Сергей Тармашев
Электрошок. Внезапно
Добираться до работы нет смысла, тем более что до Сколково отсюда слишком далеко, чтобы идти пешком. Разумнее всего вернуться домой и дождаться, пока всё это закончится. О том, что произошло, он узнает в числе первых. Его сестра – подполковник полиции, замначальника ОМВД по району Кунцево, в котором оба они, собственно, и проживают. У неё можно будет выяснить подробности и получить нужные справки для предоставления на работу. Так что сейчас необходимо понять, как отсюда добраться до дома. Вениамин по привычке поднёс к глазам воч, собираясь вызвать меню навигатора, и чертыхнулся. Пришлось вернуться к полицейским.
– Господин офицер! – Он, извиняясь, протиснулся через толпу к стражам порядка. – Скажите, как отсюда добраться до Кунцево?
– Кунцево? – Черноглазый лейтенант нахмурил кустистые брови. – А это где?
– На Рублёвском шоссе, – уточнил Вениамин.
– А, на Рублёвском! – Полицейский указал вдоль по заполненной неподвижными машинами улице: – Это Митинская. Пойдёте по ней в ту сторону и выйдете к МКАДу. По МКАДу направо и далее по указателям. Дойдёте до пересечения с Рублёвским шоссе, там спросите, если сами не разберётесь.
– Спасибо! – Вениамин вежливо кивнул. – Далеко дотуда?
– Не знаю, – пожал плечами полицейский. – Километров десять, наверное.
Вениамин поблагодарил его ещё раз, выбрался из толпы и пошёл в указанную сторону прямо по проезжей части, невольно косясь на пылающие развалины многоэтажки и пассажирского лайнера. Наверняка это отключение электричества не дотянулось до самолёта, на котором летит его семья. Самолёты в наше время летают на огромных скоростях, к тому времени их лайнер улетел от Москвы на сотни километров. Лишь бы это действительно не оказалось началом войны, как заявлял тот кавказец. Сейчас нужно первым делом добраться до дома и дождаться известий от сестры. Он окинул взглядом множество людей, идущих по проезжей части так же, как он сам. По крайней мере, не придётся идти по МКАДу одному. Хорошо хоть с погодой не обманули, сегодня действительно солнечно. Но плюс семь – это для истинного москвича реально прохладно, а он легко одет, из расчёта на такси бизнес-класса. Не простыть бы.
* * *
Глухой удар, сопровождающийся несильным толчком, вывел Анатолия из дремоты, заставляя машинально сгруппироваться. Кажется, мы во что-то врезались. Второй удар, немедленно последовавший сзади, возвестил о том, что некто, в свою очередь, врезался в нас. Анатолий резко обернулся и увидел, что сидящие рядом сослуживцы встают со своих мест, стремясь оценить обстановку.
– Резван! – из передней части салона раздался голос командира. – У нас проблемы?
Их спецавтобус ФСО, предназначенный для перемещения очередной смены охраны от точки сбора в Кремль, остановился посреди улицы, и через тонированные бронестёкла хорошо виднелось здание Белорусского вокзала по правому борту. И обычный для утреннего часа пик плотный автомобильный поток вокруг, который почему-то не двигался. Анатолий увидел, как из машин выходят недовольные пассажиры, присмотрелся и понял, что замерший поток не просто стоит на месте, а по большей части остановился друг об друга. Где-то впереди раздался грохот падающего рекламного стенда, сбитого ударившим в него пассажирским автобусом, и взгляд профессионала немедленно остановился на регулирующих лежащий впереди перекрёсток светофорах. Ни один из них не работал.
– Автобус заглох! – ответил командиру водитель. – Я думал, автопилот вырубило, но у нас вся электроника отключилась! Ничего не работает! Похоже, у всех так! Вокруг никто не едет, сплошные столкновения, выбираться из этой каши будем долго!
– Включай аварийное питание и переходи на ручное управление! – приказал командир. – Врубай сирену с мигалками, выезжай на тротуар, и вперёд! У нас нет времени возиться со всем этим, до смены сорок пять минут!
