Сергей Садов
Странник во времени
Глава 4
Двадцать шестого мая в двенадцать часов дня Миша и Наташа стояли возле «Медного всадника», с нетерпением ожидая своих друзей. Вчера Миша, выкроив немного времени, дозвонился до училища и договорился с друзьями встретиться в это время около памятника. Однако, те опаздывали.
– Ничего не понимаю, – кипятился Миша. – Куда они пропали?
– Но прошло всего десять минут. Может что-то их в дороге задержало?
– Наташка, ты не знаешь моих друзей. Опоздать мог и Славка, и Витька, и Сашка, но я не помню ни одного случая, что бы Марат опоздал хоть на минуту куда-нибудь.
Наташа в это время пыталась, что-то рассмотреть вдали.
– Вон, кажется, они идут.
– Где? – Миша повернулся в ту сторону, куда смотрела девочка, и увидел мчащегося к ним Витьку. Однако сколько путешественники не смотрели по сторонам, больше никого из друзей заметить не смогли.
– Где остальные? Почему опаздываете? Мы же еще к нашим родителям хотели съездить, – накинулся на Витьку Миша.
– Подожди, – отмахнулся тот. – Вас срочно Владимир Михайлович вызывает.
– Что случилось? – испугалась Наташа.
– Ничего не случилось. Просто вы срочно Кононову, зачем-то, понадобились.
– Витька, не темни. Колись, зачем нас вызывают? – спросил Миша.
– Не знаю я. Сказал только, что бы я вас позвал.
Миша прекрасно изучил друга и понимал, что тот врет, но если Марычев чего-то не хотел говорить, то все вопросы были бесполезны. Наташа, очевидно, тоже это поняла, так как настаивать на ответах не стала.
– Нам еще родителей повидать надо, – в последней попытке вытянуть из друга хоть какую-ту информацию, сказал Миша.
– Ваши родители уже с утра в училище и ждут вас там, – огорошил путешественников Витька.
– Что!? Ты хочешь сказать, и мои, и мишкины родители ждут нас в училище? – была поражена Наташа.
– Ты что, тупая? Я же ясно сказал: Владимир Михайлович, Сашка, Славка, Марат и ваши родители ждут вас.
– Кто тупая? – вежливо спросила девочка.
– Пошли быстрее, нас же такси ждет, – сделал вид, будто не расслышал вопроса Марычев.
Наташа с Мишей обменялись недоумевающими взглядами.
– Ладно, Миш, поехали, на месте все выясним, – Наташа пошла за Витькой.
– Быстрее, быстрее, – торопил друзей тот.
Все вместе они направились в сторону стоявшего неподалеку такси. Марычев уверенно залез на переднее сиденье, рядом с водителем, Миша и Наташа сели на заднее. Таксист с любопытством осмотрел троих курсантов в красивой кадетской форме и, не спрашивая адреса, тут же отъехал.
– Может ты хоть сейчас, что-нибудь объяснишь? – поинтересовался Миша.
– Приедете, все узнаете. – Витька всю дорогу делал вид, что очень заинтересован пейзажем за окном машины, и ему совершенно некогда отвечать на разные вопросы.
Такси остановилось возле главного входа в училище. Марычев вытащил обоих друзей из автомобиля и потащил их в здание.
– По-моему, ты забыл заплатить за проезд, – сообщила Наташа.
– Так бы нас и отпустил таксист, если бы ему забыли заплатить.
– Ты хочешь сказать, что заказал такси доставить нас от памятника в ваше училище. И почему, кстати, я должна бежать по вызову вашего начальника?
– Во-первых, для заказа такси у меня не хватило бы денег, во-вторых, если ты уже прибежала, то нечего упрямиться после срока и заходи, а в-третьих, Ложинов тоже в нашем училище и, так же, вызывал тебя. Просто я забыл об этом сообщить.
– Что делает здесь Ложинов?
– Наташка, ну что ты ко мне пристала? Сейчас все узнаешь.
