Сергей Тамбовский
А и Б сидели на трубе

– Вот эта картонка теперь мой соперник, двигай её в разные стороны, но чтобы плоской стороной всегда ко мне была, – сказал ему я и начал отрабатывать давно и прочно забытую технику ударов руками и ногами.

Получалось, прямо скажем, не очень, но Коле всё равно понравилось.

– Ты где так научился махаться-то? – с большим интересом спросил он, – что-то раньше я у тебя таких навыков не замечал?

– Да, – отмахнулся я, – в одной полуподпольной секции, там тренером казах был.

– А меня с собой возьмёшь, когда в следующий раз туда пойдёшь?

– Да не вопрос, конечно возьму. А сейчас бросковую технику вспомним – становись в полуприсед, руки вперёд полусогнутыми, я буду нападать, а ты уворачивайся.

Это часть разминки прошла совсем уже отвратительно, один только раз у меня получилось зацепить Коляна, да и то криво и косо. Но упасть он, конечно, упал.

– Брек, – скомандовал я, – на первый раз достаточно. А относительно этой картонки у меня одна идея появилась. Только краску надо достать… или мел на худой конец.

– Я знаю, где куча мела лежит, – сразу включился Коля, – тут недалеко.

– Ну пошли, покажешь…

––

Вечер как-то незаметно прикатил, у нас здесь, конечно, не Шарм-аль-Шейх, где темнеет резко и сразу, минут за 15-20, но и не Мурманск, где сейчас круглосуточно солнце в небе висит. За это время я успел переговорить со всеми моими сегодняшними спарринг, так сказать, соперниками и выработать некие правила и график предстоящего соревнования. Поскольку первой у меня была стычка с Бобом-Бобиковым, он и был определён в голову очереди. Затем шёл Игорёк и на закусь оставался Босов… ну если конечно я дотяну до этого момента. Условились не бить ниже пояса, останавливать бой при первой крови или если кто-то крикнет «сдаюсь», длина поединка три минуты, если по истечении этого времени никто не победил, даются дополнительные три минуты, а если и после них ничего не ясно, фиксируется ничья.

На картонке я нарисовал крупную цифру один на одной стороне, и соответственно двойку на обратной и привлёк к процедуре девочку Леночку.

– Будешь выходить перед началом каждого раунда с высоко поднятой картонкой, – объяснил я ей задачу, – и громко объявлять номер раунда… да, а ещё раньше, когда мы на ринг выползем, можно и каждого соперника объявить – справишься?

– Ну-ка поподробнее объясни, – потребовала она, – а то не очень понятно.

– Да господи ты боже мой, – отвечал я, – берёшь в руку воображаемый микрофон и громким отчётливым голосом говоришь «Ladies and gentlemen. Viktor Malov is in the red corner of the ring, Igor Akhundov is in the blue corner of the ring. Meet them».

– А если по-русски?

– Девчонки и ребята! В красном углу ринга Виктор Малов, в синем углу Игорь Ахундов. Встречайте!». Причём всё это можно разукрасить интонациями…

– Это как?

– Гласные немного протянуть – не встречайте, а встреееечаааайте! И чтоб ударение к концу слова повышалось. Понятно?

– Боюсь, не справлюсь я с этим заданием, – не на шутку разволновалась Лена.

– Да брось ты, справишься, всё равно все парни будут на твои ноги смотреть, а слова фоном пойдут…

– Ты думаешь?

– Уверен.

– Хорошо, уговорил… я пойду парадный сарафан тогда надену и ресницы намажу…

– Не помешает, – согласился с этой идеей я.

И она мигом ускакала, только песчаная пыль на её месте осталась клубиться – вот нравятся мне такие понятливые и шустрые. А Колька, маячивший неподалёку, подошёл и подал вдруг ещё одну идею:

– Слушай, раз у вас спортивное соревнование ожидается, то судья же нужен… ну или арбитр, на соревнованиях они всё время перед глазами маячат – следить чтоб за правилами и всё такое…

– Чёрт, забыл я про это дело, – в сердцах высказался я, – может ты судьёй поработаешь?

– Не, я не могу, я же лицо заинтересованное, твой дружбан как-никак. Нужен кто-то нейтральный…

– Надо этого тогда привлечь… ну который запоминает всё вместо физрука.

