Сергей Рыжиков
Вратарь из народа. Автобиография одного из лучших вратарей российского футбола
Техникум вместо армии
После школы я хотел поступить в Белгородский университет, на физкультуру. Но не сдал экзамены – плавать же не умел. Хотя плыть на экзамене уже не пришлось. Кандидаты отсеивались поэтапно – сначала сдавали легкую атлетику, русский язык, потом плавание и затем литературу. Еще гимнастика была! Я «вылетел» уже на легкой атлетике. Нужно было пробежать кросс, метнуть гранату и прыгнуть в длину. Минимального количества проходных баллов я не набрал, поэтому до плавания даже дело не дошло.
С водой у меня связана драматичная история. В юности со мной едва не случилась трагедия – когда решил проверить свои плавательные навыки. Я учился в обычной школе, но в 90-е годы уже пошла мода на гимназии. Появилась такая и в Шебекино, с бассейном! Раз в неделю мы ходили туда на урок физкультуры – учились плавать. До этого-то я вообще держаться на воде не умел. Но отходив в бассейн весь учебный год, почувствовал уверенность. И как-то на речке решил эти умения проверить. В Шебекино отмечался день химика, школьники выезжали на турслет. Оказавшись у воды, я без малейших сомнений полез в нее и поплыл на середину. Не в качестве эксперимента! Залезая в воду, о возможных последствиях вообще не задумывался – даже не проскакивала мысль, что заплыв может закончиться плохо.
Добравшись до середины реки, я решил проверить глубину, попробовал встать на дно. А его под ногами уже не оказалось – и я пошел под воду! Потом тренер мне объяснял, что у людей разная плавучесть, и, в частности, у меня она – почти нулевая. Перейти тогда из вертикального положения в горизонтальное и просто хотя бы лечь на воду я не смог. Вытаскивать меня стал одноклассник Андрей Балабай, но уже началась паника – я схватился за него и потянул вниз, мы стали тонуть вдвоем! Спас нас мой знакомый Артем Лебедев, мы с ним в одном дворе жили. Нас обоих вытащил за волосы – сначала одного, потом второго.
Мама об этом инциденте узнала случайно, примерно через три недели. Она работала в центральном гастрономе, туда зашел наш классный руководитель. Спросил: «Сережа вам рассказал, что случилось?» – «А что случилось?» – «Как он чуть не утонул». Мама в шоке!
Вечером отругала. И за то, что не рассказал, и за то, что в речку полез. Она знала, что в воде я не очень. Кстати, уверенным пловцом я не стал до сих пор. Не мое это. В бассейне плаваю нормально, а открытые водоемы не люблю, далеко не заплываю.
А после провала на экзамене в Белгородском университете мама взяла кредит, чтоб я поступил в техникум, на платное отделение. Учился на экономиста. Какая сумма понадобилась? Не знаю, тогда этим не интересовался. Меня спросили: «Хочешь учиться?» – «Хочу». Важно было попасть в техникум еще и для получения отсрочки от армии, иначе меня могли на следующий год в осенний призыв забрать. А на экономиста пошел потому, что на тот момент это у нас была самая популярная профессия. Куда ни посмотришь – или экономисты, или юристы. К тому же у меня мама в сфере торговли работала, думал, может, потом это образование мне пригодится.
Оканчивал техникум я, когда уже играл в «Салюте». Мне разрешили ходить на занятия по свободному графику. Во дворе у моей бабушки жил директор этого техникума, он и помог мне сделать свободное посещение.
Знания из техникума мне в футболе пока не пригодились. Считал я и так всегда хорошо, а вникать в какие-то документы и сводить дебет с кредитом пока не довелось. Во время карьеры о серьезном гуманитарном образовании не думал. Для этого нужны и силы, и время, и деньги. Серьезную учебу с карьерой профессионального футболиста сложно совмещать. По крайней мере, чтобы отдаваться обоим занятиям без потери качества. Поэтому сосредоточился на футболе, он занимал все время.
