Сергей Страхов
Правнук брандмейстера Серафима
Посвящается моей жене Оксане
© С. Страхов, 2020
© ИД «Городец», 2020
Предисловие
Человек, который всем (и самому себе) кажется обыкновенным, внезапно, по цепочке случайностей (и это не случайности, конечно), попадает в собственное, одному ему предназначенное место силы. И все меняется.
Нет, это не про попаданцев. Это про нас с вами.
В книгах такое происходит намного чаще, чем в жизни. Но писатели не столько выдумывают, сколько обнаруживают таинственные тропы, которые ведут человека к самому себе. Конечно, работает фантазия, конечно, применяется фантастика. Но фантастическое в таких книгах метафорично и символично.
В романе Сергея Страхова «Правнук брандмейстера Серафима» главный герой – потомственный пожарный. У простого парня Славы Танюшкина особые отношения с огненной стихией. Может, мистическая связь. А может, храбрость и мастерство. Или одно неизвестным способом переплавляется в другое? Слава сам не понимает, как это работает.
Танюшкин летит в отпуск на Гоа, но попадает совсем в другое место. Священный город Варанаси, город великого бога Шивы. Город-храм, город-крематорий. Жирно дымят погребальные костры на берегу Ганги. По реке проплывают полуобугленные трупы. Нет, это не результат криминала. Это останки тех, кому не хватило денег на дорогие дрова. Но все равно – умереть и быть сожженным в Варанаси значит разорвать круг перерождений. Старики, почуявшие близкий конец, ждут в Варанаси прихода смерти, месяцами живут ради этого в приютах. На европейский взгляд, кошмарные картины. Если смотреть из глубины индийской культуры – Варанаси величав и прекрасен. Сердце Варанаси – священный огонь.
В романе Сергея Страхова, как и у Нила Геймана в «Американских богах», действуют древние божества: Брахма, Шива, Ганеша. Нил Гейман взял эпиграфом к одной из глав цитату из известного индолога Уэнди Донигер О'Флаерти, так писавшей об индуистских божественных сущностях: «Это символы, до которых не может возвыситься ни один человек… Это актеры, которые разыгрывают роли, реальные только для нас; это маски, за которыми мы видим наши собственные лица». Боги в романе Сергея Страхова – самостоятельные персонажи, очеловеченные «ролями» до психологической достоверности, свойственной реалистической прозе. Одновременно они – часть нашей культурной ДНК, глубинная, архаичная, не всегда осознаваемая. Потому они могут управлять нами и нас символизировать.
Что же происходит в книге? Боги решили переиграть сюжет «Рамаяны», заново выпустить в человеческий мир демонов-ракшасов. Славе Танюшкину, человеку огня, достается в Варанаси роль нового Рамы. Исход дубль-войны неизвестен. Танюшкин, конечно, не готов. И при этом в Варанаси он не один.
Всякая человеческая судьба – сад расходящихся тропок. В свое время Танюшкин мог отмазаться от армии, уехать в Москву, поступить в институт, сменить фамилию на более благозвучную, сделать карьеру в банке. Получился бы совсем другой человек: трусоватый, потому что зависим от начальства и всегда висит на волоске; амбициозный, замахнувшийся на уровень жизни, который пока не по карману; конечно, утративший родовую связь с огнем. В жизни, когда человек проходит развилку, реализуется один вариант. В романе состоялись оба. А что будет, если Танюшкины встретятся? Этот сюжетный эксперимент автор ставит, разумеется, в Варанаси, где возможно если не все, то многое.
Роман Сергея Страхова можно читать как увлекательный экшен, окрашенный мягким юмором и поддержанный изрядным знанием индийской мифологии и современной Индии. А можно увидеть здесь новый извод постмодернизма, продолжающий играть классическими сюжетами, но обращенный к искреннему чувству.
Ольга Славникова
Пролог
– Целых два миллиона долларов…
– Всего два миллиона долларов! Господа, у вас такой вид, будто вот-вот наступит конец света, а речь идет об обычной комиссии за организацию сделки!
Светловолосая женщина лет двадцати семи в дорогом темно-синем костюме встала и решительно, по-мужски протянула руку одному из собеседников, которые тоже стали торопливо подниматься, собирая разбросанные по столу листы бумаги.
На ее лице застыло безмятежное выражение. Губы растянулись в вежливой улыбке, обнажая ровные зубы. В зрачках, в радужках глаз цвета серого шлифованного гранита ничего нельзя было прочесть.