Витька провел друзей по коридору и свернул направо.
– Кабинет начальника на третьем этаже, – сказал Миша.
– Зато столовая на первом. – Марычев был невозмутим.
– Зачем нам столовая? – окончательно вышел из себя Миша. – Ты, ничего не объясняя, притащил нас сюда, заявив, что нас вызывает Кононов. Теперь оказывается, что он вызвал для того, что бы мы подкрепились.
Витька хихикнул.
– И для этого тоже.
Ответить Марычеву Мише помешало то, что они уже подошли к дверям столовой, и Витька приглашающим жестом отворил двери:
– Прошу.
Миша с Наташей, решившись разом покончить со всеми вопросами, зашли и… замерли. Весь зал был полон народу. Здесь были и одногруппники Михаила и совсем незнакомые ребята, в которых Наташа, к собственному удивлению, узнала своих одногруппников. Многие были с девушками. Здесь же были и оба начальника – Кононов и Ложинов, а также родители путешественников. Среди немногих взрослых они с удивлением обнаружили и главнокомандующего ВМФ Денисова, направляющегося прямо к ним. Друзья так растерялись, что не знали, то ли отдавать честь и встать по стойке смирно, то ли бежать отсюда поскорее и без оглядки. Денисов понял их состояние и потому, когда подошел, заговорил спокойно, чуть улыбаясь.
– Ну здравствуйте, путешественники. Вижу сюрприз, который устроили ваши товарищи, вам понравился. А Владимир Михайлович умеет убеждать. Вчера он пришел ко мне, рассказал о готовящемся и уговорил прийти. Так что вы не стесняйтесь, я здесь только как гость, неофициально, так сказать.
– Очень приятно, – только и смог сказать Миша.
Денисов засмеялся, чем окончательно смутил курсантов. Витька же, вместо того, что бы прийти на помощь, буквально наслаждался растерянностью друзей.
– Отдыхайте ребята, вы это вполне заслужили, – Денисов отошел и к ребятам подошли их родители.
– Как вам понравился сюрприз? – спросил Эдуард Васильевич.
– Дед, ты же наверняка знал обо всем, а вчера, когда я тебе звонил, ты мне даже не намекнул, – возмутился Миша.
– Это было бы крайне не порядочно по отношению к тем людям, которые доверили мне тайну. Кстати, ты не думаешь, что необходимо поздороваться, прежде чем начать разговор?
Только тут Миша посмотрел на людей, стоявших рядом с его матерью и дедом.
– Извините, пожалуйста, – смутился Миша. – Я так растерялся.
– Я понимаю, – улыбнулась женщина. – Посмотри на мою дочь.
Так это родители Наташи, догадался, наконец, Миша, и повернулся к своей подруге. Наташа с открытым ртом рассматривала все вокруг. «Неужели у меня был такой же глупый вид», – подумал он. «Почему был?» – ехидно осведомился внутренний голос. Отогнав наваждение, Миша слегка подтолкнул девочку. Это помогло, правда, не до конца.
– Ой, здравствуйте, Эдуард Васильевич. То есть здравия жалаю, то есть желаю, – Наташа совсем запуталась и замолчала.
Эдуард Васильевич рассмеялся. Как ни странно, это заставило ее собраться. Взяв Мишу за руку, подвела к своим родителям.
– Познакомьтесь, это Михаил, мой друг и напарник в путешествии, а так же капитан «Дианы».
– Михаил Касатонов, – отвесив легкий полупоклон, представился Миша.
– Людмила Егоровна, – ответила мама Наташи, покоренная его манерами.
– Точно принц, – заметила она тише.
– Он может быть и принцем когда захочет, но почему-то разбойником с большой дороги ему нравится быть больше, – проворчал адмирал.
Миша в это время обменивался рукопожатием с отцом Наташи.
– Всеволод Николаевич, – представился тот.
Услышав замечание деда, Миша повернулся к нему.