А высшее образование у меня уже давно есть. Я все-таки поступил в Белгородский государственный университет, на заочное отделение. Специальность – физическая культура. Знал, что после завершения игровой карьеры захочу на тренера учиться, в БГУ начал себя к этому готовить. Когда в ВШТ открыли группу для футболистов, отыгравших в РПЛ от 300 матчей или больше 10 лет, сразу в нее записался и пошел учиться.
Цена ошибки – перевод в дубль
Но вернемся к моей первой команде в премьер-лиге – «Сатурну». Сезон 2004 года подходил к завершению, заканчивался и мой контракт с клубом. Подвел черту моим перспективам в «Сатурне» матч второго круга с «Зенитом», от которого пропустил нелепый гол. При этом в воротах я тогда оказался случайно. Антонин Кински перед матчем заболел, поэтому играть вышел я.
В начале второго тайма Игорь Денисов навешивал с правого фланга в штрафную, но мяч срезался и залетел мне за спину в дальний угол. Счет стал 0:2, потом мы пропустили еще, в итоге закончили 1:3. Притом, что больше тайма отыграли в большинстве.
После матча в раздевалке состоялся нелицеприятный разговор, президент «Сатурна» сказал мне: «Такой удар даже моя бабушка бы взяла». В шутку ли? Сейчас это вспоминать весело, но тогда шуткой не казалось. Ответить мне было нечего. Я молчал, опустив голову.
Еще до моего прихода в «Сатурн» ходили разговоры о жестких методах, которые порой там применяют к футболистам. Все знали, что официально клуб принадлежит Московской области, но руководят там и другие люди, очень влиятельные. Как и многие, я слышал, что футболистов там и в лес могут вывезти для воспитательной беседы. Но за три года в «Сатурне» не видел и не слышал ни одного эпизода, который бы хоть как-то мог те разговоры подтвердить. Ничего подобного не было, даже на словах. И в тот раз, после матча с «Зенитом», все звучало только по-футбольному. Никаких угроз не было.
Хотя ощущения неприятные, грубую ошибку я за собой чувствовал. Но в депрессию не впадал – понимал, что не я виновник поражения.
Если команда играет в большинстве весь второй тайм, ничего не забивает и пропускает два мяча, то как в этом вратарь может быть виноват? И все же моя ошибка обошлась мне дорого. На первой после того матча тренировке я услышал: «Рыжиков теперь тренируется с дублем». С того дня и до конца сезона занимался только с ним. Чье это было решение? Не знаю. Мне об этом не сообщали. Допускаю, что могли и руководители так решить, и совместно с тренерским штабом – главным тренером тогда был Александр Тарханов. Я так и не нашел ответа на вопрос, почему за гол, который не стал решающим, ко мне приняли такие меры.
Может быть, результат в матче с «Зенитом» значил для «Сатурна» что-то особенное, о чем я не догадывался? Не знаю.
С Юрием Дарвиным, тренером вратарей «Сатурна», мы вроде бы ту ошибку не обсуждали. Да и что было разбирать? Все и так выглядело понятно.
Футбол сыграл очень большую роль в становлении моей личности, познакомил с разными сторонами жизни. Благодаря футболу я многое узнал, много увидел и попробовал впервые.
Повидал мир, познакомился с людьми из разных сфер – от журналистов до чиновников. Футбол мне подарил первый полет на самолете, первую поездку за границу. И случилось это в «Сатурне». Летом 2002 года я поехал с «Сатурном» на сбор в Голландию, для меня это был новый мир! У нас я такого не видел – вокруг сплошные велосипеды, много женщин за рулем. Все вокруг чисто, везде все аккуратно прибрано.