– Есть, товарищ полковник! – отчеканил водитель, но тут же недоумённо добавил: – Что за шайтан… Аварийное питание не работает… Не отвечает на попытки запуска…
– Товарищ полковник! – окликнули командира сзади. – У меня рация сдохла! Я без связи! И воч отключился! Не понимаю, что за бред, я всё заряжал под завязку, полчаса назад заряд везде был сто процентов!
– У меня тоже! – Сосед Анатолия с хмурой гримасой теребил служебный воч и гарнитуру рации личной связи. – Вся связь сдохла за секунду!
– Вызываем эвакуацию! – решил командир и вышел в эфир: – Центр, ответь Троице! Центр – Троице! Попали в нештатную ситуацию, требуется…
– Товарищ полковник, вас нет в эфире! – Анатолий понял, что не слышит голоса командира в телефонах своей гарнитуры. – Эфир молчит!
– Что за… – Командир тихо чертыхнулся и принялся возиться со средствами связи: – Майор Левитский! Свяжитесь с Центром и запросите эвакуацию!
– Есть! – ответил Анатолий, касаясь укреплённой на ушной раковине гарнитуры.
Но тут же выяснилось, что его рация точно так же не подаёт признаков жизни. Служебный воч вырубился, Анатолий достал из кармана личный воч, заранее отключённый на время смены, но активировать его так и не смог. Ещё через минуту стало ясно, что ни у кого не осталось ни одного функционирующего электроприбора, электросеть автобуса не работает, встроенные в кресла устройства беспроводной зарядки аккумуляторов неактивны.
– Майор Левитский! – Командир хмуро разглядывал в автобусное окно, как застывшая в авариях автомобильная пробка заполняется покидающими машины пассажирами. – Возьмите людей и оцените обстановку! У вас пять минут!
Автобусные двери распахнули вручную при помощи аварийного рычага, и Анатолий с двумя сослуживцами вышел на улицу, разбираться в произошедшем. Там выяснилось, что электричества нет нигде как минимум на расстоянии прямой видимости. Причём вырубилось не только сетевое питание, но и всевозможные аккумуляторы, являющиеся полностью автономными устройствами. Не работало вообще ничего. Белорусский вокзал встал, из его дверей на улицу вытекал плотный людской поток, все пытались понять, что происходит и когда соответствующие службы восстановят подачу электричества. Образовавшаяся вокруг непривычная тишина быстро заполнялась глухим гвалтом голосов, издали слышалась брань южанина, обещающего засудить московских чиновников за то, что в результате отключения автопилота его ультрадорогое спортивное авто врезалось в здание. Судя по похожим возмущениям, доносившимся с разных сторон, пострадавший был такой далеко не один.
Со стороны вокзала донеслись испуганные крики и истеричные призывы к осторожности, быстро сменившиеся грохотом ударяющейся о препятствие многотонной железной конструкции. Судя по обстановке, на одной из платформ поезд, оставшийся без питания, дошёл по инерции до тупика и врезался, не успев остановиться. Вокруг поднялся гам, из здания вокзала выбегали испуганные люди, требуя непонятно от кого вызвать «скорую» и одновременно сообщая о том, что у них не работают вочи. Дальнейшее выяснение вряд ли даст что-то большее, и Анатолий вернулся в автобус.
– Электричества нигде нет, – доложил он командиру. – Автономная электроника умерла. На вокзале поезд не смог остановиться и врезался в платформу. В каком радиусе пропало питание, непонятно, но в пределах видимости электричества точно нет. Очень похоже на ЭМИ-удар!
– Согласен. – Полковник нахмурился ещё сильней. – Надеюсь, это не война и следом за ЭМИ-ударом не последует ядерный. – Он окинул взглядом тихо перешёптывающийся автобус: – Господа офицеры! Дальше двигаемся в пешем порядке! Резван, останешься охранять автобус, за тобой пришлют кого-нибудь. Остальным – к машине!