– Старова что ли? Да, наверно пойдёт – я пойду поговорю с ним, а ты пока народ собирай, – сказал мне Колька и отчалил в направлении столовки.

––

Через полчасика народ по большей части собрался – не все, конечно, обитатели нашего дебаркадера собрались возле моего импровизированного ринга, но половина-то точно, слухи о том, как задрота Малова хотят проучить реальные пацаны, сыграли свою роль. Да и делать-то, если честно, в нашем лагере по вечерам нечего, танцы только по выходным, телевизор сломался в первый же день после нашего заезда, до кинотеатра пилить пешком больше часа, к тому же по дороге надо как-то преодолеть глубокий и широкий канал. А тут какое-никакое развлечение. Я одолжил у одного парня красивые синие трусы с майкой, на которых было написано «Трудовые резервы», а кисти забинтовал бинтиком, одолженном в лагерной аптечке, так что был полностью готов к подвигам.

– Ну чо, Мальчик, – начал угрожающим тоном предстартовые запугивания Бобиков, – ты допрыгался, ща я тя убивать буду.

Психологическое давление походу он на меня таким образом оказывал, надо ж, какой грамотный пацан… надо отвечать.

– Ты, х…й, полезай в корзинку, – ответил я ему его же любимыми словами, – если хочешь яйца в целости сохранить.

– Ах ты блять, – он покраснел, сжал кулаки и попёр на меня, как трактор «Кировец» по целине.

– Стоп-стоп-стоп, – притормозил его я, – мы ещё не в ринге, щас перелезем через канаты, тогда можешь бить, а до канатов это не по правилам.

Стоявшие неподалёку Ахундов с Босым молча наблюдали за нашей перепалкой и ни во что не вмешивались, но я мельком заметил некоторую растерянность на их лицах – ну ещё бы, маленький пушистый хомячок вдруг взбунтовался и попёр на матёрых пустынных койотов, это ни в какие рамки не укладывалось. А если он взбесился, этот вопрос явственно проступал у каждого из них, потому что они были несколько умнее отморозка Бобикова. А этот Боб никакими посторонними вопросами не задавался, он просто хотел забить меня до полусмерти, чтоб я больше не выступал.

А тут и Лена подошла, действительно в новом красивом платье (по её мнению – по мне так лучше, чем купальник, на ней ничего не сидело) и с накрашенными ресницами и губами. Я сунул ей в руки картонку и сказал, чтоб действовала по утверждённому сценарию.

– Друзья, – сразу понесла она отсебятину, ну и ладно, – у нас сегодня необычное соревнование – бой без правил наших отрядников. Можно сказать, что это дуэль – Виктора Малова (я поклонился обществу) вызывают по очереди Евгений Бобиков (тут она немного повысила голос к концу его фамилии – Боб нехотя поднял вверх правую руку), Игорь Ахундов и Семён Босов (а эти так и совсем никак не прореагировали). Первыми на ринг вызываются Бобиков и Малов.

Мы с Бобом молча пролезли под сеткой и встали каждый в своём углу.

– Итак, леди энд джентльмен (перешла она наконец к домашней заготовке) в красном углу ринга заслуженный мастер спорта Евгений Бобиков, общество «Спартак», двадцать два боя, двадцать побед нокаутами!

Народ похлопал.

– А в синем углу ринга у нас Виктор Малов, общество «Трудовые резервы», десять боёв, ноль побед. Встречайте!

Аплодисменты были ещё более жидкими, чем Бобу.

– Объявляется первый раунд, – продолжила тем временем Леночка, достала заготовленную картонку, пролезла под сеткой и шикарной походкой, как манекенщица на подиуме, обошла ринг по периметру.

Возле меня она притормозила и шепнула «Удачи, Витёк!», я улыбнулся. А Колян уговорил таки Старова побыть судьёй, он тоже пролез на ринг и попытался объяснить нам правила, но мы с Бобом одновременно махнули на него руками, сами всё знаем.

– Начали, – скомандовал Старов и отпрыгнул подальше на всякий случай.

