Сергей Вадимович Томилов
Арк
Глава 1
Если бы Чеслава спросили, в чем разница между пробуждением от обычного сна и от анабиоза, он бы ответил: попросите ребенка стукнуть вас ладошкой, а потом попадитесь под удар опытного боксера. Ощущение было такое, словно его вырвали откуда-то, где он принадлежал – причем вырвали грубо и резко, с корнем. Он пока не мог этого видеть, но вокруг него, в точно таких же капсулах, спящие мужчины и женщины стали видеть чуть более беспокойные сны – но люди все еще лежали неподвижно. Не проснулся никто, кроме Чеслава.
Когда мужчина открыл глаза, он не увидел абсолютно ничего. Окружающая темнота пугала и невыносимо давила. Нервная система человека все еще не восстановилась до конца – едва вышедшие из анабиоза могли связно мыслить, но какое-то время оставались совершенно глухими, немыми и слепыми. Это было похоже на нахождение в камере полной депривации, где полностью отсутствует связь с внешним миром через любые органы чувств, и человек остается наедине со своими мыслями. Чеслав вспомнил, что испытал подобные ощущения в сурдокамере во время подготовки к анабиозу – но реальное пробуждение ударило по нему куда тяжелее и жестче.
Самыми первыми Чеславу в голову пришли мысли о смерти, а за ними холодной, липкой волной накатила паника. Паника мешала думать и оценивать окружающую обстановку, поэтому он не услышал ни писка медицинской аппаратуры, проводящей диагностику, ни щелчка автоматики, которая впрыснула ему в вены успокоительное. Он не почувствовал ни этого укола, ни последующего, со снотворным. Все еще находясь в крайне тревожном состоянии, Чеслав провалился в самый обычный неглубокий сон. А после, проснувшись, он вновь прожил свое адское Колесо Сансары: пробуждение, темное ничто вокруг, паника, невесомый укол, сон. И снова, и снова, по кругу.
Пока цикл, наконец, не прервался.
В этот раз, проснувшись, Чеслав разглядел едва заметный, приглушенный свет, с трудом, но различил вокруг себя очертания предметов. Последующий укол, в отличие от предыдущих, принес болевые ощущения, но Чеслава это обрадовало. Его порадовала и ломота в затекших мышцах – боль означала, что он был жив. А еще боль означала следующую стадию адаптации.
– Чеслав, вы слышите меня? Вы понимаете, что я говорю? – раздался откуда-то сбоку глухой, как из бочки, голос.
– Аааа, ыыу, – Чеслав хотел сказать «да», но частично атрофированные от долгого молчания связки не слушались. Невидимого собеседника его мычание, судя по всему, удовлетворило – больше вопросов не было.
Спустя несколько дней, тени вокруг обрели четкость, и Чеслав мог разглядеть и окружающую его аппаратуру, и капсулу, в которой он находился. Постепенно, мужчина начал шевелить руками и ногами, которые были обернуты в специальные манжеты, восстанавливающие работу конечностей. Поначалу, манжеты и отсутствие подвижности здорово напугали его, но уже знакомый женский голос, доносящийся из динамика, объяснил, что процесс восстановления идет абсолютно нормально. Дополнительным подтверждением служил и тот факт, что постоянные уколы стали менее болезненными, а время сна становилось значительно короче. Чеславу, наконец, захотелось двигаться, несмотря на дискомфорт во всем теле.
Пару раз к женскому голосу в динамике присоединялся мужской. Он был хорошо поставленным, гармоничным и четким – явно принадлежавшим опытному оратору или певцу. На смену мужскому голосу вскоре пришли непонятные и неприятные завывания, от которых Чеславу хотелось избавиться, но ничего сделать с ними он не мог.