– Конечно предпочитаю быть разбойником, ведь у них жизнь намного интереснее, чем у принцев.
Наташа поперхнулась соком, который сейчас пила. Эдуард Васильевич только развел руками.
– Ну что я говорил.
Всеволод Николаевич с любопытством посмотрел на Мишу.
– Значит вы, молодой человек, предпочитаете развлечение обыденности? А вам не кажется, что такая жизнь может быть опасна?
– В интересной жизни есть одно достоинство: невозможно умереть от скуки.
– С таких позиций, согласен, – рассмеялся Наташин отец, признавая свое поражение.
Теперь Миша знакомил Наташу со своей мамой – Антониной Вячеславовной.
– Вот, значит ты какая. Миша много о тебе рассказывал. Кажется, ты произвела на него сильное впечатление, – Антонина Вячеславовна внимательно посмотрела на девочку. – А знаешь, я всегда хотела иметь дочь. С ней было бы гораздо спокойней, чем с мальчишкой. Мальчишки всегда доставляют много переживаний.
Мишина мама с грустью посмотрела на своего сына.
– Вы не знаете нашу дочь, – невесело улыбнулась Людмила Егоровна. – С ней хлопот больше, чем с некоторыми мальчишками. Да разве какая-нибудь девочка решила бы поступать в кадетское училище? Только нашей подобное взбрело в голову.
– Мама! – Наташа упрямо поджала губы. – Не надо об этом.
– Уважаемая Людмила Егоровна, – пришел на помощь Наташе мишин дед. – Я знал многих взрослых здоровых лбов, которые вашей дочери и в подметки не годились. У вас замечательная дочь.
Наташа, услышав такую характеристику от бывалого адмирала, буквально расцвела.
– Смотри, не зазнайся, – заметив какое впечатление произвели слова деда на девочку, шепнул Миша.
Та сердито посмотрела на него, но отвечать не стала. В это время подошел Марат Ахметов.
– Прошу к столу, – пригласил он.
– Что-то вы, господа, заговорились и забыли про еду, – сказал Мише и Наташе подошедший Сашка. – О еде забывать нельзя.
Эдуард Васильевич, взяв под руки обеих дам, увел всех взрослых к накрытым столам. Позади них, о чем-то разговаривая, шли Владимир Михайлович с отцом Наташи. Неожиданно дед обернулся к Михаилу с компанией и подмигнул.
– Наконец-то мы остались одни, – сказал подошедший Славка.
– Одни? – Наташа с сомнением оглядела полный зал.
– Ну, почти одни, – поправился тот.
– Пошли быстрее, – поторопил друзей Сашка. – К столам уже пригласили.
– Ты что, с голоду помираешь? – повернулся к нему Славка.
– Как говорил Великий Карлосон: пора бы нам чем-нибудь подкрепиться.
– Кто говорил? – изумился Стуков.
– Великий Карлосон, – объяснил Сашка. – Надо книжек больше читать, тогда не попадешь впросак в обществе.
– Особенно полезно для ознакомления с правилами хорошего тона читать про Карлосона. Он прекрасно знал как вести себя в обществе, – расхохотался Витька.
– И наш Сашка берет с него пример, – добавил Славка.
Так, обмениваясь шутками, ребята сели за стол. После обеда начались танцы. Ребята из разных училищ знакомились. Силач Севка Морозов поспорил с кем-то из наташиной группы, и Толька Ветров, сбегав в мастерские, благо они были недалеко, принес металлический прут. Вокруг спорщиков собралась толпа.
– Покажи ему наших, – подзадоривал Севку Витька.
– Спокойно, хиляк, – Севка взял принесенный прут, поднатужился и согнул его.
– Ура! – закричали те, кто поддерживал Севку.
– Он его и разогнуть обещал, – не сдавалась другая сторона.
– Смотри, – Сева снова взял прут.