Так смотрит античная статуя – взгляд обращен внутрь себя и в то же время скользит по залу музея, никогда не встречаясь с глазами толпящихся внизу посетителей.
– Господа! Было приятно с вами работать! Спасибо за конструктивный подход!
Последние слова она произнесла ровным, ничего не выражающим тоном, но угрюмо застывшие мужчины почувствовали скрытую иронию. Что греха таить, они ее недооценили.
Стройная фигура исчезла в дверях переговорной, а двое клиентов, генеральный директор и юрист, еще некоторое время молчали, приходя в себя.
– Инвестбанкиры – люди не сильно приятные, но эта – просто стерва! – первым не выдержал юрист.
– Хуже! – генеральный сорвал с потной шеи галстук и бросил его в портфель. – Такое впечатление, что она до копейки просчитала, сколько мы готовы заплатить, и давила до последнего. На вид – кукла Барби, а на деле – компьютерная мясорубка!
А Марианна в это время быстро шла по коридору банка, и мужчины, как всегда, оборачивались ей вслед. Но сейчас ей было плевать на их восхищенные взгляды, хотелось поскорее остаться одной.
Встреча с клиентами только началась, а таблетка уже перестала действовать. В висках снова заворочалась горячая пульсирующая боль. Слушая в этот момент юриста, она механически кивала, напряженно следя взглядом за тем, как шевелятся его губы, но с трудом понимала, о чем он говорит.
Мелькнула трусливая мысль извиниться и опрометью выбежать из переговорной, но она знала, что делать этого нельзя. От успеха сегодняшней встречи зависела годовая премия всего департамента…
Еще несколько шагов, и она наконец в своем кабинете. Проглотила сразу две таблетки пенталгина. Запила остывшим чаем. Подошла к окну и привычно прижалась лбом к холодному влажному стеклу. Медленно прикрыла глаза.
Последние дни слились в один бесконечный кошмар. Надо было заканчивать сделку, а у нее ни с того ни с сего случилась бессонница. Лишь под утро удавалось задремать на час или два. А в семь звонил будильник, и она плелась в душ, по-старушечьи шаркая икейскими тапочками. Потом заваривала крепкий кофе и, заставив себя проглотить пару бутербродов с сыром, ехала на работу.
От постоянного недосыпа весь день зверски болела голова. Таблетки Марианна пила чуть ли не горстями, и они ей совсем не помогали. В субботу выбралась к врачу, но только напрасно потеряла время. Ей померили давление и рекомендовали взять отпуск, а в идеале – сменить род деятельности. Хороший совет, не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать…
На столе завибрировал мобильный. Она нехотя отошла от окна и взглянула на экран – с фотографии улыбался молодой загорелый брюнет. Помедлив, поднесла телефон к уху.
– Привет! Надеюсь, ты их сделала? А то пропала на целую неделю! – загремел раздражающе веселый голос. – Привет, Кирилл! – ответила она ровным тоном. – Сделала. Завтра закроем сделку года.
– Нисколько в вас не сомневался, миледи! Тебя уже можно называть старшим вице-президентом?
Она проигнорировала его вопрос и, сдерживаясь, спросила:
– Ты из-за этого позвонил? Или у тебя что-то срочное?
– Конечно! – охотно откликнулся он. – У меня для тебя сюрприз! Я взял нам билеты…
– Ты знаешь, я терпеть не могу сюрпризов! – Марианна поморщилась и привычно потерла ноющие виски. – Но сегодня удачный день, прощаю! Куда билеты? В Большой?
– Не угадала! – засмеялся ее невидимый собеседник. – Помнишь, ты говорила, что заниматься йогой в Москве скучно? А через две недели у тебя отпуск по графику. Вот я и придумал купить билеты в Индию! Полетим вместе со знакомыми ребятами…
– Куда?!
Она злилась на его дурацкую выходку и знала, что делать этого нельзя – сейчас у нее подскочит давление и начнет ломить виски и затылок.
– Сначала в Дели, а потом в Варанаси! Это город на Ганге…
– Какой еще Варанаси?!
Удивительно, но, вопреки предчувствиям, название неизвестного индийского города произвело противоположный эффект – в голове слегка прояснилось.
– Только представь: древняя магия, тайны богов, праздник огней Дивали…
Казалось, он зачитывает рекламный проспект.