– У вас наступает последняя стадия адаптации. Скоро вы будете полностью дееспособны, – однажды сообщил ему женский голос, после чего динамик похрипел и затих. А после, спустя некоторое время, в поле зрения Чеслава появилась нечеткая фигура. Он увидел, что она принадлежит крепкой, высокой женщине в медицинский униформе. Женщина приблизилась к нему и начала проверять показания приборов, пока Чеслав пытался как следует ее разглядеть. Тем не менее, зрение все еще подводило его, и детали размывались, смазывая облик женщины в собирательный образ всех медсестер, с которыми он когда-либо имел дело.
Пока он думал об этом, женщина подошла к нему, уверенно положила ладони на его виски и повернула голову Чеслава на бок.
– Спасибо, что не до щелчка, – немедленно отреагировал он на ее бесцеремонную манипуляцию.
– Чувство юмора тоже пробудилось. Значит, почти здоров, – его голова вернулась на место, и он зажмурился от яркого света ламп на потолке. – Нейродатчик сегодня тоже снимем, так что попрощайтесь со своим спасителем.
– А что случилось? – с непониманием спросил Чеслав. Он был в курсе, что нейродатчики подают информацию о состоянии пассажиров, но не совсем понимал, почему вдруг женщина окрестила простенький прибор громким словом «спаситель».
– Прибор подал нам сигнал, что возможен летальный исход, если бы вы и дальше находились в анабиозе. Поэтому пришлось досрочно разбудить вас. Но лучше так, чем проснуться мертвым, верно?
– И сколько нам еще лететь? Какой сейчас год? – забеспокоился Чеслав.
– Две тысячи двести четвертый. И полтора года вы проведете среди экипажа, Чеслав Новак. Добро пожаловать на борт, – в последнем предложении проскользнула едва заметная ирония.
Он не ответил ей, а лишь закрыл глаза и глубоко выдохнул, стараясь совладать с таким знакомым чувством паники и безысходности.
Эти полтора года совершенно не входили в планы Чеслава.
***
Три изнурительные недели реабилитации остались позади, но Чеслав все еще передвигался с трудом и чувствовал, что уже никогда в жизни не сможет пробежать когда-то привычную стометровку. Не то, чтобы в ближайшее время ему светила такая перспектива: такой дистанции на корабле просто-напросто не было. Единственное, что ему оставалось – беговая дорожка, которую можно было найти в каждом помещении для тренировок.
Чеслав успел немного изучить корабль поколений, пока двигался по направлению к собственной каюте. Корабль был поистине огромен и впечатлял масштабами даже привыкшего к материальному размаху мужчину.
Большую часть внутреннего пространства «Арка» занимали бесконечные, на первый взгляд, грузы, необходимые для выживания сотен людей в бескрайней пустоте космоса. Еще одну часть пространства занимали тесные жилые комнаты, отделенные друг от друга хлипкими тонкими перегородками, через которые можно было услышать любой вздох соседа. На десяток таких комнат полагались один санузел и одна душевая кабина – оба помещения были крошечными и едва вмещали в себя одного взрослого человека. Наконец, за жилыми комнатами шли плотно уложенные ряды инструментов, техники и специализированного оборудования, которые были необходимы для успешного освоения новой планеты за десятки светолет от Солнечной системы.
Когда Чеслав разглядывал эти ряды коробок, техники и грузов, он думал о том, что люди здорово романтизируют путешествия в космосе. Наверняка при словах «корабль поколений», многие сразу рисовали в уме этакий передвижной ботанический сад. С потолка этого сада непременно свисают ползучие растения, а люди рвут спелые яблоки прямо на ходу, потому что деревья растут вдоль прогулочных дорожек.
Так и вправду думали многие – наивные идиоты, которые улетали на другую планету в поисках новых ощущений или от скуки. Но те, кто бежал от чего-то (или от кого-то), обычно не были склонны к романтике. Поэтому унылый вид грузов и общая захламленность Чеслава совершенно не смутили. Наоборот, он был к ней готов.