Я начал пританцовывать, имитируя стиль кубинских боксёров, а Боб, не мудрствуя лукаво, одним прыжком покрыл расстояние между нами и со всей дури размахнулся правой рукой, метя мне в глаз. Не попал, слишком очевидно направление атаки было, и я поднырнул под замах и быстро переместился в противоположный угол. Народ тем временем активно болел, а я немного недоумевал, как это лагерное начальство до сих пор ничего не заподозрило… но краем глаза вдруг увидел физрука Фирсова и завхоза Кузьмича которые стояли на краю толпы и тоже активно болели, причём оба за меня.

А Боб медленно развернулся и как бык снова попёр на меня – глаза у него при этом были красные-красные. Замах слева, снова мимо, тут я уже не стал просто проскальзывать мимо его туши, а легонько толкнул в левый бок – Боб покачнулся в неустойчивом равновесии и упал на одно колено.

– Ах ты сука! – взревел он как натуральный бычара, – всё, пи..дец тебе!

И он просто начал молотить обеими руками со скоростью вентилятора, один раз при этом он зацепил меня по уху. Мне уже всё это надоело и я подкараулил момент, когда у него живот откроется, ну и засадил со всей дури с правой ему под ложечку. Боб тут же сложился пополам и упал на оба колена.

– Это не мне, а тебе пи..дец, Бобиков, – злорадно сообщил ему я, заламывая руку за спину, уж чего-чего, а этот удерживающий приём я не забыл, – говори, что сдаёшься, сука!

– Ну сдаюсь-сдаюсь! – замолотил он второй рукой по песку.

– Победу за явным преимуществом одержал Виктор Малоооов! – несколько опережая события, прокричала со своего места Леночка.

Аплодисменты собравшихся были явно громче, чем когда меня представляли. Я поднял руки вверх, поклонился на все четыре стороны и поднырнул под сетку.

– Посмотри, что там с ним, – сказал я Лене, – вдруг чего серьёзное.

– Так вот для какого турнира ты сетку-то брал, – констатировал факт завхоз Кузьмич, оказавшийся поблизости.

– Так точно, Захар Кузьмич, для такого. Я между прочим нигде не соврал, сказал, что он спортивный будет, этот турнир.

Меня между тем начали поздравлять и жать руки товарищи по лагерю, но я больше смотрел на Игорька с Сёмой – как они там, не собираются отказаться? Но нет, видимо это уж совсем западло было бы, при всём честном народе включать заднюю передачу, поэтому Игорь уже разделся до трусов с майкой и прыгал, разминаясь.

Но второму, равно как и третьему бою сегодня видимо не суждено было состояться – прибежала директорша Фаина Георгиевна и уже издали начала орать, брызгая слюной:

– Это ещё что такое? Кто разрешил? Всем немедленно разойтись!

– Фаина Георгиевна, – попробовал успокоить её я, – это честное спортивное соревнование на первенство лагеря по боксу. Мы только-только начали – чего сразу расходиться-то?

– А если вы тут друга дружку покалечите в этом честном соревновании, кто отвечать будет? – немного сбавила громкость она.

– Да никто никого не покалечил пока, все живы и здоровы, – вступился за меня Колька Гарин.

– Всё равно это не футбол и не волейбол, так что я запрещаю ваши дальнейшие соревнования.

– Ну значит не судьба, – шепнул я стоявшему рядом Игорьку, – отложим маленько выяснение наших отношений.

И я начал сматывать сетки со столбиков – сопрут ведь, если на ночь оставишь.

-–

– Завтра в кино сходим? – спросила меня Лена, когда уже всё закончилось, народ разошёлся, волейбольные сетки были сданы в кладовку и шум и гам обсуждений сегодняшнего шоу окончательно утих.

– Это в Урицк что ли? – спросил я. – Туда же час идти, а потом час обратно – не страшно?

– Неа, ни капли не страшно, – гордо заявила она. – С тобой теперь ничего не страшно, как ты этого Бобикова разделал – приятно посмотреть было. Я была неправа, – со вздохом далее призналась она, – когда говорила, что они тебя отмудохают.

– Бывает, – философски заметил я, – а в кино пойдём, конечно, мне и самому интересно, что это за городок такой Урицк, а то всё мимо проезжаем, а внутри ни разу не были. Что за кино-то там идёт?

