bannerbannerbanner
Цусимские хроники. На восток

Сергей Протасов
Цусимские хроники. На восток

Полная версия

С ним должны были ехать и представители Министерства иностранных дел, дипломатического корпуса и прочие чины, соответствующие предстоящей процедуре. Но Михаил не стал дожидаться, когда все будут готовы, а отправился в дальний путь уже через день, согласившись взять с собой только тех, кому доверял лично. В итоге его поезд далеко обогнал основную делегацию, оставаясь в ее тени, что позволило выявить немало «интересных» фактов.

На том же совещании у императора пришли к мнению о необходимости формирования Дальневосточного Военного совета при наместнике императора, куда должны были войти генерал-губернаторы затронутых войной губерний, а также командующие основными группировками войск и флота, задействованных в боях. Этому совету предстояло обеспечить совместные согласованные действия на суше и на море, для максимально быстрого завершения войны.

В него изначально планировалось включить генерала Линевича как начальника войск в Маньчжурии, генерала от кавалерии Хрещатицкого – по должности генерал-губернатора Приамурской области, являвшегося также и командующим войсками Приамурского военного округа и ведавшего проведением мобилизации на подвластной ему обширной территории и распределением прибывающих резервов и пополнений, не уходивших в Маньчжурию. На нем же лежала ответственность за обеспечение безопасности побережья. Правда, теперь только севернее Владивостока, а также Сахалина и Камчатки. Также включили в состав совета генерал-лейтенанта Казбека – коменданта крепости Владивосток, отвечавшего за выполнение программ подготовки прибывавших пополнений и уже боеготовых частей по новым правилам. Командовавший всеми войсками в Корее, сведенными в Корейский отряд, генерал-майор Анисимов, ответственный и за состояние проводных линий связи Российского военного ведомства в северо-восточной Корее, тоже должен был участвовать в выработке стратегии скорейшего завершения войны в нашу пользу. Вошел в совет и командир Посьетского отряда генерал-майор Щупинский, на которого приказом из Петербурга теперь была возложена ответственность за противодесантные мероприятия на российском побережье южнее Владивостока. С самого начала признавалось весьма желательным участие в заседаниях и генерал-майора Бернова, назначенного командовать Курильским десантным корпусом, и вице-адмирал Бирилева – командующего Тихоокеанским флотом со всеми вытекающими обязанностями. По личной рекомендации Рожественского в состав совета был включен также и контр-адмирал Йессен, хорошо знакомый с морским театром боевых действий. Ну и, конечно, сам Рожественский.

Но за время следования представителя Царствующего дома на Дальний Восток на основании полученных сведений на САМОМ ВЕРХУ были приняты некоторые кадровые решения, которые по приезде в Харбин оставалось реализовать на месте. Их итогом стал отзыв генералов Куропаткина и Линевича в Петербург, по официальной версии, для личного доклада императору и назначение на должность командующего всеми войсками в Маньчжурии генерала Штакельберга, с автоматическим включением его в состав совета. Все это было оформлено официально уже на следующий день после встречи Рожественского с Михаилом в Харбине.

На первое заседание формируемого Дальневосточного Военного совета смогли явиться не все означенные персоны. Генерал-лейтенант Казбек, вице-адмирал Бирилев и контр-адмирал Йессен, находясь во Владивостоке, имели возможность быть на месте в тот же день, чем и не преминули воспользоваться. Хрещатицкий, Штакельберг и Анисимов, заблаговременно извещенные по телеграфу или посыльными, прибыли поездом вместе с великим князем и наместником либо другими путями в тот же день. Щупинский, также получивший соответствующую депешу, уже находился в пути и успевал к назначенному времени. Зато появления генерала Бернова с Сахалина, где он готовился к предстоящей уже в ближайшие дни высадке, можно было ожидать не ранее чем через неделю. Так что отзывать его во Владивосток не стали. Заседание решено было провести неполным составом.

Быстро и без возражений согласовав все организационные вопросы, перешли к сути дела. Сначала в узком кругу зачитали секретные правительственные директивы и личные распоряжения государя императора. Также было озвучено решение высшего призового суда в Санкт-Петербурге относительно всех судов иностранных держав, взятых в качестве призов в ходе боевых действий первого года войны и морского наступления на Японию в течение весны – лета 1905 года. Телеграмма об этом пришла вчера.