Одетые в штатское сотрудники ФСО покинули автобус, образовали плотную группу и двинулись по тротуару параллельно застывшей автомобильной пробке.
– У кого-нибудь есть механические часы? – идущий впереди командир обернулся.
– У меня дома где-то наградные были, – ответил кто-то. – С собой нет.
– Мои в Кремле, в кабинете. – Полковник поморщился, в который раз стуча пальцем по мёртвому служебному вочу. – Не заводил их уже лет пять. Надо будет по курантам сверить, они полностью механические, их не должно было вырубить. Наверное. – Он повысил голос: – Кто-нибудь знает отсюда короткий путь до Кремля?
Никто ничего дельного не ответил, и Анатолий выразил общую мысль:
– Я по этим районам в Кремль только на колёсах добирался. Думаю, через дворы лучше не идти, там много где перекрыто, если придётся обходить, потеряем время.
– Значит, идём по автомобильному маршруту, – решил полковник. – Так точно дойдём. – Он в который раз поморщился: – Впереди Садовое кольцо, потом Бульварное… быстро не доберёмся. Лишь бы чего похуже не началось…
Спустя несколько минут группа вышла на Садовое кольцо, заполненное замершими автомобилями и идущими меж ними людьми, и Анатолий подумал, что не они одни пытаются добраться до места назначения, придерживаясь автомобильного маршрута. Но проблема большинства пассажиров оказалась в том, что не весь автомобильный маршрут был известен им целиком. Машинами давно уже управляет автопилот, многие даже на права не сдают, ибо незачем. Если ты спишь в машине, пока автопилот везёт тебя на работу утром, и проверяешь свои соцсети, пока автопилот везёт тебя с работы вечером, то вряд ли ты точно представляешь себе весь маршрут следования. Особенно если ездить приходится далеко.
Сейчас это заметно по тому, как растерянные люди спрашивают у прохожих, как добраться до того или иного места. Заметив плотную группу крепких мужчин с военной выправкой, одетых в одинаковые костюмы и куртки, которые целеустремлённо идут куда-то вдоль проезжей части, многие спешили подойти к ним и задать вопрос. Кого-то интересовало, как добраться в определённое место, кто-то был уверен, что они в курсе того, что произошло, и никто не верил, когда полковник, не сбавляя шаг, отвечал, что ничего не знает и ничем помочь не может. Некоторые женщины даже принимались громко и истерично возмущаться, чтобы привлечь внимание прохожих, но связываться с двумя десятками явно непростых мужчин никто не захотел.
Группа двигалась по Садовому кольцу, невольно поглядывая в небо в ожидании появления вражеских ракет, и Анатолий замечал в окнах жилых высотных зданий людей, напряжённо всматривающихся в улицу. Многие из них пытались открыть окна, в старых домах это удавалось, и люди кричали, прося помощи, потому что у них нет электричества, пропала связь и они не могут выйти из квартиры. Но в современных высотных зданиях стены выполнены из мощного непробиваемого стекла, и окон как таковых в них нет. Жильцы таких апартаментов стучали по толстому стеклу кулаками, били стульями и чем-то ещё, что-то крича, но их голосов слышно не было.
– Повезло, что эта хрень застала меня в автобусе, а не на час раньше, – тихо произнёс кто-то из сослуживцев, бросая взгляд на стеклянную стену ближайшей высотки. – Точно в таком же доме живу…
Едва ли не во всех окнах здания виднелись люди, пытающиеся привлечь к себе внимание: одни просто стучали в стекло и беззвучно кричали, другие пытались выложить на стекле просьбу о помощи клейкими стикерами, кто-то, являющийся обладателем палитры с красками и кистью, нервными мазками писал прямо на стекле: «Помогите! Не могу выйти из…»
– Воздух в системе вентиляции сразу не закончится, – ответил Анатолий. – Если это сбой в электросетях, то успеют починить. Если нет, то управляющая компания взломает двери и всех выпустит. Наверняка у них технический персонал уже на работе. Или на подходе, как мы.
