Сергей Витальевич Шакурин
Зомбиап
Глеб подбежал к проему, и ружье сильно ударило под мышку отдачей после выстрела. Адово создание отскочило в угол комнаты, прячась от больных укусов свинца, в ярости раскидывая мебель первого этажа. Ее рев закладывал уши, заставляя от такого звука морщиться, разевая рот.
– Ты видел?! – выкрикнул Глеб. – Нам удалось размозжить ей одну башку!
Данила закивал головой, соглашаясь, хотя на самом деле ничего не видел. Он даже не помнил куда стрелял. Его вновь сковывал страх. В этот момент пол под ногами содрогнулся, и в проеме вновь появилась ужасная тварь. Из пасти-клешни выстрелили два длинных острых языка в направлении Глеба. Как он отреагировал, сам не знал, но ружье вновь оглушило, разметав часть клешни по полу чердачного этажа, и тварь будто сдуло вниз.
Подбежал к проему Данила выпустил ей в спину оставшиеся четыре патрона, но та не отскочила, как в прошлый раз, а вновь прыгнула вверх и чуть не схватила парня за ногу. Глеб снова выстрелил, успев перед этим передернуть цевье, выбрасывая стреляную гильзу и загоняя новый патрон в патронник. Лапа, пытавшаяся схватить парня, получила ощутимый урон, что даже загнанные в угол люди услышали в реве монстра обиду и боль.
Не мешкая Глеб подскочил к проему и выстрелил два раза, но оба из них не доставили чудищу вреда, разве что первым выстрелом он попал ему в заднюю ногу парой картечин. Второй же просто вырвал щепки из пола.
Тварь буйствовала внизу, ударяясь о стены, сотрясая весь дом, и Даниле показалось, что сейчас шлакоблочная кладка не выдержит.
– Надо что-то делать! – перекрикивал он рев снизу.
Глеб и сам это понимал. Но что? Осмотревшись по сторонам, он, положив на пол ружье, схватил тумбочку и бросил ее вниз. Но не успел поднять ружье, как тварь отреагировала на падение и сразу сиганула в проем, пытаясь втиснуть в него свое объемное тело. Данила нажал на спусковой крючок… Ничего не произошло! И только сейчас он понял, что магазин пуст, а в запасном осталось всего три патрона. Парень отпрянул к стене, панически пытаясь перезарядиться. Трясущиеся руки не давали справиться с нажимным механизмом снизу пистолетной рукоятки.
В это время Глеб открыл огонь. Его выстрелы вырывали клочья плоти, разбрасывая их по полу, но тварь не собиралась спрыгивать, а пыталась просунуть вторую лапу в проем, удерживаясь пока ранее подстреленной. Глеб передернул цевье, но после нажатия на крючок выстрела не последовало и его бросило в жар: трубчатый магазин ружья опустел!
Изувеченная «гроздь» голов фонтанировала мутной кровью, но тварь почти просунула вторую лапу, скребя задними ногами о потолок первого этажа.
«Почему она не убегает, ей же сейчас все бо́шки разнесем?!» – не понимал Глеб, судорожно вставляя патроны снизу ружья.
В этот момент Данила все же справился, поменяв магазин, и оставшиеся три пули чавкнули в склизкую плоть твари. Глеб успел зарядить только пять патронов, когда чудище ада напрягло мышцы и, пол под ногами содрогнулся, а проем хрустнул. Наружу тотчас появилась вторая лапа, протискивая тело. Ружье залязгало затворным механизмом, сотрясая ушные перепонки хлесткими выстрелами двенадцатого калибра.
Палец Глеба еще нажимал на спусковой крючок, но пять патронов уже закончились, а его противник все скреб своим «семицветиком» по доскам пола. И тут Глеб обратил внимание на обе лапы. Почти у самого сгиба, на коротком предплечье, вздувался нарост, будто выпирающий из кожи гнойник. Только этот был полупрозрачным, и в нем струилась какая-то субстанция. Правая, подстреленная из ружья, лапа сочилась поврежденным «гнойником», и Глеб вспомнил, как на это повреждение отреагировала тварь.
– Руби по той шишке на левой лапе! – крикнул Глеб, видя, что его топор, лежит ближе к Даниле.
Данила бросил бесполезный теперь пистолет и, схватил обеими руками топор. Он замер, боясь подойти, наблюдая, как пол проседает, летят щепки, огромная туша выбирается к ним на чердак, кидаясь на Глеба. А тот засовывает в гнездо приемки ружья один патрон и, резко загоняет его в патронник, стреляя от бедра. Картечь разносит шишку-гнойник на левой лапе, и тварь обрушивается на пол с ревом, проламывая его.