К огромному облегчению всех флотских начальников, оно оказалось положительным. Все иски отклонены в связи с явными и грубейшими нарушениями правил ведения войны на море Японской империей, вероломно захватившей ряд русских торговых судов и их грузы в своих портах и в море до официального объявления войны, что поставило ее саму и ее территорию вне законов в этом вопросе.

Основанием послужил июньский указ императора об отмене «Правил в войне на море», утвержденных в феврале 1904 года, и прочих подобных документов, в связи с несоблюдением данных правил противной стороной. Дальнейшая судебная словесная казуистика уже мало кого интересовала. Главным было то, что любое судно, независимо от флага, обнаруженное в японском порту или у берегов Японии с грузом, адресованным в эту страну либо отправляемым оттуда, подлежало аресту и конфискации.

Под эти статьи попал и «Калхас», освобождения которого, вслед за «Алантоном» и «Арабией», фактически добились его владельцы, но отдавать его им не спешили, а начали активно использовать в своих целях, ввиду острого недостатка подходящего грузового тоннажа, да вдобавок чуток поломали в Сасебо об японскую мину.

Затем присутствующие ознакомились с последними данными нашей внешней разведки и обсудили сложившуюся на данный момент политическую ситуацию. После фактического предательства интересов России Францией, считавшейся нашей союзницей, реальную, хотя и тайную, помощь в данный момент оказывала только Германия. Помимо «услуг» германского представителя во Владивостоке и его помощников в рамках уже заключенного между российским императором Николаем II и германским кайзером Вильгельмом II секретного договора, немцы теперь обеспечивали срочные поставки и монтаж оборудования для Владивостокского порта, а также снабжение и связь нашей третьей эскадры, благополучно форсировавшей Индийский океан.

Сейчас все корабли адмирала Дубасова уже начали ремонт в одной из германских островных колоний на Тихом океане, восстанавливая свою боеспособность после длительного перехода. Об этом великому князю Михаилу при краткой личной встрече, состоявшейся сегодня утром, сообщил сам адмирал Гинце.

Михаил подтвердил также, что приезд этого немца полностью согласован обеими сторонами на самом высоком уровне. После заключения «Тайного договора о взаимопомощи между русским и германским императорами» адмирал-штаб отправил специального полномочного представителя еще и в Циндао для обеспечения максимального содействия нашему Тихоокеанскому флоту. Благодаря этому теперь при помощи немецкого представителя во Владивостоке можно быстро выйти на связь даже с Берлином. Но это уже из области высших сфер. Более насущным являлась возможность обмениваться депешами с Дубасовым и согласовывать дальнейшие действия.

Но при этом помощь оставалась совершенно секретной, так как Германия не могла вступить в войну открыто. По условиям англо-японского союзного договора, это позволило бы англичанам также открыть боевые действия против России, что при отсутствии сейчас русского флота на Балтике создает явную угрозу столице.

Поскольку английская армия до сих пор еще не закончила свою масштабную реорганизацию, затеянную по итогам англо-бурской войны «комитетом Эшера», в данный момент ее боеспособность оценивается как не слишком высокая. Подтянуть колониальные войска они не успеют, следовательно, воевать, если до этого все же дойдет, Британия будет флотом. Это подтверждается и рядом высказываний лорда Фишера, активно занявшегося сосредоточением основной военно-морской мощи в водах метрополии. Защищать Санкт-Петербург в этом случае, согласно одному из пунктов договора, придется уже немецким броненосцам.

В том, что в случае крайнего обострения немцы пойдут на это, прекрасно сознавая, что рискуют положить в боях за своего нового союзника не менее половины флота, Михаил не сомневался. По его словам, именно сейчас мы нужны им едва ли не больше, чем они нам, так что вопрос военной безопасности европейских тылов можно считать решенным. Хотя на подобную эскалацию конфликта Британия вряд ли пойдет.

Более вероятным кажется экономическая блокада. В условиях, когда большая часть российской промышленности напрямую зависит от ввозимого английского угля, которого только одному городу Петербургу необходимо более миллиона тонн в год, резкое прекращение таких поставок может подрубить на корню все производство. Даже простое передвижение по стране станет весьма затруднительным, поскольку продукции собственных угольных выработок хватит лишь на десятую часть общей потребности.

