Сергей Пузырев
Мгла над озером Лооухи
– Кажется, народ, населявший эти земли до прихода христиан, почитал Бамогога как бога, который в форме кита бороздит ночной небосвод. Согласно преданию, однажды неведомая сила вытолкнула его из небесного океана, и тот рухнул вниз, да так глубоко ушел в землю, что не смог выбраться. Как всякое создание ночи, Бамогог боялся солнца, а потому, чтобы спасти своего бога местный народ стал наполнять кратер, образовавшийся на месте его падения, водой. Так возникло озеро Лооухи, а местные получили право по окончании отведённого им земного срока продолжить жизнь подле своего бога. Вера в это предание была настолько сильна, что когда христиане заклеймили их верование ересью, а Бамогога понизили в ранге, объявив адским отродьем, большая часть местных просто утопилась.
– Ого, – выдохнул Дима. – Одного только не пойму, если Бамогог это кит или что он там из себя представлял, почему в рассказе служанки он стал человекоподобным существом?
Я лишь пожал плечами.
– Возможно, каждому он является в разных обличиях. – К счастью, продолжать эту мысль не пришлось. Вместо этого я сказал: – Мы пришли, – и мой голос тихим эхом разнёсся по открытой поляне. Я встал, как копанный, когда перед моим взором открылось огромное пространство, заполненное непроглядной тьмой, слегка поддёрнутое сединой тумана. Удивительно, что оно не заросло деревьями и прочим хмызником за всё это время.
Катя сделала несколько шагов вперёд, шурша травой, достававшей ей почти до колен.
– Не советую заходить далеко вперёд, – обратился я к ней. Как бы она мне ни нравилась, ее падение с обрыва было ни к чему.
– Это действительно то место? – Дима делал шаги медленно, озираясь по сторонам.
– Да. Я чувствую: это оно! – Катя послушалась меня и остановилась. Раскинув руки, она сделала несколько оборотов на мысках. – Оно восхитительно! Кровь так и бурлит!
Спустя какое-то время мы уже сидели на примятой траве в окружении нескольких зажжённых свечей. Самая толстая стояла на узорчатом металлическом блюде посередине. Дима достал из своей походной сумки кружки, а Катя бутылку с какой-то жидкостью.
– Сама сварила, – горделиво заметила она, пока разливала напиток по кружкам. – В основном это вино. И травы. Много трав. Но не боитесь, все они неопасные. В нужном количестве.
– Нам обязательно это пить? – Я осторожно принюхался к содержимому кружки, как только мне ее передали. На удивление пахло приятно.
– Разумеется. Так мы сможем очистить наш разум и войти в пограничное состояние, близкое к состоянию смерти.
Я вскинул бровь, но заметил умоляющий взгляд Димы и промолчал.
– Ну, тогда… – Катя с удивительной нерешительностью, покусывая губы, сама какое-то время разглядывала содержимое своей кружки. После секундного размышления, набрав в грудь воздуха, произнесла: – До дна! – и резким движением, подняв руку, залпом выпила отвар.
Дима тут же последовал её примеру, заметно поморщившись. Вздохнув, мне ничего не оставалось делать, как повторить за ними. Горло сжалось от горечи полыни, остального из букета трав я не разобрал.
– Я взываю к тебе, Темная Богиня, Повелительница зимы и смерти, Владычица Нави… – зазвучал гортанный голос девушки, еще до того, как я опустил кружку. Она закрыла глаза и откинула голову назад. – Судьба наша в твоих руках. Внемли же нашему зову, коль будет на то твоя воля!
Слова разлетались по поляне и глохли, ударяясь об обступившие нас деревья. Ветер заиграл с пламенем свечей, заставляя те, нервозно потрескивать.
Я сосредоточился на той, что стояла в середине. Несколько раз моргнул, и голову повело от хмеля. Быстрее, чем хотелось бы. На глаза накатила усталость, и все тело как будто обмякло. Тело бросило в жар. Я перевёл взгляд на Диму. Казалось, что тот тоже захмелел.
– Впусти в свои чертоги! Благослови нас! Силами земли, воды, огня и воздуха, заклинаю… – продолжала ведьма, но слова становились все менее различимы, сливаясь с шумом леса в монотонный гул, и больше походили на стоны, наполненные болью и ужасом. Воображение тут же нарисовало горящий дом и тени людей, корчившихся в агонии.
Туман вокруг нас тем временем клубился и сгущался, накрывая тьмой, словно куполом. Лишь свет свечей, отраженный в разлитой по траве росе, сдерживал ее натиск. В нос резко ударил запах тины.
Я не сразу понял, что Катя перестала читать свое заклинание. Как и не понял того, что сделала она это не по своей воле. Крик Димы окончательно убедил меня, что я не сплю, и мы видим одно и то же: человека в мокром плаще, с забинтованным лицом, безумной острозубой улыбкой и шляпе, стоящего за спиной девушки и крепко сжимавшего ее рот своей четырёхпалой рукой, из-под которой текла мутная вода.
Страх пронзил моё тело миллионом иголок. Закричал бы, но легкие сковало спазмом. Меня пробила дрожь, когда мы встретились глазами с Катей. В них читался ужас и отчаянье, по щекам бежали слёзы. Лицо побледнело, а тело при этом безвольно обмякло. Она задыхалась.