– Мы, когда по городу проезжали, афишу на ближайшую неделю прочитала – должны показывать «Капкан», «Как украсть миллион» и «Есению» какую-то.

– Стой-стой, Капкан это ж третья часть саги про комиссара Миклована, кажется…

– Точно, только Миклована же во второй серии убили, так что тут без него.

– Про миллион это Одри Хёпберн и Питер О’Тул, как они картину из музея крали, это я помню, а Есения что за хрень?

– Мексиканская мелодрама, – пояснила Лена, – про любовь цыганки и офицера.

– Вот это без меня, а на первые две с удовольствием схожу.

– Что, не нравятся мелодрамы?

– Не сказать, чтоб совсем, но не очень… с трудом доходят до меня такие сюжеты… вот знаешь, почему женщины в футбол не играют, а мужики художественной гимнастикой не занимаются?

– Догадываюсь, но ты объясни, раз начал.

– Потому что есть чисто мужские занятия и развлечения, и есть чисто женские – и они довольно часто никак не пересекаются. Любовные мелодрамы это женское…

– Интересно ты рассуждаешь, – задумчиво сказала Лена, – и вообще ты серьёзно изменился за последние два дня. Как будто тебя подменил кто…

– Да никто меня не подменял, – поспешил откреститься от этого варианта я, – просто накопилось достаточное количество изменений, которое вот так резко перешло в новое качество. Поцелуешь меня на дорожку? – сменил тему я.

– Больно ты быстрый, – мгновенно ответила Лена, – завтра может быть, но не сейчас.

И она убежала на свой третий этаж, оставив меня на сходнях. Ночь прошла более-менее спокойно, но утречком я проснулся от дикой боли в пальцах правой ноги. Жгло там немилосердно, поэтому я энергично задвигал ступнёй по простыне.

– Во, на велосипеде поехал, – услышал я радостный голос Ахундова. – Далеко собрался?

Я поcмотрел, что там у меня с пальцами – между большим и следующим была вставлена спичка, которая уже обгорела и потухла. Ясно всё, они мне сделали так называемый велосипед, любимую забаву дебилов в пионерских лагерях.

– Игорёк, – сказал я, встав с койки, – мы же вчера договорились, что будет честное выяснение отношений. Чо за детские подставы?

– Ничо мы вчера не договаривались, о чём с таким чмом вообще договариваться можно?

– А если я тебе сейчас руку, например, сломаю? – предложил я свой вариант.

– Ой-ой, герой какой, – заойкал Ахундов, – ну вот моя рука, ломай.

Я немедленно ухватил его руку за большой палец и взял на излом – такой приём я отдалённо помнил в эпоху своего увлечения джиу-джитсу. Игорь тут же упал на колени и заорал, что было мочи… ну отпустил я его конечно, чтобы народ в соседних отсеках не перепугать. Но это не помогло – буквально через десяток секунд в нашу палату ворвался физрук Фирсов, он на нашем этаже ночевал.

– Что тут происходит? – возмущённо спросил он, – что за дикие крики?

– Всё хорошо, Сергей Палыч, – успокоил его я, – Игорь увидел мышку и испугался.

– Это правда, Игорь? – решил он уточнить вопрос.

– Правда, Сергей Палыч, – сдавленным голосом отвечал Ахундов, массируя себе большой палец.

– А с пальцем у тебя что? – заметил его манипуляции физрук.

– Задел за спинку кровати, – без моих подсказок пояснил он.

– Ну-ну, – заметил Палыч, – в следующий раз не ори так, когда новую мышь увидишь.

На этом наши беседы о прекрасном с Игорьком и завершились, но думаю, что не окончательно… а на завтраке новая вводная появилась – ко мне подошла Наташка Овчинникова, большая и активная гром-баба, наш постоянный уже пару лет комсорг школы и заявила мне непререкаемым тоном:

– Так, Малов, ты зачислен во вторую команду лагерного КВНа, репетиции после обеда на в фойе дебаркадера.

– А почему не в первую? – сразу вырвался у меня вопрос.

– Ну я рада, что насчёт зачисления у тебя вопросов нет, – довольно усмехнулась она, – а во вторую, потому что ты на втором этаже живёшь.