– Надеюсь, ты прав, – задумчиво ответил сослуживец, вновь бросая невольный взгляд на небо. – Аккумуляторы не сдыхают из-за аварии на электросетях.
* * *
Заполонившая подступы к входу в метро толпа быстро увеличивалась. Люди постоянно прибывали, спеша к метро по улицам, и сталкивались с потоком тех, кто, тяжело дыша, вываливался из темноты настежь распахнутых дверей станции. Вокруг становилось всё тесней, и Ира отошла ещё дальше, оказываясь на проезжей части. Если сейчас дадут электричество, то вряд ли машины поедут сразу. Многие столкнулись друг с другом, почти из всех автомобилей вышли пассажиры. Маловероятно, что её задавит машиной, зато тут пока нет давки.
Электричество вырубилось, когда Ира подходила к входу в метрополитен. До дверей оставалось метров двадцать, как вдруг двигающиеся по проезжей части машины начали останавливаться, налетая друг на друга. Сразу никто не понял, что произошло именно отключение электричества. Ира остановилась, изумлённо наблюдая, как едущий неподалёку автомобиль врезался в постамент светофора, замирая, в его задний бампер тут же врезался следующий, в который врезалась ещё одна машина, и это аварийное домино быстро достигло количества в пять машин.
Спешащие в метро прохожие немедленно направили в сторону массовой аварии свои запястья, стремясь заснять на вочи видео произошедшего. И сразу же с недовольными возгласами начали тыкать в сенсорные панели наручных девайсов, возмущаясь столь странным и неожиданным отказом вочей. Ира посмотрела на собственный воч и поняла, что он тоже не работает. Вот тут и выяснилось, что вырубились не только вочи, но и светофоры, автомобили, освещение и вообще всё. Станция метро погрузилась в темноту, и оттуда начали выходить те, кто зашёл внутрь только что. Тут же разнёсся слух, что в метро вырубили свет и эскалаторы встали.
Заходить туда прямо сейчас никакого смысла не было, и Ира решила подождать на улице, пока восстановят энергопитание. Сейчас плюс семь, это не особо холодно, и она оделась не сильно тепло, чтобы не париться в подземке. Там ведь везде отопление и вполне комфортно. Дойти от дома до станции и от станции до универа – это недолго, поэтому натягивать на себя семь одёжек она не стала, на ходу прохладно не будет. Но вот просто стоять без движения понемногу становится зябко. Как быстро дадут электричество – непонятно, но по ощущениям она стоит здесь уже минут тридцать.
За это время постоянно прибывающая к метро толпа заполнила всю улицу вплоть до проезжей части, на которой вокруг столкнувшихся машин собрались ехавшие в них пассажиры. Ира невольно отметила, что даже не представляла, что здесь может скопиться настолько много людей. Из подземки то и дело выходили те, кто застрял в метро в поездах и выбирался из тоннелей пешком. Многие из них ещё держали в руках зажжённые зажигалки и первым делом спрашивали у толпы, где можно зарядить воч. Кстати, странно, что вочи тоже вырубились. Они же на аккумуляторах, то есть автономные, и от напряжения в электросетях не зависят. Но, несмотря на это, вочи выключились у всех. Вокруг вообще не было ничего электрического, что сохранило бы работоспособность.
Сколько ещё тут стоять, непонятно, многие люди возвращались домой, ругая бесполезные власти и ничего не умеющие коммунальные службы, и Ира тоже решила вернуться. Если дома есть электричество, то она зарядит воч, свяжется с универом, сообщит об аварии и предупредит о своём опоздании. Потом пойдёт к другому метро. Всё равно без работающего воча ей не оплатить проезд и не пройти через турникет. А тут не только зябко, но и того гляди давка начнётся. Люди постоянно прибывают, это спальный район, и их тут бесконечные тысячи, раз всего за полчаса возле метро собралась такая толпа.
