Сергей Рубенцев
Обугленные страницы
– Меньше знаешь, крепче спишь.
– Хотел сделать вид, что уйдёшь, а потом, когда я бы спал или находился дома, просто прийти и прострелить мне голову?!
Василий молчал.
– Какая же ты мразь. – Я опустил пистолет и отправился навстречу не постигнутой тайны – через час здесь уже будут охотники и неизвестно, сколько. Надо обогнать их и добраться до места раньше них.
– Мы ведь будем преследовать тебя, ты сам это прекрасно знаешь. – Послышался из-за спины голос Петрова.
Я обернулся. Он сидел на земле, ухмыляясь. Я плюнул на снег рядом с ним. Развернулся и пошёл в сторону дома.
– Удачи, Игорь Смирнов.
– Удачи, Василий Петров. – Бросил через плечо я. Более лучшего пожелания после того, как два человека чуть не убили друг друга, и придумать, наверное, было нельзя.
Я зашёл в дом, и, собрав за пять минут вещи, двинулся в путь.
ЧАСТЬ 2 «ДРУГОЙ МИР»
Октябрь, 20, 2022, позднее
Лес, чертов лес! Я пробирался по знакомой мне дороге. Будто я вновь попал в то время, когда всё это только начиналось. Я спешил, почти бежал. Мне надо было оторваться от охотников треклятой организации. Уверен, сам Петров возглавит всю эту шайку, несмотря на полученные в схватке со мной ранения.
Продираясь сквозь ветки и кусты, я вышел на опушку. В тот раз путь у меня занял много времени – я шёл пешком, и никто меня не преследовал, да и дорогу я плохо знал, иногда ходил кругами. Сейчас же всё изменилось. Я находился в том же самом месте, где пару месяцев назад ещё стоял дом охотника. Аномалия, что сказать! Я не был удивлён, с учётом всех произошедших до этого событий.
Но странность была в другом – на месте хижины не было ни кустов, ни деревьев, а, подойдя поближе, я увидел вход в погреб или подвал.
Надо подумать. Охотники наверняка уже приехали, и вместе с Василием на всех порах движутся ко мне. Я мог переждать, скрывшись в этом самом погребе. Так и поступлю.
Открыв скрипящую деревянную крышку подвала, я по лестнице забрался вниз, опустив старый люк. Зажёг спичку, огляделся. Я находился в небольшом помещении метра 3 на 3, пожалуй. По бокам, как это обычно бывает, на полках лежали различные закрутки – от варенья до маринованных огурцов и помидоров с салатами. Взяв пару банок, так сказать, на всяких случай, я обратил внимание на большой плакат, висевший на противоположной от меня стене погреба. На вид ему, было, наверное, лет 100, не меньше. Порывшись в чертогах разума, я кое-что вспомнил.
Старый дед, которого я встретил в Первомайском, два месяца назад. Он рассказывал историю, связанную с этим местом. Белые и коммунисты… Я ещё раз взглянул на плакат. Полустёртые буквы, однако, можно было прочитать: «За царя! За отечество!».
Так вот оно что. Белые, значит. Они жили в этом доме, сделали из него форпост. После кровавой бойни с красными хижина была сожжена дотла. Мне пришла в голову мысль – а что, если?.. Было бы интересно.
Я отдёрнул плакат. Ну конечно! Не могли же всех поймать и расстрелять! Нашлись люди, что смогли прокопать этот тоннель. Я смотрел на земляной прокоп, подсвечивая всё спичкой – пахло сырой землёй. Куда он ведёт? Может, в Первомайское? Быть не может, слишком много работы…
Я опустился на четвереньки и залез внутрь. Рядом стояла свеча. Зажгя её, я увидел метрах в 4-5 ещё одну, такую же. Чтож, была не была…
Оставив позади подвал с плакатом, я уверенно двигался всё дальше и дальше, по пути зажигая все стоящие на пути свечки.
Пока я так полз, меня объяло чувство тревожности, взятой непонятно откуда. Может, у меня клаустрофобия? Вряд-ли, если б и была, в жизни бы в этот туннель не полез. Какое-то непонятное чувство, будто за мной кто-то следит со стороны. Спереди или сзади.