– Ты еще про тантрический секс вспомни! – снова взорвалась она, не думая о последствиях. – Совсем с ума сошел? Мы же в Рим собирались! Откуда ты взял этот свой Варана… си…
Она запнулась на полуслове и недоверчиво прислушалась к новым ощущениям. В голове разливалась удивительная легкость. Словно гелий в воздушном шарике. Странно…
– Рим? Да что там хорошего в ноябре?! – продолжал вещать из динамика жизнерадостный голос Кирилла. – Одни дожди! Не упрямьтесь, миледи. Говорят, в Индии нужно побывать хотя бы раз в жизни!
Часть первая
Глава 1
Боги
Двое сидели за столиком дешевого кафе, откуда открывался чудесный вид на Гангу, и ели рис со шпинатом. Трудно было представить более непохожих собеседников.
Первый – молодой красавец в темных очках, чье суровое лицо словно сошло с киноафиш Болливуда. На крепкой шее – серебряная цепочка с жутковатыми подвесками. Стоило ему пошевелиться, начинали покачиваться крохотные черепа, искусно вырезанные из кости.
Второй – смешной толстячок неопределенного возраста с круглой лысой головой, огромным носом и оттопыренными, как у слона, ушами. Он сидел, терпеливо сложив пухлые руки на большом животе, и его маленькие умные глазки с грустью смотрели на молодого спутника. – Никак не могу привыкнуть к твоему новому виду, – заметил первый, захватывая лепешкой рис и отправляя в рот. – Рассказывай, что там у тебя стряслось.
– Ваша жена беседовала с Бр… – робко заговорил толстячок глуховатым голосом.
– Называй его господин Б, – поморщился собеседник. – В конце концов, это мой город и мои правила.
– Хорошо, – послушно согласился тот. – Так вот, она попросила господина Б. продолжить историю ракшасов с момента гибели Раваны…
– Но зачем? – поразился молодой, переставая жевать. – Как ей такое в голову пришло?
– Ей скучно. Не сочтите за дерзость, но вы так редко бываете дома.
– Женщины! Ей скучно! Прекрасная причина перевернуть мир вверх дном! Надеюсь, наш великий творец ей отказал?
– К сожалению, не сумел. Вы знаете его доброту…
– Его доброта у меня поперек горла! – молодой, словно ему не хватало воздуха, рванул ворот рубашки, открывая на шее большое родимое пятно чернильного цвета. – В прошлый раз он подарил Раване, как бы это сейчас назвали…
– Полный иммунитет, – почтительно подсказал собеседник.
– Точно! – согласился красавец. – А до этого похожую шутку он проделал с асурами. И нам пришлось здорово потрудиться, чтобы решить проблему. Уму непостижимо, как можно раздавать такие обещания!
– Вы правы, но…
– Вот уж новость так новость, – словно размышляя вслух, заговорил молодой. – Равана мертв, но его сторонники только и ждут, чтобы вырваться из своих нор. На них тоже распространяется этот проклятый иммунитет. Того и гляди начнется новая война, а у нас связаны руки… – Война неминуемо начнется! – огорченно откликнулся толстячок. – Господин Б. дал обещание, и оно уже запустило цепь событий. Хотя какое-то время у нас есть.
– А почему нельзя прекратить это в самом зародыше? – крылья точеного носа красавца побелели от сдерживаемой ярости.
Он произнес свои слова, не повышая голоса, но разговоры за соседними столиками внезапно смолкли, потому что люди почувствовали, как тяжело стало дышать. Спешивший с заказом официант замер посреди зала, хватая воздух разинутым ртом.
– К несчастью, даже вы не в силах повлиять на сценарий новой истории, – успокаивающе заговорил его спутник. – Сценарий пишут не люди и не боги, линия судьбы сама решает, каким ему быть.
– Но хотя бы выбрать главного героя? Уж на это-то мы способны? В конце концов, все будет зависеть от того, как новый Рама сыграет свою роль! – молодой с трудом взял себя в руки.
– Нет, – покачал головой толстячок, – максимум, что мы можем – это попытаться его найти до того, как наступит кульминация.
– Вот и займись этим, – мрачно посоветовал красавец, отставляя в сторону пластиковую тарелку, – а то пока мы треплемся, как два кинопродюсера, мир катится в пропасть!
Глава 2
Горящая путевка
Внутреннее «я» Славы Танюшкина, который в свои тридцать три отличался завидным ростом и разворотом плеч, раскололось на две неравные части.