В Голландии я купил себе бутсы за 190 евро – «Puma king», первые мои шестишиповые бутсы. В них я долго играл и тренировался. А деньги на них занял у партнеров – с зарплатой в 300 долларов для меня это была дорогая покупка. Сейчас уже не помню, кто мне одалживал деньги, точно – кто-то из ребят постарше. Зато помню, что расплачивался четыре месяца.
Но вернемся к футболу. К завершению сезона 2004 года, последнего для меня сезона в «Сатурне», мы уже были знакомы с Алексеем Сафоновым. Как я понял потом, он еще до моего отпуска занимался поиском новой команды. После отпуска я вернулся в «Сатурн» – контракт продолжал действовать до весны. В январе приступил к тренировкам с дублем, вскоре позвонил Сафонов: «Есть предложение из “Анжи”. Поедешь»? – «Поеду». Даже не раздумывал. На следующий день я позвонил жене, сказал, что в Раменское ей уже можно не ехать. Выселился из съемной квартиры и улетел на сбор «Анжи» в Минеральные Воды.
Слово партнеру
Алексей Медведев:
Желание познакомиться с моим агентом возникло у Рыжикова в процессе нашего с ним общения. Рассказывал ему, что уже несколько лет сотрудничаю с агентом, объяснил, что он ведет переговоры с клубом, договаривается о финансовых условиях контракта, если я решил перейти в другую команду – находит варианты. В общем, помогает в карьере. Сергей тогда думал о будущем – говорил, что после «Сатурна» надо двигаться дальше, так и попросил меня свести с Алексеем Николаевичем. Встретились они летом 2004 года у меня дома – я собрал гостей по случаю рождения сына, тогда Сафонов с Рыжиковым и познакомились, договорились о сотрудничестве.
Вспоминая трехлетний период в «Сатурне», понимаю, что это стало для меня очень полезным временем, мостиком в большой футбол. Хоть я сыграл за основной состав только три матча, в Раменском прошел этап, который мне тогда и был нужен. Там состоялось мое становление и как вратаря, и как мужчины. Я впервые жил один, вдали от дома и родителей, тогда же у меня появилась семья, именно в «Сатурне» я увидел и почувствовал, что это такое – футбол в премьер-лиге. И что ошибок на этом уровне уже не прощают. Не только соперники, но и тренеры с руководством.
Глава 4
Судьбоносная командировка
Слово агенту
Алексей Сафонов:
Ради справедливости стоит отметить, что после «Сатурна» сделать быстро шаг вперед нам помогли удачные обстоятельства. Во-первых, Сергея ничего не удерживало в «Сатурне». Когда у тебя есть в клубе хорошая зарплата или был серьезный игровой статус, на изменения пойти труднее. Тем более – в лигу на уровень ниже. А Рыжикову терять было нечего! Когда настало время в Махачкалу лететь, у него даже на билеты денег не было.
Во-вторых, нам подфартило и с «Анжи». В 2005 году найти тех, кто готов играть в Махачкале, было трудно. Люди еще опасались в этот регион ехать. Поэтому перспективы Сереги там сразу прояснились. Главный тренер «Анжи» Дмитрий Галямин сказал, что рассчитывает на Рыжикова, он там играть будет. Займись мы поиском команды здесь же – в московском регионе, могли такой вариант и не найти. А в Махачкале Сергей получил много игровой практики и шансом воспользовался отлично. И со своим бытом там справился сам. Он же поехал туда вместе с женой, она уже была беременна. Я никакой житейской помощи ему там оказать не мог – в Махачкалу в том году не ездил, общались в основном по телефону или на матчах, когда они временно в Москве играли.