Данила упал, выпустив из рук топор, и тот соскользнул вниз по наклонившемуся к провалу полу. Руки сами нашли, за что ухватиться, чтобы не съехать следом, хотя угол наклона не был настолько большим, чтобы и человек покатился. Глеб, прижавшись к печной трубе, зарядил оставшиеся шесть патронов и приготовился к стрельбе. Из оружия у них осталось только ружье: клюшку от гольфа Данила потерял еще при бегстве.
Напарники переглянулись, наблюдая, как в проломе беснуется тварь, но ее движения стали вдвойне медленнее. Глеб прицелился, пытаясь поймать на мушку опасного противника, и выстрелил сразу, как тварь появилась. Очередная порция плоти забрызгала стену первого этажа, но чудище не спряталось, а вновь прыгнуло вверх и попыталось выбраться.
Данила в испуге схватил стул и запустил в надвигающуюся угрозу, а Глеб принялся опустошать магазин ружья.
Когда патроны закончились, Данила закричал:
– Надо на крышу вылезать!
Но Глеб начал лупить прикладом по размозженным головам, боясь повернуться к твари спиной, чтобы выбраться через духовое окно на крышу. Он даже не сразу сообразил, что услышал несколько выстрелов. И только когда тварь рухнула вниз, понял, что кто-то пришел им на помощь.
Демидыч подкрался к углу здания, держа карабин наготове. Из дома Савельевых доносился шум борьбы: выстрелы, крики и рев кого-то страшного.
В поселке Демидыч остался один. Кого-то успели эвакуировать, а кто-то изменился, превратившись в обезумевших людоедов. Но старик не захотел покидать деревеньку, которая превратилась в небольшой дачный поселок. Таких старых домов, как у него, на окраине осталось не больше десятка. Демидыч забаррикадировался дома, не впуская никого, даже вояк, сказал, что будет стрелять, и его оставили в покое. А стрелять ему было чем: старенький СКС1 и достаточное количество патронов.
Старик выглянул из-за угла. За вынесенными рамами, которые тянулись вдоль всей фасадной стены дома Савельевых, и через распахнутый дверной проем в глубине дома было хорошо видно, как здоровенная четвероногая тварь пытается запрыгнуть на второй этаж, но скрывшиеся там люди не дают ей это сделать. То, что там люди, Демидыч не сомневался.
Приложившись к углу, старик прицелился. Тварь висела, скребя лапами о просевший потолок, пытаясь запихнуть свою тушу наверх. Старик выдохнул, палец потянул спуск и тут же раздался выстрел.
Не зная почему, но Демидыч целил в шишковатое образование на задней левой лапе. Она взорвалась брызгами. Второй выстрел поймал правую опухоль, из-за чего тварь взревела и рухнула на первый этаж. Демидыч вновь прицелился, но это исчадье ада обратила на него свой взор. Хотя взором здесь нельзя было назвать: там, где была голова, осталось месиво.
Вот только почему Демидыч ощущал ее наполненный ненавистью взгляд?
СКС сделал еще восемь выстрелов, пока тварь медленно к нему приближалась. Старческие руки начали перезаряжать карабин с помощью обоймы, в этот момент исчадье прыгнуло.
Глеб подбежал к окну и увидел, как их недавний противник направляется через дорогу к бородатому мужичку, стоявшему у угла противоположного дома. Бородач стрелял в тварь из своего оружия. Вот стрельба прекратилась, и дедок принялся перезаряжаться. Глеб быстро приблизился к провалу, прикидывая, куда приземлиться.
– Ты куда собрался?! – округлил глаза Данила, глядя то в окно, то на напарника.
– Он нам помог, мы теперь тоже обязаны! – скороговоркой выпалил Глеб и соскользнул вниз, придержавшись за обломанный край пола руками.
Данила сплюнул и, выдохнув, устремился за Глебом.
Демидыч выставил перед собой карабин, и здоровенная тварь сбила его с ног. Из глаз брызнули искры, когда старик ударился о землю. Хотя клумба была мягкой, падение семидесяти шести летнего деда было чувствительным. Вероятно, Демидыч отключился, так как когда он открыл глаза, над ним нависала туша, не имевшая кожи, а с боков раздавались человеческие голоса.
Глеб распинал обломки мебели, разный хлам, в поисках топора, и нашел его. Схватившись за красную пожарную рукоятку, он рванул на помощь к деду. Тварь лупила того лапами, но достаточно вяло, и была надежда, что Глеб успеет помочь их спасителю.
С разбегу замахнувшись, он рубанул по той лапе, где «гнойник-нарост» был только поврежден, и это возымело действие, тварь перестала долбить деда, а переключилась на Глеба, но не сдвигалась с места.