Когда он, наконец, покинул медицинский отсек, ему пришлось немного поплутать по одинаково унылым и узким коридорам жилого пространства. Но, спустя какое-то время, Чеслав, наконец, нашел свою каюту. Открыв дверь, мужчина поморщился: низкий потолок практически касался его макушки, прямо из стены выступали массивные средства коммуникации, а на полу уныло разместился одноместный лежак. Еще в стене была небольшая эргономичная ниша с отделением для личных вещей – и на этом все. Создатели «Арка» не потрудились обеспечить небольшое количество бодрствующих пассажиров излишним комфортом, посчитав, что важнее доставить к конечной точке долгого путешествия груз и оборудование в необходимых количествах, чем выделять отдельную душевую на каждую комнату.
Подумав об этом, Чеслав невольно вздохнул. Мужчина, которого Чеслав поначалу не заметил и который возился сбоку с заевшей дверью, усмехнулся:
– Что, друг, не элитные марсианские уровни?
– Больше похоже на гроб, – сумрачно произнес Чеслав. – А есть шанс, что я все еще сплю и это просто снится мне в период адаптации?
– И не надейся, – снова рассмеялся собеседник, – человек ко всему привыкает.
Чеслав ничего ему на это не ответил. Вместо этого, он глубоко вдохнул, точно аквалангист перед погружением, и шагнул в свою келью. Дверь нехотя, без единого звука, закрылась за его спиной, и в помещении зажегся тусклый свет. Привыкнув к освещению, Чеслав не спеша разложил свои вещи – как личные, так и полученные на складе. Затем он переоделся в свежую одежду, достал из кармана сложенной в нишу рубашки маленький серебристый цилиндр и не спеша обвел им каждый сантиметр комнаты. Диод ни разу не загорелся красным.
Убрав цилиндр в карман рубашки, Чеслав перепроверил свои самые ценные вещи и постарался спрятать их как можно надежнее. Шансы, что кто-то посторонний зайдет в его каюту, были крайне малы, но все же… Жизнь приучила Чеслава перестраховываться. И благодаря этой привычке он находился на «Арке», а не в тюрьме.
Наконец, Чеслав закончил со своими делами, включил экран на стене и присел на лежак, чтобы послушать новости. Рука мужчины на автомате скользнула вниз, под лежак, чтобы проверить, на месте ли аварийный комплект. Нащупав пальцами плотную упаковку, Чеславу стало спокойнее.
Тем временем, загоревшийся экран радостно начал свое вещание:
«Одиннадцать тысяч восемьсот шестьдесят седьмые сутки полета. Новости нашего ковчега. На восьмом и девятом уровнях продолжаются технические работы, не забывайте выстраивать свой путь с учетом этого. Сегодня в шесть часов по земному времени состоится выступление творческого коллектива „Тонны фотонов“. Желающих посмотреть просим заранее собраться во второй общий зал. В первом общем зале в полночь начнется стендап-шоу. Есть ограничение по возрасту, взрослый рейтинг – учитывайте его и убедитесь, что за вашими детьми есть кому присмотреть. Всех желающих записаться на дополнительное обучение и повышение квалификации мы ждем в учебном центре на втором уровне с десяти утра до шести вечера каждый день».
Чеслав понизил громкость и зевнул. Судя по новостям, кадровый вопрос все еще стоял остро, но люди предпочитали заниматься чепухой вместо того, чтобы осваивать новые навыки и приобретать знания, которые помогут им достичь настоящих высот. Ничего не изменилось за миллиарды километров от Земли – люди всегда и везде одинаковы. Но это было Чеславу на руку.