Я полз полчаса, и, поджигая очередную свечку, внезапно вскрикнул от страха. Передо мной лежал скелет в старой имперской форме. Мне стало невыносимо жутко. Я где-то под землёй, в каком-то чёртовом туннеле, а последний человек, который в нём бывал, не считая меня, этот труп.
Подавив в себе желание завопить от ужаса, я, аккуратно толкнув скелет в сторону, прополз дальше.
Я испугался сильнее прежнего, увидев тупик, рядом с которым лежал ещё один скелет, в кисти которого зажата была бутылка старой водки. Ей было лет сто точно. Она была наполовину отпитой.
Ну, всё – подумал я – ловить тут больше нечего. Я обернулся назад, чтоб выползти обратно в подвал. Какой же я испытал ужас, когда увидел, что мой проход к спасительному выходу обрывается буквально через пять свечей от того места, где был теперь я. Тупик с двух сторон, на обоих концах которого валяются скелеты солдата и офицера белой армии. Как же так? Я несколько раз, пока полз, оглядывался, всё ли в порядке, и всегда видел длинный земляной коридор с множеством зажжённых свечей, ведущих до самого плаката. Я не слышал, как обвалилась земля. Ещё, когда увидев первый труп, я подумал – почему он просто не выбрался отсюда? А вот оно как оказалось. Сердце бешено заколотилось. Зачем я сюда полез? Не могла земля без шума никак обвалиться! Я стал жертвой очередной аномалии! Мне не хотелось признавать это, но всё моё существо вопило о том, что я оказался запертым под землей. Я был погребён заживо! Моё сердце бешено заколотилось, стало нечем дышать, я чувствовал, что сейчас умру. У меня началась паническая атака. Не в силах бороться с положением, в котором я оказался, моё тело отключилось
Я очнулся, лёжа на земле. В холодном, мерзком, липком поту я посмотрел в обе стороны склепа, в котором был. Так – думал я – спокойно. Не раз за всё время произошедших со мной событий я находился на краю гибели. Нужно придумать способ выбраться отсюда.
Но как, как я отсюда выберусь?! Подвал был высотой метра 2,5, так, или 3? Потолок был довольно высоким. Допустим, 2-3 метра. Плакат висел чуть сверху, надо подумать…
Надо мной два метра земли – не меньше. Я нервно усмехнулся. Если нет никаких инструментов, я обречён на долгую и мучительную смерть. Ну почему меня не убило то существо в облике водителя?! Я был в безнадёжном положении.
Я облазил эту сырую могилу вдоль и поперёк, в отчаянной попытке найти хоть что-нибудь. Ничего! Абсолютно ничего! Я умру!
Господи, как страшно мне сейчас. Я лежу на земле, облокотившись на одну из земляных стен. Нет спасения! Сам факт того, что здесь и оборвётся мой жизненный путь и никто об этом не узнает, не даёт мне покоя.
Надеясь на какое-то чудо, я закричал:
– Сова, ты ведь не зря давала мне подсказки?! Вытащи меня, пернатая тварь! Вытащи из этого ледяного склепа! Иначе я и мёртвым тебя достану и ощипаю, как курицу!
Я заплакал. Впервые. Меня хотели убить как сверхъестественные создания, так и люди, моё сознание выворачивали наизнанку. Я разговаривал с мёртвыми или несуществующими людьми. Ничто из этого не могло заставить меня плакать. Ничего. Но та атмосфера страха и боли, в которой я жил последние месяцы, те события, хоть и были ужасными, неподвластными какому-либо логическому объяснению, сводили с ума и пугали до жути, не смогли извести меня так, как меня изводил сам факт оказаться запертым с двумя трупами под землёй, став третьим. Или может, я просто не выдержал? Всё накопилось, а склеп – лишь апогей событий? Не знаю, чёрт с ним. Даже если и выберусь отсюда, не представляю, что меня ждёт впереди…
Я попытаюсь уснуть, не знаю, получится ли. В любом случае я закрываю дневник, надеясь на чудо…
Октябрь, 21, 2022
Я проснулся. Точнее, очнулся от полудрёма, потому что спать в такой атмосфере не мог. Надо по максимуму отвлечь себя от гнетущих мыслей. Надо думать о другом. Нужно сейчас сосредоточиться на том, что представляет собой Первомайское, или Первомайская, в разные периоды её называли то селом, то деревней, официально она ни то, ни другое.