Однако по дипломатическим каналам удалось получить достоверные сведения, что британские промышленники крайне не заинтересованы в таком развитии событий и уже задействовали все рычаги влияния на правительство, чтобы не допустить его. Как люди, весьма прагматичные, они прекрасно сознают, что мгновенно прекратить поставки просто невозможно. А постепенное перекрытие канала снабжения приведет скорее к логичной смене поставщика, чем к реальному удушению. Кроме того, сам эффект будет довольно растянут и вряд ли спасет Японию от поражения, зато гарантированно обеспечит потерю освоенного рынка сбыта. А терять миллионы фунтов в год им явно не хочется, тем более что есть способы повлиять на ситуацию, не теряя прибылей, а совсем даже наоборот.

Одним из них является усиление японского флота путем приобретения готовых кораблей на стороне. По вполне достоверным и проверенным сведениям, в данный момент Японией при посредничестве и активной кредитной помощи Великобритании куплены у Бразилии, Чили и Аргентины шесть броненосных крейсеров и один бронепалубный.

 

Японцы уже успели дать им новые имена. Бывший «Гарибальди» стал «Танго», «Пуйердон» переименовали в «Суво», «Бельгано» – в «Сагами», «Сен-Мартин» – в «Ивами», «О'Хигинс» – в «Цукуба». «Эсмеральда» теперь называется «Икомой», а бронепалубный «Чакобуко» – «Цугару». Перегонные команды для них уже отправились в Латинскую Америку из Куре и Йокосуки. Так что не позже чем через два с половиной – три месяца эти крейсера уже будут в Японии.

Маршрут движения, так же как и точная дата прибытия, не известен. Но даже если это и удастся выяснить, перехватить и утопить их еще в Тихом океане не получится, поскольку весь путь они будут идти под своими прежними флагами и под охраной английских крейсеров.

Конечно, прежде чем вступить в строй японского флота, им предстоит серьезный ремонт, так как техническое состояние всех кораблей на момент заключения сделки оказалось далеко от идеального. Да и переход через Тихий океан по диагонали повлияет на него явно не в лучшую сторону, так что чинить их придется, возможно, всю зиму. Но даже и в этом случае их появление здесь в корне изменит весь баланс сил на море и может привести к весьма печальным последствиям. В свете этих новостей даже скорый подход эскадры Дубасова не особо успокаивал.

Принудить Японию к заключению мирного договора до наступления холодов возможно только действуя согласованно и одновременно на всех направлениях. Заверения в этом из штабов всех уровней и раньше постоянно принимались телеграфом во Владивостоке. Но далее заверений нигде кроме корейского и курильского участков дело пока не шло. Даже предварительных наметок о сроках и направлении желательного незамедлительного наступления в Маньчжурии от армии так и не поступило.

В этой связи большие надежды возлагались на вновь назначенного командующего генерала Штакельберга. Отбросив журналистские байки про «генеральскую корову»11, при назначении его на этот пост в Петербурге руководствовались отзывами о нем в бою. А там фигурировали формулировки: «…барон Штакельберг выказал личное мужество, спокойствие и распорядительность» или «…генерал Штакельберг с полным знанием дела лично руководил вверенными ему войсками и проявил необходимые для старшего начальника личное мужество и спокойствие». Он уже вступил в должность и в данный момент занят разработкой плана генерального наступления. Начинать активные действия немедленно он категорически отказался, добившись отсрочки в месяц для переформирования армий.

Следующим пунктом командующий Тихоокеанским флотом вице-адмирал Бирилев довел до сведения всех собравшихся предварительный план по обеспечению максимальной безопасности уже достаточно хорошо освоенного северо-восточного морского маршрута снабжения. Самым трудным участком там до сих пор оставались проливы Курильских островов. Предусматривалась высадка десантов и создание сети сигнальных постов и береговых укреплений на самых южных, наиболее пригодных для заселения, островах архипелага. Реализация плана предполагалась до середины сентября.