* * *
Ситуация в Дагестане меня не пугала, я об этом даже не задумывался. В первую очередь вспомнил о футбольных достижениях Махачкалы. Как «Анжи» в 2000 году боролся с «Торпедо» за бронзовые медали, как там работал Гаджи Гаджиев и другие известные заслуженные тренеры. Дагестан у меня ассоциировался с хорошим футболом. О том, что там на улицах может быть беспокойно, не думал. Да и ходить по улицам у меня времени не оставалось – был полностью поглощен тренировками и подготовкой к матчам. Тот этап отчасти напоминал первое время в «Сатурне». Поселился также на базе, один, очень много тренировался, часто ходил в тренажерный зал. Из развлечений – можно было съездить в кинотеатр, в кафе сходить шашлык съесть. Ходили туда обычно с местными ребятами из «Анжи». А других развлечений я не искал. Матчи тогда были «спаренными» – по два дома и два на выезде, поэтому график был равномерный – неделю мы на выездных матчах, неделю живем дома. Кормили на базе прекрасно, в ста метрах – море. Класс!
О взрывах и других инцидентах я узнавал из новостей. А прочувствовал напряженность, когда ко мне летом приехала жена, уже беременная, и мы сняли квартиру. Рассказывали, что там рядом живет заместитель одного из министров правительства Дагестана – около нашего и ближайших домов ходили автоматчики. Было неприятно. Волнения добавлялось, когда мы уезжали на выезд, а Маша оставалась одна. Она общалась с женами ребят из нашей команды, но все равно супруга старалась никуда из дома не выходить. И хоть мобильная связь у нас уже имелась, на расстоянии общаться было волнующе. Еще ребята предостерегали от использования такси – говорили, чтоб в эти машины не садились. Была опасность, что могут увезти и ограбить. Поэтому подвезти просил кого-то из местных ребят из команды.
Ограничилось наше совместное проживание в Махачкале примерно тремя неделями. Причиной стало местное дерби с «Динамо». Тогда на стадионе «Хазар» был установлен рекорд посещаемости в первой лиге. Сыграли 1:1, а после матча случилась великая драка между игроками, они схлестнулись где-то в подтрибунных помещениях. Я этого уже не видел – сидел в автобусе.
Наказание последовало суровое – дисквалификация арены на четыре домашних матча! Это означало, что в следующий раз мы могли сыграть на «Хазаре» только через месяц! Поэтому «Анжи» переехал в Москву, поселился в отеле в «Лужниках», в Москве мы домашние матчи и проводили. Главный тренер «Анжи» Дмитрий Александрович Галямин разрешил мне жить в номере с женой.
А для «Анжи» летом наступили тяжелые времена. До матча с махачкалинским «Динамо» мы шли в тройке, но после того инцидента что-то случилось у руководства. Хотя, возможно, это просто совпало с дисквалификацией домашнего стадиона, но в середине лета прежняя команда существовать перестала. «Анжи» покинули примерно 15 игроков, зарплату платить перестали и не платили до декабря!
Зато, когда расплатились, я получил все сразу. Дмитрий Галямин мне вручил почти миллион рублей, включая премиальные. Для меня – огромные деньги! Я еще у Алексея Николаевича подзанял и сразу квартиру купил в Белгороде.
«Анжи» стал для меня очень удачным продолжением развития карьеры. Это был своевременный этап. Если в «Сатурне» я познакомился с профессиональным футболом в премьер-лиге, то в Махачкале впервые стал основным вратарем команды, сыграл за сезон больше 40 матчей! Впервые почувствовал себя футболистом, от которого зависит результат команды в турнире. Сбой с финансированием в середине сезона быстро сказался на результатах. Мы проигрывали матч за матчем, помог нам только запас очков, набранный в первом круге. Этого хватило, чтобы сохранить место в лиге.
Вспоминаю тот период с благодарностью и радостью – болельщики «Анжи» признали меня лучшим игроком сезона. Тот сезон позволил мне шагнуть вперед – вернуться в премьер-лигу, но уже на другие условия, в другом статусе.
