Сергей Савин
Флаги Монсегюра
Длинный торжествующий вой вспорол брюхо осеннему вечеру.
– Понял, – Константин прервал связь.
Старший дознаватель бросился к подъезду. Собачий череп, ети его мать! Догадка как молния в шторм выхватила из темноты и бушующего хаоса чёткую картинку.
Демонический волк, лучший помощник некроманта. Вызвать его очень трудно, а сделать так, чтобы он не сожрал призывающего ещё труднее. Похоже, кто-то нашёл способ прикормить будущего питомца, находясь при этом на максимальном удалении от места кормёжки. Но завершать ритуал всё равно нужно лично. А сегодня как раз новолуние, самое время для таких дел.
Константин рванул на себя подъездную дверь. Защитный амулет под рубахой забился как пойманная птица.
Мимо замершего лифта, инквизитор бросился наверх, прыгая через две ступеньки. За спиной хлопнула подъездная дверь: младший дознаватель Александр Синицын мчался следом.
Дверь сорок восьмой квартиры была распахнута настежь. Под электрощитком валялся розовый велосипед с разноцветными ленточками на руле.
Внутри квартиры то выли низким хриплым басом, то визжали фальцетом. Ужас висел в воздухе таким плотным облаком, что, казалось, его можно рубить топором. Амулет перестал биться, и теперь гирей тянул шею к низу. Константин молился, чтобы заряда хватило. Он остановился перед дверью, перевернул все перстни печатками вверх. Руки закололо: заклинания готовы к бою. За плечом шёпотом матерился Саня, одно из его колец никак не хотело крутиться.
Визг стал ещё громче, теперь в нём можно было различить слово. «ЛИИИИКААААС». Когда фальцет переключался на бас, он всё больше напоминал утробный рык проголодавшегося хищника.
Ну! Вперёд!
В большой комнате посреди изломанных останков кресел и шкафов прямо на старом советском линолеуме переливались гранатовым светом глифы Гекаты. Под ногами хрустело стекло. Из-под отброшенного к стене ковра торчала под странным углом чья-то нога.
Посреди комнаты спиной к двери стояли невысокая фигурка в чёрной куртке. Руки её были разведены в стороны, а голова запрокинута назад так, что затылок почти коснулся лопаток. Грязные волосы висели сосульками. Под закрытыми веками бешено крутились глаза.
Константин замер на пороге.
Пацану было лет двенадцать-тринадцать. Левая половина рта мальчика ощерилась в ухмылке.
– Привет, инквизитор! Я ждала кого-то из вас, – правое веко раскрылось, обнажив залитый кровью белок.
– Именем Святой Конгрегации повелеваю прекратить чёрную ворожбу!