Он прикрыл глаза и позволил себе расслабиться, отбросив, наконец, державшее его напряжение последних недель. Чтобы дать мозгу отдохнуть от непривычного, и, если уж начистоту, неприятного нового окружения. Чеслав подумал о том, как хорошо будет выбраться из тесных отсеков корабля поколений и сделать первый шаг навстречу новой, девственной планете. Он подумал о том, как сможет заняться тем, что умел делать лучше всех на этом гигантском куске металлов и полимеров. Когда мозг мужчин настроился на нужную, рабочую волну, Чеслав почувствовал, что тело наполняется энергией. Он впервые за три недели после пробуждения ощутил себя по-настоящему живым и готовым действовать. Это было непередаваемое ощущение – то, ради чего он жил. А когда энергия наполнила его тело до краев, он почувствовал себя готовым исследовать эту громадину, несмотря на давящее со всех сторон замкнутое пространство, очень напоминающее трущобы.
Чеслав выбрался из каюты и достал из кармана свой терминал – простенький экран шириной в две ладони с графеновым источником питания. Терминалы выдавались на складе всем пассажирам корабля и служили единым источником информации и оповещений. Помимо вшитых в программное обеспечение всевозможных простеньких приложений, разобраться в которых мог бы самый законченный имбецил, в терминале также хранилась подробная интерактивная карта. Местоположение пользователя отмечалось ровно в ее центре, а размер карты менялся одним движением пальцев, уровни корабля при этом переключались автоматически. Заблудиться с таким помощником было невозможно, да и сам ковчег был спроектирован с расчетом на защиту от дураков.
Чопорно кивнув все еще терзающему дверь соседу, Чеслав направился к выходу из жилого отсека.
Вопреки его ожиданиям, навстречу Чеславу попадалось крайне мало людей и почти все из них были такими же пассажирами, как и он сам. Он встретил уставшую мать с двумя детьми, мальчиком и девочкой, которые следовали за ней по пятам и испуганно озирались по сторонам. Затем в него почти врезался подросток с наполовину выбритой головой и бионическим протезом вместо кисти левой руки, а после Чеслав заметил старушку с медицинским кибером. Еще он повстречал женщину-техника в фирменной униформе корабля, но не успел как следует ее рассмотреть; женщина скрылась где-то в боковом отсеке, вход куда был «запрещен» – так гласила предупреждающая надпись.
Все это время, Чеслав привычно подмечал для себя малейшие детали окружающей среды и людей вокруг, не забывая при этом держаться за поручни – ему было все еще немного тяжело двигаться из-за сохранившейся после адаптации слабости. Вдобавок, сила тяжести на Арке составляла половину от земной, и это тоже приходилось учитывать. Где-то на краю сознания Чеслава промелькнула мысль, что среди пассажиров наверняка будут те, кто рос практически в невесомости, и что им-то придется тяжелее всего. Но их проблемы не волновали мужчину – на новом месте всем придется одинаково адаптироваться к условиям новой жизни.
Чеслав лишь в общих чертах представлял себе, что ждет его по прибытии на планету – одну из немногих, которые вращались вокруг звезды Глизе 667 и которые были пригодны для жизни. Несмотря на то, что планета была практически не изучена, ученые трубили о возможных рисках, а билеты продавались только в один конец, от желающих ввязаться в эту авантюру не было отбоя. И теперь, Чеслав был среди них – среди детей, стариков, недокиборгов и прочей людской мишуры.
Лениво размышляя о не впечатливших его встречных прохожих, Чеслав добрался до общественных помещений. На первый взгляд, они казались относительно просторными – на деле, они были такими же тесными, как и прочие, разве что чуточку больше, чтобы вмещать в себя сборища людей и позволять организаторам проводить свои разнообразные мероприятия.
«Хлеба и зрелищ», – вдруг подумалось Чеславу, и он ухмыльнулся. Все же проектировщики корабля правильно поступили, что продумали общественные помещения, их акустику и прочие нюансы, необходимые для проведения банальных мероприятий. Во все время, люди хотели развлечений – а на корабле поколений, в тысячах световых лет от дома, они были жизненно необходимы. И пусть костюмы артистов были самыми дешевыми, а инструменты играли через раз, людям и этого хватало.