Идти обратно было даже как-то веселей. Сегодня в универе лекция у противного препода, чей заунывный картавый голос постоянно нагоняет на неё дремоту. Было бы здорово, если бы этот сбой в электросетях продлился до обеда и вообще чтобы универ он тоже затронул! Тогда можно будет пропустить картавые занятия с чистой совестью. Потом она найдёт в сети данную тему и выучит её самостоятельно. Зато не так занудно. На этой весёлой ноте Ирина ускорила шаг, разглядывая безоблачное небо, обещающее приятный солнечный день, как вчера. Взгляд скользнул по окнам в изобилии растущих вокруг многоэтажек, и она обратила внимание на множество окон, заполненных смотрящими на улицу встревоженными людьми.
Возле подъезда ближайшего здания собралось десятка два человек, возбуждённо переговаривающихся между собой и постоянно понукающих каких-то людей в рабочих спецовках с логотипами управляющей компании. Рабочих было двое, от них, похоже, требовали сломать какую-то дверь, а те пытались понять, чем именно можно сделать это без электричества. Ира подошла ближе, прислушиваясь, и суть проблемы сразу же прояснилась.
Дверными замками же управляет система «умный дом», а без электричества она не работает. Но сами замки при обесточивании всегда остаются в том положении, какое им настраивают на заводе-изготовителе. А на заводе всегда настраивают одинаково: при отключении электричества дверной замок, защищающий частную собственность, например, квартиру, должен оставаться запертым. Чтобы грабители и прочие преступники не могли проникнуть в квартиру, просто обрезав электрический кабель. Двери же в общественные помещения, например, в подъезды домов, должны, наоборот, при обесточивании оставаться открытыми. Чтобы не усложнять работу спецслужбам, например, пожарным или медикам, если вдруг что-то случилось.
Что случилось сейчас, никто не понимает, но ни выйти из квартир, ни зайти обратно люди не могут. Точнее, не могут те, кто живёт в современных домах, где «умный дом» является частью конструкции. В современных зданиях, если «умный дом» обесточен, дверные замки остаются запертыми. Их можно легко открыть изнутри при помощи аварийной кнопки, имеющей отдельное аварийное питание. Вот только оно тоже электрическое, и кнопка сейчас не работает. У пожарных и полиции есть специальные устройства, которые позволяют открыть замок извне в экстренном случае, но эти устройства тоже электронные.
Ещё в современных домах в каждой квартире имеется специальное окно для курьерского дрона, который осуществляет доставку на дом различных заказов. Но это окно тоже остаётся запертым в случае обесточивания. Ирина подумала, что до сих пор не видела в небе ни одного курьерского дрона. Может быть, просто рано ещё, в восемь утра мало кто делает заказы. А может, дроны тоже не работают, как вочи и всё остальное, ведь они электронные и на электромоторах. В общем, люди у подъезда этого дома требуют от рабочих управляющей компании вскрывать двери в квартиры, то ли в свои, то ли в те, откуда люди кричат просьбы о помощи. Надо торопиться домой, там же мама одна в квартире!
Вообще, у них таких проблем не будет. Дом, в котором они живут, старый. Его, как и весь ряд шестнадцатиэтажек, выстроившихся вдоль Орехового проезда, выстроили лет семьдесят назад или вроде того. Говорят, что лет через пять-десять всех их будут расселять, потому что дома отправят под снос, а на их месте выстроят современные здания. Как это было в своё время через дорогу. Когда-то раньше, по рассказам стареньких соседей, там всё было заполнено гаражами. Но лет двадцать назад их снесли подчистую и выстроили громадный спальный район до самых Борисовских прудов, весь состоящий из высотных многоэтажек.
С тех пор тот район стал вдвое больше, сейчас там много новых современных зданий и громадный автоматический логистический центр, откуда дроны доставляют заказы. Мама считает, что нам через десять лет дадут в новом районе новую квартиру, которая будет лучше этой, когда наш дом уйдёт под снос. Главное, чтобы ипотеку не доначислили за новостройку. Мама даже писала запрос в мэрию, и ей ответили, что никаких удорожаний ипотеки не будет, разница в цене финансируется муниципалитетом, это часть программы реновации, и всё такое. Но всё это будет потом, а сейчас есть один несомненный плюс: их дом слишком старый, он строился тогда, когда об «умном доме» ещё никто не слышал.