Я не стал углубляться в тонкости формирования команд, а вместо этого задал другой вопрос:

– Первый же этаж, где фойе, закрыт на ключ, как мы туда попадём?

– Не волнуйся, этот вопрос я решу. Не забывай – в два часа первая репетиция.

Вот же новая напасть, подумал я… и потом, этот КВН года три уже, как под запретом, нету больше никакого КВНа… а друг мой Колька, молча выслушавший весь этот разговор, высказался наконец:

– А я тоже хочу в КВН – возьми меня с собой.

– Да какие вопросы, Колян, пошли конечно. Боюсь только, что для зачисления ты должен будешь понравиться Наташке.

– Я постараюсь, – серьёзно ответил он.

Поле нам сегодня досталось традиционно-морковное, спина уже не болела, ну почти не болела, соседями мне попались неразговорчивые семиклассники, так что никаких происшествий до обеда не случилось ни одного. Ну кроме разговора с Леной уже перед столовкой.

– Тебя, говорят, в КВН зачислили? – спросила она меня.

– Так точно, товарищ Проскурина. А ты откуда знаешь?

– У нас тут все про всех всё знают, – туманно ответила она, – значит вместе будем выступать, я тоже во втором отряде.

– Вот и классно, значит встречаемся через час на первом этаже… хотя стой – Наташка же мне сказала, что во второй отряд зачисляют тех, кто на втором этаже живёт, а ты же с третьего?

– Значит, бывают в этом деле и исключения, – заметила она и отошла к своим подружкам, Ирке с Таней.

А Игорёк про меня тоже не забыл, подкараулил после обеда и напомнил, что вечером у нас будет финальное выяснение отношений.

– И где ж оно состоится? – спросил я.

– Я тебе об этом после ужина скажу – готовься.

Я пожал плечами, мысленно решил готовиться, а сам вместе с Колей подался на первый этаж нашего непотопляемого дебаркадера. Заходить туда, оказывается, надо было с другого конца, не с того, где мы обычно забирались на свой второй этаж. По центру был красиво оформленный вход, и даже вверху полукругом сохранилась устаревшая уже надпись «Волжское речное пароходство». Далее было большое и пыльное фойе, где и собралась команда КВН за номером два. В ней кроме Наташи и Лены были заняты Ваня из нашей комнаты и ещё три более-менее знакомых пацана из девятых классов. И леночкины подружки тоже в углу сидели, чёрненькая Ира и беленькая Таня. Итого восемь душ, не считая меня и Коли.

– Привет всей честной компании, – поздоровался я, – а это Коля, он тоже хочет в КВН.

– Посмотрим, что он умеет, тогда и решим, – сжала губы в куриную гузку Наташа. – Итак, мы начинаем…

– Мы начинаем КВН, – автоматически вырвались у меня слова будущего гимна этой игры.

– Начал если уж, то продолжай, – недовольно зыркнула на меня Наташа.

– Просто я подумал, что раз уж мы взялись играть в КВН, то начинать его можно какой-нибудь весёлой песенкой, примерно такой (и я с чувством зачитал первый куплет известной песни)… дальше я пока не придумал.

– А зачем по два раза повторять слова, чтобы самые тупые поняли что ли? – задала неожиданный вопрос Лена.

– Это такой приём, – пояснил я, – для усиления восприятия. И потом так лучше в стихотворную фразу ложится.

– Ясно, – отрезала Наташа, – песню общим голосованием утверждаем, Малов, чтоб к завтрашней репетиции слова и музыка были готовы.

Ничего себе, подумал невольно я, только-только влился в коллектив, а уже что-то ему должен.

– Идём дальше. Тему нам утвердило руководство – всё про наш ЛТО, короче говоря. Так что просьба держаться темы и не расплываться. В КВНе, как известно, есть такие конкурсы – приветствие, разминка, бой капитанов, домашнее задание… и ещё что-то, забыла.

– Кстати, про капитана, – встряла беленькая Таня, – для начала надо выбрать его, раз уж такой конкурс-то будет.

– Надо, – сурово сказала Наташа, – предлагаю себя, кто-нибудь против?