Этот факт подтвердила голограмма на входе в общественное помещение. Какой-то оркестр сыграет какую-то космооперу: «будем рады всем». Скукота. Чеслав подавил зевок и вошел внутрь. Не то, чтобы он не ценил искусство, но был уверен, что даже искусство должно приносить создателям прибыль. Анонсированный концерт явно не входил в число тех, которые окупаются организаторам.
Едва Чеслав вошел в помещение, до него донеслись ругань и крики. Он легко подавил в себе инстинктивное желание поглазеть на случившееся и попытался развернуться, но толпа тут же подхватила его и понесла к источнику людского внимания.
Несмотря на крупное телосложение, Чеславу оно совершенно не помогло. Его волной вынесло к небольшому пространству у стены, окруженной плотной людской стеной. Невольно ему пришлось увидеть, в чем там было дело и почему люди переговаривались, плакали и ругались.
– Отойдите, не трогайте его! – чей-то зычный голос перекрыл шум, и стена из людей подалась немного назад. Сзади все равно напирали, и Чеслав ощутил себя точно в тисках.
– Где же помощь?! – заголосила высоким тембром какая-то женщина в первых рядах. В ее голосе отчетливо звучали истеричные нотки.
– Он что, мертв? – неуверенно спросил кто-то из толпы.
Сперва Чеслав разглядел пятна крови на чистых светло-серых стенах – именно они привлекли его внимание своим неестественно ярким цветом. А после, он увидел все остальное: в широкой нише в стене лежало тело мужчины в неестественно изломанной позе. Размозженная голова была повернута набок, и взгляд Чеслава упал на широко распахнутый, неподвижный глаз мертвеца – единственное светлое пятно среди мешанины красного и серого. А затем мозг Чеслава, привычно работающий в режиме сбора деталей, послал хозяину тревожный сигнал. И причиной послужила не кровь вперемешку с мозгом, не поза мертвеца и не брызги крови на стене.
На без сомнений убитом человеке была форма экипажа корабля поколений и знак различия навигатора.
***
Поначалу Рин Ито не поверила своим глазам.
Когда Чеслав Новак прошел мимо нее, она резко дернулась и уставилась мужчине в спину. Это точно был он – даже в простой одежде и с лицом, наполовину скрытым бородой, этот человек был слишком узнаваем.
Она впилась в него глазами и жадно подмечала каждую деталь. Как он таким знакомым жестом хмурил брови, разглядывая окружающих, как он уверенно шагал вперед, ненавязчиво прокладывая себе дорогу. И, едва Чеслав прошел чуть вперед, женщина тут же последовала за ним. Ее небольшой рост и хрупкое телосложение сыграли ей на руку: она лавировала в людском потоке, как маленькая рыбка.
Рин Ито почти потеряла его из виду, когда Чеслав скрылся за поворотом, ведущим к общественным помещениям. Перейдя на бег, она чуть не сбила каких-то детей, мальчика и девочку, затеявших игру прямо посередине коридора. Из-за них, Рин потеряла пару секунд драгоценного времени и, плюнув на готовую к скандалу мамашу, понеслась вперед, молясь, чтобы Новак не ушел слишком далеко.
Влетев в общественное помещение, Рин Ито чуть не зарыдала от злости. Перед ней маячил плотный лес людских голов, и, как она не старалась, она никак не могла разглядеть в этой толпе Чеслава, будь он трижды узнаваем. Тем не менее, она с уверенностью буровой установки ввинтилась в толпу, активно работая локтями и отчаянно озираясь по сторонам в надежде увидеть знакомый силуэт.
Труп навигатора заставил ее застыть на месте. Рин знала его – с полгода назад, они вместе проходили несколько курсов подготовки к полету, а также пару раз встречались на технических лекциях. Она вдруг вспомнила, как мужчина упоминал, что говорил с капитаном корабля – просил допустить Рин к работе, но не преуспел в своих уговорах.