Конечно, за эти годы здание несколько раз ремонтировалось и модернизировалось, минимально необходимая электроника была установлена ещё до того, как родители взяли квартиру в ипотеку, и что-то обновлялось где-то за год до папиного ареста. Но полностью электронных замков у них всё равно нет. Замки в старых домах тоже управляются «умным домом» и блокируются в случае обесточивания, но аварийное открытие у них предусмотрено при помощи механического ключа. Правда, только изнутри, чтобы исключить физический взлом силами всяких преступников. Но это затрудняет работу пожарным, и потому старые системы такого рода уже не производятся и в новых зданиях не используются.
Может, в целом оно так, но лично ей старые системы, где надо что-то открыть настоящим железным ключом, нравятся. Есть в них что-то романтичное! У неё даже ртутный термометр есть! В комнате, за окном, на улице. Висит там со времён прежних хозяев квартиры, может быть, уже полвека, кто знает! Он вообще без электричества! Раритет! Мама даже хотела его продать, но Ира упросила оставить термометр на прежнем месте. Вряд ли кто-то заплатит за это старьё сколь-нибудь существенную сумму, зато ей с термометром прикольней. Она часто сверяет по нему температуру на улице с прогнозом в приложении. И никогда данные не совпадают, прогноз почему-то всегда холодней, чем оказывается на самом деле.
В общем, сейчас ей надо добраться до квартиры, постучать погромче, чтобы мама проснулась, достала аварийный ключ и впустила её внутрь. Ирина прибавила шаг, поворачивая в небольшой переулок, чтобы сократить путь, и едва не налетела на двоих мужчин, склонившихся над лежащим посреди дороги курьерским дроном.
«А вот, кстати, и дрон», – отметила Ира. Она только что о них вспоминала. Похоже, дрон отключился прямо в воздухе и упал на дорогу с большой высоты. Возящиеся с ним мужчины пытались вскрыть его грузовой контейнер.
– Он никого не травмировал? – невольно поинтересовалась Ира, разглядывая разлетевшиеся на половину улицы обломки пластиковой обшивки дрона.
Оба мужчины резко отпрянули, торопливо оборачиваясь со злобными лицами, и их чёрные глаза впились в неё с хорошо угадываемой агрессией. Ира испуганно попятилась. Но мужчины, увидев, что перед ними молодая девушка без спутников, заметно расслабились. Один из них заторопился к наполовину вскрытому контейнеру, второй расплылся в улыбке.
– Всё норм! – дружелюбно заявил смуглолицый, картавя слова точь-в-точь как её нелюбимый препод. – Это наш дрон, мы собирались отправить товар клиенту, а тут электричество вырубилось! Решаем эту проблему! Не волнуйтесь, девушка, никто не пострадал! Могу вам чем-нибудь помочь?
– Нет, спасибо, я тороплюсь. – Ира ускорила шаг, боковым зрением замечая, как смуглолицый провожает её подозрительным взглядом. – Хорошо, что никто не пострадал…
Она поспешила отойти подальше, так безопасней. Дрон никак не их, это курьерский дрон службы доставки, от соседнего Торгово-Логистического Центра. Он даже выкрашен в цвета ТЛЦ. Эти двое просто грабят его груз. Лучше уйти отсюда поскорей, камеры вокруг не работают, раз электричества нет, воч тоже умер, если что случится, полицию не вызовешь. Да и потом, как доказать, что тебя обидели? Лучше сразу не связываться… Тем более глаза у смуглолицего были какие-то злые. Он ей сразу не понравился. Правда, быть может, он вызвал у неё столь негативную реакцию, потому что картавит как противный препод.
