Сергей Саканский
Автостопом по восьмидесятым. Яшины рассказы 12

© Сергей Саканский. Перевод с устной на письменную речь.

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

Как у Сереги в судаке невыбух вместе с невыебом произошел

Однажды, стоя в Москве Слезам Не Верит и, вероятно, собираясь в Вильнюс, Серега в очередной раз рассказал мне про этот наш невыеб.

В конце своего рассказа он горестно вздохнул и сказал:

– За один выеб два невыеба дают.

Я сказал:

– Да что там два? За один средней руки выеб можно и три наилучших невыеба дать. Зато нет никакого исчислимого количества самых замечательных невыбухов, за которое можно дать хотя бы один даже самый захудалый бух.

Серега сказал:

– А вот интересно. Яша. Как бы нам невыбухи с невыебами сравнить?

Я сказал:

– Серега. Это просто. Дело в том, что обычно хорошие невыебы именно с плохими выбухами связаны. И наоборот: часто за хорошим невыбухом следует автоматический выеб, как сказуемое за подлежащим.

Этот невыбух, он же невыеб, произошел в Генуэзской крепости, что случилось в то самое лето, когда мы из Гурзуфа на Тамань с Дезодорантом вырвались. А вырвались мы аквабупом: взяли билеты от Гурзуфа до Фрунзенского, и сразу после Фрунзенского у нас и наступил буп.

В бупе главное – не светиться, не мельтешить. В принципе, аквабупом можно и кругосветное путешествие сотворить, если бы какие-нибудь кораблики вокруг света ходили.

В данном случае, у нас был некий замысловатый гибрид бупа и буха. Дело в том, что маленькие кораблики ходили только до Малореченского, а уж оттуда до Судака надо было на метеор пересаживаться.

В метеор нам пришлось вписаться уже бухом, то есть, мы сначала долго разбухивались на малореченской пристани, а потом внезапно возникли уже внутри метеора, где и наступил бух.

Случилось так, что в Судаке нас из этого метеора со страшными морскими проклятиями выбросили, что нам, в принципе, и было нужно, ибо еще с утра мы договорились занайтовать в Генуэзской крепости, ибо знали мы: в Судаке какая-то Генуэзская крепость есть.

И вот, идем мы по Судаку, часов в десять вечера. Генуэзскую крепость ищем. А к нам уже начал медленно подкрадываться вечерний бодун.

Я сказал:

– Серега. А что, если там, в Генуэзской крепости, есть какие-нибудь археологи, как в Севастополе или на Тамани. Тогда мы не просто в Генуэзской крепости будем найт на древних камнях забивать, а у археологов, в спальных мешках.

Серега сказал:

– Мы этим археологам скажем, что мы геологи, тоже, будто коллеги по партии, а ты им расскажешь чего-нибудь из геологии, чему там тебя в твоем МГРИ научили.

Я сказал:

– Чему там меня во МГРИ учили, я уже давно забыл, да и не знал никогда, но о геологии обширные понятия имею, чисто из общей эрудиции. И ты, Серега, им тоже много можешь по геологии рассказать, например, как ты в Жаворонках, в гидрогеологической экспедиции жил и жаворонков там делал.

Серега сказал:

– Мы им расскажем про чувака, который в этой экспедиции Нина кричал, и всех их тоже Нина кричать научим.

Я сказал:

– И Джуманияза их тоже кричать научим.

Серега сказал:

– Бухла у этих археологов, разумеется, нет. Зато, среди археологов полно археологинь. Более того: археологов как таковых, вообще, мало – все больше археологини. И эти немногочисленные археологи среди археологинь как сыры в масле катаются, вроде студентов-медиков среди студенток-медичек. И мы их всех тогда Запорожью и жаворонкам научим.