Сначала у него все получалось хорошо, но когда прут оказался почти прямым он, вдруг, стал крутиться в руках и Севке никак не удавалось твердо ухватить его.
– Он его выпрямил, – заявил Славка.
– Нет, на глаз видно, что прут кривой, значит, проиграл, – заспорили с ним.
– Что, не получается? – подошел к спорщикам Иван Павлович – учитель физкультуру мишиного училища. – Ну-ка дай.
Отобрав у Севы прут, он, на глаз, оценил его кривизну и одним резким движением распрямил.
– Ломать не строить, а гнуть прутья не разгибать, – возвратил прут Иван Павлович.– Слабый ты еще, Морозов, для таких упражнений. Ну ничего, на занятиях я тобой персонально займусь. Ты и не такие прутики будешь гнуть.
Вокруг засмеялись.
– Эх ты, не мог постоять за честь училища, – попенял Севки Витька.
– Может курсант Марычев желает поддержать честь училища? – услышал слова Витьки учитель.
– Я не спорил, – уклонился Витька.
– Значит, я тобой вместе с Морозовым займусь.
– А что я такого сделал? – удивился Витька.
– Ты? Ничего. Но я подумал, что в будущем ты вместо Морозова хочешь стоять за честь группы.
– Иван Павлович, – с достоинством возразил Витька. – Если я заключаю пари, значит, я уверен в победе. Не имею привычки спорить в случае неуверенности в благополучном исходе. Говоря, что Морозов не сумел постоять за честь группы, я имел в виду, что он заключил пари, в исходе которого не был уверен, а вовсе не это глупое сгибание и разгибание прута, который ему ровным счетом ничего не сделал.
Витька поспешил удалиться, оставив за собой последнее слово.
– Вот ведь хитрец,– то ли ругая, то ли хваля, сказал вслед Марычеву Иван Павлович.
***
Проводы юных мореплавателей затянулись до вечера. Расходиться стали только в шесть часов, а к восьми кроме Миши, Наташи, их родителей, Кононова, Ложинова и Денисова с охраной никого не осталось. Денисов подошел к ребятам.
– Ну как, путешественники, готовы к покорению морей и океанов?
– Всегда готовы, Дмитрий Иванович, – по пионерски ответил Миша.
Главком повернулся к Наташе.
– Кто бы мог подумать, что девушка станет одним из членов экипажа. Выходит, я не зря разрешил тебе попытаться поступить в училище?
Наташа неопределенно пожала плечами.
– Я лучшая среди курсантов своего возраста.
– Знаю. Я вот в Москве расскажу о тебе тем, кто был против твоего зачисления. Вот полюбуюсь на них. Ладно, ребята, мне пора, да и вам необходимо отдохнуть. Завтра мы с вами еще встретимся.
Адмирал удалился.
– Думаю, этот день вам надолго запомнится, – подошел к путешественникам Кононов вместе с Ложиновым.
– На всю жизнь, – искренне пообещал Миша.
– Прямо так и на всю жизнь? – рассмеялся Ложинов. – Думаю, впечатления от путешествия затмят этот день.
– Ладно, ребята, идите домой. Завтра у вас трудный день и вам стоит отдохнуть. К тому же ваши родители, наверное, хотят побыть с вами наедине до отплытия и попрощаться, – предложил Кононов.
Людмила Егоровна искренне поддержала Владимира Михайловича. Впрочем, никто и не спорил. Последнюю ночь перед отплытием ребята хотели провести вместе с родными, поэтому они быстро попрощались и расстались до утра. Завтра начиналось их первое самостоятельное путешествие.
***
На следующий день Миша с Наташей встретились только в двенадцатом часу и до часа занимались последней проверкой необходимых в путешествии вещей. В половине второго они вместе с инструктором вывели яхту из закрытого дока и направились в сторону Петербурга, где должны были состояться торжественные проводы.