Один Танюшкин, маленький, словно игрушечный оловянный пожарный, сейчас пробирался к выходу из подвала горящего здания, волоча за собой беcчувственное тело начальника караула Рожнова.
Пот горячими ручьями тек по лбу, щекотал брови и ел глаза. Он ослеп в дыму и почти оглох. Слышал только рваные всхлипы собственного дыхания в легочном автомате и пронзительный свист сигнального устройства.
Сигнализатор надрывался уже целую вечность. Воздух в баллоне заканчивался, и Танюшкин знал, что времени у него оставалось в обрез. Однако он медленно и упрямо пер на четвереньках вперед, и ему не приходило в голову перерезать веревку, на которой он тащил начкара, и выбираться одному.
Танюшкин, тот, который игрушечный, не думал о смерти, ему было не до того. Он работал: сосредоточенно шарил по стене рукой, нащупывая дорогу, рывком подтаскивал неподъемную тушу Рожнова, останавливался передохнуть и стучал пристяжным карабином по гулкой кафельной плитке. Не терял надежды, что ребята из его отделения услышат и придут на помощь. Мысли в оловянной голове ворочались самые простые:
«Ну что за человек Рожнов! Как в отпуск, так Танюшкин не заслужил, а как в подвал, так – Танюшкин, за мной!»
Другой Танюшкин, такой большой, что его невидимые плечи упирались в стены коридора, видел и слышал все. Он физически ощущал, как дым перестает течь и, повторяя форму параллелепипеда коридора, застывает в жарком пространстве, упругий и плотный, как поролон.
Он смотрел, как внизу движется по длинному коридору его игрушечный близнец, мокрый, словно его окунули в купель с горячим потом, как страшно хрустят у него под боевкой лопатки, мышцы ног сводит судорогой, а сильные руки дрожат и предательски подламываются. Видел под маской синюшные губы и липкую восковую щеку Рожнова, знал: инфаркт, начкара не спасти.
Он чувствовал, как истончается и тускнеет нить человеческой жизни, как прозрачные невесомые молекулы воздуха вырываются из горла стального баллона и неумолимая стрелка манометра движется по красному сектору к мертвой нулевой отметке.
Он видел, как огонь настороженно наблюдает за ним, прячась за раскаленной кирпичной кладкой и дубовыми, сделанными на совесть, перекрытиями потолка. Будто гигантский рыжий пес, который изготовился к прыжку и вдруг замер, бешено раздувая ноздри, пробуя на вкус знакомый запах, который всколыхнет в его сознании сотни размытых образов.
Он ясно различал светящуюся фигуру высокого человека в пожарной каске с гербом, какие носили брандмейстеры в начале двадцатого века. Отсветы пламени плясали на крутом медном гребне и вспыхивали в густых огненных усах. Мерно поскрипывали сапоги гармошкой из лоснящейся хромовой кожи. Человек медленно шел по коридору, мягко ступая по скользкому кафелю, и его потное медно-красное лицо было торжественным и суровым.
Рядом с ним, ничего не замечая вокруг, теряя последние силы, полз на карачках к выходу упрямый оловянный Танюшкин. Полз и тащил за собой тело хмурого неуживчивого начкара Рожнова, тяжелое, как кожаный мешок, набитый охотничьей дробью.
А потом воздух в баллоне закончился, и оба Танюшкиных, и большой и маленький, перестали существовать…
– Посмотри, на кого похож! Тебя, как курицу, на кухонных весах можно взвешивать! – бушевала старшая сестра, яростно запихивая джинсы Танюшкина в потертую красную сумку с белой надписью «Спорт». – Два дня как из больницы, а заладил: «Индия, Индия»!
Мать, такая же маленькая, ершистая, помалкивала, недовольно поджимая губы.
– Так я что… я ж не говорил ничего… – виновато бубнил Слава, провожая взглядом исчезающие в сумке джинсы, которые он как раз собирался надеть.
– Чем тебе, скажи на милость, наша средняя полоса не угодила? А прививки? Там же малярии всякие!
– Да спрашивал я насчет прививок, спрашивал. Сказали, на море не надо. Гоа – вообще не Индия, – примирительно отвечал Слава, терпеливо извлекая из сумки только что засунутые сестрой джинсы и сочиняя на ходу: – Здоровый сухой климат…
Он провел ладонью по ежику выгоревших волос, снова с огорчением отметив, что на макушке они продолжают редеть, и неопределенно пожал широкими плечами. Его добродушное лицо выражало мучительную растерянность.