Он был уже согласован с Петербургом, откуда совершенно неожиданно пришло предписание в случае невозможности полного овладения означенными островами либо их длительного удержания обеспечить гарантированную проходимость проливов между ними как минимум на всю вторую половину сентября. При этом строжайше оговаривалось, что в случае невозможности уложиться в указанные сроки следовало не позже чем за неделю известить германских представителей во Владивостоке, через которых информация пройдет дальше по инстанциям. Пользоваться для докладов по этой теме обычными телеграфными линиями под любыми кодами из соображений секретности категорически запрещалось.

Сначала решили, что это как-то связано с эскадрой Дубасова. Но бросалось в глаза несоответствие названных сроков со сроками предполагаемого завершения ее послепоходового ремонта. По самым оптимистичным оценкам, для этого требовалось не менее трех недель. Потом переход из южной части Тихого океана, минимум с одной промежуточной бункеровкой, так что ни к середине сентября, ни даже к концу месяца добраться до Курил он никак не успевал.

К тому же измотанным и растрепанным флотом «обеспечивать безопасность проливов» для свежей, хоть и не лучшим образом подготовленной эскадры, без их предварительного объединения казалось совершенно нелогичным. Если, конечно, снова не имеет место попытка запутать японцев.

Но запредельная секретность, явно превышающая уровнем проводимые ранее общефлотские операции, отметала эту версию. Дать какие-либо разъяснения по этому вопросу великий князь Михаил не мог, поскольку сам ничего не знал. Телеграмма из адмиралтейства со сроками догнала его уже здесь, во Владивостоке.

Далее заслушали начальника штаба наместника капитана первого ранга Клапье-де-Колонга. Эффективная деятельность штаба Тихоокеанского флота позволила заняться планированием мероприятий, гораздо более масштабных, чем всё, что проводилось до этого. К первому заседанию ДВС удалось подготовить предварительный вариант операции уже стратегического значения, с привлечением всех сил, действующих против Японии в Маньчжурии, Корее и на морском театре войны Его реализация должна была наконец склонить Страну восходящего солнца к заключению мира. Он был весьма перспективным, смелым, дерзким, но спорным по многим моментам.

Учитывая заинтересованность Англии и некоторых других стран в максимальном затягивании войны, с целью как можно большего ослабления России, сохранялась вероятность, что Японии, увязшей в долгах, просто не позволят пойти на мирные переговоры в данный момент. Поэтому, чтобы избежать вполне возможного перехода войны из активной фазы в многолетнюю вялотекущую, требовалось вынудить противника капитулировать. Причем еще до подхода к нему подкреплений из-за океана.

При этом было желательно вести все переговоры о мире с самого начала без посредников, так сказать с глазу на глаз, чтобы исключить малейшую возможность давления со стороны и не позволить лишить Россию плодов ее бесспорных побед последних месяцев. Для достижения всех этих условий требовалось предпринять масштабную десантную операцию непосредственно в районе Токийского залива, с овладением ключевыми позициями в нем самом.

Несмотря на кажущуюся невероятность такого предложения, оно было достаточно реалистично. К началу августа у штаба Тихоокеанского флота уже имелись наработки по этому вопросу. Правда, изначально рассматривался лишь вариант стремительного набега всеми силами флота, имевшего целью разрушение промышленных и военных объектов, с последующим быстрым отходом к своим берегам. При этом подавление достаточно мощной береговой обороны японской столицы (не имевшей аналогов по числу используемых орудий, в большинстве крупнокалиберных) считалось вполне возможным.

Однако в подобном виде такое мероприятие признавалось на момент разработки недостаточно эффективным, а потому нецелесообразным, учитывая возникающие при этом риски, уровень ожидаемых потерь и затрат ресурсов. Основные сложности тогда виделись в невозможности выделения достаточного количества пехоты и полевой артиллерии для проведения сухопутной операции соответствующего размаха в том районе, учитывая неизбежное яростное (вплоть до фанатизма) сопротивление противника. Не хватало и транспортного тоннажа.

Но теперь это вполне можно было осуществить, поскольку появилась возможность быстрого усиления воинского контингента в районе Владивостока путем переброски части резервов из Маньчжурии и перенаправления вновь прибывающих частей из невоюющих военных округов.