– Ходют тут всякие, ходют. Совсем покою нету. И хто это придумал малолеткам корабль доверить? Перевернуца, обязательно перевернуца, – с этим мрачным пророчеством старик-сторож, наблюдавший за отплытием яхты, вернулся допивать свой остывающий чай, от которого его оторвали путешественники.
«Диана» под всеми парусами приближалась к месту своей новой и недолгой стоянки. Миша, решивший немного полихачить, на полном ходу мчался к порту, и лишь у самого пирса сделал поворот, паруса тяжело опали, яхта мягко коснулась причала.
– За подобные фокусы кадет Касатонов получает выговор, – объявил инструктор и уже улыбаясь, добавил, – Молодец, хорошо пришвартовался.
– Спасибо, Аркадий Геннадьевич, – ничуть не расстроился полученным выговором Миша, этот выговор был из тех, который стоил многих похвал.
На пришвартовавшуюся яхту поднялись Ложинов и Кононов.
– Как, путешественники, готовы? – спросил Владимир Михайлович.
– Готовы.
– Ну тогда быстро переодевайтесь и на выход, – поторопил Ложинов.
– Борис Петрович, но ведь до отплытия еще два часа? – удивилась Наташа.
– До отплытия два, а до начала церемонии час, – объяснил Кононов.
– Ой, про церемонию я совсем забыл, – схватился за голову Миша.
– Я тоже, – смущенно призналась Наташа.
– Вот дают, – рассмеялся Борис Петрович. – Совсем о торжественной церемонии забыли – между прочим организованной в их честь.
– Думаю, у них все мысли были предстоящим путешествием заняты. Где уж там о каких-то мероприятиях помнить, – с улыбкой ответил Владимир Михайлович.
Совсем сконфуженные ребята отправились по своим каютам. Через десять минут они появились одетые в полную парадную форму курсантов кадетского училища. Вместе с Ложиновым и Кононовым они поднялись на причал. Народу было еще мало, но родители курсантов были уже здесь. Друзьям удалось разглядеть их несколько в стороне от начавших собираться людей. Миша и Наташа помахали им. Неожиданно включился спрятанный где-то динамик, по всему причалу заиграла музыка. Миша прислушался, но динамик был еще не настроен и поэтому ничего не удалось разобрать.
С каждой минутой площадь перед пристанью все больше заполнялась народом, поэтому ребята поспешили поскорее протиснуться к родителям.
– Вот и наши герои, – поприветствовал их Эдуард Васильевич.
Людмила Егоровна, не скрывая слез, обняла Наташу.
– Все будет хорошо, мама, все будет хорошо,– сама чуть не плача повторяла Наташа.
Антонина Вячеславовна крепилась, но, обнимая сына, говорить не пыталась.
– Успокойся, дорогая, и сама расстраиваешься и Наташа, глядя на тебя, уже плачет,– пытался успокоить жену Всеволод Николаевич.
– Я не плачу, папа, – сразу ощетинилась Наташа.
– Конечно не плачешь, – поддержал ее Эдуард Васильевич. – Это мой внук совсем расклеился.
Наташа посмотрела на Мишу, но тот успел отвернуться, однако она успела заметить его предательски блестевшие глаза. После этого Наташа уже не стыдилась своих слез.
– Когда я отправлялся в свое первое плаванье, вроде большой был – девятнадцать лет, а плакал как мальчишка, – признался Эдуард Васильевич.
Мысль о том, что старый адмирал когда-то мог плакать показалась ребятам забавной, и они против воли улыбнулись. Обе матери с благодарностью посмотрели на адмирала.
– Вас уже ищут. Пора идти, – через некоторое время сказал Эдуард Васильевич и на прощанье крепко обнял своего внука. Затем Миша перешел в объятия матери.
Наташа тоже прощалась со своими родителями. Когда ребята уходили, мальчик успел заметить, как Людмила Егоровна уткнулась в плечо своего мужа, его мать была более сдержанной, однако украдкой вытирала глаза платком. Наташа слегка побледнела.
– Мы ведь ненадолго уезжаем, – сказала она.