Танюшкину было стыдно. С отпусками в их семье дело обстояло непросто. Мать и старшая сестра Наталья полагали, что он в свои тридцать три еще недостаточно взрослый, чтобы самому выбирать, когда идти отдыхать. И без него все давно распланировано – каникулы у племянников, дача, огород. Спорить с ними было себе дороже.
Однако на этот раз вмешались обстоятельства. Сначала Рожнов порвал его заявление на отпуск, а потом случилась вся эта история с пожаром в гостинице, занимавшей бывший купеческий особняк, и он оказался на больничной койке…
Танюшкин тяжело вздохнул, вспоминая недавний разговор с командиром отделения Чижовым. Тот пришел проведать его в госпитале перед выпиской.
– Черт-те что творится! – начал он, бухая на тумбочку увесистый пакет с богатырскими красными яблоками, густой аромат которых сразу поплыл по палате, побеждая едкие больничные запахи. – Похоже, теперь на начкара всех собак повесят! В городе уже пошли разговоры: мол, неверно оценил обстановку, вторую категорию пожара объявил, когда уже полыхало так, что мама не горюй!
– Рожнов-то чем виноват? – не поверил Танюшкин. – Он с этажей всех людей вывел, лично проверил, что все чисто. Мы с ним замыкающими шли, когда нас огнем отрезало и пришлось через подвал…
– Ты классный тушила, Славка, – перебил его Чижов, – но ты ни хрена не разбираешься в политике!
– В какой еще политике? – не понял Танюшкин.
– Владельцы здания верещат как недорезанные. Мол, мало пожарных расчетов прислали. Страховая сильно недовольна. Ясное дело, им платить не хочется. Экспертов нагнали, под ногами так и шастают.
– А наше начальство что?
– Они ж тоже люди. Если бы ты Рожнова живым доставил, тебе, как герою, медаль на грудь. А так – для отряда ЧП в квадрате! Он – на кладбище, а тебя нашли с пустым баллоном и еле откачали. Сказать по правде, ты сейчас не герой, а нарушитель техники безопасности.
– Слушай, забыл поблагодарить! Это ж ты меня вытащил! – неловко спохватился Танюшкин.
– Врачам спасибо скажи! – отмахнулся Чижов. – Ты, Славка, всегда был везучим! Но вот что странно: ты до двери пять шагов не дошел, вырубился. А позади вас обрушились перекрытия. По всем законам физики огонь должен был рвануть к выходу и накрыть вас к чертовой матери, а он, наоборот, отступил!
– Чего только не бывает, – вяло согласился Танюшкин, и мысли его переключились на другое.
О смерти Рожнова он узнал на второй день. Только пришел в себя на больничной койке, а уже начал живо представлять, как ему вручают медаль за спасение начкара. Освещенная сцена, он в форме, в зале отец с матерью, сестра с племянниками. Брат одобрительно кивает. У него самого, подполковника ВДВ в отставке, два ордена…
А потом зашла медсестра поставить ему капельницу. Он, расплываясь в дурацкой улыбке, спросил ее о Рожнове, и она будничным тоном, словно отвечая на вопрос о погоде, сказала, что пациент с такой фамилией вчера умер.
Теперь, когда он вспоминал свои глупые мальчишеские мысли о медали, в памяти укором всплывало багровое бульдожистое лицо начкара, и уши горели от стыда, будто у подростка, которого родители впервые застукали с сигаретой на балконе. Когда волок тяжелое тело Рожнова, ни о чем таком не думал, а вот поди же…
– Что ты сказал? – спросил он, поняв, что Чижов давно и увлеченно о чем-то рассказывает.
– Побудь пока шлангом, Славка, – посоветовал тот. – Смени обстановку! Больничный тебе продлили. Помнишь пожар на Ленина? Мы тогда бухгалтершу из турфирмы с третьего этажа снимали? Пока ты тут прохлаждался, заходила благодарить, сказала, есть горящая путевка по смешной цене.
«Горящие путевки. Для пожарных. Уже смешно», – отрешенно подумал Танюшкин и сразу представил, как берет в руки пылающий листок бумаги с надписью «путевка», опасаясь, что огонь перекинется на одежду и он вспыхнет, как факел. Вслух же спросил:
– В Крым?
– Бери выше! На Гоа!