Слово агенту
Алексей Сафонов:
Уже по ходу того сезона 2005 года появились другие предложения. В конце года Рыжиков собирался переходить в «Химки», там ставили задачу выхода в премьер-лигу. Мы уже с президентом клуба Андреем Червиченко обо всем договорились, контракт подготовили. Но вскоре ситуация поменялась. Червиченко сообщил, что из клуба уходит. Мы опасались, что после смены руководства в «Химках» может возникнуть бардак и контрактные обязательства не будут в полной мере выполняться. Кроме того, и Рыжиков при новом руководстве может оказаться не нужен. Откуда нам знать об их планах? Поэтому все договоренности аннулировали – разорвали контракт, который к тому же в РФС еще не был зарегистрирован.
Были другие предложения, из премьер-лиги тоже! Обращалась «Томь», заинтересовался «Локомотив», с которым контракт и подписали. Но попал Серега туда в сложное для клуба время. Вели переговоры и подписывали контракт мы еще с Валерием Филатовым, потом он перестал быть президентом – им стал Юрий Семин. За эти два сезона у «Локомотива» было три главных тренера.
Глава 5
Испытание Москвой и большим клубом
После сезона в «Анжи» Алексей Сафонов сказал, что есть два предложения от московских клубов – «Динамо» и «Локомотива». И – посоветовал подождать развития событий, посмотреть, какие вратари окажутся в этих командах. Юрий Семин уже возглавил «Динамо», но вопрос с переходом Сергея Овчинникова еще был открыт. Сафонов предлагал исходить из этого. Если Овчинников останется в «Локомотиве» – идти в «Динамо». Если туда перейдет – выбирать «Локомотив». Я тоже понимал, что у Юрия Павловича основным вратарем будет Сергей Овчинников, хотя предложение «Динамо» очень привлекало – хотелось с Семиным поработать! Главное, что звали в премьер-лигу, два больших клуба. В итоге Семин с Овчинниковым воссоединились в «Динамо», а мы все-таки выбрали «Локомотив». Который станет для меня не только футбольной, но и жизненной школой.
Я впервые оказался в большом клубе. Увидел, как там изнутри все устроено. Как организованы сборы, как решаются вопросы, познакомился с большими по меркам России мастерами. В «Локомотиве» меня ждал первый в моей карьере иностранный главный тренер – Славолюб Муслин.
В Москве я впервые почувствовал себя относительно свободным в деньгах. Зарплата в «Локомотиве» была в пять раз выше, чем в «Анжи»! Состоятельным себя тогда не считал, но по сравнению с условиями, с которых в футболе начинал, разница огромная! Не каждый шебекинский парень живет на Рублевском шоссе – мне там «Локомотив» снимал квартиру. Впервые тогда я обзавелся машиной. Купил у Леши Полякова «Жигули» 99-й модели, вроде бы за 2000 долларов. С этой машиной связано много историй, которые теперь вспоминаются только со смехом.
Когда оформили с Поляковым документы о продаже, я предложил это отметить. Сел за руль, поехали ко мне домой. Водителем я был начинающим – и это, видимо, сильно сказывалось. Алексей на пассажирском сиденье очень переживал. Он выдержал только половину дороги, потом сказал: «Вылазь. Я сам поведу». Приехали ко мне домой, выпили по бутылочке пива. Поляков уехал домой, а в машину потом со мной больше не садился. Леша мне тогда на первых порах в Москве во всем помогал. Моя семья приехала только к началу сезона, до этого много времени проводил с Поляковым. Он все показывал, приютил, кормил. Перед моей первой тренировкой в «Локомотиве» показал место в раздевалке: «Садись рядом со мной, вратари здесь располагаются».
Когда один за другим в раздевалку стали заходить игроки, я заволновался. Лоськов, Евсеев, Измайлов, Асатиани, Маминов, Билялетдинов, Гуренко, Сенников… Звезды, легенды «Локомотива»! Каждый представлялся по имени, хотя их всех я заочно давно знал. А вот слышали ли они до этого о вратаре Сергее Рыжикове – это мне было неизвестно. Сразу пошли шутки, разговоры о проведенном отпуске. Атмосфера в раздевалке была раскованная, располагающая к неформальному общению. Каких-то специальных наставлений по тому, как себя вести на тренировках или вне поля, Леша Поляков не давал мне. Главное – ко всем относиться с уважением, не быть хамом.
