым метром становился все лучше, оттого хотелось вдавить педаль в пол и ехать как можно быстрее, лишь бы скорее убраться из города и позабыть досадное недоразумение.
Громом среди ясного неба прозвучал дикий скрежет. Переднее правое колесо заклинило, авто начало складываться пополам, неумолимая инерция потянула его в кювет. Ситуация становилась все хуже, казалось, еще немного и прицеп перевернется похоронив под своей массой просторную кабину вместе с водителем. Мгновения сменяли друг друга. Кабина кренилась сильнее, прицеп давил, металл визжал, в воздухе витал противный запах горящего железа.
Когда казалось что выход один – прыгать пока не поздно, фура вздрогнула и резко остановилась. Все разом стихло…
– Вот зачем, скажи мне Саня, тебе приспичило срезать путь? Соляру сэкономить хотел? Кому? Для чего? Кто твой подвиг оценит? – вслух спросил себя водитель и не нашел что самому себе ответить. Махнул рукой, открыл дверь, спрыгнул на землю.
Достаточно было беглого осмотра, чтобы понять – все не просто плохо, все гораздо хуже…
– Валентина Ивановна, – дрожащий голос водителя влетел в микрофон мобильного телефона, – простите, что вам звоню, но телефон Рустама Абдулаевича не отвечает…
– Муж на рыбалку уехал на дальние озера, с ним связи нет. Сказал, вернется через неделю, может даже через две.
– Понятно. Плохо, тут такое дело, сломался я, подшипник ступичный менять надо…
– Так купи этот свой подшипник, только чек обязательно сохрани, вернешься, Абдулаевич тебе деньги вернет.
– Это понятно, но не так все просто. Прежде всего, я не уверен, что смогу замену отыскать в этой глуши, а еще и денег наверняка не хватит. Пришлось заплатить за «сопровождение».
– Тогда даже и не знаю, что тебе посоветовать. Тут без Рустама Абдулаевича я тебе не помощник. По вопросу денег это только к нему. Единственное, что могу пообещать – как только он объявиться, я все ему передам…
Постреливая выхлопной трубой, мимо прицепа проследовал старенький «Москвич» более всего напоминающий передвижную копну ароматного сена. Оно было везде и в огромных мешках, прикрученных проволокой просто к крыше авто, и выглядывало из приоткрытого багажника, несколько мешков даже уместились в салоне, оставляя лишь небольшое пространство, в котором чудом уместился водитель. Поравнявшись с кабиной фуры, древнее авто визгливо заскрипело тормозами и остановилось.
– Сломался мил человек? – из окна притормозившего самоходного стога выглянул худощавый старичок с острым взглядом пронзительных серых глаз и жиденькой слежавшейся бородкой. – Это да, это тебе не моего железного кормильца ремонтировать. А ну погодь…
«Москвич» объехал длинномер, пристроился перед ним, остановился на обочине. Стряхивая со старенького комбинезона сено, из авто вышел дед. Высокий, неимоверно худой, с головой седой, как готовый разбрасывать семена одуванчик. Он потянулся, внимательно и чуть не с благоговением в глазах осмотрел массивный прицеп, попытался даже отыскать щелочку в плотном тенте, чтобы заглянуть вовнутрь. Отмахнулся от излишней своей любознательности, степенным шагом приблизился к водителю.
– Подшипник ступицы, вон как разогрелся, – дед авторитетно кивнул, поглядывая на струйку дыма, выходящего из-за переднего колеса. – Здорово же тебе повезло! А если бы на трассе да на скорости? Страшно даже представить…
– Скажите дедушка…
– Гриша, Григорий Иванович я.
– Саша, – водитель фуры пожал на удивление крепкую руку старика. – Сан Саныч. Скажите, в вашем городке есть какой-нибудь магазин автозапчастей?
– Такой, чтоб подшипник для твоего «монстра» купить – один. «Авто-Мир» называется. У этих ребят все есть, все, что ни спроси, но импорт большей частью под заказ и, конечно же, за нереальные деньги.
– Подскажете, как добраться?
– Не просто подскажу, я тебя отвезу. Сейчас только сено сгружу. Кстати, если хочешь, чтоб быстрее было, можешь мне помочь. Вон мой двор, да всего с десяток метров проехать осталось, – дед печально вздохнул. – Знаешь, я ведь тоже всю жизнь за «баранкой». Конечно, такую громадину не водил, да и не было в наше время подобных…
Груженная сеном легковушка подкатила к краю проезжей части, впереди, отделенные широкой, вымытой частыми дождями, канавой виднелись перекошенные ржавые ворота.
Противно скрипнул ручной тормоз. Дед вышел, оглянулся, увидел приближающегося Сан Саныча, довольно кивнул, достал из-под водительского сиденья кирпич, подложил его под заднее колесо, поправил ногой. Неспешно подошел к воротам, уперся в них обеими рукам, отворил одну створку, зашел во двор, потянул на себя вторую. Та упорно сопротивлялась. Тогда дед снова вышел со двора, разбежался и будто олень рогами, обеими руками уперся в ворота. Послышался противный скрежет, сопровождаемая визгливым звуком, створка нехотя поддалась.
– Еще немного, – дед чуть не упал, когда к нему подключился коллега-водитель, – еще чуточку и… все!
Ворота открыты, кирпич убран в салон. Дед сел за руль, перекрестился и отпустил «ручник». «Москвич» покатился в сторону двора, передние колеса влетели в канаву, машину качнуло, дед уперся макушкой в потолок. Тут-таки взревел двигатель, задние колеса подтолкнули передние, те выскочили из ямы, заскрежетало днище, переползая через горку из грунта, песка и камешков. Казалось, все идет по плану, но тут что-то внизу треснуло. Рев мотора стал гораздо отчетливее. Причину перемены найти было несложно – позади машины ржаво-серебристый блестел продолговатый цилиндр – глушитель.
– Вот неприятность-то! – дед мрачно посмотрел на своего старенького железного кормильца. – Постоянно так езжу, и всегда обходилось, а тут такое…
– Фланец вырвало, – гость остановился рядом. – Теперь или варить, или покупать…
– Какой там покупать! Откуда деньги! А вот варить… слушай, Сань, а ты часом не сварщик?
– Варю немного, когда другого выхода нет…
– Вот это здорово! Да мне тебя сам бог послал! А у меня чисто случайно и аппарат имеется сварочный, правда, что-то он барахлит, – дед лукаво посмотрел в глаза дальнобойщику. – Сань, а Сань, будь человеком, помоги старику! Я же в долгу не останусь, я комнатку тебе выделю со всеми удобствами – живи сколько угодно. Договорились?
– Похоже, иного выхода у меня все равно нет. Когда хозяин вернется, никто того не знает. Пока он на рыбалке прохлаждается мне остается только ждать. Ладно, показывайте, где ваш аппарат, будем на него смотреть.
– Ну, посмотреть это мы всегда успеем. Давай-ка сначала сено сгрузим, да в сарай его определим, мало ли, а вдруг дождь! Сложим, после перекусим, самое время обедать, а что-то мне подсказывает, что ты даже и не позавтракал толком…