Сейчас адреналин качал кровь мощными насосами, и это придавало сил. Данила выскочил на улицу, озираясь по сторонам, в поисках подходящего оружия и нашел. Штыковая лопата валялась у поваленного забора.
Глеб рубил топором по всем лапам и самой туше, Данила ему помогал в этом, орудуя лопатой. Когда тварь перестала подавать признаки жизни, напарники, даже не морщась от отвращения, перевернули чудище, освобождая деда.
– Спасибо, сынки… – еле слышно проговорил тот.
На его губах выступала кровавая пенистая мокрота.
На деда было страшно смотреть, и непонятно, как тот еще был жив. Не смотря на множественные повреждения от лап, в грудь спасителя впились два тонких острых языка твари.
Данила хотел было их выдернуть, но Глеб остановил:
– Не надо, это его сразу убьет.
Данила тяжело вздохнул.
– Спасибо тебе отец, ты нам жизнь спас, – встал на одно колено рядом с умирающим стариком Глеб. – Что мы можем для тебя сделать?
Дед улыбнулся.
– Живите, – сказал он и закрыл глаза.
Глеб тоже вздохнул, опечаленный тем, что не успел. В этот момент старик вновь открыл глаза.
– Не ходите к западной части города… – еле слышно проговорил дед, – а на севере нашего поселка в телятнике обитают больные, кто не эвакуировался…
– Зомби… – тихо сказал Данила.
– Точно! – встрепенулся дед. – Зомбя́ми они стали, жрут всех… Возьмите мое ружьишко… и патрончики у меня дома… на окраине… флаг на коньке…
С губ деда сорвалось последнее дыхание, и он оставил этот мир.
Глеб уселся на землю.
Рядом с их спасителем лежала объемная туша твари, из которой торчал старенький карабин, погрузившийся в плоть стволом на добрую ладонь.
Глава 4
Выдернув из туши твари карабин, наскоро его очистив, напарники прикрыли спасителя брезентом, валявшимся во дворе, и пошли искать дом с флагом. По дороге им попалась чья-то мастерская, но все инструменты не подходили для обороны и защиты. Они были либо мелкими, либо тяжелыми.
Глеб обратил внимания на циркулярную пилу, а точнее на диски для нее, висевшие на гвозде, вбитом в деревянную стену. Диаметр круга с опасно загнутыми и смертельно сверкающими лезвиями был сантиметров тридцать.
– Данила, – позвал Глеб, – дай-ка свою лопату.
Парень подошел, протягивая орудие труда, ныне ставшее оружием самообороны, железо которой оказалось мягким и, острая кромка загнулась при ударах.
– На мой топор взамен, а ты пока принеси вон тот моток проволоки, сейчас будем оружие мастерить, – распорядился Глеб, и Данила отправился в дальний угол мастерской, где стоял верстак.
Парень быстро обернулся и понял, что задумал напарник, который уже орудовал ножовкой, отпиливая черенок его лопаты.
Отделив металл от ручки, Глеб сделал несколько неглубоких надпилов для зацепа проволоки, после чего пропилил торец черенка на глубину двадцати сантиметров и осторожно, чтобы не расщепить древесину вогнал туда диск циркулярной пилы.
– Пока почисти ствол карабина, – попросил он Данила, и тут же прищурившись, спросил: – Ты как себя чувствуешь?
– Что-то мутит немного, – отмахнулся парень, – я же со вчерашнего дня только печенье в багажном сожрал.
– Да ты какой-то бледный… – вглядывался в него Глеб, мотая проволоку, закрепляя диск пилы на черенке.
– Бледный? – удивился Данила.
– Угум, – подтвердил Глеб, закусив губу, закручивая и фиксируя крепеж.
Данила замер, прислушиваясь к ощущениям, и его вдруг вырвало.
– Эй, парень, ты чего?! – испугался Глеб.
Утерев лицо, Данила отошел в сторону и неожиданно спросил:
– А у тебя нет никакого недомогания?
Глеб задумался.
– Ну, может, голова побаливает, так это я думаю от всех наших с тобой приключений и моей авиакатастрофы, – пожал плечами Глеб, – а так вроде ничего.
– Что произошло в самолете, почему он упал? – спросил Данила, усаживаясь на чурбак, его руки заметно потряхивало.
Глеб внимательно посмотрел на парня, после чего замотал головой.
– Нет, нет, чтобы применить… нет.
– Когда сидел в багажном отделении, я почувствовал землетрясение, – потирая руки пытаясь успокоить дрожь, начал Данила. – После чего в хорошо освещенном помещении стало еще светлее, я аж зажмурился, а потом разом все погасло. Не только то свечение, но и все лампы, указатели выходов, остановились ленты транспортера. Понимаешь? В один миг, будто кто-то вырубил все электричество и всю электронику. Вспоминай свою катастрофу…
И Глеб вспомнил: сотрясение самолета, яркое озарение салона и резкое потемнение с провалом вниз.
