Сергей Рафильевич Минязов
Послезавтра героя
Помещение для брифинга, а впоследствии штаб, оказалось ничем иным как учительской. Михаил Иванович быстро описал помещения училища на поэтажном плане. Местом общего сбора родственников определили спортивный зал. На третьем и частично втором этаже были организованы комнаты отдыха, где родственники заложников могли поспать или отдохнуть, приняв горизонтальное положение. Там же был наш штаб. Оставшиеся 4 кабинета второго этажа были отведены под молельные и комнаты для религиозных деятелей признанных религиозных конфессий. На первом этаже расположились все службы немедленного реагирования: милиция, скорая медицинская помощь, МЧС, психиатры, медицинские психологи. В столовой, естественно, – пункт постоянного питания.
Все компактно, логично и здраво.
Во время рекогносцировки в штаб зашли сначала сотрудники МЧС во главе с миловидной невысокой, и очень обаятельной барышней. Ее обаяние просвечивало даже через деловито-серьезное выражение лица. За ними зашли медики, которых вел за собой высокий седовласый мужчина с явно грузинскими корнями. Шествие завершили гражданские психологи из центра социальной помощи населению.
По мере прихода Михаил Иванович всех приветствовал и представлял. Каким тесным оказался мир психологов. Миловидная барышня оказалась дочерью министра, а по совместительству руководителем службы психологии катастроф. Медиков возглавлял профессор кафедры психиатрии Зураб Вахтангович.
Далее последовало распределение ролей и задач. Зал был разбит на сектора и распределен между психологами. За каждой группой психологов был закреплен супервизор, который смотрел за состоянием самих психологов. Александр Иванович был назначен начальником штаба, которого в дальнейшем должны были менять старшие и ведущие инспекторы 13 отдела. Он координировал работы всех служб и взаимодействовал с сотрудниками государственной безопасности и администрацией города.
– На вопросы нет времени. Задачи решаем по мере поступления. Все по местам… Стажеры, проводите меня до машины. Получите инструкции. – сказал Михаил Иванович. Кивнув Елене Сергеевне и пожав руку Зурабу Вахтанговичу, быстро пошел к двери.
Мы, уже привыкнув к стремительности нашего руководителя, метнулись вслед за ним и, выскочив за дверь, чуть не сбили его с ног. Он медленно шел по коридору и еле слышно то ли говорил с нами, то ли размышлял сам с собой.
– Вы слушаете или с кем? Я спросил: «Устраивает ли вас ваша функция? И как вы видите свой график?»
Мы переглянулись.
– Ясно. На повторение нет времени. Вы назначены офицерами по особым поручениям или невыполнимым задачам…
– Ага. На посылках.
– Нет. Непосредственное подчинение начальнику штаба. Основное время в зале супервизия за «девчатами» и мониторинг активности «подопечных». По мере необходимости обход постов. Выполнение отдельных поручений и передача оперативной обстановки при смене дежурных. Короче, свободные полевые игроки с общественной нагрузкой. Справитесь?
– Извините!.. Благодарим за доверие…
– Конечно, справимся. – выпалил я.
– Ладно. Александр Иванович оценивает Ваш ресурс на сутки… максимум до полутора суток. Если все затянется, то через сутки определите сами, кто первый отдыхает. Вопросы?
– Никак нет, товарищ полковник!
– Тогда с Богом, товарищи офицеры. – завершил Михаил Иванович, усаживаясь в министерский служебный автомобиль.
После непродолжительной паузы мы с Серегой бодро двинулись в штаб. Пытаясь понять, зачем вообще нужны такие вольные стрелки как мы? Не придя к единому мнению, мы решили задать этот вопрос Александру Ивановичу, но не успели, начали прибывать родственники заложников.
Мы погрузились в деловитую суету организаторов-распорядителей. Размещали прибывающих, рассказывали, где что находится, выслушивали просьбы и пожелания. Составляли перечни необходимых предметов, лекарств. Оказалось, что среди предметов первой необходимости потребовались более десятка ингаляторов для страдающих астмой.
Вместе с родственниками заложников прибыли представители администрации городского округа. Крупный молодой мужчина в куртке с гербом столицы и надписью городская администрация с минуту наблюдал за нашей работой, а затем подошел и представился:
– Олег! Какая нужна помощь?
Мы быстро озвучили ему весь список.
– По питанию – организуем. Спальное подвезем. Лекарства медики уже попросили. Личную гигиену – обеспечим. Телевизоры уже везут…
Он охватил весь наш перечень комментариями, записывая их в ежедневник.
– Все будет. Лично Вам что-то нужно?
– В целом у нас все есть. Единственное… оперативная связь с Вами.
Он дал нам визитки Заместителя главы административного округа. Взял наши. Мы пожали руки и разошлись по своим делам. Он вышел из здания, перечисляя в телефон список из записной книжки и уточняя какие-то детали. Мы подключились к регистрации прибывающих родственников.
Все родственники заходили исключительно по паспортам или водительским удостоверениям. Каждому выписывался пропуск на случай необходимости выхода за кордон. Уточняли информацию о захваченном заложнике. Ф.И.О., возраст, состояние здоровья, по возможности место в зрительном зале. Как бы странно это не выглядело, но почти все вспомнили места по билетам. Только три человека попытались затеять спор о том, что у них горе, а им задают какие-то странные вопросы. Первых двух человек мы с Сергеем смогли убедить в необходимости сведений. Первый сразу все сообщил и прошел в зал, а второй начал путаться и «теряться». Пришлось вывести его из зоны регистрации в комнату для переговоров, где Сергей вступил с ним в диалог, после которого мужчину передали медикам, констатировавшим состояние среднего алкогольного опьянения. Бедолагу уложили в комнате отдыха. Отложив беседу на несколько часов.