Так, портал. Начальник Петрова говорил о портале. Какой ещё портал? Этот ублюдок слишком много знает. Заявился в форме полицейского в мою жизнь, сам служа на какую-то организацию. Портал – куда? В другой мир? Но в какой? Да, к чёрту. Я не могу думать о деле, находясь под землёй, а тем более обдумывать стратегию. Чтобы что-то выяснить и планировать, нужно хотя бы считать себя живым.
Но я не мог не думать о том, что умру. Отобрав у скелета водку, я отхлебнул с горла. Ей по меньшей мере 100 лет, да и чёрт с ним, я итак мертвец…
– Нет! Хватит с меня! – Я приподнялся, говоря громким голосом. – Сижу тут, пью водку и жалею себя. Из любого безвыходного положения есть надежда на хоть какой-то…
Я не договорил. Скелет, у которого я взял водки, приподнялся и хрипло, протяжно заговорил:
– Моёёё.
Я был не просто испуган. Меня переполнял ужас. Я ведь спал рядом с ними! С этими тварями? Почему, почему я продолжаю пугаться и удивляться? После всего мною пережитого любой человек бы уже стал безразличен к каким-то там ожившим мертвецам. Но то сильнейшее истощение, что переживал мой организм, особенно сейчас, дало о себе знать.
– Ну, так забирай, мудень! – С этими словами я кинул в оживший труп водку с такой силой, что бутылка разбилась о череп, который от такого удара треснул.
Не медля, я вынул спичку и зажёг её, кинув в скелет.
Спиртное и огонь смешались. Мертвец вспыхнул так ярко, что я удивился от размера склепа. Раньше, при свете свечей, он мне казался совсем маленьким.
Труп солдата белой армии заорал – видимо, огонь и вправду эффективен против нечисти. Я ухмыльнулся, глядя, как он горит. Откуда-то сбоку раздался вой – встал ещё один мертвец – офицер.
И тут я пришёл в ужас. Нет, не от вида двух оживших трупов. Глядя, как горит некогда бывший солдатом сверхъестественное существо, я понял, что совершил ошибку.
Я находился в склепе, в закупоренном помещении. Воздуха было крайне мало, а огонь неумолимо пожирает не только деревья, спирт, бензин, да что угодно – главное, что пламя пожирает кислород.
Я выпучил глаза, издавая хрип. Я задыхался, и мне было плевать, что ко мне на четвереньках полз ещё один скелет – лучше б я умер от его рук, а не от удушья.
Ну чтож, надежда умирает последней…
Собрав оставшийся воздух в лёгкие, я завопил:
– Сова, вытащи меня отсюда! Я нужен тебе!
Никакого ответа. Слева от меня горел мертвец, справа уже тянулся ко мне второй. А я тем временем, схватившись за шею, умирал. Закрыв глаза, я заорал:
– Сова! Твою мать! Я тебе шею сверну!
Всё, конец… – подумал я, смирившись со смертью. Зачем? Зачем я полез во всё это? Почему именно я?!
***
Я очнулся в траве. Лежал в лесу. Только что пережитая мною собственная смерть – я видел её образ у себя перед глазами. Непроизвольно взялся за шею, но отпустил. Мои руки дрожали, я был истощен, крайне истощён. Вспомнив про закрутки, что стащил из подвала охотника, надеюсь, обычного охотника, хотя чёрт его знает, я оглянулся в поисках рюкзака. Его рядом не было. Подождите, как я здесь вообще мог оказаться? Может, я в чистилище? Неужели она?..
Медленно поднявшись, я осмотрелся. Тот же самый чёртов лес. Может, галлюцинации были? Повернувшись назад, я нашёл рюкзак и поспешил достать еду. Облокотившись на дерево, я сел, поедая пищу. Кто-то запорхал у меня над головой. Оставив в стороне салат, я посмотрел наверх…
Ну, конечно, это была сова.
Она сидела на ветке одного из деревьев, повернувшись ко мне спиной.
– Спасибо тебе… – Медленно проговорил я.