Опустошенная, женщина подняла глаза и тут снова увидела Чеслава. Здоровяк пытался пробиться назад, к выходу, но толпа сзади напирала, стараясь разглядеть случившееся в деталях. Наконец, Чеславу удалось пробиться сквозь людскую массу, и он тут же быстрым шагом пошел прочь.
Рин Ито не стала идти за ним. Ей было достаточно знать, что Чеслав и впрямь здесь, на корабле поколений, и что он снова взялся за старое.
Она заставит его заплатить сполна за кровь на ее руках.
Глава 2
Вернувшись к себе в каюту, Чеслав начал методично собираться.
Не то что бы его сильно смутило произошедшее, или он устрашился увиденного. Просто почуял, что нужно срочно оказаться как можно дальше и от трупа, и от места происшествия. Он верил своему чутью, которое не раз спасало его шкуру и помогало Чеславу выходить сухим из такой грязной воды, словно она была слита из реактора. Наверное, благодаря этому он все еще был на свободе. Относительно на свободе.
Впрочем, каждый все равно носит свою клетку с собой, каким бы свободным он не был. И Чеслав не был исключением.
Он родился в не совсем идеальном мире, который не выбирал – а кто из нас вообще может похвастаться таким выбором? Появился на свет, судя по записям единой информационной системы, на Луне и сразу после рождения был отправлен на Землю. Первыми воспоминаниями в трехлетнем детском возрасте остались лица двух наставников, мужчины и женщины, заменившие Чеславу родителей. А еще он помнил доходившее до истерик странное непринятие стрижек; отросшие волосы ребенка тихо и незаметно состригали во сне наставники. Эта проблема, как и многие детские странности, исчезла сама собой, с возрастом, но на смену ей пришли другие.
Принятое несколько поколений назад разделение детей и родителей он и его сверстники воспринимали как должное, не зная, что может быть иначе. В зонах воспитания наставники и учителя передавали детям лишь необходимый жизненный опыт и знания, полностью исключались поломанные жизни и выращивание ублюдков. Но обратной стороной монеты было полное отсутствие эмоциональной гармонии и эмпатии. О том, что этим придется пожертвовать, ребята узнавали намного позже. Некоторые все же ломались, но только не Чеслав.
Мальчик рос и развивался быстрее ровесников. Окружающие считали его хитрым, а он просто был самим собой. В шалостях чаще применял проворство, нежели силу, умом не блистал, но детские проделки выдавали развитую смекалку. В восемь лет, как и многие в его возрасте, пытался со сверстниками сбежать из зоны воспитания, но затея потерпела крах. Это не остановило маленького Чеслава от дальнейших авантюр, и вскоре наставники единогласно начали считать его проблемным и к тому же чересчур энергичным ребенком.
Характер подопечного стал еще коварнее при наступлении подросткового возраста. Чеслав создал простую и идеально работающую схему доставки энергетиков и алкоголя через развивающие путешествия для детей. Добытое он сбывал старшим воспитанникам в обмен на услуги и укрепление собственного авторитета. При разоблачении всегда получалось так, что Чеслав оказывался замешан лишь косвенно.
Что бы он сказал молодой версии себя? Ничего, или короткое: «ты на правильном пути».
За день до получения базового гражданства Чеслав находился в многомиллионном людном северном мегаполисе и уже неделю как вкушал плоды своего совершеннолетия. Устроившие беспрерывные гуляния без пяти минут взрослые дети веселились от души, но Чеслав уже тогда начал задумываться о своем месте в обществе. И то обыкновенное, что предлагалось всем, его не устраивало.
Он хорошо запомнил свой разговор с прилипшей к нему красивой девчонкой, с которой он лишился девственности. Оккупировав единственный работающий компьютер, Чеслав планомерно выискивал, изучал и сохранял на дешевый личный терминал информацию, способную помочь в его пока не имеющих четкой формы амбициях.