Сейчас картавых вокруг ровно половина, если не больше, и это в порядке вещей. Но именно он и тот препод картавят как-то особенно противно. Ира неожиданно вспомнила, как отец смеялся в лицо полицейскому при обыске. Тот тоже картавил и при этом был по-кавказски черноволосым. Отец, видимо, уже знал, что его посадят на полжизни, и очень обидно поддел тогда полицейского. Кругом, мол, чужие, то картавый, то чернявый, а ты настоящий россиянин – и чернявый, и картавый одновременно. Полицейский очень разозлился, назвал отца фашистом и пообещал, что сидеть ему долго. Неприятное воспоминание, которое Ира не помнила много лет. Странно, почему оно всплыло в памяти именно сейчас…
До дома она добралась без эксцессов. На Ореховом проезде оказалось на удивление многолюдно, и Ира только сейчас осознала, что здесь проживает ничуть не меньше людей, чем возле метро. Многие из них сейчас возвращаются домой, как она, а ещё большее количество только вышло на улицу и теперь не знает, что делать. Дверь в подъезд, как и следовало ожидать, оказалась открытой, всюду стояли жильцы, и Ира поняла, что не знает и трети тех, кто живёт в её подъезде. Народ возмущался отключением электричества, сетовал на то, что опаздывает на работу, на то, что на улице холодно, а они вынуждены ждать возобновления электричества, на то, что управляющая компания ничего не делает, и задавались вопросом, где вообще все эти техники и ремонтники. Ира вежливо поздоровалась со всеми, подтвердила, что на ближайшей станции метро электричества тоже нет, и вошла внутрь.
В подъезде было сумрачно, словно опять перегорела лампа дежурного освещения, лифты не работали, и Ирина направилась к лестнице. Подъём на шестнадцатый этаж оказался делом вообще непростым. На двенадцатом этаже ноги гудели так, что пришлось остановиться и немного передохнуть. Она даже расстроилась, потому что была уверена, что для неё взлететь на шестнадцатый – раз плюнуть, а оказалось, что до своих кумиров из любимых сказок ей не так-то и близко. Немного успокаивало то, что по лестнице помимо неё поднималось больше десятка человек и все они останавливались отдыхать ещё раньше. Ира было подумала, что никогда не видела такого количества людей на лестнице своего дома, но тут же поняла, что она не ходила пешком по этой лестнице с девяти лет, с тех пор, как они с отцом перестали играть на ней в догонялки.
За время подъёма по лестнице выяснилось, что не во всех квартирах люди смогли отыскать аварийный ключ и несколько квартир остались заперты, а их жильцы стучат в дверь изнутри и просят соседей вызвать техников из управляющей компании. Но как это сделать без электричества, никто не понимает. Порядком устав, Ира доковыляла до шестнадцатого этажа и вышла на лестничную клетку. Окон на ней не было, и сразу стало едва ли не полностью темно. Ира распахнула двери, ведущие с лестницы на площадку, как можно шире, чтобы на лестничной клетке появился хоть какой-то свет, подошла к своей двери и принялась стучать. Все соседние квартиры были закрыты, есть ли в них люди, непонятно, но долго стучать не пришлось. Через пару минут из-за двери тихо донёсся мамин голос:
– Кто там?
– Мама, это я! – почти выкрикнула Ира, понимая, что утеплённая стальная дверь плохо передаёт звуки. – Открой, пожалуйста!
– Ира? У нас электричество отключили! Замок не работает! – Голос матери стал тревожным: – Почему ты вернулась? Что-то случилось?
– Со мной всё хорошо! В метро тоже света нет, и воч разрядился! Мама, поищи аварийный ключ! Им можно открыть замок изнутри!
– Ах, да! – Мама поняла, о чём речь. – Аварийный ключ! Сейчас поищу!
На поиски ключа ушёл почти час. Где он лежит, мама не помнила и с первого раза его не нашла. Ей пришлось перевернуть всю квартиру, что с больными ногами давалось ей тяжело, но в конце концов ключ она всё же отыскала. Дверной замок защёлкал, проворачиваясь, и железная дверь распахнулась.
– Заходи скорее! – Мама втянула её внутрь. – Замёрзла?
– Нет, на улице не холодно, в подъезде тепло. – Ира закрыла за собой дверь на ключ.