Птица повернула голову на 360 градусов и взглянула на меня. Желто-янтарные глаза… Этот взгляд. Он не был злым или насмешливым, как всегда. Она смотрела на меня как-то по-человечески мило, будто хотела не зло пошутить.
Сова заговорила – в этот раз я не был удивлён – более того, я этого хотел, может, она теперь скажет мне что-нибудь интересное?
– Как видишь, Игорь Смирнов, мне шею не так-то просто свернуть.
Я смутился, вспоминая, что ей говорил. Птица, повернув голову обратно, вспорхнула, и, повернувшись ко мне передом, села на ветку поближе.
– Я вот одного никак не могу понять, ты меня хочешь убить или спасти? – Спросил я.
– К тебе вопрос почти такой же, человек. – Сова, казалось, прищурила глаза. – Кто я для тебя – спасатель или убийца? Ты сам для себя должен это определить.
– Я и сам не знаю. – Это существо в облике птицы было крайне умно. Я и до этого понимал это, но сейчас осознал до конца.
Сова встрепенулась, посмотрела на меня долгим, пронзительным взглядом, казалось, выражая все эмоции. Эти умные, чертовски умные янтарно-жёлтые глаза – как вообще птица может так выразительно передавать эмоции?
Мы смотрели друг на друга. Наконец, сова проговорила:
Ты может и умён, начитан
И думаешь лишь, в чём подвох?
План твой уже рассчитан
Издав протяжный вздох,
Навстречу тайнам и загадкам
Ты устремился, человек.
Но в положении том падком
Твой, увы, недолог век
Что оказался ты, глупец
В игру ввязался, и, не мысля,
Что ты запутался вконец.
Угроза над тобой нависла
Я лишь тебе то подсказала,
Что поняла сама – не всё
Мало узнала, но поведала
Я только то, что утрясём
И всё же многого не знаешь
Лишь в щёлку истины взглянув
Портал в тот мир – не понимаешь
И, двери только распахнув,
Ты ужаснёшься, человек,
Но будет поздно убежать.
И упасёт лишь оберег,
Он будет тебя защищать
Тебе я подарю его.
Надеюсь, не прибегнешь ты к нему
Но если будет нелегко
Спасёт тебя, и потому,
Я отдаю тебе кольцо своё
Будет нелегко, предупреждаю
И будет отныне то твоё.
И если вдруг я проиграю
Из него, как феникс, возрожусь,
И ты, то заклинание черпая…
С твоею помощью вернусь
Хозяином моим ты станешь,
Будь осторожен, человек,
Недолго твой продлится век
Не зло я, не добро,
Лишь только суть.
Но то нависло зло,
Туда нужно заглянуть
Если отступил – сейчас последний шанс
Я молчал, поражаясь сове. Она удивляла меня всё больше с каждым днём. Говорить в стихах, видимо, ей нравилось, потому, после полуминутой заминки, она продолжила:
Ну, чтож, молчанием ты выбрал путь
И выбор твой уж не вернуть
Так загляни же в саму суть
Где сами демоны живут
На мизинце моей руки появилось кольцо. Белое, с синим узором. Значит, сова всё-таки решила мне помочь. Сама птица, закончив свою поэму, вспорхнув крыльями, улетела, скрывшись в лесу.
Так, сова убедила меня. Она была не такой конченой мразью, как я думал. Или всё-таки? Может, она даже сейчас мне врала? Вполне может быть. В любом случае, я с ней вряд ли ещё увижусь. Ну и хорошо. Всё равно во всём этом был подвох. Я не мог до конца доверять этому существу. Да, сова спасла меня, дала оберег, и даже… Даже право стать её хозяином после гибели последней. Очень перспективно.
Сова – при любом исходе, сущность странная. Понять до конца её мотивов я не смог. Выступая незримым наблюдателем, она всё же помогала мне. И это странно. Честно говоря, все её действия непонятны. Какую бы, свою, игру она не вела, мне это идёт только на пользу.
Вопрос в другом – мир демонов? Портал в измерение страха и отчаяния? Почему именно Первомайское? Ладно, забыли. Всё равно дать ответа не смогу.
А то, другое существо, что меня преследовало и хотело убить? Сначала в облике таксиста, а потом и вовсе прикинувшись Андрюхой. Эта тварь – прислуга того бога, что я видел на заводе? Скорее всего.
