Сергей Владимирович Бочков
Имя твоё…
Расположившись поудобнее парни достали вилки, нарезали ломтиками хлеб, открыли банку тушёнки. Механик извлёк из своего рюкзака одну из двух армейских фляжек, туго обтянутых брезентовой тканью, в которые была перелита водка – больше для антуража, чем для удобства. Наполнил на треть пластиковые стаканчики.
– Ну! За поход! – произнёс Художник.
Стукнулись, выпили и сразу набросились на тушёнку, показавшуюся неожиданно чрезвычайно вкусной.
– Прям, как в армии, – со знанием предмета, о котором и идёт речь, заявил Инженер. – Даже лист лавровый присутствует.
И хотя одна на троих банка тушёнки только раззадорила у путников аппетит, ни продолжать перекус, ни тем более засиживаться они не стали – время шло, ещё предстояло пройти оставшуюся часть пути, а всё самое интересное, то, в чём собственно и заключался основной замысел похода, было впереди. Поэтому, договорившись нормально пообедать в деревне, друзья продолжили свой путь.
Одолев подъём, вышли к небольшому просвечивающемуся почти со всех сторон лесочку. И напрямую, не ища тропинок, двинулись через редкую поросль деревьев, по мягкому ковру из опавших минувшей осенью листьев. По учащённому прерывистому дыханию, по движениям плеч под лямками рюкзаков, по напряжённым выражениям лиц путников чувствовалось, что устали они изрядно. Но останавливаться не стали – знали, что за лесочком должна быть деревня – конечная точка пути, уже прилично измотавшего их. И действительно, выйдя из леса, сразу увидели чернеющие над зарослями кустарника крыши крайних домов.
– Сначала на кладбище зайдём, – предложил Инженер. Друзья, с пониманием, молча, согласились, хотя знали, что теперь придётся делать крюк и с совсем уже близким отдыхом и обедом придётся немного повременить.
Небольшое кладбище общей ограды или забора не имело. Не было оградок и у некоторых могил, представляющих собой просто холмики поросшие травой – деревянные кресты видно давно уже сгнили. Впрочем, заметно было, что кладбище хоть изредка, но посещали – бурьян был убран, могилки и участки в основном были ухожены, на некоторых даже стояли вполне современные памятники. Обходя просторно расположенные участки захоронений, парни, подошли к могилкам бабушки и дедушки Механика. Выложенный тротуарной плиткой участок обрамляла невысокая металлическая ограда, внутри которой были установлены два памятника из чёрного гранита.
– Твоя работа? – указав на памятники, спросил Учитель у Художника.
– Моя! – с гордостью ответил тот. И, обращаясь уже к Механику, продолжил: – Краска в портретах подвыцвела. Можно обновить. Я у ребят могу достать. Ничего сложного. Нанесёшь её на портрет, вотрёшь, а лишнее тряпочкой уберёшь. Ты аккуратный. У тебя получится.
– Хорошо, – согласился Инженер. – Думаю получится.
Скинув рюкзаки, уселись на холодную металлическую скамейку возле могилок. Механик куда-то отошёл и вскоре вернулся с берёзовым веником в руках. Тщательно подмёл и внимательно осмотрел тротуарную плитку. Он вместе с отцом укладывал её прошлым летом, и, конечно, ему было интересно, в каком она сейчас состоянии после прошедшего межсезонья. В целом остался доволен, повреждений он не обнаружил, участков с проседанием не было. Затем достал тряпку и, смачивая её водой, стал протирать памятники.
– Как придём в деревню возьмём канистры, спустимся к роднику и наберём воды, – пояснил друзьям Инженер – вода которую он использовал, была последней.
– Да. Про родник нам известно, – сказал Учитель, знавший место расположения родника по карте. – Но неужели в деревне нет колодцев?
– Ну, да… таких вот, с палкой… как это… ну… коромысло… – ляпнул Ювелир.
– Не коромысло, а журавль, – тихо усмехнувшись, поправил Инженер. И повернувшись к Историку, добавил: – Почему нет, есть один. Только заброшен он. За колодцем следить надо, чистить. А делать это теперь не кому.
– А, что деревня совсем – совсем пустая? – спросил Художник.
– Да. Я же говорил. Приезжают, правда, соседи. Иногда остаются с ночёвкой, но крайне редко. А в это время года уж точно ни кого нет… Не сезон.
Замолчали. Каждый вспомнил что-то своё личное, ушедшее в прошлое, то, что ни вернуть, ни повторить нет возможности.
– Ну что, помянем? – прервал, становившееся тягостным, молчание Художник.
– Давай, – согласился Механик и полез в рюкзак за фляжкой.
Помянули. Постояли ещё недолго. Собрали вещи и зашагали в сторону деревни. Набравший силу погожий день был замечателен. Редкие невесомые облака замерли в бездонной выси неба. Стоявшее в зените солнце радушно одаривало теплом соскучившуюся по нему землю.