– Это хорошо, что тепло. – Мама покачала головой. – Потому что воды нет и отопления тоже. Я смотрела в окно, на всей улице света нет. Думала позвонить в аварийную службу, но оказалось, что у меня воч разрядился. Я оставляла его на ночь в зарядном устройстве, но, видимо, как-то не так положила, и он не зарядился. Теперь вообще не запускается! А ты как умудрилась свой воч не зарядить?
– Я его зарядила. – Ира принялась разуваться. – И ты, думаю, тоже. Но электричество пропало не только в сети, все аккумуляторы разрядились в один миг у всех. Ни у кого ничего не работает.
– Разве так может быть? – удивилась мама. – Как аккумуляторы могут разрядиться одновременно сразу у всех? Может, это какие-нибудь магнитные бури? О них часто говорят… Или вспышка на Солнце? – Она подошла к окну, тяжело переставляя отёкшие ноги. – День солнечный как раз…
– Надо подождать, пока починят. – Ира подошла к матери. – Без воча я всё равно ни в метро, ни в универ не попаду. Деньги, документы, биометрия – всё в облаке.
– Если это настолько глобальный сбой, то такая проблема много где, и всё это уже чинят, – авторитетно произнесла мать. – Скандал будет до небес! Детские сады и больницы остались без света, у людей продукты в холодильниках лежат, не говоря уже о магазинах. Так что скоро аварийные службы восстановят энергоснабжение. Ну, или переключат всех на какое-нибудь аварийное питание. Подождём.
* * *
– Эй, вы там где?! – Максим вновь забарабанил в закрытые двери лифта, отчего огонёк зажигалки в руках Дениса затрепетал, едва не погаснув. – Сколько можно, блин?! Третий час тут сидим уже! Дышать нечем! Женщине плохо!
Он обернулся, всматриваясь в освещённое слабым огоньком лицо их попутчицы, и та торопливо закивала, мол, да-да, если что, я подыграю!
– Охрана! – Максим повысил голос ещё сильней. – Меня вообще кто-нибудь слышит?!
Откуда-то снаружи донеслась неразборчивая возня, и какой-то отдалённо знакомый женский голос глухо прокричал:
– Максим Муратович! Охранник пошёл за техниками! Подождите немного!
– Мы уже два часа ждём этого «немного», – недовольно пробубнил Максим. – Подождём ещё, подумаешь, какая ерунда!
– Это реально возмутительно! – тихо негодовала их попутчица. – Из-за них у меня отключился воч! – Она в очередной раз безрезультатно попыталась активировать свой девайс. – А если он сгорел?! Это дорогая модель! Буду требовать компенсации! Если мне откажут в гарантийном ремонте, в суд подам на этих недолифтёров!
– В этом случае иск будет групповым, – поморщился Денис.
Он несколько раз коснулся пальцем сенсора активации собственного воча, но тот по-прежнему не подавал признаков жизни. Короткое замыкание, вырубившее электричество, было настолько мощным, что разрядились аккумуляторы в автономных девайсах, не зависящих от сети. Произошло это два часа назад, в начале девятого, когда они с Максом спускались в лифте со своего двадцать шестого этажа на седьмой, где должно было проходить общее совещание начальников департаментов. Офис РЖД на Каланчёвской, в котором они работают, занимает целый комплекс высотных зданий. Их высотка имеет три десятка этажей, и пока спускался лифт, кабина сделала несколько остановок, на одной из которых к ним присоединилась женщина из смежного департамента.
Женщину Денис не знал, зато с Максом они дружили уже лет пять. В этот офис РЖД они пришли работать одновременно, по протекции родственников, занимающих в министерстве высокое положение. Максим Березуцкий стал начальником Департамента продаж, Дениса назначили руководить Департаментом логистики. На почве необходимости вникать в работу на новом месте они и сдружились. К тому же опен-спейсы их департаментов располагались на одном этаже, рядом друг с другом, и на всевозможные совещания ходить вместе было не так уныло, как поодиночке.