Несмотря на то, что с каждым днём я узнавал всё больше, вопросы росли в геометрической прогрессии, оставаясь неразрешёнными.
Ладно, с меня хватит. Надо прилечь и отдохнуть. Охотники уже прошли в портал, приду позже них. Пусть Петров пока побегает за мной в другом мире, в то время как я буду мирно спать в проклятом лесу.
Октябрь, 22, 2022
Я встал и протёр глаза. Надо отправляться в путь. Двинувшись в сторону Первомайского, я по пути наткнулся на опушку – ту же самую, где были дом лесника и подвал, ведущий в склеп. Теперь на ней ничего не было. Ну и хорошо. Быстро миновав её, я пошёл дальше.
Я добрался до Первомайского. Это было заброшенное место, по всем признакам покинутое людьми. Некоторые дома покосились, а от других остались лишь почерневшие остатки. Ну, чтож, начнём.
Я вышел на одну из улиц, в надежде найти портал. Как он вообще мог выглядеть? Где мог располагаться? Я бегал с одной улицы на другую, ища этот чёртов проход в другой мир.
Выйдя на очередную дорогу, я пригляделся – моё внимание привлёк старый дом, стоявший первым на этой улице.
Старая деревянная скрипучая дверь была приоткрыта. Я поспешно поднялся на крыльцо и заступил за порог.
Пройдя по небольшому коридору в гостиную, я удивился.
Сколько же здесь было книг! Шкафы с ними занимали большую часть пространства у стен, а по центру комнаты стоял небольшой столик с двумя старыми креслами, стоящими по обе стороны последнего.
Я забыл про портал, сову, про всё! Я лишь в изумлении озирался по сторонам. Для меня найти такое – равнозначно увидеть Александрийскую библиотеку. Полчаса я медлил, подходя то к одной полке, то к другой – здесь было всё – классика, как русская, так и зарубежная. Современная проза, стихи, поэмы, исторические книги. Я встал как вкопанный, увидев полку с фантастикой – Беляев, Уэллс, Верн были намешаны с Лукьяненко, Азимовым, Гибсоном и Желязны. Взяв небольшой томик Хайнлайна, я трепетно открыл его и вдохнул аромат пожелтевших от старости страниц.
Если это и было конечной целью моего ужасного приключения, то, как же я был счастлив! Только настоящему любителю окунуться в книжные миры понять этот восторг и восхищение! Да, все эти страдания стоили того! Я утащу отсюда все книги! Абсолютно! Мне плевать, что здесь, по меньшей мере, 3000 томов, я унесу их всех. Да я бы остался в этом месте на несколько лет, если б была возможность, без сна и еды, читая всё это, пока не осилил все работы творцов, создающих эти бесчисленные, красочные, необычайно увлекательные и завораживающие миры.
Но мне нельзя забывать о том, что мне нужен портал. Этот Петров со своими охотниками уже шляется в каком-то другом измерении, пока и сижу, упоенно глядя на книги. Но как же мне не хотелось оставлять это место! Это был мой островок умиротворения среди бушующей пучины отчаяния и страха. Я боролся с желанием сесть и начать и читать одну из книг, сильнее, чем Христос боролся с искушениями, блуждая 40 дней по пустыне.
Я думал. Это необычно, что все эти книги сохранились здесь – их никто не тронул, и они не сгорели. Это был бесплатный магазин, даже лучше – бери, что хочешь, и уходи. Но надо уходить, к сожалению…
Вдруг мой взгляд привлекла одна полка. Я встал и подошёл к ней. Ну, конечно, Лавкрафт! Я взял за корешок один старый том. Пожалуй, самый популярный, называвшийся в честь известнейшего произведения короля ужасов – «Зов Ктулху». Однако книга не поддавалась. Неужели? Не может быть!
Я сильнее потянул за том, и тот наклонился, однако полностью выходить не хотел. Послышался шум – я отошёл подальше, и увидел, как шкаф открывается вовнутрь. Полностью распахнувшись, книжный стеллаж остановился, и я увидел за ним чёрным проход чуть больше дверного проёма.