– Я против, – высунулся Ваня, – лучше Малова, по-моему, никого на эту должность не найти.

Наташа покраснела, но стойко перенесла этот выпад.

– Тогда голосуем, кто за меня, прошу поднять руки.

Подняли только она и один парень из девятого класса.

– Кто за Малова.

Тут было аж пять рук, я уж не голосовал из скромности.

– А ты что же, Витя? – спросила она меня, – ты за кого?

– Воздерживаюсь, имею такое право, – туманно ответил я.

– Хорошо, общим голосованием утверждаем капитаном Малова. Может, ты дальше сам вести собрание будешь, раз уж тебя старшим назначили? – ядовито спросила она меня.

– Без проблем, – бодро ответил я и переместился на её место, она же села в самый дальний угол.

А я начал вспоминать, что там было популярным в этом КВНе после его второго пришествия на экраны… и что можно было показывать сейчас и что нет… и что показалось бы смешным вне тогдашнего контекста.

И вспомнил, память у меня всегда неплохая была.

– Я думаю, что разбивать КВН на запчасти несколько неправильно, – начал я, откашлявшись, – надо выработать свою линию и тащить её с самого старта и до самого финала.

– И как это на практике организовать? – тут же не выдержала Наташа из своего дальнего угла.

– Очень просто, Наташенька, надо найти свою фишку и тащить её по всей программе.

– И что у нас будет за фишка? – не унималась она.

– Ну хотя бы такая… – я лихорадочно перелистал в уме все виденные мною ролики КВНов в Ютубе и предложил то, что на поверхности лежало, – все помнят детский стишок «Пиф-паф ой-ой-ой»?

– Ну помним конечно, – за всех ответила Наташа, никак не желающая отходить от кормил правления.

– На этой основе и можно прыгать хоть пять конкурсов, хоть шесть подряд.

– Это как например? – не унималась Наташка. – И какая связь зайчиков с нашим лагерем?

– Объясняю, – прошёлся я по фойе до конца (длинное-то оно какое) и обратно, – у нас тут главный овощ какой? Правильно, морковка. А где морковка, там и зайчик, на одной этой параллели можно с десяток смешных шуток срубить.

– Допустим… – несколько смешалась активная Наташа. – Приведи хотя бы парочку подходящих шуток на эту тему.

– Вот же проблема какая, – чуть задумался я, вспоминая подходящие анекдоты, – ну хотя бы такая – знаете ли вы, что настоящий мужчина должен быть похож на зайца?

– Нет, не знаем, – вступила в диалог Лена, – почему?

– Всегда немного косой и всегда при капусте.

– Капуста это деньги что ли?

– Да, в кругах продвинутой молодёжи сейчас так принято выражаться.

– Хорошо, давай следующую.

– Катится Колобок, а навстречу ему Заяц.

– Уже смешно, – сказала Лена.

– Колобок-колобок, я тебя сейчас съем, – говорит Заяц. А Колобок ему отвечает, – Нет, косой, это я тебя сейчас съем. Вот так появился на свете первый пирожок с мясом.

– Давай тогда уж и третью.

– Не вопрос… встречаются два охотника, один говорит «представляешь, как я вчера попал – пошёл на охоту и забыл взять с собой ружьё», «бывает, и когда ты об этом вспомнил?», спрашивает второй, «когда вернулся домой и начал показывать жене зайца».

– Пойдёт, наверно, – не слишком уверенно ответила Наташа, – к завтрашнему дню набросаешь ещё штук пять-шесть таких же.

– Да, конечно, мне это раз плюнуть, – отвечал я, досадуя в душе, что рулит всем по-прежнему эта комсоргша, а не я. – Теперь про музыку… у нас кстати в лагере есть какой-нибудь музыкальный инструмент и человек, способный сыграть на нём?

– Конечно, – первый раз вступил в разговор один из девятиклассников, – вот Ваня музыкалку закончил по классу баяна.

– Правда, Ваня? – уточнил я у него.

– Правда, – немногословно отозвался он. – А баян в кладовке у завхоза лежит.

Что-то я там никаких баянов не видел, когда сетку искал, невольно подумал я, но останавливаться на этом пункте пока не стал.