Самыми сложными и интересным были два последних дебошира. Сергей вышел перекурить, а когда вернулся глубокомысленно сообщил: «То, что Вы параноик не означает, что за Вами никто не гонится…»
–..? – уставился я на него с немым вопросом.
– Видишь мужчину с хвостом волос на затылке в сером плаще?
– Ну, дерганый немного, ведет себя слегка неестественно, а что?
– Они до самых дверей шли вместе с тем, который сейчас третий в очереди в зеленой куртке с оттопыренными ушами. Что-то очень тихо обсуждали, «хвостатый» кивал «ушастому», а сейчас делают вид, будто незнакомы друг с другом. Странно!?
– И почему они не зашли вместе?
– Хвостатый задержался, докуривая сигарету.
– Думаешь, попытаются проскочить на отвлекающем маневре?
– Не знаю, но лучше перестраховаться, чем потом искать его среди родственников и выводить из зала с истерикой.
– Ладно, я на перехват ко входу в зал, мой – «ушастый», твой – «хвостатый», контролируй выход, чтобы он, если что, не ушел.
Каждый из нас с деловым видом и серьезным выражением лица занял свою позицию: Кувалдин встал между выходом и «хвостатым», я зашел внутрь зала и встал так, чтобы быть почти незаметным из холла, но сам прекрасно видел все там происходящее.
Внезапно пришло понимание несправедливости расстановки сил. Позади Сереги стояли два стрелка с автоматами, а за мной четыре сотни родственников заложников. Но при внимательном осмотре своего потенциального противника, напрашивался очевидный вывод, что в случае столкновения у него мало шансов. Физическое развитие ниже среднего, движения слегка скованы и неточны, похоже на легкую абстиненцию. Постоянно облизывает сухие губы и прокашливается. Значит и боец слабый, и психологически давить не сможет. «Ладно, буду действовать по обстоятельствам. В спонтанном реагировании он – точно не соперник».
Сосредоточившись на ситуации, я приготовился к остановке внутреннего диалога и замер в ожидании.
Представление не заставило себя долго ждать. Хвостатый очень натурально схватился левой рукой за грудную клетку и, покачиваясь, медленно пошел в сторону. Сделал несколько хватательных движений правой рукой, пока не зацепил стоявшую перед ним молодую женщину. Все это время он хрипло дышал и с трудом ловил воздух ртом. Он уже готов был упасть на пол, как Сергей, просунув ему руки подмышки, сцепил их в замок на затылке и с силой развернул ему грудную клетку.
Риск был высок, ведь если бы мы ошиблись и у хвостатого был бы сердечный приступ, мало бы никому не показалось ни мне, ни ему. Однако от неожиданности горе-сердечник ойкнул и начал извиваться как червяк с жалобными выкриками:
– Что Вы делаете? Отпустите. Мне больно! Руку сломаете! Гады! Сво…
– Что? Сердце-то отпустило?
– А? Какое сердце?.. Ментяра позорный…
– Пройдемте, гражданин, пообщаемся.
Эту трагикомедию я досматривал краем глаза, воспринимая вторым, а может быть третьим уровнем сознания. Все потому, что с первыми всхрапами и стонами «хвостатого» мой «ушастый», пристроившись за зарегистрировавшейся и входящей в зал парой, стоявшей перед ним, начал уверенное движение в зал. Его подвело то, что он опустил голову и на мгновенье потерял контроль над пространством впереди себя. Справедливости ради нужно сказать, что сделал это он не из-за непрофессионализма, а скорее по необходимости. Левой рукой он вставил гарнитуру в ухо, а правой попытался извлечь что-то из внутреннего кармана куртки.
Мгновение спустя, я, прихватив его руку на излом в лучезапястном суставе, коротко и громко сказал ему в лицо:
– Извините, Вы забыли пройти регистрацию, пройдемте, пожалуйста.
– От боли он даже не закончил начатую фразу: «Это – Василий! Мы ведем свой репор…»
– Граждане! Проходим на регистрацию. Эти двое будут проходить регистрацию в особом, усиленном режиме. – Громко объявил Серега Кувалдин. Один из его автоматчиков сопроводил нас до комнаты группы немедленного реагирования, убив в головах задержанных последние мысли, оказать сопротивление.
Все произошло настолько внезапно и быстро, что большинство родственников заложников даже не поняли, что случилось.
Уже в помещении ГНР после того, как у задержанных были изъяты и выключены видеокамера и ретранслятор, «хвостатый» пришел в себя: «Это насилие над прессой!», чем только разозлил майора СОБРа, который был за старшего и, видимо слегка недолюбливал тех, кто под лозунгами гласности и открытости решал свои корыстные интересы.
– Скажи еще «сатрапы, душители свободы!» Где твоя аккредитация, пресса?
– Но мы – журналисты…
– Журналисты сейчас за заграждением и не мешают проведению спецоперации. Ждите сейчас за вами приедут сотрудники ФСБ.