Самая экстравагантная манера общения была у Вадима Евсеева, он сам по себе человек экстравагантный. Меня называл «Серенький», а любимым выражением у Вадика было «ни в коем случае». Евсеев отличался резкими перепадами настроения. Не с хорошего на плохое, а в эмоциональных проявлениях. То вдруг взорвется, то тут же успокоится.
У Славолюба Муслина я сначала никаких отличий от российских тренеров не заметил. Он говорил по-русски, прислушивался к ветеранам команды, примерно так же выстраивал тренировочный процесс.
С Муслиным пришел и тренер вратарей – Александр Стоянович. Вот он отличался! Заур Хапов был переведен в помощники главного, а с нами стал заниматься Стоянович, и это казалось ужасом! Физически было выдержать упражнения очень тяжело. На первой же тренировке он сказал нам, что эталоном вратаря считает Джанлуиджи Буффона – тот за мячами прыгает по диагонали, для этого ногу перед прыжком нужно выставлять вперед. Это позволяет бо́льшую часть ворот перекрывать. Потом я убедился, что все это по науке правильно. И все же когда одному вратарю 25 лет, а другому за 30, переучиваться тяжело. Я за глаза называл Стояновича фашистом. Особым испытанием была серия по три удара с рывками. Александр ставил три мяча на линию штрафной, вратарь стоял у штанги и должен был отбить удар в противоположный угол, сразу встать – и бежать к другой штанге, снова отбивать удар, потом еще раз. Отдыхаешь, пока тренер бьет другим вратарям, – и снова. Всего 12 серий! Со стороны кажется, что это легко выдержать, но та серия была одним из самых тяжелых упражнений. По ходу тренировок с Александром Стояновичем мы поняли, что все в его методике было правильно, я впервые увидел у тренера вратарей столь четко спланированный недельный микроцикл. Каждая тренировка была посвящена чему-то конкретному – технике, тактике или физической подготовке, нагрузки варьировались в зависимости от времени, которое оставалось до матча. В других командах – «Анжи» и «Сатурне» – тренеры вратарей тоже работали грамотно и профессионально, а в «Локомотиве» работа со Стояновичем особенно запомнилась потому, что пришлось перестраиваться, это было очень тяжело. Не только мне, всем вратарям. На летнем сборе в Австрии мы его отблагодарили. Пришли пораньше на обед, и я заказал пиво, попросил самую большую кружку. Такой оказалась двухлитровая. Когда ее наполнили, я сказал, чтобы поставили туда, где сидит Стоянович. Хороший мужичок. Время в «Локомотиве» при Муслине приятно вспоминать. Уверен, и результата мы могли с ним добиться высокого. Поражение от бельгийского «Зюльте-Варегема» стало несчастным случаем, мы вылетели из Кубка УЕФА, и вскоре Муслина с помощниками уволили. Хотя в чемпионате России мы на тот момент шли на втором месте! Продолжали участвовать в Кубке. Думаю, настоящих причин увольнения Муслина тогда так и не объявили. Наверное, главной причиной стало что-то нефутбольное. Конфликт или взаимное непонимание.
Работа со Славолюбом Муслином запомнилась еще интересным подходом к физическим нагрузкам. Я тогда впервые увидел, чтобы беговая работа была настолько продумана и индивидуализирована. Бегали не как обычно, с одинаковой для всех нагрузкой, а с делением на пульсовые зоны. Было шесть групп, каждая получала нагрузку с учетом своего пульса и готовности, требовалось пробегать дистанцию за определенное время. Ваня Старков вообще бегал один, по своему графику.
Потом все сдавали тесты, включая вратарей. Вратари бежали 160 метров, дважды по 80 – моделировался рывок через все поле. Но все это было только на первом сборе. Для меня такой подход оказался в новинку – столь профессиональной работы над физической подготовкой я до этого не видел.