– Куда полетишь завтра? – спросила девица, обнимая его за шею. Ему пришлось немного отстраниться, чтобы не отвлекаться – но не слишком сильно, чтобы не обидеть ее.
– Пока останусь здесь, – он отвечал односложно и старался не слишком реагировать на настойчивые прикосновения, при этом сохраняя фальшивую заинтересованность, чтобы осталось занятие на ночь. – А ты?
– Ну… Учитывая, какой тут постоянный мороз и холод, вернусь в субтропики. Там хотя бы тепло.
– А потом?
– Потом? – глупо переспросила она. Его взгляд зацепился за дешевую тушь, которая скомкалась на ее коротких ресницах. – Получу жилье, устроюсь на какую-нибудь работу.
– А дальше? – на глаза ему попалась интересная страница по организации управления в компаниях, и это определенно следовало изучить позднее и внимательнее.... Он добавил информацию в терминал.
– Дальше? – девушка убрала руку с его шеи, обиженно отсела и начала шумно пить через трубочку коктейль.
– Что потом, после того, как ты получишь жилье и работу? – переспросил Чеслав, но ответа так и не дождался. Пришлось ее подтолкнуть. – Не знаешь?
– Не-а, – она отставила коктейль в сторону, хищно улыбнулась и вернула руку на его шею. Чеслав вздохнул.
Уже тогда у него возникло ощущение, что так, как она, думают миллионы обывателей. Но быть ничтожной частью серой массы не входило в планы Чеслава – он хотел большего.
Свежеиспеченный базовый гражданин не стал надолго задерживаться в холодной северной части планеты. К тому времени, мир представлял собой противоречивый многогранный механизм, в котором сложно было найти хорошие перспективы. Новый правитель этого мира не обладал жесткой хваткой своей предшественницы и предпочитал насилию диалог и поиск взаимовыгодных решений. Как результат такого подхода, во всех социальных сферах чувствовалось послабление, и в начале сороковых все могли отыскать теплое место под Солнцем.
Но не все обладали для этого определенными способностями и, самое главное, желанием.
Чеслав этими способностями владел. А вкупе с его чутьем и коммерческой жилкой, в мире, остывающем от тоталитаризма, умный и хитрый человек всегда найдет свою нишу. До тридцати лет он жил в крупнейшем на континенте городе-государстве, познавал жизнь, изучал людей и заводил связи. Последнее ему очень пригодилось.
Собрав все свои пожитки и еще раз проверив свою крохотную каюту, Чеслав закинул сумки на плечи и вышел, заперев дверь на замок и выставив голографичский проектор на надпись: «не беспокоить». Четкого плана, куда направляться и что делать, у него не было. Пока что не было.
Чеслав всегда предпочитал раздумьям действие. Подумать о пожаре можно и по пути, выпрыгивая из пламени, но вот оставаться и сгорать в нем не обязательно. Благодаря тому факту, что он чаще всего оказывался первым и в нужном месте в нужное время, Чеслав здорово возвысился и много раз выбивал у судьбы счастливые лотерейные билеты. Одним из таких билетов была возможность оказаться здесь, среди пассажиров первого в истории корабля поколений.
В тридцать лет, обретя полное гражданство, он впервые покинул Землю, собираясь транзитом отправиться на Марс. Но задержался на Луне и лишь несколько лет спустя понял, что попал под удачное стечение обстоятельств.
Марсианская промышленность в пятидесятые набирала невиданные обороты. Поговаривали о грандиозных проектах терраформирования, ударными темпами возводили новые гигантские купола и запутанные подземные комплексы. Вся эта технологическая махина требовала отменных специалистов и управленцев – и именно в последнюю категорию идеально вписывался тогда еще никому не известный Чеслав Новак.
Но случилось непредвиденное.
Рейс на Марс вполне банально задержался. Техники около суток приводили фотонный транспорт в порядок, а пассажиров тем временем разместили в самом крупном лунном куполе. В отличие от большинства, Чеслав успел как следует выспаться перед многомесячным полетом и потому воспользовался задержкой, чтобы обследовать купол.