– Ты думаешь из-за всех этих… зомби, правительство решилось нанести ядерный удар внутри страны? – не верил Глеб.
– Я думаю, что заработал лучевую болезнь, наевшись радиации. Возможно и ты тоже, – невесело усмехнулся Данила. – Говорят, водка выводит радики, – подмигнул он напарнику. – Надо двигать к городу, в вино-водочный магазин.
Глебу стало не по себе. А ведь парень может быть прав…
– Давай найдем дом деда, запасемся патронами и двинем в город, – сказал он Даниле.
– Слушай, а ведь военные-то по любому знали о радиоактивном заражении, – Данила вновь начал чистить ствол карабина, проталкивая тряпочку шомполом. – Ты обратил внимание, какие на них были комбинезоны, и маски вроде замкнутого дыхания.
– Да, заметил, – ответил Глеб, убирая себе в рюкзак еще три диска для циркулярной пилы и небольшой моток проволоки, приготовленный для очередного конструктора.
– Я думаю надо туда сходить, и если костюмы не все порваны, облачиться в них, – предложил Данила, немного повеселев. – Да и оружие там разное есть.
– Это нехорошая идея, – мотнул головой Глеб. – Даже то, что мы с тобой здесь рассиживаемся. На тот шум наверняка сбежались все твари и зомби с округи. Так что надо побыстрее отсюда валить.
Данила задумался, после чего вздохнул и, кивнув, согласился.
– Возможно, ты прав. Пойдем?
Во время скрытного и осторожного перемещения по поселку, напарники заходили в дома, и если в закрытых холодильниках или в шкафчиках находили не испортившиеся продукты, укладывали их в свои рюкзаки.
Данила отломил половину палки сырокопченой колбасы и протянул Глебу, тот не отказался.
Жилище деда выделялось из окружающих домов своей ветхостью, а нижние венцы сруба уже давно просели в грунт. По стенам взбирался мох и топорщился осокой, на стоках крыши тоже росла трава. Зато конек украшал новехонький флаг. Внутренние помещения их удивили, оказавшиеся крепкой изнутри избенкой. К тому же она была уютной. Заперев массивную дверь на железный засов, напарники осмотрелись и поняли, что дед здесь жил, как в бункере: окон нет, стены выложенные в два бревна, глубокий погреб с запасом провизии на неопределенный срок.
– Ну, старый, ну, молодец! – похвалил Глеб.
В этот момент Данила подскочил к раковине, и его вновь вырвало, после чего он утерся и сел на лавку.
Парень стал еще более бледным.
– Как твоя рана, может тебе от нее плохо? – нахмурился Глеб, вспомнив разговор о радиоактивном заражении.
Разум продолжал искать другой довод, не соглашаясь с новой опасностью, к которой ему не хотелось быть причастным. Данила переменился в лице, задирая рукав. Они оба увидели, что из-под повязки показалась буроватая краснота. Данила испугался и стал разматывать.
Рана воспалилась, и выглядела ужасно набухшей с нагноениями по краям.
– Надо искать людей, – помотал головой нахмурившийся Глеб. – Не очень твоя рана выглядит…
Но пока Глеб разбирал припасы, Данила переменился в настроении, и это было странным. Он повеселел, помогая напарнику.
– Предлагаю перекусить! – потер руки Данила.
«А может у меня просто паранойя?» – посмотрел на молодого напарника Глеб, пригладив седеющие волосы.
После плотного обеда глаза стали закрываться, но Глеб заставил себя основательно почистить карабин, после чего отлил в небольшую баночку оружейного масла и спрятал ее в боковой кармашек рюкзака.
Боеприпасов в доме было столько, что хоть магазин открывай, правда, здесь хозяин дома держал исключительно патроны калибра 7,62х39, необходимые для его карабина. Пока Глеб упаковывал их в рюкзак и по карманам, Данила заснул. Глеб сел в кресло, посмотрев на осунувшееся за этот день лицо парня, при свете свечи казавшееся мертвецки бледным, вдобавок с синяками под глазами, и решил его не будить, а дать отдохнуть. Спустя несколько минут Глеб уже спал.
От мощного удара сотрясся весь дом, и с потолка осыпался мелкий мусор. Болезненное падение на пол привело в чувство. Глеб распахнул глаза, не понимая, что происходит. Данила с ошалелым видом держал в руках топор, озираясь по сторонам. В этот момент крыша провалилась, и свечка погасла. Глеб рванул к двери, подхватив рюкзак.