В то межсезонье в «Локомотив» пришел молодой Бранислав Иванович. Он уже тогда выделялся очень высоким уровнем игры. С отличными тактической выучкой, умением вести верховую борьбу и действовать один в один. Обыграть Ивановича было очень сложно. Уже тогда можно было представить, что его ждет большая карьера. Какая в итоге и получилась.
Дорожные приключения
А я вне поля продолжал обучаться вождению на московских улицах. По вечерам садился за руль, жена перекрещивала – и я ехал кататься по нашему району Кунцево. Помогал мне освоить грамотное вождение и водитель автобуса «Локомотива» – Сергей. Царство ему небесное – несколько лет назад он умер. С ним я прошел ценную школу. Выезжали по вечерам с базы, и он мне объяснял, как правильно ехать: в «шашки» играть нельзя, надо держаться своей полосы, поворотник перед маневром всегда обязательно включать, еще подсказал много важных деталей.
После завершения моего первого сезона в «Локомотиве» я уже был уверенным водителем. В отпуск в Шебекино поехали из Москвы на новой машине – «Инфинити». С ней мне помог тренер «Локомотива» Владимир Лютый. Он занимался перегонкой автомобилей, привез мне из Америки первую мою иномарку. А 99-ю я отдал тестю.
Купил я, кстати, «Инфинити» на премиальные за победу над «Ростовом» – 30 тысяч долларов. Рекордные премиальные в моей карьере за один матч!
Денег тогда стало намного больше, расходы тоже возросли. Это в Махачкале тратиться было особо не на что, в Москве все по-другому. У нас уже был маленький Сережка, домой постоянно требовалось что-то покупать, ходили в кино, в кафе. Квартира у нас никогда не пустовала – друзья и родственники гостили постоянно. Только у жены четыре сестры – старшая и трое младших, они к нам часто приезжали.
Требовала расходов и машина, в том числе расходов непредвиденных. Однажды во время учебного заезда я перепутал первую передачу с задней – они же рядом располагаются. Стояли на подъеме – и Сергей мне сказал, чтоб я газку посильнее дал. В итоге дал задом «Газели», которая стояла за нами. У своей машины ничего не разбил, а вот «Газели» досталось – мотор заглох, задымился, радиатор потек! Мы ее отбуксировали в ремонт, а я пошел в банкомат снимать деньги. Отдал водителю пострадавшей машины вроде 15 тысяч рублей.
Интриги и загадки «Локомотива»
За весь первый сезон в «Локомотиве» я сыграл всего два матча. Хотя считал, что шансы у меня будут и на большее. Понимал, что придется ждать, но все зависит от меня. Не видел ничего зазорного, если буду играть за дубль. Как потом и получалось.
Основным в «Локомотиве» был Поляков, вместе с ним нас было в основном составе трое – еще я и Саша Криворучко. Но перед стартом чемпионата России появился еще один вратарь. До этого мы проиграли оба матча «Севилье» в 1/16 Кубка УЕФА, может быть, игра вратаря в тех матчах Муслина не устроила и он захотел эту позицию усилить. В «Локомотив» пришел Элдин Якупович. Стартовали мы неудачно – в трех матчах набрали одно очко, проиграли два матча дома – и основным снова стал Алексей Поляков. Он и отыграл почти весь сезон.
А мне выпали в конце чемпионата два матча, но очень важных – мы шли на третьем месте, нас преследовал «Зенит». Терять очки было нельзя – на кону стояли бронзовые медали. Оба матча сложились удачно – у «Амкара» мы в Перми выиграли 3:1, у «Ростова» в последнем туре – 1:0. За это дали 30 тысяч долларов, наверное, так высоко оценили потому, что та победа гарантировала медали.