Несмотря на его размеры, сопоставимые со средним земным городом, многие части купола были закрыты для посещения. Тем не менее, количество людей, относящихся к государственной и военной службам и которых Чеслав успел встретить, просто зашкаливало. Мужчина проникся царящей здесь деловой атмосферой и поймал себя на мысли, что хочет остаться здесь, в этом вечно живом и полном дел муравейнике. Он словно нащупал «свое» – вся эта суета вокруг наполняла его энергией и толкала вперед. Но даже не это стало главной причиной, почему Чеслав задумался о том, чтобы временно остаться под куполом.
Во-первых, ему банально стало страшно. Вот так просто: Чеславу Новаку, рассудительному и цепкому хитрецу, стало до дрожи в коленках страшно, когда он впервые посмотрел в громадное панорамное окно. До краев заполненное чернотой космоса, это окно вселило в Чеслава неприятную и непривычную тревожность, которую он никак не мог приструнить в собственной голове. А ему не нравилось, когда он не мог контролировать собственные мысли. А во-вторых, был фактор потраченного времени, и это пугало мужчину куда больше черной неизвестности за окном.
Переведя взгляд на бронированное стекло, Чеслав увидел подсвеченные информацией точки миров Солнечной системы, расстояние до каждой и примерное время в пути. Марс – сто пятьдесят миллионов километров, от одного до трех месяцев. Венера – двести миллионов километров, прибытие почти через полгода. Каллисто, спутник Юпитера – шестьсот миллионов километров, год с небольшим.
Дальше Каллисто постоянные рейсы не летали, но его взгляд уцепился за малые информационные метки. Ближайшая звезда Проксима Центавра, четыре световых года – какие-то шутники дописали, что полет к ней займет всего-то шестьдесят тысяч лет на фотонном транспорте. Потенциально пригодная для обитания Глизе 667 находилось чуть дальше, в двадцати трех световых годах.
Представивший себе все эти колоссальные расстояния и временные отрезки, считающиеся всего лишь мелкой частью галактики, он вообще расхотел лететь на Марс. Чеславу не хотелось тратить время на то, чтобы просто существовать в космическом корабле – он не мог позволить себе такую нелепую трату драгоценных часов жизни. По итогу, рейс на красную планету отправился без пассажира Новака.
А пока остальные пассажиры приближались к Марсу, Чеслав в это время уже поднимал старые связи, устраиваясь поудобнее на новом месте. Как оказалось, толковые управленцы были в дефиците. Его карьера начала свой головокружительный взлет, причем не в одной сфере деятельности, а сразу в нескольких.
А два года спустя грянул мирный переворот.
Некогда единое человечество в один миг разделилось на непримиримые фракции. Мирное освоение космоса продолжалось, но интересы экономического и политического характера внесли свои коррективы в этот устоявшийся процесс. Поначалу, мало кто понимал, что вообще происходило. Чеслав – понимал. Но более того, он понимал, как извлечь из этого выгоду.
Он первым почуял свободу и начал заключать непубличные соглашения, выгодно используя самый ценный ресурс – время. Принятие решений на разрешения деятельности компаний обычно занимало долгие сроки, а появляющиеся как грибы после дождя предприниматели хотели все здесь и сейчас. Чеслав использовал служебное положение для ускорения процессов, и по тайным счетам понеслись солидные финансовые потоки.
Просто копить полученную прибыль смысла не имело, и Чеслав пустил средства в оборот, создав фонды, имеющие самые разнообразные цели. А потом появились и частные компании с бюджетами, способными вышвырнуть соперников за пределы финансовых кормушек. Казалось бы, толкаться друг с другом смысла не имело, потому как межпланетная экономика только начинала разворачиваться после десятилетий централизованного управления. Но у руководителей компаний и их влиятельного куратора не было никаких ограничений.