Для разгрузки конечного отрезка железной дороги уже начали активно использовать реки Аргунь, Сунгари и Амур. На них плотницкими артелями, завезенными с Дона, Волги и Двины еще два месяца назад, развернуто массовое строительство деревянных барж. А из европейской территории России в дополнение к трем, переданным КВЖД Заамурскому округу пограничной стражи и десяти выделенным Министерством путей сообщений для охраны водных путей от нападений хунхузов и китайских войск еще в прошлом году, доставлено более полутора десятков небольших буксирных пароходов. Это позволило теперь отправлять гораздо большую часть грузов со станции Тагань по Аргуни, а из Харбина по Сунгари с дальнейшим следованием по Амуру до Хабаровска и далее по Уссурийской железной дороге во Владивосток, либо в Николаевск с вывозкой морским транспортом.

Имелась отчетная телеграмма коменданта крепости Николаевск полковника Жукова о завершении развертывания перевалочного лагеря для ожидаемых войск в окрестностях укрепления Чныррах, где строится пристань и расширяются хозяйственные и складские постройки располагавшихся там ранее крепостной учебной команды и минной роты. После завершения работ (примерно через неделю) они смогут принять не менее двух полков для последующей перегрузки их на пароходы.

Поскольку крупные суда могут обрабатываться только в Амурском лимане, что дополнительно усложняется переменными приливно-отливными течениями и мелководьем с извилистым и изменчивым фарватером, часть новых больших барж и буксирных судов Амурской грузовой речной флотилии передана в ведение помощника коменданта крепости капитана второго ранга Тундермана, назначенного ответственным за организацию рейдовых работ. Начато расширение мастерских. Уже доставлены рабочие, станки и материалы из Сормова. Все работы ведутся за счет средств императорской семьи.

В связи с резким ростом объема перевозок через Николаевск потребовалось существенно улучшить разметку фарватеров на самой реке и в Амурском лимане. Огромный объем работ был выполнен в кратчайшие сроки под руководством помощника лоцмейстера Николаевской крепости поручика Седова.

Для защиты всего этого в устье Амура на мысах Те-бах и Пронге закончено строительство батарей временного типа по проекту начальника инженеров Николаевской крепости полковника Николаса, вооружаемых трофейной скорострельной артиллерией. Укрепления усилены минной станцией, перенесенной от Чнырраха с инженерными заграждениями и погружными решетками для мин Уайтхеда, изготовленными в Хабаровских артиллерийских мастерских, как на малмышской позиции. А все минное и наиболее современное береговое артиллерийское хозяйство из Малмыша и Софийска переехало в Чныррах, сменив имевшееся там старье. Так далеко отступать нынче стало не модно. Еще сохранившие боеспособность шести- и восьмидюймовые крепостные пушки и мортиры с Чнырраха и Мео использовали при организации противодесантной обороны, в том числе в Императорской Гавани и Де-Кастри. Расширена сеть сигнальных постов, с обязательной телеграфной связью.

Перевалка значительной части грузов на водный транспорт ощутимо разгрузила Китайскую восточную железную дорогу, дав возможность активнее использовать ее для переброски войск в пределах театра боевых действий. Теперь становилось вполне реальным быстро и существенно усилить Сахалинскую и Владивостокскую армейские группировки. Это позволит провести полномасштабную высадку на Курильских островах.

Для прикрытия атаки планом предполагалось одновременно напасть на несколько пунктов западного побережья острова Хоккайдо. В ходе обсуждения, учитывая, улучшение ситуации на железной дороге, вместо планировавшегося сначала простого набега решили развить акцию до десантной операции тактического уровня с кратковременным захватом нескольких небольших портов и разрушением укреплений в проливе Цугару. В том числе и крепости Хакодате с портами Муроран, Оминато и Аомори.

Кроме отвлечения внимания и, что не менее важно, наработки опыта в подобных делах, это позволяло существенно обезопасить наши коммуникации в северной части Японского и Охотском моря от возможных атак противника с его самых северных баз в проливе и заливе Муцу.

Судя по выкладкам штабов, несмотря на большой риск, при наличии достаточных сил, расширение атакуемой территории на самом северном из Японских островов до всего его западного побережья и пролива Цугару с нейтрализацией расположенных в нем морских баз становилось целесообразным и вполне реальным.