Деревня редкими строениями расположилась вдоль одной единственной улицы, представлявшей собой просто грунтовую дорогу никогда не знавшую покрытия. Тоскливое безмолвие застыло над бывшим когда-то живым поселением. Лишь пара домов выглядела более-менее пригодными для жилья, остальные серели за бурьяном полусгнившими срубами, чернели пустыми глазницами окон. Чуть поодаль печально вытянул к небу свою длинную перекладину-шею пустой колодец-журавль. Вся эта окружающая заброшенность, вся эта безысходность еще острее и трогательнее ощущалась на фоне юной радости весеннего дня.
– Вот и пришли, – остановил своих спутников Инженер, кивком головы указав на просторный двор обнесённый забором из деревянного штакетника. Во дворе, заботливо избавленным от лишней растительности, стоял дом. Построенный когда-то с душой и умелыми руками дом этот, хоть и отличался в лучшую сторону от соседних, совсем пришедших в негодность, покосившихся изб, всё равно выглядел пустым, оставшимся без жильцов. Металлическая крыша, бывшая некогда особой гордостью хозяев, была вся в рыжих разводах ржавчины, местами в латках. На обшитом доской фасаде краска выгорела, поблекла, зашелушилась. За пыльными стёклами в оконных переплётах – занавесок не было.
Откуда-то из-под крыльца Механик достал ключ, открыл дверь. Через широкую, пристроенную к торцу дома, веранду друзья прошли на кухню. Там, занимая почти половину помещения, стояла настоящая русская печь. За кухней, с другой стороны печки, располагались две комнаты: большая и маленькая. Из мебели были лишь стол, ряд шкафов подвешенных на стене в кухне, две железные с панцирной сеткой кровати, несколько табуретов и массивный старомодной шифоньер, стоявший в большой комнате. Немногочисленное нужное было увезено в город, а от всего лишнего, переставшего быть необходимым, избавились – отдали или сожгли. В комнатах был наведён порядок. Нигде ничего не валялось, не нагромождалось по углам. Помещения, от этой пустоты, казались просторными, неуютными. Было прохладно и сыро.
– Ничего страшного, – заверил Инженер. – Топор с двуручкой имеются, за сараем есть брёвна. Наколем дров, затопим вечером печку – сырости не будет. Переночуем в лучшем виде!
– А кроватей всего две… – заметил Учитель, вопросительно глядя на Механика.
– Я на печке спать лягу, – ответил тот.
– Ну, уж нет! – возмутился Художник. – Давайте я на печку полезу.
– Да, прямо как тот персонаж из сказки, – безобидно пошутил Учитель. Друзья намёк поняли и засмеялись. Настроение было у всех приподнятое.
Отдохнув с дороги, парни занялись делами. Открыв настежь окна – впустили в дом свежий весенний воздух. Развесили во дворе для просушки постельные принадлежности: подушки и одеяла, которые хранились в шифоньере, упакованные в полиэтиленовые пакеты. Спустились под гору к роднику, набрали в канистры и принесли чистой, холодной воды. Историк остался в доме: разбирать рюкзаки и накрывать на стол к обеду. Механик с Художником отправились во двор заготавливать дрова.
Закончив с делами сели обедать. Ели с аппетитом. Трапеза туриста хоть и не затейлива, но отрадна. С усталости, после дороги и порезанная крупными кусками колбаса с сыром, и рыбные консервы, и заваренный на родниковой воде чай – всё казалось особенно вкусным.
Не спеша досыта пообедали и стали готовиться к самому увлекательному этапу путешествия. Историк отошёл посмотреть, откуда начинать и где лучше вести поиск, а Инженер и Ювелир занялись подготовкой шанцевого инструмента. Взяв в руки, повертев, и видимо критически оценив удобность разборной сапёрной лопатки, Инженер отдал её Ювелиру. А сам сходил в сарай и принёс оттуда большую штыковую лопату с длинным черенком. Возвратился с рекогносцировки Историк и, объяснив друзьям выбранный им маршрут, приступил к сборке металлодетектора. Соединив между собой секции штанги, закрепил на ней катушку. Подключил к блоку управления кабель, туго обмотав его вокруг штанги. Вставил батареи, включил прибор и, настроив его на грунт, коротко предложил внимательно наблюдающим за его манипуляциями друзьям:
– Приступим.
– Стоп! Стоп! Самое главное забыли! – засуетился Художник. И быстренько сбегав в дом, вернулся, навесив себе на ремень фляжку.
– Зачем… – удивился Учитель. – Оставь на вечер.
– Это если находки хорошие будут… Обмыть! – дурашливо улыбаясь, объяснил Художник.
– Если будут… – скептически добавил Инженер. В «хорошие находки» он не особенно верил. Если честно, Историк тоже больших надежд на поиск в этой местности не возлагал. Всё это мероприятие, затеянное Художником, впечатлённым рассказами друзей о красоте бескрайних просторов провинции и увлекательном поиске предметов прошлого, планировалось больше как поход, как небольшое путешествие, как возможность своеобразно и неординарно провести вместе выходные вдали от цивилизации. Выбраться погожим весенним днём из города, добраться на электричке до дальней станции, отмахать с рюкзаками за спиной почти десяток километров, побродить по окрестностям пустой деревни, засидеться у костра за приятной беседой до поздней ночи – как это здо́рово и замечательно!