Неужели проход в другой мир? Он был именно здесь? В жизни бы не подумал. Хотя… Синий узор на кольце моего мизинца замигал. Как мигает разрядившаяся батарея – видимо, сила оберега ослабевает. Синий узор на белом перстне перестал быть похож на полицейскую сирену, окрасившись в голубой цвет.
Я с трепетом и скрытым ужасом смотрел на портал. Минуту раздумывая, я всё же решил войти внутрь.
Как только я зашёл, пройдя вниз несколько ступеней (внутри была лестница, уводящая куда-то, и, хоть и было темно, как не бывает даже зимней ночью, не определить это было бы невозможно), то услышал, как дверь шкафа с грохотом закрывается обратно…
Ну… Теперь выхода нет. Только вперёд. – Подумал я и двинулся дальше, зажгя спичку.
Хоть и в дрожащем свете недолго горевших кусков зубочистки с серой плохо, что можно было увидеть, я всё же разглядел, пусть и мельком, винтовую лестницу, спускающуюся куда-то далеко вниз. Устав мучиться со спичками, я наконец вспомнил, что со мной была ещё и зажигалка, которая горела куда лучше, пусть и всё равно была очень слабым источником света в непроглядной тьме. Я медленно шёл вниз, осознавая, что, возможно, сегодня мой последний день в моём родном мире. От того становилось плохо, но в тоже время я гордился собой за то, что смог добраться так далеко в своих поисках.
Одной рукой держа газовую зажигалку, второй я ощупал гладкую сырую бетонную стену. Поднеся к ней источник света, я встрепенулся. Портрет Лавкрафта, висевший на стене, смотрел куда-то мимо меня. Я спустился чуть вниз, и, вновь посветив, увидел ещё один портрет, и опять того же писателя. Теперь его взгляд был устремлён на меня, пробирая до глубины души. Да что это вообще за место?
Но всё это меня уже не так пугало, хоть и фотография давно умершего классика ужасов всё же наводила жути.
Я спустился ещё ниже по лестнице, и, решив в последний раз взглянуть на стену, онемел. На меня, облокотивший руками на края рамки, смотрел портрет того же писателя. Он пристально вглядывался мне в лицо.
Как у него руки за рамки фотографии вылезли?! Он что, живой?! Однако ответ не заставил себя долго ждать – портрет, пристально смотря на меня, заговорил! Ну почему, сука, всегда одно и то же! Почему постоянно я пугаюсь. Я опять находился под землёй, без возможности выбраться отсюда, а на меня глазела фотография давно умершего писателя и говорила!
– Why did you come here, you idiot? Run before it's too late!
Портрет глядел на меня выпученными глазами. Опять появился этот шум морского прибоя! Как он меня достал! Из слов Лавкрафта я понял только «зачем залез», «идиот» и «беги». А ещё вся эта хрень. Лучше уж прислушаться к нему, наверное… Я в ужасе побежал вниз, рванул навстречу проклятому порталу. Писатель лишь меня предупреждал об опасности, но пути назад уже не было. И он до жути ужасным образом пытался донести до меня свои мысли – чтобы я мог рационально подумать, нужно было время. А сейчас меня больше пугал этот портрет, чем портал в мир бездны отчаяния, поэтому двигался я с такой скоростью, бросив по пути зажигалку, что впотьмах чуть пару раз не споткнулся, чудом не свернув себя шею. Я нёсся по мрачной винтовой лестнице, опускаясь всё ниже и ниже. Она всё не кончалась – да когда же уже она куда-нибудь меня приведёт? Может, это в буквальном смысле путь в ад?
Наконец я спустился. Выйдя на какую-то площадку, я осмотрелся. Ну точно, какой-то подземный храм! Повсюду стояли зажжённые свечи, освещая помещение. Разве только алтаря не хватало! На полу начертана была пентаграмма, по углам которой лежали книги. И все Лавкрафта. На томах стояли потухшие восковые свечи, такие старые, что, казалось, они пролежали здесь несколько веков.
Я медленно отходил от моей встречи с писателем ужасов. Нагнал же он жути! От адреналина и шока вновь тряслись руки. Я к этому уже привык, пожалуй, и сейчас испытывал скорее не ужас от того, что находился глубоко под землёй в сатанинском храме, откуда нельзя было выбраться, а скорее нетерпеливое желание наконец пробраться в другое измерение.