Кроме уменьшения угрозы для перевозок по всей северной части Японского моря и юга Охотского, в этом случае появлялась возможность освоения в перспективе дополнительного маршрута, как для снабжения Владивостока, так и для предстоящей быстрой и скрытной переброски войск в район Токийского залива. Сроки на детальную проработку и проведение операции по захвату портов на Хоккайдо отводились самые минимальные.

 

Вообще на заключительном этапе войны считалось желательным занятие возможно больших японских периферийных территорий, особенно на севере. Кроме весьма вероятного оттягивания этим сил противника в северные воды и, соответственно, ослабления блокады Цусимы и Корейских проливов, это должно было вынудить перебросить еще и часть войск из центральных территорий на Хоккайдо для отражения попытки нашей оккупации японских земель. Вполне вероятно, такие действия могли привести к существенному сокращению численности, в том числе и столичного гарнизона.

Помимо военной необходимости атака Хоккайдо имела и перспективные политические цели. Удержание контроля над несколькими, пусть вовсе и не нужными нам, портовыми городами с прилегающими к ним землями на этом острове давало возможность в ходе предстоящих мирных переговоров пойти на территориальные уступки, сохранив твердость в ключевых вопросах.

Следующим пунктом для обсуждения стала Маньчжурия. Для гарантированного принуждения Японии к капитуляции, причем в кратчайшие сроки и на максимально выгодных для России условиях, было необходимо добиться кардинального изменения ситуации на главном сухопутном фронте. Не побежденные армии маршала Оямы станут сильным аргументом на переговорах.

Параллельно с возобновлением наступательных действий флота и активизацией в Маньчжурии считалось необходимым добиться максимального укрепления позиций на Цусиме, которую нельзя было отдавать обратно ни при каких обстоятельствах. Если Цусима останется нашей до самого конца войны, Россия получит еще один, гораздо более удобный и гарантированный незамерзающий выход на юг в Тихий океан, который уже невозможно будет перекрыть. Кроме того, требовалось удержать южные Курильские острова, обеспечив прямой и безопасный выход на восток.

Далее обсудили сроки и последовательность действий на всех участках. Но с учетом ожидаемого роста активности противника и временной небоеспособности основных сил флота – лишь предварительно. Доработка основных пунктов плана заняла весь остаток дня, захватив еще и полночи, а после небольшого перерыва – еще и утро, и была завершена только к полудню 29 августа. Дальше предстояла детальная проработка на местах с последующим окончательным согласованием того, что получится в итоге. Но это уже можно было доверить телеграфу, поскольку, учитывая обширную географию театра военных действий, время для новых заседаний таким же составом вряд ли удастся выкроить.

Первым уехал Хрещатицкий, получивший телеграмму о начавшихся крупных волнениях в Чите. Генерал-губернатор Забайкальской области генерал-лейтенант Холщевников сообщал, что после отлова нескольких возмутителей спокойствия забастовка на железной дороге прекратилась, но «полыхнуло» в казачьих станицах12. Так что Хрещатицкий, являвшийся наказным атаманом Приамурских казачьих войск, был вынужден срочно отправиться туда. Следом разъехались и остальные.

Обошлось без торжественных фуршетов и молебнов. То есть они, конечно, были, но никто из участников первого заседания присутствовать на них не смог. Уже к вечеру многие убыли по своим местам дислокации, имея на руках совершенно секретную копию общего плана для дальнейшей работы с ним в своих штабах, применительно к своей зоне ответственности. Времени, как всегда, не хватало. Так что в Маньчжурию, впереди нового командующего, сплошным потоком шли телеграфные распоряжения.

А во Владивостоке, как в столице русского Дальнего Востока, становилось все больше политики. Несмотря на то, что всех коммерческих агентов с приходом эскадры удалось выселить под благовидными предлогами, с развитием базы и порта рос и штат иностранных военных атташе. Кроме вернувшегося американского военного наблюдателя, появились еще австрийский, итальянский и французский. Только английскому было категорически отказано, как союзнику страны, находящейся в состоянии войны с Россией. Зато прибыла целая делегация немцев.