– Отлично, значит музыкальное сопровождение нам обеспечено – слова и тексты, касающиеся зайчиковой тематики, я к завтрашнему дню набросаю. Да, а что это я один всё болтаю? – неожиданно пришёл мне в голову такой вопрос, – может у кого-то есть другие идеи? Так вы предлагайте, не молчите.

С предложениями было туго, только Таня смогла выдавить из себя, что хорошо бы несколько пародий на руководителей лагеря сделать, народу это обычно нравится.

– Отличное предложение, – подбодрил его я, – вот и займись этим… запиши наиболее характерные для каждого руководителя выражения и действия, попробуем их обыграть. Ну и на этом наше первое собрание можно бы посчитать закрытым, – полу-спросил я, глядя на Наташку.

Она кивнула головой и поднялась со своего места:

– Значит к завтрашнему дню такие задания – Малов пишет текст и музыку к заглавной песне, ну и ещё к парочке песен про зайцев, Ваня добывает баян и приносит его, Таня придумывает пародии, а все остальные думают и сочиняют шутки. Расходимся.

– Ну что, идём в кино-то? – спросил я у Лены, когда мы спустились по сходням на горячий песочек, – или передумала?

– Конечно идём, – бодро отрапортовала она. – Только со мной Таня ещё хочет пойти, чтобы не так страшно было.

– Тогда я Кольку тоже с собой возьму, не возражаешь?

– Кольку значит Кольку – бери. Выходим сразу после ужина.

– Да, и у меня сегодня ещё одно маленькое дельце имеется, но, надеюсь, я с ним разберусь до ужина.

– Опять драка?

– Ты как в воду смотришь – с Игорьком у нас не все вопросы прояснёнными остались, но на этот раз уж мы собирать толпу не будем, приватно разберёмся.

Игорь меня тут же практически и атаковал… нет, не ударом в нос, а пока предложением о месте и условиях встречи. Я со всем согласился, и вот через четверть часа мы вчетвером (он позвал Босого, а я Кольку для равновесия) маршируем строго по линии, пролегающей между дебаркадером и столовкой. Там, согласно утверждению Игорька, скоро обнаружится ровная площадка, поросшая травой, закрытая со всех сторон кустами смородины и ивняком. Там и будем соревноваться, кто круче и могуче, так сказать…

– Пришли, – сказал Босов, сплёвывая далеко в сторону, – готовьтесь, пацаны.

Я тут же скинул рубашку и треники, остался в одних трусах общества «Трудовые резервы» (созданного между делом в 1943 году Советом народных комиссаров СССР для вовлечения в занятия спортом учащихся начальных, средних и профтеховских заведений) и начал прыгать, имитируя бодрую разминку. Коля стоял рядом, насупившийся и какой-то весь мутный.

– Ты чего такой смурной? – тихо спросил я у него.

– Сдаётся мне, что Игорёк твой какую-то подляну приготовил, – выдал он мне накопившееся у него в душе.

– С чего это взял? – решил уточнить я.

– Я видел, как они с Босым с утра шептались о чём-то, это раз, то, что голыми руками тебя не возьмёшь, они вчера ещё поняли, это два…

– Ну давай сразу и три, не тяни, – подогнал его я.

– А три заключается в том, что у Босого за пазухой какой-то свёрток лежит… закутанный в платочек. Скорее всего ножик там у него…

– Нож это нехорошо, – подумав, отвечал я, – а где они его взяли-то, если на нашей кухне, то нестрашно там все ножи тупые.

– Где взяли, не могу сказать, но точно не на кухне.

– Спасибо, что предупредил, – поблагодарил я другана, – как говорят умные люди, предупреждён – значит вооружён.

А сам попрыгал ещё полминуты и объявил противной стороне, что готов к бою и походу.

– Значит, правила такие, – заявил Босов, – что никаких правил нет. Можно бить во все точки и использовать все подручные предметы, которые сможете найти. Время три минуты.

– Погоди-погоди, – остановил его я, – про подручные предметы давай поподробнее, такого пункта в правилах я что-то не припоминаю.

– А чего подробнее-то? – вызверился на меня Босой, – я всё сказал, ты всё услышал.

– Чего у тебя за пазухой спрятано? – прямо перешёл я к интересующему предмету. – Покажи сначала, а потом уж и начнём.