***
Я зажёг свечи на книгах и зашёл в центр пентаграммы. Ну, и что мне теперь делать? Какое заклинание переместит меня в иной мир? Я стал перебирать в памяти моменты, связанные с заклинаниями. На ум приходило только одно – то, что вызвало на заводе мерзкую тварь, что пожирала людей. Ладно, выбора нет… Либо я попаду в это чёртово измерение, либо буду съеден мерзопакостным богом ужаса. Игра стоила свеч…
Собравшись с силами, я произнёс:
– Ктулху Р’льех К’бахн Роми’ньос!
Минуты две ничего не происходило. Я уж было подумал, что прогадал, и гнить тогда мне в этом склепе до конца дней с портретами Лавкрафта. На секунду я почувствовал дикий ужас при варианте такого исхода. Однако вдруг послышался морской шум, а меня окутал туман…
Всё стало повторяться – опять зазвучала ужасная, неестественная какофония адских звуков, от неё стало тошнить… Я затрясся, холодный пот потёк по моему лбу. Меня изворачивали наизнанку – не просто сознание, всё тело! Я не испытывал такого ужаса за всё время, что происходили со мной эти страшные и непонятные события! Этот ужасный шум в голове, боли по всему телу, а вокруг лишь туман. Передо мной стали появляться образы – родных, учителей, друзей, Петрова, совы и прочих тварей. Я трясся, будто у меня был припадок эпилепсии. На меня поплыл портрет Лавкрафта, скелеты хватали меня за шею и душили… Все мои мысли, чувства, переживания вылились в один облик – на меня, окутанного густым туманом, на меня, стоящего по центру дьявольского рисунка, находившегося метрах в ста под землёй, летело ужасное, громадное чудовище.
Его вид ужасал, пугал так, что я не мог пошевелиться. Тело адски болело. Будто разом меня насквозь прокололи тысячи, миллионы острых игл. Они копошились в моём теле, перекраивали отделы мозга, меняли местами органы.
А этот монстр продолжал лететь на меня. Его оскал, огромная пасть сотнями тысячами зубов загораживала почти всё пространство. Его мерзкие, неестественно маленькие зеленые крылья были не под размер его огромному туловищу. Как он вообще мог летать? Десятки отвратительных щупалец извивались по бокам этой твари. А его ноги, о боже, что это вообще было? Они были похожи на слияние всего – начинаясь как туловище бегемота, они заканчивались головами льва и мертвых людей. Вместо его глаз были огромные крысиные короли на сотни грызунов. В центре объединения хвостов мерцал адский зелёный огонь.
Попробуйте представить этот ужас! Только вдумайтесь! Я видел эту мразь, летящую на меня, при этом размер помещения казался просто огромным – потолки метров 200 высотой, а соседние стены я даже не видел! Возле твари туман рассеивался, а потом и вовсе исчез.
У этого, не знаю, как словами передать, огромного, невероятно огромного существа, с его распахнутой пастью, наверху сидел человек. Нет, это был не человек – не знаю, как я смог его вообще разглядеть? Он по сравнению с чудовищем был как муха со слоном. Человек был наполовину обгорелым, из правой части его тела торчали ребра, за которыми виднелось сердце. Одна его, обожжённая рука, имела два локтя, а кистей и вовсе не было. Он смотрел на меня, летя на этом боге ужасов, и улыбался. Нет, то была не улыбка! Он запрокинул голову назад, а его рот открылся почти на полметра! Почему я так чётко его видел? Один глаз его был красным, а другой медленно вытекал из глазницы, показывая пустоту.