Со всеми аккредитованными Рожественский познакомился на торжественном приеме, все же устроенном в офицерском собрании в честь победного возвращения эскадры и приезда столь высокого гостя из столицы. Но если американец, итальянец и француз в практическом смысле могли оказаться полезными только при решении вопросов в рамках призового суда относительно контрабандистов, и наместника совершенно не заинтересовали, а на австрияка в жандармском управлении вообще имелись материалы о шпионаже и готовилось постановление о выдворении его из крепости, то немец был намного серьезнее. Уже зная из телеграмм, полученных на Цусиме, и разговоров с доставившими их подводниками о значимости немецкого содействия, Рожественский, тем не менее, оказался поражен тем, насколько германская делегация оказалась полезной и своевременной.

Сразу по возвращении эскадры у него побывал старший артиллерист флота барон Гревениц и кратко ввел в курс дел, обосновав колоссальный расход тяжелых боеприпасов и полное исчерпание ресурса артиллерии главного калибра «Сисоя» и «Александра». Соответствующую записку предоставил и адмирал Бирилев, так что наместник имел возможность ознакомиться с двумя несколько различающимися, но однозначно положительными отзывами о новых тайных союзниках.

С этими отзывами соглашался и Михаил, предварительно информированный еще перед отъездом, а уже здесь имевший короткую встречу с контр-адмиралом Гинце, являвшимся теперь официальным представителем от Германской империи во Владивостоке. Тем самым Паулем фон Гинце, которого Рожественский собирался взять с собой в качестве военного наблюдателя, еще отправляясь с Балтики. Однако тогда в этом было отказано самим Вильгельмом II, заявившим, что присутствие германского военного атташе на эскадре не укладывается в представление о нейтралитете.

Теперь же он приехал сам, якобы для «контроля за соблюдением прав германских подданных на Дальнем Востоке». При этом тайно привез четыре комплекта стереодальномеров фирмы Карла Цейса. Эти дальномеры начали выпускать серийно всего четыре года назад и никому еще не продавали. Они стояли на вооружении германского флота и отличались от дальномеров «Бара и Струдда» тем, что позволяли измерять не только дальность до цели, но также и дальность до всплесков от падения своих залпов.

В отличие от английских, немецкие дальномеры были заметно сложнее и требовали большей квалификации при обслуживании. Зато они не нуждались в резко очерченных вертикальных контурах целей, таких, как трубы или мачты, и были менее требовательны к условиям видимости и освещенности целей. Но это все на учениях. Боевую проверку они еще не проходили.

Пока наместник устраивал погром в японских портах, Гинце, едва появившись во Владивостоке, лично, из рук в руки, передал вице-адмиралу Бирилеву конверт со своей визиткой, в который был вложен и перечень всего доставленного. Как только стало известно о секретном грузе германского атташе, с ним немедленно устроили официальную встречу. В итоге последовало секретное распоряжение Бирилева о срочном начале испытания приборов пробными стрельбами на броненосце «Сисой Великий».

Поскольку его штатная стоянка в системе береговой обороны находилась достаточно далеко от порта и города, должный уровень скрытности можно было соблюсти достаточно легко, объяснив далекий грохот пушек учениями с предварительной пристрелкой охраняемой акватории.

Сам командующий флотом появился на броненосце за час до начала испытаний, чтобы проконтролировать ход ремонта и проследить за порядком. Основной целью визита было окончательно убедиться, что никаких переделок, грозящих задержкой ввода в строй или снижением боеспособности кораблей, это не потребует.

До прибытия атташе он успел провести адмиральский смотр, обнаружив массу недоделок и упущений по службе, что, в принципе, не удивительно на ремонтирующемся корабле, одновременно проходящем курс боевой подготовки и несущем караульную службу. В итоге к началу стрельб весь командный состав «Сисоя» находился в несколько взвинченном состоянии, что, впрочем, не повлияло на их итог.

11Генерал Штакельберг, потеряв здоровье на военной службе, не мог обходиться без молочной кухни и специального режима питания. Для обеспечения всего этого его всюду сопровождала жена, что позволяло самому генералу заниматься исключительно своими прямыми обязанностями с максимальной отдачей.
12Генерал-губернатор Забайкальской области сумел избежать эскалации насилия в ходе революционных событий 1905 года, когда в Чите бастовали железнодорожники, а треть казачьих станиц их поддерживала. За это был обвинен в сочувствии революционному движению, смещен с должности и приговорен к 16 месяцам заключения, но помилован в 1907 году.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29 
Рейтинг@Mail.ru