Миша понял, что этими словами Наташа пытается подбодрить себя, и он поспешил поддержать ее:
– Конечно ненадолго, мы и не заметим, как вернемся.
Неожиданно стоявшие на дороге люди раздвинулись, и в образовавший проход строем вошли курсанты двух училищ. Увидев своих друзей, Миша помахал им. До начала церемонии держать в строю кадетов не стали и те кинулись осматривать яхту. Марат, Сашка, Витька и Славка подошли к путешественникам. Каждый держал в руке по букету цветов.
– Мадмуазель, позвольте вручить вам скромный букет, – Марат был как всегда галантен. После него свои цветы вручили Наташе и остальные, но Марычев как всегда не упустил случая пошутить. Выбрав из своего букета три цветка, он вытянулся по стойке смирно перед Мишей, отдал ему пионерский салют и на одном дыхании гаркнул:
– Спасибо дорогому и любимому вождю за наше счастливое детство!
Славка и Сашка расхохотались. Марат, которому все шутки Витьки казались глупыми, только покачал головой. Однако Витька заметил реакцию друга.
– Маратик, дорогой, как говорил Великий…
– …Карлосон, – вспомнив Сашку, вставил Славка.
Витька с неодобрением покосился на друга.
– Как говорил Великий Александр Кузнецофф, проще надо быть, проще, – как ни в чем не бывало закончил он.
– Великий Карлосон и Великий Сашка оба собратья по величине, то есть по величавости. Так что не важно кто сказал, – Славка оставил последнее слово за собой.
Мише с Наташей удалось перехватить Сашку прежде, чем тому удалось достигнуть Стукова.
– Значит по величине я Карлосон, да? – возмутился Кузнецов пытаясь вырваться из рук державших его друзей.
Славка вынужден был признать свою ошибку:
– Не по величине, а по величавости. По величине ты Антикарлосон.
Марат поспешил разрядить обстановку:
– Хвати вам цапаться. Не пытайтесь спрятаться за своими шуточками. На самом деле всем нам жаль расставаться, но ведь веселее сейчас не стало. Чуть до драки не дошло.
Это была правда. Марат всегда умел заглянуть в суть. После его слов ни спорить ни шутить никому не хотелось.
– Мы скоро вернемся и обязательно все расскажем, – пообещал Миша.
В это время прозвучала команда на построение. Друзья убежали. Наташа успела сходить на яхту и отнести цветы.
– Смирно!!!
Миша с Наташей замерли около сходен. Потом начали произносить речи. Миша к ним не прислушивался, он просто осматривал все вокруг, стараясь запомнить эти последние минуты перед отплытием. Он обратил внимание, что Наташа делает то же самое. Последним выступал Денисов.
– …и пусть они с честью пройдут это испытание.– Услышал Миша заключительные слова адмирала. Заработал динамик, и над площадью зазвучали слова песни: «А в море выходят ребята лихие, ведь наша стихия – морская стихия…». Четким строевым шагом Миша подошел к Денисову и отдал честь. Воцарилась тишина.
– Товарищ адмирал, экипаж яхты в составе Свиридовой Натальи Всеволодовной и Касатонова Михаила Петровича к отплытию готов! Командир экипажа курсант Касатонов! Разрешите отправляться?
– Отплытие разрешаю!
Так же четко он развернулся и направился на яхту. Снова заработал динамик и заиграл «прощание славянки». Миша встал на мостик, Наташа около штурвала.
– Отдать швартовы! – скомандовал юный капитан.
Команда была немедленно исполнена. Заработал двигатель, и яхта плавно отошла от пирса. Люди продолжали смотреть вслед быстро удаляющейся «Диане». Когда, наконец, та скрылась за горизонтом, народ постепенно стал расходиться. Последними оставались на берегу только старый адмирал в отставке, мужчина, стоявший рядом с ним и две женщины вытирающие слезы платком, которые продолжали смотреть на пустое море.