Сезон заканчивался для меня позитивно и оптимистично, я наконец сыграл, помог команде достичь результата. На вручение медалей в Доме культуры железнодорожников, ставший уже президентом Юрий Семин пригласил Виталия Шевченко, увиделись там с ним впервые после «Сатурна». Шевченко сказал: «Эту медаль тебе дают, а следующую ты должен заслужить». Намек был на то, что ждут от меня большего.
Но в клубе тогда начались большие перемены. Семин уже сменил на посту президента Валерия Филатова, главным тренером вместо Олега Долматова стал Анатолий Бышовец. Меня привлекала возможность поработать с этим тренером. Но уже с начала сезона в «Локомотиве» установилась атмосфера, далекая от сплоченной.
Много было разговоров о напряженных отношениях между Бышовцем и Семиным. Тот очень редко приезжал на базу – за сезон я его видел там только два раза, с главным тренером они на базе не общались. Еще до начала чемпионата Анатолий Федорович отправил в дубль Евсеева, это казалось непонятным. Сложные отношения у Бышовца возникли и с Лоськовым, который в середине сезона ушел в «Сатурн». Это сказывалось на команде. В чемпионате она играла нестабильно.
Как тренер мне Бышовец ничем особенным не запомнился, может четкого мнения тогда не сформировалось. Но его подход к работе запомнился. На сборах мы до завтрака надевали форму и шли к морю, там ежедневно под руководством Владимира Лютого занимались растяжкой.
Анатолия Федоровича больше выделяла манера подачи себя. Своеобразный человек, с очень оригинальной манерой общения. О своем игроцком прошлом с восторгом не рассказывал, не было такого, чтоб на каких-то примерах подчеркивал, каким он великим был футболистом. Но говорил часто афоризмами, цитировал стихи, мог подытожить диалог: «собака лает – караван идет». Иногда удивлял неожиданными выводами и фразами с загадочным смыслом. После поражения в раздевалке подошел к Александру Самедову с вопросом: «Саша, ты забить гол не смог или не захотел?» Думаю, именно в тот момент Самедов и поседел.
В такой атмосфере яркой вспышкой стал выигрыш Кубка России. После той победы Бышовец привел, к примеру, голевой эпизод для развенчания теории о состоянии команды: «Как может команда быть физически неготовой, если Сычев сегодня на 120-й минуте промчался с мячом 70 метров?!» Бышовец был склонен часто искать подвох, заговор вокруг себя. Как-то стал объяснять о различии взглядов людей. Поднял руку, на ней были часы – золотой «Ролекс». Говорит: «Все люди разные. Один здесь видит пальцы, другой – кисть, кто-то видит золото. Моя задача – чтоб вы все видели одинаково».
В работе Анатолий Федорович тоже бывал неординарен. Иногда говорил: «Мне сегодня приснилось упражнение, давайте его попробуем». Но выглядело это нормально – все упражнения были футбольными. Запомнилось еще, что Бышовец хорошо играл в теннисбол. Они с тренерами после тренировки часто на маленькой площадке оставались играть.
Летом 2007 года меня стало удивлять и происходящее во вратарской бригаде. До этого я был третьим вратарем – и казалось, могу дождаться шанса. Но в середине сезона купили Ивана Пелицолли. Так нас уже стало четверо. О каких-то неспортивных критериях выбора вратаря на матчи я не задумывался. «Купили иностранца, поэтому ставить будут его», – разговоров об этом не помню. Наоборот, в приходе Пелицолли я увидел плюс – надеялся чему-нибудь научиться у итальянца. Но дальше все становилось еще удивительнее. К нам подключили молодого Антона Коченкова, тем же летом привезли Маринато Гильерме, на тренировках иногда работало шестеро вратарей. На качестве занятий это не сказывалось – Валерий Клейменов хорошо справлялся и уделял достаточно время каждому. Но шесть вратарей… Одно дело – на сборах. А когда столько тренируется с основным составом в разгар сезона, это выглядит странновато.