Сергей Семенович Монастырский
Счастливая несчастная жизнь
– Почему ты считаешь это безумством – спросила Марина в ответ на его серьезное признание.
– Потому что это неправильно – разрываться между тобой и семьей!
– А как правильно?
– Уйти к тебе!
– А я тебя звала?
– Нет?
– Нет. Ты же один не придешь – а прихватишь с собой всю свою прошлую жизнь. И жену и дочку. В моей квартире столько не поместится!
– То есть, ты меня не любишь?
– Люблю.
– Чего ж тогда?
– Меня устраивает то, что есть. И устраивает то, что у нас нет семьи, что мы не мельтешим круглые сутки друг у друга перед глазами. В ином случае, возможно, мы бы через месяц разошлись.
… Может быть, Марина была и права. Встречи их, а были они, как минимум, раз в неделю, были праздником, а ожидание этих встреч – ожиданием праздника.
Слава стал привыкать к своему двойному образу жизни, к своему состоянию.
Привыкала и жена, случайно о чем-то догадывавшаяся, но с умной женской интуицией решившая, что лезть не надо, а то ведь придется что-то решать, а так вроде ничего и не происходит.
К тому же Слава по своему любил жену, и постоянно ощущая себя виноватым, использовал любой повод, чтобы как то проявить это.
– Как ты можешь любить сразу двоих? – удивилась как-то Марина.
– Не знаю. Как-то получается…
– А ты можешь? –
– Нет. Но у меня, поэтому только ты одни.
– Но до меня же у тебя был парень?!
– Был. До тебя.
– А как ты поняла, что началось это «до меня»?
– Когда поняла, что тебя люблю.
– Ты же говорила, поняла это через год!
– Да. Пока не поняла, я с ним встречалась.
Слава обиделся. Вернее его мужское самолюбие.
– Значит, весь этот год я ходил рогатым?
– Я же до сих пор сплю рогатой, потому что ты спишь со своей женой!
… С женой и дочкой по-прежнему по выходным они уезжали на машине в какое-нибудь небольшое путешествие. Километров до ста. Ставили на полянке раскладной столик, жарили шашлыки.
В будний день они с Мариной иногда срывались с обеда, с работы и тоже уезжали в поля, куда-нибудь недалеко по бездорожью деревенских дорог, расстилали в самом красивом и укромном местечке легкое одеяло, устраивали пикник, который, как правило, заканчивался безумным сексом на этом же одеяле.
… В отпуск Слава с семьей, недели на две ездил за границу. На пляжный отпуск в Турцию, просто увидеть мир – в Италию, Грецию …
Это было для него самые мучительные дни, несмотря на семейные отпускные радости – он две недели не видел Марину, да и звонить ей было не безопасно – всегда при жене.
Один раз он с Мариной сумел съездить в отпуск, на недельку, в Сочи, под видом командировки.
За два года это были лучшие дни их жизни. Во первых они две недели не расставались. Ни днем, ни ночью. Во-вторых, они сняли под Сочи маленький коттедж с увитым виноградом двориком, и Слава мог сделать для Марины все, о чем мечтал в своих фантазиях.
Он вставал раньше ее, хотя они и так почти не спали, готовил завтрак из бутербродов и яичницы, украшал все эти блюда сорванными во дворе южными яркими цветами, выкладывал на столе сердце из сорванной виноградной лазы, и прокрадываясь к ней под одеяло, будил ее поцелуями в попу.
– Слава! Меня кто-то целует! – кричала, делая вид, что еще не проснулась, Марина.
– Ничего, я ему разрешил! – успокаивал Слава.
Потом они бежали на маленький пляж, на котором лежали, обнявшись, потом купались, тоже обнявшись, потом обедали в кафе – вот тут уже было нельзя обнявшись – зато из кафе мчались домой и там уже до самой ночи валялись, обнявшись, разговаривая или просто целуясь.