Представьте это! Только попробуйте! Огромный, сотниметровый монстр с десятками щупальцев и огромной пастью, летящий на крыльях метров по 10, не больше, и полуобгорелый остаток человека, сидящий на нём! Всё тело протыкает невидимыми метровыми иглами. Я чувствовал, как мои глаза, сердце, ноги, руки, всё проткнуло насквозь! И это какофония звуков, то шум прибоя, то пляска демонов, то композиция, похожая на «в пещере у горного короля», а рядом ревёт, перебивая всё, бог ужасов! И возле него неумолимо идут ко мне они – Скелеты, на огромных, метровых лапах сова, Петров с выгнутыми руками и ногами, передвигаясь как дцпешник, таксист и Андрюха с широко разинутыми пастями, все учителя, одноклассники, друзья, родные, незнакомые, все! Сотни отвратительных уродов движутся ко мне! Они все были покалечены, у кого-то не было ни рук, ни ног, у кого было 5 конечностей, у кого-то семь…
И вдобавок ко всему сильнейшая, невыносимая боль. Мои глаза будто вырезали, как кукле, я перестал их чувствовать. Я посмотрел на себя вниз – моё сердце торчало из-под обнаженных рёбер, бешено стуча, от чего последние трескались и ломались.
Это было ужасно! Невыносимо больно! Я чувствовал, в буквальном смысле ощущал, как моё сердце трётся о рёбра! Ужасный, неимоверно ужасный бог страха и боли нёсся на меня, рядом сотни трупов – по-другому не назвать, шли, делая отвратительные, невосприимчивые для человеческого мозга движения.
А человек, сидящий сверху гигантского отвратительного порождения тьмы, смеялся – вместо нижней челюсти он закрывал и опускал верхнюю. Он откидывал голову назад. При этом нижняя челюсть, как я говорил, оставалась на месте.
От боли и животного… нет, не животного, это самый настоящий ужас! Страх! Люди не знают, что такое страх! То, что мы привыкли так называть – оно неизмеримо меньше того, что было дано пережить мне. Эти полчища демонов во главе с их предводителем, сотни настоящих исчадий ада!
И вот, не в силах пошевелиться от боли, отчаяния, ужаса, подлинного страха, я увидел уродскую, исковерканную версию на себя.
«Я» перемещался. По-другому это не назвать. У иного «меня» вместо рук торчали по 3 огромных, 5 метровых щупальца. Глаза мои были без век. Эта мразь, как и все остальные, двигалась чуть в стороне от их огромного летящего предводителя. В моих обнаженных рёбрах копошились крысы размером с собаку. «Он» перемещался, двигая щупальцами взад вперёд, делая постоянно небольшой прыжок, будто играл в салки, ведь вместо ног у него торчали обрывки костей, не доходивших и до 20 сантиметров… Эта тварь одним рывком прыгнула ко мне, внимательно разглядывая… Я трясся, не могу, не могу всё это передать!
Какой животный страх я испытал, когда всматриваясь в эту ужасающую пародию на самого себя, что стояла уже в полуметре от меня, понял, что вглядываюсь в собственное отражение…
***
Мои глаза перестали видеть. Нет, я не потерял сознания, и, хоть ослеп, слышал ужасную какофонию звуков, рёв тёмного бога, неумолимо приближавшийся ко мне, неестественный топот «шагов» исчадий бездны. Шум морского прибоя, птиц, всех этих тварей и завывание… Я почувствовал, как мне отрывают руку. Потом ещё одну. Уже не в силах вопить от боли и страха, я лишь молчал. Самая ужасная смерть, какая только возможна, подступала. Вот мне оторвали ноги. Кто-то взял своими кривыми руками моё сердце, торчащее из поломанных обнажённых рёбер, и потянул на себя. Я в буквальном смысле всё это ощущал – и не мог потерять сознания, не мог умереть! С оторванными руками и ногами, с полувыдранным из груди сердцем, выколотыми глазами я продолжал существовать и всё чувствовать. У меня хватило духу, собравшись с силами, заорать от боли. О боже, что это был за вопль! Он пробрал меня так, что я, на секунду забыв о нестерпимой боли, испугался. Это был громкий омерзительный вопль. Крик измученной и израненной души грешника, варящегося в котлах ада, и то был бы не таким душераздирающим и пробирающим до глубин сознания, как этот.
Мне вырвали сердце. Секунду я не осознавал, что происходит, а потом резко все шумы прекратились. Боль исчезла. Я почувствовал облегчение, дикое желание жить. Моя душа покидала тело. Я вылетел из своего искалеченного земного бремени. Смотрел со стороны на тварей, обступивших меня стеной. Я почувствовал, как во мне появилась невероятная сила.
На моём призрачном мизинце по-прежнему находилось кольцо. Его узор из голубого превратился в яркий красный.