– Лови, Ахун, – это Босов крикнул Игорю, игнорируя мои слова, и да, это оказалась финка весьма наворочанного вида. – Погнали.

А вот это уже совсем нехорошо, подумал я, отыскивая взглядом что-нибудь подходящее на этой площадке. Увидел сухой ствол от ивняка, валявшийся тут явно с прошлого года… а, пойдёт и это – поднял его, быстренько обломал тонкую верхушку, осталась палка длиной полтора метра примерно. И толщиной сантиметра три с толстого конца.

– Ну погнали, значит погнали, – обратился я к Игорьку, – гони.

А сам взял свой дрын посередине и начал крутить его, перебрасывая из руки в руку. Игорь выставил руку с ножом далеко вперёд, присел и начал осторожно придвигаться ко мне, следя за летающей палкой.

– Ты не боишься, Игорёк, – спросил я у него, пока он ещё был на достаточном удалении, – загреметь по тяжёлой статье?

– Это по какой? – спросил вместо него Босов.

– Если не до смерти меня зарежешь, то это тяжкие телесные, причём умышленные, до восьми лет, а если уж до конца пойдёшь, то это и вовсе будет 103 статья, до 10 лет… а если отягчающие обстоятельства найдут, то ломиться тебе будет уже 102 статья, там и до вышки можно докатиться… ты, конечно, лицо несовершеннолетнее, вышку тебе не выпишут, но пятнарик вполне могут. Нравятся такие перспективы?

– Врёшь ты всё, – заорал Босов, – Ахун, бей его, гада!

И Ахун ринулся на меня, целя ножом в живот. Я сумел как-то извернуться, так что нож вместе с его рукой пролетел мимо, а у Игоря открылся незащищённый затылок, по которому я немедленно и саданул комлем своей палки. Он упал, попытался подняться, но я оказался быстрее и сначала стукнул палкой по его правой руке, так что нож вылетел из неё, потом откинул нож ногой подальше, а сам заломил его руку за спину и начал подтягивать её к самой шее… это очень больно…

– Ну всё-всё, сдаюсь, – заорал он через пять секунд после начала болевого приёма.

Я для порядка подержал его ещё немного, потом отпустил и спросил у Босова:

– Бой закончен?

– Закончен, – угрюмо ответил он, смотря куда-то в сторону, – с ним закончен. А со мной ты ещё встретишься.

– Может прямо щас и встретимся, раз уж мы все тут собрались? – предложил я.

– Нет, я сказал потом, значит потом, – буркнул тот и начал помогать Игорьку встать на ноги.

– Ну и ладушки, – ответил я натягивая обратно майку с трениками, – только давай уже без ножей.

Мы посоветовались друг с другом и решили, что если выходить в кино после ужина, в восьмом часу, назад вернёмся не раньше одиннадцати, поэтому что? Правильно, я провёл разъяснительную работу среди руководства и получил добро на пропуск ужина, получение питания сухим пайком и возврат в лагерь не позднее десяти часов вечера для всех нас четверых. Не скажу, что это просто удалось, но всякая работа красна результатом, а не процессами её выполнения, а результат в этом конкретном случае был строго в нашу пользу.

– И чего там нам в сухпаёк положат? – сразу же поинтересовался Колян.

– Да как обычно, наверно, – со вздохом отвечал ему я, – по бутерброду с котлетой, печеньки и яблоко.

– Ладно, я согласен, – махнул рукой он, – а у девочек спрашивал?

Спросил и у них, получил ровно такое же согласие. И вот мы все вместе уже уходим от опостылевшего дебаркадера куда глаза глядят, а глядят они у нас в данном случае строго на север на славный город (а если уж быть точным, то посёлок городского типа) Урицк, названный так в честь видного революционного деятеля Моисея Соломоновича Урицкого, зверски застреленного в 18 году эсером Канегиссером.

– Так я узнала, что там за кино идёт сегодня, – сказала Лена, когда мы завернули за ближайшую старицу, – «Как украсть миллион».

– Нормальный выбор, – одобрил я, – старенькое, правда, кинцо, но Одри Хэпберн с Питером О’Тулом скучать не дадут.